БАХЫТ КЕНЖЕЕВ

ИВАН БЕЗУГЛОВ

(народная повесть)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ.

Время клонилось к полудню. Все участники переговоров, включая подоспевшего Лермонтова, на подбородке которого чернели следы порезов от торопливого бритья, уже порядком притомились, однако кропотливая работа над контрактом близилась к завершению, благо за старомодным дубовым столом, покрытым зеленой суконной скатертью, сошлись два президента крупных компаний, которые могли принимать решения, не советуясь с заместителями. Хотя, конечно же, заместители тоже не зря сидели в просторном конференц-зале с высокими потолками, и один из корейцев добрых полчаса на невозможном юридическом языке объяснял сбитому с толку Лермонтову тонкости выдачи револьверных аккредитивов в Сеуле с оплатой через Монреальский банк. (Сделка осложнялась тем, что груз из Мексики отправлялся сначала в снежную Канаду, где переоформлялся, и только после этого - в Сеул. Больше всего на свете Иван обожал устраивать сложные операции, с целыми цепочками партнеров.)

Время от времени то один, то другой из собравшихся недоуменно поглядывал на огромные настенные часы с профилем Ленина. Дожидались Поля Верлена - его подпись тоже требовалась на контракте. С улицы доносились гудки грузовиков, выстрелы выхлопных труб, свистки милиционеров - столица России продолжала свою суетливую жизнь. Над мутной Москва-рекой кричали грузные чайки. Вдали, за рекой, ослепительно сияли полированным золотом древние купола кремлевских соборов. Толстоногая, краснолицая горничная в игривом алом переднике уже второй раз принесла на подносе дымящийся чай, сваренный по особому заказу корейцев. Сеульцы переглянулись.

- Не желаете ли перекусить - голос помощника президента был по-восточному ласков и предупредителен. - Мы принесли с собой национальных корейских блюд. Отвлечемся от переговоров хотя бы минут на десять. Тем более, что практически все сделано, а господин Верлен еще не явился.

- Господин Верлен нередко опаздывает, - усмехнулся Иван, - с его объемом работы, тем более в чужой стране, это неудивительно. Но я уверен, что он непременно приедет.

Обширные контакты во всем мире, баснословное богатство, бесконечное обаяние - вот что приходилось слышать Тане о господине Верлене. Всякий раз, когда звучала эта фамилия, она ощущала укол любопытства. Нью-йоркские партнеры говорили о "Верлене и Рембо" как одной из самых солидных фирм в Канаде, а о ее единственном владельце отзывались с неизменным благоговением. (Артур Рембо, основатель фирмы, отошел от дел еще в незапамятные годы и посвятил себя, по слухам, изящной словесности). Еще в годы агонии большевистской власти Верлен победил во всемирном конкурсе на строительство завода электроники в Санкт-Петербурге, снабжавший своими изделиями чуть не половину населения северной столицы, и с тех пор все чаще и чаще приезжал в Россию. Рано или поздно его путь должен был скреститься с дорогой Ивана Безуглова - и Таня не удивилась, когда сами корейцы предложили услуги Поля по перевалке мексиканских кактусов, тем более, что он уже вторую неделю находился в Москве. .

Между тем кореец открыл свой кейс и поставил на стол к поблескивающей квадратной бутылке давешней текилы (к которой Иван не притронулся - он никогда не употреблял алкоголя в рабочее время, даже если речь шла о дегустации - исключением был только редкий бокал шампанского) завернутое в прозрачную пленку блюдо с изящно разложенными тонкими ломтиками вишнево-красного цвета. От ломтиков исходил аппетитный, хотя и непривычный запах вяленого мяса и восточных специй - Таня различила пряный аромат гвоздики, острый - мускатного ореха и кисловатый - кумина. Специи, особенно восточные, были ее тайной страстью.

Второй помощник президента достал сверкающий хромом и никелем "Никон" и принялся снимать сначала стол переговоров, затем - по очереди - всех участников. Президент фирмы встал со своего кресла, и его гладкое лицо, совершенно не выдававшее возраста, приняло торжественное выражение.

- Наша излюбленная еда, - английский язык президента был безупречен, словно господин Ким Ду-Хван кончал Гарвард. Впрочем, так оно, по верным сведениям, и было. - С большим тщанием готовится из особой породы собаки, которую обильно откармливают перед убоем, как у вас гусей. Как вы думаете, господин Безуглов, можно ли пробудить у русских интерес к этому блюду?

Иван, уже простодушно подносивший ломтик сушеной собаки ко рту, чуть не поперхнулся, а у Тани, которая отказалась от деликатеса с самого начала, замерло сердце. Неужели ее кумир опозорится перед партнерами?

- Ваши соотечественники поедают своих четвероногих друзей? - не удержалась она от недоуменного и, прямо скажем, несколько бестактного вопроса, которым хотела всего-навсего дать Ивану несколько секунд на то, чтобы прийти в себя. Он понял это и с чуть заметной улыбкой благодарно кивнул Тане.

- Они не больше друзья нам, чем китайцам - кошки и змеи, - парировал Чо Ду-Хван, - к тому же, разве русские не едят соленых рыбьих яиц, называя их "икрой"?

Все трое корейцев со своей стороны стола пристально следили за тем, как Безуглов медленно подносит ко рту заморское лакомство.

"Видимо, - подумала слегка обескураженная Таня, - таким своеобразным способом в этой компании проверяют искренность своих европейских партнеров - но и иные русские бизнесмены любят испытывать западных предпринимателей огромными количествами водки".

Иван не ударил лицом в грязь. Изображая наслаждение, он медленно разжевал кусок сушеной собаки своими ровными белыми зубами, а затем и проглотил. То же самое вслед за ним пришлось сделать и Лермонтову, губы которого кривились от отвращения. Таня с восторгом заметила, что мужественное лицо Безуглова так и не изменило спокойного, достойного выражения.

- Пикантный аромат, - хладнокровно сказал Иван, - отличная консистенция. Смотрите, как бы мексиканцы, чтобы отомстить вам за текилу, не начали изготовлять эту продукцию где-нибудь в Тегусигальпе. Тогда моей фирме придется перевозить из Кореи через Россию целые стада ваших мясных собак. А что это за салат, господа?

- Также наше любимое блюдо, - президент испытующе посмотрел в глаза Ивану. - Корейская капуста в остром соусе, так называемая ким-чи. Угощайтесь, господин Безуглов. Прошу вас, господин Лермонтов, - он бросил на юриста взгляд, полный тщательно скрываемой насмешки, - только советую сразу же запивать водой... или текилой. Рассказывал ли я вам, что для разработки рецепта мы послали семьдесят пять сотрудников в Мексику на два года? Специалисты не отличают ее от настоящей.

Иван качнул головой, но все же взял на пластмассовую вилку немного салата, состоявшего из бледно-зеленых листьев, обильно пересыпанных кайенским перцем, сдобренных чесноком и чем-то розовым, по виду напоминавшим креветки.

"Это должно быть очень остро, Иван,"тихо предупредила его Таня по-русски. "Я пробовала этот салат в Узбекистане, и во рту у меня горит до сих пор".

"Не острее, чем нож полковника Зеленова," - возразил он, запивая салат горячим чаем.

Сколько всего случилось за последние сутки! Таня впервые осознала, как нравится ей наблюдать за Иваном в те моменты, когда он занимается простыми человеческими делами - пьет, ест, умывается ледяной водой, обнажившись до пояса, как сегодня утром на даче. Что-то вдруг изменилось в ней. Еще позавчера она могла заслуженно похвастаться тем, что никогда не позволяла себе личных мыслей в рабочее время, и не раз обрывала бесконечные беседы молоденьких секретарш о своих ухажерах. А теперь, стенографируя по-английски, она все чаще поднимала глаза на Ивана и с трудом одолевала соблазн представлять под всегдашней белой рубахой и цветастым галстуком его мужественное, мускулистое тело, обещавшее той счастливой женщине, которой достанется любовь Ивана, не только крепкие и жаркие объятия, но и покой и защиту. Казалось, что Иван видит этот новый жадный огонек в ее глазах - и не может остаться равнодушным.

Тем временем несчастный Лермонтов безуспешно сражался с предательским угощением. Едва обжигающее блюдо коснулось его узких, бескровных губ, как он издал нечто похожее на стон - и вскочил бы с места в негодовании, если б не решительный, тяжелый взгляд Ивана, напомнивший ему об этикете. Кое-как утолив жжение во рту добрым галлоном ледяной воды, он обессиленно вздохнул.

- От вашего угощения у меня из головы вылетят все юридические термины, - проворчал он, доставая сигареты. Показалось ли Тане, или его лицо на миг исказила гримаса неудовольствия, когда он увидел знакомую надпись "Иван Безуглов" на фирменной зажигалке? Крепкая русская сигарета распространила по небольшому конференц-залу устойчивый запах турецкого табака.

- Миша, - негромко сказал Иван, - сколько раз я предупреждал тебя, что на переговорах с западными партнерами следует курить только американский или английский табак?

- У меня не было денег, - проворчал Лермонтов. - Из-за проклятой инфляции приличные сигареты стоят уже сто рублей за пачку, а валюты мне фирма не платит.

- Ты сошел с ума, - холодно отвечал Иван еле слышным голосом, - вдруг кто-то из корейцев знает русский? Что они подумают о фирме? Или ты нарочно хочешь нас скомпрометировать?

Но русского языка корейцы, очевидно, не знали. Их дружелюбный смех при виде через силу улыбающегося Лермонтова означал, что лед недоверия был окончательно сломан. Господин Ким Ду-Хван приложил изящную, словно выточенную из старой слоновой кости, руку к сердцу - и согласился почти со всем текстом контракта, с такими хлопотами подготовленного фирмой. Лермонтов только составлял документы, но не обладал правом подписи. Посматривая своими бегающими глазами в сторону, он выпил уже куда больше текилы из своего бокала, чем полагалось бы для дегустации. По исправленному тексту он уже догадался, что коллеги успели обнаружить в контракте серьезный недосмотр. .

Между тем двойные двери стремительно распахнулись, и влетел седовласый, розовощекий, дышащий буйной энергией господин Верлен. Можно было подумать, что он нарочно дожидался момента, когда ритуал испытания кончится и блюдо с сушеной собакой, равно как и предательский огненный салат перекочуют обратно в кейс к заместителю Ким Ду-Хвана. Таня с любопытством смотрела на этого самоуверенного здоровяка гигантского роста с неуклюжей, грациозностью в движениях, который, казалось, заполнил собой всю комнату. На господине Верлене был великолепно сидящий синий костюм, белейшая рубашка из натурального шелка (после нескольких уроков, полученных от младшей сестры, Таня прекрасно умела отличать настоящие ткани от синтетических), а когда он танцующей, энергичной походкой приблизился к Ким Ду-Хвану и наклонился, чтобы пожать ему руку, на задней стороне его галстука мелькнула этикетка "Кристиан Диор". Безупречно выбритый господин Верлен благоухал одеколоном "Эгоист", терпкий, волнующий запах которого Таня не спутала бы ни с чем в мире. Его объемистый кейс из сыромятной кожи с патентованным замком мог, казалось, вместить документацию целой конторы. На безымянном пальце господина Верлена блистал массивный золотой перстень с крупным бриллиантом.

- Послезавтра я уже улетаю в Монреаль, - его полные алые губы сложились в обезоруживающую улыбку, - и эти последние дни, как всегда, превращаются в сущий ад. К тому же от "Савоя", где я остановился, не так далеко до вашей гостиницы, но я около часу прождал заказанного лимузина. Даже двухэтажный "люкс" не в радость, когда в нем приходится убивать время в бесцельном ожидании. В этой стране очередей не понимают, что час моего рабочего времени стоит несколько тысяч долларов, - в голосе его прорезалось легкое негодование.

- Мой шофер мог бы съездить за вами, - сказал Иван, поднимая на миллионера испытующие глаза. - Все ли в порядке с заводом в Санкт-Петербурге?

- Вышел на полную мощность! - с неподдельной радостью воскликнул господи Верлен. - Восхищен вашей эффективностью, господин Ким Ду-Хван. Подумать только, ведь я сказал вам о необходимых микросхемах только в понедельник. Вчера утром первая партия уже была у дверей завода. На сорок пять процентов дешевле японских. Лично мне было бы все равно, вы понимаете, но когда завод планирует часть продукции продавать на внутреннем рынке, важен каждый цент экономии.

Ким Ду-Хван склонил голову в полупоклоне, как бы давая понять, что для него в этом нет ничего необычного.

- Советский Союз распался, - вальяжно объяснял Поль, обращаясь не столько ко всем присутствующим, сколько к Тане, - власти независимой Латвии обложили свои микросхемы такой грабительской экспортной пошлиной, что пришлось разорвать контракт с Ригой и просить об этом одолжении наших корейских друзей.

Господин Верлен самостоятельно подтащил к столу тяжелое кресло, обитое черной кожей, удобно устроился за столом, безотчетным движением взял стопку страниц контракта и, не прерывая беседы, надел массивные очки в роговой оправе. Как бы машинально перелистывая страницы, он в считанные минуты добрался до самой последней и отложил всю стопку в сторону. Лермонтов следил за ним хмурым, недоверчивым взглядом. Однако едва закончив свой рассказ, Поль Верлен придвинул к себе страницы уже совсем другим движением, самоуверенным и властным.

- Фрахт ФОБ мексиканский порт, господин Безуглов? Демараж за ваш счет? Упаковка в стандартных сорокафутовых контейнерах? Аккредитив подтвержденный и безотзывный? И, должно быть, с индоссаментом? Как вы понимаете, я готов взять на себя все технические аспекты перевалки, но гарантом сделки должна целиком выступать московская фирма.

Иван утвердительно кивал в ответ на все вопросы.

- Погодите, - вмешался Лермонтов, по-прежнему не веривший, что Верлен успел таким легкомысленным манером прочесть весь документ, который стоил ему трех дней работы. - Мы, кажется, пропустили пункт о канадском таможенном контроле. Вы согласны взять на себя эту ответственность?

Верлен быстро повернулся к юристу.

- Не беспокойтесь, молодой человек, - сказал он насмешливо, - у меня в Монреале есть собственные закрытые склады, так что продукция будет экстерриториальной все двое суток, и таможенная очистка не потребуется. .

Очевидно, он ухитрился не только тщательно прочитать весь контракт, но и проанализировать его. Едва ли не первый раз за эти годы Таня увидела бизнесмена, который мог соревноваться с Иваном Безугловым.

- Наш аккредитив будет выписан через два дня после получения телефакса из Сеула, за вычетом комиссии и платы за перегрузку, - продолжил Верлен. - Вы, я вижу, уже подписали контракт, господин Ким Ду-Хван? А вы, господин Безуглов?

Иван неторопливо достал из внутреннего кармана пиджака, подбитого серым атласом, свой перьевой "Паркер" малахитового цвета (точную копию модели 1928 года) и протянул руку к контракту. Как восхищалась Таня его строгим лицом в такие минуты! Казалось, на нем написаны вся радость, бушующая в душе талантливого предпринимателя, от завершения тяжелого труда, от того, что удалось собрать вместе людей со всех концов света и объединить их в одном общем деле. Иван поочередно поставил свои инициалы на всех страницах контракта, а на самой последней - размашисто расписался крупным, отчетливым почерком, вполне выдававшим его честную и открытую натуру.

- В таком случае и у меня никаких возражений, - жизнерадостно заключил Поль Верлен. Под лучом весеннего солнца из высокого окна его массивная авторучка с той же монограммой, что и перстень, лучилась тусклым, тяжелым блеском. - Да-да, - он заметил любопытный взгляд Тани, - действительно золотая. Подарок от жены на пятидесятилетие. Что поделать, дорогая Таня, все мы не молодеем.

Он посетовал на то, как мало места ему оставили для подписи, и украсил последнюю страницу витиеватым знаком, в котором при желании можно было прочесть любую фамилию. Корейцы тут же поднялись и начали церемонно раскланиваться, отказавшись от совместного обеда.

- Что ж, до новых встреч, - Иван крепко пожал руку своему новому партнеру. - Будем держать связь по телефаксу, и ручаюсь, что через месяц с небольшим к вам прибудет целый пароход вашего драгоценного сырья. А пока давайте завершим гастрономическую тему. Вы, кажется, упоминали в разговоре рыбьи яйца? Существует несколько разновидностей черной икры - она добывается...

- Из белуги, осетра и стерляди, - завершила за него Таня.

Иван, не говоря ни слова, раскрыл невзрачную картонную коробку, которую в самом начале переговоров принес Жуковский. Оттуда он извлек четыре увесистые, по килограмму каждая, жестяные банки с изображенной на крышке невиданной рыбой - острые плавники, хищная морда, - и протянул по одной всем троим корейцам, а также господину Верлену. Тот недоверчиво открыл банку - и глазам присутствующих предстала ровная, маслянистая поверхность, отливающая темно-серым.

- Стерляжья икра! - воскликнул Верлен. - Самая драгоценная разновидность этого деликатеса. Но ведь ее уже нет на рынке! Моя фирма безуспешно гоняется за этим товаром уже больше года. Нью-йоркские гурманы готовы платить за нее любые деньги.

Иван пожал плечами.

- У нашей фирмы большие возможности, - заключил он, - думается, что мы поможем вам выполнить этот заказ в минимальные сроки.

Господин Ким Ду-Хван и его подчиненные уже прятали подарок в свои кейсы, благодарили, кланялись, смущались, торопились. Иной бы подумал, что подарок Ивана предназначен для того, чтобы мягко отомстить им за сушеную собаку и ким-чи, но Таня знала своего шефа - он был чужд мстительности, и хотел от чистого сердца, чтобы корейцы увезли в Сеул самое редкое и драгоценное, что только есть в России. Кажется, и они это поняли, во всяком случае, прощальная улыбка Ким Ду-Хвана была более радушной, чем полагается по восточным правилам поведения.

Через десять минут Лермонтов, Иван, Таня и господин Верлен уже сидели за белой скатертью ресторана при "Украине". Скромный стол украшала ледяная бутылка русского шампанского, только что с внушительным хлопком открытая исполнительным, но чудовищно медлительным официантом.

- Я еще раз прошу прощения за опоздание, - заметил Верлен Ивану. - Тому были свои настоящие причины, о которых чуть позже.

Он выразительно посмотрел на Лермонтова и Таню.

- У меня нет секретов от своих служащих, - твердо сказал Иван, чуть помедлив. - Наша небольшая компания достигла такого веса в деловом мире только за счет стопроцентного доверия между ее работниками.

При этих словах Таня заметила, как Лермонтов заерзал на своем стуле.

- Как странно, господин Верлен, - сказала она, чтобы разрядить слегка напряженную атмосферу. - Никогда в жизни наши партнеры не приносили с собой национальных блюд. Впрочем, наверное, бедным сеульцам уже надоела европейское питание, тем более, в его русском варианте. А вам?

- Мне нравится русская кухня, Таня, - отвечал Верлен серьезно. - Борщ, пирожки, грибы... Что же до сеульцев, то я уже прошел обряд испытания сушеной собакой еще года три назад. Это старая шутка господина Ким Ду-Хвана, который далеко не так сердечен и простодушен, как хочет казаться. Впрочем, бизнесмен он, за вычетом этой странности, честный и дельный. Никогда не подозревал, что на старости лет буду заниматься такими экзотическими сделками, - вдруг засмеялся он. - Вы понимаете, господин Безуглов, что наш транспортный отдел легко справится с перевалкой ваших кактусов, но прибыли мы практически не получим.

- Не верится, что ваша фирма будет заниматься благотворительностью, - тонко улыбнулся Иван.

- О нет, себе в убыток мы не работаем, - вокруг проницательных, живых глаз Верлена вдруг собрались морщинки, выдающие его возраст. - Вот почему мне, по всей видимости, придется на этот раз уехать из России практически несолоно хлебавши - так, кажется, выражаются по русскому языку?

Взгляд его стал сосредоточенным, как у всякого бизнесмена, решающего сложную деловую проблему.

- Бизнес здесь становится все сложнее. Не хочу обидеть вас, господин Безуглов, - продолжал он, раскачивая в руке бокал с шампанским, исходящим легкими пузырьками, - но кое-кто из русских предпринимателей нового поколения разочаровывает меня. Например, сегодня в девять утра я получил телефонный звонок, которым меня настоятельно уговаривали, что вы на переговоры не приедете, что фирма ваша ненадежна, и в этой сделке ее вполне может заменить...

- Банк "Народный кредит"? - не удержался Безуглов, искоса бросив взгляд на своего юриста.