"Антология российской фантастики" - читать интересную книгу автора (Аримана Стрела)3– В городе мало кого интересует наша вера. Здесь сошлись три религии - Благословенной земли, последователей Иса и тех, кого пустынник назвал “погаными”, - последним и принадлежит власть в городе. Они-то наиболее терпимы. За кого себя выдавать? – За последователей Иса, Сид, - подал голос Геф, - у них здесь немало толков. Так что не придерутся. Вот на Севере, за морем, где эта вера господствует, так не отделаешься - жрецы не любят отклонений. По опыту знаю. Да и ты помнишь. Так что с их теорией познакомиться стоит. И с практикой - тоже. – Геф прав, - поддержал бывшего кузнеца Зерогов, они вместе бродили по городу, вслушивались и всматривались, гонимые неистребимым человеческим любопытством, а не только пользою дела, что, впрочем, тесно переплеталось. Они узнали, что богослужение у последователей ведется на том древнем диалекте, который в обыденной речи уже воспринимался с трудом. Так что нужно было срочно переучиваться. На разведку пока ходили только Геф и Зер. Академик, несмотря на свой темперамент, при необходимости оказывался сдержанным и немногословным. И впитывал в себя всю эту экзотику так, словно был прирожденным историком, этнографом и филологом, а не представителем точной науки, еще раз подтверждая этим неразрывную связь физики и лирики! Через неделю, когда даже Без сносно овладел местным языком, Сид разрешил выход в город. В тот же день вечером Зер и Геф привели двух паломников из северных стран. Зер рассудил просто: на Север все равно надо идти - проверить теоретически предсказанную возможность перехода в том районе, своего рода эхо-сигнал основной точки. А кто лучше странников может рассказать о дороге? – Для ознакомления с обстановкой в мире и уяснения догматов твоей веры, - объяснил появление гостей Зер отозвав Сила в сторону. И в глазах его плясали при этом обычные чертики. – Пусть поживут, подкормятся - я им сказал, что мы жаждем духовного наставления, дабы ублажить их миссионерскую спесь. Первым движением Сида было предложить им воды чтобы смыть с их благочестивых тел застарелую грязь. А пока они будут мыться, произвести санобработку их не менее благочестивых одежд, ибо странники слишком уж энергично искали у себя под мышками и в иных узких местах. Однако это предложение было отклонено - с рассветом питомники собирались припасть к камню со следом бога и только после этого смыть многодневные наслоения. Сид смирился, выделив им по их просьбе место под навесом около ворот. Оказались они на диво нелюбопытными. Их не интересовало, кто и откуда их гостеприимные хозяева, их занимало только одно, что этих людей можно наставить в вере. Впрочем, Нави это подчеркнутое безразличие показалось напускным. Но по давней привычке мнения своего он никому не навязывал. – Откуда вы, святые отцы? - обратился к ним за вечерней трапезой Сид. – Из Великой и Священной Северной империи, управляемой иссейшим монархом мира. – Каким, каким монархом? - поперхнулся куском Зер. – Иссейшим, от имени Иса, Господа нашего, - поставив пиалу на кошму, воздел вверх руки старший, рыжебородый. Второй, с бородкой пожиже и менее яркой, стрельнул глазками по Мер, но тоже оставил питье, вознес руки и закатил глаза. – Да благословится трапеза сия, - воскликнул он тонким голоском, исправив упущение старшего. Рыжебородый недовольно зыркнул разбойничьим глазом на этого сморчка и заключил: – Воистину так! Все, даже Без, замерли от любопытства. А Нави отметил про себя недостаточную профессиональную подготовку старшего пилигрима. Зер прикинул: “Старшему - под сорок, младшему - от силы тридцать. Если отмыть да постричь - того меньше. А ну, кину-ка им леща!” Он выставил вперед остроконечную бородку и начал осторожный опрос: – Мы пришли из дальней земли, здесь - по торговым делам. И учение Иса доходило до нас с трудом. Не мог бы ты, отец Грез, поведать нам о его сути, дабы мы обратились к этому источнику, если он достаточно чист? При последних словах Зер посмотрел на грязную лапу, державшую пиалу. – Охотно, сын мой, - нимало не смущаясь тем, что вопрошающий был на добрый десяток лет старше его, ответствовал разбойничьего вида детина. “Попадись такому в темном переулке - все сам отдашь”, - думал усевшийся подальше от светильника, чтоб не быть на виду, Сид. – Мы веруем в Бога единого, Бога живого, явившего великие чудеса на этой земле тысячу лет назад. И оставившего след на камне как залог своего возвращения. Есть он в двух лицах. – В двух? И - един? - поразился Зер. – Воистину так. Он - дух вездесущий. И он - плоть нетленная. – Где же сейчас его плотская сущность? – В древних пророчествах сказано - через тысячу лет явится он в силе и славе. И будет суд над неправыми, радость праведным. И царствие его настанет на земле. Близится срок - тьма лет на исходе! Уже гремят бронзовые диски во всех землях истинной веры, предваряя его пришествие. Грез старательно выделил слово “его”. – Здесь - не гремят? – Токмо в едином храме, ибо властвуют здесь правители иной веры. Но грянет царствие его и все иноверцы низринутся в огненный зев. – Тише, брат Грез, - встрепенулся его невзрачный товарищ, - если это дойдет до правителя, вздернут нас на добрых перекладинах. – Продолжайте, коллега, - употребил незнакомое слово увлекшийся Зер, - все сказанное здесь не выйдет за эту ограду. Он обвел рукой, словно очертил смутно белевшую в темноте стену. Это уверило брата Греза, что сказанному этим быстроглазым человеком можно верить, как и остальным его товарищам. Да и что за смысл приглашать на ночлег с тем, чтобы спровадить на виселицу? “К тому же они явные чужеземцы, а насчет торговых дел темнят”, - раздумывал рыжий детина. – Нет страха в душе моей, брат Мис, - словно он действительно обращался к нему, наклонил бороду Грез, - ибо речь моя истинна, как вера моя - единственно правильная. – Мы все - внимание, - подлил елея Зер. – И явился Господь наш Ис в огненном столбе, отвергли его нечестивцы. И скитался он по пустыне, скорбя о грехах человеческих. С посохом в руке вошел он в Священный город. И посеял в душах праведных надежду на воздаяние в грядущем. – В каком это - грядущем? - наконец подал голос Сид. - И за что воздаяние? Брат Грез на мгновение остановился - очевидно, он привык отвечать на вопросы после лекции. Однако, взглянув в лицо вопрошающего, вдруг вышедшее из тьмы, вздрогнул, качнул головой, отметая наваждение, и, когда Сид вновь отодвинулся в темноту, ответил: – В грядущей жизни, сын мой. Ибо настоящая - лишь тень жизни. Там, - тут он поднял руку, и широкий рукав собрался у его плеча, - воздастся за все муки, пережитые здесь. Там - последние будут первыми. – А здесь - пусть все так и остается до второго пришествия? - снова из темноты рубанул Сид, не дав заговорить Зеру. – Ис терпел. – Он был терпелив к заблуждениям, а когда доходило до дела - и от меча не отказывался! – Твоя речь опасна! Он поднимал меч против ложной веры. – Нет, против Империи, ставшей железной стопой на людское горло. За справедливость на этой земле. И - сразу, а не через тысячу лет. – Ты читал древние апокрифы, осужденные вселенскими соборами. И списки те сожжены. Это - ересь. А с еретиками у нас на Севере обходятся без пролития крови. – Сжигают на кострах? – Чего не сделаешь, сын мой, для, блага истинной веры, - смиренно сложил руки Грез. – Спасибо за предупреждение. Так что же входит в канон? – Ты слишком осведомлен, чтобы не знать этого… – Меня зовут Сад. – Сид. – И все же я не знаю того, что знаешь ты, - мы слишком долго были отрезаны от мира. – Есть Древняя и Новая книги. – Догадываюсь - Древняя от древней веры Благословенной земли. – Истинно так. Но древние жрецы погрязли в пороках. И последователи Иса, принимая Древнюю книгу как предвестие Новой, поклоняются новому учению. – Ядро Новой книги - житие Иса? – Так, сын мой. – Кто ее написал? – Шестеро святых книжников. – Что ж, брат Грез, расскажи, что произошло тысячу лет назад, - Сид как-то незаметно перешел с “отца” на “брата”. – …И тогда, сокрушив громами небесными полчища нечестивцев, вознесся Ис на небеса со святыми Гефом и Нави и с девою святою Мер. – Но ведь Мер - жена Иса! – Молчи, нечестивец! - накинулся на не сдержавшегося Зера брат Мис. А Грез, не моргнув глазом, продолжал: – Сказанное тобой было в одном из апокрифов. Свитки эти поганые сожгли на главной площади в Гаахе - столице Великой и Священной Северной империи, а читавших эти свитки удавили добрыми пеньковыми веревками. Так слушайте же истину: когда господь наш вознесся на небеса, то был им оставлен на земле каменщик Ртеп. И стал он, Ртеп, краеугольным камнем истинной веры. И верховный жрец Благословенной земли поклонился ему, узрев многие чудеса. И воспринял веру Исову. – Как? Верховный жрец Иф? - не выдержал Сид. - И Ртеп принял к себе этого хамелеона? – Раскаявшийся грешник - лучший праведник… Ты слишком много знаешь, Сид, но как-то не так. И в грамоте силен? Вижу - запретные книги читаешь… А душа гибнет. Ибо вся истина - в каноне. Прочее - смрад и ложь. – Допустим, но что же делал Улук, он-то как допустил это? – Улук? В Книге нет этого имени. – Военачальник, оставленный Исом при Ртепе! гаркнул, не выдержав, Геф, чуть не опалив на светильнике бороду. – Имени его не помянуто, - разом сникнув, удивленно проговорил Грез, - но был он безымянно проклят и рассечен мечом. – Кем, за что? - разом поднялись Зер и Сид. – Он подстрекал народ низринуть Ртепа, говоря, что Ртеп мнит себя божьим наместником. Он утверждал, что Ис - человек, а не бог. Он не верил в бессмертие души и жаждал воздаяния здесь, на земле. И Ртеп приказал рассечь его мечом. Мер ухватилась за руку Сида, и надолго синие полосы остались на его руке. И Сид не почувствовал этого. – Дальше, - хрипло поторопил Сид. И сказано это было так, что брат Грез стал торопливо закругляться: – Ртеп стал во главе новой церкви. – Спасибо, святые отцы, - с таким железом в голосе проговорил Сид, что у брата Миса мороз прошел между лопатками, да и брат Грез поежился, хотя был он человеком не робким, а на дворе было душновато. В душе Сид клял только себя: “Чувствовал же, что такое Ртеп. Главное - чем он может стать без контроля. Да, волевой, умный, но - честолюбив. В глубине души - беспринципный… Нет, тут я перехватил - были у него принципы. Но какие! Что цель оправдывает любые средства. Какова же цель? Столкнулся же он с храмовым отребьем, а стал на его пути к неограниченной власти Улук, убрал и его, неподкупного человека, ближайшего соратника”. – Ладно, ребята, спать, - сказал наконец он устало, выйдя из угрюмой задумчивости, - утром додумаем, договорим. Идем, Мер. Он обнял ее за плечи, и они пошли в темноте к лестнице, ведущей на крышу. А братья-паломники уже давно лежачи под навесом, блаженно вытянув ноги. Последняя сцена происходила без них. |
||
|