"На пороге любви" - читать интересную книгу автора (Пик Лилиан)

Глава 7

Плотно облегающие черные бархатные брюки и соответствующая курточка, которую Клеон надела поверх свитера, заставили брови Эллиса взлететь вверх.

— Еще одно творение Эстон? Созданное волшебными руками Клеон?

— Конечно. Вам нравится?

— «Нравится» — не то слово. Костюм ошеломляющий, он создает потрясающий эффект. Вы что, хотите соблазнить меня, вместо того чтобы искать подход?

— Нет, — рассмеялась она, — просто стараюсь выглядеть мило.

— Мило? Мило? В моем словаре это слово относится к девушке, которая слегка чопорна и до некоторой степени непривлекательна. В этом костюме вы… — Он тяжело вздохнул. — Давайте пойдем, пока я не начал доказывать вам, как вы эффектны.

Когда Клеон вошла в примерочную, брови Франциза заметно дрогнули, но он ничего не сказал. Вокруг царила атмосфера толкотни и спешки, которая доходила почти до истерии в мастерских, примыкающих к примерочной. Доносившиеся голоса девушек и женщин, работавших там, за закрытыми дверями, затрудняли разговор.

Эллис вышел — Клеон решила, что он пошел разыскивать Аннабель, — и появилось платье.

Примерка прошла нормально, платье сидело великолепно. Антуан, который вошел, когда Клеон была еще в платье от Франциза, одобрительно присвистнул.

— Вы все же будете моделью, — заявил он, изучая ее профессиональным взглядом.

Чтобы помочь ему, Клеон повернулась и приняла позу, как бы демонстрируя платье на показе. Антуан захлопал в ладоши:

— У вас есть все необходимое. Стиль, пластичность, элегантность и… э… телосложение. Все, что вам нужно сделать, — немного подрасти. И все будет в порядке.

Клеон сделала глубокий книксен.

— Еще один поклонник, мисс Эстон? — сказал сзади Эллис, сверкнув глазами. — Вы коллекционируете их, как иная женщина шляпки.

— Жаль, что у вашего отца нет вакансии модели, мистер Ферс, — пошутил Антуан.

— Вы считаете, что у нее есть все необходимое для этого? Хорошо, мисс Эстон, теперь вы знаете — когда я вас уволю, мой отец примет вас к себе в штат с распростертыми объятиями.

Посмеиваясь над замечаниями сына, вошел Франциз. Он внимательно осмотрел вечернее платье и заявил, что доволен им.

— Теперь оно готово для вашей клиентки? — спросила Клеон, когда платье унесли.

— Готово, — ответил Франциз. — Я должен искренне поблагодарить вас за помощь.

— Где мама? — спросил Эллис отца, пока Клеон причесывала свои кудри.

— Вместе с Эвереттами. Ты же знаешь, как она ненавидит беготню перед показом.

Вошла Аннабель, а следом за ней Мария. Обе манерно воскликнули:

— Эллис, дорогой, как я скучала по тебе! — И каждая взяла его за одну из рук, глядя ему в лицо и желая, чтобы он выказал поцелуем свое расположение.

Ласково, но твердо Эллис высвободился из их хватки и подошел к Клеон. Он обнял ее за плечи, и она открыто рассмеялась над его маневром. Он улыбнулся ей, и она, подыгрывая, прижалась к нему, наблюдая, как расширились от изумления, а потом сузились от негодования глаза обеих девушек. Они ушли с испорченным настроением.

После их ухода Клеон сразу же вывернулась.

— Это нечестно, — сказала она, блестя глазами. — В конце концов, я держу своих так называемых поклонников на расстоянии. Так с ними легче управляться.

Эллис надвинулся на нее:

— В самом деле?

Открылась дверь, и к Клеон подошла девушка, держащая в руках большую коробку для платья.

— Это вам, мисс Эстон, с наилучшими пожеланиями от Дома Франциза.

Сам модельер стоял в дверях, наблюдая.

Ошеломленная, Клеон приняла коробку в протянутые руки и уставилась на нее.

— Это платье, мисс Эстон, — сказал Франциз.

— Но… но за что? Я думала, что оно для вашей клиентки.

— Так и было. Но она передумала и не стала брать его. Поэтому я дарю его вам. Подарок от известного модельера начинающему.

— Но я… я не могу принять его…

— Это подарок, мисс Эстон. Для меня оно теперь бесполезно. Никто из других моих клиенток не обладает такой фигурой, к тому же платье не соответствует их вкусам.

Клеон посмотрела на Эллиса в поисках одобрения, и он кивнул. Все еще задыхаясь, она сказала Францизу:

— Сказать вам спасибо — это ничего не сказать…

Он удержал ее движением руки:

— Ничего не говорите. Я рад, что оно вам нравится, и надеюсь, что вы наденете его на бал, который мы устроим после показа коллекции. Вы будете приглашены на него вместе с остальными избранными представителями прессы. Ну, а теперь я должен идти. У меня еще полно работы.

Клеон еще раз поблагодарила Франциза, и он покинул их.

— Я отвезу вас домой, Клеон, — сказал Эллис.

Она все еще была ошеломлена, когда он занес коробку в ее квартиру.

— Это потрясающе, Эллис. Оно, должно быть, стоит сотни фунтов!

— Так и есть. Это же «кутюр». Настоящая вещь. — Последнюю фразу он прошептал ей в ухо.

— Спасибо, что подвезли, — сказала Клеон, ожидая, что тот уйдет, но он не двигался.

— Могу я пригласить вас куда-нибудь перекусить?

— Спасибо, но я съем что-нибудь дома. Я хочу разобраться с выкройкой своего платья.

— О! — Эллис выглядел так, как будто из него выкачали воздух. Он огляделся: — Что вы подразумевали под «что-нибудь»?

— У меня в холодильнике есть сыр и яичный пирог, который я испекла вчера…

— Звучит аппетитно. Вы… э… не могли бы выделить мне кусочек?

— Конечно. — Она постаралась скрыть радость в своих глазах. Клеон достала свои лучшие салфетки, нашла свечи и накрыла стол на двоих.

Она разогрела пирог и слегка подправила его, украсив взбитым кремом; пока они ели, Эллис с уважением отзывался о ее кулинарных способностях.

— Я надеюсь, Айвор оценит ту сделку, которую заключит, женившись на вас. Чего ему еще желать?

По взлету его бровей Клеон почувствовала, что он неискренен. Он огляделся:

— Мягкий свет, но нет приятной музыки. У вас нет магнитофона?

— Я не могу себе это позволить. Вы забыли — я же коплю.

— О да. На дом, где вы собираетесь жить с Айвором. — В его голосе звучала насмешка.

Это так возмутило Клеон, что она сказала:

— Да, осталось ждать недолго.

— Давно вы виделись со своим женихом? — Тон был нарочито небрежным.

— В те выходные, когда была дома.

— Вы, должно быть, влюблены!

Его цинизм подхлестнул Клеон еще сильнее, однако ее резкий ответ был оборван телефонным звонком.

Она взяла трубку:

— Кто это? О, Рик?

Из-за стола донесся короткий ехидный смех.

— Нет, я занята, Рик. Я делаю платье. Нет, извини. — Она повернулась спиной к гостю, который теперь тихо смеялся. — Я предпочитаю обходиться без общества, когда работаю. — Теперь смех позади нее стал громким и насмешливым. — Нет, не приходи. По крайней мере, сегодня вечером. — Клеон повесила трубку, ее лицо порозовело.

Эллис облокотился на спинку стула и усмехнулся:

— Значит, вы держите своих поклонников на расстоянии, не так ли? Так с ними проще справляться — это ваши слова?

Он поднялся и подошел к ней. Прежде чем она поняла, что он делает, Эллис начал целовать ее. Когда Клеон удалось вырваться из его рук, ее щеки из розовых стали пунцовыми.

Они вместе вымыли посуду, и она отметила про себя, что для холостяка он неплохо приучен к домашнему хозяйству.

— Когда собираешься жениться, то никогда не помешает освоить хозяйственные навыки.

Это замечание отрезвило Клеон, как холодный душ. Теперь она из его собственных уст услышала, что он собирается жениться на Карин Коннэр, к которой ездил в Америку. Однако она сомневалась, стоит ли мужу подобной особы, кем бы он ни был, беспокоиться о мытье посуды.

Пока Клеон раскладывала и кроила на полу материал, Эллис сидел в кресле, втянув голову в плечи, и читал газету.

«Вот каково быть его женой». Эта мысль выскочила из глубины ее сознания, и ей пришлось яростно бороться с ней, пока та наконец не согласилась убраться обратно.

Потребовалось некоторое время, чтобы в мыслях Клеон воцарил покой, однако ей все же удалось успокоиться, сконцентрировавшись на своем занятии.

Стоя на коленях и разрезая ткань, Клеон задумчиво заметила:

— Это так глупо — делать вещи вручную.

Эллис опустил газету:

— Что вы подразумеваете под этим?

— Это так несовременно!

— Мне кажется, что мы вернулись все к той же старой теме. Я предполагаю, что вы имеете в виду моего отца.

— Ну, — она помедлила, ошеломленная резкостью его голоса, — сейчас многое из того, что в модном бизнесе традиционно делалось вручную, осуществляется машинами. Автоматизация берет верх.

— В самом деле?

Клеон не обратила внимание на его сарказм и продолжала, погрузившись в свои мысли:

— Знаете ли вы, что искусственные волокна можно соединить — точнее, склеить, — что делает шитье ненужным. Однажды, возможно, появится одежда, изготовленная совсем без швов! Уже есть машины, которые подрубают обе стороны ткани и пришивают пуговицы. — Клеон взглянула на Эллиса. — Неужели ваш отец не знает этого? Неужели он не осознает, что если он вскоре не изменит свои взгляды, то останется далеко позади? Не могли бы вы убедить его обратиться к рынку готовой одежды и открыть где-нибудь бутик?

— Ну вот, приехали. — Эллис вздохнул и сложил газету. — После пятинедельного перерыва я опять чувствую на себе давление. Мне кажется, вы думаете, что, накормив и ублажив, вы сделали меня более податливым… — Тут он откинулся в кресле и разразился смехом.

— Что случилось?

— До меня только что дошел юмор. Вы, склонившись на полу над своим драгоценным материалом, кроите его с предельной точностью вручную. Затем будете сметывать его — вручную, затем шить — вручную и конечно же закончите отделкой и так далее — тоже вручную. И вы имеете дерзость проповедовать мне механизацию, автоматизацию и массовое производство, убеждаете меня воздействовать на отца, чтобы он забросил свой старомодный способ!

— Но я не занимаюсь бизнесом, — возразила Клеон, чувствуя, что Эллис задел ее за живое. — Обстоятельства несравнимы.

Он какое-то время разглядывал ее.

— Знаете, если вы проанализируете этот разговор, то обнаружите, что все дальше и дальше отходите от своего идеала — настоящей вещи. — Клеон яростно тряхнула головой. — Это так, Клеон! Вы можете отрицать это, но мне со стороны виднее. — Эллис наклонился вперед, взял ее за подбородок и взглянул в лицо. — Знаете, вы изменились.

— То же самое сказал Майк, когда я была дома на выходных. Но я знаю, что не изменилась внутренне.

— И все же… — Эллис отпустил ее, откинувшись назад, вытянув ноги и подперев голову руками. — Вы подросли. Вы бросаетесь туфлями не чаще, чем играете на рояле. — В его голосе чувствовалось сожаление. Он полез в карман за сигаретой. — И я берусь предсказать, что вы изменитесь еще сильнее. — Эллис щелкнул зажигалкой. — Как и все остальные, вы утратите свою невинность, свой наивный подход к жизни. Вы станете циничной, пресыщенной сердцеедкой. Вы уже начали. — Сейчас вы счастливы, Клеон?

— Вы имеете в виду мою работу? Да, счастлива.

— Вы произнесли это без особого энтузиазма. — Он повернулся и смотрел, как она ставит на поднос чашки. — Мне кажется, что вы скучаете по зеленым лугам вокруг вашего дома. Вы так устроены, что, может быть, так и не сживетесь с кирпично-бетонными городскими джунглями.

Клеон ответила не сразу. Не могла же она сказать, что, куда бы она теперь ни пошла, везде для нее была пустыня, если его не было рядом; что она могла бы сжиться даже с «кирпично-бетонными джунглями», лишь бы он был с ней.

Клеон пожала плечами и, улыбаясь, сказала:

— Вы лишь мой работодатель, не так ли? Почему вас должно беспокоить, счастлива я или нет? Если бы я не хотела, я бы не осталась на этой работе ни за какие деньги. Мне всего лишь надо было бы написать заявление и уйти, не так ли?

— Клеон! — он подошел к ней.

Она с трудом удерживала биение сердца, когда он приблизился. Взяв платье, Эллис швырнул его на стул. Потом судорожно прижал ее к себе, как человек, который чего-то бесконечно долго ждал и наконец потерял терпение. Его рот прошелся по ее шее, по лицу и наконец нашел губы. В его руках она почувствовала такое ошеломляющее освобождение от напряжения, как будто это было именно то, чего ее тело ждало все эти недели его отсутствия, все дни страстного ожидания его возвращения и все часы, прошедшие без его голоса и прикосновения. Блуждающая, ласкающая настойчивость его рук была невыносима.

— Позволь мне любить тебя, Клеон, — прошептал Эллис, — позволь мне остаться. Ради Бога, позволь мне любить тебя.

«Это безумие!» — вскричал внутренний голос, и ей пришлось послушаться. Она чувствовала, что Эллис хочет, чтобы ее засосала сила его воли, но она должна прислушаться к голосу разума. Мысленно Клеон отбросила его руки — она не утонет в них. Она не должна поддаваться его желанию, его настойчивости, мимолетному влечению. Если бы на ее месте была одна из его женщин, он говорил бы ей те же слова, так же умолял. Он любил ее ничуть не больше, чем их. Клеон ухватилась за соломинку ревности, оттолкнув свою любовь и тоску по его любви.

— Айвор, — закричала она, как человек, взывающий о помощи из пылающего здания. — Я выхожу замуж за Айвора! — И она повторяла имя Айвора снова и снова, пока Эллис не оторвался от нее и не ушел в темноту.

Клеон сама не знала, как пережила следующие несколько дней. Она не видела Эллиса с того самого вечера, как он ушел от нее. Она все сильнее чувствовала непреодолимое желание набрать номер, чтобы просто услышать его голос.

Их дружба с Риком продолжалась, и ей удавалось держать его в рамках, напоминая о своей помолвке с Айвором. Возможно, он догадывался, что если добьется своего, то потеряет ее.

Клеон позвонила Айвору и пригласила его приехать в Лондон на выходные. Она надеялась, что если предъявит своего жениха во плоти, то это поможет пресечь амурные поползновения Рика. Пришло официальное приглашение на бал, который должен был состояться после показа коллекции Франциза. Клеон могла привести партнера, и она попросила Рика пойти с собой. Тот был в восторге от возможности повращаться в таких возвышенных кругах.

Клеон не изменила решения отработать свой долг Эллису за туфли. Она была настроена более чем решительно и уже трижды задерживалась на работе допоздна. Как-то вечером, предупредив смотрителя, она продолжила работу, отказавшись от чаепития, чтобы как следует разобраться с завалившей ее корреспонденцией.

В этот день Эллис прошел мимо Клеон по лестнице так, как будто не был знаком с ней. Теперь она чувствовала надвигающуюся головную боль. Клеон отодвинула бумаги и оперлась головой на руки, чувствуя себя подавленной и усталой. Она пыталась понять неприязнь Эллиса. Кроме его уязвленной гордости, она не видела причин.

Все ушли. Тишина была как покрывало, она забралась под него и уснула. Проснувшись с болью в шее, с затекшими руками и сосущим голодом внутри, она посмотрела на часы, и ее охватила паника. Почти десять, а она сказала охраннику, что уйдет в девять.

Клеон убрала бумаги, натянула пальто, схватила сумочку и бросилась к лифту. Он быстро доставил ее на первый этаж. Она нащупала выключатели и нажала на них. Клеон толкнула входные двери, но они оказались запертыми. Задний выход — он должен быть еще открыт. Конечно же смотритель не мог запереть его. Но задняя дверь была на засове.

Она заставила себя успокоиться и пошла по коридору, пробуя каждую дверь. Все были заперты. Таинственные тени были повсюду: на стенах, на потолке, на ступенях. Клеон затаила дыхание, увидев надвигавшуюся на нее собственную тень: огромную и угрожающую. Игра света и теней на лестнице испугала ее.

Через стекла на дверях были видны черные силуэты, заполняющие кабинеты, — столы, стулья, потерявшие свою дневную материальность и превратившиеся в полутьме в зловещие фантомы.

Она бросилась в лифт, и дверь с лязгом захлопнулась, поймав ее внутри. Она не знала, куда поднимается лифт и остановится ли он вообще. На девятом этаже двери лифта открылись, и это бездушное механическое повиновение показалось ей осмысленным. Даже в своем убежище, у себя в кабинете, она слышала неестественную тишину, в которой теперь не было ничего расслабляющего, навевающего сон. На нее со всех сторон ползли щупальца тишины.

«Эллис, — подумала она, — он придет». Какой у него номер? Она стала искать телефон, водя пальцем по страницам. Вот — Ферс, Э.Ф. Она набрала номер и стала с улыбкой ждать. Теперь уже недолго.

Но ответа не было. Она все ждала… ждала… и ждала. Клеон поняла, что это безнадежно, но бесконечный звук, который как бы отражал пустоту квартиры, сам по себе был связью с внешним миром.

Наконец она положила трубку. Оставалось только слушать тишину. Эта тишина душила ее. Она прошлась по комнате, чтобы услышать свои собственные шаги, и выглянула из окна в темноту, наблюдая за двигающимися огоньками транспорта. Мысль о том, что девятый этаж находится так высоко от земли, была как укол в сердце.

Она повернулась спиной к окну, борясь с клаустрофобией и чувствуя, как на нее надвигаются стены. Телефон — она снова попытается позвонить. Клеон набрала номер, ее сердце громко стучало, но звонок на другом конце провода остался без ответа.

В половине двенадцатого на нее, как бешеное животное, набросился голод. Тишина казалась притаившимся существом, готовящимся к прыжку. На лестнице ей послышались звуки, и она с трудом сдержала крик. Ей все мерещилось. Клеон ходила взад и вперед по комнате, как тигр в клетке.

Она снова подняла трубку. Была полночь. Он должен быть дома! Но квартира оказалась пустой. Может, она набрала не тот номер? Она проверила и перепроверила его снова.

Было около часа. Теперь он должен быть дома. Нет ответа. «Всю ночь? — спрашивала она саму себя. — Его нет дома всю ночь». Она почувствовала тошноту и уселась в кресло. Может, он дома и лег в постель? Может, он спит и не слышит звонка? Клеон схватила трубку и набрала номер. Теперь она будет ждать до тех пор, пока телефон не ответит.

Клеон все не опускала и не опускала трубку. И в конце концов раздался голос:

— Эллис Ферс слушает. — Она не могла говорить и только слушала, как он спрашивает: — Кто это? Ферс слушает. Алло?

Она попыталась выдавить хоть слово, но он повесил трубку. Клеон закричала и снова набрала номер. Его ответ стал требовательным, раздраженным и подозрительным:

— Ферс слушает. Кто это?

— Эллис, — прошептала Клеон, — Эллис. — Это было все, что она смогла произнести.

— Кто это? — повторил он, и Клеон снова произнесла:

— Эллис.

— Скажете вы мне наконец, кто вы? — Он был зол, и неудивительно, подумалось ей.

Клеон удалось чуть громче прошептать свое имя:

— Клеон Эстон. Я заперта. — Она обмякла, испытав облегчение от того, что наконец связалась с ним.

— Заперты? Где? В своей квартире?

— Нет, в офисе. Я задержалась и…

— Господи, девочка, ты, должно быть, сошла с ума. Послушайте, я выезжаю прямо сейчас, но это займет полчаса. Можете вы еще немного подождать, или мне позвонить в полицию?

— Нет, я подожду вас, Эллис. Я подожду.

Еще всего лишь полчаса этого кошмара! Клеон рухнула на стул и навалилась грудью на стол. Эллис едет, он в пути. Она заснула.

Клеон проснулась от отдаленного боя часов и снова почувствовала ужас. Она услыхала лязг лифта и, забыв об Эллисе, перестала дышать от страха; ее глаза расширились. Он повертел дверную ручку, позвал ее по имени, и тогда она вспомнила, что это он.

Ноги не слушались, когда она спотыкаясь бросилась к двери, чтобы повернуть ключ. Эллис успел подхватить ее. Похоже, он не возражал против того, как она уцепилась за него — схватившись руками за плечи и прижавшись щекой к его груди. Дыхание Клеон было частым, но она не плакала — слишком глубоким было облегчение, чтобы плакать.

— Когда вы ели в последний раз? — резко спросил Эллис.

— Во время ленча, — прошептала она.

— Так я и думал. Значит, я не могу дать вам ничего крепкого, в чем вы, как мне кажется, нуждаетесь. Однако у меня в кабинете есть пакет печенья…

— Мне не до еды.

Эллис проигнорировал ее слова и подхватил на руки. Он донес ее до лифта, а затем отвез на первый этаж. В кабинете он опустил Клеон на стул и нашел печенье, но она отвернулась от еды.

— Вы будете есть, даже если мне придется заставить вас силой!

Клеон взяла одно печенье и медленно откусила кусочек. После стольких часов воздержания его сладость была приятна. Эллис сел на ручку кресла и предложил еще. Он тоже откусил кусочек и произнес:

— Не говорите никому о нашей тайной встрече в такой поздний час. Неизвестно, какие выводы они сделают. — Эллис убрал печенье. — Теперь я отвезу вас домой. — Он довел Клеон до машины, завернул в толстый шотландский плед и повез по пустынным улицам к ее дому.

Он настоял, чтобы она легла в постель, и пообещал принести молока, хотя Клеон просила не беспокоиться.

— Может быть, я и избалованный холостяк, но я вполне способен подогреть молоко без посторонней помощи, — твердо сказал он.

Пока Клеон пила молоко, Эллис сидел на кровати.

— Скажите мне, — произнес он, — почему вы позвонили мне? Почему не вызвали полицию?

Расширенными от усталости глазами она непонимающе посмотрела на него, потом сказала:

— Я больше ни о ком не вспомнила. Только о вас.

Эллис молчал. Его лицо было скрыто тенью, отбрасываемой ночником. Потом каким-то странным тоном он сказал:

— Деревенская кошечка звала меня, а я не слышал зова о помощи, пока она чуть не умерла от страха!

— Но вы же пришли.

— Да, под конец я пришел. — Эллис коротко рассмеялся. — Это почти символично, не так ли? Кошечка запуталась в собственном клубке шерсти. Это я дал вам «шерсть» для игры. А теперь мне приходится вызволять вас из путаницы. — Эллис нахмурился. — Я никогда не перестану ругать себя за то, что выманил вас из естественной среды и принудил взяться за эту работу.

— Но вы же на самом деле ничего для этого не сделали. Вы, наоборот, создали под конец для меня такие трудности, поставили так много преград, что я думала, вы изменили свое решение.

— Моя милая невинность, я знал, что делаю. В моем поведении была своя система.

— Значит, вы подзадоривали меня? — Клеон начала сердиться, но обнаружила, что не способна на это в столь поздний час. Она только вздохнула и покачала головой.

Эллис достал сигарету и начал было прикуривать, но передумал и убрал ее.

— Не стесняйтесь, курите, — сказала Клеон.

— Нет, это нехорошо — портить воздух в вашей спальне. В конце концов, я же не остаюсь. Или остаюсь?

Он явно насмехался над ней, и она стала розовей пижамы, вспомнив, что произошло, когда Эллис был здесь в последний раз.

— Я жду вашего заветного слова из пяти букв, — улыбнулся он с оттенком горечи. Клеон озабоченно посмотрела на него. — С его помощью вы так успешно отгоняете от себя мужчин с бесчестными намерениями. — Эллис произнес его по слогам: — Ай-вор. — Он ждал ответа, но его не последовало. — Знаете, — он оглядел Клеон, — в розовом вы выглядите такой наивной и до ужаса невинной, как тогда, когда я увидел вас впервые. — Эллис виновато водил пальцем по покрывалу. — Если бы я только оставил вас там, где вы были!

— Я рада, что вы не сделали этого, Эллис. Мне нравится моя работа, и мне не хотелось бы с ней расставаться.

— Даже в таких ограниченных условиях?

— Даже в них. — Клеон улыбнулась. — Это же не навечно, правда?

Заподозрив что-то, он вздернул голову:

— Вы оказываете на меня давление даже среди ночи, маленький дерзкий котенок? Это вопрос или утверждение?

— Это утверждение, — уверенно сказала Клеон.

— Вы так уверены, что добьетесь своей цели, не так ли? Вы всегда добиваетесь, чего хотите?

Клеон вздохнула, ее глаза затуманились, плечи опустились.

— Нет, не всегда.

— О? И что же вам не подвластно в данный момент?

Если сказать ему правду, то это может быть как концом, так и началом.

— Сон, — пробормотала Клеон и закрыла глаза.

Эллис встал, взял ее чашку и остановился у кровати.

— Извините меня за все, Эллис. Спасибо, что вызволили меня.

— Должно быть, это было ужасно.

— Да, ужасно. — Она взглянула на него. — Особенно когда я не могла дозвониться до вас.

Эллис нахмурился:

— Извините, я ужинал не дома.

— О! И танцевали? — Он заметил усталое смирение в ее глазах.

— Нет, я обедал с друзьями.

— О! — повторила безразличным тоном Клеон, но было ясно, что она не верит ему.

— Да, с друзьями. — Тон Эллиса был резок. — С одним из членов совета директоров и его женой. Потом они настояли, чтобы я заехал к ним выпить. — С потемневшим суровым лицом, он стоял, возвышаясь над ней. — Я не знаю, какого рода представление сложилось у вас обо мне, но имейте в виду: я не тот искатель развлечений и женщин, каким вы, кажется, меня считаете.

— Нет? — сказали ее губы, но глаза говорили, что она не верит ему.

— Нет! — Он грозно навис над Клеон. — В любом случае моя личная жизнь в свободное время — не ваше дело.

Она покраснела, зная, что он прав.

— Извините, — произнесла Клеон, отворачиваясь.

Эллис выпрямился и задумчиво наблюдал за ней.

— В следующий раз, — сказал он ей после паузы, — когда соберетесь шипеть на меня и царапаться, не забудьте, что я все же откликнулся на ваш крик о помощи и не дал вам пропасть.

Клеон не открывала глаз. Что он пытается сказать?

— Не приходите завтра, — извините, сегодня — в офис, Клеон.

Ее глаза раскрылись.

— Но я должна.

Эллис рассмеялся:

— Не беспокойтесь, я не уволю вас за это с работы, которую, по вашим словам, вы так любите.

— Я приду, — заверила она, сползая под покрывало, пока оно не закрыло ей подбородок. — Я не могу рисковать.

— За кого вы меня принимаете, в самом-то деле?! — рассердился снова Эллис.

— Я думаю, что вы вполне способны уволить кого угодно когда угодно, в том числе и меня. — Он покачал головой, совсем рассердившись на Клеон. — Спокойной ночи, Эллис, еще раз спасибо, что спасли меня, — прошептала она.

Он улыбнулся и наклонился достаточно близко, чтобы поцеловать ее.

— Когда деревенская кошечка посылает мне SOS, как же я могу не помочь ей? — Эллис выпрямился, а она разочарованно прикусила губу. — Если еще раз повторятся подобные глупости вроде сверхурочной работы…

— Это все из-за туфель, которые вы мне купили.

Он продолжал:

— Если вы повторите подобные глупости, чтобы отплатить за туфли, то я повышу вам жалованье, чтобы заплатить за сверхурочное время. Таким образом вы не сможете победить, не так ли?

Эллис погасил свет и закрыл за собой дверь.

Клеон не видела Эллиса до самого дня показа коллекции его отца. Она прошла мимо него в коридоре, но он был не один. Женщина, которую он вел под руку, была высокой, с потрясающей фигурой и блистала тщательно культивируемым обаянием, не говоря уже об одежде, которая, должно быть, стоила целое состояние. Однако ее глаза были расчетливыми и бездушными, и вообще она была именно из той породы женщин, которых Эллис так часто бросал.

Клеон догадалась, что эта девушка и есть Карин Коннэр. Она говорила с легким акцентом, а улыбка на чуть приоткрытых губах носила особый оттенок интимности и была предназначена мужчине, находящемуся рядом с ней.

Клеон опустила усталые, потемневшие от горя глаза и прошла мимо.

На показе коллекции они опять были вместе. Клеон и Рику отвели место в заднем ряду. Она давно уже примирилась с тем фактом, что «Салон» проигрывает по сравнению с более известными и влиятельными журналами мод.

С Карин Коннэр носились как с королевой, и это понятно, решила Клеон. Девушка, в конце концов, приехала из Соединенных Штатов и имела полномочия потратить сотни фунтов. Кроме того, она почти невеста исполнительного директора. Уже это обеспечивало ей королевские почести.

Опытным глазом Клеон окинула одежду Карин, затем перевела взгляд на свое платье, которое она кроила в тот вечер, когда Эллис был у нее.

И хотя платье сидело прекрасно — она всегда строго относилась к тому, как скроена вещь и как она сидит, — и кружева — подарок бабушки Эллиса — придавали исключительный эффект воротничку и рукавам, ни для кого не оставалось секретом, что это самодельное платье. Когда оно было выставлено рядом с одеждой, которую носила Карин и ей подобные, то на нем безошибочно можно было бы разглядеть печать «любительского» творения. Дом Эстон, так шутливо называл Эллис ее творчество; на глазах у Клеон навернулись слезы.

Атмосфера была удушливой и жаркой. Клеон стянула жакет и повесила его на спинку стула. Женщина, сидевшая слева от нее и разговаривающая со своей соседкой, повернулась к Клеон и спросила, какой журнал та представляет.

— «Салон».

— Это издательство Ферса, не так ли? Тогда почему вы в задних рядах? Вам следует быть впереди, вместе с элитой.

Клеон пожала плечами, надеясь, что женщина отстанет. Но острые глаза модной обозревательницы сконцентрировались на кружевах на платье Клеон. Она изучала их несколько секунд, а затем заметила:

— Кружева Франциза, не так ли? Я узнаю их везде.

— Господи, конечно же нет, — разуверила Клеон, испугавшись ее настойчивости. — Одна пожилая леди сделала их для меня. Старая леди, которая живет по соседству со мной. Она проводит все свое время за этим занятием. — Клеон остановилась, похолодев от страха, что выдала секрет.

Обозревательницу это явно не убедило.

— Все, что я могу сказать, — так это то, что эти кружева — отличная копия тех, которые используются исключительно Францизом. Здесь не может быть ошибки. — Она заглянула Клеон в лицо и строго спросила: — А где вы живете?

— О, — неопределенно протянула та, — в Южном Мидленде.

«Теперь уж она должна отстать», — подумала Клеон, торопливо натягивая жакет. Лучше растаять от жары, чем рискнуть еще раз нарваться на этот допрос.

Болтовня смолкла, как будто аудитория инстинктивно почувствовала, что сейчас начнется показ моделей. Музыка, звучавшая через усилители, расположенные по обоим углам переполненного холла, становилась все настойчивее и сентиментальней. Главная распорядительница взошла на небольшое возвышение и объявила первые две модели. Клеон узнала Аннабель и Марию, спускавшихся по огромной пологой лестнице. Одежда на них представляла собой «кутюр» в его лучшем проявлении, и ропот восхищения пронесся над аудиторией.

Обе девушки спустились к основанию лестницы, и, пока одна держалась слегка позади, вторая прохаживалась от одного конца зала к другому, показывая детали одежды легкими движениями кистей и неуловимыми поворотами тела. Затем наступила очередь второй. Каждая из девушек на мгновение останавливалась перед Карин и Эллисом и посылала ему особую мимолетную улыбку.

Время от времени Рик тихонько присвистывал, и Клеон догадалась, что его восхищение касалось не одежды, а девушек. Потом всех пригласили в буфет с выпивкой, и Рик нетерпеливо брал один бокал вина за другим. Когда Клеон попыталась ограничить его, он без всякого стеснения заявил, что ему не часто удается выпить вволю за чужой счет.

Нескончаемый поток шуток и пьяная болтовня Рика стали утомительными, но Клеон терпела, потому что это отвлекало ее внимание от Эллиса и девушки, которую тот неотступно сопровождал. Когда Рик наконец побрел поболтать с друзьями, Клеон осталась одна. Через головы толпы ей помахала рукой низенькая женщина, в которой она узнала журналистку из известного журнала мод, позвала:

— Привет! Вы меня помните?

Клеон энергично закивала, надеясь, что это удовлетворит журналистку, потому что, как ни старалась, не могла вспомнить ее имени.

— Выпьем, мисс Эстон? — раздался голос.

Клеон удалось сдержать ярость, которую этот голос разбудил в ней. Он протянул ей бокал.

— О, спасибо, мистер Ферс, — произнесла Клеон с таким видом, будто они только что познакомились.

Он стоял рядом и шарил в кармане в поисках сигареты. С трудом прикурив, Эллис выдохнул облако дыма и, не глядя на нее, спросил:

— Я надеюсь, вы оправились от недавнего тяжкого потрясения? Никаких физических или других болезненных последствий после того случая, когда вы оказались заперты? — Наконец он повернул голову. — Я не виделся с вами с тех пор и не мог справиться о вашем самочувствии.

«Но есть же телефон. Вы не могли позвонить мне?» — хотелось ей сказать. Но она произнесла лишь:

— Спасибо, — придав голосу холодную вежливость.

Наступило короткое молчание, и Клеон стала рыться в голове, пытаясь отыскать тему для разговора. Но Эллиса позвала Карин — она не произнесла ни слова, но в этом не было необходимости. Они так хорошо были настроены друг на друга, что улыбки ее влажных губ в сочетании с призывным кивком великолепно уложенной головы было достаточно, чтобы вернуть Эллиса к партнерше.

«Она делает с ним все что хочет, еще до официальной помолвки», — подумала Клеон с неприязнью. Она с тоской посмотрела на дверь и спросила себя: «Заметит ли кто-нибудь, если я уйду?»

Махавшая женщина наконец добралась до нее:

— Вы ведь Клеон Эстон, не так ли? Я только что вспомнила ваше имя. Если вы забыли, то я — Нора Уиттл.

— Ну конечно, теперь вспомнила. Рада вас видеть. — Клеон скрыла под улыбкой раздражение от того, что упустила возможность незаметно уйти.

— Здесь жарко, — заметила Нора, обмахиваясь программкой. Она взглянула на Клеон. — Как вы можете оставаться в этом жакете? Почему бы вам не снять его?

— Ничего, все нормально. — Клеон еще плотнее запахнула жакет вокруг покрытого испариной тела, надеясь сбить Нору с толку. Ей очень хотелось снять жакет, но она не рискнула снова показаться в кружевах Франциза под взглядами такого количества опытных модных обозревателей.

— Терпеть не могу жару, — сказала Нора после паузы. — Пойду поищу, где бы освежиться. Тут неподалеку есть потрясающее местечко под названием «Кофейный уголок». Они специализируются только на кофе и кондитерских изделиях. Вы там когда-нибудь были?

— Вряд ли, но это звучит так, как будто я что-то упустила, — ответила Клеон, думая о том, что если она уйдет, то перестанет неотрывно следить за Эллисом и его возлюбленной. — Хорошо, Нора, я иду с вами. — Ей удалось перехватить взгляд Рика и сказать: «Пошли» — через головы гостей.

— Кто этот Адонис, с которым вы переговариваетесь? — спросила Нора.

— Приятель. Мой художественный редактор.

— В самом деле? Ну-ну, если бы он был моим художественным редактором, я бы не остановилась на «приятельстве»!

Подошедший Рик обнял Клеон за плечи и прижал к себе. Объятия были слишком крепкими, чтобы попытаться избавиться от них, и она пожалела, что не приложила больше усилий, чтобы удержать Рика от чрезмерной выпивки.

Клеон представила Рика журналистке и, увидав на ее лице восхищение, посмотрела на него, только сейчас обратив внимание, насколько тот хорош собой. Но пульс Клеон остался спокойным, когда он поймал ее взгляд.

— Это что, — промурлыкал Рик, — общество всеобщего восхищения? — И он поцеловал ее в губы, прежде чем она успела догадаться о его намерении.

Когда Рик поднял голову, Клеон нервно посмотрела в сторону Эллиса. Конечно же он видел их.

— Ну-ну, — повторила Нора, глядя на Клеон завистливыми глазами. — Конечно, я старше его на несколько лет, но интересно, поступил бы он со мной подобным образом, если бы я так же посмотрела на него?

— Почему бы вам не попробовать? — смеясь, спросила Клеон, пытаясь ослабить внутреннюю напряженность.

— Готов на все, чтобы доставить удовольствие даме, — сказал Рик, касаясь губами губ Норы.

Она порозовела от удовольствия:

— Ну, теперь мне непременно нужно выпить кофе, чтобы прийти в себя. Вы идете со мной?

Пока Нора прощалась с друзьями, Клеон неустанно искала глазами Эллиса. Ей хотелось, чтобы глаза лучше повиновались ей, тогда бы она не стала смотреть, как сияющее лицо Карин, смеясь, повернулось к Эллису и как она взяла его за руку. Эллис по-прежнему был здесь, и глаза Клеон с завистью заметили, как его пальцы сжались крепче, притягивая Карин поближе к себе.

Наблюдать за ними было настоящей мукой, поэтому она не стала сопротивляться, когда рука Рика крепко сжала ей руку. Она позволила ему повести себя к двери, но какое-то странное чувство вины заставило Клеон обернуться и встретить пристальный, осуждающий взгляд Эллиса. Она ответила на его осуждение вызывающей улыбкой, желая как следует досадить ему, но он так посмотрел в ответ, что она пожалела о своем вызове.

— Вы давно участвуете в этих играх с модой, Клеон? — спросила Нора после того, как они уселись за столиком в кафе и сделали заказ.

— По сравнению с вами, совсем недавно, — ответила Клеон.

— Я слышала, что «Салону» угрожает закрытие. Слухи об этом ходили еще до вас.

Клеон вздохнула:

— С того момента, как я пришла туда, почти ничего не изменилось. Так что угроза остается.

— Тираж все время падает, — сказал Рик. — Бен говорит, что даже рекламодатели покидают нас. Я не хотел бы говорить о крысах, бегущих с тонущего корабля, но…

— Если мы и идем ко дну, то не потому, что не хотим изменить положение дел, — сказала Клеон.

— Мистер Ферс и его конфедераты так же чувствительны к переменам, как носороги.

— Помяни черта, — прошипел Рик, — и он тут как тут. Кто бы мог подумать, что наследница и ее возлюбленный снизойдут до подобного места!

— Но все сливки общества бывают здесь, Рик, — возразила Нора. — Это место знаменито своими пирожными. Эта женщина, честное слово, нечто потрясающее. Ему стоило бы дать гран-при за хороший вкус.

— А кто сказал, что он не получил его? — ответил Рик, застыв от восхищения перед девушкой, которая пододвинула стул поближе к своему кавалеру.

— Вы знаете, — сказала Нора, и Клеон была рада переключить свое внимание с тех двоих, сидящих в другом конце зала, — я должна вам сказать, Клеон, что вы девушка совсем не того сорта, чтобы выдержать условия нашей работы. — Она пристально разглядывала ее, как аналитик в лаборатории. — Глаза слишком яркие и открытые, выражающие трогательную невинность, непослушные кудряшки маленькой девочки…

— Но при всем при том, — вмешался Рик, обнимая Клеон за плечи, — фигура, которая… которая… как бы это сказать, напрашивается на приключение…

— Это ее счастье, — вздохнула Нора, глядя на свои пухлые формы, — но соедините все, что у нее есть, вместе, и вы получите…

— Динамит, — прервал ее Рик, наклонившись поцеловать щеку, которая не успела увернуться от него.

Клеон хотелось, чтобы он перестал разыгрывать любовь, которой на самом деле не испытывал. Принесли кофе, и они стали пить, комментируя его изысканный вкус и тонкий аромат. Нора вернулась к прерванной теме:

— Я сомневаюсь, что вы обладаете достаточной силой, чтобы строго придерживаться курса, моя дорогая. Вы знаете, если вам все же удастся увеличить тираж журнала, который вы редактируете, ваша работа станет еще сложнее, придется ладить с торговыми агентами, которые добиваются, чтобы их товары были представлены публике, производители сохранят с вами хорошие отношения, только если им удастся извлечь для себя что-то полезное из вашего журнала, и так далее. Это не та блестящая жизнь, которую некоторые себе представляют.

— Скажите мне, Нора, — попросил Рик — его рука по-прежнему обнимала плечи Клеон, — насколько сильно вы, журналисты, можете влиять на моду, о которой пишете? Можете вы, например, убить «стиль» еще в зародыше?

— Можем, Рик, если сильно постараемся. Но мы редко это делаем. Мы обычно пишем о том, что видим, и предоставляем читателям самим судить обо всем. Зато модный обозреватель, который пишет для ежедневной газеты, если захочет, может помочь моде, с восторгом отзываясь о ней. Если последовательность его действий окажется верной, если его способности выбирать или отвергать новый стиль будут хорошими, если он сможет увидеть моду в контексте времени и — что очень важно — оставит в стороне свои симпатии и антипатии, когда будет описывать или рекомендовать моду, тогда мир моды будет лежать у его ног, умоляя о внимании к себе.

— Ну вот, — сказал Рик, глядя в глаза Клеон и сжимая ее плечи, — если ты когда-нибудь сумеешь воспользоваться своим волшебным обаянием и повлиять на нашего шефа, заставив его сделать «Салон» современным, ты знаешь, что тебя ожидает.

— Но если верить Норе, — Клеон безуспешно пыталась освободиться от объятий Рика, — меня вскоре уволят, так как я совсем не того типа, чтобы продержаться до конца.

— Ты заставляешь меня работать гадалкой, дорогая. Я не могу предсказать твою судьбу. — Она взглянула на Эллиса и Карин. — Зато легко предскажу будущее этим двоим. Я уже слышу звон свадебных колоколов. Судя по тому, как они смотрят друг на друга, долго ждать не придется.

Клеон испытала неприятное чувство, причиной которого была не душная атмосфера и не великолепный кофе.

— Кстати, о семействе Ферсов, — продолжала Нора, — вы приглашены к ним на бал сегодня вечером?

— Да, — ответила Клеон, — но только потому, что я у них работаю. — Она встала, собираясь уходить. — Рик будет моим кавалером, не так ли?

— Да, и жду этого с нетерпением, дорогая.

На эти ласковые слова Нора прореагировала поднятием бровей.

— Счастливчики! Веселитесь!

Клеон вышла на свежий воздух, оставив позади болтовню и смех, и подняла лицо, давая дождю и ветру охладить щеки. Она видела серое небо, готовое к ливню, поспешное бегство прохожих, спешивших в укрытие, и чувствовала на своей коже первые скупые и беспорядочные капли дождя, которые оживляли и возвращали ей уверенность в себе. Она знала, что должна вернуться в мир реальных вещей и изгнать из своей жизни искусственность, которая царила в кругах высокой моды.

Она увидела Эллиса с женщиной, которая, несомненно, должна была стать его женой, которая так совершенно вписывалась в его окружение. По сравнению с ней она, Клеон Эстон, была чужой и случайной.