"Я тебя не слышу" - читать интересную книгу автора (Гераскина Анна)Анна Гераскина Я тебя не слышу1)Моя мама позвонила и сказала, что дядя Вова пьет. Еще мама сказала, что вчера заходила к Лене, у нее новые обои — дети поклеили. Про погоду рассказала. Про помидоры. Я рассказал, что у меня все хорошо. Поговорили. Мама как-то всегда умудрялась запихнуть в десятиминутный разговор и банку с вареньем, и политическую ситуацию, а я все «бекал» и растягивал слово «хорошо» на разный манер. — Геля говорит, что он лежит сутками пьяный. — М-м-м. — Не работает уже год. Тетя Дина же в лежку лежала — куда ему на работу ходить. Уволился. — А раньше он кем работал? — А ты не помнишь? — Не. — И я не помню. По-моему, в ЖЭКе. — Ну ладно. — Так и сопьется ведь. Один же совсем. — А Таня? — я пододвинул к себе газету и начал рисовать косички. — Какая Таня? — Ну, он жил с Таней. — Жена? — Ну. — Так умерла ж Таня в декабре. — Что?! Ты мне не говорила. — Вадик, говорила. — Да нет! — Ну что я. Говорила, конечно. Ты вечно пропускаешь. — Ну, мам! А что с ней хоть было? — Лейкоз. — Это больно? — Это страшно. И быстро. — Бедный Вовка. Тогда понятно. — Что понятно? — Что он пьет. — Ладно, Вадик. Это горе. Но это не оправдание пить беспробудно. — Угу. — Напиши ему письмо. — Зачем? — Ну, поддержи его. — Ма, мы лет восемь не виделись. Я и не помню, какой он вообще. — Я думаю, тебе нужно написать. — Угу, — штрихую косички зеленой ампулкой. — Ой, я ж там крылья размораживаю! Я побежала! — Давай, позвонишь. — Пока-пока! И она, наверно, побежала. Вечно цепляется за дорожку тапками. Пьет валокордин. Я даже представил, как мама размораживает крылья — белые, тугие, шелковые. Сует их в гигантскую микроволновку и заглядывает через стекло поглядеть, как они там вертятся. У осени нет начала. Я купил теплую куртку Gap и радуюсь. В палисадник кто-то вывалил ошметки, и теперь все коты нашего двора озабоченно суетятся под окнами. Я передумал отключать телефон, заварил дешевого чаю. «Здравствуй, Володя!» Вот здесь я крепко задумался и пробуксовывал минут 20, выбирая между фразами «Я узнал, что…», «Пишет тебе…» и «Прими мои…». Последнее звучало как-то совсем мрачно, поэтому я остановился на «Пишет тебе». Мало ли! Восемь лет не виделись. Он, наверно, и не помнит меня. Да и я, чего уж там, знаю только, что у Володи есть усы, он живет на проспекте Славы, добрый и уронил мне на новые спортивки мороженое «Плодово-ягодное». И один раз я видел его голым. Утром в деревне. Я с реки возвращался и вдруг увидел, что возле крыльца стоит дядя Вова совершенно без штанов. Пройти мимо и поздороваться было бы тупо, поэтому я решил немножко погулять за баней. За баней гулялось невесело по двум причинам: очень хотелось есть (вот как сейчас помню), плюс за баней дед похоронил Рыжего, лайку (Рыжий воровал курёнков у соседей, и пришлось его застрелить). А еще у дяди Вовы была Таня. Вначале у него Рита была, я ее не помню практически. А потом Таня. Володя всегда плохо слышал и носил слуховой аппарат (когда к нему спиной стоишь, он не слышит и не понимает, а если близко, то читает по губам). А Таня была совсем глухонемой. Я так и не знаю, где познакомились эти двое неслышащих людей и что сделали, чтобы прорваться в тишину друг друга, но, так или иначе, жили они вместе и объяснялись руками. Раз-раз-раз!.. Шутили, по-моему, получше, чем некоторые необделенные. Сидели на кухне и махали руками. Таня улыбалась. Ведь это единственное, чего жестами ну никак не выразить. А когда Володя хотел, чтоб Таня замолчала, он просто брал ее руки в свои и крепко держал… И я подумал: как это? Когда вокруг тебя тишина, слышать еще одну тишину внутри себя? И я громко сказал: «Австрия». Громко. И прислушался к шелесту. Шелестело и снаружи, и где-то внутри. Шелестело и покалывало. И тогда я купил билеты. На поезд. Я боюсь самолетов. |
|
|