БЕЛЫЕ ТАБЛЕТКИ

Когда человек бросает курить, он любит сосать что-нибудь, чаще всего — леденцы. Это помогает преодолеть возникающее по временам острое желание затянуться табачным дымом.

Сечин подумал об этом, едва узнал в лаборатории, что смерть мичмана Ляликова наступила в результате действия сильного яда. Майор постарался узнать, чем отбивал Ляликов охоту курить.

— Он какие-то белые таблетки глотал, — вспомнил начальник склада. — Да-да, точно. Мятные таблетки. Еще и мне предлагал их.

В тот же день помощники Сечина побывали во всех аптеках города и прилегающих районов. Мятных белых таблеток, помогающих преодолеть желание курить не было. «Вероятно, Ляликов брал их у кого-то, — размышлял Сечин. — В одной из таких таблеток мог находиться яд. Если так, то человек, приучивший мичмана глотать таблетки, заранее рассчитывал убрать его. Но кто этот человек? Может быть, это тот самый П. Г., который давал Ляликову деньги?»

О том, что деньги были даны мичману, майор знал. По его запросу работники КГБ в том районе, где жила мать Ляликова, навели справки по интересующим Сечина вопросам. Выяснилось, что мичман регулярно посылал матери деньги. Совсем недавно мать Ляликова купила новый дом. А перед этим, она, кроме обычного ежемесячного перевода, получила от сына еще три, почти подряд. На квитанциях переводов значились суммы: 1300, 700 и 3000 рублей. Это совпадало с тем, что было записано в книжке, рядом с инициалами «П. Г.».

Тщательная проверка ничего не дала. Никто из друзей и знакомых мичмана денег ему не ссужал.

От соседки Ляликова по квартире удалось узнать, что недели две назад в его комнате ночевала неизвестная женщина. Пришли они домой вместе, поздно вечером. Женщина не выходила из комнаты. Мичман сам жарил на кухне яичницу, открывал банки с консервами. На другой день Ляликов вынес на кухню пустые бутылки: одну из-под коньяка и две из-под портвейна.

— Небось на бульваре подцепил ее, — презрительно говорила хозяйка. — Пухленькая такая, щечки толстые. На ногах лакировки.

— А раньше Ляликов водил к себе женщин? — поинтересовался майор.

Такого не было. Это в последнее время он выпивать стал, пропадал где-то. А потом женщину привел.

После этого разговора майор поехал к полковнику Радунову, чтобы посоветоваться с ним. Полковник всегда требовал от своих подчиненных не только перечисления фактов, но и выводов из них. Зная это, Сечин несколько раз проверил гипотезу, сложившуюся в его голове, и только тогда явился в кабинет начальника.

Радунов слушал молча, не перебивая. Он сидел вполоборота к Сечину, теребя правой рукой кольца волос. Полковник боролся с этой привычкой, но, когда он был поглощен мыслями, рука его помимо воли поднималась к волосам.

— Дело обстоит так, — говорил майор. — Неизвестная встречалась с мичманом. От нее он получал деньги. Ляликов сообщил ей о новом вооружении, об испытаниях на «Мятежном». По-видимому, она заставила его бросить курить, приучила к таблеткам. А когда мичман стал ей ненужен или возникла угроза разоблачения, она дала ему таблетку с ядом.

— Это выглядит довольно правдоподобно, — задумчиво ответил Радунов. — Но каким путем она узнала день и час выхода «Мятежного» на испытания? Каким путем было передано сообщение на подводную лодку, следившую за «Мятежным»?

— Может быть, об этом удастся узнать через Луковоза.

— Вот что, Иван Иванович, — поднялся полковник. — Действуйте осторожно. И не торопитесь с выводами. В нашем деле ошибка стоит дорого.