"Дерзкая скромница" - читать интересную книгу автора (Маккей Эмили)

Глава пятая

Хотя в клубе было многолюдно, Алекс легко следил за передвижениями Джессики. Ее белокурые волосы были видны издалека.

Он догнал ее как раз вовремя, чтобы уберечь от ухлестываний очередного пьяного дурака, увязавшегося за ней.

Джесс остановилась у танцплощадки и встала на цыпочки, пытаясь разглядеть среди танцующих свою подругу.

Наконец в дальнем углу мелькнула Патрисия. И Джессика ринулась к ней. Такой решительной Алекс ее никогда раньше не видел, тем более что здесь решительность была совершенно не к месту. Джесс буквально расталкивала людей. И Алекс вдруг испугался, что от всех он не успеет ее защитить. Ему непреодолимо захотелось подхватить ее на руки и унести отсюда, спасти от всего мира.

Вот только возможно ли это?

А Джессика, пританцовывая, приближалась к подруге, которая веселилась с молодым человеком. Заметив Джесс, она улыбнулась.

Алекс не слышал их разговора, но понял его смысл по жестам. Джессика предлагала идти домой, Патрисия отказывалась.

Через несколько минут Джессика вернулась к Алексу. Повиснув на нем, она встала на цыпочки, чтобы прошептать на ухо:

– Она не хочет уходить.

– Это очевидно, – хмыкнул Алекс и крепко взял Джессику за руку, чтобы вести к выходу, но девушка начала упираться.

– Я не могу оставить ее здесь одну.

Ну вот, опять.

Алекс уже хотел бросить все и уйти, пустив дело на самотек. Пусть Джесс сама разбирается. Но тут он заметил любителя текилы, который внимательно следил за ними. Видимо, громила по-прежнему надеялся развлечься с Джессикой, и единственным препятствием был он, Алекс.

Алекс стиснул ее пальцы и прижал девушку к себе.

– Потанцуй со мной, – попросил он.

Прежде чем она успела среагировать, он обхватил ее за талию. Она, от неожиданности потеряв равновесие, прислонилась к нему.

От ее близости каждая клеточка его тела напряглась. Все, о чем он мог думать в этот момент, – как прекрасно было бы завладеть ею немедленно, прямо здесь.

Пытаясь отвлечься, он начал танцевать, переминаясь с ноги на ногу. А вот ноги Джессики оставались неподвижными, будто вросшими в пол. Не надо быть психологом, чтобы понять – девушка в явном замешательстве.

– Что ты делаешь? – спросила она.

Да, действительно, что это он делает?

– Пытаюсь танцевать, – ответил Алекс, – не можем же мы просто стоять. На нас обращают внимание. – Он кивнул в сторону упрямого быка, не оставляющего надежд на общество Джессики. – Я хочу, чтобы наш общий знакомый забыл о тебе.

Джессика оглянулась.

– О!

– Да, – продолжал Алекс, – и знаешь, все будет выглядеть более убедительно, если ты потанцуешь вместе со мной.

Она начала медленно двигаться в такт музыке. Их тела соприкасались, и это сводило его с ума. Он попытался, чтобы отвлечься, возобновить разговор:

– Послушай, Джессика, если Патрисия желает остаться, у тебя нет выбора, нужно уходить.

Алекс старался быть разумным и рассудительным, чтобы убедить ее, но для женской логики этого оказалось маловато.

– Понимаешь, у нее есть одна идея, от которой она не хочет отказываться. Патрисия заставила меня поклясться, что мы не уйдем отсюда, пока не подыщем себе парней.

– Забудь, – зло бросил Алекс.

Девушка уперлась руками в его грудь.

– Не могу.

– Джессика… – прорычал он предупреждающе.

– Смотри, все просто. Ты не хочешь остаться, так? Ну и прекрасно. Уходи, но я не поеду без Патрисии. И, будь добр, отпусти меня…

Несмотря на то, что Джесс была ниже ростом, она смотрела на Алекса как бы сверху вниз, мгновенно превратившись в принцессу из богатого царства-государства, где Алексу не только никогда не жить, но куда даже краем глаза не заглянуть.

Однако одно он знал точно – принцесса эта не останется тут без его присмотра. Она определенно перебрала со спиртным, да и вообще по наивности своей не понимает, в какие неприятности может вляпаться.

– Ладно, – сказал Алекс, – раз Патрисия желает повеселиться, я попрошу Томаса проводить ее. – И он направился к столику приятеля.

– Но… – хотела возразить Джессика, однако Алекс не позволил ей.

– Не переживай, он доставит ее домой в целости и сохранности и нисколько не оскорбит при этом ее женское «эго». Парень умеет быть вежливым с дамами.

Несколько минут спустя Алекс усадил Джессику рядом с ухмыляющимся Томасом.

– Подождите меня здесь, ладно? Я сейчас приведу Патрисию. – И, обращаясь только к Томасу, добавил: – Посмотри, чтобы она никуда не ушла, хорошо?

Томас ухмыльнулся.

Алекс нахмурился, борясь с искушением побить своего одноклассника и коллегу. И раздражение его нисколько не уменьшилось, когда он наконец смог извлечь Патрисию из толпы выпивших молодых людей и доставить к столику, за которым Томас и Джессика сидели близко-близко друг к другу и разговаривали. Точнее, шептались. Значит, секретничают. В общем, совершенно не скучают без Алекса, более того, очень довольны.

Наблюдая за оживленной беседой, Алекс ощутил, как что-то неприятное и уродливое зашевелилось в груди. И имя этому было – ревность.

Раньше он никогда ничего подобного не испытывал. Мучительное, тошнотворное чувство… И все потому, что Томас заставил Джессику смеяться.

Только когда Патрисия, которую Морено крепко держал за руку, начала вырываться и тянуть его вперед, он опомнился.

– Разве мы не к ним идем? – наивно спросила Патрисия, не сумевшая высвободиться из стальной хватки Алекса.

Он фыркнул:

– Конечно, к ним.

Он передал Патрисию на попечение Томаса, а сам, не оглядываясь, повлек Джессику за собой.

Выйдя на улицу, Алекс остановился, осматривая стоянку и ища вишнево-красную машину, на которой Джесс приезжала к нему неделю назад. Она стояла в самом дальнем углу, в одиночестве, словно боялась общества других машин.

Алекс быстрым шагом направился к автомобилю. Джессика покорно следовала за ним.

Он был раздражен и практически не обращал на нее никакого внимания, пытаясь разобраться, что с ним происходит.

Машина Джессики, конечно же, стоила целое состояние – больше, чем его жилище и все вещи, вместе взятые. Но это же естественно – принцессе должно принадлежать все самое лучшее.

Вглядываясь в панель управления, Алекс с трудом понимал, что к чему. Такими машинами ему никогда не приходилось управлять.

– Я сама могу сесть за руль, – пробормотала Джессика, видя нерешительность Алекса.

– Я тоже могу, – возразил он и завел машину.

После нескольких секунд тишины Джессика спросила:

– Ты никогда не говорил, что бываешь в клубах наподобие этого.

– Ты никогда меня не спрашивала, – парировал Алекс.

Раздражение постепенно начинало утихать. И еще его смешило, что она пытается вести вежливый светский разговор.

Джессика же, в свою очередь, нахмурилась.

– С тобой всегда так трудно? – буркнула она.

– А ты всегда так любопытна?

– Только когда чувствую себя не в своей тарелке, призналась девушка.

Он взглянул на нее, отвлекшись от дороги. Джессика поймала его взгляд и пристально, с вызовом посмотрела на Алекса, приподняв бровь.

– Умение вести диалог, – сказала она со смешком.

– Извини, что?

– Ты задаешь вопросы и получаешь ответы, вот диалог и готов. – Заметив, что он снова покосился на нее, она добавила: – Мои родители готовили меня к дипломатической карьере чуть ли не с рождения. А в первую очередь дипломат должен уметь общаться. – Джессика отвернулась к окну, вглядываясь в темноту, тихо вздохнула, а потом продолжила: – Самый простой способ разговорить человека – попросить его что-нибудь рассказать о себе. И собеседник захвачен в сети, с ним теперь можно беседовать до бесконечности…

Алекс обдумывал сказанное несколько минут. Он вспомнил, каким серьезным подростком она была. И еще ему впервые пришло в голову, что, несмотря на богатство и роскошь, жизнь Джессики, похоже, была не простой. Скажем, легко ли, когда вместо детских шалостей тебя заставляют изучать правила дипломатии?

– Расти в таких условиях было, наверное, трудно, – осторожно предположил Алекс.

– Да, – согласилась Джессика.

Он решил рассказать немного о себе:

– Мой дядя был плотником. Сейчас он в Сакраменто, а раньше жил и трудился здесь. Когда в восьмидесятых клуб отстраивали заново, он выполнил часть работ. Немалую часть. Так что мне особенно не из чего было выбирать, чем заняться в будущем. Собственно, жизнь сама все за меня решила.

– Поэтому после школы ты стал плотником, помогал дяде?

– Я начал работать у него с двенадцати лет. Во время выходных и каникул.

– Это незаконно! – возмутилась Джессика.

– Может быть, и нет, – пожал плечами Алекс, – но никто не обращал внимания, мальчишка работает или взрослый человек. Главное – заработать деньги, чтобы прокормить семью.

– И твои родители не пытались возражать? – изумилась Джессика.

– Отец даже настаивал на этом.

Алекс понял, что Джессика совершенно ничего не знает о том мире, в котором он провел детство, и потому решил объяснить:

– Сезонные рабочие не имеют больших денег. Вот многие дети из таких семей и идут работать, чтобы помочь родным. Бывает и так, что ребята бросают школу, но мои родители были против таких крайностей, и мы учились и работали. Пусть я буду простым работягой, считали они, но образование все равно должен получить.

– Я… – в голосе Джессики отчетливо слышалось раскаяние. – А я ничего не знала. Мне так жаль…

– Эй, принцесса, тебе не за что извиняться, – постарался весело ответить Алекс.

– Но мои слова о том, что это противозаконно, и тому подобное…

– Ничего страшного. Я не стыжусь своих родителей и ни в чем их не обвиняю. Я горжусь тем, как они отчаянно боролись с трудностями, как упорно работали. И мы всегда были вместе. У нас была дружная семья.

– Я многого не знаю о жизни, – пробормотала Джессика.

Снова она удивила Алекса. Богатые, по его мнению, обычно не бывают такими чувствительными и справедливыми.

Он замолчал, упиваясь скоростью автомобиля и легкостью управления.

– Ты любишь это, не так ли?

Он подозрительно посмотрел на Джесс:

– Что?

– Ну, управлять такими машинами. – В первый раз за сегодняшний вечер Джесс улыбнулась искренне, не строя из себя неприступную девочку. – Тебе нравятся мощные скоростные авто?

Алекс действительно наслаждался ездой и хотел как следует запомнить эти ощущения, понимая, что вряд ли ему еще когда-нибудь придется сидеть за рулем такого дорогого автомобиля.

Как вряд ли он когда-нибудь сможет быть вместе с Джессикой. Нет, не в этой жизни.

Но Джесс заинтриговала его. Она казалась сотканной из противоречий. Только что серьезная и вдумчивая – и тут же неуправляемая и очень сексуальная.

Ему хотелось заглянуть в душу Джессики, чтобы узнать, какова же она на самом деле, что скрывает от всего мира.

Возвращаясь к мыслям о машине, Алекс сказал:

– В общем-то, я удивлен, что у тебя спортивный автомобиль. Мне представлялось, что девушки предпочитают маленькие машинки, изящные и тихоходные.

Она засмеялась. Но не так, как смеялась, разговаривая с Томасом. В ее смехе не было тех игривых ноток, какие звучали там, в клубе.

– Забавно, – произнесла Джессика, – то же самое сказала моя мама.

– А тебе самой он нравится? И что бы сказал твой отец, если бы ты была оштрафована за превышение скорости?

Говоря это, Алекс поехал медленнее, в голове вертелся очередной вопрос: что бы подумали ее родители, увидев за рулем автомобиля их дочери хулигана Алекса Морено?

– Хотя, – предположил он, – ты, наверное, никогда не превышаешь скорость.

Ее улыбка стала шире, а в глазах заблестели озорные искорки:

– Я никогда не позволяю машине выйти из-под контроля.

– Очень хорошее качество, – усмехнулся Алекс.

– А потом я знаю, где находятся полицейские посты, так что им сложно меня разоблачить, – говорила Джесс мечтательно, словно все, что ей сейчас хотелось, – сесть за руль и мчаться с бешеной скоростью. – Между Сакраменто и озером Тахо есть большие проселочные дороги в предгорьях, где патрульные машины не появляются. Если ехать там ранним утром, не встретишь ни души.

– Дорога вдоль ручья, – кивнул Алекс. Джессика повернулась к нему и удивленно воскликнула:

– Ты знаешь ее?

– Когда я был ребенком, мы часто гуляли там.

– Когда ты был ребенком? – переспросила Джесс.

– Хорошо, когда я был подростком, – уточнил он.

– И?

– У нас была старая развалюха, мы иногда выпрашивали ее у родителей и ехали туда кататься, а порой я просто убегал на ту дорогу и шел, шел, шел, пока ноги не отнимались. Мне эта дорога дарила одиночество, желанное одиночество, – добавил он.

– Одиночество?

– Ну да. Когда всю неделю живешь в доме, где, кроме тебя, еще пять детей, а комнат всего три…

– О… – Джессика попыталась скрыть удивление. – Я не думала…

Алекс решил сменить тему и осторожно поинтересовался:

– Так… твое появление в клубе – очередной пункт списка?

– Я думаю…

– Ну?.. – подтолкнул он ее.

– Не совсем так, – сказала Джесс, отвернувшись к окну.

– Ты столь усердно трудишься над выполнением всех правил, будто это какой-то рабочий отчет или то, от чего зависит твой завтрашний день, а?

– Да нет, просто статья заставила меня кое о чем задуматься, пересмотреть свою жизнь. Понять, чего я хочу.

– Скажи мне, Джесс, ты любишь свою работу?

– Да, конечно, – пожала плечами девушка, – мне она нравится, и если все получится, я стану прекрасным менеджером.

– Нет, я не совсем это имел в виду. Тебе нравится работа, которой ты занимаешься сейчас?

– Ну да, – удивленно, не понимая, к чему эти вопросы, ответила Джессика.

– Но если тебе нравится то, чем ты занимаешься, почему ты стремишься к чему-то другому?

– Я… – Джесс замолчала, придя в замешательство. После долгой паузы, обдумав вопрос, она ответила: – Наверное, потому, что к тридцати годам я хочу чего-то достичь.

Алекс удивленно приподнял брови:

– Разве мало того, чего ты уже достигла? Ты блестяще окончила колледж, у тебя есть работа, которая тебе нравится, и у тебя есть собственный дом. Что еще нужно?

– Ну, для Самнерс это не так уж и много. Мой отец уже был судьей, когда ему исполнилось тридцать. Но он продолжал карьеру, занялся политикой и теперь стал сенатором. У моего брата собственная юридическая фирма. И к тридцати он заработал более миллиона долларов. Вот это соответствует уровню Самнерсов, а я пока не дотягиваю.

– И ты считаешь, что родители любят твоего брата больше?

– Нет, – поспешно ответила Джесс и более спокойно объяснила: – Вернее, не совсем так. Они всегда гордились успехами брата. А со мной все было по-другому. Я оставалась их маленькой девочкой, которую нужно опекать, оберегать, защищать. Как будто я ничего не могла достичь самостоятельно.

– И тебе не нравилось такое отношение, да? – пробормотал Алекс очень тихо, уверенный, что Джесс не услышит, но она расслышала. Он почувствовал, как она замерла, застыла, как каменная статуя, а потом медленно, тщательно выговаривая слова, произнесла:

– Да, все так и есть. Как ты догадался?

– Ну, я, гм… – Он прокашлялся. – В одной из записок ты написала, что родители тебя не пускают на концерт в Сакраменто, хотя многие туда отправляются…

– Я думала, ты не помнишь…

– Только сейчас почему-то вспомнил, – ответил Алекс.

Но, по правде говоря, он помнил каждую ее записку почти слово в слово. Он перечитывал листочки сотни, тысячи раз. Поздно вечером, когда вся его семья ложилась спать, он выходил на улицу, залезал в машину, включал там свет и перебирал записки. Представлял себе Джесс, ее белокурые волосы, хрупкую фигурку.

– Я тоже помню, о чем ты писал, – сказала Джесс. – Ты никогда не жаловался на родных.

– Мне особенно не на что было жаловаться, – вставил Алекс. А что он мог ей рассказать про свою семью? Что каждый вечер они ужинают рисом, который уже стоит поперек горла? Что он боится окончания сбора яблок и завершения земледельческих работ? Тогда семья может сорваться с места и переехать туда, где есть работа. Вместо реальной жизни он делился с Джессикой своими мечтами и желаниями.

– Я помню, – произнесла она, – ты писал о том, куда хотел бы отправиться путешествовать, чем хотел бы заниматься, когда закончишь школу. Мне нравились твои письма именно тем, что в них были безбрежные просторы будущего. И никаких планов, расписанных на годы вперед. Только свобода. Куда хочу, туда лечу.

Но это в прошлом, думал Алекс. Теперь все по-другому: его желания ограничиваются выгодными заказами, которые гарантируют стабильный доход.

Он хотел, чтобы у него были деньги и чтобы его уважали за качественно выполненную работу.

Не желая говорить о себе, Алекс снова вернулся к разговору о Джесс:

– Ну, а что относительно тебя? Ты сказала, что хочешь что-то изменить. Да?

Джессика не отвечала, и Алекс забеспокоился, не обидел ли он ее своим вопросом.

– Спасибо, – вдруг произнесла она.

– За что? – не понял Алекс.

– За то, что ты попробовал разобраться во мне, вправить мозги, так сказать.

Поглядев в зеркало заднего вида и убедившись, что дорога пуста, Алекс перестроился в правый ряд и съехал на небольшую дорожку, ведущую к дому Джессики. Около ворот он остановился.

– Я думаю, Джесс, тебе незачем вправлять мозги.

Девушка выпрямилась. Даже в этом дурацком кожаном наряде она все равно оставалась принцессой. В любом наряде и в любой ситуации.

Желание обладать ею снова нахлынуло на него. На улице было темно. Казалось, сейчас в мире не существовало никого, кроме них двоих.

– Я… – (Алексу на секунду показалось, что в ее глазах заблестели слезы.) – Спасибо…

Джесс очень уязвима, несмотря на то, что производит впечатление сильной и неприступной. Это открытие взволновало Алекса.

Он медленно выдохнул, протянул руку и легонько дотронулся до ее подбородка. Затем, обведя пальцем контуры ее губ, Алекс прошептал:

– Ох, Джесс, ты сводишь меня с ума.

Она наклонилась к нему и робко, застенчиво поцеловала. Но это вышло очень эротично.

Джессика была такой сладкой и желанной. Самой вкусной сладостью на свете. Самой желанной женщиной на земле.