"Дерзкая скромница" - читать интересную книгу автора (Маккей Эмили)

Глава двенадцатая

В следующую секунду Джессика потеряла контроль над собой. Только что Алекс стоял неподвижно напротив, и вот уже он прижимает ее к себе. Он обнял ее за талию и подхватил на руки.

Каждое его прикосновение дарило ей ощущение удовольствия.

Его руки были сильными, но нежными.

Она мечтала, чтобы эти руки ласкали ее тело.

Она никогда и никого не желала так, как Алекса.

Джесс словно таяла в его объятиях, наслаждаясь происходящим. Он нежно провел рукой по ее спине. Она подалась вперед, обняла его за шею, погладила волосы.

Он завладел ее губами, и в этом поцелуе было столько страсти, нежности и ненасытности, что у Джессики сердце зашлось, и она едва сдержала стон.

Покрыв поцелуями ее лицо, он начал медленно двигаться вниз, лаская шею, плечи.

Джессика задрожала как в лихорадке, предвкушая, желая, переполняясь страстью. По ее телу распространялось тепло.

Каждая ее клеточка молила о ласке, требовала страстных прикосновений.

Такого Джессика не испытывала никогда прежде.

– Расслабься, принцесса, – прошептал ей на ухо Алекс, – я отведу тебя на вершину блаженства.

– Алекс… – прошептала она в ответ, предвкушая путешествие в мир любви и наслаждения, дорога в который проходила сквозь пламенные огни страсти, мерцающие радуги нежности, агонию блаженства.

Она начала расстегивать его рубашку, одновременно гладя Алекса, и чувствовала, как его тело напрягается.

Он тоже медленно раздевал Джесс.

Ее губы были мягки и теплы. Они звали. Манили.

Она обхватила его голову, крепче прижимая к себе. Неторопливо лаская ее, Алекс опускал руку все ниже, ниже, ниже…

К его восхищению, она была удивительно чувственна, реагируя на каждое его прикосновение.

Жар в их телах накалился до предела. Время остановилось, весь мир исчез. Ничего не существовало, кроме него и ее, кроме его губ, кроме ее губ. В какой-то момент Джессике показалось, что сейчас она задохнется или в буквальном смысле воспламенится и сгорит.

Испытывая слабость и истому, она прижалась к его груди, обвила руками его шею.

Руки Алекса, нежно касаясь, исследовали ее тело. Он чувствовал, как бьется ее сердце, она чувствовала, как бьется его.

Джесс не знала, сколько времени прошло, как долго продолжался их последний поцелуй, а Алекс снова и снова целовал ее лицо, шею, плечи, грудь.

Джессика чувствовала, как он возбужден. Она и сама изнемогала от желания.

Она импульсивно ласкала его сильное, мускулистое загорелое тело, покрывала поцелуями его грудь, заросшую черными кудряшками волос. Это выглядело очень эротично!

– Пожалуйста… – словно откуда-то со стороны услышала она свой голос, – пожалуйста, Алекс…

Его губы дернулись в улыбке. На лице застыло удивление.

– Мне нравится слышать, как принцесса о чем-то просит, – пошутил он. – Я могу привыкнуть к этому.

«Я тоже могу привыкнуть!» – подумала она, а вслух сказала:

– Пожалуйста, Алекс. Не заставляй меня ждать!

Он ничего не ответил, продолжая увлеченно нежить ее грудь.

– Скажи, чего ты хочешь? потребовал он, оторвавшись от нее.

– Я хочу тебя!

Одной рукой он обнял Джесс за талию, другой поглаживал низ ее живота.

– Поопределеннее, пожалуйста! – заявил Морено.

Крепко схватив его за плечи, Джессика сказала:

– Ты прекрасно знаешь, чего я хочу.

– Я? – спросил он, медленно прокладывая дорожку из поцелуев на ее животе.

– Да, – простонала Джессика, когда он начал поглаживать ее разгоряченную плоть. Выгнувшись, она прошептала: – Я хочу тебя.

– Ты хочешь меня?..

– Пожалуйста, Алекс!

Он подарил ей долгий, страстный поцелуй и в следующее мгновение овладел ею и повел в мир блаженства, глубже и глубже…

Джессика, уютно свернувшись возле него, сладко спала. Алекс старался не двигаться, чтобы не потревожить ее.

После того как они занимались любовью прямо на кухне, он перенес ее в спальню, где их ждала бурная ночь, во время которой они со всей силой и страстью, на какие только были способны, ласкали друг друга, забыв обо всем на свете.

Глядя на Джессику, Алекс вспоминал, что и весь сегодняшний день они не вылезали из постели, пока не утомились настолько, что снова задремали. Алекс подумывал о том, что можно бы и продолжить праздник любви, но у Джессики на вечер, кажется, были какие-то планы. Нежно разбудив ее поцелуем, он спросил:

– Вроде бы ты говорила на днях, что сегодня за обедом встречаешься с родителями?

В течение секунды выражение ее лица оставалось мягким и чувственным, но, когда до нее дошел смысл его слов, она расстроенно воскликнула:

– Проклятье!

Вскочив на ноги так быстро, что чуть не потеряла равновесие, Джессика понеслась в душ, на ходу спросив:

– Который час?

Посмотрев на часы и приподнявшись на локтях, чтобы полюбоваться ею, он ответил:

– Почти семь.

– Черт! Черт! Черт! Она остановилась в дверном проеме. – Я быстро соберусь, а ты будешь готов через десять минут?

– Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? – удивился Алекс.

– Нет! Я… – Джесс нахмурилась. – Я имела в виду, будешь ли ты готов к тому времени, когда я уеду… Чтобы я могла запереть двери… Хотя у тебя же есть запасной ключ… – Она снова покачала головой. Сомнение и что-то похожее на ужас появилось на ее лице. – Нет, наверное, лучше, чтобы ты ушел вместе со мной.

Алексу стало очевидно – Джесс боится, что ее родители столкнутся с ним.

Он и сам не хотел встречаться с Самнерсами, так что же его тогда разозлило? Конечно, поведение Джессики.

Когда она вышла из ванной, он уже спустился в кухню и сидел на стуле, зашнуровывая ботинки.

– Ты не видел мое ожерелье? Жемчуг? – спросила она.

На ней было прямое платье, чуть ниже колен, темное. На плечи наброшен шарф цвета сливок. Волосы гладко уложены, легкий макияж нанесен аккуратно и безупречно.

Из горячей сексуальной женщины Джессика вновь превратилась в ледяную принцессу. И на это ей потребовалось чуть меньше десяти минут. За такое определенно должны награждать.

– На кофейном столике, – ответил он.

– Спасибо.

К тому времени, как она надела ожерелье и взяла сумочку, он уже подошел к входной двери.

– Алекс, подожди.

Он остановился и, бормоча себе под нос проклятия, ждал, пока она подойдет.

– Когда я увижу тебя снова? – спросила Джесс.

– Я вернусь утром, чтобы закончить стену и очистить пространство для ремонта. После этого прервусь дня на два – надо подождать, пока все подсохнет, – а потом продолжу.

– Это не то, что я подразумевала. Когда мы встретимся?

– То, что случилось, было ошибкой, и мы оба это понимаем.

Джессика вздрогнула, будто ее ударили:

– Ошибка – то, о чем ты говоришь.

Не намереваясь продолжать разговор, Алекс отвернулся.

Джесс схватила его за руку.

– Я не думаю, что это правильно, – сказала она. – Мы оба так не думаем.

Против своего желания он заговорил более мягко:

– Перестань, Джесс! Ты же опаздываешь на обед.

Как ни старался, он не смог скрыть горечь, когда произносил это.

– Обед с моими родителями? Так вот в чем дело, да?

Теперь, когда он и так уже проговорился, Алекс решил не останавливаться:

– Конечно, нет, дело не в этом. Ты едешь на встречу со своими родителями. Прекрасно. Но главное они не должны ничего узнать обо мне. И я это понимаю.

– Ты и правда так думаешь? Считаешь, я стыжусь тебя? – Не давая ему возможности ответить, Джессика приблизилась и провела ладонями по его щекам. – Не тебя я стыжусь, а их. Понимаешь?

– Родителей? – Здорово! Он и не представлял, что можно так нагло врать. – Сенатора и его жену? Право, Джессика, это уже перебор!

– Ты их не знаешь, Алекс…

– Не трать время на объяснения.

– Нет, черт побери! Ты выслушаешь меня!

Он остановился как вкопанный и удивленно уставился на Джесс. Она побледнела, а нижняя губа ее нервно подрагивала.

– Я серьезно, Алекс. Мои родители могут быть… как бы это помягче сказать… очень грубыми. И они не нравились никому из моих друзей. А учитывая твои отношения с судьей Самнерсом в прошлом… Мой отец судит о людях только по тому, сколько денег они зарабатывают. Мама полностью согласна с ним. Поверь, это их я стыжусь, а не тебя!

В ее глазах была мольба. И Алекс почти поверил, потому что для него не существовало в жизни большего блаженства, чем быть рядом с ней и вместе с ней. В то же время он боялся доверять Джессике – ведь она была из другого мира, недоступного ему, который жил по своим неписаным законам. И среди них наверняка числился закон, оправдывающий ложь.