"Андрейка и лодырь Ромашка" - читать интересную книгу автора (Третьяков Юрий Фёдорович)МОРЕ МЕСТНОГО ЗНАЧЕНИЯАндрейкин дом стоит на самом краю деревни: дальше тянутся луга, а за лугами видны макушки ветел над речкой. В разлив вода подступает прямо к огородам, зато летом, пока от речки идешь, так солнцем напечет, хоть возвращайся снова; иногда в сильные жары Андрейка так целый день и путешествовал взад-вперед: искупаешься, придешь домой – снова купаться охота… Правда, поблизости был еще ручей по имени Рубец. Но про него и говорить не стоило: летом совсем пересыхал, и даже маленькие там не купались, потому что окунуться негде. – И кто это наше Шапкино только строил? – как-то пожаловался Андрейка отцу. – А чем тебе не угодили? – спросил отец. – Да место плохое!… Надо бы у речки, на берегу… – Уме-ен! – покачал головой отец. – Ну, до чего сообразительный! В полую воду зальет – тогда как? Андрейка минуту подумал: – А пускай! Даже лучше: дом можно от фундамента открепить – он бы и плавал! А что? Тогда в разных местах, можно пожить! Увидел хорошее место – причалил, надоело там – отчалил… – Ишь ты… – усмехнулся отец. – «Причалил», «отчалил»… А хозяйство? С хозяйством дело обстояло сложнее, но и тут Андрейка нашел выход: – Кур – на чердак! Поросенка… тоже на чердак… А кошка в доме пускай живет, как жила! – Та-ак… Ловко! А на работу мы с матерью как будем путешествовать?… Андрейка промолчал, а отец уже серьезно объяснил: – Шапкино поставлено на месте! И речка своя была – Рубец этот самый! Он уж потом пересох, а пацаненком я тут плавать учился… Рыбешка кое-какая водилась… Видал небось, в одном месте камни навалены? Там запруда стояла. Бывало, сойдет вода, мужики соберутся, подремонтируют… – А сейчас что же? – Взяться, некому… – вздохнул отец. – Какой в Шапкине народ остался: детишки да старики? И без нее делов хватает… Андрейка сразу пошел осматривать бывшую запруду. Теперь-то ясно, где она была. Как раньше не догадывался? Если вот в этом узком месте, между двумя высокими берегами, перегородить, то вода растечется и заполнит обширную низинку. Образуется такое море, наподобие Московского, но, конечно, поменьше, глубиной по грудь или чуть глубже, а шириной метров пять – десять… И сейчас заметно, где у этого моря были берега. Идя на обследование Рубца, Андрейка прихватил с собой длинный шест, какие бывают у студентов дорожного техникума, каждое лето приезжающих сюда для практики чего-то вымерять. Правда, их шест слегка отличался от Андрейкиного: на том были деления, но Андрейке они ни к чему, раз у него нету интересной трехногой штуки с глазком, называемой теодолитом, через которую полагается на эти деления смотреть и что-то там такое высчитывать. А если б он и был, то все равно Андрейка плохо умел с ним обращаться, хотя студенты несколько раз давали ему глянуть в стеклянный глазок на окружающие предметы, и все они, в том числе люди и даже коровы, оказывались перевернутыми кверху ногами. Интересная штука! За неимением теодолита Андрейке пришлось больше на свой глаз полагаться, прикидывая, сколько воды натечет, если строить плотину. Получилось – много!… Словом, широко должно разлиться Если нет теодолитов и других инструментов, то можно так сообразить. Например, в одном месте среди луга тянется полоса белого песочка, зарастающего репьем и прочим сором… Как она там явилась – вдали от всякой речки? А так, что раньше до этого места вода достигала, и песок не просто песком считался, а пляжем для купания детишек, которые учились в этом месте плавать, рыли ямки и лепили всякую дребедень… Кучи камней уже заплыли землей, поросли травами, и на глаз видно было, что не хватит их для плотины… Однако булыжников, больших и маленьких, много валялось по берегам Рубца, оставшихся, как Андрейка знал из географии, от древнего ледника. Их можно сюда перетаскать. Собрать бы побольше народу… Но с народом в Шапкине вообще плохо обстояло, а сейчас и вовсе никуда не годно сделалось… Со всем народом – Алехой, и с Моськой, за исключением Читаки, – у Андрейки война шла. И конца этой войне не виделось. Война получилась из-за игры в карты. Раз у Моськи в комоде обнаружили колоду драных карт и сели втроем играть в дурака. Сначала просто так играли, но просто так надоело. – Давайте на воду будем, – предложил Моська. – Дурак выпивает полную кружку воды. А сам кивнул на Алеху. И Андрейка сразу понял, кому придется воду пить… Они с Моськой сели так, чтобы можно было друг другу свои карты показывать и вдвоем играть против Алехи, который ни о чем не догадывался, и, конечно, первую порцию пришлось пить ему. Моська отыскал в буфете кружку – самую большую – и налил ее до краев. – Ладно… – улыбался Алеха, честно выпивая все до дна. – Мы тоже выиграем! Вторую кружку он пил уже не так быстро, с передышками и даже хотел на донышке немного оставить, но ему не позволили… Такая игра, конечно, была гораздо веселее, и поэтому, когда обыграли Алеху на третью, Андрейка с Моськой так сильно смеялись и толкались, что Алеха заподозрил какое-то жульничество, но какое – догадаться не мог, и опять проиграл. – Не буду пить! – обиделся он. – Вы мухлюете! Я вижу! – А уговор! – закричал Моська. – Раз проиграл, значит, пей! – А то нечестно будет… – поддакнул ему Андрейка: ведь всем интересно посмотреть, как Алеха станет выпивать третью кружку. Алеха был человек необидчивый, но уж если его обижали, то делался очень сердитый. А тут из-за пустяка до того сильно рассерчал, что даже слезы на глаза навернулись и голос задрожал, как у маленького или у девчонки: – Эх вы! Я думал, вы – честные товарищи, а вы… Воду я выпью, но только с вами больше играть… и вообще никаких дел иметь не хочу! Он повернулся к Моське: – Ты – что… Про тебя и говорить не стоит… А вот от Андрейки я не ожидал, что оказался такой… предатель! Проигранную кружку Алеха все-таки честно выпил, от этого обиделся еще сильней и ушел, хлопнув дверью… Потом вспомнил, что не все досказал, вернулся и предупредил: – Теперь в мои края даже носу не кажите. Кого поймаю – не обижайся! – А откуда начинаются твои края? – спросил Андрейка для уточнения. Алеха подумал и решил: – От дяди Колиного дома, где конец забора… тут моя граница проходит! Чтоб ваша нога не переступала! Я человек добродушный, это все знают, но шутить не люблю. Алеха ушел, еще раз ахнув дверью. А так как он слово свое всегда держал и вот даже последнюю кружку выпил, хотя свободно мог и не пить, то идти через его границу, конечно, не стоило, чтобы не нарваться на Алехин здоровый кулак… Там и делать было нечего, потому что Алеха жил в неинтересном месте. Кроме того, Андрейка с Моськой сами на Алеху обиделись: Моська – за то, что Алеха сказал, будто про него и говорить не стоит, Андрейка – за неправильное оскорбление «предателем»… Немного поругав Алеху за нечестность, начали играть вдвоем. Тут настала Андрейкина очередь проигрывать, так как Моська опять мухлевал, и Андрейка рассердился. – Не буду с тобой играть! – воскликнул он, увидев, что почти все козыри, тузы и короли перешли к Моське, а ему остались одни шестерки да семерки. – Ты жулик: у своих карт изнанку знаешь! – Ага! – тоже рассердился Моська, уже настроясь смотреть, как будет пить из большой кружки Андрейка. – А если б ты меня обыгрывал, тогда – не жулик? Да? – А я говорю – карты у тебя жульнические. Поэтому и воду свою пей сам. И кружку самую огромную достал, когда у вас поменьше есть. У тебя и брат весь в тебя – от змея нитку украл. – А-а… брат тебе не нравится! А ты… давно уже жулик! У тебя… даже кошка и то жулик! – расходился Моська. Андрейкина кошка славилась своим умом и честностью. За нее Андрейка обиделся сильней, чем за себя: – Чем она жулик? – А тем… а тем… Кто у меня морскую свинку съел? – Кошки не едят морских свинок… Ты видал, как она ела? – Знаю! Видел, как она пробиралась!… А если не едят, значит… тебе принесла! И вы вместе с ней оба съели! Ги-ги-ги-ги-ги!… А еще увижу – камнем ее по башке! – А я тебя самого! – А я тебя! Уходи отсюда! Чтоб мои глаза тебя больше не видали! – А мои тебя! – закричал Андрейка. – И чтоб твоя нога не переступала! Моя граница проходит… сейчас скажу… Она около Трухина сарая проходит, дальше не заходи! – Ого! – воскликнул Моська. – Ишь, сколько себе захапать задумал! Может, и все Шапкино к тебе перейдет? Правильная граница, если хочешь знать, – от Полининого дома, вот откуда! – Силен! Это почему? – Потому что Трухины – нам родня! Значит, ихняя территория тоже к нам относится… Дальше не лезь! – А промежуток? – А там… так! Нужно, чтобы она отстояла! В сердцах, сгоряча Андрейка согласился и ушел, напоследок окончательно унизив Моську, считавшего себя кролиководом: – А кролики у тебя все маленькие, как мыши! Дома, остынув, он сообразил, что жулик Моська обманул его и границу жульническую провел: сколько чужой территории себе оттяпал! Граница совсем не там должна проходить, а где Полинин двор… И даже подальше. А посередке должна быть нейтральная территория… Вступать в новые переговоры с Моськой он не захотел, а взял и провел справедливую границу, отметив ее колышками, вроде тех, которыми в поле размечают делянки, к ним прикрепил бумажки с надписями «граница». Агрессор Моська увидел, все колышки повыдергал и разбросал, но без всяких колышков Андрейка помнил, где правильно граница проходит, и не смирился. До настоящих боев дело пока не дошло, но Моська со своей территории все время задирался и Андрейкину границу не признавал. Он научил младшего брата Федора с дружками преследовать Андрейкину кошку и пугать кур, когда их выпускали со двора на травку. Андрейка, со своей стороны, запретил этой компании бегать через его территорию, гонял их и давал подзатыльники, но они не унимались, беспрерывно делая набеги через границу, нагло пробегая по Андрейкиной земле по многу раз в день… А между прочим, сам Моська поручал тому же брату Федору караулить, не нарушает ли его фальшивую границу Андрейка, и по их сигналу выскакивал и кидался гнилыми яблоками из своего засохлого сада. Андрейка их подбирал и кидал в Моську, добавляя от себя всякий мусор, пока в военные действия не вмешалась Полина, чей дом стоял на самой спорной линии: – Андрейка, да что же это вы взялись тут сражаться? И все у моих окон! И все у моих окон! Другого места вам нету? Облюбовал! Почему к своим окнам не ведешь? – А если тут граница проходит? – объяснил ей Андрейка. – Какая еще граница? Пограничники выискались! Вот вынесу метло – помирю! Через это война до больших боев не расширилась – воевали потихоньку, чтобы Полину не вмешивать… Моська часто выходил на границу и мяукал, что можно было понять как намек на совместное Андрейки с кошкой съедение морской свинки, а Андрейка в ответ лаял, как маленькая собачонка, намекая на Моськину кличку. Оттого Моська совсем сбесился да еще потому, что у Андрейки была только одна граница, а у него две: с Андрейкой и с Алехой, и он бегал по своей громадной территории от одной границы к другой и, как настоящая моська, со всеми лаялся. Сразу стало видно, кто жулик, а кто нет. Андрейкину территорию всю обузил, сделал какой-то куцей и считает, что так справедливо… С Андрейкиной стороны неправильно присоединил к себе два двора, да четыре лишних досталось ему с Алехиной – вон сколько! А у Андрейки очутилось всего-навсего три двора… И если такому загребущему уступать, то, пожалуй, он скоро и Андрейкин дом к своей территории присоединит, совсем жить станет негде. Моськиной соседке Ольгуше-сплетнице теперь покоя не стало – так и ходила по всем территориям, от одного к другому: – Андрейка, а тебя Моська обдурил! Ведь ваш огород за Полинин двор заходит, а территории всегда считаются по огороду, а не по улице! Так в законе написано! Этого терпеть нельзя! Какой-то там Моська несчастный! А как он на тебя орет да ругается: все у меня барабанные перепонки полопал! Потом шла к Алехе, и тот, завидев Андрейку, кричал: – Твои планы известны! Только ничего не выйдет! А она опять Андрейке докладывала: – Алеха собирается вашу с Моськой территорию всю к себе присоедить! Говорит: наш дед первым в Шапкине начал жить, значит, по закону все ко мне относится… по сроку давности! И как это вы терпите? Ведь он же – форменный обалдуй! А то помирятся они с Моськой, и всю твою территорию меж собой разделят… Приходилось, конечно, опасаться, что Алеха с Моськой вдруг заключат союз да и проведут такую границу, что Андрейке вовсе никакой территории не достанется – так как Андрейкин дом стоит на самом краю, а дальше идет луг, который пока оставался неделенным… Читака в войне не участвовал ни на чьей стороне, но к нему все по очереди ходили жаловаться, друг друга ругать и советоваться насчет границы. Сперва Читака увлекся и хотел было помочь правильно поделить территорию, но на него все начали обижаться, подозревая, что он подкуплен противником. Тогда Читака сам обиделся и скрылся дома, выпросив у дяди Коли Копейкина себе для прочтения книжку необыкновенной толщины – на три тысячи страничек, называемую «Энциклопедический словарь Павленкова». Теперь он беспрерывно читал ее с утра до вечера, выискивая интересные места по картинкам. Он всегда любил читать, спрятавшись в таких укромных местах, что не сразу отыщешь, а сейчас поручил матери, чтобы она никому не разрешала его отыскивать… Андрейка нагрянул неожиданно. Читака спрятаться не успел и был очень недоволен. – Не нужна мне ваша граница! – закричал он при виде Андрейки. – Сами проводите! Я вам русским языком… людей запутываете! – Я не по этому делу… – успокоил его Андрейка и рассказал про плотину. Читака все прослушал с большим интересом и одобрил: – Это проект хороший… Кому неохота до речки переться, может тут искупаться: я б каждое утро ходил… Вот маленькие обрадуются! А то Моська с братом Федором прямо не знает, как быть… Тот зудит: «Возьми на речку»… А как ты его возьмешь, когда мать не дает: он, говорит, у вас там потонет. И водит купать сама, а когда она соберется? У нее не потонет, а у нас потонет? Сама плавать не умеет, а мы умеем, так у кого он скорей потонет?… – Малыши пускай ходят! – разрешил Андрейка. – Но брата Федора не пущу, раз он Моськин брат! Ни Моська, ни Алеха пускай и не думают, чтоб я их пустил. – А разве Рубец твой? – спросил Читака. – А чей же! – вразумлял его Андрейка. – Плотина-то чья? Значит, и вода, которая натечет, тоже моя. До самой до… большой речки – вся моя! Вот большая речка – та не моя: что не мое, то не мое… Туда пускай ходят: мне чужого не нужно. А Рубец – извини подвинься… Читака против таких неоспоримых доказательств ничего возразить не мог, только спросил: – А если придут, что ты с ними сделаешь? Андрейка подумал: – Да уж чего-нибудь да сделаю!… Там видно будет… Возьму да схожу в Макуревку за Куриной Слепотой. У него три собаки: одну посадим на одном берегу, другую – на другом, а с третьей начнем везде ходить… Пускай попробуют сунутся! А Куриная Слепота мне не откажет, мы с ним раньше дружили, только потом поссорились… Читака, помолчав, поинтересовался: – А на сколько то море должно расшириться в широту? – Да метров на… как вот отсюда и до той вон желтой курицы. А глубина будет мне по грудь, а может, и поглубже где. Я не все места измерял… – Тогда и рыба заплывет из большой реки… – начал мечтать Читака. – Тут ей спокойней, тише будет… Подумает, какая речка удобная, маленькая, нам такие нравятся, тут малькам хорошо разводиться… Мушек, козявок для еды больше… Лягушки тоже прибудут, водные жуки всякие… А за рыбой и чайки прилетят с болот – ловить ее будут… летать, белые!… – Ну так что ж? – сказал Андрейка. – Будем начинать? – Чего начинать? – Строить! Читака вытаращил глаза: – Ты чего? – А в чем дело? Было ведь? Отец говорил… – Так то большие строили! А ты… нашелся архитектор! Смеяться будут… им только дай… – Пускай смеются! – твердо стоял на своем Андрейка. – Потом мы посмеемся, когда море будет. Стоит взяться… понемножку, камушек за камушком… Вон какие сооружения, а тут – совсем маленькое… Чего там! – А техника у тебя где? – А тогда без техники делали? Какая тогда была техника? Давай хоть попробуем… Не получится – бросим… Читака сказал скучным голосом: – Ты иди пока строй… А я потом приду… немного погодя… Как вот словарь дочитаю, так и приду… Я еще не все слова прочел… – Сколько же его читать, толстющий такой! – А если он дядь Коле понадобится? – недовольно спросил Читака. – Скажет: давай обратно, мне самому нужно словечко посмотреть? Тогда что делать? Так и оставаться ему недочитанным! А плотина и подождать может… И ушел Андрейка ни с чем… Хотел обидеться на Читаку, но рассудил, что от слабосильного Читаки все равно толку будет мало, вот если б Алеха… Но Алеха пускай и не думает! Пускай сидит на своей территории и сюда не ходит, раз он людей предателями обзывает, когда над ним подшутят немножко… Пришлось строить одному. Раздевшись до трусов, Андрейка начал вытаскивать камни из кучи и класть их поперек Рубца. Сперва цепочка камней протянулась от берега к берегу в виде каменной тропинки, и по ней уже можно было пройти, почти не замочив ног. Потом тропинка расширилась: камни укладывались в несколько рядов, чтобы плотина была крепкая. Они прилегали друг к другу неплотно, и вода между ними свободно протекала… Но Андрейка нашел выход: щели он закладывал травой, выдернутой тут же, вперемешку с песком и глиной, доставаемыми со дна с помощью ладоней, сложенных как ковш экскаватора. Таким образом будущее море одновременно углублялось и очищалось от сорной растительности. Поэтому стройка шла медленно. Но раз уж взялся строить, нужно все делать на совесть, а не тяп-ляп! К месту строительства заявился брат Федор с дружками. Вероятно, бегая через границу, он удивился, что никто, их не ловит, и пошел узнать, куда делся Андрейка… Сначала Андрейка хотел его и отсюда прогнать, как вражеского брата и агента, но раздумал: а то начнут потихоньку наведываться и плотину портить… А сейчас они вреда не делали, а даже наоборот – проявили большой интерес: – Андрейка, а что тут будет? – Море! – ответил Андрейка. Они оказались даже понятливее, чем некоторые большие, сразу поверили и начали расспрашивать: – А широкое? – Не очень… Вон до того бугорка… – А глубокое? – Не очень… Вам по грудь… Брат Федор мигом понял всю свою выгоду, воскликнув: – И я искупаюсь! – И я! – крикнул белобрысый Алешка. – И я! И я! – подхватили косматый Антошка и головастый Ромашка. А маленький Максимка, которого они притащили с собой, говорить не умел, но широко заулыбался и взмахнул деревянным попугаем, показывая, что тоже очень одобряет их планы насчет купания… Брат Федор попросил: – А нам можно помогать? – Валяйте! – согласился Андрейка. От таких помощников было больше суеты и беспорядка, чем дела, но все равно, хоть какая, а помощь… Они понимали, кто тут главный, не самовольничали и обо всем спрашивали: – Андрейка, этот камень куда?… – Андрейка, а такой вот тебе нужен?… – Андрейка, можно я свой вон в то местечко положу?… Чтобы не допускать бестолковщины и неразберихи, Андрейка поручил им все маленькие камни, которые смогут донести, стаскивать в кучу у самой воды, а он будет лично распределять, какой камень куда: какой подниз, какой сверху, какой в резерве останется… Они натаскали уже порядочную кучу, но тут прибежал один и закричал: – Федька! Алешка! Антошка! Скорей! Бежим на аварию! Не спрашивая, что за авария такая и стоит ли на нее бежать, ребятишки, подхватив под мышки Максимку, как стая обезьян маленького Маугли, унеслись… Андрейка чуть сам не побежал за ними, но вовремя остановился: ведь если взялся строить, то строй. Нечего по авариям расхаживать, да и авария-то, должно быть, пустяковая: только маленьким ее и смотреть… Вскоре после них Читака пришел – не вытерпел: обуяло его любопытство. Он важно осмотрел плотину, потрогал уложенные камни и сказал, что плотина не получится, потому что настоящая плотина делается по чертежам и математическим расчетам, но решил немного помочь, объяснив: – Это я не для плотины… все равно у тебя ничего не выйдет! А я буду этими камнями развивать себе мускулатуру. Один древний грек знаешь как силачом стал? Он таскал на спине маленького теленка, теленок подрастал, а у того сила тоже подрастала. Под конец он уже быка таскал, когда теленок до быка дорос. И я буду: сначала маленькие таскать, потом побольше, потом – совсем громадные. Для строительства толку от него было немного: подняв камень, он сперва несколько раз выжимал его правой и левой рукой, а потом уж нес и отдавал Андрейке… После каждого камня он ощупывал себе плечи и руки, пробуя, не начала ли подрастать мускулатура… Скоро он утомился, сел на бугор для отдыха и начал критиковать Андрейкину работу, говоря, что плотина, во-первых, не получится, а во-вторых, развалится… От этих мрачных предсказаний Андрейка и сам начал было сомневаться… Но тут у плотины сошлись богомольная знахарка тетя Фрося, шедшая из Макуревки, где, как видно, нашлась какая-то дура, что поверила в ее обманное лечение, и пастух дядя Коля Копейкин, поспешавший в Макуревское сельпо с авоськой пустой посуды. – Привет трудящему классу! – гаркнул дядя Коля. – Это чего тут планировается: чи БАМ, чи Днепрогэс? Докладай! С дядей Колей всегда было полезно посоветоваться, и Андрейка спросил: – Дядь Коль, как вы думаете: получится тут какое-нибудь море? Ну, хоть маленькое самое? Дядя Коля внимательно оглядел строительство и ответил: – Бес-сомненно! Никаких даже не может быть тута сомнений! Скажем так: море местного значения!… Тетя Фрося, кривя рот, из которого торчали железные, как у бабы-яги, зубы, пропела: – Госспыди-и! Вот так сызмальства к безделью детишков приучуть, а подрастуть ды с ножами али под дорогой и встре-е-енуть! – А у тебя ай денег много? – опять гаркнул дядя Коля. – Докладай, сколько примерно с клиентов нагребла? Ты у нас праведная Ехросинья-целительница! Я вот как мыслю: на энтом свете тебя прямо в президиум посодють! В центре – Сусе Христе, а чуть с бочкю – Хрося наша… За выдающие заслуги по здравохранению! Тетя Фрося, прикрыв свои железные зубы черным платком, опустила глаза. – Болтают чего зря… Видють, женьшина одинокая, беззаступная… Но-о у мине-е сыны – защита! Они мине защитять!… – Точно! – подтвердил дядя Коля. – У тебя, Хрось, дети- ух! Как говорится, заморенные, но ушлые! Нар-род грамотный! Сообразительней! Насчет – себе в карман, – тут они не прозевают!… Тетя Фрося еще больше натянула платок и пошла по тропке, а дядя Коля сказал Андрейке с Читакой: – А вы продолжайте свой ударный труд на благо обче-ства! Теть Хросю не слухайте! У ней понятие насчет обчественной пользы примерно такого порядку: отвернись на минутку, она… карасин выпьет. Ежели перелить некуда будет, чтобы домой к себе унесть… Дядя Коля взглянул на солнце и всполошился: – Ух, елки-палки! Заговорился с вами, а Нюрка уж небось на перерыв закрылась. Побег! А насчет моря – эт я вам прямо ручаюсь. И рысью побежал по дорожке к Макуревке… Дядя Коля был человек бывалый и все на свете знал: ему можно верить. После дяди Колиного одобрения плотина стала даже выглядеть по-другому: пока еще невысокая, но уже прямая и аккуратная, она протянулась от берега до берега… Даже не верилось, что Андрейка своими руками ее состроил. Клал по камушку, а уже ясно, что тут серьезное сооружение, не игрушка. Потом на горизонте появился Алеха. Он добросовестно соблюдал договор, чтобы на чужую территорию не забредать, и часть луга, прилегающего к Андрейкиному огороду, обошел по широкой дуге, на чужой луг не заходя, а старался издали рассмотреть, что делают Андрейка с Читакой… Что ни говори, а все-таки Алеха – человек честный, не какой-нибудь Моська. Жалко, что шуток не понимает и любит людей неправильно обзывать… Издали было плохо видно, и Алеха, наверно вспомнив, что луг еще не делили, он пока числился ничьим, пошагал напрямик, отворачиваясь от Андрейки и улыбаясь Читаке, чтобы Андрейка знал, что это он не к нему идет. Подойдя, начал разговор с Читакой, будто никакого Андрейки здесь не присутствует: – Чего это тут строят? – дипломатично спросил он. Читака досконально рассказал про море, про рыбу, даже про чаек, добавив под конец, что ничего не выйдет, потому что плотины нужно строить по научным чертежам и математическим расчетам, а не тяп-ляп. – Это верно… – согласился Алеха. – А чего ты ему не скажешь, что самодельная плотина воду не удержит? Она промоет себе дырочку и вся утечет… Не вступая с врагом в личные переговоры, Андрейка возразил через посредство Читаки: – А ты ему скажи, что раньше мужики сами строили каждую весну. Где у них чертежи? Пускай у своего деда спросит, если не верит… Читака принялся пересказывать: – Слышал, что он говорит? Он говорит, что раньше мужики сами строили безо всяких чертежей и у них ничего не утекало, ни в какую дырочку… И чтобы ты у своего деда просил, он, наверное, знает… – Я тоже знаю… – ответил Алеха. – Мне дед рассказывал… Может, и вправду выйдет… Только он неправильно строит. Скажи ему, что он неправильно строит… – Андрейка, он говорит, что неправильно ты строишь, – повторил Читака. – А ты ему скажи: не его дело! – Не твое дело, слышь? – передал Читака Алехе. – А еще скажи, пускай уходит на свою территорию, – добавил Андрейка. – Раз он людей обзывает словами всякими… – А ты ему скажи, – тотчас возразил Алеха, – зачем они с Моськой двое против одного в карты мухлевали? Читака за ними не поспевал и начал сокращать. – Андрейка, он говорит: мухлевали вы… – А ты ему скажи, что нужно шутки понимать. Над ним подшутили, а он разозлился сразу… – Шутили они! – все больше сокращал Читака. Алеха, приглядываясь, как Андрейка кладет камни, попросил Читаку: – А ты объясни, что погорячился я тогда… Сам не помнил, что говорил… Уж очень много воды я тогда выпил… – Много воды… – начал ленивый Читака с конца, но Леха опять перебил: – И скажи, что не так нужно класть камни: почему маленькие подниз, а большие так лежат? Нужно подниз класть самые большие: они будут как фундамент, а меленькие – промежутки… – А ну их! – Совсем сбитый с толку Читака рассердился и теперь обращался неизвестно к кому: – Пускай сами без меня разговаривают. Не могут по порядку говорить и только меня запутывают бестолковостью своей. Андрейка уже и так заговорил прямо с Алехой: – Как же я их дотащу, здоровые такие? – Это мы сейчас! – обрадовался Алеха, быстренько разделся, пошлепал по воде к самому большому камню, вцепился в него, весь покраснев от натуги, но не поднял… – Вдвоем беремся! – скомандовал Андрейка. Они с трудом выворотили камень, который за все эти годы врос в землю, и, переваливая его с боку на бок, поместили в самый центр плотины как основу… Алеха с радости, что опять помирились, старался изо всех сил, таская такие громадные камни, что просто уму непостижимо. Ворочал, как все равно медведь. И не командовал, советовался с Андрейкой, каждый раз спрашивал, куда какой камень положить… Многие Алехины советы оказались дельными, и часть уже готовой плотины пришлось обратно разорить, так как сгоряча и по неопытности Андрейка много наложил камней не тех и не в те места… Вскоре вернулись брат Федор с дружками. – Какая была авария? – спросил Андрейка. – У Витьки-лесника опять мотоцикл развалился! – сообщил брат Федор. – На целых на три половинки! А сам – опять ничего! Такую аварию и смотреть не стоило, потому что «ижак» у Витьки-лесника, собранный им из всякого металлолома, разваливался на ходу уже несколько раз, но сам Витька ни разу не пострадал, вылезая из обломков невредимый, как Иван-дурак из котла с кипятком. Да и мотоцикл у него по виду смахивал на конька-горбунка. Увидев, что Алеха тоже работает, малыши принялись помогать еще горячей, стаскивая со всех сторон маленькие камни, и скоро собрали их почти все, даже начали ссориться между собой из-за какого-нибудь обломка величиной с кулак: кто первый его нашел, кому нести… Собранные малышами мелкие камни возвышались остроконечной горой, дожидаясь очереди на укладку. Чтобы не допускать дальнейших скандалов, части этой рабочей силы Андрейка назначил дергать траву для затыкания дырок между камнями. Тут большой талант показал Федор, такой же цепкий и упористый, как его жулик-брат. Он вцеплялся в куст обеими руками, дергал и дергал, пока куст не вырывался с корнем, а сам он не шлепался в воду. Травяная куча возвышалась отдельно как запас стройматериала особого назначения. К закату солнца все ближние камни были перенесены и положены на отведенные им места. Ольгушка-сплетница, видя, что Андрейка и Алеха бросили свои территории без всякой охраны, тоже заявилась с новенькой ракеткой для бадминтона на берег Рубца, в один миг разглядела всю плотину и сказала: – Ни чуточки не оригинально!… Непрактично даже!… И не потечет к вам вода, лучше и не мечтайте! А, значит, все уже помирились? Все-таки какие-то вы несерьезные: то ругаются, то мирятся, ничего не поймешь. А с Моськой еще не мирились, нет? И не миритесь с ним никогда, со злющим таким. Задохлик, а орет, как змей-горыныч. Андрейка, забыла: он знаешь что сделал? До самой теть Фроси границу перенес! И провел кривую, кривулей в твою сторону, чтобы побольше себе захапать. Ну, до чего мелочные люди бывают… Ты этого не терпи; он и тыквушек к тебе накидал… – Пускай… – бормотал Андрейка, катя камень. – Ты бы помогла лучше… – Как же! – фыркнула Ольгуша. – Сейчас! Бегу! Падаю прямо! Других дел нет, что ли? Стану я с вами в грязи мараться, как чушка. – Будет море готово, тебя не пустим, – предупредил ее Андрейка. – Очень нужно! Я и в большой речке искупаюсь. Скоро мне пришлют из Ленинграда купальничек, и я научусь плавать стилем баттерфляй. А к вам не пойду, лучше и не мечтайте. Она запела: «Баттерфля-ай… баттерфляй!» – и пошла, подбрасывая и ловя ракеткой мячик… Наработавшись, ушел брат Федор с дружками, уточнив у Андрейки, во сколько нужно являться им на работу завтра. Брат Федор даже потребовал, чтобы время записали ему на бумажке, а то забудет. Читака, всегда имевший при себе карандашик, написал цифру 8 на конфетной обертке, и брат Федор спрятал ее себе в кепку, потому что карманы были полны сырого песку и грязи… Они крепко потрудились, а еще больше измазались… Даже маленький Максимка, находившийся на сухом берегу, почему-то оказался весь в иле… Потом Читака встал со своего бугра и сказал, что пойдет отдыхать, а завтра еще поможет со свежими силами. Когда стемнело и камней поблизости больше не оказались, Андрейка с Алехой решили на сегодня работу прекратить. Уморились сильно, но уходить почему-то не хотелось. Алеха так разошелся, что когда уже отдыхали на бугре, откуда стройка была видна вся целиком, он то и дело вставал и шел к плотине, чтобы там еще чего-нибудь подправить… – А ведь получается! – больно толкал он Андрейку в бок. – Прямо не подумаешь, что двое, а? Подумают, что тут строители работали, бригада, а?… И в самом деле, если глаза сильно сощурить и долго так на плотину смотреть, то совсем не отличишь ее от настоящей: что Днепрогэс, то и она – никакой почти разницы! Когда уходили, несколько раз останавливались, чтобы еще посмотреть на белеющую в сумерках плотину… Уговорились, завтра Алеха зайдет за Андрейкой чуть свет. Проходя по своей территории, Андрейка сразу заметил, что коварный Моська воспользовался тем, что границу никто не караулил, и нахально отодвинул ее гораздо дальше Полининого дома и на Андрейкину сторону перебросил весь мусор со своей стороны, так что в темноте под ноги попадались то расколотая тыква, то щепка, которых утром не было. Надо бы все это собрать да перекинуть обратно к Моське через границу, но Андрейка сильно устал и решил пограничные дела уладить когда-нибудь после, как море будет готово. Тем более, что теперь положение изменилось по причине мира с Алехой. На другой день сам Алеха проспал и Андрейку насилу добудился, когда солнце совсем уже высоко было. Так как теперь нужно было доставлять строительные материалы издалека, Алеха хотел строительство хоть немного механизировать, выкатил из сарая тачку, но незаметно увезти ее не удалось – увидел Алехин дед и начал ругаться: – Постанови на место! Колун ухитрился выщербил, рубанку сломал и тачку сломать хотишь? Постанови, тебе говорю, а то клюшкой! Пришлось идти так. Первым делом осмотрели плотину: не размыло ли ее за ночь водой? Но плотина стояла крепко и вроде бы даже крепче сделалась… Читака пришел еще раньше и, заложив руки за спину, задумчиво прогуливался вдоль Рубца. Он сообщил Андрейке, что ему пришла такая мысль: на плотине хорошо бы для большей красоты поставить какую-нибудь статую на коне, слепив ее, например, из глины… Мысль была прекрасная, но лепить статуи никто в Шапкине не умел, и с этим делом решили пока повременить. Читака успокоился и сел на своем бугре. Андрейка с Алехой начали выискивать и таскать к месту строительства все булыжники, валявшиеся далеко от Рубца. Некоторые, самые крупные, совсем вросли в землю, пришлось Андрейке сходить за ломом, чтобы их выковыривать. Брат Федор прибыл со своей бригадой, опоздав лишь часа на два против указанного на конфетной бумажке времени. Андрейка назначил их на расчистку от всяких трав и кустарников будущего дна и песчаной полосы, которая окажется у самой воды, когда она разольется во всю свою ширь. Дно моря должно быть чистое: его всегда предварительно очищают от растительности, прежде чем залить водой, что известно каждому из газет. Ими взялся руководить Читака, слез с бугра и начал расхаживать по берегу. Когда камней накопилось много и приступили к их укладке, пришел Моська. Сначала он, как и Алеха вчера, пытался рассмотреть плотину издали, подвигаясь все ближе и ближе, подошел совсем близко и начал прогуливаться, притворяясь, что явился не плотину смотреть, а ловить кузнечиков для рыбалки, будто кузнечики только в этом месте и водятся. – Не обращайте на него внимания! – предупредил Андрейка ребят. Наконец Моська перестал притворяться и начал глазеть уже нахально. Андрейка не вытерпел первый: – Чего нужно? Иди своей дорогой! – Я не к вам пришел… – ответил Моська. – Я отдельно… гуляю! – Гуляй еще где-нибудь! – Берег не твой, а народный! – отрезал Моська. – Имею право на нем находиться… – Ну и находись… Моська сел на бугор и вызывающе сказал: – Имею право сидеть, где захочу. – Ну и сиди… Моська осмелел и начал вмешиваться: – Строители! Не умеют, а берутся, только портят!… – Тебя не касается! – ответил Андрейка. – Указчик! Иди отсюда! – Я и сам смотреть не хочу на вашу дурацкую плотину! – рассвирепел Моська. – Даже отвернулся вот, видите? Все равно не будет вода тут держаться, у таких ослов. Я не к вам пришел, а за братом. Не имеете права чужих братьев…эксплуатировать. Федор! Федор же! – Ну чиво?… – независимо откликнулся брат Федор, подступая к самому большому кусту осоки. – Пошли домой! Кому сказал? Слышишь? – Ну, слышу… – буркнул брат Федор, вцепился в куст, уперся пятками в дно и начал дергать. – Говорю, пошли! Они тебя эксплуатируют! – Никто… меня… не… сплоти…ру…ет!… – пыхтел брат Федор, изо всей силы дергая куст. – Я сам… спло… ти…рую-усь!! Куст выдернулся, брат Федор шлепнулся спиной в воду и вскочил весь в иле, потрясая своим трофеем, чтобы дружки видели, какую махину он осилил, а те приветствовали его победу радостными возгласами. – Ну, приди, приди… – бессильно пригрозил Моська и ушел. Однако ушел он не совсем и бродил вдалеке по лугу. Уже можно было не беспокоиться, что плотина не получится. Воды прибавилось столько, что она мешала работать, и для нее проделали сбоку временную канавку, через которую она шла с журчанием, как после большого дождя. Низинка незаметно затоплялась. – Андрейка! – радостно сообщил Алеха. – Вон тут кустик рос на берегу, я приметил… А сейчас уже одна макушка от него торчит! – Дергай! – распоряжался Андрейка. – Это место теперь будет считаться – дно, а я не люблю, когда на дне что-нибудь за ноги цепляется… Брат Федор уже сообразил, в чем дело, валялся в воде, брызгался, орал. Ведь море стало таким полноводным, что, если лечь на дно, то над водой окажется одна голова. А что будет, когда плотину перекроют полностью! Маленькие девчонки тоже пришли посмотреть. Купаться вместе с братом Федором они не решались и приставали к Андрейке: – Андрейка, а что тут будет? – Море! – Сильно глубокое? – Не очень… Купаться можно, а утонуть нельзя… – А нас пустишь? – Смотря кого! Лариску пущу, а Лидку – подумаю: она от моей завалинки песок таскала… – И ладно… – обижалась Лидка. – И не надо! А я все равно искупаюсь! Подожду, когда тебя не будет, искупаюсь, и ты меня не поймаешь! Что! Видно, кто-то сказал про строительство Алехиному деду, и он пришел – не ругаться, а посмотреть и добродушно приветствовал строителей: – Бог в помощь! Идет дело? – Дедушка, – спросил Андрейка, – а ничего, что мы сюда траву закладываем?… – Кладите, не боитесь… – одобрил его дед. – Бывалыча, под мельницы так и запружали… Сено валили, хворост… Крепко стояло, ничего… Ты, Алеха, вот что: пошли тачку дам… Все ж таки не голыми руками… С тачкой, конечно, дело пошло веселей! Алеха возил камни, Андрейка их укладывал, Читака помогал Алехе нагружать тачку, а когда она пустовала, садился в нее сам, и Алеха его вез. В полдень сделали перерыв на обед, окунулись в своем море и разошлись по домам. Только Андрейка приступил к еде, в дом ворвалась Ольгуша и отчаянно закричала: – Андрейка! Скорей! Там Моська твою плотину ломает! Чуть не подавившись куском, Андрейка выскочил из-за стола и помчался к Рубцу. Когда пробегал двором, некогда было отыскивать, чем огреть Моську; схватил что попалось под руку – не палку, а бревно целое! И бежать с ним тяжело, и держать неудобно, не говоря уж что другое делать… Моська был возле плотины и разбирал у нее боковую стенку. – Что ты делаешь! – издали заорал Андрейка. Моська, увидав, какое оружие припас против него Андрейка, струсил и убежал на середину моря, куда одетый Андрейка полезть за ним не мог, и оттуда начал переговоры: – Посмотри сперва, а потом ори! Не разберется, а орет! Я что делаю? Вот… Он показал на два громадных булыжника, которые неизвестно где откопал и как приволок: – Вот эти нужно положить с боков… а бока продлить… А то через бока вода утекать будет, когда много ее набежит… Действительно, бока требовалось продлить, и Андрейка успокоился: – Ладно… Только спросить нужно, а не самому орудовать… Каждый будет… – А я не вижу? – Моська опять осмелел и повысил голос: – Я давно уже видел… да вы не пускали! И камни давно нашел! Вдвоем они разобрали у плотины бок и продлили его с помощью Моськиных камней… Когда Алеха привез Читаку с обеда в тачке, они даже не удивились, что Моська работает как ни в чем не бывало. А он сразу повел их к месту, где из земли торчали булыжины неимоверной величины, которые Моська обнаружил, когда слонялся без дела по лугу. Каждый такой камень везли отдельно. Андрейка распорядился оставить их для полного перекрытия русла. Моська, стараясь наверстать потерянное время, работал и суетился за двоих. Он принес из дома ведро, лопату и начал расчищать русло Рубца, таская в ведре мокрый песок для засыпки между камней. Вскоре он осмелел и закричал на Андрейку, когда тот хотел взять камень из запасной кучи, чтобы заткнуть одно подозрительное место: – Тех длинненьких не касайся! Не затем приготовлены! Они для верха! Вон бери откуда! – Чего командуешь? – заспорил Андрейка. – Я не знаю, что ль, какие откуда брать? – А я не велю! Для этого кругленькие есть! А это – длинненькие, не видишь? Длинненькие не растранжиривать! Алеха встал на Моськину сторону: – Длинненькие нужно беречь, на пустяки не тратить… А то понадобятся, где возьмешь? Больше таких не осталось. У меня для них особое место запланировано! Пошли, покажу… Обижаться не стоило, пускай уж командует, лишь бы плотина получше получилась! И про длинненькие они правильно советуют… И Андрейка начал выбирать из запасной кучи маленькие камни на затычку… Плотина сделалась готовой как-то незаметно: просто стало видно, что больше добавлять нечего, да и материал весь кончился… Была у Андрейки мысль – устроить торжественное открытие, но открывать ничего не пришлось: маленькие ребятишки во главе с братом Федором уже поналезли в море и с криками бултыхались там, словно оно все время было. А море заполнялось, разливалось все шире, делаясь все глубже. В последнюю очередь провели сток, чтобы вода не шла через верх. Хитрый Сенечка подоспел к самому шапочному разбору: – Чего это вы делаете? Никто не счел нужным ему отвечать, только вежливый Читака откликнулся: – Море устраиваем себе! – Вот чудики-то! – покачал головой Сенечка. – А речки вам мало? – Море – это совсем другое дело! – терпеливо объяснял Читака. – То речка, а то – море… Оно будет устроено иначе… мелкое! Малыши и кто не умеет плавать могут купаться здесь. И потом… если воды меньше, то она будет теплей? А рыба любит, когда тепло, так? – Ну так… – Рыба узнает, что есть теплое мелкое море… ведь тут и кувшинки, и все вырастет… так? – Так… – Когда по большой речке слух разойдется про море… рыба будет сюда заплывать… Сенечка что-то наконец сообразил и воскликнул: – А правда! – А что я говорю! – торжествовал Читака. – Теперь слушай дальше… Но Сенечка не слушал: – Тогда как побольше ее наплывет, то заход сетью перегородить, воду из плотины выпустить… Вот можно будет рыбешкой поджиться! – Я тебе подживусь! – заорал Моська, украшавший верх плотины глиняными завитушками. – Только начни ловить, я тебя самого утоплю! Вот поймай хоть одну самую маленькую рыбку! Сейчас тебя грязью измажу! Он набрал полные руки самой грязной грязи, но Сенечка не стал дожидаться, когда его измажут, и быстро пошел прочь, поминутно оглядываясь, не бежит ли за ним Моська с грязью… Чтобы Сенечка или кто другой не вздумали выловить всю рыбу, решили объявить море заповедником. Закончив работу, строители долго еще сидели и слушали, как вода журчит, переливаясь через сток: она шумела, как настоящий водопад! …Ранним утром Андрейка, стоя на бугре, озирал свое море. Гладь воды была широкая, виднелась издалека, а когда дул ветерок, с нее веяло прохладой. В море с веселым кряканьем уже плавали Полинины утки, а на песочек пришли купаться трое рабочих со строящегося недалеко от Шапкина куриного комплекса. Один стоял по пояс в море, двое других загорали на травке. Андрейка тоже залез в воду, окунулся, смерил глубину в разных местах и пошел вдоль плотины, пробуя рукой, крепко ли держатся камни… – Эй, пацан! – окликнули его рабочие. – Ты чего там колупаешь? Что – не так сделано? – Я сам делал!… – похвалился Андрейка. – Оно и видно… – засмеялись рабочие, а один крикнул тому, что в воде: – Сашко, разгони пацаненка! Шкодничать тут пришел! Сашко выловил из воды какую-то длинную ветку и замахнулся на Андрейку: – Марш отсюда! Чтоб тебя больше здесь не видели! Андрейка выскочил из моря и убежал на бугор. Там он сел и начал глядеть на море издалека… А туда уже шла новая партия купальщиков: Ольгуша вела совсем маленьких малышей, которые несли с собой резиновых крокодилов и уток, уже заранее надутых. Увидев Андрейку на бугре, Ольгуша обеспокоилась и замедлила шаги… Потом выставила малышей вперед, а сама пошла сзади, точно воспитательница из детских яслей. Поравнявшись с Андрейкой, она, глядя прямо перед собой, сказала строгим учительским голосом: – Когда маленьких детишек ведут куда-нибудь купаться или на песочек, то заграждать им дорогу даже генералам строго воспрещается! Так в конституции написано! И направилась со своей мелюзгой прямо к песочку на морском берегу… Андрейка даже и не думал никому дорогу заграждать: просто сидел и дожидался, когда уйдут рабочие, чтобы и самому хоть немножко искупнуться… И любовался морем. Правда, оно получилось не очень большое, но ведь моря всякие бывают: есть – большие, есть – поменьше, а могут быть и совсем маленькие… Маленькое тоже пусть будет! |
||
|