"Резервация" - читать интересную книгу автора (Калугин Алексей)

Глава 16 Ночной штурм

Руководитель Комендантского отдела Никос Сафарин долго колебался, прежде чем отдать приказ о штурме сектора. Среди комендантов уже и без того было слишком много жертв – семьдесят пять человек из элитного отряда специального назначения погибли при взрыве склада, около сотни патрульных комендантов находились сейчас в секторе Лапласа и, если верить словам насмерть перепуганного старшего коменданта сектора, большинство из них были убиты. Если и при штурме сектора коменданты понесут потери, то не исключено, что спецслужбы отдела предъявят свои претензии руководству, обвинив его в неспособности выполнять свои функции. Но, с другой стороны, на Сафарина давил Совет сохранения стабильности, требующий незамедлительно восстановить порядок в подконтрольном Комендантскому отделу секторе.

К полуночи план операции по захвату мятежного сектора был тщательно проработан и утвержден. В соответствии с ним два отряда спецназа должны были войти в сектор через проходы, соединяющие его с двумя соседними секторами, подконтрольными Комендантскому отделу. Двигаясь навстречу друг другу, они станут постепенно вытеснять мятежников из центрального прохода. Следующим за ними патрульным комендантам предстояло блокировать боковые проходы и жилые корпуса. После завершения первого этапа операции можно будет перейти к прочесыванию проходов и ликвидации оставшихся очагов сопротивления.

Начало штурма было назначено на два часа ночи, в расчете на то, что к этому времени большая часть жителей разойдется по своим домам. Закончить основную часть операции планировалось к шести часам утра.

В полном соответствии с разработанным планом два взвода комендантского спецназа вошли в мятежный сектор через переход, соединяющий его с сектором Ландау. В пятидесяти метрах от ворот центральный проход перекрывала невысокая и на вид довольно ненадежная баррикада, на строительство которой пошли главным образом выброшенные на улицу стулья и столы.

Командир отряда, как ему и было предписано, еще раз обратился к мятежникам с требованием прекратить бессмысленное сопротивление и разойтись по домам. В ответ на это в комендантов полетели стальные шары. На щитах, которыми прикрывались коменданты, брошенные вручную шары оставляли отметины, обрамленные сетками разбегающихся трещин. Шары, выпущенные из пращи, пробивали щиты насквозь. Кому-то из комендантов шар угодил в лицевой щиток маски противогаза. Комендант с криком сорвал с себя противогаз и схватился руками за изрезанное осколками лицо. Двое других, подхватив раненого под руки, отвели его в сторону.

– Вперед, ребята! – закричал хорошо поставленным голосом командир. – Задайте жару этим мерзавцам!

Бойцы уже были достаточно злы, чтобы броситься на приступ, даже не дослушав команды до конца. Под градом сыплющихся на них стальных шаров и разломанных деталей каких-то машин они преодолели расстояние, отделявшее их от баррикады, и, перебросив на другую сторону несколько дымовых гранат, начали взбираться на шаткую груду поломанной мебели, путаясь ногами в переплетении ножек столов и стульев. То и дело какой-нибудь из предметов вываливался из баррикады, и ухватившийся за него комендант, теряя равновесие, заваливался на бок.

Обороняющиеся сдали баррикаду почти без боя. Лишь только первые коменданты перевалили через гребень наваленной перед ними кучи хлама, как защитники сектора, оставив позицию, сломя голову побежали ко второй баррикаде, отнесенной от первой метров на пятьдесят.

Перебравшиеся через баррикаду коменданты, посмеиваясь и шутливо подбадривая своих товарищей, которые все еще сражались с горой мебели, неторопливой походкой направились в сторону второго рубежа обороны мятежников.

Коменданты не преследовали отступающих – в их задачу не входило уничтожение противника. Они должны были только пройти центральный проход и соединиться с отрядом, движущимся им навстречу со стороны сектора Аристотеля. Командир отряда в душе тихо радовался: судя по тому, насколько легко оказалось взять первую баррикаду, вся операция по захвату сектора займет не более часа, и он еще к утру успеет вернуться домой к детям и жене, которая в эту ночь, так же как и он, не ложилась спать.

Силы комендантов были разделены баррикадой надвое, когда из окна третьего этажа кто-то бросил вниз пылающий факел. Облитая горючей смесью баррикада в одно мгновение оказалась охваченной пламенем. Рев огня и треск ломающейся мебели слились с криками застрявших на баррикаде людей. Несколько человек с обеих сторон бросились им на помощь. И в этот момент огонь добрался до спрятанных под грудой мебели канистр с горючим и двух баллонов с кислородом.

Взрыв разметал баррикаду в стороны. Коменданты кинулись прочь, спасаясь от пылающих обломков и потоков горящей жидкости. Восемь человек, не успевших выбраться из огня до взрыва, погибли. Четверо комендантов, охваченные пламенем, с дикими воплями катались по земле, пытаясь сбить пожирающий плоть огонь. Когда их товарищам удалось погасить на них одежду, глазам их предстало ужасающее зрелище – пластиковые маски противогазов, расплавившись от нестерпимого жара, прикипели к лицам несчастных так, что снять их, не содрав при этом кожу и мышцы с лицевых костей, было невозможно. Еще с десяток спецназовцев получили ожоги и незначительные повреждения.

– Срочно пришлите врачей! – орал в трубку радиотелефона командир подразделения. – И подкрепление!.. Да!.. Подкрепление, я вам говорю!.. Пришлите сюда роту!.. Немедленно!.. Я потерял четверть своих бойцов!..

Из-за второй баррикады выскочила толпа мятежников, вооруженных кто чем. Девять комендантов, путь к отступлению для которых был отрезан стеной пламени и потоком жидкого огня, попытались остановить нападавших, используя метательные ножи и дротики. Несколько мятежников были убиты, но остальным удалось прижать комендантов к стене корпуса.

Прикрывшись щитами с выдвинутыми сантиметров на тридцать вперед клиньями электроразрядников, тренированные бойцы спокойно и уверенно отражали атаку за атакой, ожидая, когда оставшимся по другую сторону горящей баррикады комендантам удастся пробиться к ним сквозь огонь.

Внезапно наседавшая на окруженных комендантов толпа раздалась в стороны. Вперед вышел высокий, худой человек. В руках он держал большую пластиковую бутылку, горлышко которой было заткнуто тряпкой с болтающимся концом. Человек чиркнул зажигалкой, подпалил от узкого язычка пламени фитиль и, широко размахнувшись, навесом кинул бутылку на комендантов.

Мгновенно подняв щиты, коменданты прикрылись ими сверху. Штырь электроразрядника пропорол тонкий пластик бутылки. Вспыхнувшая горючая смесь потекла комендантам на плечи. Страх оказаться заживо сгоревшими заставил комендантов побросать на пол оружие и деформирующиеся под воздействием огня щиты.

– Хватит! – крикнул кто-то из них, выбегая с поднятыми руками вперед. – Все! Мы сдаемся!

Но мятежники пленных не брали. Ударом железного прута по плечу комендант был сбит на пол. Через мгновение тот же прут разорвал ему живот.

Убив последнего коменданта, мятежники отошли за баррикаду.

– Началось, – негромко произнес Стинов, услышав отзвук отдаленного взрыва.

– В другом конце сектора, – уточнил Медлев. – До нас доберутся не скоро.

– Если только коменданты не начнут штурм одновременно и со стороны сектора Архимеда.

Медлев, склонившись над клавиатурой инфо-сети, принялся быстро набирать какой-то текст.

– Строчишь отчет своему начальству? – усмехнулся Стинов.

Медлев покосился на него, но ничего не ответил.

– Зря стараешься, – сказал Стинов. – Лучше посоветуй Стояновичу включить канал новостей – из него он больше узнает.

Отправив сообщение, Медлев переключил инфо-сеть на новостийный канал.

На экране появилось изображение центрального прохода сектора Лапласа, где только что произошло сражение между мятежниками и комендантами. Камера оператора сначала показала пылающую баррикаду. Затем она опустилась вниз, скользнула по залитой кровью мостовой и остановилась, фиксируя тела многочисленных жертв. Крупным планом возник на экране дымящийся труп погибшего в огне коменданта.

Изображение на экране сопровождал взволнованный голос комментатора:

– С ужасающей жестокостью, не щадя ни мирное население сектора, ни тех, кто вынужден, выполняя приказание, убивать их, руководство Комендантского отдела пытается вернуть под свой контроль сектор Лапласа. Жители сектора были вынуждены взять в руки оружие, чтобы отстоять свое право на жизнь. Бездарное руководство, поставившее обитателей сектора на грань голодной смерти, теперь истребляет их физически. Должно быть, именно таким способом руководство Комендантского отдела старается решить возникшую проблему…

– Кстати, Петр, у тебя есть что-нибудь перекусить? – спросил Стинов. – Или нам тоже грозит голод?

Медлев протянул Стинову коробку с бутербродами. Выбрав бутерброд для себя, Стинов передал коробку Василию.

– Это называется подготовкой общественного мнения, – пережевывая бутерброд, взглядом указал на моноэкран Стинов.

– И что дальше? – посмотрел на него Медлев.

– Дальше? – Стинов сунул в рот оставшийся кусок бутерброда, неторопливо прожевал и посмотрел на часы. – К утру коменданты потеряют контроль над сектором.

Отряд комендантов, вошедший в зону мятежа со стороны сектора Архимеда, действовал уже более осмотрительно, с учетом опыта команды, нарвавшейся на засаду в противоположном конце сектора. Не пытаясь штурмовать вставшую у них на пути баррикаду, коменданты сами подпалили ее, вынудив мятежников отойти на вторую линию обороны. Быстро погасив огонь заранее приготовленными порошковыми огнетушителями, коменданты двинулись вперед.

Вторая баррикада была значительно выше и надежнее первой. Сверху ее покрывали раскатанные полотна оберточного пластика. Несколько зажигательных свечей, брошенных комендантами на баррикаду, быстро погасли. Если мятежники не собирались сжечь вторую баррикаду так же, как и первую, значит, собирались ее оборонять.

Коменданты остановились в нерешительности. Что еще, кроме огня, собирались использовать в борьбе мятежники? Казалось невероятным, что не имевшие прежде боевого опыта люди рассчитывают устоять в бою против хорошо подготовленных бойцов. Хотя, с другой стороны, именно незнание могло являться причиной их решимости и безрассудной смелости.

Засевшие в укрытии мятежники никак не проявляли себя, предоставив комендантам право первого хода.

Для начала коменданты забросали обороняющихся гранатами со слезоточивым газом. По их расчетам, через пару минут по ту сторону баррикады не должно было остаться ни единого человека, способного оказать сопротивление.

Покрывающий баррикаду оберточный пластик был скользким – его специально облили водой, чтобы усложнить задачу тем, кто будет штурмовать преграду. Коменданты забросили наверх цепи с крючьями и с их помощью начали карабкаться на баррикаду. Оставшаяся внизу группа прикрытия держала оружие наготове – каждый, кто появился бы в этот момент на вершине баррикады, в ту же секунду был бы сражен ножом либо дротиком.

Едва только голова первого коменданта показалась над гребнем баррикады, как тут же на его шее захлестнулась проволочная петля. Раскинув руки, комендант перевернулся вверх ногами и полетел вниз, на другую сторону оборонительного рубежа. На лету он еще успел сорвать с пояса дубинку и, выпустив из нее стальное лезвие, рубануть по лицу кого-то из мятежников, но подняться на ноги ему уже не удалось. Страшный удар молота расколол на его голове шлем и прикрытую им затылочную кость.

Таким же образом мятежникам удалось стащить с баррикады еще двух комендантов. Но четвертому удалось увернуться от проволочной петли. Брошенный им сюрикен вонзился в глаз неудачливому ловцу. Метательная стрелка сразила еще одного мятежника с арканом.

Под прикрытием закрепившегося наверху бойца вскарабкались на баррикаду еще несколько комендантов. Под ударами не знающих промаха метательных стрелок, ножей и сюрикенов мятежники вынуждены были отступить, оставив на поле боя полтора десятка убитых.

Еще не все коменданты успели перебраться на другую сторону баррикады, когда из бокового прохода, сворачивающего налево в нескольких метрах от них, появились двое человек, с трудом удерживающие в руках тяжелый брандспойт, подсоединенный к толстому шлангу. Мощная, тугая струя воды ударила по комендантам, сбивая их с ног. Кто-то, находившийся на баррикаде, кинул нож, вонзившийся в плечо одного из мятежников. Бросив брандспойт, второй человек подхватил раненого и вместе с ним скрылся за углом. Извиваясь на мостовой, шланг продолжал выбрасывать во все стороны потоки воды.

– Похоже, что мятежники исчерпали все свои возможности и напоследок решили устроить нам душ, – стягивая маску противогаза с запотевшим лицевым щитком, пошутил один из комендантов.

Посмеиваясь над нелепой выходкой населяющих сектор идиотов, коменданты принялись приводить в порядок свою промокшую насквозь форму.

– Вот они, наши гранаты, – сказал кто-то из спецназовцев, ткнув носком ботинка один из неровных серых холмиков, прилипших тут и там к дорожному покрытию. – Они заливали их быстро схватывающимся цементным раствором.

– Догадливые, черти, – оскалился стоящий рядом с ним комендант с выбритой наголо головой. – Слишком уж догадливые. Не нравится мне это.

Вместе с этими словами он резко выбросил руку в сторону. Вылетевший из руки нож вонзился в горло появившемуся из-за угла человеку в высоких резиновых сапогах. Человек захрипел и уронил на залитую водой мостовую оголенный конец высоковольтного кабеля, который держал в руках.

Зловещее шипение и треск электрических разрядов возвестили о том, что взвода комендантского спецназа более не существовало.

– Я поверить не могу! – Не в силах усидеть на месте Никос Сафарин нервно расхаживал вдоль длинного стола для совещаний, за которым сидели советники и представители спецслужб. – Уму непостижимо!

Сафарин удивленно и в то же самое время возмущенно взмахнул руками. Взгляд, направленный вначале на потолок, он в следующую секунду перевел на своих советников, и те торопливо закивали, соглашаясь с утверждениями шефа.

Сафарин остановился за спиной командира комендантского отряда специального назначения и положил руки на спинку его кресла.

– Объясните мне, господин Петросян. Объясните нам всем, – Сафарин взмахом руки обвел всех сидевших за столом. – В чем причина того, что специально подготовленные бойцы не могут справиться с безоружными мятежниками?

– Причина в том, что отряд комендантского спецназа подготовлен для борьбы с террористами, а не для подавления мятежей, – глядя в стол, угрюмо ответил комендант. – У отряда нет опыта ведения уличных боев.

– Как мы недавно убедились, вы и с террористами бороться не умеете, – безнадежно махнул рукой Сафарин.

– Взрыв на складе был намеренной провокацией, – ответил Петросян. – Кто-то использовал налет иксайтов, для того чтобы нанести удар по нашему отделу. Я уже докладывал, что незадолго перед взрывом получил сообщение от своих людей о том, что все мины иксайтов обезврежены.

– Значит, не все, раз взрыв все же произошел! И ответственность за это лежит на вас! – Сафарин ткнул пальцем Петросяну в спину, между лопаток. – И на вас тоже, господин Строп! – указал он на шефа патрульной службы.

– Я согласен с выводами господина Петросяна, – сказал Строп. – Но, как мне кажется, сейчас нам следует заниматься не поиском виновных, а решать вопрос, как быть с мятежным сектором.

– У вас есть какие-то предложения? – уперевшись руками в спинку стула, на котором сидел Петросян, Сафарин подался вперед.

– Если вы дадите разрешение использовать огнеметы… – начал Строп.

– Не дам! – не дав договорить, оборвал его Сафарин. – Во-первых, огнеметы – запрещенное оружие. И когда об этом станет известно Совету… Я даже не хочу говорить об этом! – взмахнул рукой Сафарин. – А во-вторых, кому будет нужен выжженный дотла сектор?

– Может быть, перекрыть доступ кислорода в сектор? – неуверенно предложил кто-то из советников.

– Бессмысленно, – сказал, по-прежнему глядя в стол, Петросян. – Воздуха в секторе хватит на три-четыре часа. За это время мятежники успеют пробить дыру в соседний сектор. Нам только не хватало, чтобы мятеж перекинулся на другие сектора.

– Нужно было сразу же действовать решительно и жестко, – сказал Строп. – А так мы дали мятежникам время на подготовку. И, следует признать, они с умом им воспользовались.

– Вы обвиняете меня в нерешительности, господин Строп! – Сафарин бросил на шефа безопасности гневный взгляд.

– Ни в коем случае, господин Сафарин, – поспешно заверил тот. – Я просто констатирую факт.

– Хватит разговоров, господа! – звучно хлопнул ладонью по столу Сафарин. – Начинайте, наконец, действовать! Я требую, чтобы, несмотря ни на что, штурм сектора Лапласа продолжался!

– Вместе с теми, кто погиб при взрыве склада, я потерял половину своего отряда, – мрачно заметил Петросян. – Еще две-три баррикады, взятые такой же ценой, что и первые, и из всего отряда спецназа останусь только я один.

– Принимайте под свое командование патрульных Стропа.

– Если уж бойцы господина Петросяна не смогли справиться с поставленной задачей, то что говорить о простых патрульных, – попытался возразить Строп. – Потери среди них будут огромными, а принесет ли это желаемый результат?..

– Если потребуется, то на штурм сектора пойдете вы сами, Строп, и Петросян вместе с вами, – решительно отмел любые возражения Сафарин. – Делайте что хотите, господа, но к утру, к тому времени, когда начнет свою работу Совет сохранения стабильности, я должен получить сообщение о том, что сектор Лапласа находится полностью под нашим контролем!

Возобновив штурм сектора, Петросян избрал тактику постоянного, ни на минуту не ослабевающего давления на оборонительные рубежи мятежников. Неся потери, отряды комендантов медленно, но упорно продвигались вперед, направляясь вдоль центрального прохода навстречу друг другу.

По мере того как квартал за кварталом сектор переходил в руки комендантов, среди мятежников началось волнение, грозящее в скором времени перерасти в панику. Отступая к центру сектора, люди чувствовали себя зажатыми в чудовищные тиски, лапы которых медленно сходились, чтобы в конце концов раздавить, размазать, превратить в труху и прах то, что находилось между ними.

Надежно укрепленными и продуманно защищенными были только три первые линии обороны мятежников. Преодолев их, дальше коменданты двигались, почти не встречая сопротивления. Небольшие, разрозненные группы мятежников пытались наносить удары по отрядам комендантов из боковых проходов, но, встречая решительный отпор, быстро ретировались. Да время от времени из окон секций, выходящих фасадами в центральный проход, летели в комендантов то бутылки с зажигательной смесью, то просто какие-то тяжелые предметы. Прочесыванием боковых проходов коменданты не занимались, опасаясь угодить в засаду. Они продолжали двигаться дальше, спеша закончить дело и покинуть, наконец, проклятый сектор, унесший уже множество жизней.

К шести часам утра под контролем мятежников, зажатых с двух сторон отрядами комендантов, оставалось только пять кварталов центрального прохода. Защитники сектора были близки к тому, чтобы признать свое поражение и прекратить бессмысленное сопротивление.

– Эй, смотрите-ка! – крикнул вдруг кто-то из людей.

Следуя за направлением его протянутой руки, те, кто находился рядом, подняли головы вверх.

На потолке сектора медленно сдвигалась в сторону плита перекрытия. Когда проем стал достаточно большим, чтобы в него мог пролезть человек, вниз упал тонкий пластиковый трос. Держась за зажимы роликовой каретки, вниз по тросу быстро съехал человек, одетый в темно-синюю форму армейского образца, ботинки на высокой шнуровке и в армейском кепи с широким козырьком на голове. Поверх одежды на нем был еще и бронежилет с кармашками для метательных ножей и стрелок.

– Ну что, мужики, помощь нужна? – весело улыбнувшись, спросил он у измученных защитников сектора.

Те, не зная, что ответить, удивленно смотрели на спустившегося с потолка пришельца.

Незнакомец посмотрел вверх и, звонко свистнув, махнул кому-то рукой.

Проем в потолке расширился. Вниз упало еще с десяток тросов, по которым заскользили люди, одетые так же, как и тот, что спустился первым. Каждый из них, едва коснувшись ногами пола, проворно отскакивал в сторону, уступая место спускающемуся следом за ним.

Ничего не понимающие жители сектора молча наблюдали за тем, как буквально на глазах растет армия пришельцев.

Одетые в синюю форму и бронежилеты бойцы выстроились у стены дома в три шеренги. Их было не меньше двух сотен. Все, как на подбор, высокого роста, крепкие и мускулистые. Даже лица их – застывшие, словно вытесанные из камня, с пустыми, ничего не выражающими глазами – казались одинаковыми. Никто из бойцов не сделал ни одного лишнего движения и не произнес ни единого слова.

Впрочем, это не относилось к пяти командирам, которые, прохаживаясь перед строем, посмеивались и обменивались между собой короткими замечаниями.

Кто-то из местных жителей подошел к одному из командиров и осторожно тронул его за локоть.

– Простите, – робко произнес он. – А вы, собственно, кто такие будете?

– Друзья, – улыбнувшись, ответил командир.

Обращаясь ко всем, кто мог его видеть и слышать, он отчетливо и громко произнес:

– Мы представители Информационного отдела! Мы не могли равнодушно наблюдать за кровавой бойней, учиненной в вашем секторе комендантами! Мы пришли к вам на помощь и уйдем, как только наша миссия будет окончена! Но если вы пожелаете, чтобы мы остались, то, как только коменданты будут выбиты из сектора, сюда незамедлительно доставят необходимое продовольствие! Мы не захватчики и не собираемся силой навязывать вам свою власть, как это пытаются сделать коменданты! Хозяева сектора вы, его жители, и вам выбирать руководство, которое может удовлетворить и защитить ваши интересы!

Ошеломленные жители какое-то время молчали, не в силах поверить тому, что решение всех их проблем внезапно само собой буквально свалилось им на головы. Когда же до них наконец дошел смысл слов, сказанных информационником, толпа взорвалась ликующими криками, повергшими в изумление находящихся совсем уже неподалеку комендантов.

Командир отряда информационников удовлетворенно улыбнулся и вскинул вверх руки, призывая собравшихся к тишине.

– Благодарю вас за поддержку, друзья! – сказал он. – А сейчас прошу вас очистить проход! Вы проявили незаурядное мастерство и мужество, сражаясь с комендантами! Теперь позвольте действовать профессионалам!

Быстро и четко выполняя команды, бойцы разделились на две группы и развернулись в обе стороны центрального прохода.

Последний инструктаж, который перед боем дали бойцам командиры, был короток:

– Враг определен. Ориентация – по цвету формы. Задача – уничтожить врагов либо вытеснить из сектора. Клон – действуй!

Ровным, сомкнутым строем клоны-бойцы двинулись в указанных направлениях.

В первый момент, увидев движущихся на них бойцов в форме Информационного отдела, коменданты замерли в растерянности и недоумении. Они уже ощущали близость победы и не были настроены на битву с новым противником, уверенно вставшим у них на пути.

– Последний удар, ребята! Мы раздавим их! – крикнул командующий патрульными комендантами один из последних оставшихся в живых спецназовцев и первым бросился вперед.

Воодушевленные уверенностью своего командира коменданты последовали за ним.

Идя на сближение с противником, коменданты активно использовали метательное оружие. Однако грудь и живот у клонов были надежно защищены бронежилетами из широких наборных пластин. На ранения в руки и ноги они просто не обращали внимания – в мозге каждого из них специальной командой были временно нейтрализованы центры восприятия боли. Упали на мостовую только четверо клонов. Одному из них брошенный нож воткнулся в колено, раздробив сустав. Трое других были ранены в голову или шею.

Когда расстояние между противниками сократилось до двадцати метров, шедшие в первой шеренге клоны одновременно как по команде взяли в руки большие двухлопастные бумеранги, отточенные кромки которых были испещрены мелкими, острыми бороздками, нанесенными лазерным лучом. Тринадцать брошенных бумерангов, подобно порыву ветра, несущему боль и смерть, ударили по строю комендантов.

Нанеся удар, клоны из первой шеренги организованно отступили назад, уступая место следующим за ними бойцам, и еще тринадцать боевых бумерангов, рассекая воздух, ворвались в ряды комендантов, сея ужас и смерть.

Оставшиеся в живых коменданты сгруппировались и подняли щиты. Оружие дальнего боя, использованное противником, оказалось эффективнее того, что имелось у них. Теперь, приготовив дубинки с выдвигающимися стальными лезвиями и металлические плети, коменданты готовились к ближнему бою.

Приблизившись к выстроенной комендантами «черепахе», клоны выбросили вперед телескопические копья. Пара комендантских щитов разлетелась вдребезги. Остальные выдержали удар, но наконечники копий соскользнули по ним в зазоры между сдвинутыми плоскостями. Работая ими, как ломами, клоны взломали оборону противника и подняли комендантов на копья. Коменданты, которым посчастливилось выбраться живыми из этой мясорубки, в панике кинулись бежать к выходу из сектора.

Комендантский отряд второго эшелона, вошедший со стороны сектора Архимеда, попытался организовать оборону, воспользовавшись для этой цели не до конца разрушенной баррикадой мятежников, но был смят и обращен в бегство неудержимым натиском бойцов, одетых в синюю форму.

К девяти часам утра сектор Лапласа полностью перешел под контроль Информационного отдела.

– Мы еще сыграем в шахматы? – спросил у Медлева Стинов, перед тем как уйти.

– Конечно, – устало улыбнувшись, ответил тот. – Будем считать, что сегодняшнего дня просто не было.

Когда за Стиновым и монахом закрылась дверь, Медлев сел за стол и, подперев голову ладонью, уставился на моноэкран. Канал новостей сообщал о том, что усилиями Информационного отдела порядок в секторе Лапласа восстановлен и пострадавшим жителям уже доставлена первая партия продовольствия.

Кадр сменился, и на экране появилось довольно улыбающееся лицо Марата Шалиева.

– Мы приложим все усилия, для того чтобы в кратчайший срок привести сектор Лапласа в состояние, в котором он находился до того, как руководство Комендантского отдела учинило в нем кровавую бойню…

Взяв со стола заряженный арбалет, Медлев тщательно прицелился и выстрелил. Пробитый стальным болтом моноэкран лопнул, рассыпавшись на тысячу осколков.