"Идеальный друг" - читать интересную книгу автора (Сутер Мартин)7Детектив Таннер отличался крупными габаритами: большие руки, большие ботинки, большое туловище, большая голова, большой нос, рот, даже шевелюра. Он приветствовал Фабио осторожным рукопожатием робких крупных мужчин и предложил ему стул возле маленького письменного стола. Интересно, подумал Фабио, каково это – быть выше всех на целую голову в любой толпе. И к тому же детектив страдал нервным тиком. Он постоянно моргал правым глазом. Поначалу Фабио принял этот тик за подмигивание: так, наверное, подмигивают святой Николай или разбойник Хотценплотц, пугая маленьких детей. Может, раньше оно так и было, а потом вошло в привычку? И теперь он моргает, чтобы запугивать подозреваемых? Разумеется, детектив Таннер обречен на канцелярскую работу. Фабио не мог себе представить, что подмигивающий великан был способен выследить опасных уголовников. – Как вы себя чувствуете, господин Росси? – спросил вахмистр. Ему, похоже, и вправду было интересно. Во всяком случае, Фабио ответил более обстоятельно, чем обычно. – От правой скулы до верхних зубов чувствительность утеряна, воспоминания обрываются на восьмом мая и начинаются снова только на пятый день моего пребывания в больнице. Но я полагаю, что вам по роду деятельности часто приходиться иметь дело с людьми, потерявшими память. Таннер рассмеялся: – Да-да, случается. Я рад, что у вас есть чувство юмора. – Он полистал свои бумаги и взял официальный тон. – Двадцать первого июня в шестнадцать часов двенадцать минут вас подобрал патруль на конечной остановке Визенхальде. Вы были ранены в голову и ничего не соображали. Пожилая пара позаботилась о вас и вызвала полицию. Теперь я спрашиваю вас просто для протокола: вы помните этот инцидент? – Нет, – ответил Фабио. Вахмистр снял с монитора своего компьютера клавиатуру, где она стояла ради экономии места, и двумя пальцами что-то записал. Вероятно: Составление протокола длилось примерно час, и Фабио извлек из этой процедуры больше, чем вахмистр Таннер. Он узнал имена пожилых людей, позвонивших в полицию, и фамилии обоих полицейских. Он узнал, что полиция предполагала разбойное нападение, но считала, что бандитов кто-то спугнул, так как при Фабио обнаружили его деньги, ценные вещи, удостоверение и мобильник. И кроме того, он узнал, что полиция все еще ищет свидетелей. Зато вахмистр Таннер так и не выяснил, что искал Фабио Росси на конечной остановке Визенхальде. – В этой местности, – заявил Фабио для протокола, – я был только один раз, во время экскурсии по ботанике. В четвертом классе. Фабио подписал свои показания и обещал сообщить, если что-нибудь вспомнит. Вахмистр Таннер обещал сообщить, если узнает что-нибудь новое. Вот уже не одно столетие полицейские и жертвы преступлений обмениваются такими обещаниями. В магазине канцелярских товаров Фабио купил маленькую записную книжку на пружинках с нумерованными страницами. Для каждого забытого дня он зарезервировал страницу. После каждой такой страницы пропустил пустой листок. За последней страницей следовали резервные листки для тех дней, о которых он получит больше информации, чем сможет уместиться на одном листке. Он даже заставил продавщицу пойти посмотреть на складе, не осталось ли там карманных ежедневников на текущий год. В одном из уличных кафе он перенес записи из своего стенографического блокнота в новую книжку. И при этом обнаружил, что уже на полчаса опоздал к доктору Фогелю. Он тут же позвонил ему, сестра соединила его с Фогелем, и тот начал беседу замечательной фразой: – Скажите честно, что вы забыли о тренировках вашей памяти. Фабио усомнился, что когда-либо привыкнет к своеобразному юмору доктора Фогеля. Вместо тренировки памяти он отправился на рынок. Он обещал Марлен сварить что-нибудь на ужин. Половина прилавков уже опустела, но он все-таки нашел то, что искал: килограмм зрелых сицилианских помидоров и пучок базилика. Он как раз получал у торговки сдачу, когда зазвонил его мобильник. Фабио сунул деньги в карман, поставил пакет с покупками на прилавок и отозвался: – Да? Некоторое время в трубке царила тишина Потом мужской голос произнес: – Это я, Лукас. Я думаю, нам нужно поговорить. – Я так не думаю, – ответил Фабио и отключился. Он вскипятил воду, бросил туда помидоры, выловил их, очистил от кожицы, нарезал на крупные кубики и сложил в стеклянную миску. Потом посолил, поперчил, потом вымыл и мелко нарезал базилик, посыпал помидоры базиликом, заправил оливковым маслом, все перемешал и поставил в холодильник. Спагетти с холодным томатным соусом было одним из любимых блюд Норины. Оно часто входило в их летнее меню, когда они ужинали теплыми вечерами на террасе. Он все никак не мог забыть этой картины: вот она выходит из подъезда. Нерешительно и все-таки целеустремленно. Короткая стрижка. Юбка. Топ с бретельками-спагетти. Как она изменилась. И как она хороша. Марлен никогда раньше не пробовала спагетти под томатным соусом. Она нашла его восхитительным. Но Фабио не мог отделаться от подозрения, что оно ей не понравилось. Они поужинали рано и занялись реконструкцией недавнего прошлого Фабио. – Двадцать третьего мая, в десять часов, мы увиделись в первый раз. Ты пришел на завтрак для прессы, который фирма ЛЕМЬЕ устроила в отеле «У озера». Если считать назад от дня, когда его обнаружили на остановке, двадцать третье мая было тридцатым днем его амнезии. Фабио открыл страницу номер тридцать своей записной книжечки на пружинках и записал: – Вообще-то выпуск на рынок продуктов – это совсем не по моей части. – Я тоже очень удивилась, что ты пришел. – А в чем заключалась твоя роль? – Я писала пресс-релиз, рассылала приглашения, организовала прием, опекала журналистов. – Ты пишешь пресс-релизы? – Я пишу эти дурацкие пресс-релизы, именно так. – Какое же нужно для этого образование? – Ты что, смеешься? – Нет, я серьезно. Мне интересно. – Разное. Я была журналисткой. – Где ты работала? – В «Оберлендском вестнике». Фабио насторожился: – Там когда-то работал Лукас. – Я знаю. Он ушел спустя некоторое время после того, как я попала туда на стажировку. – Я понятия не имел, что вы с Лукасом были знакомы. – И вы поддерживали контакт? – Конечно, контакты с журналистами – моя профессия. Ему я тоже послала приглашение. – Ты послала приглашение – Я же говорю, что удивилась, когда пришел ты. – А ты хоть представляешь – почему? – Ты сказал, что тебя интересует этот продукт. – Молочный напиток? Напиток с бифидобактериями, обогащенный клетчаткой пшеницы. Пробиотические микроорганизмы в бифидусе способствуют пищеварению, укрепляют иммунную систему, повышают способность организма усваивать кальций и улучшают работу щитовидной железы, поскольку содержат йод. Клетчатка пшеницы служит балластным материалом. Это называется functional food.[5] Неужели меня мог заинтересовать какой-то молочный напиток с пшеничной клетчаткой? – Чем ты больше рассказываешь, тем меньше я понимаю, зачем туда пришел. – Может, это был предлог. – А настоящая причина? Она улыбнулась. – Ты имеешь в виду себя? Но я же совсем тебя не знал. – Зато Лукас знал. – Ты хочешь сказать, что Лукас так тебя расхвалил, что мне оставалось только ринуться на завтрак для прессы в честь бифидуса? Ах, Марлен, если человеку уже не шестнадцать, такие фокусы не проходят. – Во всяком случае ты в тот же вечер пригласил меня в «Республику». – Это была моя идея? – Пойти в ресторан? Разумеется. – Я имею в виду «Республику». – Конечно. – А потом ко мне. То, что узнал Фабио, складывалось в поразительную картину. На следующий день они договорились вместе пообедать. В «Гринхаузе», вегетарианском ресторане, недалеко от места работы Марлен. Вечером она готовила ужин. То есть собиралась приготовить. Но до этого дело не дошло. Потому что они прямиком отправились в постель. На следующий день, в пятницу, они условились пойти в кино. (Это совпадало с одной из скудных записей в ежедневнике Фабио.) Ей в тот вечер пришлось задержаться на работе, поэтому они договорились встретиться прямо у кинотеатра. Он купил билеты. Они пропали – так и остались лежать в записной книжке Марлен. – В тот вечер я тебя спросила, почему ты никогда не остаешься на ночь. – И что? – На следующий день ты захватил с собой сумку с вещами. Выходные они провели в постели. Рано утром в понедельник он ушел на работу. Во второй половине дня прогулял футбольную тренировку. Они снова ужинали в «Республике», а потом пошли к ней. – И ни слова о Норине? – Нет, никогда. В больнице ты впервые при мне назвал ее имя. – И ты не имела понятия, что у меня есть постоянная привязанность? – Только когда ты снова захватил с собой свою сумку. – Когда это было? Марлен заглянула в ежедневник: – Во вторник. Я устроила тебе интервью с доктором Марком, нашим главным технологом. О широком ассортименте наших продуктов в настоящем и будущем. – У меня в ежедневнике об этом ни слова. – Во вторник в девять ты поехал со мной в наш офис. Забрал свои вещи и захватил с собой сумку. Вечером мы договаривались встретиться. Но потом ты все отменил. – Чем я это объяснил? – Сказал, что у тебя много работы. Завтра. И послезавтра. Тогда я подумала, вот все и кончилось. – Но не кончилось? – Не кончилось. Но все стало по-другому. Я стала твоей тайной. – Я так сказал? – В этом не было надобности. Мы еще встречались изредка. Но ты никогда не оставался на ночь. И мы никогда не ходили в рестораны, где бывали твои коллеги и друзья. Конечно, кроме Фреди. – Фреди? Марлен засмеялась: – В общем-то, Фреди ты мог бы и вспомнить. Вы были знакомы задолго до восьмого мая. Фреди Келлер. – С Фреди Келлером я не виделся много лет. – Когда мы с тобой познакомились, вы были самыми близкими друзьями. Во втором часу ночи Фабио захлопнул свою тетрадку и запихнул ее в ящик тумбы под письменным столом. Он нашел больше вопросов, чем ответов. Только перед рассветом они прекратили попытки хотя бы физически приблизиться к Фабио тех первых ночей. На следующий день Фабио вывел из подвального гаража свой велосипед. Прошлым летом он позволил себе приобрести английский гибрид-байк, весьма элегантный компромисс между горным и городским вариантом. Рама из серебристого алюминия, руль и седло на гидравлических пружинах. Багажника не было, поэтому Фабио обычно брал с собой свою сумку-рюкзак. Он проехал вверх по пандусу до гаражных ворот и свернул на Амзельвег. Метров через сто он был вынужден признаться, что врач-терапевт была права. Он чувствовал себя неуверенно. Он, севший на велосипед чуть ли не прежде, чем научился ходить, ехал теперь так, словно в любую минуту мог свалиться. Он, который умел петлять между колоннами, как заправский трюкач, теперь сверхосторожно, издалека объезжал припаркованные автомобили, как будто они в любую минуту могли на него наброситься. Он подумал, что надо бы вернуться и сесть на трамвай. Но поступить так ему не позволила гордость. На свою первую силовую тренировку он опоздал на десять минут. Его личный тренер назвал свое имя: Джей. Фабио предположил, что это его бывший борцовский псевдоним. – Ты будешь называть меня Джей, а я тебя – Фабио. В спортзале все на «ты». У Джея был торс молодого гладиатора и лицо старого шахтера. Он демонстративно не стал упрекать Фабио за опоздание и с места начал легкую разогревающую разминку для растяжки мышц. – Эти упражнения ты найдешь в твоем личном контрольном листке. Будешь приходить немного раньше и делать их самостоятельно, чтобы к тренировке уже разогреться и выиграть время. Затем он приказал Фабио раздеться до трусов и встать на весы. Измерив его портновским сантиметром, он занес данные в формуляр с силуэтом голого мужчины. – Плаваешь? – спросил он со знанием дела. – Немного, – ответил Фабио. Остальное время Фабио провел на тренажерах, поднимал штангу, качал брюшной пресс и спину. Джей записывал вес гирь и число подходов. Потом объявил, что к следующему занятию составит ему личную программу тренировок. Прощаясь, он заметил: – Видал я кое-кого и похуже. Шариковая ручка в руке у Фабио дрожала. Пишущим людям не следует поднимать гантели, подумал он. Он сидел за столиком возле кафе «Хаузер». Почти все столы были уже накрыты к обеду. Официантка оставила Фабио только потому, что он клятвенно пообещал ей к двенадцати освободить место. У него было всего десять минут. Перед ним лежал его новый ежедневник, и он записывал источники, из коих мог почерпнуть информацию о злополучных пятидесяти днях. Норина. Фреди Келлер. Фабио уже пытался найти его по телефону, и секретарша обещала, что шеф отзвонит. Доктор Марк, главный технолог фирмы ЛЕМЬЕ, с которым они беседовали на том завтраке. Тот мог бы ему сказать, о чем шел разговор. Штефан Руфер, его главный редактор, если Фабио извинится перед ним за «скотину». Сара Матей, секретарша Руфера, если Фабио не станет извиняться перед шефом. Лукас Егер. Нет. Машинисты. Вдова того самоубийцы, который бросился под поезд. Супружеская пара, которая нашла его на улице и вызвала полицию. Банковские распечатки. Счет за телефон. Распечатка выдачи денег по кредитной карточке. Фабио уже расплачивался за айс-ти, когда зазвонил его мобильный. Он узнал голос сразу, как будто слышал его только вчера. Фреди. – Садись в такси и приезжай в «Бертини», – приказал тот. – В «Бертини?» В такую жару? – В «Бертини» есть кондиционер. Кондиционеру в «Бертини» не удалось создать летнюю атмосферу. Ресторан выглядел как зимой и предлагал зимнее меню. Разве что температура была незимней, зимой там было теплее. Фабио опоздал. Разумеется, он не взял такси, но осторожно пробрался сквозь уличную толчею на своем велосипеде. Войдя в ресторан, он увидел, что Фреди сидит один за столом на четыре персоны, а перед ним стоит почти пустая бутылка кампари. В гимназии Фреди считался высоким и сильным парнем. В футбольной команде он хорошо, но подчас небрежно играл нападающим. С тех пор он прибавил в весе, кило этак тридцать. Фигура не слишком изменилась, лишний вес распределился равномерно, но лицо стало почти неузнаваемым. Нос, щеки, глаза, губы выглядели так, словно какая-то сила выдавила все это наружу. Фреди был в легком темно-сером костюме, вздернутые рукава которого наполовину обнажали его толстые волосатые руки. Поставив локти на стол, он свесил кисти рук. Время от времени подцеплял ими стакан. При этом локти почти не двигались. – Чао, – только и сказал он. Ни слова об опоздании. Как только Фабио уселся, официант поставил на стол множество тарелочек. Жареные цукетти и кружочки баклажанов, ветчина, салями, сардины, маслины, маринованные помидоры, артишоки. В центре всего этого хозяйства он водрузил запотевший пол-литровый кувшин фраскати. Фабио заказал себе литр минералки. – Из-за этого? – спросил Фреди, и его вялая правая рука качнулась в направлении поредевшей шевелюры. – Я вообще никогда днем не пью. – С каких это пор? – У меня провал в памяти. – Слышал. И каково это? – Теперь рука Фреди вертела над тарелкой вилку. Время от времени вилка подцепляла с тарелки тот или иной кусок. Фреди не умел говорить с полным ртом, поэтому он заглатывал почти непрожеванные куски и старался быть лаконичным. – Как будто ты проснулся с бодуна, вот только забыл не пару часов, а несколько недель. – Но теперь ты что-нибудь вспомнил? Фабио положил на тарелку немного закуски. – До сих пор ничего не припоминаю. – А как с этим? – Фреди указал вилкой на голову Фабио. Его бейсболка лежала на скамье. Выбритое место было заметно. – Болит? Фабио покачал головой. Вилка Фреди переместилась в направлении желтоватого синяка под правым глазом. – А это? Фабио очертил пальцем круг на правой стороне лица. – Напротив. Все это потеряло чувствительность. Тарелочки почти опустели. Фреди поднял руку, подзывая официанта. – Съешь немного бразато? «Манцо-бразато» было фирменным блюдом «Бертини». Подавалось с картофельным пюре, наполовину состоявшим из сливочного масла. Фабио отрицательно помотал головой. Фреди заказал порцию феттучини, а потом «манцо-бразато». Фабио пропустил закуску и заказал спагетти с моллюсками в качестве горячего. – О чем ты хочешь узнать? – осведомился Фреди. Заметив, что вопрос вроде бы удивил Фабио, он пояснил: – Ну, когда человек напьется, он же спрашивает тех, кто был при этом, что произошло. – Как мы встретились через десять лет? – был первый вопрос Фабио. – В «Ландэгге». «Ландэгг» был пляжным рестораном на озере, который в последние два года становился местом светских тусовок. Ресторан обновили и пристроили к нему бар, который работал даже после закрытия пляжа. – Случайная встреча? – спросил Фабио. – Конечно. Вообще-то я не бываю в таких безалкогольных местах. У меня лодка сломалась. Ты был там с этой… как ее? – Марлен? – Нет, с брюнеткой. – Нориной? – Да, ты там был с Нориной, а я – с «Либеллулой». – Это твоя жена? – Нет, моторная лодка. Официант принес феттучини. Целую тарелку лапши с овощами и сливочным соусом. – Я подсел к вам в баре, и мы болтали, пока не пришел механик с верфи. И пока Норина не возражала. Фабио легко мог себе представить, какой была реакция Норины на Фреди. – Через пару дней ты мне позвонил, и с тех пор мы иногда встречались. – В ресторане? Что мы делали? – Ели, пили, говорили. – О чем? – О жизни. – Фреди ел, поставив локти на стол, держа в правой руке вилку, а в левой – салфетку, которой то и дело утирал себе рот. – О том, что прежде никогда тебя не интересовало. – О чем? – О деньгах, например. – Я разговаривал о деньгах? – Не то чтобы впрямую. – Фреди жевал, глотал, утирал губы. – Я разговаривал о деньгах? Косвенно? – Ты не мешал мне говорить о них. Напротив. – Напротив? Прожует, проглотит, вытрет рот. – Ты задавал вопросы. – Вопросы о том, как заработать денег? Фреди покачал головой. – Как их истратить. Еда, напитки, жилье, путешествия, дорогие вещи, женщины. – Женщины? – Женщины, женщины, женщины, женщины. – Рука Фреди пропихнула в рот очередную вилку с намотанной на нее порцией фетучини. – Ты имеешь в виду Марлен? – Марлен в частности. Женщины вообще. – Фреди опустошил тарелку. Еще раз вытер себе рот и откинулся на спинку стула. – Ты говорил, что тебе надоел твой образ жизни и что ты ищешь кого-нибудь, кто показал бы тебе другой мир. – И я нашел тебя? – Вопрос, видимо, прозвучал иронически, потому что Фреди в ответ огрызнулся: – Когда мы встретились, ты был тридцатитрехлетним ханжой. Фабио дождался, пока официант унесет тарелки Фреди и дольет вина в его стакан. Потом спросил: – А когда мы расстались, я уже не был ханжой? – Ты сделал некоторые успехи. После обеда Фреди выложил на стол свой ежедневник и назвал Фабио даты их встреч. Две даты совпадали с записями Фабио: двадцать первого и двадцать восьмого мая они встречались тут, в «Бертини». Фабио звонил за день до встречи. Но затем у Фреди фигурировали записи, которые отсутствовали у Фабио. Шестого июня они встречались в шесть вечера в «Голубом Ниле», полузакрытом коктейль-клубе, где обслуживали только в сопровождении завсегдатая. В субботу на следующей неделе у Фреди значилось: «Мезон Руж» был четырехзвездочным рестораном в пригороде. Прежде Фабио никогда там не бывал. – Кто такая Патриция? – спросил он. Фреди рассмеялся и ответил: – Она в жизни не поверит, чтобы мужчина после такого удара по голове мог выжить, если он ее даже не помнит. Ресторан понемногу опустел. После десерта, ристретто и граппы Фреди приступил к пиву, подробно расписывая прогулки на лодке, мальчишники в «Голубом Ниле» (каковые заканчивались, похоже, в ночных клубах) и кулинарные оргии в храмах чревоугодия, расположенных по соседству и далеко за городом. Иногда Фабио брал с собой Марлен. – А Норину? – спросил Фабио. – К счастью, никогда, – ответил Фреди. В три часа Фабио перестал записывать. После пяти они вышли из холодного «Бертини» на жаркую улицу. Фабио стал себе еще более чужим. |
||
|