"Женщины президента" - читать интересную книгу автора (Лобановская Ирина)

22

Артем снова гнал машину, словно собирался как можно быстрее попасть в мир иной, крикнув этому громкое и отчаянное «Прощай!». На такой скорости Валентина есть и пить не привыкла, а потому, подавившись глотком чая, оставила все попытки закончить обед на потом. Если, конечно, доживет.

— У нас дети'… — попыталась она кротко в который раз напомнить президенту.

— Представь себе, это мне давно хорошо известно! — отрезал он, не отрываясь от белой, напоминающей саван дороги. — Лучше не встревай!

Других попыток вмешаться Валентина делать не стала. Если ей суждено погибнуть вместе с ним в первый день нового года, значит, это обязательно случится. Жаль только… Щеки у нее горели. Жаль только, что они не успели стать близкими друг другу… Лучше бы разбиться после…

Может, стоит донести эту идею до президента? По крайней мере его чуточку развеселить… Валентина ужаснулась своим порочным мыслям, исподтишка взглянула на угрюмого Тарасова и благоразумно решила промолчать.

В небольшом городке шеф немного сбавил скорость, несколько минут попетлял зайцем по заметенным до самых окон первых этажей пустынным улочкам и остановился возле довольно приличного кирпичного дома.

— Все! Приехали! Что ты там твердила, как автоответчик, о погоне в горячей крови? — сказал он и откинулся на спинку сиденья. — Я тебя совсем сегодня запугал… Не сердись…

Он наконец взглянул на Валентину, и глаза его потемнели. Или ей это показалось?..

— — Ты так со мной толком и не поела, — пробурчал он. — Что-то я сегодня все каюсь и каюсь с утра, казнюсь и казнюсь, никак не могу остановиться… Ладно, доешь в доме! Пошли! Лыжи оставь, надеюсь, машину не раскурочат.

Они поднялись на последний этаж, и Тарасов отпер дверь.

— Входи! — он пропустил ее вперед.

Валентина вошла и остановилась. Лицо обжег настоящий мороз. Похоже, что квартирку дней несколько специально вымораживали. Здесь было чуть теплее, чем на улице. Лучше бы они остались в машине…

— Опять!.. — простонал Артем, хлопнув дверью. — Еще одно утро в Арктике!..

— Здесь не работает отопление? — робко спросила Валентина.

— Здесь голова не работает, а не отопление! — в бешенстве гаркнул шеф. — Не раздевайся, замерзнешь! Иди сюда!

Он грубо втолкнул Валентину в комнату и захлопнул настежь распахнутое окно.

— Меня уже достали эти окна, открытые прямо в середину зимы! — заорал он, закрывая окно в соседней комнате. — Просто не чаю, как мне пережить с грехом пополам маменькин климакс! Когда ни приедешь к мамуле, здесь вечно все выморожено до ледникового состояния! А она, представь себе, сидит с безмятежной улыбкой и спокойно попивает кофеек! Кофточка с коротким рукавом и голые ноги!

Валентина улыбнулась. Квартира стала чуточку согреваться.

— А она у тебя, случаем, не моржует?

— Да ее в мороз на улицу можно выкинуть только силой! Даже до магазина прогуляться не желает!

Холодно, говорит. А здесь зато, сама видишь, как тепло!

Артем рискнул все-таки снять куртку и зажег на кухне все четыре конфорки.

— Сейчас найду обогреватель! Потерпи чуток! — попросил он, слегка успокаиваясь.

Большая импортная батарея-обогревалка нашлась довольно быстро. Артем затащил ее в соседнюю смежную комнату и врубил в сеть. Теперь стало можно спокойно разоблачаться. Валентина с удовольствием освободилась от лыжных ботинок, куртки и свитера. Насвистывая, Артем что-то грел на кухне, казалось совсем забыв о своей спутнице.

— А где мама? — неуверенно спросила Валентина.

— Отбыла на все праздники к сестре в Курск. Но окна закрыть за собой, как всегда, забыла. Ты есть будешь?

— Нет, — сказала Валентина. — Я буду только спать… С тобой! Мы что, ехали сюда обедать? Или бегать на лыжах? Ты мечтаешь устроить мне еще один поход в лес? Как раз до ночи успеем! Ради чего вообще мы сюда приехали?

И сама ужаснулась своей наглости и откровенности. На кухне наступила тишина. Стало слышно, как шипит то ли тоже изумленный, то ли возмущенный, все больше разъяряясь, газ. Косолапо шлепая по полу босыми ногами, Тарасов возник на пороге и застыл.

— Разве у тебя были совсем другие планы? — спросила Валентина, шагая дальше по темной лесной дороге грехопадения. — Если да, то извини!

Я не подумала и, видимо, ошиблась! Не выдержала искушения холодом!

— Нет, других не было… — пробормотал он. — Какие там еще другие…

Он подошел к ней, наклонился и прижался щекой к ее щеке.

— Тина… — сказал он. — Что мы с тобой делаем, Тина?..

И начал торопливо и резковато ее раздевать.

Второго января Юлька никак не могла дозвониться до Тарасова. Мобильник нахально твердил о недоступности абонента. Окончательно озверев. Юля набрала домашний номер.

Настя не удивилась, даже, кажется, обрадовалась Юлькиному звонку и очень дружелюбно и охотно объяснила, что Артем вчера накатался на лыжах, вернулся из Солнечногорска очень поздно и спит без просыпу уже много часов подряд. Ей не хочется его будить, но, если что-то серьезное, она готова немедленно растолкать мужа ради пользы дела и успехов российского бизнеса.

— Нет, ничего серьезною нет, — сказала обрадованная Юля и успокоилась. — Пускай спит себе дальше… Я вас поздравляю с Новым годом! Пусть он у вас будет намного лучше предыдущего!

— Спасибо! — весело отозвалась Настя. — Пусть будет! Я тоже вас поздравляю и желаю вам… — она секунду поколебалась, — встретить в этом году свою большую, настоящую любовь! Если, конечно, вы ее еще не встретили! А если да, то пусть она останется с вами навсегда!

— Пусть! — помрачнев, отозвалась Юля.

Может быть, стоило объяснить Насте, что к чему?

Что эта уже встреченная любовь — как раз Настин непутевый муж?! И пожелала она, сама о том не подозревая, счастья своей сопернице.

— Я чем-то вас огорчила? — спросила чуткая Настя и забеспокоилась.

Снова очнулись недремлющие в тревоге, бессонные подозрения.

— Нет-нет, все отлично! — постаралась выпутаться Юлька. — Спасибо!..

Она положила трубку и побродила по комнате.

Артем спит?.. Странно… Кто это его так ухайдакал на лыжах?.. Укатали сивку крутые горки… Сомнительно… А что же тогда?..

Юлька включила телевизор и крикнула уже несущейся на всех парах, распушившей хвост Бланке:

— Киса, иди скорее сюда! Тут твой любимый Галкин в белом поет на разные голоса! Сплошная фанера! А ты как считаешь?

Они шли рядом по заснеженной дорожке парка.

Большая мужская рука привычно застыла на рукаве женской дубленки. Добропорядочная семейная пара с двумя детьми. Эти двое детей с визгом носились впереди, валялись в снегу и жестоко и метко швыряли снежками в испуганных белок, вместо того чтобы покормить несчастных, замерзших, посеревших на зиму животных.

— Таня! — наконец не выдержала Валентина. — Сколько же можно издеваться над зверьем?! Я дала тебе орехи и печенье для белок! Куда ты все это дела?

Покормите хоть одну! Позови ее, она подбежит, они здесь почти ручные!

— А ничего нет! Мы с Сашей все давно съели! — заявила дочь.

Артем тихо засмеялся.

— Безобразие! — рассердилась Валентина. — Тебя что, утром плохо накормили?

— На свежем воздухе всегда разыгрывается аппетит! — доложила дочь.

Тарасов снова ухмыльнулся. Валентина возмутилась всерьез:

— По-моему, это ты разыгралась не в меру! И болтать стала слишком много!

— Оставь ее в покое! — прошептал над ухом Тарасов. — Им хорошо вдвоем, не вмешивайся! Женщинам всегда надо все немного переиначить. Моя барышня в восторге от этих прогулок. Она растет сложно, стараюсь сильно не нагружать… Ты могла бы как-нибудь зайти с дочкой к нам в гости…

Валентина остановилась:

— Ты серьезно?..

— Абсолютно! А что тебя удивляет? — сделал недоумевающие глаза президент. — Не стой на месте, замерзнешь! Все, что радует мою барышню, радует и меня…

Валентина взглянула на него исподлобья.

— Ты очень любишь дочь… — равнодушно заметила она.

На самом деле ее больно кольнула обида: Виталий оставался абсолютно равнодушным к Таньке.

— Ты тоже… — отозвался он. — Не надо, Тина! Не возникай! Ты будешь только напрасно мучить себя…

Эта тема закрыта. Ты приняла предложенный мной вариант, зачем же теперь все-таки пробуешь его изменить? Это невозможно.

Они столкнулись глазами. Валентина не выдержала первая:

— Да, это глупость.., так просто.., не обращай внимания…

Он продолжал рассматривать ее, и она вдруг заметила в зеленых глазах издевку и насторожилась.

— А не прогуляться ли нам с тобой снова завтра на лыжах? — предложил он. — Дорога знакомая, лыжня накатана, все горки испробованы… И машина на ходу.

Валентина содрогнулась, вспомнив свою горку…

Посмотрела на беснующихся детей… Он еще издевается!.. Но она тоже может ему кое-что напомнить…

— А как там наши окна? До сих пор распахнуты настежь? Тогда стоит сначала заехать к тебе домой, чтобы все закрыть и включить обогреватель! Заодно немножко поцелуемся! По-моему, тебе понравилось… Только, боюсь, в подобном случае лыжный поход тебе уже вряд ли понадобится… Хотя, как ты утверждаешь, мы с тобой любители разных видов спорта! Я не заметила…

Артем хмыкнул и сильно задохнулся на букве "т".

— Тина, немножко думай иногда, что говоришь! Ты играешь с огнем, как ребенок… Еще одно слово — и я или изнасилую тебя на глазах у потрясенных белок, или мне придется искупаться в снегу! Тебе что предпочтительнее?

Валентина приложила руки к зардевшимся щекам:

— Прости… А…

— Да, — спокойно кивнул Артем. — Самое лучшее — ездить туда. Вместе с лыжами. Удачнее не придумать.

— Но…

— Неизбежно наступит весна… — Тарасов усмехнулся. — Не так уж скоро. К ее началу я придумаю что-нибудь другое. А вообще негры убеждены, что в России всегда лишь одно время года — зима. Зима белая и зима зеленая. Будем думать как негры. В конце концов, существует еще пеший туризм. Очень популярный в Москве и Московской области. Кстати, Насте очень нравится, что Клякса подружилась с Таней…

— А я с тобой! — закончила Валентина.

И оба дружно засмеялись.

— Что случилось? — спросила Юлька, расставив, как обычно, тарелки на рабочем столе президента.

— А что случилось? — Тарасов мастерски изобразил недоумение.

У него очень сложная система взаимоотношений…

— Нет ничего, о чем бы не знал мой исполнительный директор! У нас нет неприятностей ни в бухгалтерии, ни в магазинах, ни на таможне. Или опять капризничает новый менеджер? Могу немедленно выгнать по твоему приказанию!

— Ты меня избегаешь… — прошептала Юля. — Уже несколько дней…

— Да я болею уже несколько дней! Простудился на лыжах! Горло и все такое прочее… На работу хожу только ради тебя.

— Ты? На лыжах?! Горло? — Юлька задохнулась от возмущения. — Не надо врать! Тем более так бездарно! Сегодня не первое апреля! Скажи уж прямо… — Она двумя ладонями сгребла и рывком подвинула к нему сразу все тарелки и миски. — Твоя путаница с подарками… Ты ей его тоже вручил или не успел? А вот интересно: она снимает очки в постели или нет? Надеюсь, ты уже успел это выяснить?

— Очки?.. Какие очки?.. — Тарасов оторвал глаза от стола и пристально взглянул на Юльку. — Кнопка, что ты несешь? Дамские штучки! Везет же мне на ревнивых дам!.. Их у меня так много, как тюльпанов в Голландии. То Настя, то ты… И болеть я у вас научился. Поверь мне, твои фантазии — ерунда!.. Тебе пригрезилось, примерещилось…

Он посмотрел на часы. Он вспомнил, как она всегда лежит у него на животе маленьким, светлым, тихим, нежно пахнущим ребятенком и, приподняв крохотный нос, обожающе-восторженно смотрит на него… Народная теория запасных клиньев себя не оправдала.

— Говорят, клин клином вышибают. Но видно, эта поговорка не про него.

— У тебя много еще на сегодня дел?

Она не слышала его, думая о своем.

— Я спрашиваю: когда ты сможешь освободиться? Кнопка! Очухайся, наконец! Я с тобой разговариваю!

Юлька с трудом очнулась от своего забытья…

Через час они сели в машину и уехали.

— Как обычно, «рыкаться», — хмыкнула Жанна Александровна и ласково добавила:

— «Товарищ мужчина, а все же заманчива должность твоя…»

— Ты был вчера у Юли? — закончив разговор о делах, спросила, глядя в окно президентского кабинета, Валентина.

— Никто не делает из этого никакого секрета! — тотчас отрубил, резко задохнувшись на первом слоге, президент. — Не вижу в том ничего предосудительного и особенного!

— Не видишь?!.. — не доверилась своему слуху Валентина. — Ну ты и скотина!

Президент с размаха шарахнул кулаком об стол.

Валентина вздрогнула и сжалась.

— Давай обойдемся без оскорблений! Если ты помнишь, я вообще ничего особенного тебе не обещал!

Ни о каких коренных преобразованиях у нас вопрос не стоял! У тебя, кстати, тоже есть муж! И я, кажется, не интересовался проблемой ваших близких отношений! А не нравится скотина — увольняйся! Как же с таким негодяем работать порядочной женщине?!

Да, это у президента запросто, на выход с вещами в двадцать четыре часа…

Он взглянул на нее и немного сбавил тон. Тарасов давился каждой буквой…

— Тина, мне очень трудно разорвать все сразу, одним махом… Пойми меня! Я живой человек!

— Слишком живой! — съязвила Валентина и поинтересовалась:

— А так тебе легко? — Она готова была расплакаться.

Президент молчал.

— Хорошо, поступай как знаешь… Это называется «любить по-русски»! В нескольких сериях! В конце концов, находиться в постоянном напряжении станет твоей работой. Ну и что? Ничего особенного!

У шпионов, например, секретность тоже превращена в профессию! — Валентина встала. — Только… — она поколебалась мгновение, — только ты запутаешь всe еще хуже…

— Куда уж хуже… — пробормотал шеф.

Находиться в постоянном напряжении — его работа… А у Тины колючий язычок…

Настя была обязанностью и долгом. Долгом перед самим собой. Женщина-обязанность — это тяжкий груз, почти невыносимый даже для его плеч.

Кнопка стала тихим, ручным, домашним зверьком, смотревшим на него с бесконечным обожанием и всегда поступающим в соответствии с его волей и желаниями. Его маленький исполнительный, всегда законопослушный директор… Согласный на все.

Валентина… Она просто показала ему, что такое женщина в постели. До Тины он плохо себе это представлял. Только с ней он забывал о доме, об обратной дороге, даже о Кляксе… Только с ней он терял представления о пространстве, временах года и своих собственных поступках. Он обретал свободу и раскованность. Пусть ненадолго, это все равно… Тина ничего от него не ждала и не требовала, как Настя, не восхищалась им непрерывно, как Юлька, всем своим видом показывая, что лучше него нет никого на свете. Это было приятно, что тут скрывать, даже очень, но… Им всегда заканчивают фразу. Тарасов отлично понимал, что не тянет на «лучшего на свете». Валентина просто спокойно вложила пальцы в его ладонь, еще раз осторожно подчеркивая, как тогда в парке, что «его взяла» и уверенно и незаметно вес прибрала к своим рукам.

Это был тот самый, необходимый ему вариант, который он искал. По крайней мере, ему так казалось.

…Валя тихонько закрыла за собой дверь. В коридоре на Валентину бурей обрушилась Юлька и буквально повисла на ней, как любила всегда делать Танька.

— Сушечка, — залепетала Юлька, — как он там, не очень злой? Какая-то ты скучная и потерянная… Он на тебя нагавкал?

Валентина внимательно посмотрела на соперницу. А с чего ему быть очень злым? Жена с великим тестем в придачу, любимая дочь, две довольно неплохие и преданные любовницы… И вечная «погоня в горячей крови…». Чего еще желать человеку для счастья и спокойствия духа?..

— Не вижу причин, — холодно сказала Валентина. — Он в своем обычном состоянии непрерывной обороны от конкурентов.

Изумленная ее тоном, Юлька растерялась и залебезила:

— Ты плохо себя чувствуешь? У тебя чудовищная нагрузка… Тянешь на себе воз… Может, поедешь догмой отдохнуть? — Она закашлялась.

— Это ты, по-моему, плохо себя чувствуешь! — отрезала Валентина. — Простыла на ветру?

— Это от курева. Хронический бронхит, — объяснила Юлька. — Нам с тобой надо завязывать с этим делом. Президент — и тот не курит!

Да, Валентине нелегко пришлось с ним вместе целый день… Один лишь разок удалось хорошенько затянуться.

— Завяжем! — буркнула она. — Выбирай подходящий для завязки день и час! А я к тебе присоединюсь!

Их уже и так не разлить водой… Даже ледяной из рук президента.

Мимо павой проплыла ярко-нарядная Жанна.

— По двое не собираться! — мило промурлыкала она и скрылась в приемной.

— Пошутить изволили! — злобно сказала Юлька. — Если бы ты только знала, Сушечка, как я ее ненавижу!

Валентина это уже очень хорошо знала. Она заглянула в ярко-синие глаза и подумала: неужели и ее ненависть к Юле может стать такой же неуправляемой и безобразной?! Валя брезгливо поморщилась от гадливости и отвращения к самой себе.

— Пойдем покурим! — предложила она Юльке. — Пока еще не завязали с этим делом!

И маленькая хозяйка большого дома радостно схватила сигареты и весело поскакала за Валентиной.