"Конан и река забвения" - читать интересную книгу автора (Харрис Ник)4Через несколько дней Култар влетел в каморку Конана, брызжа слюной от возбуждения. Киммериец все также дремал, вытянувшись на лежанке; — Конан! Я знаю, как нам проникнуть в логово оракула! Конан нехотя поднялся. С укором посмотрел на товарища. — Я вот думаю, не наняться ли нам охранниками? Купец… как там его имя?.. Собирается идти с караваном в Вендию. Туда повезет какие-то побрякушки, оружие, что-то еще, а оттуда… — Подожди! — заорал возбужденный Култар. — Чего ждать? — Я знаю, как… проникнуть… — под пристальным взглядом пронзительных синих глаз он стушевался, но все же, собрался с силами и закончил, — в тоннели, где оракул прячет сокровища. Конан молчал, глядя на товарища тяжелым, недовольным взглядом. Култар решил все же высказать свою мысль до конца. — Ходят слухи, что в окрестностях утеса оракула иногда появляется чудовище. Нападает на людей, коров и овец. Очевидцы — из тех, что остались в живых, описывают его, как помесь человека и быка. Сам огромный, тело похоже на человечье, а голова бычья. Рога и даже… даже кольцо в носу. Я думаю, это тот самый кхэш, о котором говорил дервиш… то есть оракул. Он ведь утверждал, что не врал! Говорил, что кхэш выбрался и бродит по тоннелям! Они его держали привязанным, как быка — за кольцо. Я думаю, он сумел прокопать выход и теперь появляется наверху. — Ты хочешь найти кхэша, убить, и идти рыскать по тоннелям, вместо него? — Ну… причем тут — вместо него? — южанин стал топтаться, как ручной медведь на базаре… — Потому что, так и получится, — наставительно сказал Конан, — пока обойдешь все тоннели, пока найдешь… да еще и есть ли оно — сокровище? И так ли велико, как об этом говорят? Ведь легенды-то ходят со слов самого оракула! — Но все же… Он ведь не отрицал, что сокровище есть. Что он прячет его в дальних тоннелях. Шансы, конечно, невелики, но… — Хватит уже выглядеть идиотами! Я теперь ни за что не поднимусь с этой лежанки. Разве, что вот, охранником наняться.… Вот об этом нужно подумать! Ночь выдалась черная, как тьма преисподней. Небольшой серп луны надежно прятался за низкими тучами. В преддверии ночной бури поднялся ветер. Деревья гнулись и скрипели соприкасающимися ветками. И в этом скрипе слышалась отчаянная жалоба духа дерева на свою нелегкую судьбу. А с другого конца рощи, прилепившейся одной стороной к утесу оракула, доносились, разрывающие душу, отчаянные крики — монотонные, похожие на стенания неприкаянной, грешной души. В самом центре рощи, там, где вязкая темнота пульсировала, словно живое существо, сидели два человека — два воина в полных боевых доспехах, с обнаженными мечами в руках и несколькими кинжалами за поясом. — Конан, слышишь, как кричит? Это он! Это точно он — кхэш! — Это просто дерево скрипит, как и то, что недалеко от нас. — Не может, ну, не может дерево так скрипеть, — шептал Култар, оглядывая окружающую их тьму. Конан внезапно вспомнил, каким спокойным, невозмутимым был южанин в начале их знакомства. Теперь рядом с ним суетился быстрый, нетерпеливый человечек, не привыкший ждать. Что его так изменило? Жизнь, полная опасных приключений? Жажда сокровищ, богатства? Култар, не считая самого Конана, был единственным, оставшимся в живых охранником княжны, похищенной колдуном-сатиром. Отряд стражников, во главе с капитаном Бруккисом, отправился на поиски княжны. Погибли все, кроме Култара и Конана. Казалось, что это было в далеком-далеком прошлом… Жизнь, изобилующая опасностями и приключениями, заставляет забывать прошлое. Река Времени, Река Забвения — подумалось Конану. Жизнь — это и есть та самая Река Забвения, о которой говорили легенды. Много событий питает жизнь, подобно ручейкам, стекающимся к большой воде. Но все ли запомнятся? Нет, только самые яркие, самые значимые. А река бежит, петляя меж холмов, пробиваясь сквозь заторы и заломы. Новые ручейки наполняют ее, взамен пересохших. Новые события оттесняют то, что было когда-то дорого, заставляют прошлое отдаляться, исчезать, как старое, занесенное песком русло. И люди, когда-то близкие — относятся Рекой Времени в далекое прошлое, которое едва маячит, где-то в глубинах памяти и вспоминается как старый, полузабытый сон. Только иногда всплывет вдруг из бездонного омута дорогое лицо, промелькнет в русле, среди беснующихся волн и исчезнет, унесенное великой Рекой Забвения… — Слышишь, Конан? Крики приближаются! — Это просто ветер повернул в нашу сторону. — Да нет же, нет, ветер крутит все время, а крики стали ближе! Это кхэш! Нужно быть начеку — вовремя зажечь факел. Ты разве не слышишь, как монотонны эти звуки? Живое существо редко кричит монотонно. — Редко, но бывает. А этот зверь — самая настоящая редкость! Оракул вывел его искусственно, он один такой. Скрипы — или, все же крики — действительно, будто стали ближе. Казалось, демоны ночи скрипуче выкрикивают проклятия всем, кто осмелился потревожить их покой. Ветер сменился мелким дождиком. Похоже, буря отменялась. Боги погоды передумали. — Он замолчал, — зашептал Култар в самое ухо Конана, — видно учуял нас, приготовился к броску! — Или просто ветер стих, — пробурчал Конан, кутаясь в плащ, — мы тут промокнет до нитки. — Слышишь, — зашипел Култар, — слышишь? Слушай! Треск сучьев под ногами! — Этот треск я давно слышу, — недовольно отозвался Конан, — мало ли кто по лесу бродит? Медведь, например. — Медведь в такую погоду спит где-нибудь под кустом. Конан только хмыкнул. — У меня факел под плащом — сухой. Наверное, зажигать надо. Ни зги не видно! Бросится он на нас в темноте — что делать будем? Конан молчал, и, казалось, дремал. Затем, вдруг резко выпрямился: — С северной стороны — треск сучьев! — Что? С северной?! Ничего не слышу. Вот тут, треск, так треск! Но, вроде, мимо проходит… В просвете показалась бледная луна. Рваные тучи вновь пытались накрыть ее пеленой, но вечная ночная гостья умудрялась хоть одним глазом, да взглянуть на промокших воинов, сидящих в засаде в центре небольшой рощи. Видела она, как с северной стороны подбирается к ним невиданный зверь, а с южной — мимо проходит росомаха. — Идет кто-то тяжелый, — продолжал Конан, — хруст стоит, словно слон по лесу шагает! — Сейчас и я что-то слышу. Только далеко. — Подожди, скоро будет близко. Вот теперь, приготовь факел. Култар зашуршал плащом. Конан встал и сделал несколько разминочных движений. — Ты же его вспугнешь! — зашипел южанин. — Ты разве не понял, что он идет к нам? Как можно вспугнуть того, кто подкрадывается к тебе? Это он может вспугнуть нас, но мы же не испугаемся? — Нет, конечно, мы не испугаемся, — Култар зажег факел, но держал его в траве, опасаясь, что огонь может все же отпугнуть зверя. — Он затаился перед броском, — спокойно сказал Конан, — будь готов в нужную минуту осветить поляну. Треск сучьев действительно стих. Похоже, было, что чудовище остановилось, внимательно разглядывая пищу, которую не надо ни искать, ни догонять — вот она, терпеливо ждет, когда придет охотник. Кхэш тихонько заворчал. Впереди два ненавистных существа, такие же, как и те, что мучили его в клетке. Но он сумел разогнуть прутья и убежать. После этого, долго бродил по тоннелям, голодал, ловил крыс, но крысы были слишком малы, чтобы утолить голод. Иногда ему удавалось напасть на зазевавшегося стражника, прежде, чем тот вытащит меч. Но чаще приходилось довольствоваться крысами. И только теперь, когда он сумел прорыть тоннель наверх, он сможет съесть, сколько захочет. Жалкие существа, которых он ловил вечерами на дороге к утесу, не могли сопротивляться, как это делали стражники в тоннелях. Кхэш был не лишен ума и хитрости. От человека ему передалось сознание, и он вполне осознавал себя, знал, что он — всего лишь чудовище, рожденное в результате магического эксперимента. Его научили говорить — для забавы или для чего-то еще. Стражники подолгу повторяли нужные слова и показывали предметы, этим словам соответствующие. Меч, плащ, решетка, еда, миска… Он не мог брать пищу руками — у него не было пальцев — руки заканчивались коровьими копытами. Поэтому он ел, как животное — ртом, но миску держал руками, зажимая между копытами. А стражники смеялись и показывали пальцами. Он же не мог показать пальцем и показывал копытом. Тогда они смеялись еще больше, и он возненавидел их лютой ненавистью чудовища. Он знал, что родился от коровы. Помнил ее ласковый язык, соски, дарующие молоко, много молока. И уже тогда он видел, что сильно отличается от нее, что телом похож на человека, на стражника. То, что у него была голова быка, он не знал, пока не увидел свое отражение в ручье. Но это случилось уже после того, как он выбрался на поверхность. Да, тело его внешне походило на тело человека. Но человек мал и слаб. Он же ростом вдвое превосходил самого высокого стражника, а силой — всех, сколько их ни было в тоннелях! Он знал, что такое огонь. В клетке стражники для забавы жгли его факелами, пока он не научился выбивать их резким ударом копыта. А иногда в тоннель, где находилась его клетка, приходил сам оракул. Кхэш видел, что этот человек тут главный, видел, с каким подобострастием выслушивают стражники его приказы, как бросаются выполнять их. Он догадался, что оракул — виновник его появления на свет и возненавидел этого надменного человека так, что сам иногда пугался своей ненависти. Убить оракула стало целью его жизни, и он бродил по тоннелям в надежде найти его, убить и съесть. Да, съесть! От человека ему передалось желание есть мясо, и зубы у него были совсем не коровьи. Он прекрасно умел отрывать от тела жертвы сочащиеся кровью куски и торопливо глотать, прятать там, где никто не найдет — в своей огромной, ненасытной утробе. И сейчас он подкрадывался к двум людям, почему-то оказавшимся ночью в роще. Эти двое напоминали ненавистных стражников. Похоже, они кого-то ждали. Уж не его ли? Он предполагал, что его будут искать, чтобы убить. Его и искали — бродили по тоннелям целыми отрядами, вздрагивая и хватаясь за мечи при каждом шорохе. Так может, эти двое — сидят в засаде? Нужно подождать, посмотреть и послушать. …— Что же он медлит? Чего он медлит? Чего? Почему не нападает?! — Култар был сам не свой от томительного ожидания. Конан знал по себе, что нет ничего хуже, чем ежесекундно ждать нападения, которое, почему-то откладывается. Ожидание выматывает нервы, рождает неукротимое желание вскочить, орать, размахивать мечом. Но знал так же, что если поддаться — вскочить и заорать — будет еще хуже. Ибо совсем уж плохо — бросаться на несуществующего противника. В этом случае можно лишиться разума, что он и наблюдал несколько раз, когда новобранцы, не выдержав напряженного ожидания, кидались в «бой». Вскоре их крик переходил в безумный хохот, после чего они бросали оружие и убегали. Их потом видели на базарах, дико смеющихся над каждым продавцом и покупателем. — Как это — человек с головой быка? — вопрошал Култар, став от нестерпимого ожидания слишком разговорчивым. — Что значит — человек с головой быка? Разве так может быть? Разве может корова родить человека, пусть даже с бычьей головой? Это значит, какой-то человек любил корову, вместо женщины? — Вероятно так, — сдержанно ответил Конан и, считая, что пусть лучше его товарищ говорит без умолку, чем вскочит и начнет размахивать мечом, добавил, — а что тебя удивляет? — Как что? Как это что? Я знал одного такого солдата — ни одной коровы не пропускал! Но ни одна корова не родила от него человека с бычьей головой! Вообще, никого не рожала, пока не приводили ей быка! — Не забывай, что оракул — человек не простой. Вероятно, колдун. А колдовством можно и не такого добиться. Не зря же он нам так красочно рассказывал про свою невесту, брошенную на поругание зверю. Он действительно проводил такие опыты. И, вероятно, достиг успеха не только в случае с этим кхэшем. — Значит.… Значит, все подземелье кишит монстрами? — Ну, они, наверное, сидят в клетках. Конан был рад отвлечь друга от томительного ожидания атаки. Любые разговоры сейчас помогали снять напряжение. — Но, все же, многие могли сбежать и теперь служат оракулу, как бы дополнительными, незваными охранниками сокровищ! — Вероятно так, — кивнул Конан и замер, всматриваясь в очертания ближайших деревьев. Неподалеку, почти сливаясь с подлеском, стояло странное существо, с телом человека, головой быка и копытами вместо пальцев. Луна освещала его бычью голову, увенчанную рогами длиной в локоть. В носу действительно поблескивало металлическое кольцо. Кхэш не делал никаких попыток напасть. Вместо этого он тихо двинулся к людям, расставив руки в стороны, вероятно, желая продемонстрировать мирные намерения. Култар поднял факел над головой и застыл в ожидании команды друга. Теперь это был спокойный, решительный и готовый к бою солдат. Конан стоял молча, не поднимая меч, но и не вкладывая его в ножны. Выжидательно смотрел на медленно приближающегося монстра. — Опустите факел, я не люблю свет, — чудовище с трудом выговаривало непослушным бычьим языком человеческие слова. Култар, открыв рот и вытаращив глаза так, что они перестали выдавать его принадлежность к узкоглазым южным племенам, опустил факел. — Ты умеешь говорить? — спросил Конан. Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он, нарочито медленно, вложил меч в ножны. — Меня учили те, кто меня кормил, — с каждым разом у него получалось все лучше, — и я слышал ваш разговор. — Зачем ты убиваешь людей? — Конан старался говорить коротко и понятно. — Я их ненавижу! — Почему? — Они создали меня чудовищем. — Люди не виноваты. Виноват один человек, тот, кто тебя создал — оракул. — Да, это так. — Мы поможем тебе убить его, а ты помоги нам найти его сокровища. — Что такое сокровища? — Это такие блестящие камешки. Ты знаешь, где они лежат? — Знаю. — Тогда давай заключим союз. — Что такое союз? — Договоримся, что будем помогать друг другу и не убивать друг друга. — Вы поможете мне убить оракула? — Да. — А я покажу вам сокровища? — Да. — Это и будет союз? — Да. И еще клятва — не убивать друг друга. — Я согласен. Кхэш подошел и встал рядом с Конаном. Ростом он был выше почти вдвое, массивнее — в несколько раз, и силой, несомненно, обладал безграничной. — Что мне делать после? — После? — переспросил Конан и тут же догадался — чудовище думает о том, как жить после убийства оракула, после распада их союза. — После ты можешь… — киммериец задумался, — жить в его доме, в его тоннелях. Жители будут приносить тебе еду, чтобы ты не выходил из тоннелей и не убивал их. — Или можешь жить в моем замке, который я скоро куплю, — встрял Култар, с восхищением осматривая могучую фигуру кхэша. — Кто это? — огромное копыто указало на южанина. — Это мой друг Култар. Он тоже будет в нашем союзе. Он смелый человек и отважный воин. — Хорошо, — монстр несколько раз качнул бычьей головой. — А теперь пойдем в тоннели, — Конан решил не терять времени понапрасну, — у тебя где-то здесь вход? — Да, — кхэш повернулся и неловко поковылял в просвет, между деревьями. Он шел неуклюже, и, казалось, с трудом удерживал равновесие. Конана так и подмывало крикнуть — не мучайся, опустись на четыре ноги и будет легче! Култар, глядя вслед чудовищу, покачал головой: — Похоже, он специально для нас, поднялся на задние лапы. — Поспешим, — бросил Конан, заметив, что кхэш скрылся в темноте. |
||
|