"Конан и река забвения" - читать интересную книгу автора (Харрис Ник)

3

Дриан поежился и протянул худые руки к костру. Некоторое время молчали. Слышался только мерный храп Хепата.

— Завтра он будет рассказывать сон про страшную, толстую колдунью, — рассмеялся Эскиламп, кивнув на куль из которого торчала окладистая борода гнома.

Конан задумчиво подбросил в огонь невесть откуда взявшийся прутик, который вмиг сгорел ярким, синеватым пламенем. Дрова, уложенные Эскилампом, слегка обуглились — и только. Костер горел ровно и мощно, на несколько шагов раздвигая обступившую путников темноту.

— Почему человек боится темноты? Если ты один где-то, а вокруг — тьма?..

— В темноте могут прятаться враги! — сказал Дриан.

— Темнота, мрак, олицетворяют неизвестную угрозу, — в раздумье продолжал Конан, — если видишь, с кем предстоит сразиться — не страшно. Страшит неизвестность…

— Но вначале человек просто опасался ночных хищников, — Эскиламп медленно, как бы прислушиваясь, поглядел вокруг, — а потом у него разыгралось воображение…

— И он стал придумывать то, чего нет? — насмешливо спросил Конан.

— Не совсем так… Просто многие монстры встречаются не так часто, как о том думают.… И уж сосем не так часто, как говорят!

Конан поскреб гладко выбритый подбородок.

— Верно. У страха глаза велики.… Но ведь все, или почти все, о чем говорят — встречается. Хотя и не так часто.

— А вампиров вы видели? — выпалил Дриан.

У костра надолго замолчали.

Эскиламп уселся поудобнее и, с несвойственной ему неуверенностью, сказал:

— Я не видел.… Были случаи подозрительных смертей.… Об этом — в другой раз.… Но вот так живого, если так можно выразиться, вампира… нет, не видел.

Конан хмуро рассматривал свои, покрытые шрамами, руки. Проворчал, как бы про себя:

— Я видел.… И убил, хотя это оказалось непросто…

— А, правда, что они могут превращаться в летучих мышей? — Дриан изобразил руками крылья нетопыря.

— Не знаю, вряд ли… Они просто… не люди, — Конан немного помолчал и стал рассказывать спокойным, ровным голосом.

— Было это лет пять назад. Я служил в охране одного высокородного лорда.… После его смерти, моя служба, естественно, закончилась.… Но это после.… А в то время, о котором пойдет речь, я отвечал за охрану северной стены замка. В моем распоряжении были десять человек — не слишком хороших воинов, скорее любителей поспать. Сон им, надо сказать, дорого обошелся…

В мои обязанности входила расстановка часовых на стене, в саду и у входа в башню. Ворот с северной стороны не было. Ну и проверять время от времени, не спят ли мои воины, пинками будить, если что…

Все шло заведенным порядком, только стал я замечать, что людей в замке становится все меньше. Исчезла одна из поварих, из тех, что нам варили, и стали мы подолгу ждать за столом, когда принесут миску похлебки, да хлеба кусок.

Кормили в замке не очень-то.… Только по праздникам — мясо, а в будни — похлебка. Вина и вовсе не дождешься! Только, если у лорда событие какое, знаменательное.… Но какие там у него события.… Приходилось вино на свои покупать, когда свободен от дежурства. Но в таверне местной вино было так себе… дрянное вино, прямо сказать…

Ну, так вот… Слуги исчезали.… Даже некоторые из охранников.… Но не из моего десятка, понятно. За своими я следил, как хорошая кошка за котятами. Бывало, конечно, и отвешивал пару-тройку оплеух, если заснут на посту, но это справедливо — они и не обижались.

И вот, в это время позвал меня к себе лорд. Брикхейм, его звали.

Лорд Брикхейм очень гордился он своей родословной, все портреты на стенах показывал.… Даже охранников водил и с гордостью рассказывал, где какой предок висит, да когда и как он умер. Нужно сказать, к чести его рода, что почти все предки в бою погибли. И этот, последний Брикхейм, тоже погиб в бою, правда, в бою не совсем обычном…

Словом, вызвал меня лорд и приказал возглавить его личную охрану, а десяток мой другому передать. Жалованье увеличил втрое. Долго опять про предков рассказывал.… А я смотрю — на нем, как говориться, лица нет. Голос срывается, губы прыгают. Он уже старый был, лорд Брикхейм.… Но бодрый. Сухощавый, с орлиным носом, торчавшим среди впалых щек, как клюв орла. Глаза сверкали. И не понять — не то гневом, не то весельем.… В последнее время, правда, потухли глаза его…

Остановил себя в тот раз лорд, не стал больше о предках рассказывать, посмотрел на меня… и заплакал. Я стою — глазам не верю. Чтобы гордый лорд плакал перед охранником?!.. Здорово его, значит, допекло!..

Обнял он меня — еще один удивительный поступок — а у самого слезы еще не высохли. Потом все же взял себя в руки и кивком предложил следовать за ним. Идем — лестница в подвал, в винные погреба. Туда лорд никого не пускал, только виночерпия, да что-то в последнее время я его не видел.… Отомкнул замок, открыл дверь — вошли мы, он из бочки налил огромный ковш и единым духом выпил, как простой солдат. Я даже уважением к нему проникся. Потом мне налил ковш и смотрел, как я выпью. Ну, долго-то ему смотреть не пришлось!.. Еще по ковшу.… Потом, когда в голове немного зашумело, он повел меня дальше, вдоль длинного ряда бочек. Идем, я факел держу и его поддерживаю — все же вино подействовало на старого лорда.… Зашли за угол, лорд заставил меня отодвинуть пустую бочку, за ней оказалась потайная дверь. Вошли. Длинный коридор, с потолка капает, стены в плесени. В конце коридора — тяжеленная каменная дверь с особым запором. Открыть ее можно было только с нашей стороны. Я отодвинул засов, щеколду поднял, дубовое бревно, окованное медью, отодвинул — оно вроде упора было, чтобы уж точно с той стороны никто не выбрался.

Лорд мне показывает — достань, мол, меч и будь наготове. Я приготовился, а сам думаю, что же за чудовища там такие могут быть? Брикхейм, вижу, дрожит весь, несмотря на вино выпитое. Схватился костлявой рукой за кинжал — меч он в замке не носил — и показывает мне: вперед!

Распахнул я дверь. В одной руке факел, в другой меч — и шагнул вперед, как приказал лорд. Первое, что увидел — труп у самой двери. В богатых, расшитых золотом одеждах и с волосатыми руками, а на пальцах — когти. И когтями этими, видно по следам, мертвец камень скреб, глубокие борозды остались.

Лорд вздохнул облегченно и приказал мне перевернуть труп. И, клянусь Кромом, когда я взглянул в лицо мертвецу — вскрикнул, не удержался. Не человек это был и не зверь… Трудно сказать.… Из пасти высовывались огромные клыки, да и все зубы выглядели, скорее звериными.… Вместо носа — две волосатые дырки, а в остекленевших желтых глазах с вертикальными зрачками сверкала такая злоба, что я содрогнулся и поспешил отвернуться.

Лорд сказал, что заплатит мне месячное жалованье, если я отнесу это чудовище на лежанку. Тут только я осмотрелся. Небольшая, в общем, комната, вырубленная в скале. В стенах — ниши и в каждой нише — лежанка каменная. Ясно — склеп. И склеп тайный.

Поднял я мертвеца, отнес в пустую нишу, потом обошел всю комнату, разглядывая скелеты на лежанках. Лорд мне не препятствовал. Молча стоял у двери. Все мертвецы при жизни были чудовищами — когти, клыки, череп нечеловеческий. У некоторых даже небольшие рожки виднелись. У других — только как бы уплотнения по бокам черепа.… Но клыки и когти имелись у всех…

Потом мы, вернувшись в винный подвал, выпили еще по паре ковшей. А уж после этого, мне пришлось достопочтенного лорда Брикхейма на плече нести в его покои.

На следующий день он все рассказал.… В роду у них кровь порченная, проклятая. Не все, но некоторые из родственников лорда, по достижении определенного возраста превращались в чудовищ. Постепенно лица менялись, ногти превратись в когти, клыки изо рта лезли.… Потом, когда родственник забывал человеческую речь, его и запирали в склепе. Тот мертвец, которого я на лежанку уложил — был старшим сыном лорда. И только боги знали, которые еще из сыновей превратятся…

Но эта напасть была не нова… Лорд меня пригласил по другому поводу… Стали исчезать люди. Некоторых находили в подвалах замка… обескровленных… с ранами на шее. Лорд хотел знать — или это новое проклятие на его род, или пришлый вампир завелся. Вот такое он дал мне задание. Вручил ключи от всех дверей, разрешил в винный погреб ходить.… Только не часто я наливал из бочек — не до того было…

Вначале думал я логово вампира где-нибудь в подвалах замка найти. Но сколько ни бродил — кроме крыс никого не видел.… Стал к людям присматриваться. По легендам, вампир бледным должен быть.… Но в замке почти все были бледными! Питание плохое, сырость, солнца годами не видели…

Пропал еще один человек — служанка жены лорда. И супруга хозяина нашего, красавица Юфрия, тряслась от гнева. По правде сказать, не была она такой уж красавицей… Тощая, бледная, как смерть, с породистым, как у мужа, носом…

Вот уж кто, как нельзя лучше, подходил на роль вампира.… Но положено считать жен лордов — красавицами. И все, как один, восхищались красотой нашей хозяйки.

Решил я тогда засаду устроить в одном из закоулков подвала — где и нашли обескровленный труп служанки. Дождался ночи, вроде спать пошел, а сам незаметно спустился в подземелье. Поборол искушение заглянуть в винный погреб — мимо проходил — и устроился в самом темном, заставленном пустыми бочками углу. Сел на низкую кадку, под прикрытием больших бочек и потушил факел.

В темноте стал ощутим запах сырости. Замок вообще бы сырым, а уж подвал!.. Я думаю, это потому, что стоял он не на холме, как обычно, а на равнине, вблизи речки. А чуть дальше болота начинались. И ходили об этих болотах самые мерзкие слухи. Говорили, будто видели там не то чудовищ, не то приведения, а, скорее всего — все вместе. Я-то думаю, не так часто на болотах чудовища живут… Больше слухов.… Но сырость от них идет изрядная!

Просидел я почти всю ночь без толку. Дремать стал, только что-то меня вдруг разбудило. Звук какой-то или запах.… Или сквозняком потянуло.… В темноте все чувства острее становятся. Услышал я шуршание крыс где-то в другом конце подвала. Принюхался — вроде появился посторонний запах.… А чем пахнет — не пойму. У меня огниво и факел под руками — в любой момент зажечь можно. Только опять сонливость накатила.

И, то ли во сне, то ли наяву слышу смех.… Как бы далеко где-то, а то, вдруг, и рядом.… Из последних сил зажег факел. Вспыхнул он и осветил прямо у меня под ногами труп слуги, а вдали, там, где темнота уже не рассеивалась светом факела, мелькнул силуэт. И смех опять раздался… Женский смех…

Утром пошел я к лорду и рассказал, чем закончилось мое ночное дежурство. Он, как услышал про женский смех — вздрогнул всем телом. Видимо, уже давно подозревал.… Да и я об этом же подумал.… Хотел уже вслух сказать, но тут вошел второй сын лорда и я вздрогнул: проклятье захватило и его. Лицо юноши уже было нечеловеческим. Но он, вероятно, не зная о том, спокойно поговорил с отцом о какой-то мелочи и вышел. Тут только я понял, почему в замке не было ни одного зеркала. Мне-то они без надобности, а служанки, я слышал, сетовали — плохо без зеркал, причесаться, прихорошиться нет возможности…

Тут лорд вдруг заорал что-то о каре небесной, о том, что богов прогневал тем, что на вампирше женился! Выхватил кинжал и побежал в спальню супруги. Я — за ним, хоть и негоже, вроде, охраннику в спальню жены лорда заходить. Но — тут случай особый…

Пинком распахнул Брикхейм дверь в спальню хозяйки замка, забежал… и вдруг повесил голову — стоит, как бы парализован, даже кинжал из рук выпал. Юфрия лежала обнаженной на широкой кровати и потягивалась так, сладостно, удовлетворенно.… Глянула на меня, улыбнулась, и заметил я клыки — эти знаменитые клыки вампиров, о которых столько рассказывают. Не знаю — постоянно они во рту сидят, или только когда надо вырастают.… И губы ее, похоже, в крови были.… Но это, скорее всего, показалось — уж кровь-то слизать она бы успела…

В общем, стоим мы с лордом посреди спальни — он совсем раскис, шатается, бормочет, что давно догадывался… не хотелось верить… потому и дети у них в чудовищ превращаются чаще, чем другие предки…

А я глянул — она меня ласково пальчиком манит, а сама этак соблазнительно на кровати раскинулась. Тело-то у нее красивое было…

Я усмехнулся про себя — думаю, не хватало еще с вампиршей в кровать лечь. Но обнаружил, что ноги идут помимо воли. И все ближе кровать, красивое тело жены лорда и ее клыкастая улыбка. И уже чувствую, сладость накатила, будто год женщин не видел, будто не вчера меня ублажала одна из хорошеньких служанок…

Собрался с силами, выхватил меч и одним движением отсек ей голову! Кровь забила таким фонтаном, что мгновенно вся комната стала красной.

Кровать пропиталась, будто покрасили ее! Узорчатый ковер на полу стал однотонным. А кровь все хлестала, не переставая, и тогда лорд Брикхейм кинулся ко мне и вцепился в горло костлявыми пальцами. И чувствую — пальцы у него холодные, как лед. А сила в них такая, что я с трудом разжал его хватку. Смотрю — а изо рта у лорда нашего клыки лезут…

Отбросил я его от себя.… А когда он вновь накинулся — разрубил сверху донизу, на две половинки..;

Вот так и погиб лорд Брикхейм… Я думаю, он превратился в вампира, сам того не замечая. А кровь, если и сосал, то в забытьи.… А жена его — та была активной.… Через каждые два-три дня кровь сосала… Я когда из замка уезжал — служанку, с которой утехам предавался, брать не стал: у нее с каждым днем руки становились все холоднее…