"Хозяин Судьбы - собрание сочинений 8 том" - читать интересную книгу автора (Говард Роберт Ирвин)

КОБРА ИЗ СНА

– Я боюсь уснуть!

С удивлением посмотрел я на человека, сказавшего эти слова. С Джоном Маркиным я знаком был уже несколько лет и знал, что он человек со стальными нервами. Путешественник и авантюрист, он объездил весь мир и встречался лицом к лицу со всевозможными опасностями в различных пустынных уголках земли. И хотя я не мог простить ему многих бесчестных поступков, я всегда восхищался его храбростью.

Но сейчас он стоял в моих апартаментах, и я видел неподдельный ужас в его глазах. Маркин был высоким, стройным, но мускулистым человеком, атлетически сложенным и твердым, как сталь или китовый ус. Теперь же мне казалось, что он дрожал, находясь на грани умственного и физического истощения. Он выглядел опустошенным, а его запавшие глаза сверкали сверхъестественным огнем. Когда он говорил, руки его непрестанно двигались.

– Да, мне угрожает опасность, ужасная опасность! Но не откуда-то извне! Опасность у меня в голове!

– Маркин, что вы имеете в виду? Вы в своем уме? Он резко и почти зло рассмеялся:

– Не знаю. Я и сам хотел бы знать. Я брожу по улицам после двух часов ночи, не давая себе уснуть. Вчера я вколол себе тонизирующего наркотика, чтобы не уснуть, но в полночь все равно свалился. Я в ужасном положении. Если я не лягу спать, я умру, а если усну…— Он содрогнулся.

Я внимательно осмотрел его. Невероятно, быть разбуженным в два часа ночи, чтобы выслушать историю вроде этой! Мой взгляд остановился на дрожащих пальцах Маркина. Они были окровавлены. На подушечках пальцев виднелись мелкие порезы. Маркин проследил мой взгляд:

– Когда я останавливаюсь, чтобы немного передохнуть, я беру в руку перочинный нож, так, чтобы, когда я стану против воли погружаться в пучину сна, мои расслабившиеся пальцы порезались о лезвие и боль разбудила бы меня.

– Во имя небес, Маркин, объясните, что все это значит? — воскликнул я.— Вы начали охоту за каким-нибудь преступником, чтобы предать его суду, и боитесь, что вас убьют, когда вы заснете? Или есть другая причина?

Он рухнул в кресло. Мгновение мне казалось, что он уснул. Отяжелевшие веки опустились на его глаза, как бывает у человека, находящегося на грани нервного истощения.

– Я расскажу всю историю, и, если она прозвучит как бред маньяка, помните, в разуме человека есть много темных уголков, которые до сих пор остаются неисследованными. Там может скрываться что угодно! Темный континент! Так надо было назвать не Африку, а мозг человека! — Он дико засмеялся, а потом продолжал более печально.

– Несколько лет назад я побывал в одной из провинций Индии, где почти не бывало белых людей. Причина моего путешествия в те края не имеет никакого отношения к этой истории. Но в то время я охотился за сокровищами, которые великий бандит Алам Сингх прятал в пещере среди холмов. Мой проводник-индус клялся, что был одним из разбойников и знает, где пещера, куда лет двадцать назад спрятали сокровища. Как оказалось, он не лгал. Думаю, этот индус собирался добыть сокровища с моей помощью, а потом убить меня и все забрать себе.

В любом случае мы вдвоем отправились к низким, заросшим деревьями холмам, где среди ветвей летали птицы с ярким оперением и обезьяны непрерывно верещали. После долгих поисков мы нашли пещеру, которая, как клялся мой спутник, и была та самая, где зарыты сокровища. Вход в нее был расположен на склоне холма, но отчасти его закрывали лозы винограда. Индус уверял меня, что никто, кроме него, не знал об этой пещере, потому что большинство людей Алама Сиигха давным-давно повесили, а сам Алам погиб во время одного из пограничных рейдов. Так что мы смело вошли внутрь.

Только тогда мы обнаружили, что совершили ошибку. Когда мы пробрались сквозь цепляющиеся лозы, с обеих сторон к нам подступили темные фигуры. Сопротивляться было бесполезно. Моего проводника закололи на месте, а мне связали руки и ноги. Меня отвели в пещеру. Пленившие меня люди зажгли лампу. Ее свет стал отбрасывать таинственные тени на стены, пыльный пол пещеры и бородатые лица людей, внимательно изучающих меня.

– Мы — сыновья одного из тех, кто ездил с Аламом Сингхом,— сказал один из них.— Мы двадцать лет охраняем эти сокровища и будем охранять их еще двадцать лет, если понадобится. Мы храним их для сына сестры Алама Сингха, который когда-нибудь займет место своего великого дяди и освободит нас от английских свиней.

– Вас повесят, как и людей Алама Сингха, если вы убьете меня,— сказал я им.

– Никто не узнает,— возразили они мне.— Многие люди исчезли среди этих холмов, и даже их костей никогда не нашли. Ты явился в подходящее время, сахиб. Мы как раз закончили переносить сокровища в другое место. Теперь эта пещера достанется тебе! Тут они зловеще засмеялись.

Я понял, что они решили прикончить меня. Но оказалось, что мне уготована более ужасная судьба…

Они привязали мои руки и ноги к колышкам, вбитым в пол. Я не мог пошевелиться, не мог шелохнуться. Все, что я мог,— крутить головой. Индусы принесли самую большую кобру, которую я только видел в жизни, повесив ее на палку… Вы знаете, змеи любят, когда их носят на палках, и не жалят тех, кто так делает.

Индусы петлей затянули тонкий кожаный ремешок вокруг капюшона твари, а другой конец продели в кольцо в стене. Конечно, рептилия тут же бросилась на меня, но я оказался на несколько дюймов дальше, чем могла она дотянуться. Потом индусы подвесили кувшин с водой над тем местом, где была привязана веревка, удерживающая змею, и наполнили его водой, которая капала через маленькую дырочку в дне кувшина. И капли падали на кожаный ремешок, удерживающий змею. Все знают: когда невыделанная кожа суха, она жесткая и не гнется, но когда влажная — сильно растягивается. Сухим шнурок был слишком короток, чтобы позволить кобре дотянуться до меня, но вода, капающая на него, медленно пропитывала его влагой, и каждый раз, как змея бросалась на меня, шнурок чуть-чуть вытягивался. Так они и оставили меня, унеся с собой тяжелый сундук… без сомнения, полный сокровищ.

Не знаю, сколько времени я пролежал так. Секунды складывались в минуты, минуты в часы, часы — в Вечность. Вся вселенная замерла и сжалась до размеров пещеры, гдеялежал. Не отрываясь следил я за длинным извивающимся телом, которое бросалось в мою сторону и отступало с методичной регулярностью… злобная голова с горящими глазами и широким раздутым капюшоном. Я дергался, кричал. Но веревки крепко держали меня. Мои крики эхом отдавались в пустой пещере. Было жарко, но холодный пот струился по моему лбу. Тогда-то я и проклял мертвого индуса и моих мучителей. Разойдясь, я проклял все на свете… всех людей.

Потом я лежал, истощенный и безмолвный, глядя на плененную змею, которая все так же не моргая смотрела на меня. Я пытался отвернуться, отказавшись О смотреть на свою гибель, но всякий раз что-то заставляло меня снова взглянуть на змею. Я точно определил место, куда она укусит меня, когда дотянется. Ближе всего к змее было мое левое запястье. Так что скорее всего она укусит меня в руку.

Шло время. Огромная змея продолжала бросаться на меня и отступать, удивляя меня своей выносливостью. Она стала бросаться на меня реже, но с той же методичностью. Теперь ее голова была всего в нескольких дюймах от моего запястья. Я сжался. Казалось, кровь замерзла при приближении неотвратимой смерти. Меня стало сильно тошнить. Неожиданно лампа мигнула и потухла.

Новый приступ ужаса охватил меня. Умереть в темноте намного хуже, чем при свете, пусть даже это свет масляной лампы. Я кричал снова и снова, пока у меня не сел голос. Потом я услышал скрип натягиваемых ремней… скрип… Я и теперь чувствую отвратительное дыхание рептилии на своем запястье. Однако она до сих пор не может дотянуться до меня! Еще немного… и неожиданно в пещере вспыхнул свет. Раздались крики людей, прогрохотал пистолетный выстрел, и я потерял сознание.

После этого я несколько дней пролежал в бреду, снова и снова мысленно возвращаясь в пещеру. Мои волосы поседели на висках. Спасение же мое было столь чудесным, что я едва мог поверить в него. Пока же я лежал в бреду, мне казалось, что у меня галлюцинации, предшествующие приходу смерти.

Оказывается, кто-то из отряда белых охотников на тигров (я не знал, что кто-то из белых, кроме меня, путешествует в этой области) услышал мои крики, и охотники вовремя подоспели мне на выручку. Они осветили пещеру электрическими фонариками. Один из них застрелил кобру, которая (как я считал) в одном из рывков уже дотянулась до меня.

После этого случая я как можно скорее покинул Индию. Но дело не в этом. Через несколько месяцев я стал видеть сны, после которых просыпался в холодном поту и часто не мог уснуть остаток ночи.

Потом сны стали более отчетливыми. Они были необыкновенно яркими и все чаще стали повторяться. Кошмары испоганили всю мою жизнь.

Сейчас я уже сотню раз видел этот сон. Всегда он один и тот же. Сон начинается с того, что я снова лежу на пыльном полу пещеры Алама Сингха, а надо мной мерцает старая лампа и чешуйчатая тварь снова и снова пытается дотянуться до меня. До недавнего времени сон обрывался незадолго до того момента, когда старая лампа должна была погаснуть. Но я видел, как вытягивается ремешок, и скажу вам, с каждым сном он становится все длиннее! Первые несколько раз я убеждал себя, что мне это кажется. Змея находилась от меня достаточно далеко. Потом она стала подвигаться все ближе и ближе, но ей потребовалось тридцать или сорок снов, чтобы оказаться в дюйме от моей руки. А потом ремешок стал вытягиваться с фантастической скоростью.

В последнюю ночь, когда я спал, я… Не в первый раз я почувствовал, что все это происходит на самом деле. Я чувствовал холодное дыхание твари на своем запястье. Лампа на стене замигала… В ту ночь я проснулся от крика и понял, что обречен. Мне кажется, что, если эта змея ужалит меня во сне, я умру на самом деле.

Тут я и сам вздрогнул:

– Маркин, это — безумие! Вы пытаетесь сбежать в свой сон из реальности… Почему вам не может присниться ваше спасение?

– Не знаю. Я не психолог. Но я никогда не смогу пережить укус этой твари. Всегда мы одни: я и змея. Я верю, что дело в моем разуме, где есть темные уголки, о которых я вам говорил. Может, все дело в моем подсознании или в чем-то еще, но я обречен. Они говорят… некоторые из психологов… что центральные части мозга у человека порой включаются, порождая мысли в подкорке. В голове у меня ничего не осталось, кроме страха и ожидания неотвратимой смерти. Когда охотники ворвались в пещеру и спасли меня, я уже бредил. Я не верю, что я подсознательно помню о спасении. Поэтому оно и наполнило мою голову мыслями о смерти. Не могу объяснить, откуда я знаю, но уверен, что снова и снова буду видеть этот сон… Я умру! Темное подсознание, которое срабатывает, только когда разум человека отдыхает, разыгрывает продолжение той ужасной драмы так, словно все это происходит в реальности и людей, которые спасли меня, на самом деле не было. Кульминацией всего этого будет моя смерть!

– С другой стороны, я верю, что, если вы хоть раз во сне пройдете через это, вы навсегда освободите себя от подобных галлюцинаций,— возразил я.— Охотники рано или поздно появятся. Змея будет убита, и вы снова обретете свободу.

Он покачал головой и беспомощно уронил руки.

– Я отмечен смертью,— сказал он, и я не смог сдвинуть его с этой фаталистической точки зрения.— Теперь, рассказав вам всю историю, я, наверное, смирюсь окончательно,— сказал он.— Я усну, и, если вы правы, я проснусь, став самим собой, освободившись от проклятия. Но если я прав, я больше не проснусь.

Маркин попросил меня оставить свет включенным, а сам лег на мою кровать. Но он уснул не сразу. Казалось, он еще какое-то время бессознательно боролся со сном. Однако наконец его веки сомкнулись и он замер. Его лицо в свете лампы выглядело ужасно, словно череп: впалые щеки и желтоватая, похожая на

пергамент кожа. Кошмар собрал дань с его разума него тела. Время шло, я тоже начал дремать. Я чувствовал, что не могу держать глаза открытыми, и удивлялся стойкости Джона Маркина, не спавшего почти три дня и три ночи.

Во сне Маркин бормотал что-то и беспокойно шевелился. Свет бил ему в глаза, и я решил, что он мешает ему спать. Потом я посмотрел на часы на каминной полке. Стрелки стояли на пяти. Я выключил свет и шагнул к кровати.

Было темно. Не знаю, открылись ли глаза у Джона Маркина, но ужасный крик вырвался из его горла:

– О Боже, лампа потухла!

А потом он так страшно закричал, что кровь застыла у меня в жилах.

Обливаясь холодным потом, я снова включил свет. Джон Маркин лежал мертвый, и лицо его ужасно скривилось. На теле не оказалось ран, но правая рука его в агонии сжала запястье левой.