Пролог

Бросив на Гроха короткий взгляд, Рунат молча спрыгнул с коня. Лицо юноши побагровело. Рубленые фразы прозвучали, как резкие удары наотмашь:

— Ладно. Будем драться. Насмерть. Если ты не трус.

Близнецы перешли черту, за которой каждый из них уже не представлял дороги назад. Всего нескольких дней хватило братьям, чтобы превратиться в смертельных врагов.

…По дороге в стойбище племени Косули молодые воины из племени Лося устроили привал на краю высокого обрыва. Весь путь к соседям, относительно недлинный, конный мог преодолеть за световой день, но мухилы* не торопились. Скорее всего, в последний раз вот такой холостяцкой компанией резвятся, без присмотра стариков. Это ведь не на войну идти, и даже не на охоту.

Парни из племени Лося ехали к соседям выбирать невест.

По обычаю, заведенному у гартов, мужей и жен искали в соседних, дружественных племенах. 'Лоси' и 'косули' уже длительное время обходились без конфликтов, считаясь союзниками. А чего делить? Одним духам поклоняются, лесостепь большая, места и еды пока всем хватает. Вот и обменивались женихами да невестами.

Мухилы веселились и дурачились. По пути загнали нескольких зайцев, убили, прижав к оврагу, оленя. Увидев, что к ночи до соседей не доберутся, решили остановиться на ночевку на крутом яру реки в небольшой роще, где бил родник. Тем более что и остаток пути проходил вдоль берега: стойбище 'косуль' располагалось на мысу, в месте слияния двух рек.

Разожгли костер, зажарили оленя. Почти два десятка крепких молодых челюстей вгрызались в мясо так, что треск разносился по ночной степи за полусотню метров. Подшучивали над Ирасом. Он значительно превосходил других 'лосей' по возрасту: двадцать лет парню, а все в мухилах ходит. А почему? Плохо на лошади держится.

По обычаям гартов сватовство представляло простой и демократичный процесс. Мухилы приезжали в племя невест и устраивали там скачки. Кто первым успевал к финишу, тот и выбирал лучшую, на его взгляд, девушку. Впрочем, девушка могла и отказать, если парень ей не нравился. Чтобы свести к минимуму возможность такого конфуза, скачки проводили на второй день, а первый день выделялся на знакомство, обмен любезностями и прощупывание почвы.

С другой стороны, привередничать особо не приходилось. И девушки, и парни знали: не найдешь себе пару сейчас — жди еще полгода до весны или наоборот, до осени. Обряд осуществлялся лишь два раза в году: в период весеннего и осеннего равноденствия. Гарты жили по лунно-солнечному календарю.

Ирас, в общем, и не привередничал. Но и брать в жены абы кого — не хотел. Однако первым, и даже в числе первых, очутиться на финише скачки ему не удавалось. И когда наступала очередь Ираса выбирать, как-то так всегда получалось, что все девушки, на которых он клал глаз, уже оказывались при женихах.

Вот и холостяковал парень до сих пор и каждые полгода ездил за невестой с все более молодыми, чем он, спутниками. А им только дай повод позубоскалить. Правда, Ираса, все-таки, немного побаивались — старший сын вождя, не какой-нибудь простой гарт. Но в эту поездку ему данное обстоятельство не помогало. Впервые вместе с ним в вояж за невестами отправились сродные братья-близнецы Ираса, перешедшие, после обряда инициации, в статус взрослых мужчин-мухилов. А уж младшие братья возможности подсмеяться над старшим братом никогда не упускали. Особенно любил ерничать Грох: невысокий, но по-обезьяньи длиннорукий крепыш, с голубыми, обманчиво добрыми глазами. Вот и сейчас, у костра, он выступил в роли заводилы:

— Ну, как думаешь, Ирас, каким нынче на скачках будешь? Неужели опять первым… с конца?

Молодняк захохотал.

— Зря ты, Грох, смеешься над Ирасом, — примиряюще произнес второй близнец, Рунат. Он походил на брата как две капли воды. В племени их все постоянно путали, даже отец. Отличались братья только характерами: Грох был хотя и не очень умен, но хитер и злопамятен, а Рунат — смышлен, незлобив, но вспыльчив и заносчив. А еще близнецы постоянно находились в состоянии вялотекущего конфликта — каждый пытался доказать свое преимущество и редко когда соглашался в чем либо с братом.

— От женщин много хлопот, — продолжил мысль Рунат. — Одни разговоры бесконечные чего стоят. А потом дети пойдут, их кормить надо. Может, Ирас просто лишних забот не хочет?

— А может, у него мужской силы нет? — Грох имел склонность к злым шуткам, а тут еще возражения Руната раззадорили. — То-то он все вокруг колдуна отирается. У того тоже ни жены, ни детей.

Замечание прозвучало двусмысленно и оскорбительно. Ирас, сидевший через человека от Гроха, ухватил его рукой за малису* и выкрикнул:

— Ну, ты, сын добруски*! Закрой пасть!

Ирас явно переборщил. Мать Гроха и Руната происходила из племени Волка, и называть ее добруской мог только человек, желавший нанести оскорбление.

Через мгновение в руке Гроха появился нож, и случилась бы беда, если бы не соседи, растащившие горячих парней в разные стороны.

Ирас быстро успокоился и уже жалел о сказанном. Он знал, что отец не одобрит его поведения, и это могло привести к очень неприятным последствиям. А вот Грох еще долго вырывался из рук сверстников, и, брызгая слюной, грозился зарезать Ираса, как свинью. Еле-еле утихомирился, но так и не пожал протянутую руку старшего брата.

На следующий день, около полудня, мухилы прибыли в племя Косули. Их поджидали — разведка у 'косуль' времени зря не тратила. Сразу повели к костру в центре стойбища, где обжаривались два кабана. И девушки тут как тут появились — уселись напротив, захихикали, обмениваясь первыми впечатлениями. Впрочем, кое-кого 'косули' видели уже в не первый раз. Но Ираса у костра не было, также как и близнецов.

Они пошли в хижину вождя — передать подарки от отца. Вождю 'косуль' подарки понравились, особенно копье с наконечником из красного обсидиана.

Затем хозяин угостил гостей кумысом и долго расспрашивал о делах в племени Лося. Вождь имел и родственные интересы. Год назад к 'лосям' ушла жить его старшая дочь. Отец до сих пор переживал, что она не досталась в мужья Ирасу: хорошая могла выйти пара из сына вождя и дочери вождя. Но что поделаешь, если Ирас такой неудачник. И в том году не пришел первым на скачках. Вот дочку вождя и умыкнул рядовой 'лось'.

Парни уже собрались отправляться к сверстникам, за общий костер, но вождь приготовил 'сюрприз'. Выйдя из хижины, он хлопнул в ладоши и позвал: 'Арида, иди сюда!'

Через какое-то время в хижину забежала красивая черноволосая девушка, при виде которой у всех троих братьев заблестели глаза.

— Вот, — сказал вождь, довольный произведенным впечатлением. — Моя вторая дочь, Арида. Если завтра никто из вас троих не будет первым в скачке, я 'лосей' уважать перестану.

Намек прозвучал предельно ясно. Братья невольно переглянулись, фиксируя реакцию друг друга. На лицах близнецов читался охотничий азарт. Похоже, на прочих девушек они уже даже и смотреть не собирались.

Разве что физиономия Ираса выглядела кислой. Он-то знал — прискакать первым к финишу ему вряд ли удастся, невзирая на отличного жеребца. Плохому наезднику всегда что-то да помешает.

— Идите, знакомьтесь, — хитро улыбнулся вождь, выталкивая парней и девушку из хижины.

Весь вечер Грох и Рунат обхаживали красавицу-Ариду, не подпуская к ней остальных парней. Близнецы не сомневались, что дочь вождя достанется в жены одному из них. Они считались превосходными наездниками. Только, вот, кому? А Арида смущенно улыбалась, не в силах отличить одного брата от другого. Но оба юноши ей нравились. Да и отца девушка боялась ослушаться. Тот ясно и доходчиво объяснил задачу: выбирай только среди сыновей вождя 'лосей'. Вождю 'косуль' очень хотелось породниться с главой сильного племени.

События на скачках развивались по ожидаемому варианту. Со старта вперед вырвались близнецы и лидировали всю дистанцию: от стойбища до ручья, потом вдоль его берега до берега реки. От реки оставалось подняться по узкой тропинке на мыс, к стойбищу. По существу судьба скачки решалась на берегу реки. Тот, кто первым выскакивал на подъем, уже мог считаться победителем, потому что обойти его сбоку по узкой тропе-овражку было невозможно. Здесь, на берегу, и произошло событие, повлекшее за собой роковые последствия.

Лошади Гроха и Руната мчались ноздря в ноздрю, братья едва не касались друг друга голенями. В какой-то момент, перед самым оврагом, Грох, и так шедший слева, то есть, по 'ближней бровке', начал опережать брата. В азарте сумасшедшей гонки, понимая, что отпускать соперника нельзя, иначе его уже не обойти, Рунат совершил опрометчивый поступок. Он вытянулся вперед, как мог, и хлестнул лошадь Гроха плеткой по морде, норовя попасть ей в глаз. Лошадь в испуге прянула вбок, засбоила, едва не скинув наездника наземь, и Рунат резко, на целый корпус, вырвался вперед, первым свернув на тропинку. После этого вопрос о победителе превратился в формальность.

С отрывом в два корпуса Рунат первым домчался до большого валуна, обозначавшего финиш, соскочил с лошади и, сломя голову, бросился к вождю. Тот сидел невдалеке на пеньке, покрытом шкурой бизона, и с нетерпением готовился выполнить свою миссию. Рунат подбежал и упал на колени. Вождь встал, положил руку ему на голову и торжественно провозгласил:

— Первому да будет первая! Выбирай! — и довольно улыбнулся.

Потом посмотрел на Гроха, который, спешившись, остановился чуть поодаль, сжимая в ярости кулаки. Он готов был в тот момент наброситься на брата и разорвать его на куски, но Гроха крепко уцепил за локоть один из воинов 'косуль'. Он решил, что горячий юноша слишком увлекся гонкой и, переживая проигрыш, может совершить необдуманное действие. Например, начнет выяснять отношения с победителем. Подобные недоразумения во время таких скачек раньше случались. Но Грох уже взял себя в руки. Криво улыбнувшись, он жестом показал вождю, что не хочет выбирать невесту, и отошел в сторону.

Рунат, между тем, сияя всеми зубами, приблизился к Ариде. И Арида улыбалась. Для нее все решилось еще вчера. Главное, что первым оказался один из близнецов. А какой именно — девушку это мало заботило. Она их все равно не различала.

Когда Рунат подошел, Арида достала из запазухи амулет — продолговатый зеленый камень на кожаном шнурке — 'косулий глаз'. Юноша протянул руку, и девушка завязала шнурок на запястье. Процедура обручения состоялась.

Обручился и Ирас, хотя пришел в скачке, на этот раз, только пятым. Чего уж тут конкретно повлияло на него: то ли решил не отставать от младшего брата; то ли надоело маяться в мухилах, выслушивая насмешки юнцов; то ли, наконец-то, приглянулся кто из девушек — не так уж это и важно. Нашел Ирас невесту — и нашел. Ему виднее.

А потом начался сатуй* — большой праздник, где гуляют все, пьют кумыс и муссу*, пляшут и веселятся. А иногда и дерутся. Во избежание тяжелых последствий во время случайных 'праздничных' драк запрещалось, под страхом смерти, появляться на сатуе с оружием. Мудрое правило, заметим.

И на этом сатуе тоже не обошлось без драки.

Грох, после скачки, ни разу не подошел к Рунату. Только поглядывал издали, злобно сверкая глазами. Брат же, поначалу, совсем потерял голову от радости и не обращал на Гроха внимания. Но когда первая волна впечатлений схлынула, Рунат решил 'навести мосты'. Нельзя сказать, что его 'мучила совесть'. Такого понятия первобытные люди не знали. Но то, что он поступил не правильно, Рунат понимал и в глубине души испытывал неудобство.

Когда он приблизился к брату, тот уже находился на сильном взводе после приема хмельных напитков. Это не считая 'самовзода' от обиды, который не проходил у Гроха с момента состязания.

— Ты того, Грох, это самое, — начал Рунат миролюбиво. — Ну, проиграл, с кем не бывает? В следующий раз первым придешь. И зря ты, кстати, не стал невесту выбирать. Там одна такая была красивая — ух! Я бы ее выбрал, если бы не Арида. Арида лучше всех. Я же не виноват, что она мне досталась.

— Ты? Не виноват?! — Грох зло ощерился. — А кто мою лошадь по морде ударил?

— Так это, того, — Рунат попытался вывернуться из скользкой ситуации. — Я не специально. Случайно так получилось. Хотел свою лошадь ударить, а твоей досталось.

— Случайно? — брат прищурил один глаз. — Тогда и я — случайно.

И он со всего размаху врезал Рунату в челюсть. Тот кубарем полетел под ноги веселящимся гартам. Тут же вскочил и немедля двинулся на обидчика.

Но сцепиться, как следует, близнецам не дали. Стоявшие рядом мужчины навалились всей толпой и растащили драчунов в разные стороны. Прибежал разозленный и обеспокоенный вождь: разборки среди гостей ему были совершенно не нужны. Он схватил в охапку особо бушевавшего Гроха и потащил пьяного парня к себе в хижину. Но тот успел выкрикнуть:

— Арида не твоя! Ты ее не получишь.

Наутро 'лоси' собрались домой. Тем из них, кто нашел невест, теперь предстояло приготовить подарки и снова вернуться к 'косулям', чтобы забрать девушек к себе.

Но вождь не пустил Гроха к остальным парням. Он позвал в хижину Руната и Ираса, и усадил всех братьев перед собой.

— Вы вот что, кончайте свои разборки, — вождь грозно сверлил взглядом Руната и Гроха, по очереди. — Вы у меня в гостях. Настоящие воины себя так не ведут. Надо уважать обычаи. А вы только позорите отца. Рунат — теперь жених моей дочери. И по иному не бывать.

Вождь уставился на Гроха. Тот что-то проворчал под нос.

— Вот и ладно, — удовлетворенно произнес вождь. — Все всё поняли. Пусть остальные ваши парни возвращаются домой. А вас я сегодня приглашаю на охоту. Головы проветрите, в себя придете. Домой поедете завтра. И подарки отцу отвезете.

На обратном пути братья снова остановились в роще у яра: напоить лошадей и набрать воды в бурдюки. Дальше предстоял путь через степь. Так выходило едва ли не вдвое короче, чем вдоль берега. Хотя и опаснее: на равнине пошаливали гарты из враждебных племен.

Рунат и Грох не разговаривали и даже старались не смотреть в сторону друг друга. За минувшие сутки вождь 'косуль' так и не смог примирить близнецов, несмотря на все усилия.

Когда слезли с лошадей, Грох подвел своего коня к березе, росшей невдалеке от обрыва, и привязал там. Ирас и Рунат переглянулись.

— Ты чего, Грох? — спросил Ирас. — Привал собрался делать? Мы так до ночи в стойбище не успеем.

— А нам некуда спешить, — с насмешкой произнес Грох. — У нас еще не все дела решены. Ведь так, Рунат?

Рунат взглянул с недоумением:

— Что ты хочешь сказать?

— А то, что ты победил нечестно.

— Слушай, хватит тебе. Забыл, о чем сказал вождь? Я — жених Ариды. И по-другому не бывать.

— А мне все равно, что думает вождь 'косуль'. Я 'лось', и у нас свои правила.

Грох стоял, широко расставив ноги и набычившись, как будто собирался броситься на брата.

— Что ты предлагаешь? — Рунат начал заводиться.

— Вон там, видишь, дуб? — Грох показал рукой в сторону степи.

— Ну?

— Скачем туда и обратно, до березы. Кто победит — того и Арида. Так будет честно. А Ирас нас рассудит, если что.

— Но…

— А не хочешь так — давай драться, — не давая брату возразить, добавил Грох.

— Драться? Ты хочешь драться?

— Да. Или скачем. Выбирай.

Рунат задумался. Он нервничал и злился, но пока еще держал себя в руках.

— Я не хочу с тобой драться. Мы же братья.

— Хорошо, — без выражения произнес Грох. Похоже, ему было все равно. — Тогда скачем?

— Ладно.

Близнецы снова залезли на лошадей, подъехали к березе. Ирас взмахнул рукой.

Как и два дня назад, скакуны соперников шли ноздря в ноздрю. Но на последних метрах вперед, на чуть-чуть, вырвался Рунат. Ирас находился на линии березы и видел, что жеребец Руната пересек условную черту на мгновение раньше. Но всего лишь на мгновение.

Осаживая разгоряченного коня, Грох подъехал к Ирасу:

— Ну, что? Кто первый? — в голосе звенела злость. Похоже, он сам понимал, что проиграл. Ирас быстро соображал, прикидывая варианты. И выдал заключение, которое устраивало его самого:

— Я даже не знаю. Вы шли так близко…

— Ну? — Грох дернул носом.

— Мне показалось, что ты, Грох, был первым. Совсем на чуть-чуть.

— Ты чего? — возмутился Рунат. — Ослеп, что ли?

Грох довольно щурил глаза.

— Ну, теперь все по-честному. Как договаривались. Арида моя.

— Мы так не договаривались, — теперь уже Рунат раздувал ноздри. — Я был первым. Ирас врет. Или просмотрел.

— Я внимательно смотрел, — запротестовал Ирас. — Но вы очень близко держались. Может, даже вместе пришли. Или Грох. Совсем на чуть-чуть.

— Хватит болтать, — Грох сплюнул на землю. Он принял решение. — Или отдавай Ариду или будем драться. Если ты не трус.

Рунат молча спрыгнул с коня. Лицо его побагровело:

— Будем драться. Насмерть. Если ты не трус.

Близнецы перешли черту, за которой каждый из них уже не представлял дороги назад.

Рунат развязал пояс, на котором в кожаном чехле висел каменный нож, положил около дерева. Взял в руки копье и отошел к обрыву. Грох, секунду помедлив, повторил действия брата и встал с копьем напротив него. Рунат сделал шаг вперед.

— Подожди, — неожиданно остановил его брат. — Сними амулет.

Рунат посмотрел на запястье своей левой руки, где поблескивал в лучах полуденного солнца 'косулий глаз'.

— Зачем?

— Не хочу потом с трупа снимать, — злобно усмехнулся Грох. Глаза его полыхали бешенством.

Рунат втянул носом воздух, зубами развязал туго затянутый узел…

Несколько минут они кружили почти на месте, периодически выбрасывая вперед копья. Противников, более полно совпадающих друг с другом по различным параметрам, невозможно было представить. Одинакового роста и веса, примерно равные по физической силе и ловкости. К тому же, они прекрасно знали слабые и сильные стороны соперника, едва ли не лучше, чем свои. Ведь сколько раз, играя и соревнуясь, братья дрались между собой на палках.

Первым ошибся Грох, и Рунату удалось уколоть его в плечо. Воодушевленный успехом, Рунат ринулся в атаку и просчитался, слишком далеко выбросив копье вперед одной рукой. Грох удачно подсек оружие противника древком своего копья, и то вылетело из рук Руната, упав с обрыва в реку. Рунат остался безоружным. Но теперь уже поторопился Грох.

Он резко бросился на брата, однако тот успел отскочить в сторону и сделал подножку. Грох упал на бок, а Рунат накинулся на него, стараясь захватить шею. Гроху пришлось выпустить из рук бесполезное в такой позиции, копье, и братья покатились по траве, в стремлении оседлать противника.

Наконец, в результате изнурительной возни, Грох подмял брата под себя, прижав его спиной к земле. Какое-то время Рунат удерживал руки брата, перехватив их в запястьях, но тот давил сверху всей тяжестью и Рунат не выдержал напряжения. Секундная слабость — и вот уже одна ладонь Гроха сдавила горло Руната. Через несколько мгновений к ней присоединилась вторая ладонь.

Напрягая последние силы, Рунат снова вцепился в руки брата, пытаясь разжать мертвую хватку, но тот продолжал сдавливать ему горло. Задыхаясь, Рунат судорожно втягивал воздух широко открытым ртом, но в глазах у него все почернело, затем с бешеной скоростью завращались черно-белые круги, он терял сознание. И вдруг хватка Гроха резко ослабла. Через мгновение его тело покачнулось и повалилось на бок.

Рунат заморгал глазами — перед ним, как в тумане, расплывалась фигура Ираса.

— Живой? А я уж думал, он тебя задушил.

Рунат присел при помощи старшего брата.

Чуть в стороне боком на траве лежал Грох. На виске запеклась кровь. Рядом валялась палица Ираса.

— Э-э… Чего это? — не сказал, а просипел Рунат еле слышно. — Кто его?

— Я, кто же еще? — спокойно ответил Ирас.

— Почему?

— Слишком много шутил, — узкие глазки Ираса злобно сверкнули. — В акуде* полно таких шутников. Ему там будет весело.

Рунат закашлялся, помассировал горло. Мысли еле шевелились в гудящей голове.

— Что отцу скажем?

— Скажем, 'бизоны' напали. Гроха убили, а нам удалось уйти. Порежешь мне бок, не сильно. Скажем — рана. И тебя бы надо копьем, что ли, слегка кольнуть.

Рунат с трудом встал на четвереньки. Посмотрел по сторонам. Голова кружилась, воздух с трудом, с болью проходил через гортань. Среди травы, в луче солнца блеснул ярко-зеленым цветом 'косулий глаз'. Рука Руната потянулась к камню…

*Мухил — неженатый молодой мужчина, холостяк.

*Малиса — летняя распашная одежда без рукавов из шкуры животного, что-то вроде меховой безрукавки, с длинным ли коротким подолом.

*Добруска (руг.) — собака женского пола, от добера — прирученного (доброго) волка.

*Сатуй — большой праздник по окончанию традиционного важного обряда, например, обряда инициации или выборов вождя.

*Мусса — алкогольный напиток из перебродившей смеси меда и дикого винограда.

*Акуд — подземный мир, куда по представлениям первобытных людей переселялись души умерших.