Глава 6 "То упырь крылом свистит, примеряется"

С наступившим утром ведомые незримыми богами ветров путники снова отправились навстречу восходящему солнцу. Лес становился все реже и реже и, наконец, вдалеке, показались убранные поля, а за ними первые избы неизвестного села. Разухабистая сельская дорога, грязная, кое-где испещренная глубокими отпечатками лошадиных копыт, вела к огромному замку, завидев который маг поменял мрачное выражение своего лица на радостное:

— Я знаю! Мы находимся в селе Нижгоры! Дыра дырой, но главное, здесь нет ловушек Караггана.

— Значит, теперь ты сможешь исцелить мою ногу? — спросил страдающий от боли сын поляра.

Белозор без лишних слов, закатал его штанину и, сцепив пальцы обеих рук, принялся выплетать заклинание. Таль закусил губу — ладони мага стали горячими словно огонь. Ему совершенно не нравились исцеляющие заклинания Белозора, но он молчал и терпел.

— Кажется все, — сказал он, критически осматривая покрасневшее колено своего незадачливого наемника. — Сейчас поедем в замок и попросимся переночевать.

— Если вы собираетесь сидеть здесь из-за меня, то не надо, — Таль окинул гордым взглядом собравшихся вокруг него друзей. — Когда кость срастется, я вас догоню.

— Зря сотрясаешь воздух, — Северин с удовлетворением отметил, что заклинание начало действовать. — Отныне это село будет нашим временным пристанищем.

— У тебя здесь еще один знакомый поляр? — поинтересовался у мага Растрепай.

— Почти, — туманно ответил тот.

— Я ногу не чувствую, — прохрипел Талька.

— А ты хотел сразу вскочить и побежать? — Белозор помог ему взгромоздиться на лошадь. — Да не суетись ты, малый. От моих заклинаний даже раздробленные кости за неделю срастаются.

Северин благоразумно пользовался заклинанием отвода глаз и занятые своими делами люди не обратили ровно никакого внимания на прибывших в село необычных гостей. Когда они въехали в ворота полярского замка и остановились во дворе, спешившийся Белозор громко крикнул что-то на западном языке и занял выжидающую позицию.

Замок местного поляра мало чем отличался от замка Ледяна: похожие ворота, такие же башни, колодец, подсобные постройки во дворе. Разве что оконных проемов в стенах было больше, а во дворе присутствовала идеальная чистота.

Не прошло и десяти минут, как из деревянного сарая навстречу магу выбежала невысокая женщина. Из ее длинных рыже-каштановых волос торчали сухие стебли соломы, ее фигуру облегал скроенный по последней моде сарафан, а на шее висело ожерелье из маленьких, светло-розовых ракушек. Незнакомку можно было бы назвать симпатичной, если бы не портящие все впечатление маленькие, близко посаженные глаза и писклявый голос.

— Добро пожаловать, благородный господин! — Такими словами она приветствовала Белозора.

— Он, что, правда, благородный? — шепотом спросил Талька у находящейся рядом Ястребинки.

— Похоже на то. — В ее душе нарастало чувство неприязни к обладательнице писклявого голоса.

Северин изящно поклонился и сказал:

— Позволь представить тебе, госпожа Румелия, своих спутников. Это дети одного знакомого поляра: Ястребинка, Таль и Растрепай.

"Небось моему бате детей лишних придумал!" — подумал Талька и по примеру остальных вежливо поклонился.

Из сарая вышел немного помятый конюх. Флегматично отряхнув со штанов солому, он повел вверенных ему лошадей в конюшню.

Хозяйка замка по имени Румелия являлась женой поляра Пепелюги, носящего прозвище Борода. И пока поляр находился в постоянных разъездах "по делам военным да безотлагательным", Румелия безраздельно властвовала над селом Нижгоры. То есть в этом случае, ответственность за порядок в селе полностью возлагалась на ее плечи, хотя селяне и без жены поляра вполне мирно справлялись со своими мелкими проблемами. Впрочем, дела селян были ей глубоко безынтересны, поэтому большую часть времени жена поляра проводила в замке и развлекалась как могла. Например, по возвращению в родные пенаты, Пепелюгу всегда ждала очередная порция скандалов, упреков в частых отлучках и, как следствие, горы битой посуды. В такие дни слуги старались не попадаться этой милой супружеской чете на глаза.

И все же Румелия, не смотря на подобные претензии к мужу, жила в достатке, который, по ее мнению, выражался в сундуке украшений и семи сундуках нарядов, и поэтому даже не допускала мысли о том, чтобы уйти от благоверного. Что касается Пепелюги, то поляр на фоне, мягко говоря, не блещущей умом дражайшей половины выглядел эрудитом, и это очень льстило его мужскому самолюбию. Поэтому и он пока что не задумывался о том, чтобы отослать Румелию обратно в отчий дом.

— Пепелюгочка уехал, — сообщила хозяйка замка, метнув красноречивый взгляд в Белозора. — Сказал, что приедет… Как это?.. Сейчас вспомню!.. Приедет когда рак на горе свистнет. Это старинное ругательство, да?

Яська и наемники дружно засмеялись.

— Так и знала! Пускай только на глаза покажется! — вспылила жена разнесчастного Пепелюги. — Добро пожаловать в мой замок.

Казалось, что гостевая комната, в которую их пригласила Румелия, состоит сплошь из рюшек и кружев, которыми были обмотаны даже висящие на стенах лубочные картины с изображение незамысловатых летних пейзажей. Помимо этого, в комнате находилось большое количество разнообразных поделок, в том числе и гончарных. К слову, местный гончар, у которого отоваривались супруги, сколотил себе неплохое состояние, а все потому, что когда Румелия и Пепелюга выясняли отношения, то гончарные изделия страдали первыми.

Жена поляра повернулась к Северину, провела рукой по своим волосам и кокетливо пискнула:

— Я на минутку.

Призывно покачивая крутыми бедрами, хозяйка замка направилась к выходу.

— Это значит, что мы увидим ее не меньше чем через час, — пояснил своим спутникам маг. Он плюхнулся на стул и с удовольствием водрузил на стол ноги.

— Мы, что, поселимся здесь? — Ястребинка помрачнела. — Заявляю сразу, мне здесь не нравится!

— А вот я за хороший обед даже у Ринн-Хасса в печенках останусь! — сын мельника "тонко" намекнул на свой пустой желудок.

— Яська, первое впечатление, как правило, обманчиво, — глубокомысленно изрек ее учитель. — Самое разумное не воротить нос от гостеприимства Румелии. Или вы наивно полагаете, что в любом сельском доме нас готовы встретить с распростертыми объятиями?.. Так что не препирайтесь с ней, а главное говорите, что вы полярские дети от разных жен.

— Господин маг, ты часом не на моего батю наговариваешь? — перебил его Талька.

— Ну какая разница? — отмахнулся Белозор. — Хозяйка, как вы уже, наверное, заметили, слабого ума и вряд ли заинтересуется именем поляра.

Обложенный пустыми мисками Таль (к слову, опустошенными его же стараниями), полулежал, полусидел на пышной перине и наслаждался долгожданным отдыхом. Его нога покоилась на сложенных горкой мягких подушках. Что касается его друзей, то они в это время находились в общей столовой: Растрепай уплетал за обе щеки четвертую порцию жареного мяса, а Яська с постным выражением лица перекидывала из одной ладони в другую красно-желтое яблоко. Сидящая во главе стола Румелия не сколько ела, сколько пожирала голодными глазами Белозора, который с невозмутимым видом рассказывал про то, как сильно изменился Перелог с началом правления узколобого правителя-западника по имени Руиз.

— Дети, может вы разойдетесь по опочеваленкам? — предложила писклявая хозяйка, когда Северин закончил свой монолог.

— Чего? — с набитым ртом спросил Растрепай. Он явно решил наесться на два дня вперед и поэтому то и дело шарил глазами по заставленному разнообразными яствами столу, примечая самые большие ломти пирога и самые сочные куски мяса.

— Когда рак на горе свистнет, тогда и разойдемся! — огрызнулась Ястребинка, надкусывая сочное яблоко.

— Раков у нас нет! Но если я распоряжусь, то наловят! И что бы все без меня делали? — скороговоркой прощебетала Румелия, отодвигая в сторону пустую миску. — Я же здесь… Как это?.. Главный ум!

— Она действительно так думает? — спросил сын мельника, обращаясь к магу, но тот лишь безразлично пожал плечами.

Румелия поднялась из-за стола и, кокетливо одернув подол своего сарафана, принялась убирать со стола грязные миски, хотя прежде ничем подобным она себя не утруждала. Убираться молча ей было скучно и она стала отвешивать магу весьма сомнительные комплименты:

— Какой ты… Это… Осанистый. Так и смотрела бы!

Поперхнувшись куском мяса, Белозор взял наполненный бродилкой кубок, подошел к окну и прохрипел что-то вроде: "Ну, спасибо!".

— И глазки! Глазки!.. Такие все… Беленькие да в черном ободке.

Маг повернулся к ней спиной и, делая вид, что рассматривает висящую на стене вышивку, беззвучно рассмеялся.

— А какая у тебя крепкая…

— Что за чушь ты несешь? — нахмурился он, резко повернувшись к осекшейся Румелии.

— Чего это у господина Северина "крепкая"? — ехидно поинтересовался Растрепай.

— Рука, конечно же, — мрачно ответил тот.

— Мы так и подумали, — сказала юная чародейка, давясь от смеха.

После обеда любопытной Ястребинке захотелось немного осмотреться. Походив по пустынному замку, она удивилась тому, что не встретила ни одного слуги. Может они чего-то опасались или может Румелия запрещала им покидать специально отведенную для прислуги территорию. В детстве, дочка знахаря не раз бывала в замке Ледяна и сейчас в ее голову приходили невольные сравнения, причем, не в пользу данного замка — слишком безрадостного, а местами даже мрачноватого. Пытаясь найти путь к ступеням башни, ученица мага забрела в сырой коридор, в конце которого светлым пятном выделалась приоткрытая дверь чулана. На самом же деле, комната оказалась ни чем иным как хранилищем бродилки, приготовленной по разнообразным, передающимся из поколения в поколение рецептам. При скудном освещении нескольких подсвечников, Яське удалось разглядеть то, что чулан был заполонен бочками, разнообразными кувшинами и даже кое-какими солениями. Причем, количество выпивки значительно превосходило количество разносолов. Внезапно, среди пестрящих плесенью каменных стен раздался писклявый голос:

— Куда я этот кувшинчик спрятала? Не тот… Опять не тот… Какой здесь холод! А я-то, молодец, накидку надеть не забыла.

— Я вона тож тулуп надела, а иначе и околеть недолго, — вторил женский бас.

Эхо разнесло по коридору звуки возни, что-то зашуршало и зазвенело. Иногда раздавались писклявые возгласы, призывающие поторапливаться:

— Ищи, Милуша, ищи любовное зелье! Северинчик уж заждался… Только б найти… Это не то, ищи дальше!

Раздался глухой звон разбитых черепков:

— Ай! Разбила!

— Не жалко! — басила тучная Милуша. — Да ты поспешай, не поспешай, а все ж полюбовник твой, госпожа, так скоро не уедет. Он сначала с месяц посидит тутова, а потом не упредив — фи-и-ить! — она присвистнула, — с глаз долой!

— На этот раз не уедет, — весело пропищала Румелия, — а, наоборот, женится на мне. Пойдем мы с ним в священную рощу, обойдем восемь раз священное дерево и станем жить душа в душу.

— Да нешто оно так! — послышался звон еще одного упавшего на пол кувшина. — Господин Пепелюга-то расстроится.

— В этом я его видела… Как его?… В гробу! — капризно топнула ногой Румелия. — От него вечно конским потом несет! А еще он изменщик! А я б ему не изменяла, когда б он первый не начал! И только вздумай доложить ему!

— Не доложу, госпожа, не боись… Но пораздумала б ты сперва. Муж-то какой-никакой, а муж. А у полюбовника твоего вона глаз нехороший. И дитев куча.

— Да не говори ты так много! Голова от тебя трещит! Заколдовала его глаза ведьма. В младенчестве еще! И дети чужие! А замуж за Северина все равно выйду, он богатый!

Стоящая возле двери дочка знахаря была возмущена до глубины души. Сжав кулаки, она обдумывала то, каким заклинанием ей следует угостить вероломную хозяйку. Внезапно ее взгляд упал на дверь, точнее на висящий на двери тяжелый замок с торчащим из него ключом. Грохот захлопнувшейся двери прервал секретный разговор госпожи и служанки. Впрочем, пленницы так и не поняли что именно произошло и, приписав сей шум сквозняку, продолжили сдобренные праздным щебетом поиски. Благодаря толстым стенам и не менее массивной двери, бас Милуши канул в небытие и слышался лишь приглушенный писк Румелии.

Яська бежала по лестнице наверх, ее сердце бешено колотилось, однако, на душе было скорее радостно, чем мерзко. Она то и дело перекладывала ключ из одной руки в другую, как будто он жег пальцы точно вытащенная из горячей золы картофелина.

"Замуж эта кикимора, видите ли, захотела! В таком случае кто меня учить будет?.. Поделом ей! Ха-ха-ха!" — мысленно глумилась юная чародейка.

Чем больше Ястребинка обдумывала свой поступок, тем больше убеждалась в своей правоте и в том, что таким образом она спасает учителя, и может быть он даже будет благодарен ей за проявленную смекалку. Правда в следующую минуту Яське пришлось усомниться насчет "будущей благодарности", потому что возле гостевой комнаты, дочка знахаря натолкнулась на Белозора, пытающегося завести разговор с одной из служанок. Юная чародейка поспешила прошмыгнуть мимо. В гостевой комнате она застала спящего Тальку и мающегося бездельем Растрепая, который обстреливал сливовыми косточками развешанные на стенах берестяные пейзажи.

— Где была? Чего делала? — спросил он, увидев юную чародейку.

— По замку бродила. Ничего особенного не делала.

Через какое-то время Северину удалось поймать другую, более понятливую служанку Румелии и на его счастье, служанка оказалась бойкой и словоохотливой:

— Где госпожа? Она недавно говорила, что дело у нее важное. А какое не сказала. Да ты не бойся, господин. Они с Милушей, видать, в село пошли. К вечеру, глядишь, и обернутся.

Немного раздосадованный маг вернулся в гостевую комнату. Он намеревался продемонстрировать Яське очередное боевое заклинание. Но прикинув, что этак они и камня на камне от замка не оставят, поставил перед ней задачу освоить заклинание светопрозрачности.

— Это очень нужная вещь, — комментировал Северин. — если тебе понадобиться пройти сквозь стену или из темницы, допустим, вылезти… Но, надеюсь, что до темницы у тебя дело не дойдет.

"Хотела б я знать, подметили ли эти клуши, что дверь заперта?" — подумалось в тот момент дочке знахаря.

— Что еще сказать? Хм!.. Действует исключительно на людей, — продолжал он. — А это значит, что с точки зрения боевой магии, заклинание совершенно безобидное. Сама посуди: человек просто неосязаем, а способность мыслить и говорить остается… Яська, ты чего такая хмурая?

— Скажи, Румелия знает, что ты — маг? — она исподлобья посмотрела на Белозора.

— Хм… — замешкал с ответом ее учитель. — Нет, конечно. Если бы я каждому встречному говорил о своей принадлежности к магической братии, то сейчас вряд ли находился бы в этой комнате.

— Опять ты отвлекаешься от дела? — добавил он, и, разминая руки, вперил взгляд в ночную вазу хозяйки замка. — Смотри и запоминай заклинание светопрозрачности.

Ястребинка послушно закатала расшитые незатейливыми узорами рукава своей рубахи и, подражая учителю, размяла пальцы.

Вечер того дня, по сравнению с предыдущим, выдался на редкость теплым. Укутанные в тулупы селяне подолгу смотрели на безоблачное небо, недоверчиво качали головами и не спешили облегчать жизнь своих костей, которых, как известно, пар не ломит.

Наспех освежившись в бочке с теплой водой, Яська помчалась в комнату наемников, решив поделиться своим секретом насчет запертой Румелии. На ее пути возник Растрепай, который что-то старательно пережевывал. Он поперхнулся, когда на него наскочила дочка знахаря, а она изо всех сил хлопнула Трепу по спине. Наемник кивком дал понять, что этого достаточно.

— Я Румелию в чулане заперла, — без всяких предисловий заявила юная чародейка.

— Кху! — снова подавился он.

— Да не перебивай ты! — Яська снова постучала по его спине. — Эта кикимора болотная задумала пустить в ход приворотное зелье.

— Вот это да! А как на магов зелья действуют?

— Обыкновенно действуют!.. Она моего учителя вздумала на себе женить! А я заперла ее вместе со служанкой, чтобы посидела, подумала!.. Кто меня учить-то будет, если господин Белозор на ней женится?

— Служанку жалко, — глубокомысленно изрек Растрепай. — Госпожу Румелию — нет. По-моему у нее душа гнилая. А с голода они не помрут?

— Там есть еда, — заверила его ученица мага. Только теперь, увидев, что Трепа полностью на ее стороне, она окончательно успокоилась.

— Молодец, Яська! Поделом ей! Только вдруг господин Северин догадается о том, что это сделала ты.

— Проболтаешься — тогда догадается.

— Да чтоб мне лопнуть, если проболтаюсь! Айда, посмотрим, что он делает.

— Это можно.

Белозор был обнаружен в гостевой комнате, он сидел возле пылающего жаром камина и с задумчивым видом смотрел на огонь. По всей видимости, маг недавно вернулся из бани: его волосы были мокрыми, а из одежды на нем красовались одни лишь исподние. Его правая рука сжимала увесистый кувшин с бродилкой. Точно такой же, но пустой, валялся рядом, на каменном полу.

— С легким паром! — весело гаркнул, подкравшийся сзади Растрепай.

— Сгинь! — отмахнулся он.

— А мы в гости пришли. И еще хотели спросить надолго ли мы здесь? — Ястребинка подняла пустой кувшин и поставила его на стол.

— Дней на пять. — Белозор зевнул и потянулся.

— Откуда у тебя шрамы на спине?.. — Растрепай обходил мага полукругом и с завистью глазел на его шрамы. — На ребрах?.. На плече?

— Разное бывало, — нехотя ответил захмелевший Северин.

— И чудища всякие, да?

— Идите отсюда, — он отхлебнул из кувшина и снова уставился на пылающий в камине огонь.

— Близ села, говорят, есть священная роща. Очень красивая. Расскажи нам про нее! — потребовала Ястребинка, сердито взглянув на своего учителя.

— Да. А то не уйдем, пока не расскажешь, — пригрозил Растрепай.

— Вам-то зачем?.. А впрочем, так уж и быть! Роща как роща и примечательна лишь своим постоянно трезвым хранителем. Дело в том, что давным-давно в роще произошел хоть и небольшой, а все же неприятный инцидент. Одна прилично захмелевшая парочка, пошатываясь, ходила вокруг священного дерева битых два часа. Видите ли, оба — и жених и невеста — были настолько пьяны, что постоянно сбивались со счета, путали направление и даже умудрились "перепутать" священное дерево. В итоге, эти неугомонные люди решили обойти все деревья в роще. Чтоб наверняка, так сказать. Скандал, однако, был немалый… Все, рассказ закончен! Теперь идите отсюда, живо! — С этими словами он выпроводил своих гостей за дверь.

— Тебе не кажется, что господин маг ждал Румелию? — с заговорщицким видом спросила Ястребинка у взъерошенного друга, а тот гадко захихикал.

Тем временем, осипшая от беспрерывных стенаний Румелия "уступила место" Милуше. Как и следовало того ожидать, крики служанки тоже не привели к желаемому результату и все, что оставалось пленницам — это прикладываться к бесчисленным кувшинам и уповать на чудо. Помощь пришла под утро, причем, в лице Северина, которому понадобилась еще одна порция бродилки. Кладовая оказалась заперта, но для мага это не являлось преградой. Отперев дверь заклинанием, он вошел внутрь и с удивлением обнаружил сидящих в обнимку Румелию и Милушу. Обеих изрядно покачивало.

— Белозорчик! У нас дверка захлопнулась! — повисшая на маге Румелия хотела облобызать его, но ей помешал неожиданный приступ икоты.

"Да уж! И ключ повернулся сам, а затем по собственной воле затерялся в чьем-то кармане!" — подумал он, заключая в свои объятия хозяйку замка.

— Госпожа Румелия, я пойду что ли? — У пробирающейся к выходу пьяной служанки двоилось в глазах и если бы не отменная реакция Северина, то она наверняка бы свалила с ног находящуюся на ее пути парочку.

Что касается кувшина с приворотным зельем, то он так и остался в кладовой на самом видном месте, чем в будущем не побрезговала воспользоваться дочка знахаря.

По утру, рано проснувшаяся Ястребинка пришла к мысли, что воспитательные работы пора заканчивать. Однако прежде чем спуститься вниз по лестнице, она долго собиралась с духом. И как оказалось, зря. Потому что настежь открытая дверь указывала на то, что "две птички выпорхнули из клетки". Яська, будучи по природе не глупой особой, сразу смекнула, что освобождение Румелии и ее служанки произошло не без помощи магии, потому что и дверь и замок пребывали в целости и сохранности. Тут же ей пришла другая мысль, от которой по спине пробежали мурашки. Белозор мог догадаться о том, кто причастен к этому заточению.

"Нет, не может этого быть! Никто не видел, а Трепа обещал молчать", — успокаивала она себя, раздумывая над тем, стоит ли зайти в кладовую. Но когда Яськин взгляд упал на кувшин, вся нерешительность куда-то испарилась, а в голову пришла весьма оригинальная идея.

"Так и есть!" — подумала она, завладев емкостью с зельем.

"Интересно, кто его варил? — Дочка знахаря заглянула в кувшин и осторожно принюхалась. — Все понятно, разбавленное и слабое. Здесь чар всего на день, не больше!"

Теперь она с благодарностью вспомнила немного странного "господина Веста" и "его" разнообразные рецепты отворотно-приворотных зелий.

— Было зелье слабо приворотным, станет сильно отворотным, — с ухмылочкой произнесла она, благо, что кроме мрачных стен в тот момент ее никто не слышал.

Забаррикадировавшись в одной из замковых комнат, Яська, следуя одному из рецептов экс-ведьмы, на скорую руку довела обнаруженное зелье до требуемого состояния. Конечно же, за слишком короткий срок обучения Веста не могла передать своей временной ученице все те обширнейшие познания в приворотах и отворотах, которыми владела. Но талантливой чародейке хватило даже тех крупиц, которые она успела усвоить благодаря беспрестанному контролю Северина.

"Уж теперь-то его так отворотит, что страшно представить", — подумала она, ставя кувшин на место.

— Доброе утречко, маленькая госпожа! — За ее спиной прозвучал знакомый голос. Это была Милуша, которая после ужасной ночи проснулась лишь к полудню и теперь, насколько ей позволяла комплекция, суетливо бегала по замку и отдавала слугам всевозможные распоряжения. Она спустилась в злополучную кладовую, потому что решила подать к столу самых лучших солений.

— Доброе, — пролепетала Ястребинка и тут же, напустив на себя горестный вид, прохныкала:

— Я заблудила-ась!

Потом подумала и добавила:

— Есть хочу!

— Бедняжечка! — простодушная служанка поспешила ей на выручку. — Чародейство прям, а не кладовая! Пойдем, маленькая, выведу тебя.

Впрочем, если бы только Милуша знала, что за обедом не будет ни хозяйки, ни Северина, то ни за что не пошла бы за солениями. Зато уже после обеда, бодрая нарумяненная Румелия на минутку забежала в прокопченную комнату, где стряпалась еда и что-то пылко зашептала своей поверенной служанке на ухо.

"Хе-хе, — мысленно потешалась крутящаяся неподалеку Яська. — Насчет зелья, небось".

И оказалась права.

Белозор проснулся от невыносимой жажды. Сначала он немного полежал, смутно припоминая то, как Румелия потчевала его приворотным зельем.

"Поить меня приворотами все равно, что поить водой рыбу! — Маг еще раз убедился в слабоумии Румелии и тихо икнул. — Интересно, я его выпил?.. Кажется да… Ну, не страшно!" — решил он, даже не предполагая насколько опрометчивы подобные выводы.

Северин посмотрел на лежащую перед его носом подушку, на которой, горделиво выпячивая тусклые бока, разместился опустошенный кубок со следами пролитой бродилки на массивной ножке.

Покинув ложе, Белозор сгреб со стола кувшин, в котором красовался букетик желтого золотарника и, отшвырнув цветы в сторону, жадными глотками выхлебал всю воду. Затем, слегка покачиваясь, маг долго бродил по комнате в тщетном поиске своих исподней, которые, как открылось позже, были выкинуты в окно.

Споткнувшись о торчащие из-под кровати ноги крепко спящей Румелии, он упал на белую, небрежно скомканную тряпку. Тряпкой оказалась ночная рубаха, которая жалобно затрещала по швам, когда в нее попытался втиснуться Северин. Обычно, он не имел свойства беспокоиться о том, что своим нагим видом может шокировать слуг. Но на этот раз маг явно постеснялся. Присутствие в замке юной компании пробудило в нем некоторую стыдливость.

Когда покинувший комнату Белозор добрел до середины коридора, откуда-то сверху раздался громоподобный женский смех. В глазах мага потемнело так, словно его ударили по затылку.

— Неужели пора завязывать с бродилкой? — Первая за все утро фраза пробила себе путь в пересохшем горле Северина и эхом прокатилась по сумрачному коридору.

Внезапно перед ошеломленным Белозором появился Вискол, который принялся медленно качать перед его носом указательным пальцем и на разный лад повторять одно и то же слово:

— Сра-мо-та!

— Сгинь, дурное предзнаменование! — Северин поморщился и выплюнул прилипший к языку лепесток золотарника. — Что со мной?.. Умопомрачение какое-то!

Всерьез опасаясь повтора только что увиденной галлюцинации, маг еще немного постоял в коридоре. Он прислонился щекой к прохладной стене и настороженно косился по сторонам. К счастью, Вискол больше не объявлялся.

Сославшись на плохое самочувствие, Белозор перенес обучение Яськи на завтра, а сам продолжил возлияния. Правда, на этот раз в сопровождении хорошей закуски.

Между тем, выпитое зелье все сильнее укоренялось в его хмельном сознании, подчиняя его волю и заставляя тихо ненавидеть Румелию.

— Не подходи, презренная! — завопил он, когда вышеупомянутая заглянула к нему на огонек.

— А? — Она оторопела от подобного обращения.

Впрочем, подумать над такой резкой переменой в их отношениях не оставалось времени — на нее мчался вооруженный мечом Северин, его взгляд не сулил ничего хорошего.

— Совсем ошалел? — Жена Пепелюги неуклюже развернулась и бросилась прочь из гостевой комнаты.

Никак не отреагировав на сей вопрос, маг продолжил свое преследование.

Через минут пять из-за дверей начали выглядывать обеспокоенные лица слуг, да и юная компания Белозора не осталась в стороне. Всем им стало любопытно, отчего это в коридоре раздается громкий, то удаляющийся, то приближающийся топот, сопровождаемый нервными женскими визгами. К всеобщему удивлению за прыткой женой Пепелюги гонялся, благородный гость и злобным шепотом грозился наподдать ей еще больше, если преследуемая сейчас же не остановится. Меча в руках Северина уже не наблюдалось, по той простой причине, что он успел обронить его где-то в районе южной башни.

— Да остановите же вы этого идиота! — хрипела находящаяся на последнем издыхании Румелия.

Она забежала в комнату юной чародейки, подсознательно чувствуя, что от "сидящей на хвосте" темной силы ее спасет сила светлая. Высадивший дверь маг, изловчился и схватил свою жертву за подол сарафана. Пронзительно завизжавшая Румелия умудрилась вырваться и когда она подбежала к Ястребинке, то та бросила в нее наспех сплетенным заклинанием светопрозрачности.

— Со мной все х-хорошо, — хозяйка замка с опаской посматривала на разорванный подол сарафана и прерывающимся голосом успокаивала слуг, столпившихся возле лежащих плашмя дверей. — Не пяльтесь на меня, идите уже! Видите, все х-хорошо.

Но, так или иначе, белоглазый буян вовсе не собирался отказываться от преследования, он всего лишь устроил себе короткую передышку. Забившаяся в угол Румелия заметно потускнела, что, как подумал Талька, объяснялось либо сильным волнением, либо плохим освещением в комнате.

— Попридержите-ка господина Северина. — Ястребинка вспомнила, что у нее в мешке есть сушеный мох, смягчающий действие отворотных зелий.

Зашедшие с разных сторон наемники, словно по команде, прыгнули на тяжело сопящего Белозора. Впрочем, пока что он сидел смирно, вперив полный ненависти взгляд в недавний предмет своей симпатии. Румелия тоже смотрела на него, но скорее как кролик на удава, а не как страстно влюбленная женщина.

"Интересно, съест ли он это добровольно?" — Ястребинка задрала голову и, вертя в руках мешочек со мхом, тоскливо посмотрела в бесцветные глаза мага.

— Быстрее! — нервными голосами подгоняли ее наемники. Они опасались того, что их пленнику надоест затянувшееся бездействие, и он начнет вырываться.

— Вообще-то мох лучше заварить, — голос юной чародейки был полон сомнений.

— И так сойдет, — не растерялся хитрый Талька.

— Если ты это съешь, то я тебе свой меч принесу, — пообещал он Белозору, высыпав в его ладонь пригоршню мха.

Увлеченному игрою в гляделки Северину очень понравился посул наемника и вскоре ото мха осталось одно лишь воспоминание.

— Ждем, пока подействует, — облегченно выдохнула Яська.

— Я не удержу его так долго! — простонал вихрастый наемник, возведя глаза к потолку.

— Не страшно. Госпожа Румелия сейчас в безопасности.

— Как это? — Ничего не понимающие наемники разом посмотрели на молчаливую жертву мага.

— Я прочитала заклинание светопрозрачности, — пояснила дочка знахаря, — теперь она прозрачная как воздух и ей ничего не грозит. Но лучше, конечно, не отпускать господина Белозора, а то мало ли что.

Действие мха, на которое так уповали наемники, не принесло особенных результатов.

"Сразу видно, что эта кикимора не пожалела зелья! — пришла к неутешительному выводу Яська. — Иначе сразу помогло бы".

И действительно, тройная порция отворотного зелья оказала на мага самое пагубное воздействие. Во-первых, он был глух ко всем увещеваниям. Во-вторых, он без особого труда вырвался из плена наемников. В-третьих, Северин помчался на Румелию с высоко поднятой вазой.

Наемникам, бросившимся вдогонку Белозору, не удалось изловить дебошира, зато они успешно вырвали вазу из его рук. Глядя на то, как он пытается задушить жертву, Таль и Растрепай начали громко хохотать, потому что пальцы мага проходили мимо шеи пребывающей в оцепенении хозяйки замка. Яська, единственная кому было не до смеха, с подозрением смотрела на застывшую Румелию и раздумывала о том, как вернуть все на свои места.

Вспышки гнева, вызванные отворотным заклинанием, постепенно угасали, и уже через каких-то десять минут Северин преспокойно ограничивался скверными словами.

Тем временем, его писклявая "симпатия" постепенно переходила из прозрачного состояния в плотное. Странным являлось то, что при этом Румелия оставалась неподвижной, то есть была похожа на истукана.

— Яська, я же просил не испытывать на мне новые заклинания! — Маг потряс головой, пытаясь быстрее придти в себя.

— Это не я! — отнекивалась дочка знахаря, сделав большие глаза. — Больно надо!

— Что здесь произошло?

— Ты хотел убить Румелию, — без обиняков выпалил Растрепай. — Мы ее спасли. А что она сделала?

— Без понятия, — честно признался Белозор, пряча лицо в ладонях.

— И часто у тебя это? — с подозрением спросил Талька, опасаясь того, что в следующий раз на месте писклявой хозяйки замка может оказаться он или кто-нибудь из его друзей.

— Впервые. — Северин поскреб свою загорелую шею и подошел к обездвиженному телу Румелии. — Заклинание светопрозрачности?

Ястребинка утвердительно кивнула головой.

— Какое странное заклинание, — хмыкнул ее учитель. — Это я сделал?

— Нет, я, — честно призналась юная чародейка. — А что мне еще оставалось?

— По-моему ты что-то неправильно произнесла, — маг склонился над бывшей жертвой, чтобы пощупать пульс.

— Ну, — протянула она, — наверное. Зато ты не убил ее.

— Принесите мне воды, пить очень хочется, — Северин сел на пол и облокотился о каменную стену.

— Я мигом, — Растрепай бросился исполнять его просьбу.

— Все более чем ненормально… Я смутно помню то, как она подсунула мне приворотное зелье! — закрыв глаза, изрек Белозор. — Ну так что ж! Меня и раньше поили приворотами, однако тщетно! Потому что на таких как я они действуют от силы минут десять… Кто его изготовил?.. Древний маг?..

Дочка знахаря продолжала хранить молчание, решив, что чем меньше будет знать ее учитель, тем будет лучше.

— Яська, расколдуй ее, — велел он, указывая на Румелию.

— Не получается, — с горечью произнесла она после четырех не увенчавшихся успехом попыток.

— Отойди, — за это нелегкое дело взялся окончательно пришедший в себя Белозор.

Время шло, а Румелия оставалась хоть и живой, но к своему несчастью безмолвной и неподвижной. Заинтересованно наблюдающие за происходящими событиями наемники, искренне надеялись на удачный исход и сопереживали каждой неудачной попытке расколдовать хозяйку замка.

— Яська, вспомни, как именно ты произносила заклинание! — взмолился выбившийся из сил маг.

— Я же говорю, что не помню!.. Все происходило так быстро.

— Считай, что я этого не слышал! Вспоминай!

— А я говорю — не помню!

— Славная мне ученица досталась, — проворчал он, — беспамятная!

— Скорее злопамятная! — огрызнулась юная чародейка.

— К чему ссориться? — примирительным тоном сказал Таль. — Лучше подумаем, как нам поступить, если вы не расколдуете ее.

— Верно! — поддакнул Растрепай, помахав рукой перед широко распахнутыми глазами Румелии, дабы еще раз убедиться в ее отрешенности от бренного мира. — Чего слугам скажем?

— Предупреждаю сразу: за правду вас повесят, — безапелляционным тоном заявил Белозор, — а нас с Яськой, предварительно поджарив на костре, сошлют в иной мир. Хотя, в принципе, нам уже будет все равно, на чьей земле развеют наш прах.

От подобных слов у сына мельника пересохло в горле.

— Скажи, что ты пошутил.

— И не подумаю! — Северин был серьезен как никогда. — Предлагаю такой план: я делаю фантом Румелии, благодаря которому слуги будут думать, что с ней все в порядке. Вы же молчите как рыбы, а Ястребинка денно и нощно, с перерывами на сон, вспоминает заклинание, будь оно трижды неладно!..

Откровенно говоря, фантом получился неважный. А все потому, что Белозор не имел тех качеств, которые попадали бы под определение "талантливый ваятель". Впрочем, он нисколько не тяготился отсутствием подобного таланта, а, напротив, часто говорил о том, что творческий дар никому не идет на пользу.

— Если б вы знали как много одаренных ваятелей, сложников и музыкантов умерло в нищете и забвении, — авторитетно заявил Северин.

Зато по части боевых заклинаний ему не было равных. А фантомами он пользовался крайне редко, в основном, в давно минувших военных делах, где, как известно, не до красоты и продумывании мелких деталей.

Время от времени наемники подходили к неподвижной Румелии и придирчиво сравнивали копию с оригиналом. Маг, честя все на свете, седьмой раз переделывал лицо фантома, а Таль с Растрепаем в седьмой раз хором утверждали, что оно напоминает лошадиную морду.

Поначалу, Ястребинка действительно силилась выудить из памяти то злополучное заклинание, потому что, вспомнив его, она могла бы сотворить контрзаклинание, которое позволило бы вернуть Румелии подвижность. Но с таким же успехом юная чародейка могла бы дрессировать комара поэтому, осмыслив тщетность своих действий, она стала делать вид, что вспоминает недавно сказанные слова и пасы, а сама, вонзив испепеляющий взгляд в спину учителя думала невеселую думу:

"Вот и делай людям добро!.. Знать бы, что на него привороты не действуют, ни за что бы не подменила зелье!.. А еще лучше, если б он на ней женился! Помучался бы, леший ему в ребро!"

— Яська, я знаю, о чем ты думаешь, — не оборачиваясь, сказал Северин.

— О чем? — она испуганно съежилась и зажмурила правый глаз, готовясь выслушать очередную строгую отповедь.

— Тебе не терпится рассмотреть фантом.

— Верно! — облегченно выдохнула ученица мага.

Фантом Румелии смотрел на мир близко посаженными к переносице глазами, еще ближе, чем у оригинала. В глазах подлога почему-то застыла откровенная похоть. Одно ухо было слишком оттопырено, другое находилось ниже всяких допустимых человеческих пропорций. В общем, лицо являлось великолепным наглядным примером того, какие дети рождаются у отпетых бражников в третьем поколении. Белозор поспешно взмахнул рукой, и неудавшиеся уши двойника скрыли всклокоченные рыже-каштановые волосы.

— Слуги испугаются, — констатировала Яська, при этом гадко хихикнув.

— Если настоящей не боялись, то и такой не испугаются, — возразил Северин.

Ему порядком надоели бесконечные переделки фантома и такие же нескончаемые препирания с наемниками по поводу сходства двух Румелий.

— А говорить она сможет? — забеспокоился Растрепай, переводя взгляд то с оригинала на копию, то наоборот.

Белозор откашлялся, произнес короткое заклинание и для пущего эффекта щелкнул пальцами.

— Рак на горе уже свистел? — спросил фантом мужским голосом.

— И нечего так радоваться! — маг кусал губы, стараясь не смотреть в сторону хохочущей компании. — Сейчас этот небольшой, но досадный изъян будет исправлен.

— Я здесь главный ум! — хрипло пропищал фантом, по очереди хлопая похотливыми глазами. Брак был на лицо: хлопать двумя глазами одновременно у фантома не получалось, впрочем, Северин не придал подобной "мелочи" какого-либо значения.

Так как Румелия любила поздние ужины, не в меру старательным заговорщикам тоже пришлось засидеться за столом практически до ночи. Пока все шло как нельзя лучше: слуги не обнаружили ничего странного ни в поведении, ни во внешности подлога, сидящего во главе стола. Для придания еще большей убедительности, сын мельника откусил от всех яств, которые находились в миске фантома.

Время от времени Белозор бил по рукам юных наемников, пытающихся добраться до кувшина с бродилкой. На возмущенные крики по поводу того, что они уже не маленькие, маг резонно отвечал:

— Кто-то же из нас должен оставаться в трезвом уме. Да и вообще, раз ко мне нанялись, извольте подчиняться!

Апогеем затянувшегося ужина явилось прибытие незнакомого всадника — во дворе замка послышались приветственные крики слуг:

— Господин Пепелюга вернулся!

Заговорщики все как один бросились к окну. В руке выбежавшего во двор конюха находился один-единственный витень, но даже такого освещения было вполне достаточно для того, чтобы увидеть квадратную фигуру поляра Пепелюги. Впечатлительные наемники испуганно вскрикнули, Ястребинка в ужасе отпрянула от окна, а Северин вернулся за стол и схватился за кувшин бродилки. Ему захотелось напиться. В идеале, до бесчувствия.

— А может у меня галлюцинации? — спросил маг, тыкая перстом в сторону окна.

— Галл… Чего? — не понял Таль. — Но то, что у него рога — с этим не поспорить!

— Знамо, твои проказы! — вихрастый наемник с осуждением воззрился на Белозора. — Мне папка рассказывал, отчего у мужей рога нарастают!

— Это не я! — попытался отпереться он, и сразу же сник под устремленными на него, полными порицания взглядами.

— Сейчас он придет сюда! — в ужасе прошептал Трепа, сползая под стол.

— Я спать хочу. — Ястребинка направилась к двери, предварительно стянув из миски с фруктами большую желтую грушу.

— Стоять! — маг поймал ее за локоть и водворил обратно на стул. — Вы же взрослые люди, а верите в сказки! Сидите как ни в чем ни бывало, жуйте булки!

— Лично я привыкла верить своим глазам, — запротестовала она.

Но Северин был непреклонен и Яська послушно села за стол, и даже положила в свою миску еще одну порцию солянки.

— Тс-с-с! — шикнул на них перепуганный Растрепай. — Слышите, ид-дет!

— Ну, кто мне тут не рад? — в гостевую комнату, чиркнув рогами по притолоке, зашел поляр. — Мелочка, поцелуй своего Пепелюгочку.

Фантом с отрешенным видом мигал глазами и не сводил взора со своей миски. Далее последовало тягостное молчание, которое могло бы продлиться до утра, если бы не Ястребинка. Она изловчилась и лягнула ногой сидящего напротив учителя.

— Пепелюгочка! — прохрипел очнувшийся фантом Румелии, воздевая руки в сторону поляра. — Я хворь страшную подцепила. Кашляю жутко! И вообще… Перед гостями стесняюсь!

"Чего-то в толк не возьму, — подумалось Пепелюге, от его острого взгляда не укрылись слишком оттопыренные уши жены и уж тем более ее лошадиное лицо, — чего это она так чудно глядится?.. Подурнела!.. А, понял! На тещу, на мать свою, похожа делается!"

— Мое почтение, поляр! Меня зовут Северин, — маг поспешил переключить внимание на себя. — Это дети моей покойной сестрицы: Яська, Таль и Трепа.

— А чего они лицами разные? — удивился обладатель шикарных рогов.

— Так потому что… отцы разные, — наврал Белозор, раскланиваясь с Пепелюгой.

— Ух, плутовка, сестрица твоя! Хоть о покойных и не говорят худое, — хрипло рассмеялся хозяин замка, занимая свое почетное место, находящееся за другим концом стола. — А что, Мелочка моя знакома с тобой?

— Да, Пепелюгочка, — запищал фантом, часто подмигивая ему похотливыми глазами. — Господин Северин под предводительством папеньки моего воевал с соседями. Они друг друга очень уважали! В смысле, папенька мой господина Северина уважал. Светлая ему память! В смысле, папеньке светлая… К-хм!.. память.

— Ага! Воевал, значит? — Пепелюга хлопнул себя по коленям и, получив утвердительный ответ, радостно взвыл: — Да ты свой! Эй, слуги, не копайтесь! Сливовой бродилки тащите! Встречу двух вояк завсегда обмывать надлежит!

— Дяденька, как же ты с рогами живешь? — жалостливо спросил Растрепай.

— Чего? — рогоносец поводил широкой красной ладонью возле головы. — А! Это трофей моего прадеда, то бишь наследство мое! Старый хрыч, продул все золотишко, а шлем не успел. Куда б лучше наоборот! Правильно я говорю?

Он стянул с себя семейный трофей, обнажив короткую и очень кудрявую шевелюру серого оттенка. Рога, к великому разочарованию Трепы, являлись продолжением шлема, а не чела.

— Далеко ли путь держишь, Северин? — по-свойски поинтересовался поляр, попутно зашвыривая в свою миску куски хорошо прожаренного мяса.

— Везу племянников в Перелог, к родичам. В городе им лучше будет, есть кому присмотреть и надрать уши за шалости. — Маг старался давать короткие, исчерпывающие ответы.

— Вона как! А я до утра здесь побуду и тоже в Перелог. Служба! И ничего тут не поделаешь!

— Правда? — оживленно встрепенулся Белозор, вновь налегая на выпивку, но в этот раз уже на радостях.

— Вот, день да ночка свободные выдались, думаю, дай к Мелочке загляну. Целый день во весь опор мчался! Двух коней сменил, а все, чтоб подарочков привезти.

— Я так рада!.. Так рада! — Фантом Румелии вакхически улыбнулся.

— Я тоже!.. — выдавил из себя испугавшийся Пепелюга.

Уж слишком спокойно проходил этот странный поздний ужин. Не иначе как затишье перед страшной бурей.

Дело в том, что самым легким из того, что летело в Пепелюгу, едва он переступал порог замка — это были упреки. Ревнивая Румелия не гнушалась бросать в него все, что попадалось под руку и что ей было по силам поднять. А когда в комнате, где происходило выяснение отношений, не оставалось предметов легче стола, то в ход пускалась страшная, пробирающая до печенок угроза: перевезти в замок на постоянное жительство тещу поляра.

"Видать, недоброе задумала, женушка моя!" — подумалось ему.

Ко всему прочему, он не мог не обратить внимания на то, что с того момента когда он присоединился к общей трапезе, Румелия как-то призывно смотрит на его нос. Или после утомительной скачки ему все это мерещится?

— Мелочка, ты б спела чего, гостей порадовала. А я тебе на гуслях подыграю.

— Спою, Пепелюгочка. Завтра спою, — прохрипел фантом.

Заметно побледневший Белозор залпом опустошил свой кубок и стукнул по тянущейся за бродилкой руке Растрепая.

"Только б до утра продержаться! Он же утром уедет!" — Ястребинка очень боялась того, что их могут рассекретить.

— Ну не отказывай гостям в удовольствии!

— Она и не думала! — радостно ляпнул изрядно перебравший маг. — В смысле, мы имели удовольствие прослушать все три песни, которые она знает.

И, тем не менее, Пепелюга, большой охотник до залихватских мелодий, выудил из сундука гусли и, вытерев перепачканные едой руки сначала о вышитую скатерть, а потом о свои штаны, сказал:

— Тогда я вам и сыграю и спою. А вы подпевайте!

— Вот это дело! — согласился Северин и подвинулся ближе к поляру грянувшему народную песню рекоставов.

В стародавни времена люди маялись —

Каждый день из года в год с лешаками лаялись!

В стародавни времена нечисть всякая

Сманит девок в глушь лесов — сразу сцапает.

Эх, повозка, да за ветви, за-цеп-ляет-ся

Глядь, летить упырь летун, ухмыляется.

Не грызи меня лесной оборотушка,

Меня теща загрызет — то ее заботуш-ка!

В стародавни времена с эльфами дружили,

А потом сами же их дружно положили.

В стародавни времена домовой плешивый

Свел корову со двора, жабоед паршивый!

Эх, повозка, да за ветви, за-цеп-ляет-ся —

То упырь крылом свистить, примеряется.

Не грызи меня лесной оборотушка,

Меня жинка загрызет — то ее заботуш-ка!

В стародавни времена варколак кусается,

Реет ведьма на метле — верно издевается!

В стародавни времена скверным духом садит —

То дракон глазами — луп! — и в колодец гадит!

Эх, повозка, да за ветви, за-цеп-ляет-ся,

Эх, упырь-летун свистить, забавляется.

Не грызи меня лесной оборотушка,

Меня совесть загрызет — то ее заботуш-ка!

На протяжении всего затянувшегося ужина, "дети покойной сестры" весьма похвально изображали посторонних наблюдателей, они почти не встревали в разговор и благодаря неустанному контролю мага не принимали участия в распитии веселящих кровь напитков. Но услыхав песню, троица все-таки не выдержала и принялась осуждающе перешептываться.

— Сейчас начнут колена выделывать! — с ехидной усмешкой на губах предположила Яська.

И действительно, после очередного бокала бродилки Северин пустился в пляс. Да не один, а с фантомом. Веселый и раскрасневшийся Пепелюга тоже не отставал. Правда его танец был куда оригинальней: он продолжал щипать струны звонких гуслей и, ерзая от одного края лавки до другого, притоптывал в такт мелодии ногой…

Поутру, маг обнаружил себя зарытым в сено. К своему стыду, он совершенно не помнил, каким образом оказался в сарае.

— Как там говорил сложник: "Я не знаю что лучше: то ли смерть от похмелья, то ли…" Ну да не важно! — бубнил себе под нос Белозор, задумчиво разбрасывая по сторонам клоки шуршащей соломы.

У входа появилась Ястребинка. Она всучила учителю кувшин парного молока, испив которое маг почти воспрянул духом и… сразу же скис, потому что его ученица во всех подробностях принялась за рассказ о том, что он вытворял ночью. Белозор слушал, вздыхал и едва не начал рвать на себе волосы, когда услышал, что во хмельном ударе, он намеревался раздеться догола, чтобы продемонстрировать все шрамы на теле. За это Пепелюга приказал слугам убрать со стола бродилку и сослал гостя в сарай — "дабы проспался, да охолонулся маленько". Впрочем, в душе мага брезжила надежда, что количество выпитой бродилки отшибет поляру память.

— А что же лжерумелия? — спросил Северин, стряхивая со штанов прилипшую солому.

— Ну помнишь, один раз, когда хотел подчинить себе фантом, ты прочитал заклинание вслух? Вот я и запомнила… Это ведь легко. А дальше было так: Румелия сказала Пепелюге, что тот ни за что не осилит бочку бродилки. Он сказал, что "ради нее выпьет даже реку, а не то что бочку". Наврал! Там на дне еще оставалось, я проверяла… Но он сколько смог выпил и прям возле бочки упал. Сперва, мы подумали, что помер, но Талька посмотрел — дышит. А потом даже храпеть начал…

— Ну, Яська! Куда б я без тебя! — Маг снова повеселел и даже приосанился.

Из замка послышался фальшивый вой пробудившегося Пепелюги:

Где ж вы давни времена?

Где ж вы мои лешие?

Уж как встречу вас, тогда,

Песенкой потешу вас.

— Вчера он пел куда лучше! — заметила юная чародейка.

— Еще бы! — На лице Белозора появилась издевательская ухмылка. — От выпитой бочки бродилки не только петь, но и говорить разучишься.

К всеобщему счастью, в то утро Пепелюге мало что вспомнилось. Более того, ему пришлось заново знакомиться со своими гостями, имена которых благополучно вылетели из его памяти. В итоге, весьма сконфуженный поляр отбыл на службу даже не попрощавшись с женой. Румелия на дух не переносила его ночные пьянки, поэтому из опасений нарваться на очередной скандал, он поспешил покинуть замок.

Вечером того же дня маг, обрадованный тем, что Пепелюга уехал в полном неведении, разрешил своей ученице немного побездельничать. Она посмотрела, как Таль ходит по комнате, разминая сросшуюся ногу, понаблюдала за Белозором, делающим загадочные пасы над застывшей Румелией, а затем решила немного развеяться.

— В такой теплый вечер сидеть в сырой комнате — себе вредить, — сказала дочка знахаря, выходя во двор замка.

— Стой! — За ее спиной раздался голос вихрастого наемника. — Ты же не будешь разгуливать по незнакомой местности одна? — Напросившийся в компаньоны Растрепай не заметил лежащий на дороге камень, о который он "благополучно" споткнулся.

— Живой? — поинтересовалась Яська, помогая другу подняться.

— Такой пустяковиной меня не пронять! — сообщил ей наемник после непродолжительных раздумий.

В полном причудливых розово-золотистых разводов небе был слышен прощальный гомон улетающих в теплые края птиц. С засыпающих деревьев слетали сухие листья, которые напоминали огромных бурых и желтых бабочек: они кружились, словно в танце и плавно опускались на землю, покрытую пожухлой травой.

С холма, на котором возвышался замок, открывался прекрасный вид — с одной стороны на бескрайние поля, а с другой на многочисленные избы.

Селяне выходили из-за своих скрипучих калиток и, разделяясь на небольшие группы, гуляли, болтали или просто радовались щедрому теплу осени.

Яська с Растрепаем брели по узкой тропинке, выглядывающей из пожелтелой травы словно проплешина, а встречающиеся на пути местные жители, которым было в новинку всякое новое лицо, сопровождали путников любопытными взглядами. Сын мельника, по-своему воспринимающий подобные взоры тихо интересовался у своей спутницы:

— Ты защитишь меня, если вдруг что-то приключится?

Ответ юной чародейки всегда был положительным.

Узкая тропинка обрывалась в районе сильно запущенного сада, в котором на некоторых яблонях все еще висели огромные желтые плоды.

— Я уже смотреть на них не могу! — Растрепай поморщился и, подняв одно из валяющихся под ногами яблок, запустил им в густо усеянный багровыми листьями куст. В ту же минуту из-за куста, держась за голову, выпрыгнул мальчишка лет десяти, а Трепа, по выработанной с детства привычке, шлепнулся на землю подобно переспелому фрукту и замер.

— Привет, — ученица мага широко улыбнулась незнакомому мальчишке. — Ты кто?

— Я — Прокош. Ты чего яблоками бросаешься? — Тут же поинтересовался он, отступив на два шага. Мальчик был похож на испуганного зайца, который при малейшей попытке незнакомцев подойти ближе, исчезнет из поля зрения за долю секунды.

— Это не я кидаюсь, а он, — объяснила юная чародейка, указывая на торчащую из травы русую макушку Растрепая.

Вихрастый наемник смекнул, что встреченный ими паренек не опасней мухи. Он поднялся на ноги и сказал, что сделал это не по умыслу, а нечаянно.

— Понятно, — мальчишка понимающе кивнул лохматой головой. — Как звать?

— Трепа, то есть Растрепай. А ее Ястребинка. Мы тут проездом.

— Я и смотрю, одеты вы чудно. Сразу понятно, что не местные. Хотите у нас остановиться? — Осмелевший Прокош подошел ближе. На вид он был самым обыкновенным парнишкой, в поношенной одежде, босой, только вот цвет волос у него был редкий — золотисто-медного оттенка, а еще огромные оливкового цвета глаза.

— Мы у госпожи Румелии живем, — сказал Растрепай, виновато улыбнувшись.

— Жалко, — Прокош вздохнул. — Нам бы постояльцы не помешали.

— Пошли с нами в замок, накормим тебя, — расчувствовался сострадательный наемник.

— Благодарствую, но нельзя туда простым селянам. За это выпороть могут, — мальчишка подошел к ним вплотную, по выражению его разгоревшихся любопытством глаз было видно, что ему очень хочется попасть в замок. — А пошли ко мне. Я вас с бабкой познакомлю. Она всем говорит, что полуэльфка, только ей никто не верит, думают, что из ума выжила.

— Полуэльфка? Как интересно! — воскликнула заинтригованная дочка знахаря.

Запущенный сад, в который по случайности забрели Растрепай и Ястребинка, принадлежал семье Прокоша. Собственно, семья эта состояла из него самого да престарелой бабки Звенимиры, отец которой действительно был эльфом. От предков отца, к своему счастью, она унаследовала только необычный цвет волос и глаза оливкового цвета. Если бы в ее внешности отразилось больше эльфийских черт, тогда ей не нашлось бы места ни в Нижгорах, ни в каком-либо другом селе.

Звенимира сидела на старом, похожем на плаху чурбане, и, опираясь на украшенную резными узорами палку, что-то бормотала под нос. Даже в заплатанном сарафане она выглядела величественной и гордой.

— Ба, я пришел, — Прокош потеребил ее за плечо. — Смотри, какие гости приехали к госпоже Румелии.

Испещренное морщинами лицо старухи приобрело строгий вид. Она окинула гостей выцветшими глазами и сухо кивнула им. А затем, когда Звенимира заметила выбившийся из-под Яськиной рубахи амулет-накопитель, в ее глазах засквозил неподдельный испуг.

— Мы не знакомы, — полуэльфийка неожиданно заговорила молодым, сильным голосом, обращаясь к дочке знахаря. — И это не важно… Согласись выслушать меня, дарующая свет. Спасайся бегством и ничего не бойся! Тот, кто рядом с тобой безжалостен, он слуга алчности и собственной выгоды. Несчастная, зачем ты здесь? Повторяю: бросай все и ступай обратно домой. Или, если пожелаешь, оставайся у меня.

— Кто тебе рассказал? — растерянно пробормотала Яська. — Господин Белозор никогда в жизни не обидит меня…

— Вижу, что ты и сама не заметила, как он закрался в твою душу. Еще не поздно пойти по другой дороге!

— Ты что-то напутала, — усомнилась в ее словах Ястребинка. — Людям нужен светлый маг или светлая чародейка. Нужно восстановить равновесие.

— Равновесие уже не вернуть. А попытка возродить то, о чем уже слагают легенды — есть самый большой проступок. Вы принесете горе!

— Это ложь!

— Боги, ты не веришь!.. Небо свидетель, я слишком слаба, чтобы переубеждать. Прими хотя бы мой дар, начинающая чародейка.

Когда старуха исчезла в полуразвалившейся избе, Растрепай с Прокошем атаковали вопросами озадаченную дочку знахаря:

— О ком это она?

— Откуда ты знаешь мою бабушку?

Дочка знахаря лишь отмахнулась, ей было не до них.

Возвратившаяся Звенимира бережно держала в руках что-то отдаленно напоминающее рушник, который при ближайшем рассмотрении оказался рубахой, щедро покрытой мелкими серебряными узорами и рунами эльфов.

— Нет ей сносу, — сказала полуэльфийка, протягивая рубаху своей гостье, — и защитит она тебя от многих темных проклятий.

Юная чародейка стояла как столб, не зная, что говорить и не решаясь принимать подарок, которому наверняка не было цены.

— Бери, не сомневайся. Простым людям-то она ни к чему, а тебе самый раз.

— Нет, я так не могу!.. Я… я заплачу тебе.

— Идет, — легко согласилась Звенимира, погладив по голове стоящего рядом внука.

Ястребинка без сожаления рассталась со своим тощим кошелем. Пригоршня серебряных — это, конечно, мало за такой щедрый подарок, но, с другой стороны, все же лучше чем ничего.

— Мы завтра снова придем, — не сколько пообещал, сколько пригрозил страдающий от любопытства сын мельника.

— Будем рады, — сказала неулыбчивая старуха.

Следующий день запомнился Румелии как один из самых счастливых дней в ее жизни: заклинание потеряло свое действие, и она вновь обрела радость движения. В эту памятную минуту, в комнате дежурил лишь один Северин. Он сидел на полу, мурлыкал себе под нос незатейливый мотивчик и занимался своим любимым делом — бросал кинжалы в днище поставленного на бок стола.

— Что это ты делаешь? — выпучила глаза хозяйка замка.

Маг полюбовался попавшими в цель кинжалами, а затем подошел к кровати, на которой, безвольно раскинув руки, лежала пришедшая в себя Румелия.

— Ничего особенного. Ты помнишь, что произошло?

— Нет… Я заболела?

— Правильно! — Северин с радостью зацепился за такое предположение. — Но, кажется, уже идешь на поправку.

Она расправила затекшие плечи и окинула брезгливым взглядом комнату Ястребинки:

— Северинчик, я вот здесь… а где эта маленькая, противная девчонка?.. В моей опочеваленке! — Она тут же предприняла попытку сползти с кровати, но ее ослабевшие мышцы не желали подчиняться.

— Какая разница? — Белозор вовремя подхватил Румелию и уложил ее обратно на спальное ложе

— Как это какая? — возмутилась она, капризно скривив рот. — Иди, распорядись, чтоб мне поесть принесли!

Пожав плечами, маг молча вышел из комнаты…

— Слышали, госпожа Румелия поправилась! — закричал выбежавший во двор вихрастый наемник.

— Наконец-то! — облегченно выдохнул сын поляра, проворно уклонившись от меча, которым размахивала Ястребинка. Сломанная нога все еще побаливала, но Талька был слишком упрям, чтобы подчиниться своему недугу.

— Век бы ее не видеть! — процедила сквозь зубы, дочка знахаря.

— А зачем вы деретесь? — Растрепай переключился на другую тему. — Господин Белозор сидит в замке и нам тоже можно отдохнуть.

— Трепа, наемнику требуется практика. Ты же сам наемник, — со смехом произнес Таль. — Иль запамятовал?

— Я помню, но драться ни с кем не собираюсь!

— А для чего нанимался?

— Сам не знаю, — призадумался он. — Наверное, чтоб на людей посмотреть.

Юная чародейка воспользовалась тем, что ее временный оппонент отвлекся, и выбила из его рук меч:

— На этот раз победила я!

— Этот раз не в счет!

— Будешь спорить, применю заклинание светопрозрачности! — Сей убедительный аргумент принес ученице мага незамедлительное признание ее победы.

— Интересно, долго ли нам еще сидеть в замке? — поинтересовался Растрепай. — Мне, конечно, здесь нравится, но лучше б мы снова в домик лесника отправились.

— А пускай Яська господина Белозора и порасспрашивает, — мстительно предложил сын поляра. — Ее-то он не прогонит.

Ястребинка презрительно фыркнула и поплелась в замок. Все чего ей хотелось в тот момент — это побыть одной. Она заперлась в своей временной комнате и, устроившись на роскошном ложе Румелии, впервые за все прошедшее время, задумалась над странным предупреждением Звенимиры.

— Разве господин Белозор такой плохой? — Она подняла подушку, под которую она пару часов назад запихнула ту самую рубаху, вышитую эльфийскими рунами.

Вскоре Яська попыталась подсчитать плюсы и минусы своего учителя и окончательно запуталась, потому, что совместные походы слишком сплачивают людей и становится совестно думать о своих друзьях что-либо дурное. Тогда она стала размышлять о том, как вызвать мага на откровенный разговор и при этом не выглядеть глупо.

"Может полуэльфийка никогда не слышала о "Едином предании". Или она вообще говорит неправду!.. Хотя господин Северин тоже меня обманывал!.. Что же делать?"

Ближе к вечеру, незадолго до ужина, Ястребинка вышла в коридор и буквально натолкнулась на учителя, который не мог не заметить новую рубаху своей ученицы.

"Руны эльфов!" — подумал он, с плохо скрываемым выражением беспокойства на лице.

— Яська, что происходит? — нахмурился Белозор. — Что за мрачный взгляд в мой адрес?

Дочка знахаря упорно отмалчивалась, старательно избегая взгляда учителя.

— Прекрасно!.. Чудесно!.. Она еще и дуется!

— Ты принесешь людям горе, если вернешь магов! — юная чародейка повторила услышанную днем фразу Звенимиры.

— Откуда такой однобокий вывод?.. И притом, где я возьму новых магов? Искусству магии, знаешь ли, учиться надо, но на меня тут рассчитывать не стоит! Мне одной тебя на две жизни вперед хватит!.. Ну появится больше знахарей. Ну и кому от их появления станет хуже? А вот чтобы знахарям и остальным спокойней дышалось, необходимо бороться. Понимаешь, нужно действовать, а не гадать на ромашках: "Ах, так будет или этак?" Теперь позволь вопрос: скажи, кто знает Караггана как мага? Для большинства он милый в общении советник Руиза. Нужно было вовремя брать его за… э-э-э… бока и тогда бы количество проблем существенно уменьшилось!

— Но почему ты не доберешься до этого Караггана?

— Откуда в твоей умной голове появились эти глупые вопросы? Может, тебе напомнить про кристалл?

— Я знаю!.. Ты… Ты используешь меня! — подобная мысль как-то неожиданно пришла на ум юной чародейке.

— О тебе я могу сказать то же самое! — парировал Белозор.

С напряженно-задумчивым видом она стала прохаживаться от одной стены коридора до противоположной и обратно.

— Кстати, откуда взялась эта рубаха с эльфийскими рунами? — маг перешел на более дружелюбный тон.

— Купила!

— У кого?

— Не скажу!

— Какие содержательные, а главное, исчерпывающие ответы! Ты не стесняйся, вини во всем меня! Я давно привык к приписываемому мне корыстолюбию! — с этими словами Северин ушел в гостевую комнату, с грохотом захлопнув за собой дверь.

Окруженная садом изба устало опиралась на прогнившие сваи, из ее трубы струилась едва заметная лента дыма, которая тут же растворялась в свежем, будоражащем кровь, воздухе.

Стая расшумевшихся ворон кружила над опустевшим полем. Тоска расползалась по низким, свинцовым облакам, забегая во все углы и щели.

— Почему ты у меня такой егоза?

— Но я же послушный!

— И сегодня послушный?

— Ага! Вот увидишь!

— Тогда спи этой ночью в сарае и не возвращайся домой до самого утра.

— Ладно.

Она почувствовала его присутствие задолго до его прихода, потому что воздух сделался гуще, а вода стала горька на вкус.

— Знай свое место у окровавленных алтарей Ринн-Хасса, царствуй во тьме, порождение мрака, и не смей тревожить свет!

— Так уж и окровавленных? Что-то не видно пресловутой эльфийской проницательности! Судишь о тьме, в которой совершенно ничего не различаешь! Все что ты говоришь не ново, мне приходилось слышать подобное сотни раз!

— Я-то знаю, что нельзя верить твоим словам. Остановись! Остановись! Так будет лучше для всех!

— Для кого будет лучше? Для эльфов, которых можно пересчитать по пальцам одной руки? Проблема эльфов в том, что те были слишком миролюбивы!..

— Не оскверняй память моих предков лживыми суждениями!

— Не буду. Лучше я отправлю тебя к ним.

— Я вызываю тебя на поединок, порождение тьмы! — глаза эльфийки разгорались бледно-зеленым цветом. Невзирая на ветхость одежд и преклонный возраст, решимость на ее лице говорила о том, что она все еще помнит древние магические заклинания эльфов.

— Вызов принят! — Усмехнувшись, ответил незнакомец. Согласно его мнению, магия эльфов смахивала на старого, больного, готовящегося к скорой кончине зверя. Одни и те же заклинания. Ничего нового.

— Ты готова к встрече с прародителями? — спросил незнакомец, прищурив бесцветные глаза.

— Исход у всех один, — спокойно отвечала она, сжимая посох в сухих, изборожденных морщинами руках.

Похожее на змею черное пламя заключило в плотное кольцо две стоящие друг напротив друга фигуры. Яркий луч огня едва не опалил лицо вовремя уклонившегося мага. Ответный удар заставил дрогнуть ветхие стены избы и обугленный посох с глухим стуком упал на пол.

— Ба, что это! — крик ребенка пронзил зловещую тишину.

Вслед за криком раздался свист рассекающего воздух меча. Капли крови обагрили потрескавшуюся стену давно не беленой печи, они забегали в похожие на иссохшие речные русла трещины и ручейками струились вниз.

Когда темная фигура слилась с ночью, черное пламя бесшумно объяло стены стоящей посреди сада избы.

Белозора немного удивила оживленная реакция наемников, когда он во всеуслышание объявил о скором отъезде. Бесспорно замок прельщал разнообразными удобствами, но смятенные молодые души требовали перемены мест. По виду Яськи было не понятно присоединяется ли она к всеобщей радости. На самом деле она просто не хотела показывать свое ликование.

Конечно же, предусмотрительный Северин сделал так, что во время их отъезда все обитатели замка, крепко спали, включая Румелию, которой, как это ни удивительно, снился тренькающий на гуслях Пепелюга…

Совсем рядом с дорогой, по которой проезжали всадники, всколыхнулось черное поле, и в хмурое небо поднялась туча воронья. Когда вдалеке смолкли их хриплые крики, в сонном осеннем царстве вновь наступил молчаливый покой.

Для зимовки маг выбрал старую избу, владельцем которой в свое время, являлся исчезнувший в неизвестном направлении знахарь. Предполагалось что знахарь "сделал ноги" от преследований Караггана и именно поэтому, не мудрствуя лукаво, сменил место жительства. В эти беспокойные времена знахари предпочитали селиться в лесной чаще или возле болот. Правда не все знали, что там же частенько скрывались представители других рас или, что хуже всего, нежить.

Путь от Нижгор до избы знахаря занимал примерно пять дней, если ехать напрямую, но очередной кристалл, крутящийся возле одного из трактов, еще раз спутывал планы мага. Ведь из-за кристалла путникам пришлось сделать крюк. Но правду говорят, что нет худа без добра, потому что за перелеском, возле озера, где находилась лачужка рыбака — с обветшалой крышей и покосившейся трубой — им на глаза попался обоз торговца, у которого одетые не по погоде путники смогли разжиться теплыми вещами.

Приободренные удачной покупкой всадники устремились вперед по старому, скользкому от грязи тракту, исчерченному линиями колес и множеством теней, отбрасываемых голыми ветками выстроившихся вдоль пути деревьев. Сидящая возле обочины черная ворона, с хитрым видом выклевывала что-то из земли. Пронизанный мокрой прохладой воздух время от времени наполнялся светом выглядывающего из-за туч солнца.

Проехав развилку, они свернули в дубраву, в которой возвышались могучие дубы. Дубы отшумели летней листвой, и теперь казалось, будто их голые стволы вытесаны из агата. Серо-белые облака медленно передвигалась по небу, к обеду начал накрапывать мелкий дождь, из-за которого кутающиеся в плащи наемники и юная чародейка напоминали нахохлившихся воробьев. Расточающий запах прелой коры лес убаюкивал своих гостей шуршанием опавших листьев, а деревья плавно покачивали поникшими, блестящими от дождя ветвями.

Поляны сменялись буреломами, песчаные овраги сменялись холмами, освещенными по-осеннему сдержанными лучами солнца, а окольный путь к месту зимовки сменялся очередным привалом. На привалах маг вел себя вполне дружелюбно, не считая едких замечаний в сторону наемников, когда те устраивали, шутливые сражения на мечах. Полностью реабилитироваться в глазах юной чародейки Северин смог лишь тогда, когда научил ее делать фантомы. Причем, у Яськи обнаружился талант к очень точному копированию людей.

Лес редел, а количество встречающихся на пути разноразмерных камней увеличивалось. Отдельные камни вообще походили на очень старые, потрескавшиеся плиты, которые когда-то служили стенами для жилищ. Все это наталкивало на мысль, что в былые времена, на этом месте находилось поселение. Лесные духи уже успели завладеть большей частью этих некогда обжитых людьми владений. Две выдержавшие проверку временем стены, каменные идолы и столбы с высеченными на них непонятными знаками и фигурками диковинных животных, пока еще напоминали о торжестве цивилизации над природой.

— Когда-то здесь жили предки рекоставов, — пояснил Белозор, предвосхищая скорые вопросы своих спутников. — Многие из них владели секретами магии.

— А где они сейчас? — спросила Ястребинка, успешно придерживаясь своего решения ничему не удивляться. С некоторых пор, она считала, что чародейкам это не к лицу.

— Они — это мы.

Некоторые из каменных идолов настолько сильно смахивали на людей, что путникам становилось не по себе. Ведь ими действительно могли быть превращенные в камень живые люди. Яська остановила коня и внимательно посмотрела на квадратного идола, имеющего лишь глаза в форме перевернутого рогами вниз месяца.

— Интересно, эти боги плохие или хорошие?

— Нет плохих или хороших богов, — устало ответил Северин, — но есть точка зрения.

— Да какая разница! — шмыгнул носом Талька, опасливо поглядывая на хмурое небо. — Привал-то скоро?

— Хоть прямо сейчас! — Маг осадил своего не в меру резвого Сарыча. — Пересидим в этом заброшенном месте два дня и снова в дорогу.

При более близком ознакомлении с древними развалинами оказалось, что каменные стены являются останками круглых по форме домов, без крыш. Крыши давно обрушились под гнетом бесчисленных лет. Витиевато петляющие по бывшему поселению широкие, разбитые во многих местах плиты играли роль дороги, ведущей ото всех построек к испещренным малопонятными знаками столбам, которые достаточно сильно выделялись на фоне полного упадка. Столбы явно предназначались для поклонения неизвестным, давно забытым богам. Крыло времени почти не коснулось их ровных каменных боков. Невдалеке от предполагаемого центра находился обмельчавший колодец, в котором плавало огромное количество опавших листьев.

Для предстоящего ночлега Белозор выбрал среди множества руин единственную уцелевшую комнату. Что это была за комната и для чего или для кого она предназначалась, оставалось лишь догадываться, потому что неумолимое время успело стереть все внешние признаки загадочной постройки.

— Лошадей придется держать здесь же, — посетовал маг, но это обстоятельство нисколько не смущало его спутников.

Вечерело. Под ногами спешащих к месту привала наемников хрустел иней. Это была последняя вылазка за сухими листьями, которые служили устраивающихся на ночлег путникам неким подобием перин. К тому времени Северин уже успел (не без помощи магии) обогреть их временное убежище и даже развел возле порога комнаты костер.

— Яська, подойди сюда, — внезапно окликнул ее Белозор.

— Чего еще? — буркнула она, нехотя отрываясь от своего походного мешка, в котором искала яблоко.

— Не "чего еще", а "иду, учитель".

— Чего? — Яська немного растерялась.

— Ладно, неважно. Почему ты невзлюбила Румелию?

— Эта рыжая тебя женить хотела, — она решила открыть ему коварный план писклявой хозяйки замка.

— На ком?

— На себе, конечно.

— "Хотеть" вовсе не означает "получить". Приворотное зелье — твоя работа?

Ястребинка покраснела как закатное небо, то ли от стыда, то ли досадовала на проницательность мага:

— Оно было старое-престарое, вот я и обновила его! Ну я же не знала кого именно госпожа Румелия собиралась опаивать!

— Всюду тебе влезть не терпится! Что за манера такая! — со вздохом сказал Белозор. — Иди спать, горемычное дитя.

И юная чародейка с радостью удалилась в свой угол, довольная тем, что избежала взбучки.

От частых порывов ветра языки пламени, горящего возле входа костра, то съеживались, то разгорались снова. Как ни кстати заморосил дождь, тот час же наполнив влагой и без того сырой, прохладный воздух. Внезапно, по небу пронеслась молния, но раската грома не последовало, привлеченный этим явлением Северин скрылся среди косых полос дождя, прихватив при этом трофейный меч. Не рискуя пользоваться заклинаниями и надеясь лишь на свою интуицию, маг почти вслепую брел по лужам, в направлении столбов. Над его головой пролетела сорвавшаяся с ветки ночная птица, он инстинктивно пригнулся, но через несколько секунд продолжил свой путь. Наконец Белозор вышел к серокаменным ваяниям правда не с той стороны, с которой предполагал выйти, а с другой, которая была ближе к лесу. В центре бывшего поселения, неподалеку от груды наваленных друг на друга плит мерцало сиреневое сияние — единственное яркое пятно на фоне смоляных деревьев и пелены косого дождя.

— Кристалл на большаке сослужил мне хорошую службу, — со стороны леса раздался знакомый Белозору фальцет.

— Вертопрах! — пробормотал маг сквозь зубы.

— Для кого Вертопрах, а для кого господин Лагем. — Заклинание света озарило высокую фигуру моложавого мужчины.

Внешность Лагема была более чем запоминающейся, хотя бы из-за его медных волнистых волос. Зачесанная на бок длинная челка прикрывала тонкий белый шрам, расположенный возле виска. Лагем, вопреки широко распространенному мнению о том, что шрамы украшают мужчин, думал иначе. Он тщательно маскировал свое "украшение" и даже пытался избавиться от него при помощи магии. Правда, пока что эти попытки не приносили желаемых результатов. Ко всему прочему, Вертопрах отличался особенной манерой разговора, то есть произносил слова так, как будто делал исключительную милость, одаривая уши собеседника своим словом.

— Я догадывался что ты примчишься… И как всегда, с изрядным опозданием! — маг обернулся и смерил медноволосого человека тяжелым взглядом.

— К лешему твои догадки!.. Если бы кристаллы были просты в изготовлении, то я давно утыкал бы ими каждую тропинку, каждое перепутье! А ты бы уже висел на виселице!

— Видишь ли, я не хожу твоими тропинками и объезжаю каждое твое перепутье.

— Вот поэтому-то наш общий знакомый не может спокойно жить, зная, что такой талантливый темный маг ходит по неведомым дорожкам, ото всех скрывается и вообще, — глаза Лагема с плохо скрываемой ненавистью буравили Северина, — не понятно, что замышляет.

Дождь прекратился, на холодном небе в прорехах рассеивающихся туч показались звезды: каждая была окружена расплывчатым ореолом.

— Я польщен подобным участием в судьбе моей скромной персоны.

— Прибереги свою желчь для Караггана. Я — сторона подневольная, — обладатель медной шевелюры зевнул. — Я подчиняюсь приказам.

— В который раз убеждаюсь, в том, что мир полон загадок. Неожиданно восставший из мертвых давний знакомый — это же настоящее наглядное пособие для искушенного некроманта!

— Как я выжил, никого не касается! — срывающимся голосом рявкнул Вертопрах. — Ладно, так уж и быть, в память о нашем знакомстве я предлагаю тебе следовать за мной безо всякого принуждения.

— Заманчиво, — подобное предложение показалось магу довольно забавным. — Одолжил у Караггана амулет и думаешь, что весь мир в твоем распоряжении!

— Не думаю, а так оно и есть! Хочешь проверить? Или нет! Я позову на подмогу своих молодцов!.. Кстати, у меня с собой еще один кристалл! Я могу расколоть его! Посидишь дней десять в хаосе, ослабнешь, а потом, я заберу тебя. Наверное.

Белозор в яростном бессилии швырнул на темную, влажную землю трофейный меч и, спрятав руки за спину, принялся судорожно стаскивать с пальца перстень Ринн-Хасса.

— А меч у тебя паршивый! — усмехнулся Лагем, подбирая трофей. — Куда прежний дел? Пропил?

— А он где-то здесь, — загадочно протянул Северин. — И я предлагаю поискать его. Если, конечно, ты так остро нуждаешься в приличном оружии.

— Белозор! Ты как обычно — ни себе, ни другим! Все такая же скотина!

— Здесь я не согласен. Видишь ли, мысль, что ни у тебя, ни у Караггана не будет моего верного меча, согревает душу получше первосортной бродилки!

— Сколько сарказма! Создается впечатление, что это ты застал меня врасплох. Только спешу напомнить, что я пленил тебя, а не наоборот!.. Сейчас мы перенесемся в Перелог… И без глупостей!

Когда медноволосый отвлекся на пару секунд, чтобы поправить свой красующийся на груди амулет, Северин бросил перстень в размокшую грязь и мягкой поступью зашел в сиреневые вихри магического коридора.

Ближе к утру внутри временного пристанища наемников и Яськи стало так же холодно, как и на улице. Продрогшему до костей сыну мельника даже приснилось будто его вероломно спихнули в прорубь двоюродные братья. Растрепай вздрогнул и проснулся.

— Дядя… Тьфу! Господин Белозор, комната остыла, — пожаловался он, не решаясь выползти из-под своего покрывала.

Ответа не последовало.

— У меня ногти на руках посинели. И на ногах, наверное тоже… А еще я себе бок отлежал!

Тишина.

— Магам-то хорошо, — продолжал он свой монолог, — пошептал и сразу тепло стало! А нам как?

Молчание.

— Господин Белозор, заколдуй Трепу, чтоб во сне не разговаривал! — пробурчала Ястребинка.

— Я вам заколдую! — незамедлительно отреагировал сын мельника. — Просто я замерз!

Юная чародейка с трудом разомкнула очи, потянулась и, ежась от промозглой сырости, осмотрелась.

— Его здесь нет!

На том месте, где должен был опочивать маг, находился лишь вдетый в ножны меч, неподалеку обнаружился скомканный плащ Белозора и его походный мешок.

— Как нет? — Трепа одним махом выпрыгнул из своего ложа. — Как он мог оставить нас одних, на верную погибель? А вдруг волки заявятся? Или…, - он сделал большие глаза и понизил голос до зловещего шепота, — или оборотни?

— Не появятся. — Ястребинка уже деловито расхаживала возле входа, пытаясь определить, сколько часов назад погас костер. — А может он охотиться ушел?

— Зачем? У нас еще много еды. — Растрепай окинул нежным взором мешок с провиантом.

— Ну чего разгалделись? — раздался сонный голос Тальки. — Господин Белозор, скажи им, чтоб замолчали.

— Кого ты просишь? Между прочим, он пропал! — сообщил ему сын мельника.

— Ага! Как же! Пропадет такой! — проворчал Таль, переворачиваясь на другой бок. — Выспаться толком не дают!

Оставив спящего Тальку в покое, они решили осмотреть руины древнего поселения, в глубине души надеясь встретить там Северина.

Бледное небо мутно-белой простыней простиралось над пустыми каменными угодьями. Такими печальными и тихими, что эта печаль волей-неволей передалась юной чародейке и вихрастому наемнику. Ястребинка досадливо пнула ногой камешек, который проскакав по дороге, плюхнулся в широкую лужу.

— Трепа, может он предупреждал тебя? — с отчаянием в голосе спросила она.

— Почем я знаю? Я сплю крепко, мог и не услыхать. И с чего это он отчитываться передо мной будет? Я что ль ученик его?

Прошедший ночью дождь размыл землю, особенно по бокам каменных плит и от этого они казались утопленными в грязи, а легкий утренний мороз даже успел высеребрить кромки луж хрупкой коркой льда. Спустя несколько минут Яська обнаружила вмерзшие в землю следы, которые вели в сторону каменных столбов.

— Смотри, здесь другие следы! — прокричал Трепа, опередив ее на двадцать шагов. — Ой, как мне все это не нравится!

— Погоди ты! — сказала догнавшая его Яська. — Видишь, драки не было, иначе отпечатков подошв было бы гораздо больше… Вот здесь он стоял, вроде бы… А потом пошел в ту сторону.

— Пойдем и мы, но только обратно к Тальке, — пролепетал сын мельника, испуганно озираясь по сторонам.

Однако упрямая Ястребинка потащила его в сторону леса, но и от этого толку было мало, потому что вскоре следы оборвались самым загадочным образом. Она задумалась, а Трепа молча грыз ноготь, он не смел жаловаться на судьбу потому как знал, что его причитания непременно разозлят юную чародейку.

Порывы холодного ветра срывали с деревьев жалкие остатки листвы. Несколько минут спустя сильный ветер проделал брешь в нависшей мутновато-серой туче, и воздух наполнился робкими лучами солнца.

— Не возьму в толк, как может такое случиться: вот он есть человек и вдруг исчез? — спросил всерьез опечаленный Растрепай. — И коня оставил и меч!

— Нет, меч он взял. Правда другой, — возразила ему юная чародейка. Она устало облокотилась об один из столбов и, щурясь от яркого света, рассматривала унылый осенний лес.

— Знать бы, где искать господина мага?.. Или, может, его и не надо искать? — Теперь наемник кружил коршуном над вмерзшими в грязь следами и мысленно прославлял всех богов, что среди следов не наблюдается отпечатков звериных лап.

— Смотри, Яська, кольцо! — Трепа продемонстрировал найденный перстень, который он сначала втоптал в землю, а затем обнаружил при более тщательном "изучении" следов.

— Трепа, по-моему это знак! — Она вырвала из его рук находку.

Кажется, случилось то, чего Ястребинка опасалась больше всего.

— Пойдем к Тальке! Да побыстрее!

Через некоторое время из единственной уцелевшей комнаты донеслись крики и гвалт. Наемники спорили, перебивая друг друга:

— Значит так, нужно удирать!

— Да ты что?! В лесу волки съедят, леший утащит!

— А здесь мы кого забыли?

— Лично я за то, чтобы уехать!

— Завтра уедем!

— Ты не понимаешь! Надо спасать господина Северина!

— От кого?

— Когда б я знала!.. Хотя, скорее всего нам придется искать его на Фандиане.

— Где? — Таль воздел глаза к потолку. — Яська, ты чего-то не договариваешь! Конечно, зачем каким-то там наемникам знать подробности!

— Да я тут при чем? Сейчас расскажу! Вы молча выслушайте меня, а потом решайте куда нам следует отправиться.

Юные наемники с готовностью кивнули, а Яська сбивчиво и нетерпеливо поведала им все, что ей было известно о загадочном острове.

— Бывают же чудеса на свете! — пробормотал Растрепай, вертя в руках перстень Северина.

— Вечно с магом секретничаете, — упрекнул ее Талька. — А нам ни словечка!

— Да я поначалу думала, что это такая полуправдивая история… Ну сам подумай, разве бывает так что б все время стояла теплая погода?

— Наверное не бывает.

— А знаете что? — осенило юную чародейку. — У меня есть дельная мысль!

— Выкладывай, — потребовал Талька, хотя все еще подозревал мага в злой шутке или даже скорее в том, что он проверял на прочность нервы своих наемников и своей ученицы.

— Давайте поедем обратно в Синельск! Господин Вест тоже маг, хоть и бывший, а значит, ему должно быть известно про остров. Мы ведь даже не знаем где этот Фандиан находится.

— Не хочу в Синельск! — взвыл Трепа, у которого этот город ассоциировался не с самыми приятными воспоминаниями.

— Если не хотите, то я поеду туда одна! — Яська была неумолима в своем решении. — А вы сидите здесь!

— Придется ехать! — Таль подошел к походному мешку и вытащил оттуда карту, по которой раньше ориентировался маг. — Все же господин Белозор друг моего отца — это раз. Он был волен не нанимать нас, а прогнать на все четыре стороны, но не прогнал — это два. Был волен убить нас, но не убил — это три! Собирайся в Синельск, Трепа, не то вздую.

Услыхав предпоследнюю фразу, Яська тактично промолчала. В конце концов, ее учитель не свершил задуманного и даже принес извинения.