Глава 14 У подножья Пятицветных гор

Рядом с огромной печью, в которой ворчливо бушевало жаркое пламя сидели двое мужчин неопределенного возраста. По хитрому стечению обстоятельств за соседним столом, повернувшись спиной к этим двум типам, сидел Белозор. Маг вел размеренную беседу с плешивым, хворающим затяжным насморком торговцем, который в виду каких-то своих личных причин решил остаться в Летках до весны.

До приезда в село Летки, Северин обсудил со своими спутниками все детали тщательно продуманного плана. Он не акцентировал внимание на целях данного плана, а вот про отдельные и самые важные детали маг не забыл. Одна из самых главных деталей заключалась в том, что им предстояло разделиться. То есть Белозор приехал в село раньше наемников и Яськи. Они не были в курсе того, что именно маг собирался делать и куда собирался идти. Зато ближе к вечеру они условились встретиться в местной корчме. Поведение в корчме оговаривалось отдельно: Северин попросил их не заказывать бродилку, игнорировать любого чужака, и, самое главное, делать вид, что они не знакомы с магом. Поэтому очутившись в корчме, Яська и наемники разместились за стоящим в дальнем углу столиком и послушно выполняли просьбу Белозора. И сколько бы ни прислушивался Таль, сколько бы ни пытался уловить отдельную фразу или слово, все было напрасно, потому что любой разговор сливался с всеобщим гулом и превращался в единое, монотонное бормотание толпы. Вскоре к монотонному гудению посетителей добавилось сопение Растрепая, заснувшего на подложенной под щеку руке. Слишком уж он устал и замерз, а хорошо протопленная корчма, по его мнению, был вполне пригодным местом для отдыха.

— Смотри, кажется, он подслушивает разговор тех, которые сидят рядом, — с заговорщицким видом прошептала юная чародейка. — Господин Белозор упоминал вчера о том, что здесь намечается какая-то важная встреча.

Северин рассмеялся, видимо в ответ на какое-то остроумное замечание собеседника и скрестил с ним кружки.

— Надо же! Сама любезность! — шепнул в ответ недовольный Талька. — Зачем он так делает? Смеется, говорит без умолку! Как же тут услышишь тех, кто за спиной? Лучше бы он молчал!

Пожав плечами, Ястребинка отхлебнула из кружки теплого, густого киселя; она-то знала, что хитрость учителя не имеет границ.

Время от времени по корчме шныряли довольно подозрительные личности, которые обменивались приветствиями, шутливо переругивались, гоготали над сальными шутками: новыми или рассказанными в десятый раз — без особой разницы, все равно им было смешно.

Из щелей потемневших деревянных бревен торчали куски пакли и мха, в тусклом свете, исходящем от свечных огарков и полуистлевших витней мелькали сотни теней. В душной комнате стоял запах жареного лука, и этот запах пропитывал не только стены, но и одежду всех посетителей.

— Заждались? — спросил пересевший за их стол маг.

— Ты кто? — Это был первый вопрос продравшего глаза Растрепая; он отлично помнил про уговор о том, что они якобы не знакомы, но вместо похвалы заработал подзатыльник.

— Ну как, подслушал? — сразу же поинтересовалась Ястребинка.

— А как же! Они слишком долго решали, когда выходить: днем или ночью. Я уж и сам заскучал, — Белозор старался рассказывать как можно короче. — Все просчитывали время от привала до привала и наикратчайшие тропинки к реке. Тактики нашлись! Еще карательный отряд заручился поддержкой знахаря-западника, по их словам, вполне способного на приличную ворожбу или заклинание. Я диву даюсь, откуда такой взялся! А впрочем, посмотрим еще что за тип. Да, чуть не забыл! Они назвали себя отрядом богоизбранных мстителей. Подумать только: примерно сто человек и все сто богоизбранные! "Скромняги"! Я уж умалчиваю об умственных способностях западных главарей. Согласитесь, далеко не каждый додумается обсуждать важные дела в корчме.

— Чудеса, — протянул пораженный сын мельника.

— Вот-вот! — поддержал его второй наемник. — Ты ведь только говорил и не слушал вовсе! Как тебе такое удалось?

— Какие же вы несведущие, — маг укоризненно покачал головой. — Удивляетесь простым вещам. Как будто я не шпионил, а заставил исчезнуть целый город!

— Для чего нам идти за этим отрядом? — Таль без устали задавал этот вопрос и надеялся, что когда-нибудь Белозор ответит на него, хотя до сих пор скрытничал.

Впрочем, Северин нисколько не изменил своего поведения:

— Вообще-то мы сами по себе… Знаете, каждую зиму эти балбесы, в смысле западники, снаряжают по отряду. А балбесы они потому, что ни в какую не хотят понять, что вместо знахаря им лучше задействовать еще парочку отрядов.

— Они идут сражаться? — не сдавался Таль. — И если да, то с кем?

— С теми, с кем им в жизни не справиться.

— Опять загадки! — нахмурилась Ястребинка.

— Подождете немного, скоро сами все узнаете.

— Ага! В чреве какого-нибудь громадного чудовища! — с каменным лицом произнес сын поляра. — Ох, страшусь я этих неясностей!

— Ну хорошо! Если я подтвержу, что там, куда мы направляемся, действительно водятся опасные существа, тебе от этого легче станет?

Талька покачал головой и оторопело посмотрел на сидящих рядом друзей, надеясь на то, что они сию же минуту бросятся отговаривать мага от подобного, не сулящего ничего кроме всяческих опасностей мероприятия, но его друзья были растеряны даже больше чем он.

— На этот раз можешь мне верить. — Белозор дружески похлопал его по плечу.

— Да я и так верю, — со вздохом сказал Таль.

Ничего не ответив на эти слова, маг подумал о том, что со всеми недавними делами он не успел нормально поесть и, поймав за руку проходящую мимо разносчицу, заказал четыре порции мясной похлебки, хлеба, морса и бродилки.

По сравнению с прошлой, наступившая ночь была хоть и пасмурной, но, на радость завсегдатаям корчмы, которые разбредались по домам далеко за полночь, спокойной и бесснежной. В сгустившихся сумерках, объятая сном изба казалась темно-серой. Она зияла черными квадратами окон, а из ее трубы валили клубы сизого дыма. Именно в эту избу, разместившуюся между баней и корчмой, намеревался проникнуть крадущийся вдоль ограды Белозор.

Лежащая в кособокой конуре черная собака навострила одно ухо, но и только, потому что маг вовремя воспользовался заклинанием, которое насылало сон на всех, находящихся поблизости живых существ. Одно мгновение и тяжелый засов, который служил хозяевам залогом относительного покоя, бесшумно скользнул на пол, а еще через пару секунд об него споткнулся переступивший порог избы Северин. Собака навострила второе ухо, а мысленно выругавшийся маг, потер ушибленную ногу и усилил действие своего заклинания. По незнакомой комнате он крался с присущей ему осторожностью, иногда останавливаясь и прислушиваясь к любому звуку: будь это шорох сквозняка или треск поленьев в растопленной печке. Слабый огонек обманки осветил просторную комнату, в которой на выделанных шкурах спало несколько человек. На печи к великому недовольству мага кто-то возился.

"Подождать пока сами уснут или… Стоп! На кого это не действует мое заклинание?" — удивленный Белозор подкрался к печи и резко отодвинул дырявую занавеску. На лежанке находилось маленькое уродливое существо. Существо широко зевнуло, демонстрируя свой единственный зуб. Проигнорировав незваного гостя, уродец полез на стену, а после, с легкостью пробежав по потолку, скрылся в маленьком черном лазе, ведущем на чердак. В ту же минуту с чердака не донеслись два четких, глухих удара. На языке домовых этот стук означал не что иное, как ругательство. Развеселившийся Белозор сделал несколько пассов, и по следам домового последовала маленькая красная искорка. После того как искорка исчезла в лазе, раздался негромкий хлопок и сдавленный писк.

"Совсем обнаглела нечисть бытовая!" — подумал маг и переключил свое внимание на спящих западников.

Бесшумно переступая через каждого наемника и внимательно всматриваясь в их безмятежные лица, он пытался определить среди спящих людей того, кто более других был восприимчив к магии рун. Самым пригодным для такой роли оказался крайний слева, и не только потому что он лежал поодаль, но и потому что имел слабую волю. Северин присел на корточки и, начертив куском угля на своей ладони руну, состоящую из двух противоположных стрел, протянул руку к затылку спящего. От прочитанного заклинания воздух в комнате дрогнул, по нему словно пробежала волна горячего марева, спустя секунду, на бритом затылке храпящего здоровяка отразилась магическая руна. Отразилась и исчезла. Заметив лежащий у изголовья наемника меч, Белозор не поленился поставить аналогичную руну на рукояти своей находки. Вторая руна, в отличие от первой, загорелась черным огнем, и маг поспешно прикрыл ее пятерней. Такая реакция говорила о том, что меч был заговоренным, но для мага это не являлось большой помехой.

"Если бы все мои деяния были так просты!" — удовлетворенно подумал он, растирая между пальцами оставшийся от руны пепел.

Задержавшись на выходе, Северин стукнул по стенке три раза и, глумливо усмехнувшись ответной тишине, вышел на крыльцо. Повиновавшийся заклинанию засов, громыхнул с внутренней стороны двери и маг, как ни в чем ни бывало, направился обратно в корчму.

Людская молва, приписывающая Леткам наличие преотвратнейшего климата, была вполне справедлива. Длящаяся около семи месяцев зима в этих краях не позволяла собирать богатый урожай и поэтому фрукты и овощи на столах местных жителей появлялись только по большим праздникам.

Неофициально село подразделялось на два "лагеря", в одном из которых проживали только западники, а в другом рекоставы. Последних здесь было гораздо больше, так как далеко не всякий летнесторонец соглашался переехать в Летки по доброй воле и далеко не всякий желал страдать от такого непривычно холодного климата. Однако протест протестом, а западники продолжали прибывать в село, гонимые бредовой идеей Руиза о мирном сосуществовании двух народов. Правда, не знал он ни о "лагерях", ни о часто устраиваемых между ними потасовках. Когда ударяли крепкие морозы, к чести обеих сторон, потасовки прекращались, словно люди повиновались какому-то неписаному правилу, запрещающему выяснять отношения до первой оттепели.

А в этом году жизнь села вообще перевернулась с ног на голову, потому что многие из местных мужчин-западников подались в наемники, в формирующийся отряд, в котором щедро платили за службу. Причем, авансом.

Хитрые главари распустили слух, что их отряду предстоит длительный поход на лесную нежить. Мол, на границе безобразничает. Селяне поверили, не все, конечно. Но даже те, кто взял под сомнение подобное объяснение, хмуро отмалчивались. Никто не желал тащиться следом за отрядом, дабы подтвердить или опровергнуть слух, потому что в день выхода отряда из Летков, все внимание селян было сосредоточено на печных трубах из которых столбом валил дым. А это являлось верным признаком того, что надвигаются сильные морозы.

Впряженный в телегу Сарыч обречено взирал на своего хозяина, который тщательно и скрупулезно искал изъяны в недавно приобретенной повозке. А Яська тем временем терпеливо упрашивала бывшего владельца повозки не мешаться и не давать бесполезных советов.

— А что ж ты, господин, сейчас отъезжаешь? Перезимовал бы у нас со своими детками. Только на нашей стороне, не на западной. — Селянин, пропустив мимо ушей все слова, вновь очутился возле занятого делом Белозора. — Смазывать не надо ее потому как не прихотливая она. Такая телега! Ну такая телега! Прямо ласточка!

— Давайте я его мечом стукну? — предложил Таль, посмотрев пристальным взглядом в сторону бывшего владельца телеги.

Не дожидаясь пока кто-нибудь отвергнет или, что более вероятно, примет предложение широкоплечего парня, владелец сослался на какое-то очень важное, не терпящее промедления дело, и тот час же поспешил откланяться.

Северин одобряюще кивнул своему наемнику, ему так же не понравилось чрезмерное любопытство селянина, потому что оно сулило излишнее внимание со стороны других селян, которые, к счастью, в большинстве своем, еще досматривали утренние сны.

— Славное дело — повозки! Растянулся и спи себе, — Растрепай примостился на краю, достаточно ощутимо потеснив Ястребинку. В ответ, юная чародейка не преминула воспользоваться заклинанием бодрости, о котором ей тот час же и вполне любезно напомнил маг.

Съяну было чуть больше пяти весен, когда он четко осознал, что он иной, не такой как все. И причин этому было более чем достаточно. Во-первых, многие взрослые называли его приемышем, наивно думая, что мальчишка слишком мал для того, чтобы понимать смысл этого слова, а дети, с которыми он делил забавы, все чаще дразнили его сыном лешего.

Во-вторых, он помнил один случай, довольно смутно, без деталей, но все же помнил.

Однажды сельские мальчишки построили плот. Они собирались отправиться вниз по реке, куда-то в сторону двух мельниц и взяли с собой Съяна. Не просто так, конечно, а за определенную мзду, в которую вошла пара деревянных свистулек, найденная стрела с переломленным посередине древком и порядком ощипанный заячий хвостик. Как того и следовало ожидать, построенный неумелыми руками плот развалился примерно на полпути к мельницам. И до момента, когда беспощадная громада воды сомкнулась над головой не умеющего плавать Съяна, вдалеке, на берегу, ему померещилась мужская фигура. Когда Съян пришел в себя, то с удивлением обнаружил, что находится на суше. Пошатываясь от слабости, он встал, выжал мокрую одежду, и попытался пробежаться до ближайшей ивы, надеясь, таким образом избавиться от пробирающего до печенок холода. Чудом спасшийся мальчик едва держался на ногах, и, подчас, сделав два-три шага, падал на землю. Однако Съян поднимался вновь и вновь, потому что чувствовал всеми фибрами своей неокрепшей душонки, что стоит ему оставить попытки согреться, как за ним явится Верд — хранитель земли и всего что уходит в землю.

Со временем некоторые произошедшие события исчезли из его детской памяти, но не этот случай. Более того, с тех пор какая-то непреодолимая сила тянула Съяна к реке, туда, где он очнулся. Буквально через год стало еще хуже: в определенные моменты сознание мальчугана словно угасало, и ноги сами несли Съяна к берегу реки. К счастью, его частенько возвращали домой сочувствующие селяне, полагающие, что мальчишка повредился умом после того, как едва не утонул. Ночью испуганные родители запирали двери, и присматривать за Съяном поручали страдающей бессонницей бабке.

Ровно через два года случилось то, что должно было случиться: Съян ушел и больше не вернулся. Ушел по ведомой лишь ему одному тропе, туда, где среди ив, купающих в воде свои длинные гривы, и перешептывающейся осоки, его ждал незнакомый человек. Впрочем, Съян был готов поклясться, что он уже где-то встречал этого пожилого человека, высокий лоб которого пересекали глубокие морщины. Незнакомец был знахарем-отшельником. Он посмотрел на мальчишку долгим взглядом и после некоторого молчания произнес:

— Я спас тебя. Подарил тебе еще одну жизнь. Жизнь знахаря. Я беру тебя в ученики.

Словно опоенный дурманом Съян, послушно кивнул головой. С тех пор он так и следовал по навязанному пути. Затем, в далеком будущем, глядя на шрамы от частых побоев и ожогов, Съяну еще много раз приходилось жалеть, о том, что знахарь не позволил ему утонуть. Случалось, что избушку Съяна поджигали по несколько раз в месяц, а били и того чаще.

Оказавшись среди западников, Съян немного воспрял духом, потому что здесь к нему относились хоть и со скепсисом, зато без рукоприкладства. Но с тех пор как знахарь примкнул к отряду, все его мысли и чувства были сосредоточены на старом, заброшенном тракте, по которому они следовали. Даже теперь, на привале, он ворочался с боку на бок и вслушивался в настораживающую тишину. На душе было муторно и беспокойно. Что-то подсказывало ему, что каждый участник отряда направляется прямиком в лапы смерти. Однако на все предостережения, главарь карательного отряда глумливо смеялся, отпуская в адрес знахаря скабрезные шуточки.

"Что ж! Моя двадцать восьмая весна станет последней. Двадцать восемь… Для таких, как я — это даже много!" — обреченно размышлял Съян.

На четвертый день окруженный стеной деревьев тракт оборвался и начался припорошенный снегом лес, полный ухабов, кочек и пригорков. По бокам закончившейся дороги лежали камни — специальный знак, что дальше идет малоисследованная местность. Были в отряде и такие смельчаки, которые неоднократно изучали данную территорию, но дальше камней они ехать не осмеливались. Из-за того, что камни имели бурый цвет, у людей сложилось стойкое мнение о том, что дальше располагаются либо болота, либо нечто связанное с нечистью, а камни как будто предупреждали о неведомой, непонятной опасности, затаившейся в глубине леса.

В то солнечное морозное утро, когда отряд покидал место привала, знахарь стыдливо прятал глаза, потому что вечер прошедшего дня окончился позором. Когда Съян попытался узнать, что их ждет в шестистах шагах от меченых камней, то запутался в заклинании и, как следствие, упал в обморок. От сильного волнения он умудрялся забыть слова даже самых простых заклинаний и ничего не мог с собой поделать. На этот раз причина волнения заключалась в том, что вторую ночь подряд знахаря терзали кошмары. Во сне, опасность, которую он ожидал встретить за мечеными камнями, почему-то надвигалась с тыла, в виде большого филина, глаза которого горели хищным огнем. Филин пытался вцепиться в спину Погорельца сверкающими холодной сталью когтями…

Девятая ночь пути вернула юных наемников из навеянного зимним лесом полусонного состояния в беспощадную реальность. Случилось это тогда, когда темное небо озарилось вспышками света и дымом, послышалось смятенное ржание лошадей, истошные, полные ужаса крики. Сначала не на шутку обеспокоенным наемникам и Яське казалось, что кричат не люди, а звери или птицы. Северин равнодушно смотрел на далекие, едва различимые при свете луны клубы дыма и задумчиво водил ладонью по рукояти висящего за спиной меча.

— Господин Белозор, объясни-ка про то, что там происходит, — пробурчал Талька прислушиваясь к леденящим кровь крикам.

— Хм… Наверное разбойники, — пожал плечами маг, — или некрылы.

— Кто? — почти шепотом спросил Растрепай, вытаращив от ужаса глаза.

— Некрылы. Сам увидишь.

— А как же мы? — прошептал разом побледневший сын мельника.

— Переждем сколько требуется и продолжим свой путь.

— Туда, к лагерю? — уточнила Ястребинка; ей хотелось заткнуть уши, но она сдерживалась, потому что не желала демонстрировать свой испуг.

Маг утвердительно кивнул.

По мнению юной чародейки, утро следующего дня наступило слишком быстро. Когда Северин приказал им следовать за ним, Яське стало плохо: у нее начала кружиться голова. Что-то претило ей идти туда, откуда всю ночь доносились душераздирающие крики. Даже встревоженный Сарыч время от времени упрямился, фыркал и вздрагивал от любого шороха, и магу пришлось его распрячь, а повозку бросить в лесу. Растрепай заикнулся было о еде, но Белозор не терпящим возражений тоном, заявил, что на завтрак времени нет.

Старательно отмалчивающиеся наемники и Яська наивно полагали, что своим молчаливым поведением они окажут почтение царящей вокруг тишине, и затаившаяся где-то там за мрачными колонами деревьев опасность смилуется над их маленькой процессией.

Чем ближе они подходили к лагерю карателей, тем отчетливее слышался запах гари. Заметив в глубине леса какое-то движение, Таль свернул в сторону. Когда по мере своего перемещения вглубь леса, сын поляра осторожно отодвинул очередную перегородившую путь ветку, то его ладонь едва не соскользнула с голого прута. Он с отвращением посмотрел на свою измазанную свежей кровью руку и вынул из ножен меч. Не пожелав тратить время на догадки и предположения, Талька бросился назад, к почти исчезнувшим из его поля зрения друзьям. Опасность могла поджидать их за каждым деревом, за каждым камнем. Подлетев к возглавляющему шествие магу, Таль сбивчиво поделился своими наблюдениями, при этом, не забыв продемонстрировать испачканную руку. К всеобщему удивлению Белозор и бровью не повел, а лишь отмахнулся и приказал Растрепаю ни под каким предлогом не выпускать поводья Сарыча. Скоро должна была появиться стоянка тех, за кем они так упрямо следовали.

Теперь лес выглядел так, как будто его специально проредила огромная рука великана. Камней прибавилось, а деревьев, напротив, стало значительно меньше. Перед глазами путников предстали первые деревянные шалаши, собранные из свежесрубленных веток. Обычно такие шалаши возводились для дозорных, а утром их разбирали и увозили с собой. Примерно через семьдесят шагов путники очутились в самом лагере. Трудно было представить себе более ужасающее зрелище. Снег был черно-серым из-за большого количества пепла, оставшегося от разведенных накануне огромных костров, здесь же валялись тела искалеченных западников. В глазах пестрело от бессчетного количества алых пятен на снегу.

На ветвях деревьев сидели худые существа, отдаленно напоминающие людей, но противоестественно овальная форма головы не могла принадлежать человеку, равно как и немигающие глаза с вертикальным зрачком. Серая, бугристая кожа с редкой и жесткой щетиной совершенно не чувствовала ни промозглого ветра ни холода. Слишком широкие рты, щеки и когти существ были испачканы запекшимися сгустками крови.

— Осторожно обходим лагерь карателей вон по тому краю, — маг указал рукой на заканчивающийся глубоким оврагом склон. — И я прошу обойтись без резких движений, и держите мечи наготове. Суть в том, что некрылы нападают лишь тогда, когда проголодаются. Но, кажется, они успели набить животы задолго до нашего прихода.

— Все было подстроено! — раздался полный негодования крик Ястребинки. — Я возвращаюсь в Летки! Выкуплю у корчмаря Джара и весной уеду в Синельск!

— Какие Летки, какой Синельск? Нашла время для распрей! Ничего не подстроено… Просто нам подвернулся счастливый случай! — Он схватил ее за руку и поволок дальше.

Юная чародейка предприняла напрасную попытку вырваться, но его хватка была настолько крепкой, что рука начала затекать.

— Отпусти! Я пойду сама! — злобно буркнула она, однако скептически фыркнувший маг всего лишь немного расслабил сомкнутые на ее запястье пальцы.

Если бы он знал, как невыносимо ей было смотреть по сторонам: уж слишком люто некрылы расправились с участниками карательного отряда. Высоко в ветвях висело нечто бесформенное, отдаленно напоминающее человека, а снег возле корней того дерева был окрашен в черно-бордовый цвет. На соседнем стволе расположился неестественно втянувший голову в свои костлявые плечи некрыл. Рядом с деревом лежал его соплеменник — мертвый и порядочно обгоревший.

— Обойдем с другой стороны, — тихо предложил Таль стараясь не смотреть наверх; оттенок его лица и без того можно было с уверенностью назвать серым. Теперь он с благодарностью взирал на мага, который, предвидев эту ужасающую картину, запретил Яське и наемникам прикасаться к еде в то утро.

Ведущий под узду коня Трепа отчаянно боролся с приступом тошноты и поэтому старался не разговаривать, но предложение друга поддержал кивком лохматой головы.

— Поверь, что на той стороне вид не намного лучше, — возразил ему Северин, — а некрылов вдвое больше. Сейчас они сытые и сонные. Но, как понимаете, до ночи нам лучше убраться отсюда подальше. Ночью у них самая охота.

— Что же они едят, если сюда мало кто заходит? — невесело полюбопытствовал сын поляра и сам не обрадовался последовавшему ответу:

— Друг друга, насколько мне известно. И если бы не вмешательство прихвостней Руиза, то некрылы давно бы передохли от голода. Видите ли, некрылы чем-то схожи с вампирами, то есть в отличие от ночи, днем их активность стремительно падает. Еще примечательно то, что некрылы не стремятся уходить с обжитой территории, хотя бы для того, чтобы разнообразить свой рацион. Словно их здесь что-то удерживает.

— Едят друг друга! Ф-фу-у! — протянула Ястребинка, которой и без этих подробностей было дурно от увиденного.

Она не без содрогания посмотрела на торчащий из промерзшей земли меч, тот самый меч, на рукоять которого Белозор поставил руну. Благодаря этой руне он был в курсе всего, что происходило в рядах карательного отряда. За голыми палками высоких кустов, по всей видимости, покоились останки обладателя меча, и маг, предугадав то, что от подобной картины его спутникам подурнеет пуще прежнего, поспешил обогнуть это место по правой стороне. Однако попытка избежать других душераздирающих зрелищ закончилась крахом. По правую руку находился овраг, в котором валялись окостеневшие трупы лошадей и пара всадников с оторванными конечностями. Впрочем, Северин не без удовлетворения отметил, что убитых некрылов в яме покоилось значительно больше, нежели наемников. В распростершейся за оврагом роще было полно трухлявых, отживших свой век деревьев, многим из которых не давал упасть плотно растущий молодняк. Именно там, возле ветхого, облепленного поседевшим мхом дерева путники наткнулись на полуживого Съяна Погорельца.

— А вот и тот самый знахарь, своей собственной, потасканной персоной! — усмехнулся Белозор и легонько пнул сапогом лежащего на земле парня — проверяя жив ли.

Съян вдруг закашлялся, его дыхание стало громким и прерывистым. Прошло более минуты, прежде чем он не сразу и с немалым усилием приоткрыл глаза. Гримаса неподдельного ужаса отразилась на испачканном грязью и чужой кровью лице.

— Что с ним? — юная чародейка хотела посмотреть, нет ли у знахаря серьезных ран, но Северин удержал ее:

— Разве не понятно? Упал с лошади и сломал хребет.

— Я помогу!

— Зачем, Яська? — Белозор начинал терять терпение. — Для нас он будет помехой… Ну пойми ты, он уже мертв!

— А я все равно помогу! — Заупрямилась юная чародейка и принялась вырываться из цепких рук учителя.

— О Боги!.. Ну потешь свое тщеславие, своенравная девчонка! Но поторопись — не забывай про висящих на ветках лакомок!

Маг почувствовал, что лучше уступить, лучше дать добро на исцеление глупого знахаря, иначе за спорами они потеряют гораздо больше времени. Наемники помогли Яське перевернуть ничего не понимающего Съяна. Знахарь давно распрощался с надеждой на что-то хорошее и поэтому очень удивился, когда по спине разлилось приятное тепло, от которого стало чуть-чуть щекотно и неподвижные ноги постепенно обретали прежнюю чувствительность.

Съян медлил, как будто раздумывал над тем, стоит ли ему верить в то, что подобное чудо произошло наяву, а не во сне. Не очень смело, но самостоятельно он перевернулся на спину и с благодарностью посмотрел на русоволосую девушку, которая не спускала с него внимательных и встревоженных глаз.

— Ты… ты не оставила… — из глубин его впалой груди вырвался хриплый голос, такой чужой и не похожий на прежний. — Я буду благодарен тебе до конца жизни.

— Чьей жизни? — Перед Сьяном возник рослый широкоплечий мужчина, со скрещенными на груди руками. — Если твоей, — продолжал вмешавшийся в разговор человек со страшным взглядом, — то конец близок. Скоро закат, если ты понимаешь, о чем я!

Испуганный Погорелец, даже не пытаясь встать, принялся отползать назад, пока не почувствовал что его спина упирается в ствол облепленного снегом дерева.

— Т-темный маг! — чуть слышно прошептал Съян, с трудом поборов в себе желание запустить в незнакомца камнем и броситься прочь от этого жуткого места.

— Сколько удивления и страха! — На губах Белозора заиграла злая ухмылка.

— Прошу, смилуйся, не убивай нас! — Спасенный знахарь совершенно не понимал что происходит.

— Ты бредишь. — Маг подошел к Погорельцу и, схватив за шиворот, одним рывком поставил застывшего от страха юношу на ноги. — Пойдем, я покажу тебе путь. Заодно потолкуем.

Знахарь бросил растерянный взгляд на Ястребинку и ее друзей, недоумевая, почему те даже не пытаются убежать от темного мага, шмыгнул носом и неуклюже побрел за Северином.

— Отвечай на вопросы коротко и по существу и только попробуй мне соврать! — деловито начал Белозор. — Как выжил?

— П-подолгу прятался в лесах.

— Ну да! — недоверчиво хмыкнул его собеседник. — Прятался, прятался и нечаянно забрел в ряды наемников, в ряды давно готовящейся кампании.

— Я ч-человек слабый, для великих дел не рожденный. На селе, да и в-везде где б ни поселился, то избу подпалят, то побьют. Мешался я всем… А мне нужно существовать на что-то… — судорожно сглатывая и часто сбиваясь пытался объяснить Съян.

— Короче можешь? — В глазах Северина сквозило холодное презрение, с которым он рассматривал Погорельца, в то время как тот, дрожа от холода и страха, отвечал на его вопрос:

— Нанялся я. И взяли. Даже обрадовались… К-кажется.

— Карта есть?

— Д-да…

— Давай!

Знахарь с излишней суетливостью отдал единственную карту, которая была позаимствована им у убитого некрылами главаря, и подумал, что без нее он точно заблудится и пропадет. Но прекословить темному магу он бы не отважился.

— Ладно, поверю твоим сказкам!.. Теперь слушай внимательно: пойдешь мимо оврага, до самого конца. Дальше увидишь висящего на ветке дуба некрыла, из головы которого торчит стрела. Когда отсчитаешь от дуба двадцать шагов влево, то увидишь проторенную бывшим отрядом карателей дорожку. Советую бежать по ней, пока не начнешь харкать кровью. Понял?

Погорелец кивнул и снова попятился, стараясь не смотреть в бесцветные, колючие глаза Белозора.

— Вот и славно!.. Моя новорожденная совесть, пожалуй, чиста.

— Я н-не назвал своего имени. Я — Съян Погорелец.

— Это не важно. Важно чтобы ты уяснил, что если распустишь язык насчет нашей встречи, то я обещаю тебе самые болезненные пытки.

Знахарь снова отошел на пару шагов назад, не зная, что ему сказать в ответ. Затем, немного подумав и собрав в кулак остатки смелости, он попросил еле слышным, охрипшим голосом:

— Позволь поблагодарить ту девушку…

Северин оглянулся. Находящиеся позади наемники и Ястребинка напряженно всматривались их лица, пытаясь понять, о чем идет разговор. Снова схватив Съяна за шиворот, маг завел его за вереницу плотно растущих деревьев и ударил наотмашь:

— Пошел отсюда, пока я не начал жалеть о том, что отпустил тебя!

Упавший на снег Погорелец тихо застонал. От полученной оплеухи горело лицо, а ноющая боль в скуле предвещала скорый синяк.

— Будь благодарен за такой исход! — процедил сквозь зубы маг.

Собравшийся с силами знахарь поднялся и бросился прочь. Он бежал, испуганно пригнувшись, закрыв руками голову, ему снова чудилось, что его преследует хищная птица, как тогда, в кошмарном сне.

Тем временем, маг развернул карту, задумчиво провел рукой по затылку и ухмыльнулся. Карта была исчерчена ровными стрелками, ведущими в село Летки и дальше в лес. На обратной стороне, нацарапанная небрежным подчерком надпись гласила: "В начале зимы". Это был подчерк Белозора.

Громада леса заканчивалась откосом, достаточно пологим для того чтобы не искать обходные пути для спуска. Далее начинался широкий берег реки Белорыбицы. Холод уже успел усмирить речные воды крепким панцирем льда, от чего река в стремительно сгущающихся сумерках казалась простым заснеженным полем, этаким свободным от деревьев прогалком. На другом берегу пока еще можно было различить очертания деревьев, а дальше берег плавно поднимался вверх и переходил в подножье одной из многочисленных, устремляющихся в небо, седых гор.

Во время спуска к реке было достаточно сложно совладать с упирающимся Сарычом, и магу пришлось воспользоваться парой заклинаний, которые сделали нрав коня более покладистым, а копыта более шершавыми, на тот случай, если станет слишком скользко.

Беспокойно поглядывая то наверх, то в сторону реки, Белозор упрямо шел вдоль берега, мимо сотен тысяч корней, из которых состояла добрая половина спуска. Он явно не намеревался переходить реку, и у наемников и юной чародейки создалось впечатление, что им придется ночевать под открытым небом. Однако эти опасения рассеялись, когда раздался треск переплетенных друг с другом покрытых льдом и снегом корней. Теперь они расплетались потревоженные негромко произнесенным заклинанием. В корнях образовался проем, причем достаточно широкий даже для того, чтобы сквозь него прошел конь, не говоря уже о человеке. Четыре сферы, резвясь и сталкиваясь, словно играя в салочки, достигли середины земляной пещеры и замерли в ожидании. Они напоминали хозяев, которые терпеливо дожидаются того момента когда их гости осмотрятся и переступят порог дома.

Когда корни сплелись вновь, в пещере стало тихо и уютно. Одна из сфер опустилась на землю, туда, где раньше был вход, и превратилась в золотистый огонь, без дыма, но от которого исходило такое же тепло, как от обыкновенного огня.

В глухой тишине раздалось фырканье — Сарыч обнюхивал предложенное магом сено, которым был набит один из походных мешков.

— А там, у реки, наверняка стемнело, — нарушил всеобщую задумчивость Таль.

— И вокруг шныряют эти…некрылы, поотсыхай у них все что можно! — добавил второй наемник.

Судя по угрюмому виду Северина, который что-то сосредоточенно обдумывал, вертя в руках надкушенный сухарь, ответа им было не дождаться, поэтому оба вопросительно уставились на Ястребинку. Она пожала плечами, но про себя отметила, что затянувшееся молчание является недобрым знаком. Свет золотого огня переливался и сверкал, отражаясь в бесцветных, смотрящих в одну точку, глазах мага.

Ладонь Ястребинки легла на его плечо:

— Отдохни. Я присмотрю за костром.

Он отрицательно покачал головой, продолжая смотреть в одну точку.

— Что происходит, учитель?

— Ничего.

На самом деле эта фраза имела скрытый смысл подразумевающий, что Белозор не собирается делиться своими тревогами и опасениями. Поняв это, она вздохнула и молча отошла к дальней стене, где лежали ее походный мешок и накидка.

Сияющие ярким, ровным светом сферы, предоставляли возможность как следует рассмотреть пещеру: темный потолок, покрытый бесконечным множеством, цепляющихся друг за друга корней, за которыми с трудом угадывался земляной потолок. Корни отдаленно напоминали сонм сплетенных змей. Та же картина наблюдалась на стенах и на отдельных местах песчано-земляного пола. Яська долго вглядывалась в потолок и даже задремала, как внезапно по сплетениям корней пробежала волна. Юная чародейка зажмурила глаза, напрочь забыв о своих магических способностях. Когда страх отступил, и она вновь решилась приоткрыть глаза, перед ней находился все тот же "плетеный" потолок, самый обыкновенный и безжизненный. Она повернула голову. Возле входа стоял неподвижный, похожий на тень, маг, свет от сфер и костра освещал только его сапоги.

— Тебе нужно вздремнуть, — послышался тихий голос Северина. — Не бойся. Здесь надежней, чем снаружи.

Услышав спокойный голос учителя, Яська подумала, что слишком устала, в отличие от ее неуемной фантазии.

— На, выпей сладкой воды. — Выплывшая из темноты фляга мягко опустилась в ее ладонь.

Ястребинка сделала глоток и хотела возразить, сказать магу, чтобы тот не придумывал, что нисколько ей не страшно, но внезапно подкравшийся сон сомкнул ее глаза.

Утренний свет пробивался через некрепкие сплетения корней. За импровизированной, плетеной "дверью", мелькал силуэт мага. Она посмотрела на растянувшегося возле противоположной стены необычной пещеры Тальку и вжавшегося в угол Растрепая, которого, по всей видимости, одолевали ночные кошмары. Иначе он вряд ли завернулся бы в свой плащ с головой.

"Пускай дрыхнут! — подумала она, стараясь ступать как можно тише. — Не буду их будить".

Щурясь от яркого света, юная чародейка подошла к выходу. Часть корней была выворочена, остальные были обагрены кровью, которая даже успела почернеть. В страхе она отступила назад, но чутье подсказывало, что если здесь и произошла драка, то она благополучно ее проспала.

— Господин Северин! Так нечестно! Поить меня моим же сонным зельем! — Возмущенная до глубины души Яська забыла о том, что собиралась не шуметь и принялась пролезать в зияющий меж сплетенными корнями узкий лаз.

Снаружи, лежали сваленные в кучу, мертвые некрылы. Их было не меньше дюжины. Что касается мага, то он находился рядом, почти напротив входа в землянку. Он сидел на корточках и, щедро зачерпывая натянутой на руку перчаткой чистый снег, — пригоршню за пригоршней — оттирал перепачканный кровью меч.

— А! Моя ученица! — приветливо сказал Северин, на секунду отвлекшись от своего рутинного занятия для того чтобы взглянуть на нее. — Смотри, какое утро доброе.

— Это свинство! — Юная чародейка продолжила нападки, тщетно пытаясь пролезть сквозь окаменевшие корни. — Мы так не договаривались!

— Прости, не понял, что — "свинство": доброе утро или останки некрылов? — Маг поднял меч, придирчиво изучая чистоту лезвия.

— Свинство — поить нас сонным зельем! Моим сонным зельем! — Она отчаянно лягалась ногами и отталкивалась от пола, изо всех сил стараясь продвинуться вперед, в чем почти не преуспела.

Довольный проделанной работой Белозор, бережно убрал меч в ножны и окинул довольным взором горку трупов.

— А тогда, у Румелии? Как это назвать? Не свинством ли? — спросил он, подходя к застрявшей ученице.

— Это была проверка знаний! — Еще один заранее приготовленный ответ дождался своей минуты.

Оставив попытку выбраться на волю, она подперла подбородок кулаком и буравила сердитым взглядом Северина.

— Хороша проверка! — маг снял перчатку и коснулся рукой корней. — Считай, что мы квиты.

Путаные сплетения послушно подчинились его прикосновению и став безвольными и податливыми, словно стебли травы, выпрямились, а Ястребинка рухнула на заснеженную землю.

— У меня есть возможность оправдаться? — с ухмылкой спросил он.

— Тьфу! — Его ученица вскочила на ноги и принялась стряхивать со своей одежды налипший снег.

— Притворюсь, что услышал положительный ответ. Видишь ли, этим некрылам, — Белозор махнул рукой в сторону, где лежали трупы, — досталось гораздом меньше еды, чем другим, поэтому, ближе к полуночи, они поспешили по нашим следам. Я был уверен, что расправлюсь с ними без особого труда. Понимаешь, мне не хотелось, чтобы вы стали свидетелями резни и напрасно пугались. Корни крепкие и надежные, а некрылы слишком тупы, чтобы пролезть внутрь. Кстати, во время сечи я не пользовался магией. Что скажешь?

— Чисто сработано! — Позади Ястребинки раздался восхищенный голос Тальки.

— Гадость! — Показавшийся из проема Растрепай плюнул в сторону безжизненных некрылов.

— Значит, сами сражались, а мы как обычно не у дел? — напустился на юную чародейку Талька.

— Что — я?! — возмутилась Яська. — Я в этом не участвовала! Меня тоже опоили сонным зельем!

— Врешь и не краснеешь!

— Спокойно! — Северин поднял руку. — Ты, Талька, не забывай, что это зелье было приготовлено моей ученицей, поэтому она проснулась раньше вас. Короче, прекращайте бесполезные споры и состряпайте чего-нибудь съедобного. Кажется, в моем мешке завалялся кусок вяленого мяса.

Спустя некоторое время Белозор раздобыл кусочки льда, на которых он достаточно долго вычерчивал руны и при этом шептал одно и то же заклинание. Первые слова этого заклинания требовалось произносить громко и отчетливо, другие можно было говорить только шепотом, третьи про себя. Любопытная ученица сидела рядом и молча наблюдала за его действиями, но с вопросами не лезла, понимая, что такие заклинания требуют огромной сосредоточенности. Она лишь пыталась определить ступень заклинания и пришла к выводу, что оно было не ниже третьей ступени.

Короткий зимний день стремительно подходил к завершению. Горизонт осветился прощальной полосой, раскрашенной в золотистый цвет. От скованного крепким морозом воздуха, при каждом вдохе покалывало в груди. В небе уже обозначился пока еще тусклый серп месяца и его стадо бледных звезд.

Первым на крепкий ледяной мост, соединяющий оба берега широкой реки, ступил Северин. Он вел под узду упрямо упирающегося Сарыча. Семенящие, нетвердые конские шаги глухо стучали по скользкой корке, переливающейся крошечными серебряно-белыми искрами.

— Хорошо-то как! — по-детски обрадовался Таль и помчался вперед, обгоняя мага.

— Не будь дураком! — рявкнул последний и схватил его за плечо так резко, что сын поляра едва удержался на ногах. — Замыкаешь с тыла. Яська за мной, Растрепай — между вами.

Остановленный наемник задумчиво выпустил изо рта струйку пара, вытянул из ножен меч и поплелся обратно, в конец процессии.

"Для того чтобы река основательно промерзла нужны именно такие морозы, как сейчас", — подумал Белозор, потрепав по холке присмиревшего Сарыча.

Лед зеркальной гладью серебрился в отблеске разгорающегося месяца, благодаря которому окружающий пейзаж был похож на действительность чужого мира: тихого, печального, полного загадочных очертаний.

Северин на время прекратил их едва начавшийся путь. Он остановился, снял перчатку и щелкнул пальцами: в ту же секунду, словно из воздуха появились сферы, похожие на рассыпанный гигантский горох. Явно добавившие красок сдержанному покрову реки обманки то разбегались в разные стороны, то кружили возле мага, то, перепрыгивая друг через друга, всего на пару мгновений собирались возле наемников, а затем вновь разбегались. От сфер стало намного светлее и даже радостнее.

— Теперь мы разделимся на группы: Ястребинка идет со мной. Мы держимся чуть впереди и правее, — раздавал указания Белозор, — вы вдвоем, — он обратился к наемникам, — левее.

Сумерки делались все гуще, месяц освещал своим загадочным светом зимний пейзаж: застывшую вдалеке пелену тумана, верткие сферы, суетливо мелькающие то здесь, то там, искрящиеся серебром сугробы снега. И единственным звуком, который нарушал таинственную печаль похожего на мираж мира, был звук шагов по скрипящему снегу. В такие моменты сердце бьется тревожно, настороженно, особенно при мысли о том, что речной лед не так прочен, как кажется. За воздух не уцепишься, до берега далеко, поэтому приходится уповать на счастливый случай и продвигаться вперед.

Никто из путников не понял что произошло раньше: то ли сначала Сарыч попытался встать на дыбы, показывая свой испуг, то ли случилось это после того как в непосредственной близости с Растрепаем и Талькой лопнул покров льда. Да и не важно. Потому что из образовавшейся трещины, вынырнула черная тень, схватила прыгающую рядом обманку и, подняв в воздух фонтан брызг, вновь нырнула под воду.

Юная чародейка не произнеся ни слова, дернула мага за рукав и указала на усыпанную ледяным крошевом дыру, а наемники, как будто примерзли к тому месту, где стояли, даже не пытаясь спасаться бегством. Из-за облачка выполз безразличный ко всему происходящему на земле месяц, который осветил покрытую мелкой рябью черную воду. Белозор посмотрел на свою ученицу и прижал палец к губам.

— Ты должна уехать отсюда на Сарыче, — сказал он таким тоном, что любые возражения казались просто бессмысленными.

Не привыкшая к подобным приказам дочка знахаря отрицательно замотала головой. Оставив без внимания ее протест, Северин с легкостью закинул упирающуюся Яську в седло, и принялся подправлять стремена.

— Не хочу! Я буду драться! — Она продолжала протестовать, с негодованием взирая на то, как маг засовывает ее ноги — сначала правую, а затем и левую в стремена, подогнанные под ее рост.

— В таком случае, что буду делать я? — голос Белозора был полон сарказма.

Из его ладони выскочил сноп искр. Они упали под копыта Сарычу, и напуганный конь помчался вперед, уверенно и резво, невзирая на почти идеальную ледяную гладь, расстелившуюся под его копытами. В ушах юной чародейки запел ветер, редкие снежинки, медленно опускающиеся с неба, таяли от ее учащенного дыхания. Сарыч приостановился лишь раз, чтобы резким рывком уйти налево — совсем рядом еще раз лопнул лед, обнаживший темную поверхность потревоженной реки. Во время этой шальной гонки она увидела как две обманки, шагов на пятнадцать опережающие коня, подкатываются к довольно широкому расколу — полынье, тому месту, где обрывался ледяной панцирь, и зависли в воздухе. К счастью, размер рассекающей ледяной покров на два "берега" полыньи не внушал чрезмерных опасений.

"А ведь по краям лед тоньше! Выдержит ли он наш вес?" — промелькнуло в голове Яськи, когда Сарыч напрягся для того чтобы перепрыгнуть черную полосу воды, которая поперечной лентой пересекала середину реки Белорыбицы.

Когда конь перепрыгнул полынью и оказался на другой стороне, его задние копыта предательски заскользили обратно. Один рывок, и Сарыч снова помчался вперед, резвее прежнего, потому что впереди маячил сулящий спасение, заснеженный берег.

Рядом с наемниками, словно по волшебству пробежал кривой раскол, который, делаясь все шире и шире, разрастался на глазах. Вдалеке слышался приглушенный топот копыт почти что добравшегося до берега Сарыча. Еще секунда и к Белозору подбежали наемники, напуганные и съежившиеся, похожие на воробьев в ненастную погоду. Они вертели головами, не зная, что им следует ждать от странной реки. Маг твердым шагом переступил через очередную наметившуюся трещину, прислушался и сделал знак наемникам, чтобы те шли за ним. В воздухе витала напряженная тишина, на сердце было неспокойно.

Растрепая пробирала мелкая дрожь, его зубы непрерывно отбивали незамысловатую дробь. Время от времени он прикрывал ладонью рот, уж слишком громким казался ему лязг собственных зубов, которого в действительности почти не было слышно.

В десяти шагах от мага с оглушительным звоном лопнула корка льда и из воды, сверкнув серебряной чешуей, выпрыгнула рыба, размером с человека. Раскрыв хищную пасть, она с угрожающей скоростью неслась на свою ближайшую добычу, которой оказался Белозор. Точнее, мог бы оказаться, будь он чуточку медлительней. Когда раздувающая жабры хищница добралась до того места, где стоял маг, то последний уже находился далеко в стороне. Он скользил с такой быстротой, на которую был только способен. Не прошло и двух минут, как под его ногами образовалась очередная трещина. Северин, проворно воткнул меч в раскол, и прочно застрявшее лезвие сработало как тормоз — резкий рывок и обладатель меча остановился. В пяти шагах, осыпав мага льдинками, блеснула чешуя. Сделав полуоборот, он вонзил меч под жабры преследовательницы, которая отнюдь не спешила сдаваться. Она задергалась и хлестнула хвостом по колену обидчика. Но Белозор устоял, и даже успел выдернуть острие меча из жабр хищницы прежде, чем та добралась до спасительной "проруби".

Слева от мага, в ледяном панцире появилось еще несколько пробоин — две рыбы, проглотив обманки, исчезли в беспросветной пучине, расплескав вокруг себя дымящуюся от мороза, речную воду.

"Чтоб вас на уху!" — со злостью подумал Северин, окинув беглым взглядом лед, имеющий определенное сходство с усеянными дырами лохмотьями бедняка.

С ладони слетела очередная горсть обманок, которые помчались обратно к покинутому берегу. Тактика была проста: он надеялся, что обманки уведут за собой какую-то часть речных тварей.

Затем маг опустился на корточки рядом с ближайшей "прорубью", в его ладони появился маленький осколок заранее зачарованного льда, который с характерным звуком растворился в темной реке. Побеспокоенная вода зашлась кругами — первый круг, второй, третий, четвертый. Через мгновение вода застыла, превратившись в ледяной панцирь, покрытый волнистыми кольцами. Белозор опробовал лед на прочность — замерзло на славу. Свет очутившейся рядом обманки позволил разглядеть то, как под прозрачным покровом показалась морда хищницы с бессмысленным взглядом. Она принялась долбиться об лед, пытаясь добраться до белоглазого наглеца, но так и не смогла прорваться наружу.

Смерив рыбу презрительным взглядом, Северин проделал то же самое еще с тремя дырами, края которых были усеяны ледяным крошевом. Почуявшие магию глупые рыбины все как одна бросились таранить зачарованные "проруби" и это позволило Белозору выиграть некоторое время. Он догнал своих не на шутку испуганных наемников и, утерев с лица пот, сказал:

— Продвигаемся дальше. Рыбкам скоро надоест биться о зачарованный лед, и они устремятся за нами. Думаю, что стоит поторопиться. Эти твари слишком шустры, а я не смогу залатать все трещины.

— Отчего же так? — как-то невпопад спросил плетущийся на ватных ногах Таль. — Залатать проще.

— Я — боевой маг, леший им в ребро! Проще убить эту гадость, нежели возиться с заклинанием вечного холода! Ты даже не представляешь, сколько сил и времени уходит на это заклинание!

Притихшие наемники невесело переглянулись.

— Ладно! Что скисли? Сегодня такой необычный рыбный день, то есть рыбная ночь! Хотя, признаться, я больше привык к тому, что я сам ловлю рыбу, а не наоборот!

Раздавшийся позади треск заставил их броситься врассыпную. Теперь за Растрепаем неслась речная обитательница.

— Беги быстрее! — кричал ему Таль. — В сторону отбегай!

Но Растрепай был глух к выкрикам друга и продолжал бежать по прямой. Расстояние между преследователем и преследуемым неумолимо сокращалось. Маг кинулся наперерез хищнице и, воткнув в ее скользкий хвост меч, пригвоздил рыбину ко льду. А еще через секунду он уже бежал следом за потерявшим всякий ориентир наемником. Поравнявшись с Растрепаем, он бесцеремонно схватил его за плечо. Не удержавшийся на ногах юноша рухнул ничком. В расстоянии пяти шагов лопнула толща льда, подстерегавшая жертву хищница, разочарованно щелкнув зубами, ушла под воду.

— Мозги цыплячьи! — Маг железной хваткой поднял Растрепая за шиворот, тряхнул и потащил за собой. — Вот он я, жрите!

— Как ж-же еще?.. — спросил сын мельника; такая встряска пошла ему на пользу.

— Уходящего от погони зайца видел? Почему бы не взять за пример?

— П-понял…

"Сомнительно мне", — подумал Белозор, выдергивая свой меч из хвоста вяло трепыхающейся рыбины.

Совсем рядом виднелся зияющий разлом полыньи, которую примерно полчаса назад успешно миновали Сарыч и его всадница. В разломе глухо плескалась окутанная молочной дымкой речная вода.

— Такое нам в жизни не перепрыгнуть, — в голосе бегущего рядом Тальки послышалось отчаяние.

— Не ной! — Северин умело вставил "ободряющее" слово.

Его рука замерла над полыньей, он по очереди бросил туда четыре испещренные причудливыми рунами льдинки. Разбежавшиеся по воде круги через несколько секунд устремились обратным ходом к середине, как будто время пошло вспять. Каждый круг превращался в новый слой изумляющего своей прозрачностью льда.

Белозор прошелся вперед, оценивая скептическим взглядом свое творение, через которое, в светлое время суток, можно было бы рассмотреть дно спящей подо льдом реки и ее обитателей.

Вновь раздавшийся треск заставил наемников вздрогнуть.

— Шевелитесь! Рядом не бежать! Не забывать о расстоянии! И поскорее найдите Яську!

Растерявшиеся Таль и Трепа во все глаза смотрели на Северина, который в тот момент являл собой воплощение невозмутимости, как будто ему не раз приходилось бывать в этих местах и, более того, сталкиваться с хищными речными обитательницами.

— Ну? Бегом! — нетерпеливо прикрикнул Белозор и словно вышедшие из оцепенения наемники бросились к темной полосе противоположного берега.

Плеск воды, бесконечный треск льда, преследующий их по пятам, вырывающееся на свободу сердце, морозный воздух, заполняющий разгоряченную грудь, — теперь все это слилось в единый клубок. Нога Тальки провалилась в глубокую пробоину, ледяная вода попала в сапог и теперь нога ощущала болезненное покалывание. Впрочем, он даже не смел и думать о том, чтобы остановиться. Неподалеку угадывалась фигура его друга, удирающего от очередной, выскочившей из-подо льда хищницы.

Был у них и другой лакомый кусочек, получше — Северин, которому речные твари почему-то оказывали особый почет, по всей видимости, интуитивно понимая кого стоит благодарить за несъедобные обманки. Они с остервенением принялись терзать лед, и вскоре, та часть ледяного панциря, по которой бежали наемники и маг, превратилась в плавучие островки.

Задыхающийся Таль упал в снег лицом; ему не верилось, что он сумел добраться до берега. Растрепай, которому оставалось несколько шагов до спасительной суши, споткнулся и упал, до крови разбив себе нос. Он привстал и, скривившись от боли, оглянулся: на дрейфующих льдинах находилось несколько человеческих силуэтов. Вихрастый наемник помотал головой, подумав при этом, что слишком крепко приложился носом.

На самом деле Северин пошел на хитрость, сделав себе несколько двойников, и пока те исполняли роль приманки, настоящий маг выборочно разбрасывал по сторонам зачарованные осколки, а, когда надо, и боевые сферы. Правда, от последних было больше вреда, чем пользы. После того как Белозора облило водой и осыпало ледяным крошевом — эффект от разорвавшихся боевых сфер — он понял, что если станет продолжать в том же духе, то ему придется добираться до берега вплавь, потому как от дрейфующих островков мало что останется.

Одна из рыбин вцепилась мощной челюстью в край льдины, на которой стоял Белозор, и предприняла попытку утянуть ее на дно. Проворный маг перепрыгнул на соседнюю льдину и чтобы удержать равновесие, раскинул руки. Из-под воды вынырнула еще одна хищная рыба и тоже вцепилась в край льдины, на которой в тот момент находился маг. Льдину закачало так, что из ладони Северина вылетела вся горсть зачарованного льда, от незамедлительного действия которого хищница накрепко вмерзла в возникший на том месте ледяной покров.

Раздосадованный маг выругался и, сгруппировавшись, побежал по напоминающим огромные поплавки льдинам, которые освещал своим серебряным сиянием неподвижный месяца. Некоторые расколотые островки погружались под воду, ощутив на себе вес Белозора. Еще один рывок! Еще немного! Увернувшись от очередной преследовательницы, маг очутился на прибрежном льду, практически нетронутом хищницами и где ему ничто не угрожало. Точнее, почти не угрожало. Не желая мириться с подобным положением дел, одна из рыбин выпрыгнула на лед и, клацая зубами, скользнула следом за Северином. Он благополучно увернулся, но, не успев сделать и пяти шагов, поскользнулся и упал навзничь.

"Снова по затылку получил!" — раздосадованный своим падением Белозор поднял голову и осмотрелся: его преследовательницы не было видно, но судя по характерным шлепкам, она, скрытая расползающимся туманом, прыгала где-то возле берега. Задыхающаяся рыбина тщетно пыталась добраться до воды.

Вскоре маг услышал тихое шуршание, напоминающее звук скользящих по льду подошв. Со стороны окутанного молочной пеленой берега на Белозора стремительно надвигался размытый силуэт. Повинуясь давней неискоренимой привычке он отполз в сторону, а силуэт неуклюже засеменил ногами, пытаясь затормозить, затем так же неуклюже развернулся и рухнул поблизости.

— Все кости целы? — поинтересовался маг охрипшим голосом.

— Вроде все, — Ястребинка на коленях подползла к учителю и попыталась поднять его, однако не удержалась на ногах и снова растянулась.

— Надорвешься! — с усмешкой сказал он и, стараясь не обращать внимания на свое головокружение, поднялся без помощи Яськи.

— Чудесные рыбки! — как можно веселее изрек он, стараясь не опираться в полную силу на заботливо подставленное плечо ученицы. — Ну а ты?

— Нормально, — она вытерла рукавицей свой нос. — Не могу найти Тальку с Трепой. Чувствую что они где-то рядом, но вот где?.. А у тебя учитель, вид нездоровый.

Маг действительно выглядел как посланник загробного мира: слишком бледный, осунувшийся, с кровоподтеком на щеке — результат отлетевшего осколка льда. Однако его самого этот нисколько не волновало:

— Пустяки! Головой приложился, но это поправимо.

Слова заклинания оживили застывший воздух, жар смешался со стужей, под ногами Белозора начал таять снег. Юной чародейке были знакомы эти заклинания: первое являлось целебным, второе рассеивало туман. Зажмурившись от волны тепла, она с сожалением подумала о том, что во время чтения магических заклинаний температура ее тела остается постоянной, разве что ладони становятся немного теплее обычного. Раньше она часто интересовалась о том, почему так происходит и является ли это особенностью организма или это приобретенное свойство, но маг с завидным упорством уклонялся от прямого ответа.

— Нам пора на поиски оболтусов! — кивком головы он указал на темный берег, имеющий определенное сходство с изображенным углем на белом холсте рисунком.

Исчезающая с завидной быстротой пелена тумана, обнажала заваленный валунами берег. Впереди маячили стройные ряды деревьев, далее обозначились могучие силуэты гор.

Ученица мага бросила прощальный взгляд на реку, которая теперь была похожа на осколки разбитого зеркала и чем ближе к середине, тем мельче осколки, среди которых, то тут, то там появлялись и исчезали темные плавники.

Совсем рядом раздался приглушенный стук копыт, это был Сарыч, почуявший магию хозяина. Он бодро потрусил к тому месту, где стояли Яська и маг. Белозор потрепал коня по гриве и произнес загадочные слова:

— Не подвел меня, Сарыч. Ничего и никого не потерял.

— Ты про что? — подозрительно спросила крутившаяся рядом Ястребинка.

— Про мешок с едой… Ну, или про тебя, например.

— Ага! — зловеще протянула его ученица. — Я так и подумала! Почему ты ничего не рассказал мне? Почему не разрешил сражаться?.. Если бы кто-то поделился со мной зачарованным льдом, а не отправил в первую же минуту с глаз долой, или хотя бы намекнул об этих рыбках! Прибить…

— Ну-ну-ну! — маг шутливо прикрыл ее рот ладонью. — Научишься правильному обращению с рунами восьмого уровня, тогда посмотрим.

— Так надо было сразу начинать с тех рун!

— Я не собираюсь прыгать от сложного к простому и наоборот! Здесь нужна система, — его лицо стало серьезным. — И нечего дуться! Я очень одобряю твое стремление к знаниям, но не имею права рассказать о том, куда мы пришли, и кто здесь водится. Скоро сама все увидишь.

— Жду — не дождусь! — К ней вернулось ощущение того, что Белозор водит ее за нос.

— А вон и оболтусы отыскались, — он показал на две спускающиеся с небольшого пригорка фигуры. — Понятное дело, что зайти в лес им не хватило смелости.

Беспорядочные обрывки сна были похожи на островки дрейфующих льдин. Иногда они безмятежно проплывали по зеркальной поверхности бесконечной реки, иногда, подхваченные стремительным течением, скользили куда-то вдаль, к недосягаемой полосе горизонта.

Поблекшие обманки, к которым хищные рыбы потеряли всякий интерес, медленно растворялись в седом воздухе. От прежней россыпи звезд на постепенно светлеющем небе остались только две яркие звезды, величественно сияющие над Пятицветными горами.

На ветку дерева тяжело опустился сердитый филин, ветка покачнулась и стряхнула с себя горсть рыхлого снега. Странное состояние… Спишь ли, бодрствуешь ли? Трудно разобраться. Белозору хотелось пить, но он был не в силах встать, стряхнуть с себя прилипший, бесконечно бессмысленный и тревожный сон. Маг устремил усталый взгляд в исчерченное ветвями деревьев небо, на котором бледнели исчезающие рога месяца.

"Ждут ли меня там, куда я иду?" — мысленно спросил себя маг.

— Ждут ли? — тихо повторил он, посмотрев в сторону загораживающих полнеба, высоких гор.

Кожа его рук покрылась мелкими мурашками от повеявшего со стороны реки ветра. Северин поскреб висок и подумал о том, что настало время для окончательного пробуждения. Рядом, на расчищенной от снега земле, на ложе из срубленных веток, возле почти догоревшего костра, свернувшись калачиком, лежала Ястребинка. Ему почему-то вспомнился дом Караггана, где он впервые подумал о том, что успел привязаться к своей ученице. И даже к бесполезным, на первый взгляд, наемникам. Еще пару лет назад мысль о том, чтобы стать чьим-то наставником выглядела для него странной, если не дикой. Он считал, что делиться с кем-то своими премудростями, коронным приемам, пускай даже не всеми — довольно скучное занятие. Однако маг поменял свое мнение. Причем не здесь, возле гор, а еще во время зимовки на болотах.

— Просыпайтесь, лентяи! — бодрый голос Белозора ворвался в сырую негу утра.

Привыкшие к подобному пробуждению наемники, нехотя зашевелились. С Яськой дело обстояло хуже, потому что ранний подъем являлся для нее сущей пыткой. Но и на этот случай в арсенале мага имелся почти безотказный прием.

— А Яська сейчас встанет и пожарит мне грибов, — елейным голосом изрек Северин, якобы обращаясь к наемникам.

— Я сейчас вместо грибов одного мага поджарю! — раздалось ее сонное ворчание.

— Не Яська, а дракониха какая-то! — притворно ужаснулся он. — Все сам, да сам, никакой от нее помощи!

— Ладно, ладно! Встаю!

Над снежными шапками тянущихся ровной цепью Пятицветных гор показалось солнце — яркое, слепящее и холодное. Теперь вздымающиеся в небо седовласые горы выглядели гораздо внушительнее, чем ночью. Похожие на неусыпных стражей, они твердо стояли на границе между землями летнесторонцев и рекоставов.

Людям никогда не приходила в голову мысль о том, чтобы поселиться возле Пятицветных гор. Западники всегда отдавали предпочтение своим урожайным равнинам, а рекоставы оставались верны привычке не строить города и села возле пограничной зоны. И если брать в расчет водящихся в реке Белорыбице хищниц, то подобное постоянство обоих народов спасало их от дополнительных проблем. Вдобавок ко всему, кто-то старательно распускал слухи о том, что Пятицветные горы являются последним оплотом эльфов.

Вскоре, покинувшие берег путники побрели по лесу, преимущественно состоящему из хвойных пород деревьев. Явно хорошо ориентирующийся на данной местности маг решительным шагом направлялся вперед и через четверть часа за деревьями редеющего леса они увидели равнину, уходящую к подножью одной из Пятицветных гор. На практически бесснежной поверхности равнины лежало бессчетное количество серых валунов. Белозор рассказал Яське и наемникам, что давным-давно на этой равнине жили предки рекоставов. Их устные предания повествовали о великане, который нес в руке пригоршню камней-валунов и, оступившись, уронил их.

— Почему он снова не собрал их? — Резвое воображение юной чародейки рисовало громадного как скала великана, от поступи которого дрожала земля.

— Об этом в предании не говорится, — пожал плечами маг.

Стоило путешественникам выйти на равнину, как тут же появилась, словно вылезшая из-под земли, плотная пелена тумана. Создалось впечатление, что где-то рядом закипал огромный котел с зельем, который испарял этот мутный туман. В некоторых местах, куда еще не успела добраться вездесущая пелена, можно было различить те самые якобы потерянные великаном камни. Осторожные путники медленно продвигались вперед, глядя на то, как валуны, с загадочным величием являют себя незнакомцам, а затем отступают за дымчато-молочный занавес. Какой-то существующий сам по себе молчаливый сон равнины…

Маг шагал по блестящей от сырости горной тропе, его пояс охватывали кольца веревки, другим концом которой он обвязал юную чародейку и наемников. Сарыч, ни разу не попытавшийся нарушить строгий порядок процессии, неторопливо топал следом за всеми и вообще вел себя так, как будто он находился здесь не в первый раз. Уже более двух часов путники шли по едва различимой тропе, по тропе, которая часто сворачивала то влево, то вправо, то превращалась в крутой подъем, то резко прыгала вниз. Еще через час послышались стенания уставших наемников и посыпались предложения сделать привал. Маг тот час же остановился и, резко опустившись на одно колено, изобразил на испещренной мелкими камешками земле несколько рун и велел своим спутникам внимательно посмотреть по сторонам. Поначалу различить что-либо в белой дымке было достаточно проблематично, но вот, туман как будто отступил, слишком нехотя и не больше чем на пятьдесят шагов. Впрочем, Ястребинке и наемникам хватило и этого. Они не без содрогания обнаружили то, что, тропа, по которой их вел Северин, представляет собой узкую дорожку, и то, что по ее бокам тянется широкая, ощерившаяся каменными клыками, пропасть. Яська посмотрела на Сарыча, такого же невозмутимого, как и его хозяин и снова пришла к выводу, что ее учитель бывал здесь. И судя по поведению, до безобразия часто. Заглянувший в пропасть Таль, увидел четко выделяющиеся на одном из каменных выступов человеческие кости, впрочем, у него хватило смекалки не говорить об этом вслух, дабы не испугать своих друзей. Затем он попытался определить то место, где заканчивалась эта "парящая" над пропастью дорожка, однако попытка привела его к нулевому результату, потому что действие рун ослабевало, и туман заклубился с удвоенной силой…