Глава 8 Печальные перемены

После обеда правителю Руизу предстояла встреча со своим помощником и правой рукой, советником Карагганом. До аудиенции оставалось немного времени — как раз для того, чтобы облачиться в подбитый мехом кафтан, ведь предстоящий разговор должен был состояться подальше от чужих ушей, то есть в саду, где суровый ветер разбрасывался пригоршнями опавших листьев. Подобно многим западникам, Руиз так и не смог привыкнуть к довольно суровому климату Рекоставья. Его родные Летние Стороны славились щедрым солнцем и мягкими зимами. Точнее, год на западе разделялся на три сезона, самым длинным из которых являлась затяжная, бархатная осень, а снег считался чем-то из ряда вон выходящим.

Летнесторонец приблизил к себе Караггана за утонченность манер, которыми местные увальни, пусть даже уважаемого рода, мягко говоря, не блистали. Но самым главным было то, что советник являлся магом десятого уровня и верно служил его почившему деду Рауфу. Оба положили начало войны между магами и эльфами, попутно включив в черный список всю магическую братию ниже пятого уровня. Остальных, более могущественных чародеев и чародеек, коих наблюдалось на порядок меньше, западники, используя всяческие ухищрения, переманили на свою сторону. Правда, потом от них тоже избавились…

Целых шесть лет минуло с тех пор, как отец и дед Руиза покоятся в семейном склепе на родине, а он умело правит чуждыми ему землями, неотступно следуя завету своих родственников: как можно чаще прислушиваться к магу Караггану.

Все те, кто знал советника лично, считали его довольно любезным пожилым человеком и мало кто мог разглядеть в нем его знаменитое паучье коварство. Но в то же время, в кругах приближенных к правителю ходили слухи, что без магии советник не смог бы добиться того высшего положения, которое он имел на сегодняшний день.

— Странное время! — Вот уже пятые сутки Руиза одолевали тревожные мысли по поводу своего будущего. — Хотя ничего и не происходит, но я постоянно жду подвоха. Такое чувство… Словно затишье перед грозой. Не из-за моих ли это ближайших планов насчет острова?

В дверь постучали и после того как правитель разрешил войти, в проеме появился пожилой человек среднего роста, прищуренные темно-карие глаза смотрели по-особенному, гипнотически, почти не мигая. При ходьбе он припадал на правую ногу. На указательном, среднем и безымянном пальцах левой руки красовались причудливые перстни, сделанные из когтей василиска, которые в рукопашном бою могли бы служить не хуже ножей. Карагган отвесил учтивый поклон; на его тонких губах застыла полуулыбка, этим он показывал, что предоставляет Руизу начать разговор первым.

— Пойдем подальше от стен. В сад, к примеру, — правитель широким шагом последовал к дальней двери. Советник похромал следом.

— Не буду докучать тебе, правитель, вступительными речами, от которых все равно мало толку, — сказал Карагган, когда они очутились саду. — Интересующий тебя остров Фандиан полон тайн, ключ к которым следует подбирать с особенной тщательностью. Это, владыка, лакомый кусочек для нас обоих: для тебя, из-за наполненных сокровищами сундуков, для меня из-за артефактов.

— Вот как?

— Тебе доводилось слышать об особенных талисманах и разнообразных украшениях, наделенных магической силой? Они должны попасть в правильные руки.

— Знаю. Поэтому и попросил заняться островом именно тебя.

Советник склонил седую голову, показывая, что ценит оказанное ему доверие.

— Продолжай, Карагган.

— Я знаю наверняка, что тебя, досточтимый, не интересуют легенды о Фандиане, сложенные разными поколениями рекоставов. Откровенно говоря, в народных преданиях вымысла всегда больше, чем фактов. Я бы даже сказал подлинных фактов. Мне известно, месторасположение острова, и то, что каждый век на определенное время он погружается под воду. Так же у меня имеется карта, которая поможет с легкостью добраться до острова. Я надежно спрятал ее в одном из прикапищ.

— Постой, Карагган. Ты уверяешь меня, что сокровища, о которых так много говорят, действительно существуют? Неужели эти горы золота ждут именно нас?

— Не сомневайся, правитель. Скоро твоя казна пополнится еще одним сундуком с драгоценностями.

— И где же тот смельчак, который согласился бы принести мне этот сундук?

— Он ближе, чем ты думаешь.

— То есть, это ты?

— Нет, правитель, не я.

— Отчего же?

— Будь я помоложе, тогда рискнул бы, — советник прищурился от внезапно пахнувшего в лицо ветра. — Но, увы, я не молод. К тому же ты знаешь о моей покалеченной ноге и о том, как мне трудно совершать долгие пешие прогулки. Поэтому поедет мой ученик Лагем, за которого я ручаюсь как за самого себя и еще один субъект по имени Северин.

— Про Лагема наслышан. Но кто таков Северин?

— О, почтенный правитель. Северин, он же Белозор — последний маг из Совета Десяти. По уму он мог быть равным мне, если б не был таким противоречивым упрямцем, который слишком дорожит своим мнением и держится особняком. Точнее держался. Уверяю, что без его помощи нам не обойтись. Я давно хотел заслать этого Белозора на Фандиан, да все не получалось "встретиться" — просачивался как вода сквозь пальцы. Но сейчас я удачлив.

— Ты обещал ему часть богатств? — удивленно спросил летнесторонец, искренне не понимая, к чему клонит советник. — Я не верю, что он согласился служить тебе по своей воле. Я сам имел дело с подобными магами и смею утверждать, что в плане бескорыстного сотрудничества они безнадежны.

— Нет, ничего я ему не обещал… Правитель, я говорил, что он упрямец, а не глупец. Хотя порой эти качества невозможно отличить друг от друга… И все же! Я умею ждать, а он умеет думать. И вскоре эта упрямая голова придет к выводу, что лучше быть с нами, чем против нас.

— Где гарантия, что он не предаст и не ограбит?

— Лагем — моя гарантия того, что Белозор будет под надежным присмотром. И я, конечно, не останусь в стороне.

— Разумно, Карагган, разумно. Не зря мои почившие предки завещали прислушиваться к тебе… Однако, скажи, — самым будничным тоном поинтересовался Руиз, — а что означает сей живой и невредимый маг?

— Прости, правитель, ему подвластны заклинания десятого уровня! И на мою беду он слишком пронырлив и верток, — вяло оправдывался советник. — Я все понял. Белозор умрет, но позже.

— Делай с ним что хочешь. — Этой фразой Руиз как бы демонстрировал то, что тема исчерпана.

— Да, повелитель. — Карагган на пару секунд замер в поклоне, при этом гадко усмехаясь.

Их разговор плавно перетек в обыденное русло, но еще некоторое время на тонких губах советника можно было наблюдать присутствие той самой ухмылки, не сулящей Белозору ничего хорошего.

Дом хромого советника находился в самом центре Перелога, столицы Рекоставья. Построенный из темно-серого камня дом был немного мрачноват и издали походил на фамильный склеп самых смелых масштабов, ибо дом был громаден. Внутреннее убранство мрачноватого на вид жилища не имело со склепом абсолютно ничего общего: с подобной роскошью мог соперничать разве что один Руиз.

В доме советника, на красивом, пестрящем замысловатыми узорами ковре, поджав под себя ноги, сидел Северин. Он, раз за разом запускал руку в глубокое блюдо, наполненное сочными, наливными яблоками и смачно хрустел ими. Не то чтобы маг сходил с ума по яблокам, просто уж очень ему хотелось поиграть на нервах своего стража, Лагема. Под его пристальным взглядом, Белозор чувствовал себя как незваный и, ко всему прочему, слишком прожорливый гость. По началу, медноволосый старался не обращать внимания на провокатора, но поняв, что это выше его сил, он предпринял попытку отобрать блюдо, за что получил огрызком по лбу.

— Я с тобой еще поквитаюсь, но не здесь! — прошипел Вертопрах, зная, что Карагган не одобрит потасовки в его доме.

Пленный маг усмехнулся и продолжил поглощение яблок.

— Белозор, скотина, прекрати этот хруст!

— Что же ты раньше не попросил? — Невозмутимый Северин пожал плечами и отодвинул от себя наполовину опустошенное блюдо.

Пока Лагем удивлялся и раздумывал над тем, какую бы пакость сказать в ответ, пленник вытащил из недр расстегнутого кафтана сухарь и захрустел им.

— Вот мерзавец! — заткнув уши, простонал наперсник Караггана.

— Что тебе снова не так? От расшалившихся нервов следует принимать травяные настои. Хочешь, сварю, по старой "дружбе"?

— Зря язвишь! За последние несколько лет я стал намного сильнее и сам могу… Ладно! Не будем вспоминать мое прошлое!

— Давай все же вспомним. — Северин изучающим взглядом окинул своего нервного стража. — Ведь как оказалось, ты противоестественно живуч.

— Да, я такой! — с излишней бравадой произнес Вертопрах. — Ты тоже не больно-то спешил записываться в покойники.

— У меня были дела.

— Что за дела?

— Папеньку, маменьку проведать. — По магу было непонятно, шутит он или говорит серьезно.

— Это лешего с русалкой?

— Ты прослушал! Я ездил не твоей родне, а к своей!

— Что? — вскипел медноволосый. — Да пошел ты!

— Правда, отпускаешь?

— Куда? — Вертопрах вскочил и загородил собою дверь. — Стоять!

Маг фыркнул и подошел к окну. За несколько лет Перелог основательно изменился: дома горделиво демонстрировали свои богато украшенные фасады, чистые, мощеные дороги находились в идеальном состоянии. Досадно было то, что прибавилось количество реагирующих на магию кристаллов. Впрочем, все давно привыкли к их присутствию, и теперь кристаллам удивился бы разве что какой-нибудь житель самого дальнего села.

Рядом с домом Караггана находился сад, что по меркам густозаселенного Перелога считалось роскошью, а также первым признаком почета и богатства. Сквозь ощипанные суровыми осенними ветрами садовые деревья, Северин разглядел широкую каменную дорогу, по которой сновали толпы людей. Маг не любил большого скопления народа, потому что толпа — стихийная и неподвластная сила, не приемлющая ни просьб ни приказов, правда, сейчас он был готов поменять свое мнение. С каким удовольствием он очутился бы в этой толпе, в которой можно запросто затеряться, скрыться из виду, исчезнуть! Но под безустанным бдением Лагема об этом приходилось только мечтать.

— Разница между нами в том, что ты, Белозор, сильный, а я везучий, — обладатель медных волос явно устал молчать. — Как видишь, везение, лучше, чем сила.

Северину было не трудно догадаться о том, что именно его страж имел в виду под этой фразой. Лагем являлся магом шестого уровня, у него не нашлось бы сил даже для элементарного заклинания "подселения" и то, что он до сих пор коптил небо, оставалось заслугой Караггана, взявшего Вертопраха под свое покровительство, но в то же время мечтающего видеть на его месте другого. А именно Белозора. Но как говорится, за неимением лучшего вполне возможно свыкнуться с тем, что есть. Именно так и поступил Карагган.

— Лучше бросить все дела и постараться прижиться среди простых смертных, — философски изрек смотрящий в окно пленник.

— Я не опущусь до простых смертных! — воскликнул внезапно рассвирепевший Лагем. — Слышишь? Потому что я — вполне приличный маг! И цвет моих глаз намного красивей твоих зенок!

— Само собой разумеется, — согласился маг, причем с той же интонацией, с которой признают "правоту" сумасшедших людей. — Раз уж у нас получается такой удивительный разговор, то позволь поинтересоваться: почему ты нисколько не состарился?

— Одно секретное заклинание помноженное на тот факт, что маги медленно стареют и вечная молодость тебе гарантированна.

Белозор презрительно фыркнул:

— А побочное действие секретного заклинания случайно не разжижение мозгов? Занимаешься бабскими штучками!

— Скажи это супруге Руиза! — с надменной улыбкой парировал медноволосый щеголь.

— Так вот оно что!.. И все же, сделай милость, пожуй чесноку.

— Зачем? — Лагем растерялся, потому что не понимал куда клонит пленник.

"Насчет побочных эффектов я оказался прав", — не без злорадства подумал маг. Он вовсе не собирался объяснять суть своей просьбы.

Из памяти Северина выскользнуло, когда именно он познакомился с Вертопрахом, смутно припомнились лишь обстоятельства. Еще в прошлом воплощении, не знающий где найти достойное применение своим умениям Белозор, скитался по огромным территориям летнесторонцев, численность которых, в те времена, была втрое меньше. Бок о бок с летнесторонцами сосуществовали эльфы, против которых готовилась военная кампания, заключавшаяся в выдворении эльфов на территорию рекоставов. А в подобных мероприятиях особенно приветствовались маги. Сначала Северин раздумывал о том, стоит ли браться за подобную работу. На тот период в деньгах особенной нужды не наблюдалось, и он мог позволить себе хоть полугодовой отдых. Но вскоре пойдя на поводу у тогда еще бравшего верх над осторожностью любопытства, он все же присоединился к отряду под предводительством темного мага, средних способностей, по имени Лагем. За то, что Лагем сулил золотые горы, но обещаний никогда не выполнял, острые языки прозвали медноволосого мага Вертопрахом. А может за излишнюю ветреность в сердечных делах. Но, так или иначе, это прозвище прилипло к своему хозяину как репей к собачьему хвосту.

Как правило, темные маги не имели привычки водить дружбу с себе подобными. Это светлые пусть доверяют любой птахе и былинке. Поэтому Северин настороженно относился к медноволосому, предпочитая быть ему просто хорошими знакомыми. Еще Белозору запомнилась битва, в которой все, с кем ранее приходилось делить тяготы военного похода, по приказу неизвестно откуда появившегося Караггана, ополчились против обоих магов. Именно тогда Карагган заставил Лагема работать на себя.

"И как только у меня получилось ускользнуть задолго до намеченной на наш отряд облавы? — вспоминал былые деньки Северин. — В те времена, у меня имелось много здравого смысла. Не то что сейчас".

Ни один человек не знал о Караггане больше того, что тот позволял о себе знать. Уже никто не сказал бы со стопроцентной уверенностью, откуда он родом. Внешность выдавала в нем летнесторонца, речь — рекостава. Но мало кто знал, что когда советник волновался по тому или иному поводу, то в речи его звучал доселе неслыханный акцент. Советник был довольно высоким, жилистым человеком, на заре своих лучших дней, с достаточно заурядной внешностью. Он считал себя боевым магом, однако, у него не было ни одного шрама, что для боевого мага явление более чем невероятное. Это говорило либо о его чрезвычайной хитрости, либо о необычайной силе. Единственной досадной помехой являлась хромота, причиной которой был очень давний поединок с Северином.

Поговаривали, что Карагган ходил в учениках высшего вампира Ферруса, того самого, который, согласно древней легенде, вместе с первыми магами развел жертвенный костер. Именно у этого костра, его и еще нескольких магов, коснулось крыло темного божества — Ринн-Хасса, который вместе с другими богами выбирал себе достойных жрецов.

Несколько веков назад, будущий советник познакомился с Северином, еще совсем юным магом во втором воплощении. Белозор также как и он был взят на обучение к высшему вампиру, правда, десятью годами позже. В те времена Карагган почти не появлялся в поместье высшего, считая, что ему уже не чему учиться. И вот, однажды вернувшись с очередной междоусобной войны, Карагган узнал о том, что учитель был убит, в чем тот час же обвинил Северина. Но тем не менее, главенствующие маги из Совета Десяти замяли это дело.

Так Белозор впервые стал поперек дороги хромого советника.

— Добро пожаловать в Перелог! Как поживаешь, Северин? — Таким было приветствие вошедшего в комнату советника.

— До того как меня пленили — плохо, но как тебя увидел, так сразу полегчало! — пленный маг покосился на выходящего из комнаты Лагема.

— Все язвишь? Веришь или нет, а я рад нашей встрече!

— Мне от радости твоей ни холодно, ни жарко. Сидишь на заднице рядом с Руизом, мутишь воду! Надоел уже!

— Белозор, Белозор!.. Я от всего сердца советую не оскорблять меня, — сухо улыбнулся Карагган. — Народ пресытился смотреть на казни разбойников. Казнь мага соберет куда больше публики.

Больше всего на свете Северин хотел еще раз помериться силой с советником, к которому всегда питал неприязнь, но в данной ситуации единственным оружием пленника могли быть только слова. Слова, сказанные самым непринужденным тоном:

— Казнить? Основания?

— Найдутся, — ухмыльнулся советник. — Ты, право, как маленький! Скажем, что ты насылаешь мор на отдельно проживающие кланы, а после, глядишь, и за города возьмешься.

Пленник с трудом погасил новую вспышку гнева и холодным взглядом смерил сидящего перед ним оппонента.

— Теперь понял, почему мне не перечат? — Карагган рассмеялся тихим, прерывистым смехом.

— Удивляюсь, почему с подобным аппетитом ты до сих пор не стал правителем Летних Сторон и Рекоставья.

— Всему свое время, Белозор!.. Я прощаю тебе все дерзкие слова и снова прошу перейти на мою сторону. Мы с тобой таких дел наделаем, что будем приравнены к богам! Только вдумайся сонм богов: Геон, Меро, Верд — с одной стороны, Ринн-Хасс, я и ты — с другой! Это будет торжественно и ужасающе прекрасно! Чем не равновесие?

— Карагган, мне все чаще кажется, что когда-то я повредил тебе не ногу, а голову!

— И ни сколько ты не поумнел, все такой же… мальчишка! — процедил сквозь зубы советник.

Презрительный взгляд бесцветных глаз пленника обжег своим холодом вновь присоединившегося к их компании Вертопраха.

— Пускай скажет, почему у него такой жуткий цвет глаз? И заразно ли это? — Медноволосый успел переодеться в безупречно чистую одежду, а так же тщательно причесался.

Карагган улыбнулся удачной, с его точки зрения, шутке, и ответил за упорно безмолвствующего пленника:

— Я считаю, мой мальчик, что это какое-то магическое уродство.

— Другое дело хромота! — съязвил Северин, не без удовольствия отметив, как советник переменился в лице.

— И эта его противная кличка: Белозор, — продолжал насмехаться Лагем. — Фу! Одного не понимаю, почему бы ему не исправить цвет глаз заклинанием?

— Способности подводят? — довольным голосом предположил советник.

— Видите ли, боевым магам не обязательно смотреться в зеркало, потому что они возле правителя и прочих идиотов не вертятся!

Воспринявший эту фразу на свой счет наперсник возмущенно выдохнул:

— Тебя ничто не исправит!.. Столько крови высосал! Хуже упыря!

— А ты откуда знаешь, что упыри пьют кровь? — Северин очень удачно изобразил на своем лице глубочайшее подозрение.

— Он опять начинает! — в бешенстве воскликнул медноволосый.

— Лагем! — хромой советник тяжело вздохнул. — Ступай, скажи моим наемникам, чтобы через десять минут собрались в зале.

— Какой смысл его выпроваживать? Он все равно подслушает, — покачал головой Белозор.

— Наглец! — прошипел наперсник и с видом оскорбленного достоинства покинул комнату. У него дергался глаз, и это было результатом общения с пленником.

Оставшись наедине с собой, Вертопрах быстро осмотрелся — нет ли поблизости ненужных свидетелей. Таковых не нашлось, и он прильнул к двери ухом. Да, наперснику было известно, что Карагган всегда желал видеть подле себя не его, Лагема, а Северина. Поразительное умение объединять боевые заклинания с боевыми проклятиями — вот то, чем был ценен последний. Плюс десятый уровень, дар особого перерождения, изворотливый ум. В общем, мечта, а не помощник! И пускай медноволосый маг не имел большого ума и должного уровня, но он умел слушать и делать правильные выводы из того, что слышал. Правда, последний год, советник утверждал, что Белозор нужен ему так же "как летнесторонцу подбитый мехом кафтан". И в этом изречении чувствовалась доля правды. Пленник был повинен в хромоте Караггана. В хромоте, которую не помогло исцелить ни одно заклинание. Именно по этой причине в душе злопамятного советника боролись чувство мести и желание обрести еще одного помощника. И к большой радости Вертопраха чувство мести явно перевешивало…

— Который раз тебя спрашиваю: почему ты отказываешься встать в мои ряды? — резкий крик заставил подслушивавшего у двери Лагема нервно дернуться.

— Перед казнью я пожелал бы напиться до поросячьего визга, — мечтательным голосом произнес пленник.

— Крови своей напьешься! Отвечай, какие недобрые дела ты затеял за моей спиной?

— Никаких. Живу в свое удовольствие. А тебе везде заговоры мерещатся?

— При тебе найдена карта! — он вскочил и потряс перед носом Белозора развернутым листом, на котором неровными стрелками был прочерчен извилистый путь в сторону села Летки и вел дальше, в сторону леса. — Почему в углу написано — "В начале зимы"?

— Да просто так накарябал. Хотел посмотреть что там. Знаешь ли, у меня еще наблюдается тяга к открытиям новых территорий.

— Ну, допустим!.. Зачем ты убил Ферруса? — не сдавался Карагган. — Признайся уже!

Северин ничего не ответил, лишь скептически фыркнул.

— С тобой трудно договориться!

— Трудно, но возможно. Отпусти меня на все четыре стороны.

— Отпустить? Не-ет! Есть другая идея. Ты, непокорная голова, поедешь на Фандиан, где послужишь во имя моей славы! Соглашайся! Ты же пленник, дружок. Пленникам не к лицу излишние капризы!

— Значит, не отпустишь?

— Я этого не говорил. Многое зависит от тебя, понимаешь?

— То есть еще не поздно примкнуть к твоим рядам. Ведь могу же я поменять свое мнение?

— Действительно поменять или сделать вид?

— Скорее первое.

— Ты неисправим! Но твое мнение не так уж важно. Будь ты моим сторонником, все равно не отвертелся бы от Фандиана. Видишь, как странно, друг ты или разгневанный пленник, а путь один.

— Мечом обеспечишь?

— Очень даже возможно. И, чуть не забыл, ты будешь ходить вот с этими напульсниками — единственный экземпляр во всем мире. О внешнем виде можешь не беспокоиться, со временем они потускнеют и станут менее заметны.

— Нет, я такие не хочу. Они женоподобные! — он внимательно посмотрел на представшие перед его взором напульсники. — Меня знакомые засмеют, или, что еще хуже, слухи поползут нехорошие.

— Потерпишь. Все забывается, тем более какие-то слухи.

Когда магические напульсники защелкнулись на запястьях мага, Карагган с гадкой ухмылкой спросил:

— Не жмет?

— А если и жмет, разве это что-то меняет?

— Прав, Белозор. Поверь, я часто жалею о том, что мы ходим разными тропами и переправами. Да, кстати, прими совет: не пытайся бежать. Лагем могущественней, чем ты предполагаешь, вдобавок, благодаря сотворенным мною напульсникам, он сможет обнаружить тебя в любой норе, в любой берлоге. Ну что еще сказать?.. Придется ли еще свидеться?.. На всякий случай, прощай. А когда ты покинешь этот мир, я обещаю, что буду всем говорить о тебе только хорошее.

— Представляю, что в твоем понятии означает "хорошее"! И поэтому прошу избавить меня от такой "почести"!

— Договорились! — Старый маг беззвучно рассмеялся. — Прощай.

— Прощай и ты. Да помни, на одной и той же улице не может быть вечного праздника.

Советник еще раз окинул презрительным взглядом белоглазого мага и похромал к выходу. Лагем, в свою очередь, поспешил убраться подальше от двери, дабы избежать шишки на лбу.

Невзирая на обилие роскоши, дом Караггана был пропитан страхом молчаливым, изматывающим, заставляющим верить в то, что вот-вот должно произойти что-то ужасное. Даже слуги имели одинаковое выражение лица — настороженно-пугливое. Нет, в доме не было ни намека на сушеные головы драконов и набитые чучела гигантских крыс, напротив, шелка, дивные ковры и обилие диковинных поделок.

По мнению Северина богатое убранство комнат смотрелось слишком вычурно, особенно в той комнате, в которую его отвели после разговора с Карагганом. Оставшись наедине с самим собой, маг тот час же нашел занятие: он предпринял несколько попыток стянуть с руки хотя бы один напульсник. Ничего не получилось. Не помогли и заклинания — магия рассеивалась до последней капли.

— Ну мы еще посмотрим кто кого! — Белозор, не снимая сапог, с разбега запрыгнул на ворох мягких перин.

Ужин прошел в гордом одиночестве. В компании Северина неизменный страж — Лагем, с некоторых пор, ощущал себя постоянным посмешищем и поэтому избегал общества не в меру ехидного пленника. Ни сколько не опасаясь за качество еды, маг, по его собственному мнению, "наедался на несколько дней вперед". Северин справедливо полагал, что если его и отравят, то не раньше того, как он попадет на Фандиан.

Утром Белозора разбудил топот сапог, грохотавший этажом выше. Он порадовался тому, что за ужином не подали бродилку, то есть она была, но в ничтожно маленьком количестве. Это всего-навсего был проспавший Лагем. Его приглушенный голос разносился по всему верхнему этажу. Кажется, он отчитывал слуг.

Маг помассировал затекшую шею и пошарил взглядом по комнате: его старую, скомканную рубаху забрала служанка, и теперь на сундуке лежала другая, новая. Здесь же, рядом с рубахой находились его отстиранные от дорожной грязи штаны, на полу стояли старательно начищенные сапоги. Карагган был подозрительно гостеприимен. Белозор умылся прохладной водой из кувшина, облачился в штаны, рубаху и неторопливо зашнуровал тесемки на расшитом вороте.

"Здравствуй кочевая жизнь! — думал он, натягивая сапоги. — Ты, кажется, любишь своего покорного слугу больше, чем остальных смертных! Впереди меня ждет остров, на котором суждено очутиться отнюдь не по своей воле, а по воле врага". — И Северин с ненавистью взглянул на широкие рукава своей рубахи, за которыми находились напульсники.

В комнату без стука зашел Вертопрах, за его спиной торчали рукояти двух, вложенных в ножны мечей.

— Собрался? — спросил он сидящего на лавке Белозора и, дождавшись утвердительного ответа, кивнул на дверь. — Тогда следуй за мной!

Небольшая постройка, в которой они вскоре очутились, оказалась чистой и довольно просторной конюшней на десять лошадиных голов. Оседланные гнедые скакуны, привязанные к сделанной из дуба коновязи, шаркали копытами, всем своим видом давая понять, что готовы к дальней дороге. Вскоре Лагем куда-то исчез со старшим конюхом, а Белозор без дела слонялся по конюшне. Правда, под пристальным вниманием двух молчаливых, вооруженных до зубов молодцев.

Помимо стражей и их пленника, в конюшне находилась молоденькая служанка. Она кормила морковкой разномастных лошадей, посматривала на мага, и каждый раз, когда ее глаза встречались с его насмешливым взглядом, кокетливо улыбалась. Именно эту служанку Северин заприметил с первых минут, проведенных в доме Караггана. Румяная, черноглазая, широкая в кости, она сочетала в себе черты западников и рекоставов.

— Скучаешь, красавица? — спросил приблизившийся к служанке Белозор и, не дожидаясь ответа, впился губами в ее пухлые губы.

Молодцы весело переглянулись.

"Что за твердолобы! Могли бы сообразить, что в таких случаях полагается оставлять людей наедине!" — раздосадованный маг прекратил лобзание.

Шустрая служанка изловчилась и отвесила искусителю пощечину, однако вырываться на свободу из его крепких объятий она не спешила.

— Белозор! — в конюшню вернулся медноволосый наперсник. — Ни на минуту оставить нельзя! Я думал он уже на лошади сидит, а он девку какую-то щупает!

— Я — невеста конюха, — в тихом голосе "девки" слышалось возмущение.

Пленник с сожалением выпустил из своих объятий чужую невесту, запрыгнул в седло и, повернувшись к Лагему, сказал:

— Завидуешь? Правильно! Не появилась еще на свет та женщина, которая согласилась бы переспать с тобой.

Вертопрах парировал потоком бранной речи, утонувшей в гоготе двух молодцев, которые с живым интересом следили за разворачивающимися в конюшне событиями.

Возле ворот Вертопраха и Северина встретили остальные участники дальнего похода, это были бравые вояки в количестве десяти штук. Если бы кто-то заподозрил в них бывших бандитов, то оказался бы недалек от истины. Основной костяк действительно состоял из отчаянных бандитов, которые были движимы исключительно жаждой наживы. Советнику нравились такие люди, он не скупился и платил за службу звонкой монетой и… недоверием. Именно поэтому он приказал приглядывать за бандитами своему верному Лагему. Медноволосого мага они признавали и даже подчинялись его приказам, но особенного авторитета среди этой шайки наперсник не имел.

Охраняющая городские вороты стража с поклоном расступилась, когда Лагем небрежным жестом продемонстрировал исписанный крупным, твердым почерком советника и увенчанный переливчатой руной свиток.

Негласно считавшийся главарем, щербатый летнесторонец по имени Сиг, поначалу опасливо поглядывал на Северина. Должно быть, решал как себя вести с новеньким. Хищное лицо и колючие глаза, похожие на сыплющую с почерневшего неба, снежную крупу, наводили на мысль, что с этим типчиком следует вести себя осмотрительно. К тому же он все еще помнил одно из наставлений советника: "Будьте с ним почтительны. Пока что…". Значение слова "почтение" не обременяло словарный запас Сига, так что ему было легче не замечать пленника. Да и не его это дело — расспросы. Платят за то, что он и его ребята сопровождают Лагема и ладно. В общем, свою задачу неформальный главарь знал твердо: доехать до Горьких вод, в городе Выходки нанять долгую лодку. И еще скрещивать мечи со всеми, кто захочет стать препятствием на их дороге. Зачем и куда лежит их путь Сиг не справлялся. Любопытство не лучшее качество наемника, приедут на место — узнает. Удручало лишь то, что последнее слово всегда было за Лагемом. Так пожелал советник.

На гордо выпяченной груди Вертопраха, в такт резвой поступи коня, позвякивал амулет, который, как давно догадался Северин, приумножал магическую силу обладателя. Пусть не намного, но все же лучше, чем ничего. По виду амулет напоминал причудливое сплетение корней деревьев, и если смотреть спереди, то получался неровный круг, а по обе стороны круга находились поставленные Карагганом руны, которая светились в ночи бледным, ядовито-зеленым светом. В те дни амулеты не являлись такой уж редкостью, да только настоящих, магических наблюдалось всего ничего. Простой люд носил их только в качестве украшений. Знай Карагган какой богатый выбор всевозможных амулетов, оберегов и просто драгоценных камней хранится в сундучке Весты, то несомненно присвоил бы себе всю коллекцию. Но к огромному счастью бывшей ведьмы, Карагган вообще не интересовался Синельском.

— Я чувствую, воздух полон предупреждений о скверных событиях, которые ждут эти земли в будущем, — изрекла сидящая у темного окна Веста. Ей было просто необходимо хоть с кем-то поговорить и в данный момент этим "кем-то" оказалась Яська.

— Сначала секта нового воплощения Ринн-Хасса, потом исчезновение Белозора. А ведь он, поверь, не из робкого десятка, его не просто взять в плен!.. Хорошо хоть ты осталась!.. Наверняка уже унаследовала все коронные трюки Северина.

— Не унаследовала! Он же темный маг!

— Ну и что? Боевая магия — одна для всех!.. И как ты только согласилась?

— Очень просто, — юная чародейка была немногословна, так как ее учитель строго настрого запретил болтать об их встрече. Ради их общей безопасности.

Бывшая ведьма посмотрела рассеянным взглядом на свою гостью и подумала о том, что сейчас она выглядит иначе, что-то в ней изменилось.

Отмалчивающаяся Ястребинка склонилась над добытой в прикапище картой и ловким движением руки заправила за ухо неровно отхваченную прядь волос, так и норовящую закрыть правый глаз. Заправила одну, выбилась другая: из-за постоянно выбивающихся прядей было неудобно рассматривать обозначенные на карте города.

— Зачем ты остриглась? — Веста, наконец, поняла, в чем заключалась произошедшая перемена.

— Мешают, — коротко и ясно пояснила гостья.

— Теперь ты похожа на мальчишку, — вздохнула ее собеседница. — Жаль!

Яська пожала плечами. Нашла о чем жалеть! Волосы снова отрастут — никуда не денутся, а пока что схожесть с мальчишкой ей очень даже на руку. Она продолжила разглядывать помятую карту полуторавековой давности. Названия над крошечными точками не поддавались прочтению, они выцвели и практически стерлись из-за того, что карту слишком долго хранили в сырых помещениях.

— Названия на древне-западном, — пояснила экс-ведьма. — Поэтому получилось неразборчиво. Но Эсбер вчера вечером начертил для вас новую карту. Естественно опираясь на этот экземпляр. Вот она.

— Мы поедем сегодня же! — обрадовалась дочка знахаря, глядя на предъявленное Вестой творение сложника.

— Ох, Ястребинка! Даю коготь на отсечение, в опасное дело впутываетесь! — вновь предостерегла ее бывшая ведьма.

— Мне не страшно.

"Ну, Северин! Ну, пройдоха! Чем он их так присушил? На ворожбу не похоже… Может зельем каким?" — с некоторой долей зависти подумалось ей.

— Смотри, — она чертила пунктирную линию на карте, — если ехать напрямик, не сворачивая, то затронете часть болота. Конечно же, лучше потратить лишние полдня пути и объехать его, ведь неизвестно, какие гады там обретаются. Далее можете остановиться в селе Зазорном. По слухам, там тоже неспокойно, но, по мне, это глупые суеверия. После, в смысле, по приезду в город Выходки, позаимствуете у местных рыбаков лодку, да берите попросторнее, на три пары весел. И еще: в Выходках остерегайтесь воришек, коих там вчетверо больше чем в других городах.

— Может, лучше, нанять лодку?

— Да вы же совсем дети! Кто вас примет всерьез? Сразу же заклюют. Нет, я не отговариваю, если хотите, попытайте счастья и попробуйте нанять. Только учтите, предоплата должна быть самой минимальной, потому что выходские рыбаки известные пройдохи. И не говорите им то, что желаете попасть на Фандиан, иначе сразу же откажутся везти. Притворитесь, что плывете на Каменные острова, а там и до Фандиана рукой подать. Примерно полдня пути при спокойной погоде. Все запомнила или записать?

— Запомнила, — улыбнувшись, заверила ее Ястребинка.

— И ни с кем не откровенничайте — народ разный бывает. Да, и еще насчет острова… Не расслабляйтесь там ни на одну минуту! К сожалению, эта карта всего лишь показывает месторасположение Фандиана, а вот что находится на самом острове мне даже страшно предположить. Я сегодня же схожу в капище и попрошу всех богов стать на вашу сторону!..

Весте немного взгрустнулось по поводу того, что ее гости через каких-то полчаса покинут ее уютное жилище, а на все уговоры остаться на день или два, они отвечали вежливым отказом.

Еще раз поблагодарив бывшую ведьму за гостеприимство, рвущиеся на выручку мага наемники похватали свой незамысловатый скарб и помчались в сарай, запрягать лошадей. К тому моменту Яська решила ехать на Сарыче, который может и не был таким спокойным как ее Джар, зато он был умнее. Джара же они захватили в качестве вьючной лошади.

— Обещайте, что погостите у меня, когда отыщите Северина, а не то обижусь! — Веста вызвалась проводить их до поворота на своей пегой лошадке.

— Я бы, к примеру, с радостью, — сказал погрустневший Растрепай, — но господин Эсбер смотрит на меня, аки медведь на шмеля.

— Зато удавить больше не грозиться! — весело возразил сын поляра. — Памятливый какой! Мне б такую светлую голову!

— Да это он так, для порядка, — вступилась за сложника Веста. — Ну, что, обещаете приехать?

— Обещаем, — кивнул Таль.

— Господин Вест, а ты, что, с нами поедешь? — поинтересовался сын мельника. — Поворот-то уже давно проехали.

— В самом деле! — спохватилась экс-ведьма. — Я не прощаюсь и жду в гости! — С этими словами она отвязала от седла полотняный мешочек и протянула его Яське: — Тут пирожки. На этот раз без свитков от Эсбера.

Дочка знахаря захихикала и, поблагодарив, запихнула гостинец в свой походный мешок.

Осенью и без того неторопливая прикапищная жизнь как будто и вовсе замирала: урожай собран, запасы заготовлены, так что на улицу послушники практически не выходят, главным образом потому, что свободные рясы на "рыбьем меху" мало спасают от промозглых ветров. В один из таких ветреных, осенних дней в прикапище появилась пара подозрительных незнакомцев. Прибывшие незнакомцы и не подумали соблюдать сформировавшийся за многие века обычай и не оставили свое оружие возле порога (в знак того, что они пришли с миром). Однако и не воспользовались им по прямому назначению. Незнакомцы заперлись в Хранилище знаний с наставником Ягуном и о чем-то с ним долго беседовали. Довольные состоявшимся разговором подозрительные типы покинули территорию прикапища только после полудня. Пустив лошадей в галоп, они устремились в сторону Синельска.

Утром следующего дня наставник Ягун был обнаружен мертвым в своей постели. Эта скорбная весть разлетелась по всем окрестностям со скоростью выпущенной из лука стрелы. Все-таки Ягун достаточно тесно общался с семьей градоправителя.

К сумеречному Синельску медленно подбиралась сверкающая серебряными всполохами, лиловая туча. Нынешняя осень выдалась щедрой не только на урожай яблок и тыкв, но и на частые грозы. Вся природа затихла в тревожном ожидании ненастья, горожане попрятались кто по домам, кто по корчмам. Эсбера состояние погоды абсолютно не волновало, ибо он коротал этот непогожий вечер в своей чердачной комнате.

На усыпанном крошками столе расположилась зажженная свеча, другая, увенчанная таким же ровным огоньком, пристроилась напротив порхающего пера, лежащего на полу сложника. Эсбер закончил выводить буквы, перевернулся на спину, и, закинув ногу на ногу, задумчиво прочитал вслух:

Нечаянно разбитых судеб, не огласит унылое число,

Шаман, кто исчеркал пером хрустальным так небрежно,

Суровой правды лист, земным богам назло,

Которых любят безответною любовью нежной,

Потерянные души. Ждут они,

Приход весны с ее весельем безмятежным.

Так вожделеют, так желают, что не спят,

Внимая слабому дыханью зимней ночи,

Боятся опустить горящий и усталый взгляд,

И пропустить тот миг, когда дня ловкая рука

Виденье мрака сделает короче.

— Господин сложник! — Из-за двери послышался голос запыхавшейся хозяйки. — Ужин простывает! Я под дверь поставлю.

В том, что Эсбер не услышал ее шагов, не было ничего странного. Творчество увлекало его, уносило в совершенно иной мир. Зато теперь служителю муз было прекрасно слышно кряхтение спускающейся вниз по лестнице хозяйки: почтенный возраст мешал ей скакать по ступеням козочкой.

— Конец творчеству! — недовольный сложник поморщился и поплелся забирать свой ужин.

Небо все чаще озарялось яркими молниями, то и дело слышались перекаты грома. Разыгравшийся ветер неистово тряс ветви деревьев.

Эсбер поужинал, собрал грязную посуду горкой и выставил сию довольно шаткую конструкцию за дверь. Задув одну из свечей, он устроился у окна, чтобы полюбоваться начинающейся бурей. Внезапно, в окутанном черной тьмой дворе скрипнула калитка. Услышавший этот скрип служитель муз, сразу же подумал о гостях Синельска, которые в срочном порядке ищут ночлег в такую ужасную погоду.

И еще раз ненастное небо расколола яркая молния, которая на миг осветила направляющуюся по дорожке к дому фигуру в плаще. Тут уж богатое воображение сложника разыгралось не на шутку. Он отпрянул от окна и крепко зажмурившись, потряс головой, а затем, стянув со стола горящую свечу, растянулся на полу, среди своего родного и такого привычного берестяного хаоса. Эсбер задумчиво погрыз верхушку пера и всецело погрузился в творчество.

В дверь тихо поскреблись, но поглощенный своими мыслями сложник ничего не слышал. Снова шорох и звук отворившейся двери. Холодная игла страха кольнула его сердце — в комнату кто-то зашел.

— В-вест? — служитель муз замер на месте, вспомнив, что когда он выставлял миски, то забыл запереть дверь.

— Меня зовут Вискол, — раздался негромкий, чарующий голос. — Скорее всего, ты меня не помнишь.

Разом очутившись на ногах, Эсбер испуганно съежился и затравленным взглядом посмотрел на своего визитера. В тот момент сложник сильно напоминал загнанного в угол зайца. Возле двери он увидел закутанного в плащ незнакомца, в темных глазах которого мерцали тусклые рубиновые огоньки. Подобный взгляд не предвещал ничего хорошего и поэтому служитель муз суетливо заметался по своим "угодьям" в поиске меча, и… нашел парадно-выходную рубаху, которую искал еще со времен первых посевов. Незваный гость вежливо улыбался, стараясь не обнажать зубы и молча наблюдал за малопонятными метаниями сложника. Честно говоря, искомый одноручник мог обнаружиться где угодно, потому что его хозяин ничего не смыслил в оружии и имел довольно смутное представление о том, как им пользоваться.

— Осмелюсь предложить свою помощь, — вздохнул заскучавший посетитель.

Эсбер мысленно махнул рукой на дальнейшие поиски одноручника и схватил свой сапог, который тоже вполне мог сойти за оружие.

— Чем, собственно говоря, обязан? — срывающимся голосом спросил сложник, нервно теребя в руках сапог.

— Тебя скоро убьют, — без обиняков заявил юноша.

— …Т-ты?

— Нет. Я здесь для того, чтобы отвести беду.

— Но позволь!..

Вискол приблизился к сложнику, и пристально глядя ему в глаза, стал нашептывать о том, что настало самое подходящее время для прогулки, и поддавшийся чарам служитель муз послушно кивнул головой. Вдруг он услышал, как грохнулась и, судя по характерному звуку, поскакала вниз по ступеням развалившаяся горка посуды, а затем, словно сквозь пелену тумана он увидел, как в незапертую дверь ввалились двое бородачей. Завязалась драка. При виде безжалостных головорезов, наседавших на бледного парня, в боку которого по самую рукоять засел клинок кинжала, впечатлительному Эсберу стало настолько дурно, что он упал в обморок…

В комнате о чем-то жарко спорили. Светловолосый сложник приоткрыл глаз и с удивлением обнаружил себя лежащим на мягких пуховых подушках. Когда Эсбер привстал и осмотрелся, спор тот час же затих.

— Что-то я не припомню, как добирался сюда, — его слова были полны подозрения.

— Вискол! Сколько раз напоминать тебе насчет гипноза? — над ухом служителя муз прогрохотал хорошо знакомый голос.

За столом, закинув ногу на ногу, сидел тот самый странный визитер. Его мокрый от дождя плащ висел возле растопленной печи, а сам юноша невозмутимо потягивал из кружки похожую на бродилку жидкость.

— Не могу! Иначе я потеряю свои навыки.

По разумению сложника, странный юноша должен был находиться на смертном одре. Но, тем не менее, юноша выглядел бодрым и вполне здоровым. Правда немного сбивала с толку его нездоровая бледность… Распоротая на боку рубаха была единственным свидетельством того, что драка Эсберу не померещилась. Но что самое примечательное, на рубахе странного парня не наблюдалось ни следа крови!

— Да что происходит? — взвыл сложник. — Леший вас разбери!

По этому высказыванию хорошо изучившая повадки служителя муз Веста поняла, что тянуть с объяснениями не стоит, иначе у него разыграется продолжительный нервный тик.

— Если коротко, то тебя выдал твой информатор. Ну, помнишь, тот, с которым ты пил? До того как придти к тебе, они наведались к Ягуну и открыли сезон охоты. Хочешь угадать кто следующая жертва?

— Вест, ты хоть понимаешь что городишь? За такое не убивают! Из города выгнать или в худшем случае на каторгу послать — это возможно, но не смертный приговор! Да, залезли! Да, покривили душой! Но, заметь, никого и пальцем не тронули! Ну, почти не тронули.

— Хе! На этот счет не беспокойся. В кончине Ягуна обвинят нас. А как тебе недавно изданный Руизом указ насчет тайного проникновения в любое прикапище? — Экс-ведьма задумчиво отпила из кружки Вискола, затем спохватилась и, сделав кислое лицо, побежала к помойному ведру.

— И даже не в этом дело! — продолжила она, вернувшись на место. — Мы застряли в темной истории, которая может закончиться двумя венками на могилах… Конечно, если мы не поспешим убраться из города.

К превеликому удивлению Весты, сложник не стал размениваться на склоки, а сделал правильные выводы:

— Так чего же мы ждем?! Предлагаю уехать в Смежные Жнивки, поискать убежища у моего родного дядьки!

— Вот это верно, — поддержал его Вискол. — Признаться честно, ты казался мне не слишком способным к принятию подобных решений.

— Наверное, это потому, что в своей корчме ты видел меня исключительно в хмельном состоянии, — служитель муз, хоть и со скрипом, а все же вспомнил где ему доводилось лицезреть своего спасителя. — Кстати, я твой должник.

— Рассчитаемся. Если в пути представится случай.

— Ты едешь с нами? — не понял Эсбер.

— Вообще-то нет! У меня есть одно дело и мне с вами немного по пути. Вест, — обратился к ней вампир, — а может ну его, знахаря? Может мне действительно примкнуть к вашей компании?

— Еще чего придумаешь! Здесь ты нужнее!

— Но ты столько раз спасал мою шкуру!

— Говорю же — нет!

Сложник посмотрел на худосочного Веста, пытаясь вообразить каким образом тот выручал Вискола. Ну уж точно не в драке!

"Видимо, в долг монет отсыпал!" — пришел он к вполне логичному, с его точки зрения, выводу.

Побег из Синельска происходил стремительно и быстро. Иными словами, не прошло и двадцати минут, как оба авантюриста собрали в дорогу самые необходимые вещи, и все что им оставалось — это уладить последние дела. Пока бывшая ведьма бегала наверх и что-то втолковывала возникшей словно из-под земли златокудрой девушке, сложник заглянул в погреб. Когда служитель муз нервничал, то у него разыгрался зверский аппетит. Он пожевал колбасы, набил карманы своего кафтана семечками и, стянув из миски соленый огурец, принялся за поиски веселящих кровь напитков. В конце погреба, он обнаружил широкие полки, которые были заставлены многочисленными кувшинами.

— Не знал, что Вест так падок на бродилку! — с ехидным смешком высказался сложник, обращаясь к спустившемуся в погреб Висколу.

Вампир ответил странным взглядом и попросил не притрагиваться к содержимому этих кувшинов.

— Я и не думал! — обиделся "невинно заподозренный" служитель муз. — Все чего я сейчас хочу — это как следует поесть и убраться из треклятого Синельска! Ужасное чувство, когда сидишь и ждешь сам не зная чего. И это тогда, когда дорога каждая минута!

Комнату Эсбера и дом Весты со всей утварью, цветочными клумбами, сараем, курятником и кошкой оставили во временное распоряжение верному Висколу и Керне. А все творческое имущество светловолосого сложника, бывшая ведьма складировала в огромный мешок и перетащила в жилище занудного Кверо, наказав сохранить это добро в целости и сохранности. К слову, Кверо очень долго и нудно говорил о том, какой он ответственный, из чего был сделан вывод, что фолианты и свитки в надежных руках. Денежные запасы служитель муз надежно припрятал в своем чердачном жилище за балкой. А Веста закопала свою обширную коллекцию амулетов и оберегов в сарае, предварительно нацепив на себя самые интересные, с ее точки зрения, экземпляры, с которыми ей было тяжелее всего расстаться.

Пока вампиры гипнотизировали стражу, Вискол без каких-либо помех открыл створки ворот, чтобы компания беглецов смогла выехать на большак. Очутившись на дороге, бывшая ведьма и сложник пустили своих лошадей во весь опор. Скачущий следом вампир иногда оглядывался назад и с уверенностью говорил о том, что погоня маловероятна.

— У них нет ни единой зацепки! Теоретически, вы могли уехать куда угодно! Не обязательно в эту сторону, а в противоположную или, вообще, в лес! — кричал он, стараясь перекричать свистящий в ушах ветер. — Вдобавок Ютор слишком ленив для принятия быстрых решений.

Авантюристы кричали в ответ, что охотно верят в равнодушие градоправителя к их скромным персонам, но темпа не сбавляли.

"Бежали с Вестом из Синельска. Прощайте мои мечты о звании почетного жителя города! Прощайте мои двадцать три беззаботных весны! Вдали, суровые дни, суровые люди! Мне уже представляется то, как я буду скучать по этим усыпанным синими цветами полям и лугам. Будут мне сниться самые милые создания на свете: новые соседки в том аккуратном домике напротив. А ведь я так и не успел их…"

— Эсбер, совсем оглох? — настойчивый голос Весты вернул задумавшегося сложника в действительность. — Зову, зову, а ему хоть по макушке стучи, а не услышит!

— Да слушаю я! Весь во внимании!

— Ты карту взял?

— Кажется…

— "Кажется" или точно?

— Да! Вот она! — сложник нащупал карту во внутреннем кармане кафтана.

Бывшая ведьма успокоилась и на какое-то время отстала от него.

"О чем я думал? — Эсбер окончательно потерял нить мысли. — Уже и не вспомнить!"

После того как беглецы очутились среди густого сумрачного леса, они решили взять паузу. А Вискол, спрыгнув с лошади, достал из походного мешка ворох тряпок и принялся терпеливо обматывать ими копыта лошадей. Вскоре, размеренно покачиваясь в седле, он увлеченно рассказывал о том как узнал о готовящемся покушении на своих спутников. Рассказать раньше ему не представилось возможности, так как все были поглощены сборами и побегом.

— Оба головореза прямехонько из Перелога. Лишь там заливают во фляги второсортное пойло, которое выдают за первосортное. Уж поверьте мне, от них несло именно второсортным! К тому же, любой помощник в таверне отлично разбирается в людях, — объяснял он, — работа у нас такая. И каких только типов я не встречал! Наемных убийц с закрытыми глазами распознаю. Насчет тех двоих сомнения подтвердились тогда, когда они стали об Эсбере расспрашивать. Сразу понял — дело дрянь! Они выхлебали по кружке и улизнули, но уже под моим надзором. Я несколько улиц следом прошел, а после срезал, чтобы опередить их. По дороге к этим бандитским рожам присоединился тип по имени Канач…

— Я убью его! — взорвался служитель муз и выдал на-гора поток витиеватой брани в адрес предателя.

Вампир понимающе взглянул на Эсбера и, терпеливо выслушав его "мнение", спокойно продолжил:

— Так вот, я не знаю, куда исчез Канач, но до господина сложника дошли только бандиты. Я думаю, что он не захотел ввязываться в драку и сбежал. Увы! Предатели трусливы и поэтому боятся вступать в открытый бой…

— Не продолжай, Вискол. Все понятно, — вздохнула экс-ведьма. — Как хорошо, что у нас есть ты! В твоей компании я чувствую себя в безопасности.

— Благодарю, — вампир отодвинул край капюшона, который ограничивал его боковое зрение и посмотрел на Весту. — Значит, даже Белозор бледнеет перед моим боевым мастерством?

— Ох, ну что ты все про Северина?.. — неожиданно для себя самой вспылила Веста. — Да если хочешь знать, с ним вообще ничего не страшно! Да, он подлый хитрец, но с ним ощущаешь чувство когтя… э-э-э… локтя!

— А если вы спросите меня, то вместо господина Белозора, я предпочел бы увидеть в нашей скромной компании ту златокудрую девушку по имени…. Леший! У меня всегда была плохая память на женские имена! Плюс мы покидали Синельск слишком быстро, и я не успел рассказать ей о том, как она прекрасна!

Вискол надвинул капюшон обратно и обиженно замолчал. Веста последовала его примеру.

— Я, конечно, сожалею, — откашлявшись, сказал сложник, — что встреваю в ваше красноречивое молчание, но давайте обсудим наши дальнейшие действия.

— Что обсуждать-то? — не поняла экс-ведьма. — Как быстрее добраться до той дыры, где живет твой дядька-пчельник?

— Смежные Жнивки вовсе не дыра! — возразил Эсбер. — Да и дядюшку я уж как лет пять не видел. Может он уже давно поменял род занятия.

— Вы, главное, не теряйте бдительности, — Вампир мигом забыл про свою обиду и начал давать советы. — Не забывайте, что рядом со Смежными Жнивками граница с Летними Сторонами. Вы поймите, что даже Белозор выглядит ребенком по сравнению с этими подлыми западниками! А если что-то будет не так, ты, Вест, не стесняйся, любым способом присылай один из амулетов. Мы поймем, что это знак и поспешим тебе на выручку!

Бывшей ведьме было приятны слова заботливого Вискола. Она даже раскраснелась от удовольствия.

— А та кудрявая златовласка тоже приедет? — вкрадчивым голосом поинтересовался Эсбер.

— Я бы попросил держаться от моей кузины подальше! — не выдержал вампир.

— Прошу прощения, — сложник сделал виноватые глаза. — Я совсем забыл про ваши родственные узы! И все же, поверь, господин Вискол, я не имел в мыслях ничего дурного. Ты же не отрицаешь, что она прекрасна?

— Конечно нет, но давай прекратим обсуждать мою кузину!

— Ах, как там наши юные друзья? — Веста, опасаясь серьезной ссоры между ее спутниками, нарочно направила разговор в другое русло. — Добрались ли до Фандиана?

Вампир машинально пожал плечами, судя по его виду, он думал о чем-то другом.

— Сдается мне, что все наши проблемы из-за господина Белозора, — со вздохом изрек Эсбер, который во всякой проблеме любил находить "крайнего". — Зря ты с ним связался. Сидели б сейчас в родном городе и горя б не ведали.

— Ну, знаешь! — фыркнула Веста. — Застукал бы тебя Ютор со своей дражайшей половиной и ты вылетел бы из Синельска быстрее чернокрылой ласточки!

— О! — заинтересованно протянул вампир, от его задумчивости не осталось и следа. — А я-то раньше голову ломал, с чего бы это бедному сложнику оказывают такие почести.

— Прошу не лезть в мою личную жизнь! — негодовал уязвленный подобными замечаниями Эсбер. — Все! Меня здесь нет! Понятно? Я глух для ваших пустых слов и клеветы!

Внутри сложенного из темно-серого камня дома царила гнетущая тишина, изредка нарушаемая звуками тяжелой поступи советника. Карагган разогнал всех слуг и теперь обеспокоено метался по комнатам.

— Кто-то вмешивается в мои планы! — то и дело повторял он.

Когда советнику доложили о пропаже карты из прикапища, той самой карты, собственноручно спрятанной им до лучших времен, то поначалу он отказался верить своим ушам. Но факт оставался фактом. Пропажа означала, что помимо советника кто-то еще заинтересовался Фандианом. Руиз? Нет, над думами правителя он властвовал безраздельно. И если уж на то пошло, то правитель имеет право отстранить Караггана от всего, что касалось острова, а после, послать туда своих людей. Но он этого не сделал, а даже наоборот: Руиз одобрил затею советника и хорошо профинансировал. Поэтому сыпать обвинения в его адрес было беспочвенно. Нужно искать других игроков со смертью, о которых советник не имел ни малейшего представления.

— Кто сказал, что в пропаже замешан сложник? — Карагган со злостью смахнул на пол расписной кувшин, наполненный самой лучшей бродилкой. — Или днем он сложник, а по ночам боевой маг?.. Что-то подсказывает мне, что здесь не обошлось без Белозора!..

Советник резко остановился и прислушался. В углу зала, надрывно жужжала запутавшаяся в паутине муха, к которой подбирался паук. Карагган подошел, аккуратно вытащил паука и с интересом наблюдал, как тот пытается удрать с его ладони. Холодный рассудок советника, наконец, возобладал над недавней вспышкой гнева:

— Готов поклясться, что на данный момент существует всего три мага, число которых вскоре сократится до двух… А еще мы умеем ждать, правда паучок? А значит, вскоре увидим, чьи головы принесут мои посланные в Синельск наемники. Ведь сплетенные мною сети ничем не уступают паучьим. И первым делом мы издадим указ запрещающий рыбакам сдавать внаем свои лодки и брать на борт не имеющих отношения к рыбному промыслу людей.