"Ричард Длинные Руки — эрцгерцог" - читать интересную книгу автора (Орловский Гай Юлий)

Глава 3

На обратной дороге ко мне бросались с просьбами и требованиями, я всех отправил к Ришару, сам ввалился в шатер и рухнул в кресло. С герцогом Ульрихом все в порядке можно было и не ездить. Похоже, это я сам себе ищу раину полегче, чтобы не думать о тягостном и опасном.

Маги Гандерсгейма! Вот о чем надо ломать голову в Первую очередь. Именно они уничтожали предыдущие амии полководцев Сен-Мари, чтобы там сейчас ни говорил успокаивающе Сьюманс. Да так уничтожали, что те перестали сюда соваться, ограничившись только вялой обороной своих земель.

И что же, отступить?.. Предать идеалы этих чистых, благородных людей, что вогнали меня в краску, когда один и другим отказывались от земель и титулов, ибо пришли сюда ради торжества церкви и справедливости, а не хапания…

Это вообще пока что мир высоких идей. За мной пошли потому, что жаждут сделать мир лучше, а я пообещал, что это возможно. Сейчас как раз и есть самая высокая точка рыцарства! За высокие идеалы всеобщей справедливости рыцари и простые люди готовы сражаться и умереть.

Но человеку присуще все обгадить, снизить, опустить ниже для собственного комфорта. Когда произойдет этот отход от великих целей, когда человек предпочтет цели помельче, попроще, он начнет говорить, что великие идеалы — это да, конечно, здорово, но надежнее бороться за свою Родину, за Отечество. О других странах пусть заботятся те, кто живет там. Сейчас не до всеобщего блага, пусть каждый возделывает свой участок. А я буду, дескать, сражаться только за Отечество.

Третье великое падение нравственности произойдет, когда и Отечество отойдет на второй план, а драться начнут — мужчина не может не драться! — за улыбки дам. За оброненный платочек. А менестрели начнут воспевать уже не поиски Грааля для всеобщего счастья всего человечества, а ланиты и перси, а еще как тискают мозолистые груди светских львиц в тени грота и альтанок.

Но будет и еще одно, окончательнейшее падение, когда перестанут драться даже из-за женщин. Но тогда и мужчины уже будут называться иначе…

Я стиснул челюсти и прошипел люто:

— Не-е-е-ет!.. Костьми лягу, но не дам.

Полог отлетел в сторону, вошел сухой и твердый сэр Норберт, весь продубленный ветрами и зноем, суровый с недоверчивым взглядом.

— Сэр Ричард, — произнес он безапелляционно, — Я уже отобрал отряд сопровождения.

Я изумился:

— А что, я куда-то еду?

Он кивнул, под глазами темные тяжелые мешки за этот поход заметно рассосались, выглядит, как ни странно, моложе и жестче.

— Едете, ваша светлость, едете.

— Куда? — осведомился я.

Он ответил бесстрастно:

— Еще не знаю. Но я замечаю, когда собираетесь исчезнуть из лагеря. Вид у вас такой.

— Какой?

Он покрутил ладонью в воздухе, словно удерживал скользкий арбуз.

— Ну, эдакий… Граф Ришар великодушно снабдил весь отряд своими быстрыми конями, так что в тягость не будут. Взгляните сами.

Он откинул полог, я неохотно выглянул. Десяток прекрасно вооруженных легких всадников кружат неподалеку на легких поджарых конях, что легко обойдут в скачке любых степняцких лошадок.

— Посмотрим, — пробормотал я.

Несколько человек сразу же отпрыгнули от костров, едва я высунул голову, и тоже ринулись к коням. Я поморщился, многовато народу, но слишком уж настаивать на самостоятельности нельзя, я не странствующий рыцарь, те старые добрые времена прошли. Разве что снова шиком…

Один из разведчиков спросил бодро:

— Ваша светлость, припасы брать на день или… больше?

Я осведомился:

— Хочешь знать, хватит вас десятерых или звать еще столько же?

Он ответил смущенно:

— Да, это тоже… хотелось бы точнее.

— Съездим тут недалеко, — сообщил я, — но в самом челе не откажусь от пополнения. Я вообще-то человек за- II. юл и вый и осторожный.

За спиной хрюкнуло, граф Ришар одобрительно, сэр 11орберт — иронически.

Разведчик исчез, словно превратился в пар, остальные уже все на конях и смотрят на меня, не выпуская из рук поводья.

Норберт сказал с тоской:

— Мне нужно срочно в долину Былых Теней. Там граница между племенами урунгальцами и тенгрилами, мне донесли, что идет война. Если успею, попробую подбросить во славу Господа дровишек в костер войны.

Я кивнул с одобрением:

— Действуйте, сэр Норберт! К вящей славе Господа!

Он поклонился, но, прежде чем исчезнуть, предупредил:

— Я поручил отряд сэру Макдугалу и сэру Монтярду, я их хорошо знаю по Армландии. Можете доверять им, как мне.

— Спасибо, сэр Норберт.

— Ваша светлость…

Он исчез с легким полупоклоном, я наконец отпустил полог шатра и вышел на яркий солнечный свет. Сэр Мак- дугал и сэр Монтярд, оба немногословные, такие же поджарые, сухие, настороженные, как и сам сэр Норберт, встретили меня почтительными поклонами.

— Ну что ж, — сказал я со вздохом, — если народ требует… Увиливать уже совсем нельзя!

— Ваша светлость? — произнес Макдугал с вопросительной интонацией.

— Надо ехать, — пояснил я. — Выполнять долг. Который так хочется выполнить, так хочется!

Они подтянулись, смотрят орлами. Я вскочил в седло, Пес носится кругами и всем видом показывает, что оставить его не получится, это будет смертельное оскорбление.

По взмаху руки Макдугала возле меня поставили коней двое рослых наездников с широкими щитами, ага, будут закрывать сюзерена, а чуть впереди двое с арбалетами, я давно обратил внимание на их просто великолепные боевые устройства. Никогда не видел, чтобы их стальную тетиву натягивали воротом или руками, но стреляют они втрое чаще, чем обычные. Нужно только успевать вкладывать в желобок новую стрелу и нажимать на спусковую скобу.

Кроме этих стрелков с необычными арбалетами еще одна особенность объединяет весь отряд: коней для разведчиков дал граф Ришар, все уже знают, что они на полной скорости могут проскакать по реке, едва замочив копыта, там где на обычной лошади всадник скроется в пучине с головой.

— Выступаем, — сказал я невесело. — Запевай!

Сразу же за лагерем, едва спустились в долину, навстречу подул непривычно холодный ветер, но солнце прогревает голову и плечи, я чувствовал его тепло через белую материю сюрко и металл доспехов. Тот же ветерок донес запах кизяка, я насторожился, но один из разведчиков успокаивающе кивнул, дескать, это уже не противники.

За холмом открылся вид на обширное стойбище. Множество юрт из грубо выделанных шкур, два десятка верб- подов на привязи, настороженно посматривающие издали полуголые люди.

У колодца народ усердно наполняет бурдюки, словно нот-вот снимутся с места, но еще больше тех, кто таскает иоду простыми деревянными ведрами.

— Как называется племя? — спросил я разведчика.

— Иголерсы, ваша светлость.

Я кивнул.

— Понятно. Из противников временно вычеркиваем. Л там посмотрим.

— Думаете, — осторожно обронил сэр Макдугал, — могут перемениться?

— Все в мире изменчиво, — ответил я философски. — Л что не меняется, то меняем мы.

Кони взлетели на холм, оттуда синь неба и простор, имизу город, плотно заставленный домами с красными черепичными крышами. В центре самые высокие, добротные, дворцы, а не дома, что и понятно: столица королевства Янгеберга.

Слева под стеной пестрая неразбериха обоза, похожего на цыганский табор, он все еще подтягивается, потому так неупорядочено, хотя большая часть уже здесь, телеги стоят ровными рядами, кое-где натянуты шатры, коней выпрягли и увели на выпас.

Все королевство за этими стенами, их сейчас спешно укрепляют и заделывают дыры, за исключением двух деревенек, откуда город сам снабжает себя зеленью, так как мясо поставляют варвары.

Я придержал коня, стараясь определить местоположение Дреслера. Всадники сопровождения чуть проскочили вперед и круто остановились, напряженные, как гончие, готовые в любой момент сорваться с поводка.

Бобик посмотрел на меня с вопросом в глазах, тряхнул головой так, что уши застучали по макушке, сделал прыжок и пошел огромными скачками в сторону обоза.

— За ним, — сказал я. — Похоже, этот жрун что-то понял.

Охрана обоза предупредительно выехала навстречу, выставив копья, но признала Адского Пса и почтительно расступилась, а нам отсалютовала поднятым оружием.

Телеги составлены плотно, да еще и скреплены цепями, настоящий гуситский лагерь, никакая конница не прорвет такую оборону. Пришлось ехать по узкому проходу, потом свернуть и долго ехать в обратном направлении.

Так повторилось несколько раз, прежде чем я увидел простую деревенскую телегу, перед нею сидит Бобик с высунутым языком, а Дреслер все в том же старом потертом халате расположился в телеге на пучке соломы и с огромным удовольствием пожирает мед в сотах, чавкает, облизывает пальцы.

На голове широкая потрепанная шляпа, защищающая от солнца, спина согнута до горбатости, даже через халат проступают острые позвонки, весь он сосредоточился на своем занятии так, что даже не заметил, как сверху упала тень.

Мои всадники смотрели на него с недоумением, а сэр Макдугал проворчал:

— Такой великий мудрец… и наслаждается весьма низменным?

Дреслер покосился в его сторону с веселым недоумением.

— Благородный лорд, — сказал он подчеркнуто смиренно, — в самом деле уверен, что пчелы строят свои соты только для дураков?

Сэр Макдугал недовольно хрюкнул, выпрямился и грозно посмотрел по сторонам, но рыцари отворачивались, пряча улыбки.

— Ладно, — проворчал он, — но чавкать зачем?

— Для усиления вкуса, — объяснил Дреслер мирно. — Вы не замечали, когда чавкаешь, еда вкуснее?

Рыцари заинтересовались, но сэр Макдугал выпрямился еще больше, в голосе его прозвучало не просто достоинство, а величие:

— Мужчина не должен наслаждаться едой! Это грех, близкий к чревоугодию.

— Я простолюдин, — ответил Дреслер кротко. — У меня почти нет других радостей. Я ж не скачу на взмы- иенном коне и не рублю людев насмерть…

— Это видно, — буркнул сэр Макдугал с непередаваемым презрением. — Ваша светлость, вы хотите это существо взять с нами?

Я посмотрел весело на Дреслера, подмигнул.

— А что, Дреслер, рассказать ему, сколько сотен нежити ты истребил за одни сутки, сколько вурдалаков и оборотней превратил в пепел? Как одним движением дла- ни рассеивал толпы загораживающих дорогу огров? А как ибивал в землю горных великанов?

Дреслер пробормотал с укором:

— Ваша светлость… как можно? У меня не так много осталось радостей. Пусть ваш благородный рыцарь покичится полным и полнейшим превосходством над стариком.

Макдугал нахмурился, но чуть подал коня назад, все- тки устыдился, а Дреслер смотрел на него и вообще на мир спокойно и с отцовской любовью.

— А может быть, — спросил я с интересом, — пожирание меда в сотах тоже магия?., вернее, запасание магии? Хотя я думал, что для колдовства нужно что-то… по- массивнее.

Он поднял голову, всмотрелся в меня затуманенными глазами. На губах проступила бледная улыбка.

— Вам виднее, молодой герой…

— Спасибо, — ответил я.

— За что? — спросил он.

— За героя, — напомнил я.

Он сказал медленно:

— Герои бывают на разных сторонах Добра и Зла. Вы на какой?

Я буркнул недовольно:

— А ты какого ответа ждал?

Он криво ухмыльнулся.

— Да вдруг кто-то честно скажет, что вот он на той стороне?

— Пора бы уже знать, — сказал я назидательно, — всякий уверен, что именно он на этой стороне, что белая или светлая, а также сторона добра, справедливости и еще чего-то, а противники — на той, где все в коричневом.

— Спасибо за пояснение, — сказал он так кротко, что я не уловил язвительности, хотя наверняка где-то кроется. — Вы прям такой мудрый, ваша светлость! Ничему не учились, а уже всех учите…

Теперь насмешка была ощутимее, я буркнул недовольно:

— Откуда ты знаешь, чему я учился, а чему нет?.. Другой сто лет учится, а дурак дураком.

Он посмотрел на меня снизу вверх с интересом.

— Мудро молвите, ваша светлость.

Я отмахнулся.

— Ладно-ладно, не язви. Как вижу, сэр Бильярд дорожит тобой и прячет в середине обоза.

Он сдвинул плечами.

Как и принцессу Алонсию. Даже Боудеррию. Он считает себя ответственным за нас.

— Ну, Боудеррии на месте не сидится, уже ввязывается в разные приключения…

— Я не Боудеррия, — заметил он, — если вы улавливаете разницу.

— Не язви, — сказал я добродушно. — Разве ты не говорил Бильярду, что сам готовился к тому походу за Камнем Яшмовой Молнии уже давно?

Он спокойно кивнул.

— Конечно.

— А он?

— Резонно ответил, что я так мог готовиться еще тысячу лет, если бы не явился он и не вовлек в ту авантюру. Л раз так, то он и отвечает за нас всех.

Я подумал, кивнул.

— Постараюсь, чтобы ваше с Алонсией неустройство закончилось как можно быстрее. Мы уже прошли земли десятков крупных племен и сотни мелких. Места прекрасные, близко от Брабанта. Я уже предлагал земли сэру бильярду во владение. Это не подарок, он сражался очень хорошо и… заслужил. Все видели, как он прорубился в центре и захватил знамя полевого вождя варваров. Если уговорите его принять, то сможешь играться с магией в более… благоприятном месте, чем обоз.

Он усмехнулся.

— А уж как рада будет леди Алонсия… Но вы прибыли и не за тем, чтобы сообщить такие приятные новости?

Я покачал головой.

— Нет, но если есть возможность сказать хорошее, надо говорить это сразу. Сперва. А так я хотел проконсультироваться с тобой. Как с боевым магом.

Он отшатнулся.

— Я? Боевой маг? Не шутите так… Я как раз самый мирный на свете исследователь старинных заклинаний.

— А кто прорубил дорогу через орды нечисти на пути к Камню Яшмовой Молнии?

Сэр Макдугал и вся команда моментально насторожились, а Дреслер пожал плечами.

Печальная необходимость, ваша светлость. Я без необходимости и мухи не обижу. Можно было бы пройти без этого, мы бы прошли как можно тише. У вас и посильнее меня есть маги.

Я с досадой отмахнулся.

— Насчет посильнее не знаю. Но никто из них не смог бы сделать то, что проделал для Бильярда ты. Так что своей майордомьей властью велю тебе оставить пока свои медовые соты. Или возьми с собой, я не против. Поедешь со мной.

Он со вздохом отложил миску.

— И что я должен делать?

— Не знаю, — ответил я откровенно. — Думаешь, я готов? Опасность подкралась с той стороны, откуда не ожидали. Я даже не решаюсь говорить о ней военачальникам. Даже самые отважные часто отступают перед колдовством.

Он посмотрел на меня с хмурым интересом.

— А мне, значит, сказать можно? Я не запаникую?

— У интеллигенции, — пояснил я, — мужества частенько бывает побольше, чем у прирожденных мастеров меча и топора.

— Гм…

— Почему-то на тебя надеюсь, — сказал я.

Он покачал головой.

— Зря. Я исследователь, а не боевой маг. Я очень долго готовлюсь. Всегда. И ко всему. В любом бою, где все быстро меняется, я бесполезен.

— У меня выбора нет, — ответил я. — Ты можешь только в повозке или поедешь верхом?

Он подумал, встал во весь рост, огляделся.

— Если лошадка будет смирная…