"Ричард Длинные Руки — эрцгерцог" - читать интересную книгу автора (Орловский Гай Юлий)

Глава 16

Пир длился всю ночь, а утром хмельные вожди отбыли к своим отрядам. Сэр Норберт хотел послать с ними своих людей, я вовремя ухватил его за рукав.

— Нет-нет!

— Почему?

— Пусть все видят, — сказал я твердо. — У них как бы полная автономия, мы же союзники?

Он спросил с подозрением:

— Как бы полная… это как?

— Это никак, — пояснил я. — И не полная и не автономия вовсе. Но это прояснится потом, а сейчас они наша наглядная агитация для других племен с призывом прекратить сопротивление.

Сэр Палант, сам хмельной больше некуда, проворчал с неудовольствием урожденного лорда:

— Здесь все одеты бедно. Даже эти вожди… гм… оборвыши. Мои слуги богаче.

Я сказал многозначительно

— Овца, носившая золотое руно, не была богата.

За моей спиной раздалось возбужденное перешептывание, я не видел лиц, но сразу представил, как ярко вспыхивают и разгораются глаза при таком намеке, что куда уж яснее.

Барон Альвар довольно хохотнул:

— Тогда мы снимем эти шкуры!

— Хороший пастух снимает с овец шерсть, — сказал я наставительно, — а не шкуру. Эта земля теперь наша, как и люди — наши. Улавливаете разницу?

Граф Ришар посмотрел недоуменно. Я продолжал:

— Развивая эту мысль, поясню, что те герои приплыли на чужой берег с кратковременным набегом. Пограбили, что успели, сняли золотое руно и бросились убегать. Помню, за ними еще была погоня королевских войск… А здесь надо сразу вести себя так, будто эти земли уже наши.

Морган Гриммельсден, никогда не отличавшийся острым умом, сказал с недоумением:

— Но как же… там же варвары!

Сопротивляющихся, — заговорил Ришар и взглянул на меня, в том ли направлении развивает мысль, — истребить! Сразу. Пока они чужие, а не наши подданные. Так легче, и Господь простит быстрее. Но дома не жечь, сады не рубить, колодцы не засыпать!.. Вы не чужое захватываете, а освобождаете свое!

Рыцари возбужденно переговаривались, идея хоть и понятная, я вдалбливаю уже давно, но то были идеи, а сейчас нужно все на практике, как-то непривычно без грабежей и поджогов.

Я покосился на Ришара, сказал так же строго и значительно:

— Вы должны преисполниться праведного гнева! Это на ваших землях хозяйничают эти полуголые нечестивые дикари! Господь избрал вас своим орудием, так будьте же достойны вашей великой миссии! Излейте гнев в полной мере!

Ришар кивнул в сторону ускакавших вождей.

— Но на землях их племен не бесчинствовать, женщин не позорить, скот не уводить!.. Вообще обходить стороной.

Иоганн Пауль Фридрих Дистервег из Рихтерберга, незнатный рыцарь из моего герцогства Дассаль в Вестготии, успевший в битве показать себя, проговорил сконфуженно:

— Но как же… Вы же сказали, что чужих истребить… пока они еще не наши…

Ришар скривился, посмотрел в мою сторону за поддержкой. Я произнес властно:

— Истребить тех, кто сопротивляется! Можно побольше. И тех, кто рядом. А вождь Крулд и остальные — союзники. Их земли не трогать! Это потом, когда захватим весь Гандерсгейм, придет их очередь расставаться с юлотым руном.

Все повеселели, я внес ясность в трудный вопрос: грабить всех сразу или же избирательно?.. Оказывается, все- таки всех, но не сразу. У нас законность, а не варварство.

В лагере то особое оживление, какое бывает только у побеждающей стороны. Даже те, кто сидит у костра, вертятся, будто у каждого шило в заднице, переговариваются, хохочут, хлопают друг друга по плечам. Еще больше таких, кто бродит от костра к костру, навещает приятелей в шатрах, меняется цветными поясами, снятыми с павших варваров, хвастается драгоценными камешками, оказалось, что варвары украшают ими кинжалы, мечи и топоры.

Я вспоминал, как в этих краях совсем недавно принес кучу платьев, скупив у одного из торговцев все, что было, Мириам сперва пофыркала настороженно, как кошка на горячее молоко, но затем, обжигаясь и взвизгивая, все же начала рыться, разглядывать, примерять. Вики тоже заинтересовалась, хотя, конечно, у нее во дворце такого добра навалом и получше, но все-таки здесь дикость, пещера, а принес волшебный дракон.

Сердце мое защипало, я судорожно вздохнул, кивком подозвал графа Стерлинга.

— Дорогой граф, — сказал я, — не в службу, а в дружбу, соберите рыцарей, что особенно отличились в этой битве.

Очень польщенный, что я обратился к нему напрямую, а мог поручить оруженосцам и пажам, он переспросил довольно:

— Ваша светлость?

— Включая и рядовых, — пояснил я.

— Все сделаю быстро, — пообещал он.

Я слышал, как он на ходу раздает приказы, затем прогремел частый конский топот вестовых.

Вблизи зазвучала музыка, я тихонько откинул полог шатра, трое молодых оруженосцев исполняют веселую песню: двое на трубах, третий поет красивым чистым голосом. Их слушали с удовольствием, я видел, как постепенно попадают под обаяние мелодии, начинают притопывать в ритм, рыцари ритмично стучат закованными в железо рукавицами в грудь, стальная кираса тут же отзывается бодрящим звуком, бьют рука об руку. Копьеносцы ударяют тупым концом в землю, простые ратники в восторге лупят по коленям, но, к счастью, попадают в такт, и все пронизывается, как острым копьем, этим взвинчивающим дух ритмом, от которого вскипает кровь…

Ко мне подкатили дубовую колоду. Я бодро вскочил наверх, вокруг блещет железо и сталь, мы в лагере, а не на отдыхе, все готовы в любой момент услышать сигнал тревоги и отражать атаку вражеской конницы.

Военачальники, как водится, прошли ко мне через море почтительно расступающихся рыцарей, встали полукругом, серьезные и величественные.

Я вскинул руку.

— Воины Господа! Нас призвал Творец в этот мир для великой цели! Нам дан великий шанс творить благо и справедливость не только в своем доме, но везде, куда падет наш взор!.. И скажу с ликованием, мы не посрамили доверие Господа!.. Битва, которую мы выиграли, не уступает той, в которой наши герои сломили хребет захватчикам в Сен-Мари, после чего варвары решили отступить из королевства.

Рыцари одобрительно закричали. Простые ратники начали стучать в щиты, но граф Ришар повелительно вскинул руку, и все послушно затихли.

— Будут еще кровавые битвы, — пообещал я, и эти сумасшедшие снова обрадованно заорали. — Будут сражения, бои, схватки, но мы доведем свою работу до конца, ибо за нами — Творец! Мы выполняем то, что начертал в своих планах ОН. После победы под Шварцвельдом нам открылись дороги на Турлец, Фрянкс и Галигению, а передовые отряды сэра Норберта и сэра Митчелла вошли в земли гу- цов, верховиков и вивцив, где расположены королевства…

Я запнулся, граф Ришар придвинулся, готовый подсказать, уже и рот открыл, но я покачал головой.

— Нет-нет, — сказал я громко, — их названия помню, I ю стоит ли запоминать победителям? Еще не знаю. Думаю,)то дело тех, кому эти земли достанутся. Может быть, какому-то барону или виконту будет лестно, что на его землях располагается королевство, что полностью в его власти…

По рядам прокатился хохот, через минуту уже все ржали, довольные, как кони среди лопнувших мешков с отборной пшеницей. Я чувствовал, что очень многие сохранят в своих владениях такие вот королевства, чтобы хихикать и наслаждаться властью над королями, пусть и такими крохотными.

— А теперь, — продолжал я с подъемом, — время наградить особо отличившихся! Вы знаете их. Вы сами назвали их, я только собрал ваши голоса.

Море блестящей стали пришло в некоторое движение, некоторые старались протискиваться ближе, хотя и стараюсь произносить слова так, чтобы достигали и самых дальних.

— Хочу представить вам благородного рыцаря, — сказал я, — который, по вашим словам, особенно отличился в боях. Подчеркиваю, это ваш выбор! Я прибыл только к решающему сражению, а сэр Бильярд, я говорю о нем, уже успел к тому времени стяжать славу в схватках с небольшими отрядами варваров!

Рыцари одобрительно кивали, переговаривались, на лицах вижу одобрение. Все правильно, этого рыцаря из Вестготии видели в боях, орел, быстрый и яростный, как лев, бесстрашно бросается в самую гущу схватки, раненых прикрывает, а для единоборства выбирает самых опасных противников.

— Сэр Вильярд, — я говорил напряженно нейтральным голосом, с этим стойким рыцарем все сложно, любую мою интонацию может истолковать так, как подталкивает уязвленное самолюбие, — вы весьма и бордзо зело отличились в этой битве. Все рыцари, знатные и простые, отмечают ваши подвиги, вашу доблесть и вашу беспримерную отвагу!.. Благодаря вам был прорван центр войска варваров, что обеспечило нам победу…

Он слушал молча, только недоверчиво и хмуро зыр- кал из-под насупленных бровей. Рыцари его отряда одобрительно шумели, горделиво расправляли плечи.

Потому я, — проговорил я торжественно, — властью, данной мне Богом и императором Генрихом Третьим, жалую вас титулом барона!.. И вручаю во владение Мевовию с землями по Карлию, до самой реки Ястре, куда входят города Голгон, Илепия и Устень, каждое из которых, как вы можете догадаться, — королевство.

Бильярд поклонился, лицо хмурое, быстро посмотрел по сторонам. Рыцари кричали ему славу и били кулаками в щиты.

— Ваша светлость, — произнес он сильным голосом, — я бесконечно тронут вашей милостью и крайне польщен столь высокой наградой… как и чрезмерной оценкой моих воинских дел…

Я сказал громко:

— Ничуть не чрезмерной.

Воины закричали:

— Ничуть! Он дрался, как лев в стаде овец!

— Он лучший!

— Слава Ричарду Справедливому!

Бильярд повысил голос, и тот перекрыл все крики:

— Однако я со всем прискорбием вынужден отклонить столь щедрый дар.

Все в недоумении сперва умолкли, затем зашумели, начали переглядываться.

Я ощутил неладное, спросил сдержанно:

— Объяснитесь, сэр Бильярд.

Он гордо выпрямился и взглянул мне в глаза.

— А еще вы хотели бы, чтобы я немедленно принял гги земли и начал ими заниматься

Я замедленно кивнул.

— Ну… это подразумевалось.

Он покачал головой.

Ваша светлость, я не могу позволить себе принять дар первым из всего огромного войска, где так много достойнейших рыцарей! Второе, я не могу принять эти земли, потому что война еще не закончена. Только по ее окончании можно судить, кто вел себя достойно, а кто от- шчился лишь однажды, а потом только пьянствовал и прятался в кусты. Потому я прошу вашего изволения оставаться просто Бильярдом Иронфорестом, безземельным рыцарем.

Он смотрел гордо, красивый и возвышенный. Я ощутил себя гадко, вроде бы масштабы мои растут, но сам все мельчаю, мог бы догадаться, что Бильярд откажется… будь во мне самом больше рыцарства. И все присутствующие как будто и не удивились, поздравляют Бильярда, хлопают по плечам и никто не сказал, что он дурак и поступает по-дурацки.

У тебя же Алонсия, сказал я ему взглядом, ей нужно пристанище. Не тащиться же ей в обозе через всю страну…

Потащится, ответил он мне молча. Жена пойдет за мужем всюду, если это настоящая жена.

Прости, извинился я взглядом, я сглупил.

Принимаю, ответил он точно так же.

Я сказал громко:

— Сэр Бильярд Иронфорест выказал скромность и благородство, столь необходимые для воина-крестоносца. Мы понимаем его мотивы… Потому пусть будет, как пожелал. Но титул барона отныне будет присовокуплен к его имени! К тому же рыцарь, отказавшийся от богатых владений, — разве не повод для баллады?

Его утащили в задние ряды, обнимая и восторгаясь им, менестрели явно сегодня же постараются что-то сочинить о глупом герцоге и благородном рыцаре, с презрением отвергнувшем недостаточно заслуженный, по его мнению, дар, а затем слух обрастет чудовищными подробностями, где я буду вообще по колено в дерьме…

Граф Ришар проводил его внимательным взглядом.

— А ведь это, сэр Ричард, можно было предвидеть…

— Но не такому дураку, — ответил я с досадой. — Граф, меня заносит то в одну, то в другую сторону. По молодости или по дурости?

Он усмехнулся.

— Обычно это синонимы. Но никто из молодежи с этим не согласится.

Ну да, каждый говорит что-то типа «ах, каким же дураком я был!», но всегда потом, потом… Что-то я слишком резво перехожу от паладина к политику. У других это растягивается на пару десятков лет, а я хочу проскочить за два-три года. И получается, что уже и не паладин, и еще не политик, а так… какая-то мелкая сволочь…

Он усмехнулся, покачал головой, глаза полны сочувствия.

— Вы полны раскаяния, сэр Ричард. Уже это говорит, что вы не политик и, тем более, не сволочь. На вас многое свалилось, другой бы вообще упал! Вы держитесь, что восхищает не только меня.

— Это вам только кажется, — сказал я сварливо. — На самом деле уже свалился. И ползу, как старая больная черепаха. Скоро уткнусь мордой в песок и замру.

— Вас дубиной не добьешь, — сказал он с оптимизмом.

Бильярда уже утащили в глубину рядов, я проводил его взглядом и снова вскинул руку, успокаивая собравшихся.

— Поражение варварского войска, — сказал я с подъемом, который старался в себе воспламенить, — началось с их атаки!.. Когда вся конная масса, способная смести со своего пути горы, ударила в построения сэра Максимилиана фон Брандесгерта… и разбилась о них, как волны о скалистый берег, оставив тысячи убитых!..

Макс слушал внимательно, серьезный и сосредоточенный, но почему-то хмурится, глаза недовольно поблескивают, как осколки слюды. Рядом с ним оказался сэр Карл, тот самый, что еще Теодор Вильгельм Вейерштрасс из Лассальвиля, мой вассал из Вестготии, он подбадривающе подтолкнул Макса, но тот покачал головой и остался на месте.

— Сэр Максимилиан, — произнес я торжественно.

Макс сделал шаг вперед, с достоинством поклонился.

— Ваша светлость…

Максимилиан фон Брандесгерт, — сказал я громко, — впервые я встретил тебя на Каталаундском турнире, где ты усердно берег мою спину, принимая на себя жестокие удары. Ты не отвлекался на богатую добычу, ибо если падет вожак… такое весьма чревато для отряда. И тогда ты почти единственный, кто остался без добычи… Но ты получил гораздо больше, чем добыча: ты собрал славы и уважения больше, чем кто-либо из участвовавших в том сражении.

Рыцари переговаривались, на Макса смотрят с симпатией, он в самом деле никому ни в чем не соперник, слишком занят муштрой своих копейщиков.

Я обвел всех орлиным взором, учусь этому у самых внушающих, сказал так же громко и властно:

— Жалую тебя титулом барона и даю во владения земли племени арджнунов!.. Кроме богатых пастбищ, могучих лесов и озер с рыбой, в северной части расположено еще и королевство Йеремланд. Богатое, развитое, но весьма зажатое в своих границах. Тебе предстоит вывести их… или хотя бы разрешить своей властью сюзерена выйти на просторы.