Пол Андерсон Секира света

Глава первая Видение

Гнетущая тьма лежала над Стигией. Даже оттуда, где Стикс могучим потоком вливался в Западный Океан, не доносилось ни малейшего дуновения ветерка. Лишь звезды слабо мерцали сквозь пелену тумана над городом Кеми, и глядя на них, можно было вообразить, что это искры от невыносимого жара, до сих пор источаемого каменной кладкой домов, хотя суетливый день уже давно минул. Городские стены поднимались к небу так высоко, что не только скрывали от внешнего мира все, подлежащее хранению в тайне, но и не пропускали ни малейшей прохлады с океана. На фоне заката вырисовывались воздвигнутые на утесах возле тяжелых железных ворот сторожевые башни, и зубцы на них, подобно жадным, пастям неведомых чудовищ, казалось, норовили укусить звезды. Спрятавшиеся за стенами улицы выглядели черными провалами, тихими и пустынными, за исключением тех, где слышалось сухое шуршание чешуй ползущего по плитам питона, почитаемого в здешних местах священным, или же шипение некоей другой рептилии, выползшей за добычей и повернувшейся на неожиданный звук шагов.

В помещении, где почивал волшебник Тот-Апис, воздух был прохладен и чист. В одном из многочисленных криптов, глубоко в скальной породе, под городом, рабы надрывались у огромной машины, чтобы поддерживать в движении маховые колеса с широкими крылатками. Приятная прохлада, смешиваясь с запахом благовоний, веяла из шахты в опочивальню господина. Скрип колес терялся в приятной убаюкивающей музыке колокольчиков, которыми была оснащена та же машина.

Матрас у чародея был довольно жестким, как это полагалось аскету, однако полностью набит волосами принесенных в жертву девственниц. Ночное одеяние и постельное белье волшебника сотканы из тончайшего черного шелка, словно это была работа паука…

Тот-Апис спал в ту ночь плохо. Он беспокойно ворочался, метался, пока вдруг не проснулся и со стоном не сел. Четыре черных свечи, каждая в человеческий рост, в подсвечниках из бедренной кости бегемота, коптили по углам кровати и вдруг… погасли.

За десятилетия долгой жизни колдуна еще ни разу не случалось подобного знамения, однако он очень хорошо знал, что оно означало. Тот-Апис откинул верхнее шелковое покрывало, с которым так тщетно боролся во сне, и бросился на пол. Извиваясь, как змея, он коснулся губами ковра.

— Яо, Сетех! — вскричал он. — Анет нефер а, неб кеку фентут амон!

Только теперь, он осмелился поднять голову. В сгустившейся темноте вспыхнуло слабое желтое сияние; легкое шипение, исходившее явно не из человеческих уст, нарушило тишину. Сияние становилось все ярче и приняло форму чудовищной золотой змеи, которая, даже свернувшись кольцами, возвышалась почти до самого потолка. Тихое шипение превратилось в рев, подобный тому, что издает Стикс на порогах и водопадах далеко на юго-востоке. И снова Тот-Апис бросился ниц и облобызал ковер.

Громовые раскаты перелились в голос:

— Говори, человек! Говори, кто я!

— Ты Сэт! — с трудом выговорил чародей. — Повелитель Вселенной, которого стигийцы почитают выше всех других богов!

— Говори, как ты служишь мне!

— Я служу тебе, как смеет служить человек тому, кто был до него и пребудет, когда он уже исчезнет. Я жрец в твоем храме, о великий Сэт. И тому есть причина: больше пользы я принесу, оставаясь верховным чародеем Черного Круга. Мои чары сотрут в прах любого, кто осмелится не почитать тебя. Мой совет укрепляет руку и дух короля в расправе с неверными. Скоро, о скоро, великий Сэт, все они узнают благодаря нам силу твоего гнева. Мои заслуги перед глазами твоими, о Повелитель, — это, конечно, лишь ничтожные крохи благодарности. Ты дал мне много дней и ночей в этом мире. Ты подарил мне власть над людьми и демонами; и, более того, ты позволил мне прикоснуться к источнику мудрости, ты разрешил мне бросить взгляд на таинство твоего бытия. А ныне ночью ты явился перед лицом своего ничтожного раба. Могу ли я желать большего? Что, о великий Сэт, ты дозволишь мне сделать ради тебя в знак благодарности за все эти милости?

— Поднимись, человек! Смотри на меня! Внимай!

Тот-Апис поднялся и остался стоять, опустив руки плетьми вдоль тела. Гигантская голова рептилии придвинулась, раздвоенный язык высунулся меж клыков, но глаза, лишенные век, остались неподвижны.

— Слушай внимательно, что я скажу тебе, — услыхал волшебник. — Ты именуешь меня владыкой Вселенной, однако тебе известно, сколь многочисленны и разнообразны божества земли, моря, неба и недр земных. Лишь немногие из них признают во мне своего Повелителя, и как много их почитателей считают меня не более чем дьяволом. Митра, Солнечный Бог, самый могущественный мой соперник. И если бы он только смог, то с радостью растоптал бы меня.

— Будь проклят Митра и хайборийцы, что поклоняются ему, — пробормотал Тот-Апис.

— Да будет он проклят, — эхом отозвался золотой монстр. — Из древних манускриптов и благодаря тайному знанию тебе известно, как Митра еще в старые времена утвердил свою власть. Я посылаю тебе это видение, дабы предостеречь от новой опасности. Она угрожает тебе, твоему королю, всему народу — и даже вашему богу. Сегодня соединились мужчина и женщина. Дитя от их союза никогда не вырастет, однако уже сейчас они, не подозревая о том, ткут нити судьбы. Младенец, еще не покинув чрево матери, грозит вырасти в существо чудовищной силы. И будет вздыматься боевой топор, сокрушающий многое и многих, и наконец он обрушит колонны моего прибежища…

Тот-Апис, спокойствие которого не мог поколебать и отблеск адского пламени, содрогнулся. Если у Сэта недостает власти раздавить двоих смертных и ему приходится призывать на помощь человека, это может означать лишь одно: в мире столкнулись силы, которых Тот-Апис не мог себе представить.

— Не страшись, волшебник, — продолжал рокочущий голос змеи. — То, что должно случиться, произойдет лишь на земле. Если в это дело вмешаются великие боги, разразится последняя битва. Но я, Отец Ночи, позволю тебе на миг заглянуть в будущее, ибо ты нуждаешься в этом. Уверяю тебя, в твоем распоряжении будут все чародейские силы, а также все чудовища и демоны. Они помогут тебе сразить врага, который сам даже не успеет понять, какую опасность он представлял для нас. Это всего лишь человек из плоти и крови, какой бы крепкой ни была эта плоть и какой бы горячей не оказалась кровь. Не будь этой случайной встречи с женщиной, он прожил бы и умер обыкновенным, никому не известным варваром — и так будет, если он умрет сейчас от твоей руки. Смотри же — и хорошо смотри!

В кольце змеиного тела чудесным образом ожила картина. Тот-Апису казалось, что он взмыл сквозь купол своего дома вверх на добрую милю и город теперь лежит внизу, под ногами. Река, бухта, океан мерцали в ночи. Вокруг Кеми по обработанным полям тянулись серебряные нити каналов, и маленькие деревушки темнели крохотными точками, пока колдун поднимался все выше. Наконец Стигия простерлась целиком, до самой реки, образующей ее северную границу. И еще дальше мог видеть Тот-Апис, через поля и луга Шема, за пустыню, за джунгли и степи Куша. На такой высоте уже стирались все следы рук человеческих.

А затем с головокружительной быстротой перед взором волшебника предстал берег Куша. Влажные леса вздымались на скалах, а волны океана разбивались у их подножия; звезды отражались в реках, болотах и озерах. Тот-Апис спустился немного ниже и увидел костры и просеки там, где чернокожие дикари расчищали лес под пашню. И вот уже его взор, как сокол, несется над водой, к западу.

Тот-Апис увидел корабль, явно не предназначенный для мирной торговли, — стройную черную галеру с приподнятой палубой. Под ней находилась гребная палуба. На носу красовалась вырезанная из дерева и позолоченная голова тигра с оскаленными зубами. На низком релинге висели вдоль борта щиты. Сорок весел втянуты внутрь, поскольку ветер наполнял четырехугольный парус и нес галеру вперед по пенящейся воде. Большая часть экипажа отдыхала. Спальные мешки разложены на палубах и банках. Когда судно, будто нарисованная картинка, оказалось совсем близко, Тот-Апис увидел, что команда состоит из чернокожих молодых парней, одетых весьма скудно или вовсе обнаженных. Многочисленные шрамы на их крепких телах свидетельствовали о жестоких битвах, сквозь которые эти парни прошли. Оружие лежало рядом наготове даже сейчас, в минуты отдыха.

Тот-Апис обратил взгляд на корму. Маленький ахтердек был, вероятно, крышей капитанской каюты, на нем стояли белый мужчина и женщина. Правой рукой мужчина держал рулевое весло, левая же обнимала за талию женщину. Женщина, в свою очередь, тоже прильнула к своему спутнику. Обоих было хорошо видно. На небе — ни облачка, звезды Млечного Пути, сверкая, отражались в воде.

Тот-Апис жил в безбрачии, дабы не растрачивать сил на земные утехи, но при виде этой женщины невольно присвистнул сквозь зубы от удивления. Юная, одетая только в прозрачную тонкую ткань, подобную паутине, несмотря на то что морской ветер наверняка холодный.

С узкого пояса свисал кинжал, а серебряный обруч охватывал черные, как вороново крыло, волосы, ниспадавшие волнами почти до пояса. Освещенное звездами видение позволяло различать и краски. Тот-Апис разглядел сверкающие карие глаза под изогнутыми бровями, полные красные губы. Кожа цвета слоновой кости, высокие скулы, разрез ноздрей — все это выдавало в ней уроженку Шема. Однако она выше большинства, — и Тот-Апис никогда еще не видел такой фигуры: упругая грудь подчеркивала невероятно узкую талию, руки и ноги — длинные, прекрасной формы, сильные мышцы и в то же время нежные очертания. Она двигалась с грацией пантеры.

— Это Бэлит, — пояснил голос Сэта. — Хоть она и женщина, ей удалось сделать из черных дикарей опаснейших пиратов, промышляющих вдоль Черного Побережья. Сейчас они идут на север, в Стигию. Сегодня она захватила корабль, на котором плыл Конан из Киммерии. Только ценой больших потерь ей удалось взять его. Варвар-северянин дрался как демон. Сверкающие клинки высекли искры любви, и эти двое заключили союз, чтобы отныне вместе поднимать окровавленные мечи… Да оторвись же от нее наконец, идиот! Смотри на Конана!

Тот-Апис поспешил повиноваться. Кормчий тоже был молод, хотя на первый взгляд казался старше своих лет. Лишь немногие могли бы сравниться с ним ростом и шириной плеч. Мускулы, легко справлявшиеся со строптивым тяжелым веслом, выдавали недюжинную силу. Несмотря на это, он был не менее ловок и гибок, чем его спутница. Грива черных прямых волос падала на плечи. Точеные черты лица красивы на свой грубоватый лад. Их суровость смягчала улыбка, а голубые глаза, сверкающие во время битвы, как горные льды, сияли сейчас тепло и пламенно. Куртка, которую киммериец натянул на себя, когда они с Бэлит решили отправиться на палубу, казалось, вот-вот лопнет под напором мускулов, обнажится кожа, до сих пор скрытая одеждой, и станет видно, какой белой она была от природы до того, как солнце сожгло ее и сделало бронзовой. Тот-Апис безошибочно угадал, что человек этот пришел с далекого севера, что он… варвар.

Голос змеи умолк, вместо него волшебник услыхал плеск воды, скрип дерева. Он мог поклясться, что ощутил, как качается под ногами палуба, ему почудилось, будто соленый запах морской воды ударил в ноздри.

Сильный голос Бэлит звучал нежно:

— Звезды радуются вместе с нами, любимый.

Она говорила на жаргоне мореходов. Конан отвечал на том же языке. Его киммерийский акцент звучал так ровно и мелодично, что стигиец, очень мало знавший о далеком воинственном народе Киммерии, несказанно удивился.

— Ничего особенного. Они счастливы видеть тебя, — отозвался Конан и еще крепче прижал к себе Бэлит. — Но они бы еще больше обрадовались, разглядев всю твою красоту. Если б они могли заглянуть в нашу каюту!

— Скоро идем? — предложила она мягко, как кошка.

— Да. Я только еще немного глотну воздуха. Да поближе познакомлюсь с этим веслом. Придется сперва немного попотеть, прежде чем из меня выйдет корсар. Давай позовем Н'Яно и Мукату, хватит им уже изнывать от зависти.

— Здесь ты можешь не опасаться ни зависти, ни предательства, — заверила его Бэлит. — Это мои преданные воины из Суба, они связаны клятвой на крови. Никогда ни один из них даже не пытался приблизиться ко мне незваным, и уж тем более оскорбить словом или поступком.

— Плохо им придется, попытайся они это сделать теперь, — проговорил Конан, явно не шутя. — Думаю, скоро мы с тобой дадим им повод действительно взбеситься.

— В этом у них еще никогда не было недостатка, — улыбаясь, заметила Бэлит. — Всегда есть шанс развлечься, когда мы заходим в надежную гавань. И у нас достаточно добычи, чтобы заплатить за любые удовольствия. Но сейчас куда важнее добраться до Стигии.

Конан поднял брови:

— Это после такой кровопролитной битвы?

— Не надо страшиться, что остальные возненавидят тебя за это. Нет, они радуются, что ты — мой возлюбленный и вместе со мной командуешь кораблем. А я — более чем счастлива. — Бэлит жарко поцеловала киммерийца. — Субанцы убеждены в том, что человек, павший в бою, будет жить в вечном блаженстве рядом с богами. Твой клинок принес смерть многим из них, но не причинил вреда их женам и детям. Теперь твоя сила и ловкость на нашей стороне, они помогут нашей мести. Ты ведь даже не догадываешься, каким желанным другом стал на борту корабля, Конан.

— Само собой, все твои враги теперь станут и моими, — кивнул киммериец. — Мне только не понятно, о какой мести идет речь. И я что-то плохо представляю, как маленький корабль может выступить против могущественного царства.

Женщина вздрогнула, как от удара.

— Я расскажу тебе все позднее, любимый, — обещала она, и, казалось, слова дались ей с трудом. — Но эта ночь пусть будет отдана только нашему счастью.

Конан крепко обнял ее. Через несколько мгновений она гордо вскинула голову. Серебряный обруч на ее лбу сверкнул.

— Мы отыщем путь, и стигийцы горько пожалеют о содеянном…

Тот-Апис взволнованно подался вперед. Появившись из ниоткуда, волшебную картину со зловещим свистом рассекла призрачная тень боевой секиры. Тьма скрыла видение. Рептилия, вздрагивая, свилась кольцами.

— Митра! — услышал чародей голос, ставший очень тихим. — Ты нашел меня. Но игра еще не окончена, Митра, о нет, она только началась…

Гнетущая тьма и тишина окутали Тот-Аписа.

Каким-то уголком сознания он удивлялся, почему не рухнул без чувств на пол после всего, что увидел и пережил. Куда после столетий, отданных Черной Магии, проникла часть змеиного духа Сэта — в ночную тишину за стенами или в него самого? В тот миг чародей не мог ничего сказать, и это было не так уж важно, значение имело лишь одно: он может больше не считаться с чудесами своего бога. Повелитель только что сам стоял перед ним. Но прежде чем сверхъестественная сила не позволила дать более подробные указания, ему была открыта по крайней мере небольшая часть пророчества, и теперь остается лишь выполнить свою миссию.

Тот-Апис нащупал дверь. В коридоре коптили лампы. Все еще дрожа, но полный решимости, колдун поспешил в центральные покои крепости. Там имеется все необходимое, чтобы получить ответы на вопросы. Кое-кто сможет поведать, каким образом можно разузнать побольше о Конане и Бэлит. Тот-Апис найдет верную дорожку к их скорейшей гибели.