"Три дня и три ночи" - читать интересную книгу автора (Рубан Алексей)

Эпилог. Черная птица

Ну вот и все. Три дня и три ночи, отведенные мне на то, чтобы как-то изменить свою жизнь, окончены. Круг замкнулся, шанс безвозвратно упущен, и я вновь жду встречи со стерильным голосом из ниоткуда.

Только теперь нет ни падения, ни белой массы внизу. Я стою в кажущемся бесконечным тоннеле, заполненном неестественным темно-синим светом, а из-под ног моих в обе стороны убегают покрытые ржавчиной рельсы, которыми, видимо, не пользовались уже много лет.

Все это уже было раньше, но как я ни напрягаю память, так и не могу вспомнить, где и когда. Тем не менее в глубине души я чувствую, как важно для меня знать, откуда мне знакома вся окружающая обстановка, и поэтому я не прекращаю своих попыток. Внезапно приходит голос. Как и тогда, он доносится отовсюду, однако в этот раз его уже нельзя назвать выхолощенным. Я по-прежнему не взялся бы ничего сказать по поводу того, кому он может принадлежать, но теперь в бесцветном звуковом потоке проскальзывает некая окраска, что-то среднее между непониманием и укором. Есть и еще одна разница: в отличие от моего прошлого сна сейчас ко мне обращаются с вопросами, и я могу отвечать невидимому собеседнику, чувствуя себя сказочным героем, попавшим в гости к бесплотным хозяевам очарованного замка.

– Знаешь ли ты о том, что лишь немногим выпадает возможность, которую тебе предоставили? Разве можно так швыряться подарками судьбы? Неужели ты не мог сделать хоть что-нибудь, неужели тебе нравится такое существование?

Я слегка улыбаюсь, мысленно сравниваю то, что слышу, с пафосом предыдущей речи голоса и неторопливо отвечаю:

– Неважно, что мне нравится или не нравится, суть в том, способен ли я жить по-другому. Вы пообещали мне счастье, так и не объяснив, что оно означает, но мне кажется, что я сам сумел найти ответ. Ваше счастье – это состояние, когда перестаешь быть самим собой, и если все так и есть, то я предпочту ничего не менять в своей теперешней жизни.

– Побеги от себя, вечная неудовлетворенность, бесцельность, пьянство

– таковой, по-твоему, должна быть жизнь? Понимаешь ли ты сам, насколько глуп?

– Пускай, зато это будет моя собственная глупость, и дороже нее для меня ничего нет. Я не прошу у вас ни покоя, ни возможности что-либо исправить, просто дайте мне идти дальше так, как я умею.

– Как знаешь. – И здесь я отчетливо услышал, что при этих словах укор взял верх над непониманием. – Только не спрашивай отныне больше, отчего тебе все время так неуютно. Ты сделал свой выбор, и с сегодняшнего дня во всем сможешь упрекать одного себя.

Словно бы его и не было, голос исчезает, и я понимаю, что пора возвращаться обратно. Я не знаю, что меня ждет там, где я проснусь завтрашним утром, но кем бы там ни был говоривший со мной, в одном он прав: выбор сделан, и другого пути нет и больше не будет. С мыслью этой, которая не несет ни грусти, ни радости, я уже собираюсь сделать первый шаг по направлению к прячущемуся за чернильной темнотой выходу, как вдруг вспоминаю, где уже сталкивался с этим местом. Конечно же, то была обложка диска “Katatonia”, в которую я влюбился сразу, едва увидев. На ней полупрозрачная фигура в некоем подобии каски стояла на рельсах в точно таком же тоннеле, протягивая руку вверх, прямо к летящему навстречу ворону. Помнится еще, когда мы как-то обсуждали в кабаке эту картинку, все хором заявили, что она прямо-таки дышит суицидом, и лишь я увидел в опускающейся птице извечную надежду человека на чью-то помощь, живущую в нас даже в самой безнадежной ситуации. Но если я действительно каким-то образом перенесся внутрь обложки, почему тогда… Но нет, все верно, и откуда-то из глубины я уже слышу приближающееся хлопанье крыльев, словно бы воссоздающее последний штрих. Удивительно, однако совершенно неожиданно для себя я ощущаю прошедшую по телу дрожь возбуждения. Иллюзий больше нет, мосты сожжены, и ворон, который появится здесь через несколько секунд, скажет об этом лучше, чем что-либо другое. И тем не менее вопреки всему дрожь не унимается, а, наоборот, растет, понемногу превращаясь в пусть слабую, но все же надежду. Перед моими глазами в воздухе материализуется плавно летящая прямо ко мне птица, и я, глубоко вздохнув, медленно протягиваю в ее сторону раскрытую ладонь…

г. Одесса