"Потерпевшие победу. Немцы в Корсуньском «котле»" - читать интересную книгу автора (Фогель Гельмут)

Глава 2 Битва за Днепр

В конце сентября четыре советских фронта вышли на восточный берег широкого Днепра, одной из самых больших рек Европы. Фельдмаршал Эрих фон Манштейн, который как командир группы армий «Юг» отвечал за оборону Украины, понимал, что на реке можно было бы организовать практически непреодолимый оборонительный рубеж, если бы у немцев было достаточно ресурсов для его обороны. Но войск для обеспечения устойчивой обороны на всем протяжении реки под рукой было недостаточно. К тому же немецкое отступление на днепровский рубеж проходило трудно, потому что лишь в пяти местах имелись условия для переправы через реку, и в них скапливалось большое количество войск.

Лейтенант Фриц Халь, двадцатитрехлетний офицер, занимал должность командира роты в моторизованном полку «Вестланд» 5-й танковой дивизии СС «Викинг». Он успел поучаствовать в сражениях на Миусе и вместе со своей дивизией отступал после кровопролитных боев на Восточной Украине. Отступление за Днепр означало, что напряженность боев спадет, но ситуация была вовсе не благополучной. Впоследствии он вспоминал:

Поскольку немцы отступали к реке, советские войска энергично наступали, чтобы захватить плацдармы на ее западном берегу. Немцы придерживались тактики выжженной земли, так что советские части испытывали большие трудности с добыванием лодок, паромов и прочих переправочных средств. Но каждый в Красной армии понимал, как важно зацепиться за западный берег Днепра. Вначале попытки переправиться через реку сильно ограничивались недостатком имевшихся средств. Но скоро саперы навели новые мосты, начали действовать паромы. Немецкие воздушные силы и артиллерия не давали покоя отрядам на плацдармах, но были не в силах остановить поток советских войск.

К 1 октября 1943 года Красная армия захватила и удерживала несколько плацдармов на Днепре, правда, все попытки использовать воздушно-десантные силы обернулись неудачей. В течение первой недели октября советское командование усиливало войска перед решающим наступлением. Этот удар положил начало нескольким месяцам тяжелых боев на восточном берегу Днепра. В октябре 2-й Украинский фронт под командованием генерала Конева очистил от немцев западный берег на участке от Днепропетровска до Черкасс. Его части надежно закрепились на западном берегу, образовав большой плацдарм глубиной до 100 километров.

В ноябре заявил о себе 1-й Украинский фронт под командованием генерала Ватутина. Его части удерживали два сравнительно небольших плацдарма — один в районе Букрина к югу от Киева, а второй у Лютежа, севернее Киева.

3-я гвардейская танковая армия под командованием генерала Рыбалко была выведена с букринского плацдарма со всеми мерами предосторожности, чтобы ввести немцев в заблуждение относительно ее действительного расположения. Фактически Красная армия предприняла все возможные усилия, чтобы убедить немцев, что 3-я гвардейская танковая армия все еще находится на букринском плацдарме. На немецких картах, отражающих обстановку 3 ноября, отмечено, что гвардейцы-танкисты все еще находятся у Букрина. По словам маршала Жукова в его мемуарах, погода благоприятствовала советской перегруппировке. «На наше счастье, погода была нелетная, и авиационная разведка противника во время перегруппировки почти не действовала»[16].

Чтобы достичь нужного места, танкам пришлось дважды пересекать Днепр, но не они одни перемещались на лютежский плацдарм. Как обычно, было подтянуто огромное количество советской артиллерии, позволившее достичь плотности в 400 артиллерийских и минометных стволов на километр фронта. Большая часть пехоты на плацдарме входила в состав 38-й армии генерала Москаленко, и, как он вспоминал после войны, концентрация артиллерии в полосе его армии была к тому моменту самой высокой за всю войну[17].

Ватутину, который переправился со своим штабом на лютежский плацдарм, было очень важно, чтобы немцы все еще считали, что главный удар будет нанесен из района Букрина. Он уже дважды пробовал наступать оттуда, но оба раза неудачно. Ватутину требовался быстрый успех, потому что Сталин требовал освободить Киев до 7 ноября, к годовщине Октябрьской революции 1917 года. Вдобавок командующие другими фронтами, Иван Степанович Конев, Родион Яковлевич Малиновский и Федор Иванович Толбухин, уже добились различных успехов в течение октября, тогда как его фронт по-прежнему вел бои на своем плацдарме. Ватутин понимал, что ему нужно как-то перехитрить фон Манштейна, командовавшего противостоящими ему войсками. В результате 1 ноября он начал сильные атаки с букринского плацдарма в попытке отвлечь внимание немцев, пока проводились последние приготовления к главному удару из-под Лютежа.

Ватутин начал наступление с лютежского плацдарма 3 ноября и, в отличие от предыдущих попыток, на этот раз добился успеха. 3-я гвардейская танковая армия Рыбалко получила задачу прорвать немецкий фронт. К утру 5 ноября танкисты Рыбалко добрались до Святошина (к западу от Киева) и блокировали основную дорогу, ведущую на запад из Киева. Рыбалко разместил свой командный пункт в маленьком доме за пределами Святошина и приказал подчиненным ему командирам прибыть на совещание. Полковник Якубовский, командир 91-й отдельной танковой бригады, приехал первым. Рыбалко казался необычайно взволнованным и возбужденным.

Он спросил Якубовского: «Вы знаете, чей это дом?»

Якубовский не заметил ничего особенного в этом доме. Дом показался вполне обычным. Он ответил, что не знает. Рыбалко сказал: «Я с семьей перед войной жил в этом доме»[18].

Советские войска продолжали наступать на Киев и вошли в него 6 ноября, как раз к торжествам в Москве, которые проходили на следующий день. Сталин получил возможность объявить, что третий по величине город в Советском Союзе был освобожден от захватчиков.

Однако наступление Ватутина не закончилось с освобождением Киева. Его армии наступали дальше на запад, отбросив немцев более чем на 60 километров от Киева. В результате немецкие части были на широком участке выбиты с днепровского оборонительного рубежа. Но им удалось удержаться на стокилометровом отрезке реки под Каневом, к югу от Киева[19]. Образовавшийся в немецком фронте выступ скоро предстояло срезать. Ватутин и Конев планировали дальнейшие наступления, которые заставят фон Манштейна реагировать.

Сражение за Киев стоило 1-му Украинскому фронту больших потерь, причем не только в пехоте и танках, но и в коммунистах, бывших в рядах бойцов. Константин Васильевич Крайнюков, политработник из состава 1-го Украинского фронта, писал в своих мемуарах:

Несмотря на понесенные потери, Ватутин продолжил подготовку к следующему наступлению, которая завершилась во второй половине декабря 1943 года.

Командующий группой армий «Юг» фельдмаршал фон Манштейн намеревался праздновать Рождество с 20-й моторизованной дивизией. Однако его визит был сорван угрожающими докладами, в которых предполагалось, что началось советское наступление. Когда фон Манштейн вернулся в свой штаб, он понял, что Ватутин устроил не ложную атаку. Наоборот, это было большое наступление. Ватутин наступал при существенном численном преимуществе, и немцы не смогли устоять перед его натиском[21].

Ватутин начал наступление рядом атак на разных участках, поскольку он хотел полностью использовать возможности артиллерии и авиации на каждом участке прорыва. Когда началось наступление, Константин Крайнюков из штаба 1-го Украинского фронта находился в штабе 18-й армии. Генерал-полковник Леселидзе напряженно посмотрел на свои наручные часы и тихо произнес: «Ну, бог войны, тебе первому слово».

Артиллерия открыла огонь, загрохотали залпы «Катюш». Леселидзе продолжил громким радостным голосом: «Хороша боевая музыка! Две сотни стволов на каждый километр фронта прорыва!»[22]

Красная армия наращивала свои возможности по концентрации артиллерии. В Сталинграде, например, число артиллерийских и минометных стволов на каждый километр участков прорыва было менее 80. На Днепре оно выросло более чем в два раза.

Когда удалось прорвать немецкую оборону, танки ввели в прорыв, но атака проходила не гладко. Полковник Якубовский, командир 91-й отдельной танковой бригады в составе 3-й танковой армии, вспоминал:

Несмотря на плохую погоду, советское наступление продвигалось вперед. Ватутин умело руководил войсками, и они отбросили немцев еще на 100 километров. Однако ему приходилось заниматься и другими делами.

Вечером 6 января в Киев прибыла с визитом делегация военных из США во главе с генерал-майором Д.Х. Конноли, командующим группировкой в Персидском заливе. Делегация покинула Москву 3 января и по пути делала остановки в Орле и Курске. Перед возвращением в Москву 16 января она также посетила Житомир и его окрестности. Целью этой поездки было изучение советских возможностей по снабжению войск, поэтому о самих операциях было собрано совсем немного данных. Среди прочего в отчете обсуждалась степень разорения, причиненного войной советскому народу. Например, в январе 1944 года численность населения Орла составляла 55 000 человек при довоенном значении 110 000. Более того, когда Красная армия освободила Орел в августе 1944 года, в городе оставалось всего 25 000 жителей. Основные железнодорожные сооружения и инфраструктура были полностью уничтожены немцами при отступлении, но к январю 1944 года уже около 60 % было восстановлено. Похожие данные приводились о Курске, который был освобожден в феврале 1943 года. Хотя город был в советских руках уже почти год, воздушные налеты во время летних сражений вокруг города повредили наиболее важные его части, такие, как железнодорожная система. В январе 1944-го, пропускная способность железных дорог в Курске составляла 60 % от довоенного уровня. Сам город не был так разрушен, как Орел, но количество его жителей уменьшилось со 120 000 до войны до 60 000.

Киеву тоже был нанесен серьезный ущерб. Когда делегация США прибыла в город, там только начинали снова работать троллейбусные линии. Члены делегации на автомашинах отправились в Житомир и приехали туда всего лишь через десять дней после того, как город был освобожден частями Красной армии. По их оценкам, 30–40 % города было разрушено, но электростанция и пивная фабрика до сих пор работали. На городских зданиях были развешаны сообщения о том, что все мужчины в возрасте от 17 до 35 лет должны пройти регистрацию у коменданта города. Их цель заключалась в том, чтобы выловить всех потенциальных новобранцев в Красную армию. Освобожденные районы были важным источником пополнения армии. Например, в феврале — марте 1944 года 1-й Украинский и 1-й Белорусский фронты призвали 76 000 человек в районах своего нового расположения[23].

14 января, как раз перед тем, как делегация США отправилась обратно в Москву, Ватутин приказал своим армиям перейти к обороне. Наступление стоило ему около 100 000 человек, но немцы еще не были разбиты. Фельдмаршал фон Манштейн приказал начать контрнаступление, получившее ироническое наименование «операция „Ватутин“». В нем должны были принять участие два танковых корпуса из состава 1-й танковой армии генерала Ганса Валентина Хубе. Хубе намеревался отрезать советских танкистов ударами с двух направлений.

Тем временем генерал Конев готовил большое наступление дальше на юго-восток. Его целью было освобождение Кировограда. На бумаге Отто Вёлер, командующий немецкой 8-й армией, которой предстояло принять на себя главный удар наступления войск Конева, имел впечатляющие боевые порядки. Под его началом находились 16 дивизий, из них 5 танковых. Хотя дивизии находились в неважном положении, потому что многие из них были в бою почти непрерывно начиная с июля 1943 года, их не удалось застать врасплох. 3 января фон Манштейн и Вёлер обсудили угрозу предстоящего советского удара и меры, которые могут его остановить. В журнале боевых действий 8-й армии от 4 января было отмечено, что советское наступление неизбежно.

Насколько хорошо советское командование представляло себе обстановку у немцев, неясно, но оно адекватно оценивало сложность поставленной задачи. Рано утром 5 января маршал Г.К. Жуков приехал в штаб 5-й гвардейской армии. Генерал Жадов доложил об обстановке в его армии. После доклада Жуков заметил[24]:

Соображения Жукова не были беспочвенными. Несмотря на трудности, которые испытывали немцы, ничего не обещало советской стороне легкой победы. Предшествующий опыт также заставлял командование Красной армии не допускать излишне оптимистичных прогнозов.

Когда утром 5 января артиллерия Конева открыла огонь, это стало сигналом к началу еще одного кровопролитного сражения. После получасовой артиллерийской подготовки стрелковые части при поддержке танков и самоходок двинулись вперед. Генерал Ротмистров, подчиненная которому 5-я гвардейская танковая армия должна была пробить брешь в немецкой обороне, описывал ход атаки:

В течение первого дня войскам Ротмистрова сопутствовал успех, хотя и неполный. 6 января маршал Жуков приехал к Ротмистрову и начал беседу с самого обычного вопроса:

«Как идут дела?»

«Теперь, можно сказать, хорошо».

Маршал внимательно слушал доклад Ротмистрова, рассматривая положение войск, отмеченное на оперативной карте. Ротмистров докладывал, что с первых же минут боя противник оказал 7-й гвардейской армии яростное сопротивление, и поэтому пришлось усилить пехоту двумя танковыми бригадами, а затем вводить в сражение и оба танковых корпуса. Жуков оторвал взгляд от карты:

«А вам известно, что Конев передает восьмой мехкорпус Хасина в армию Жадова?»

Ротмистров сказал, что знает об этом, так как его проинформировал начальник штаба. Он добавил: «Только не понимаю, для чего отбирать у меня второй эшелон, предназначенный для развития успеха и главным образом для отражения контратак противника при обходе Кировограда».

Жуков лукаво улыбнулся: «Вот и докажите, что ваша армия справится с задачей и без восьмого мехкорпуса. Кстати, решительное наступление армии Жадова будет содействовать вашему успеху, поскольку противник так или иначе должен оттянуть часть своих сил с южного и юго-западного участков на северо-запад».

Жуков доброжелательно посмотрел на Ротмистрова. Суровые черты его лица смягчились и снова озарились улыбкой:

«Плохой тот командир или солдат, который не стремится добиться победы первым. Мне нравится это здоровое честолюбие»[26].

Сражение разгорелось в следующие дни, атаки сменяли контратаки. Однако было ясно, что немцы борются за свою жизнь. Вскоре советские силы достигли предместий Кировограда. Немцы приступили к разрушению наиболее важных городских объектов перед тем, как окончательно покинуть город 8 января. Конев не удовлетворился освобождением Кировограда. Он продолжал давить на немецкие части, и постепенно его войска продвигались вперед. Однако Конев двигался медленно. Когда к 19 января наступление окончательно выдохлось, линия фронта отодвинулась не более чем на 40 километров.

Результаты сражения за Кировоград, возможно, были неудовлетворительны, но в сочетании с успехами 1-го Украинского фронта они давали Красной армии шанс окружить основные немецкие силы, чего ни разу не происходило с тех пор, как 6-я армия Паулюса была окружена в Сталинграде. Фактически уже в ходе сражения за Кировоград была начата разработка операции на окружение. Однако было неясно, успеет ли советское наступление начаться до того, как фон Манштейн будет готов к контрнаступлению, которое он планировал под кодовым названием «Ватутин».