"Китайский Бонапарт, или жизненные вехи Чан Кайши" - читать интересную книгу автора (Воронцов Владилен)

КРАХ

Со смешанным чувством встречал Чан Кайши приближающийся финал войны на Тихом океане, конец многолетней оккупации Японией значительной части территории Китая. Присутствовать в роли победителя в величайшей в истории битве с японским милитаризмом казалось весьма соблазнительным. Но как поведет себя Сталин после Ялтинской конференции, где были обозначены условия вступления Советского Союза в войну против Японии? Не будет ли это угрожать и без того ослабевшим за годы изнурительных схваток с внутренними и внешними врагами устоям гоминьдановской диктатуры? Настораживали рост авторитета КПК и, главное, сотрудничество между Сталиным и Мао Цзэдуном.

Генералиссимус спешил. Летом 1945 года он включает своего сына — Цзян Цзинго — в состав правительственной делегации, направлявшейся во главе с министром иностранных дел гоминьдановского правительства Сун Цзывэнем в Москву. Цзян Цзинго, казалось, недавно вернулся из Советской России, куда его отправил еще в 20-х годах на учебу отец с надеждой использовать имя сына в своих политических играх. В прошлом комсомолец, член РКП(б) Цзян Цзинго, или Николай Владимирович Елизаров — псевдоним сына Чан Кайши в Советском Союзе, — заново проходил курс политической учебы, вспоминал азы этико-политического учения Конфуция, лежавшего в основе его воспитания в раннем детстве. Цзян Цзинго побывал в роли лидера молодежных организаций Гоминьдана, попробовал свои силы в административном аппарате на провинциальном уровне.

Делегация с полномочиями от Чан Кайши прибыла 30 июня 1945 года в Москву. А вскоре Цзян Цзинго получил от отца телеграмму. Чан Кайши просил сына повидать Сталина и попытаться лично поведать ему о позиции китайского правительства. Сталина не убедили рассуждения о нежелательности для Китая потери «куска территории». Камнем преткновения оказались и вопросы о КВЖД и ЮМЖД, Порт-Артуре и Дальнем и др. Чан Кайши пытался давить на американцев, надеясь, что Вашингтон сумеет заставить Москву отказаться от ялтинских договоренностей.

Американское командование советами и практическими действиями оказывало помощь Чан Кайши в осуществлении плана развязывания внутренней войны. Американские вооруженные силы активизировались в Китае, захватывая важные порты и коммуникации, втягивались в развернувшуюся гражданскую войну между Гоминьданом и Коммунистической партией. Чан Кайши упорно отстаивал необходимость контроля над Северным Китаем. Только таким путем, настаивал он перед американцами, КПК будет вынуждена обратиться к политическим средствам решения проблемы. Генералиссимус дает задание сыну обратиться к Сталину с «просьбой» оказать гоминьдано-вским войскам помощь в установлении контроля в Маньчжурии. Но это был как раз тот случай, о котором довольно точно подмечено мудрыми соотечественниками Чан Кайши: слепой зажигает фонарь— зря переводит свечи. Усилия отца и сына оказались напрасными.

Паникующие министры устремились в резиденцию главы Гоминьдана — дворец Дай Пинь, что в центре Нанкина. Хозяин, невзирая на разваливающийся режим, стремился предстать перед подданными в роли национального лидера, который в конце концов приведет свой народ к «национальному спасению», гордо шагая по трупам своих'«коммуни-стических врагов». Подобная решимость могла подействовать теперь лишь на слишком уж легковерных. Осенью 1948 года Чан Кайши вынужден заговорить об отставке, о наследнике в качестве президента — Ли Цзунжене. Как глава Гоминьдана он сохранит за собой партийные рычаги. Позиция КПК влияла на обстановку в гоминьдано-вском лагере. Разве мог он, лидер Гоминьдана, спокойно слушать радио КПК? Диктор, выступавший от имени коммунистов, называл его «преступником номер один», «главарем гоминьдановской бандитской шайки, который продал национальные интересы правительству США».

Январь 1949 года стал для Чан Кайши, пожалуй, тем месяцем, когда даже верные его соратники вынуждены были признать крах своей политики. Обращения генералиссимуса к великим державам с просьбой повлиять на развитие событий в Китае, ограничить действия КПК успеха не приносили. Правительство доказывало свою недееспособность, политическая мысль в гоминьда-новском Китае дышала на ладан. Несмотря на разжигание чанкайшистами ненависти к КПК, в рядах милитаристов появились генералы, решившие порвать с Чан Кайши.

Генералиссимус готовился к переезду на Тайвань — туда перебрасывались авиация, соединения ВМС, часть дивизий, возглавляемых верными диктатору генералами, также двигалась к Тайваню. На остров перебазировались войска численностью до 300 ООО человек. Туда же направлялись приходившие из США суда, американская военная помощь.

В ночь с 20 на 21 апреля НОАК после артиллерийской подготовки приступила к форсированию Янцзы. Надежды на переговоры исчезли, когда десятки тысяч лодок и джонок с солдатами НОАК устремились к южному берегу Янцзы. Гоминьдановская оборона дрогнула. 23 апреля 1949 года гоминьдановцы оставили Нанкин.

С удивлением смотрели жители города, как, соблюдая дисциплину и порядок, проходили по улицам отряды НОАК. В городе еще кровоточили раны от безумных оргий времен японской оккупации, горожане еще не оправились от слишком тяжкого «освобождения» гоминьдановской армией, оставившей за собой след насилий, грабежей. Население Нанкина, которое за военное лихолетье испытало, казалось, все муки ада, вздохнуло свободно. Поддерживать порядок на улицах бывшей столицы оказалось не так-то просто. Командующий фронтом маршал Лю Бочэн, встретившись вскоре после взятия Нанкина с советскими дипломатами, рассказывал об одной из наиболее трудных для него задач — удержать солдат НОАК от расправы над находившимися здесь американцами.

Драма приближалась к развязке.

1 октября 1949 года Мао Цзэдун объявляет о создании Китайской Народной Республики. Правительство заявило, что оно является единственно законным правительством, представляющим весь народ Китая.

Чан Кайши теряет связи с материком. 10 октября в своем послании изгнанник клеймит «советскую агрессию» в Китае и объявляет о решимости бороться до конца. Цзян Цзинго получил от отца теперь более ответственное, нежели это было ранее, дело: контролировать гоминьдановских либералов, которые могли помышлять о Тайване как о «втором» Китае, либо подопечной территории, или независимом статусе. Шаг за шагом по мере реорганизации армии, партии и администрации на Тайване укреплялись позиции генерала Цзян Цзинго. Он становился ведущей фигурой во всех сферах деятельности. Генералиссимус оставлял за собой верховную власть в армии. Чан Кайши в качестве партийного лидера стремился представить армию как контролирующую администрацию силу, как президент он обладал диктаторскими полномочиями, особенно во время кризиса и войны.

Чан Кайши ушел из жизни в 1975 году, передав бразды правления на Тайване своему сыну. К этому времени у Цзян Цзинго был накоплен уже довольно солидный опыт: он побывал в роли главы политического департамента в армии и члена ЦИК, министра обороны.

Со смертью Цзян Цзинго в 1988 году наступил конец правления династии Чан Кайши на Тайване. Вместе с уходом с арены политической жизни семьи Чан Кайши начали медленно отступать стереотипы, возросшие на почве горячей и холодной войны, долгие годы цементировавшие стену отчужденности между двумя сторонами Тайваньского пролива.

 Родина 1989 07, с 65-70