"Маленький Бобеш" - читать интересную книгу автора (Плева Йозеф)

Глава 9 НЕСЧАСТЬЕ

На другой день Бобеш играл под большим кленом. Он не выпускал из рук свою новую игрушку. Шар казался ему просто чудом. Обыкновенные люди, думал он, никогда такого не сделают. Разве люди сумеют так красиво вделать это в стекло?

Потом Бобеш вообразил, что шар — это хрустальная гора, а внутри той горы, на красной розе, живет заколдованная бабочка. Сам он должен освободить эту бабочку. Бобеш рассмеялся. Как же ее освободишь? Ведь тогда пришлось бы разбить стеклянный шар.

— Милая бабочка, останешься ты заколдованной на веки вечные!

Интересно, что бы сказал дедушка, увидя шар? Очень хотелось расспросить его, как делаются такие вещи на стекольном заводе.

Дедушка, конечно, знает. Он однажды складывал на заводе печь, в которой плавят стекло. Он еще рассказывал, что стекло там течет прямо как вода. А если одна капля попадет хотя бы на руку, то сразу прожжет ямку, потому что стекло очень горячее.

То-то и удивительно, как стеклодув сумел вставить две розы и бабочку в такое горячее стекло. Вот бы познакомиться с ним! Ну, а вдруг стеклодув обнаружил пропажу?

«Ведь он, конечно, будет искать шары, — думал Бобеш. — Если бы, например, у меня кто-нибудь утащил кукленка, уж я бы его искал, я бы по нему горевал, наверное, и плакал бы! Так и стеклодув. Он, верно, любит эти шары. Столько потрудился над ними, пока их сделал. Как знать… может, он сейчас по ним плачет? Но ведь не я их брал. — Тут Бобеш устыдился, что хочет обмануть самого себя, будто он не виноват, это все Франта и Тонда. — А ребята вовсе и не беспокоились. Один шар они уже давно взяли и не говорили насчет того, чтобы Иранек искал его или плакал по нему. Может, шары Иранеку совсем не нужны?»

Но тотчас же Бобешу пришла другая мысль: что, если Иранек собирался продать шары? Он, пожалуй, получил бы за них много денег. Может быть, он хотел на эти деньги купить козу, а то и корову? «А теперь вот шар у меня. И все равно, какая от него радость, когда им даже нельзя похвалиться?» Это больше всего огорчало Бобеша. Уж очень красивая вещь — дома все просто поразились бы. А не взять ли все-таки домой и сказать, будто бы это ему дали? Нет, не годится. Мать все равно догадается, что он сказал неправду. Ага, вот как он сделает! Ведь не он украл шар. Ему ребята дали. Так и не надо говорить, что те украли, сказать только, что получил это от них, а где ребята взяли, он, мол, не знает. Тогда можно будет и похвалиться им и поиграть в него дома.

После обеда Бобеш перенес все свои игрушки домой к стеклянный шар тоже. Из домашних никто и внимания не обратил, во что он играет.

Бобеш вспомнил про Боженку. Кабы она увидела, что у него есть, уж наверное стала бы просить. Пожалуй, отдала бы за шар все свои игрушки, даже кукол. Вот тут он и сказал бы ей, чтобы она не водилась с тем разряженным мальчишкой. Она, наверное, и послушалась бы. Обязательно надо похвалиться Боженке.

Однако Бобеш почему-то опять решил, что Иранек уже хватился пропажи. Ему могли даже сказать, кто именно украл шары. Могли и видеть, как ребята тащили их. Бобеш прямо похолодел. Вдруг и вправду их кто-нибудь видел? Он вообразил, что Иранек уже у Безручки; там ему сказали, у кого третий шар. Мать, конечно, не поверит: не такой, мол, у нее Бобеш… Ага, он уже знает, как быть! Надо вернуть ребятам шар или пойти к Иранеку и отдать ему: сказать, будто нашел. Ох, нет, так тоже нельзя! Еще начнут расспрашивать, откуда, мол, узнал, чей это шар. Бобеш совсем загоревал. И почему такая красивая вещь доставляет столько забот? И такие нехорошие мысли в голову приходят! Бобеш вертел в руках тяжелый шар, осматривал его со всех сторон, не подозревая, что мать следит за ним.

— Господи, что это у тебя, сынок?

Бобеш с перепугу выронил шар; тот загремел по полу — дедушка и бабушка даже вздрогнули.

— Где это ты взял? — стали все спрашивать Бобеша.

— Я… я… мне дали…

— Кто?

— Мальчишки из мирской хаты.

— Безручкины?

— Ага.

— А как ты к ним попал?

— Я играл с ними.

— Хорошую нашел компанию, нечего сказать! — заметил дедушка. Они тебя научат!

— Ах, Бобеш, Бобеш! — укоризненно сказала мать. — Почему же ты нам ничего не говорил?

Бобеш не отважился посмотреть матери в глаза.

— Что же ты им за это дал? Ведь не задаром ты получил?.

— Я… я им отдам кукленка.

— Кукленка?

— Ага.

Бобешу пришлось рассказать матери, как он очутился у Безручки. Однако насчет кражи он ни словом не обмолвился. Мать ничего потом не говорила, но Бобешу все равно было не по себе. Он понимал, что вышло как-то нехорошо.

Мать кое-что подозревала, потому что Бобеш никогда еще так не краснел, не запинался и не выглядел таким растерянным, как теперь. Она не стала допытываться, решила порасспросить самого Безручку.

А Бобеш чувствовал себя просто-таки несчастным. Почему, например, когда он принес кукленка, никаких таких мыслей в голову не приходило и все только радовались? А этому шару, хоть он и гораздо красивее всяких кукол, никто не радуется. Мать ему не верит. Дедушка с бабушкой поглядели, поглядели на шар, полюбовались, какой он красивый, но Бобешу потом сказали:

— Смотри, парень, не краденый ли… У этих ребят ничего не надо брать. У нас в деревне любой знает, что они ничем не брезгают.

Придется вернуть ребятам шар. По крайней мере, хоть покойно будет. Рассудив так, Бобеш приободрился, но, когда про шар перестали вспоминать, опять передумал. Все же лучше не возвращать его; отдать ребятам кукленка, фарфоровое ушко и пуговицу. И Бобеш совсем повеселел. Ведь красивый шар остается при нем, он похвалится им отцу и Боженке, а может быть, даже и тому мальчишке из дома лесничего. «Пускай позлится, что у меня есть такая чудесная вещь. Боженка, конечно, захочет со мной дружить, еще и шар попросит. Но нет уж, никому его не отдам, это же самая прекрасная вещь на свете».

— Мама, — спросил Бобеш, — скоро папа придет?

— Нет, не скоро. Вон солнышко еще высоко.

— Мне так хочется показать ему шар! Ведь он правда хороший?

— Хорош-то он, хорош, да только не знаю, Бобеш, твой ли он… Может, мальчишки украли его где-нибудь. И если папа узнает, так это его вовсе не обрадует.

— Нет, мама, им дали, — соврал Бобеш.

— Кто дал?

— Стеклодув.

— Правда?

— Правда. — Бобеш при этом не глядел матери в глаза, а осматривал свои ладони, словно проверял, чистые ли они.

— Ну, если так, — сказала мать, — можешь похвалиться им папе.

Бобеш молчал. Тогда она продолжала:

— А сам Безручка знает, что шар у тебя?

— Знает, — ответил Бобеш, также не глядя на мать.

— И что же он сказал?

— Чтобы… чтобы я не потерял его, — пролепетал Бобеш.

— Ты не врешь, Бобеш?

— Нет, не вру.

— То-то же! Смотри, сынок, врать не приучайся, нехорошо это, и помни, что за каждую ложь человека постигает кара.

— Что такое кара? — спросил Бобеш, едва дыша.

— Какая-нибудь неприятность случится… ну, скажем, упадешь или разобьешь что-нибудь, либо еще что в этом роде.

— Мама, так, значит, когда я вчера упал в грязь, это тоже кара была?

— А как же! Это тебе за то, что ушел без спросу. Кабы остался дома, так и не упал бы.

После такого разговора Бобеш собрался признаться, что соврал. Только у него не хватало духу сказать, что шар краденый и что он сам даже помогал воровать.

Ведь мать так любит его, а он, выходит, вон какой нехороший. Нет, сейчас никак нельзя говорить — она тогда разлюбит его. На этом Бобеш и успокоился. Мать уже ни о чем больше не спрашивала, а продолжала заниматься шитьем.

Играть Бобешу наскучило, и он решил отправиться к Безручкиным ребятам, отнести им кукленка.

На прощание Бобеш погладил кукленка, попросил не обижаться на то, что его променяли на шар. Потом пообещал взять обратно в случае, если Безручкины мальчишки не будут с ним играть или захотят сломать его. Под окном валялось много коленкоровых обрезков. Бобеш спросил у матери одни лоскуток, завернул в него кукленка, ушко и пуговицу. Только было встал, собираясь отпроситься, как распахнулась дверь и в комнату вбежал запыхавшийся сосед. Бобеш его знал: он работал вместе с отцом в лесу.

— Не пугайтесь, не пугайтесь, — проговорил сосед, задыхаясь, — с вашим беда случилась!

— Господи! — воскликнули чуть не в один голос мать, бабушка и дедушка.

Бобеш раскрыл рот. Соседа он не понял.

— Деревом придавило — видать, ноги повредило и голову ему зашибло. Ох, я прямо упарился — так бежал, так бежал!

— Царь ты мой небесный! — вскрикнула мать и расплакалась.

Бобеш догадался, что произошло что-то страшное, и тоже стал плакать. Он видел, как у дедушки трясутся руки, а у бабушки — подбородок. Хотел было спросить, отчего это. Потом сам сообразил: верно, оттого, что с отцом беда случилась, и заплакал еще громче.

— Бегите у кого-нибудь подводу возьмите, — сказал сосед, — надо отвезти его в город к доктору.

Мать собралась идти в лес к отцу, дедушка — в усадьбу к старосте, попросить его съездить за доктором.

Перед уходом мать поцеловала Бобеша и сказала:

— Милый сыночек, несчастье-то какое с отцом! Не дай бог, умрет! Господи, только бы жив был! Как мы без него-то будем! — И она выбежала из комнаты вслед за соседом.

Бобеш взял шар, кукленка, фарфоровое ушко и стеклянную пуговицу и тоже убежал из дому.

Бабушке было не до него; она все плакала, закрыв лицо передником, и приговаривала:

— Боже, боже, вот горе-то, вот горе-то!

Бобеш без оглядки помчался к пруду. Он бежал со всех ног, стремглав скатился с плотины и припустился прямо к домику Безручки. Постучался в дверь, а когда ему открыли, то влетел туда и сразу кинулся к Безручке. Тот отбирал березовые прутья.

— Дядечка, — проговорил Бобеш, еле переводя дух, — вот шар вашим ребятам… мне… мне его не надо. Вот им в придачу еще кукленок, пуговица, ушко… Только уж, пожалуйста, дядечка, не злитесь на Франту и Тонду, не бейте их! Я им помогал, мы вместе украли это… Знаете, дядечка, у нас папу в лесу придавило, и мама туда, в лес, побежала. Я знаю, это мне за то, что я взял вот этот шар. Дядечка, милый, я боюсь, что папа наш умрет…

— Сам дьявол не разберет, что ты, парень, мелешь. Что у вас такое стряслось? Тонды и Франты дома нет. А если они бед наделали, так я уж у них дознаюсь!.. С отцом-то у вас что? Где, говоришь, зашибло?

— В лесу, папа там дрова рубит.

— Дерево, что ли, на него упало?

— Наверное, дерево… Я не знаю, нам дядя Забршу сказал.

— Кто?

— Дядя Забршу, он с папой работает.

— Так что он говорил-то?

— Чтобы мы скорее за доктором шли — отца придавило.

— Ну, и кто-нибудь из ваших пошел?

— Наверное, дедушка пошел.

Бобеш не знал, что дедушка ушел в усадьбу к старосте за подводой.

— Дедушка? А почему мать не пошла?

— Она же к папе в лес ушла.

— Это отцу не велика подмога. Ей бы надо за доктором идти, а не дедушке. Дедушка быстро ходить не может, а у нее ноги молодые.

— Я не знаю, почему она не пошла, — сказал Бобеш.

— Ну ладно, беги домой, я к вам приду.

— Дядечка, а вы не сердитесь на меня? Знаете, вот этот шар…

— Отвяжись ты от меня со своим шаром! — сказал Безручка таким злым голосом, что Бобеш осекся и попятился к двери.

Но Безручка опередил его, выбежал на плотину, подвернул штаны, потом окунул ноги в воду и стал их мыть. А когда вымыл, подвязал штанины тесемками.

Бобеш думал, что Безручка вернется домой, но тот пустился бегом вдоль плотины к большаку, потом по большаку — за деревню. Бобеш недоумевал, зачем вдруг Безручка так быстро побежал из деревни. Потом вспомнил о своем горе, заплакал и плакал всю дорогу до самого дома.

Дедушка уже вернулся, сидел и рассказывал бабушке, что староста отказался ехать за доктором. Ему, дескать, надо возить бревна из лесу, он, мол, на этом много денег потеряет, кто ему заплатит… Только зря-де лошадей гонять, еще и уморить можно. Отослал к другим, у кого кони есть. Дедушка заходил к одному хозяину, но тот угнал куда-то лошадей. К кому еще пойти, дедушка просто не знал: почти все крестьяне были в поле.

— Черствый он человек, староста, — сказал дедушка. — Придется пешком в город идти. Попытаюсь, загляну к соседу — может, он дома; попрошу его, пока не поздно.

— Дедушка, а я думал, что ты уже ходил за доктором.

— Где ты, милый, был?

— У Безручки, вернул ему шар. Он сказал, что зайдет к нам.

— А скоро?

— Я не знаю, он куда-то за деревню побежал.

— Хорошо, кабы и впрямь зашел. Я бы дал ему на четвертинку водки — он охотно слетал бы в город. Мужик он здоровый, крепкий, мигом доставил бы сюда доктора. И как это я сразу не догадался, шут подери! — сокрушался дедушка.

— Попробуй попроси его, — сказала бабушка.

Дедушка встал и ушел.

— А ты, Бобеш, теперь никуда не ходи, — сказала бабушка.

— Нет, бабушка, не пойду. Как по-твоему, не умрет наш папа?

— Не бойся, Бобеш, не умрет. Только ты уж не расстраивай его.

— Нет, бабушка, я больше не буду. Знаешь, я вернул тот шар — он краденый был.

— Вот видишь, видишь! И с этакими детьми ты вздумал дружить!

Бобеш вдруг побледнел.

— Бабушка, — закричал он, — теперь я знаю, куда Безручка побежал! Наверное, ребят бить!

— Каких ребят, о чем ты толкуешь?

— Тонду и Франту.

— За что?

— Я же их выдал, что они шар-то украли.

— Какой шар?

— Ну тот, стеклянный, красивый. Ведь три таких украли.

— Господи, и что вы только вытворяете! — сказала бабушка, но толком не поняла Бобеша. Решила, что он просто выдумывает, и не стала его ни о чем спрашивать.

А Бобеш вконец расстроился. Очень ему было жалко Тонду и Франту.

«Потому Безручка и побежал, потому он ничего и не говорил — боялся, как бы я не стал просить, чтобы он не бил ребят. Ну, теперь он их изобьет, ох, как изобьет! — вздыхал Бобеш. — Уж если они потом меня встретят, так отколотят! Я же все про них рассказал… Ну да, они и утопить могут, они же тогда грозились».

— Бабушка, они меня не утопят?

— Что ты опять болтаешь?

— Тонда и Франта утопят меня, я же выдал их.

— Как — выдал?

— Сказал, что они шар украли.

— Оставь ты меня в покое, не приставай! Не станешь водиться с такими разбойниками, вот и не будут тебе грозить. А то все равно когда-нибудь изобьют тебя. Не связывайся с ними, Бобеш, послушай меня.

— Не буду, бабушка.

Тем временем вернулся дедушка и сказал, что жена Безручки не знает, куда тот ушел. Слышала только, как Бобеш что-то про доктора говорил. Может, Безручка и пошел за ним. Он ведь неразговорчивый, сроду так — ничего не сказав, сорвется и бежит неизвестно куда.

— Вот бы хорошо, если бы он и вправду догадался! — добавил дедушка и обратился к Бобешу: —Что же все-таки тебе Безручка говорил и как ты ему рассказал?

— Я ему говорю, что ты пошел за доктором, а он мне сказал, что надо было маме идти — у нее ноги молодые, а ты быстро ходить не можешь. Потом он помыл ноги, завязал штаны тесемками и побежал по большаку. Знаешь, в ту сторону, где лавка.

— Ну, он, конечно, в город пошел, — сказал дедушка — Тогда я ему золотой дам, если он такое доброе дело сделает.

Никогда еще Бобешу не было так страшно и никогда он столько не плакал, как теперь, когда отца принесли на носилках.

Голова у отца была завязана платком, сам он был очень бледный, молчал, только смотрел печально-печально.

Все плакали: и мать, и дедушка, и бабушка.

Потом отца уложили в постель. Когда его стали переносить, он застонал. Бобеш забрался под стол и там плакал. Утирая кулаками слезы, он вдруг заметил своего безрукого солдатика, лежавшего рядом с коробкой, в которой были сложены игрушки. Бобеш поднял солдатика, погладил его и сказал:

— Видишь, солдатик, у тебя нет руки и у Безручки нет руки, а у папы вон ноги расшиблены и голова. Ох, солдатик, вдруг папа у нас умрет? Горе-то какое, солдатик!

Но это был всего-навсего неживой оловянный солдатик, и, к великому сожалению Бобеша, он ничего не мог сказать.

— Теперь ты один остался, знаешь? — продолжал Бобеш. — И кукленок, и ушко, которое у нас было коровкой, и пуговица — все это уже у Тонды и Франты.

Неожиданно в комнату вошел незнакомый мужчина в очках.

«Бабушка тоже надевает очки, когда читает, только у бабушки они не такие красивые и не золотые, как у него», — заметил про себя Бобеш.

Следом за чужим зашел и Безручка.

— Батюшки! Господин доктор! — всполошилась мать.

«Ага, так это, значит, доктор!» — Бобеш оглядел его с ног до головы. Доктор был высокий, в темном пиджаке и с длинной бородой.

Он подошел к постели, осмотрел отца. Отец при этом все стонал. Мать принесла таз с водой и полотенце. Доктор достал из сумки всякие свертки, бутылочки, всевозможные блестящие инструменты и начал лечить отца. Сделав перевязку, он сказал:

— Это мало поможет — вам придется положить его в больницу. Вовремя я сюда подоспел. Хорошо, что нам посчастливилось поездом из города ехать.

— Потому я так и шпарил, господин доктор, — сказал Безручка: — старался, чтобы вы на поезд попали.

Дедушка с матерью поблагодарили Безручку. Тот кивнул на Бобеша и сказал:

— Кабы не пришел ваш ребятенок, я бы и не знал ничего. Это он меня послал за доктором. Шустрый он у вас мальчонка, не то что мои лоботрясы.

Бобеш покраснел до ушей, потому что все, в том числе и доктор, посмотрели на него. Доктор подошел к Бобешу, погладил по голове и спросил:

— Как тебя зовут, студент?

— Я не студент, я Бобеш, — чуть слышно ответил Бобеш и приветливо взглянул на доктора. — Господин доктор, вы нам вылечите папу? Вы знаете… я взял… красивый шар и теперь боюсь, как бы папа из-за этого не умер…

— Не бойся, не бойся, не умрет..

— Бог его знает, что ему дался этот шар, — сказала бабушка.

— Да это наши ребята где-то стащили стеклянный шар — пресс-папье. Бобеш вместе с ними был, теперь вот его и проняло. Видно, он из другого теста, не то что мои парни. Тех ничем не проймешь, даже поркой.

— Я ему давеча говорила, что за всякую ложь наказание будет. Бобеш соврал, теперь вот и боится, — сказала мать.

Дедушка дал Безручке золотой. Безручка был необычайно доволен и всячески благодарил.

Отца увезли в больницу в тот же вечер. Отвозил его староста: доктор сам ходил к нему просить насчет подводы. Бобеш, понятно, расплакался, прощаясь с отцом. Дома сразу стало очень уныло. Все были грустные — и мама, и бабушка, и дедушка. Бобеш тоже был грустный.