Глава 4 – Смерть никого не красит

***

 Татьяна была поражена, в её голове не укладывалась как такое вообще может быть - человек взял два миллиона долларов не у родной мамы, а у бывших рэкетиров под конкретное дело - снять фильм. А потом вдруг взял и решил фильма не снимать, а поставить мюзикл, который к сценарию и деньгам спонсора вообще никакого отношения не имеет. Как вообще можно было не подумать, что придет день расплаты, когда к его дому подъедут на черных машинах угрюмые кредиторы и спросят за деньги, которые они вложили дабы Насосов мог увидеть свой образ на больших экранах. Татьяна вслух адресовала этот вопрос Алмазу. Он пожал плечами и ответил, что был слишком увлечен проектом своего мюзикла, чтобы задумываться о таких пустяках.

- Я рассчитывал, что «Амбивалентность» будет собирать полный зал каждый вечер, - сказал он, - по моим самым скромным подсчетам, я должен был бы заработать за сезон четыре миллиона долларов. Я хотел швырнуть Насосову его грязные деньги в лицо еще и с процентами и сказать, что я не занимаюсь постановкой дешевых боевиков, что я - деятель настоящего искусства и не опущусь до ширпотреба!!!

- И что - швырнул? - спросила Татьяна.

Алмаз печально усмехнулся и ответил, что кинул бы само собой, но народ, оболваненный попсой и сериалами оказался не готов к серьёзной духовной пище, не воспринял её и несмотря на всепроникающую рекламу. Концертный зал, где показывали мюзикл «Амбивалентность», неблагодарный зритель заполнять отказывался. Алмаз неохотно признался, что пару раз ему приходилось отменять спектакли из-за того, что в кассе было продано два-три билета.

- А ведь я хотел показать сущность того как мы живем! - воскликнул Алмаз. - Куда идем все вместе и чем это может кончиться! Я провел параллели истории, но они оказались не нужны этому быдлу! Слепцы!!! Им нужна только мишура, пляски, танцы и дебильный позитив!!! Мыслить, думать они не хотят! Им бы только развлекаться! А я из-за них попал в долги!

Татьяна захотела возразить, что не из-за народа Алмаз попал в долги, не из-за зрителей, которые отказались ходить на его спектакль, а из-за собственной глупости - не стоит брать такую огромную сумму денег в долг, а если уж взял, то надо было не мюзикл ставить, а сериал снимать. Но говорить ничего не стала. Похоже Алмаз сам всё понимал, только признаваться в этом не хотел ни самому себе, ни окружающим.

- И что ты планируешь дальше делать? - спросила Татьяна.

Алмаз пожал плечами - ответа на этот вопрос у него не было, как не было и денег, которые ему нужно было отдать. И в это время из коридора выглянул Матвей Спичкин. Оказывается он давно уже пришел в себя и, притаившись, подслушивал о чем говорят между собой Алмаз и Татьяна.

- Ваше несчастье, Д"Артаньян просто смешно! - сказал Матвей, проходя в кухню. - Деньги дело наживное. А вот я потерял сегодня свою жену и меня обвиняют в её убийстве. Вот это гораздо хуже!

Алмаз, подбоченился - он еще не позабыл как Матвей поливал грязью его гениальный спектакль на всех теле и радиоканалах.

- Чем же это, позвольте вас спросить, хуже? - возмутился Алмаз. - Меня самого могут убить!

Матвей Спичкин присел за стол и сделал вот так:  «Пр-р-р!», как делают, когда хотят показать, что человек ничего не смыслит в том, что говорит.

- За мной милиция гоняется! – гордо сказал он. - Мне светит срок. А тебе и бояться нечего. Если твои спонсоры тебя убьют, то кто им тогда долги отдавать будет? Нет, они тебя лелеять будут, работу тебе дадут, чтобы ты им деньги отдал!  А вот меня, если поймают, то посадят в зону лет на десять за то, чего я не делал! И к тому же я потерял своего любимого человека. Мне вообще больно и обидно, я жить не хочу! Что хуже по-твоему?

- Если жить не хочешь, тогда иди тогда и удавись! - посоветовал Алмаз. - Раз тебе хуже всех на свете!

- Сам вешайся! - ответил ему Спичкин. - Поставил идиотское дерьмо и теперь кто-то виноват! Ну, что это за название «Амбивалентность» - кто на такое название пойдет? Вот назвал бы как-нибудь попроще - «Собор Василия Блаженного» и зал битком был бы набит!

- Ты еще меня учить будешь как мне мюзикл надо было назвать? - приподнялся из-за стола Алмаз. - Кто ты такой вообще, чтобы поучать меня как мне мюзикл называть? Федор Бондарчук? Нет, ты жалкий попугай, читающий по бумажке то, что сочиняют другие!

- Мюзикл твой - говно!!! - выкрикнул ему в лицо Спичкин. - Это я и без радио могу сказать!!! Бездарная пустая дешевка!

- Да у вас просто мозгов не хватает оценить моё творение!!! - закричал в ответ Алмаз, вскипев, как быстросуп. - Вы больные попсой люди, отупевшие на пластмассовой музыке и примитивных текстах, как вы можете оценить творение гения, вы - варвары?

Они готовы были вцепиться друг другу в глотки. Сначала ссорились из-за того кому из них в данный момент хуже, а потом перешли на личности. Татьяна вообще не понимала почему она должна всё выслушивать в собственной квартире эту бредятину, заряжаясь флюидами отрицательной энергии, вместо того, чтобы собирать чемодан, укладывая вещи для поездки в Турцию, предвкушая купание в теплом море и средиземноморский загар.

- А ну заткнитесь оба!!! - прикрикнула на них Татьяна. - И сядьте на свои места!

Оба были на взводе и мечтали на ком-то сорвать свою злость, а на ком её срывать, если не на том, кто находится рядом с тобой? Но всё же и Алмаз, И Матвей Татьяну послушались, потому что оба находились в её квартире из которой она быстро могла их выставить - одного прямо в лапы кредиторам, а другого прямо в когти милиции. Два спорщика утихли, насупились, поглядывая друг на друга из-под бровей, но более не вступая в перепалку.

Татьяна встала со своего стула, вышла с кухни. Почему они приперлись  именно к ней, хотя целый год никто друг о друге не вспоминал? Она была занята гастролями, концертами, записью новых песен, Алмаз ставил мюзикл, одухотворенный свалившимися с неба деньгами, Матвей обхаживал свою дорогую жену, а теперь вот когда оба попали в неприятную ситуацию приехали к ней как в кабинет психологической разгрузки.

****

Татьяна толкнула дверь и зашла в свою комнату, закрылась на замок, хотела рухнуть на кровать, но по пути к ней наступила в огромную лужу, которую оставила сама же надев на голову Алмазу аквариум.

- Чёрт, чёрт, чёрт! - стала ругаться она, сжав кулаки. - Надо срочно выставить их обоих за дверь! Их проблемы - это их проблемы! Почему я должна брать на себя их проблемы? У меня у самой нет никаких  проблем, у меня уже куплены билеты в Турцию! Что за невезуха? Нет, правду отец сказал! Я не должна брать на себя ничьи проблемы! Я абсолютно счастливый человек, через два дня я уеду из Москвы к теплому морю, а они свои дела пусть сами разгребают!

Взгляд Татьяны упал на лежащего недвижно на стола вуалехвоста. Он уже подсох без воды и из красивой перламутровой рыбки превратился в подобие воблы, которую подают к пиву. Краски блестящей чешуи потускнели, телескопически глаза застыли и помутнели. Смерть никого не красит. Татьяна взяла его в руку, вышла в коридор, зашла в туалет и похоронила вуалехвоста в унитазе посредством смывания. В воде он был рожден в воду и вернулся.

За ней тянулись по всему полу мокрые следы, Алмаз и Матвей уже хозяйничали на кухне, заглядывая в холодильник в надежде чего-нибудь перекусить. Да не тут-то было - Владик вчера уничтожил все съестные припасы. Она вошла на кухню.

- Ты что свою рыбку выбросила? – с печальной миной спросил Алмаз.

- А ты поджарить его собирался? - спросила она в ответ, присаживаясь за стол.

- Нет, но поесть бы чего-нибудь, а у тебя холодильник пустой, - намекнул Алмаз, - а мы голодные…

- Да, я бы сейчас с удовольствием побизнесланчил, - согласился Матвей.

Татьяна ела очень мало, потому голод её не мучил.

- Пустой, потому что гостей слишком много у меня в последнее время мечтаю пожрать на халяву, - ответила Татьяна, - или ты мне предлагаешь в магазин сгонять?

- Я бы сгонял, - сказал Матвей, - но меня милиция ищет!

- А меня спонсоры, - вставил Алмаз и предложил, - а давайте закажем пиццу с доставкой. Только у меня денег нет.

- И у меня нет, - сказал Матвей, - я из дома прямо даже без портмоне выскочил.

Два альфонса-неудачника во все глаза смотрели на Татьяну, ожидая, что она сейчас скажет - ну, что вы, друзья, какие счеты, уж я вас накормлю-напою и размещу в своей квартире. Но Татьяна не торопилась быть слишком доброй. Она подошла к подоконнику, вспрыгнула на него, уселась, свесив ножки, улыбнулась и сказала:

- Рядом с туалетом у меня находится кладовка. В кладовке все приспособления для уборки воды с пола. Лужу в моей комнате нужно вытереть насухо, ковер снять и вывесить на балконе сушиться. Пока вы будете это делать, я позвоню в доставку пиццы.

- Я заслуженный артист России, - напомнил Алмаз, приосанившись, - я половую тряпку в руки не возьму.

- Я тоже, - присоседился Тимофей, хотя никаким артистом он не был и никакого звания у него не было.

Алмаза такое заявление Спичкина, принижающее его собственный статус покоробило, ведь заслуженным артистом в этой квартире был только он один, он отодвинулся от Спичкина и не без брезгливости посмотрел на него.

- Ну, у меня, допустим, не половая тряпка, а специальная самовыжимающаяся швабра, - уточнила Татьяна.

- Всё равно! – гордо произнёс Алмаз. – Это ниже моего достоинства, я «звезда»!

- Тогда считай, что и кушать тоже ниже твоего достоинства, - сказала Татьяна, - звезды не кушают, а только светят в ночном небе.

 В животе у Алмаза заурчало. Последний раз он плотно поел как раз перед тем как его побили. Сначала он разговаривал с Насосовым в ресторане о своем долге, потом вышел на улицу и его сразу же стали бить. Матвей тоже не ел со вчерашнего вечера, хотя и позавтракал, когда вернулся домой, но когда он увидел задушенную полотенцем жену и выскочил на улицу его вытошнило, поэтому желудок его был пуст. А время близилось к обеду.

 - Я трутней кормить не намерена! – сказала Татьяна. - Хватает и того, что я вас тут приютила!

- Это бесстыдно пользоваться нашим удручающим положением в корыстных целях, - сдался Алмаз и подтолкнул Матвея к кладовой, где хранились орудия труда, указанные Татьяной. - Однако, выхода у нас нет…

Сказать, что процесс уборки лужи на ковре в комнате Татьяны пошел споро и хорошо было бы неправильным, потому что Алмаз пытался руководить, а Тимофей старался не подчиняться  и вынуждал заслуженного артиста самого взяться за швабру с которой заслуженный артист никак не мог совладать.

Татьяна заказала пиццу, но раньше, чем её доставили, в квартире появился Краб. Он зашел в коридор и увидел Алмаза, который уже переоделся в его любимый спортивный костюм и еще неизвестного ему молодого человека с бритой головой, которые скатывали в комнате Татьяны ковер, чтобы вынести его на балкон сушиться. Те тоже застыли, когда щелкнул входной замок и окаменели, когда он заглянул в комнату.

- Татьяна, у тебя ковер воруют,  - сказал Краб.

- Не беспокойся, папа, это они еду отрабатывают, - ответила из кухни Татьяна.

- А-а, батраки у нас завелись, - понял Краб, - это неплохо.

- Как Владик?  Как жилье? – спросила Татьяна.

- Ему ничего не понравилось, - ответил Краб, - работа его не вдохновила, да и жилье тоже. Но я его всё равно оставил в Балашихе, сел в машину и уехал, хотя он пытался увязаться за мной.

- Здрасте, - сказал Матвей, выходя с балкона, где они повесили ковер, - это я Спичкин, телеведущий, помните меня с зелеными волосами?

Краб кивнул.  Он видел его по телевизору пару раз.

- Меня обвиняют в убийстве жены, но я её не убивал! - продолжил Матвей.  - Я пришел, она была уже мертвой!

- Сочувствую тебе, - ответил Краб.

- Вы поможете мне найти настоящего убийцу, а я вам хорошо заплачу? - спросил Матвей. - Я сразу же о вас вспомнил, когда всё это случилось, мне больше обратиться не к кому. Я дам вам десять тысяч долларов.

- Тебе за пиццу заплатить нечем, - напомнила Татьяна.

- Деньги дома в тайнике спрятаны, - сказал Матвей, - когда мы найдем настоящего убийцу, я их достану и отдам. Пожалуйста, помогите мне, мне обратиться больше не к кому. Я ведь тоже однажды несколько лет назад, рискуя жизнью спрятал от бандитов Татьяну у себя дома.

- Ага, спрятал, а потом сам же им и сдал, - напомнила Татьяна.

- Меня били и я не выдержал, - ответил Матвей. - Меня очень больно били, могли калекой оставить. Помогите мне, пожалуйста…

Краб пожал плечами и вопросительно взглянул на Татьяну. Прежде чем принимать решение надо было посоветоваться с дочерью. Алмаз высокомерно усмехнулся и сказал в сторону Матвея:

- Десять тысяч... мне бы ваши проблемы...

- Ты давай с ковром заканчивай, должник-миллионер, а то без ужина останешься! - посоветовала ему Татьяна.

- Нет, Матвей, не хочу я этим заниматься, - подумав ответил Краб, - мы через два дня уезжаем в Турцию, надо еще тут кое-какие дела закончить. Да и не сыщик я. Деньги у тебя есть, найми профессионального частного сыщика, он тебе поможет.

- Деньги есть, но они в моей квартире!!! – стал голосить Спичкин, уткнувшись носом в стену. – Как мне их достать, я на улицу не могу выйти, меня арестуют! Меня поймают менты и будут пинать по почкам, а потом посадят в тюрьму!!! Я боюсь в тюрьму, меня там обесчестят, будут мной полы мыть! Если вы мне помочь не хотите, то дайте тогда мне веревку и мыло, я пойду в подъезд удавлюсь! Ну, дайте-дайте, мне веревку!!! Я в тюрьму не пойду, я отравлюсь, утоплюсь, только не в тюрьму! Спасибо за помощь, я пошел… на похороны мои придите, пожалуйста… когда меня найдут мертвого…

Тщедушное тело его сотрясалось от рыданий, он пополз по стене к выходу. Краб посмотрел на Татьяну и молча спросил её одними глазами – как думаешь, может совершить суицид? Татьяна глазами же и ответила – может, он же творческий человек – все близко к сердцу воспринимает, а тут такой стресс – потеря любимой жены, да еще его же и в убийстве обвиняют. Не всякий выдержит, тем более такой инфантильный тип, как Матвей.

- Ладно, стой, - окликнул его Краб, - помогу тебе, чем смогу, время пока у нас еще есть…

*****

 Краб и Матвей вышли из подъезда и сели в «Лексус», который был припаркован на стоянке у дома Татьяны. Уже вечерело, снег перестал валить с неба, понемногу зажигались окна окрестных домов. Спичкин натянул спортивную шапку на брови и наглухо застегнул воротник, чтобы никто его не узнавал. Но и без этого Матвей преобразился. Во-первых, на его голове не было уже той зеленой копны волос по которой его узнавали поклонники, во-вторых, и бородку свою козлиную он начисто сбрил, да и кольца с пальцев поснимал. Нет, теперь он определенно не стал похож на звезду телеэкрана, а походил более на призывника в армию, который с тревогой во взгляде взирает на будущее, почесывая стриженную под «ноль» голову.

- Если ты хочешь, чтобы я тебе помог, - сказал Краб, заводя машину, - ты должен будешь рассказать мне всю правду о ваших с женой отношениях. Если ты будешь мне врать, то вряд ли у нас с тобой получится найти настоящего убийцу.

Матвей согласно кивнул. Краб Спичкина не знал так же хорошо как Татьяна, поэтому оставался беспристрастен и понимал, что телеведущий может водить их за нос, прикидываясь невинной овечкой. Потому для Краба существовала версия, что Матвей сам задушил жену и теперь не знает как выкрутиться, вот и попросил Краба помочь ему найти виноватого.

Побудительных причин для убийства, если разобраться на свете существует не слишком и много – во-первых, это месть, во-вторых, желание незаконно овладеть некоторыми денежными суммами или их эквивалентами, в-третьих, сексуальная похоть или ее аналоги. Различные разновидности и трех причин, типа, зависти и злобы - всё равно вытекают из одной из причин или сразу двух, а то и трех. Крабу нужно было проверить, что же заставило убийцу задушить молодую красивую женщину и начинать надо было со второй причины.

- Ты проверял не пропало ли что-нибудь из дому? - спросил Краб. - Я понимаю, что ты, когда обнаружил Элю мертвой, убежал, но ты же три часа был дома и не мог бы не заметить, что в квартире кто-то лазил, что-то искал. Если бы случайный грабитель подобрал бы ключи к твоей квартире, зашел бы когда жена спала, задушил бы её сонную, а потом стал искать деньги и драгоценности в квартире был бы кавардак.

- Всё было в порядке, - ответил Матвей, - всё на своих местах, я ничего подозрительного не увидел. Но зато я точно помню, что сережки бриллиантовые у жены в ушах были одеты, которые я ей на годовщину нашей свадьбы подарил и цепочка золотая с крестиком на шее тоже была. Я же как раз хотел её в шею поцеловать, нагнулся. У меня до сих пор прямо пред глазами эта картинка стоит: на шее у неё полотенце затянуто и под ним цепочка золотая. И сережки блестят. Эля у меня такая красивая была, а тут я даже её не узнал, показалось, что это и не она, а старуха какая-то...

- Да, смерть никого не красит, - согласился Краб, - а полотенце ваше домашнее было?

- А я знаю? – в ответ спросил Матвей. – Я за полотенцами дома не слежу…

- Ну, что ж, - сказал Краб, - мы с тобой пришли к первому выводу - что это не ограбление, иначе бы сережки и цепочку убийца бы снял обязательно. Тогда переходим к следующей версии Чья квартира - твоя или жены?

- Общая, - ответил Спичкин, - то есть была моя, я её два года назад купил, а потом в ней прописал Элю и мы стали оба владельцами. А вы подозреваете что кто-то убил Элю из-за квартиры?

- Может быть и такое, - сказал Краб и спросил. – А кроме тебя и Эли больше претендентов на жилплощадь не было? В том смысле, если вы оба с женой сгинете, кому квартира достанется?

- Как это сгинете? – растерялся Матвей.

- Ты пойми меня правильно, - продолжил Краб, - твои «хоромы» стоят сейчас за сотню тысяч баксов, а в Москве и за сотню рублей убить могут. Поэтому я и спрашиваю - нет ли родственников каких, которые бы желали стать москвичами? Если есть, то в последнее время они должны были в последнее время появиться, чтобы стянуть у тебя ключи от квартиры или сделать слепок. И это должны быть прямые наследники квартиры, иначе им смысла нет кашу эту заваривать

- И что меня тоже могут убить за квартиру? – спросил Матвей.

- Не могут, а должны, - успокоил его Краб. - Если захотят завладеть твоей квартирой.

- Но я не хочу умирать! - возмутился Матвей.

- Похоже убийц это не волнует, - ответил Краб, - давай вспоминай кто из родни наведывался в твою квартиру.

- У меня родственников тьма, - ответил Спичкин, - ведь я же знаменитый человек. Теща приезжала несколько раз. Но у неё своя квартира есть. Хорошая, большая. Она в ней с мужем живет. И ключи от нашей квартиры есть у неё. Эля у неё единственная дочь, любимая и мне кажется, что вряд ли она стала бы её душить из-за квартиры. И дача есть кирпичная, они не бедные. Элин отец умер, а муж у моей тещи моложе её на пятнадцать лет, любит её. Он Элю вырастил, он ей как отец. А в гости к нам мало кто ходит, Эля не любит этого.

- Да, - согласился Краб, - с тещей-убийцей вариант не подходит, вспоминай кто еще был у тебя или ты где ключи оставлял.

Спичкин призадумался. Он-то пропадал на работе целыми днями, гости к нему не ходили, да и самому ему некогда было по гостям ходить. И всё же он вспомнил.

- Брату один раз давал, - вспомнил Матвей, - пару недель назад. Мы с женой поссорились и я у него в Митино ночевал.

- Вот-вот с этого места поподробнее, - сказал Краб, - ты не говорил, что у тебя брат есть.