Глава 10 – Тайны, покрытые мраком, приоткрываются…

***

Краб решил, что на мобильный Эли нужно звонить с таксофона. Может быть, телефон уже в милиции, если звонить со своего мобильника, то номер определится, а это ни Крабу, ни Спичкину нужно не было. Матвей сообщил номер телефона Эли, они сели в «Лексус» и поехали искать таксофон, а Краб параллельно давал указания Матвею что и как ему говорить в двух случаях - в первом, если трубку поднимет следователь и во втором, если трубку поднимет, допустим, тесть, сидящий в квартире.

- Какой он мне тесть, - бормотал недовольно Матвей, - тесть мой умер давно, а этот приблудился к моей теще, лимита, а теперь еще в моей квартире ночует! А может, они там с тещей оба сидят…

Таксофон они нашли в круглосуточном магазине, там же купили карточку, Матвей набрал номер жены и стал ждать ответа. Никто долго не подходил и Краб решил, что телефон лежит в милиции. По ночам там никого нет, вот никто трубку и не берет. Но Матвей решил позвонить еще раз, снова набрал номер, держал долго и когда уже собрался положить трубку на рычаги, вдруг ответили и раздался голос тещи Матвея:

- Алло? Слушаю вас?

Матвей глянул на Краба, тот кивнул и Спичкин пересохшим от волнения голосом произнёс:

- Мама, здравствуйте, это Матвей...

- Какая я тебе мама, сволочь? - завопила в трубке теща. - Ты дочь мою задушил!

- Это не я, клянусь не я! - попытался возражать Матвей, но она и слушать не хотела.

- Лучше сам иди в милицию и сдайся! - продолжала кричать теща. - Поймают ведь хуже будет! Мне на глаза не попадайся, я тебе зенки выцарапаю!

И тут она зарыдала, трубку выронила, в ней появился мужской голос, который не произносил букву «р» мягко и раскатисто и посоветовал:

- Матвей, как мужик мужику - иди в милицию и во всем сознайся, тебя тогда ненадолго посадят. Я ж добра тебе желаю…

Спичкин хотел было снова начать оправдываться, но Краб нажал на рычаги таксофона, вытащил карточку, взял из рук Матвея трубку, повесил её и подтолкнул Спичкина к выходу. Когда они вышли на улицу и сели в машину, Краб сказал:

- Всё ясно, телефон в квартире и милиции там скорее всего нет.

- Откуда ты знаешь? - спросил расстроенный общением с родственниками Матвей.

- Если бы милиция сидела в засаде, они бы уговорили твою тещу не кипятиться и постараться заманить тебя домой, - пояснил Краб, - не предлагать тебе пойти и сдаться, а сделать видимость, что они тебе верят, что это не ты задушил Элю, предложить тебе помощь и заманить.

- Но что же тогда моя теща и её муж делают ночью в моей квартире? - спросил Матвей. - У них же своя квартира есть!

- Вот этого я пока не знаю, - ответил Краб, - но полагаю, что мы это выясним. Поехали.

Он завел мотор машины, вывернул колеса, «Лексус» развернулся и помчался обратно в сторону дома Матвея Спичкина.

Краб и Матвей приехали  к дому Спичкина, оставили машину недалеко от дома и вдвоем пошли к подъезду. Краб остановился, попридержал Матвея и понаблюдал за окнами минут пять. Никакого шевеления заметно не было и они направились в подъезд, поднялись по ступеньками и остановились возле двери. Матвей достал ключи и осторожно сунул  его в замок. Бесшумно открыть не получилось, замок щелкнул, дверь скрипнула, Краб проскользнул внутрь первым. Он заранее расспросил у Матвея что где находится и сразу же нырнул в зал, спрятавшись за гардиной окна.

Спичкин прошел в зал и включил свет и сел в кресло. Из спальни первым выглянул муж тещи - мужичок лет сорока, хорошо сложенный с лицом мужественным и сонным. Он запахивал халат и щурился тревожно. Увидев Матвея, на кресле настороженность и тревога спали с его лица - ведь могло быть и хуже: в двери могли проникнуть злоумышленники, а это всего-навсего Матвей. Видимо, предвидя странные события муж тещи прихватил с собой в спальню бейсбольную биту, которую сейчас и сжимал в руках. Из-за его спины выглянула и теща - женщина лет пятидесяти, хорошо сохранившаяся, с фигурой девочки, в глазах которой при виде Матвея испуг сменился яростью.

- Матвей? - удивленно спросил муж тещи. - Ты зачем сюда пришел?

- Я тут живу, - напомнил Спичкин, - а вот вы что тут делаете?

- Бей его по голове!!! - завопила теща. – Свяжем и сдадим в милицию убийцу!!!

Муж её взмахнул битой, но тут из-за занавески, кто-то ухватился сзади за биту, толкнул ногой в коленный сгиб тещиного мужа сзади и дернув за биту повалил его на пол. Муж тещи попытался подняться, но шлепок ладонью по лбу охладил его пыл, а бита оказалась в руках у Краба.

- Я не убивал Элю! - сказал Матвей. – Я её любил больше жизни! Я пришел, а она уже мертвая!

Теща ему не поверила, сверкнула глазами и рванула в спальню. Матвей кинулся за ней. Она попыталась закрыться, но Спичкин толкнул двери и тещу вместе с ними, она свалилась на пол. Матвей всегда знал, что теща его недолюбливала, постоянно пичкала Элю гадостями про мужа, говорила, что Матвей никчемный человек, что есть настоящие достойные Элиной сексуальности мужики, а этот - пугало крашенное, что при такой красоте, как у Эли она могла бы нефтяного магната захомутать. Тещин язык вносил трудности в семейную жизнь Матвея и Эли, а он не мог даже в ответ слова сказать, потому что жена сразу же на дыбы вставала:

- Как ты с моей мамой разговариваешь?

Муж тещи  на полу решил оказать сопротивление. Он попытался вскочить и броситься на Краба, но отец Татьяны метко всадил ему наконечник биты прямо в солнечное сплетение, а потом слегка ударил по спине, чтобы тещин муж упал на пол.

- Ты лежи спокойно, - посоветовал ему Краб, - мы ведь не убивать вам пришли, а только забрать Элин телефон и всё. Ты, кстати, не знаешь где он?

- В спальне на тумбочке, - ответил Вовочка.

Он оказался неплохим переговорщиком – сразу же всё рассказал, что нужно. Теща услышала из зала, что Матвею нужен Элин телефон, вскочила с пола, схватила мобильник с тумбочки правой рукой и тут же выронила на пол. Недержание предметов в руке было последствием травмы кисти, полученной теще в легкой автомобильной аварии несколько лет назад – теща могла держать правой рукой вилку, ложку, трубку телефона или ручку, но когда она сильно сжимала пальцами любой предмет, то в суставах кисти случался спазм и рука сама разжималась. Теща нагнулась, чтобы схватить упавший телефон здоровой левой рукой, но Матвей успел первым и выхватил мобильник прямо из-под её руки. Теща своими длинными наращенными ногтями вцепилась сзади в шею нагнувшегося Спичкина. Он от боли резко выпрямился и макушкой непроизвольно врезал ей прямо в нос. Раздался хруст, теща схватилась за нос и села на попу. Алые капли крови стали капать на её рубашку.

- Я не хотел, вы сами, - стал оправдываться Матвей, отступая.

- Ага, добился своего!!! – с каким-то даже восторгом крикнула теща. – Я всегда знала, что ты меня ненавидишь и только и ждешь повода меня ударить! Дождался, убийца!

- Это вы сами меня ненавидите! - выпалил Матвей. – Я не убивал Элю!

- Ты-ты-ты!!! – ничего не слушая кричала теща. – Моя любимая дочка в морге, а убийца на свободе!!!

Вовочка, услышав шум, еще раз попытался встать, но Краб прижал его битой и порекомендовал:

- Не дергайся!

Матвей показался в дверях и продемонстрировал Крабу отвоеванный им мобильник. Он подошел к книжному шкафу, выдернул оттуда одну из книжек из ряда томов, сунул её подмышку и сказал Крабу:

- Пошли!

Они спустились к машине, сели в неё и поторопились уехать, потому что наверняка оскорбленная теща Спичкина обратилась в милицию по телефону. За себя Краб не боялся - его разглядеть не успела ни теща Матвея, ни её муж. Матвей был расстроен – ему так и не удалось убедить родственников, что это не он убил свою жену. Краб ему поверил, Татьяна поверила, а вот близкие люди верить не хотят. Спичкин положил на колени том с красным переплетом, который взял из дому. Краб глянул и увидел название: «Сборник сочинений  В. И. Ленина».

- Интересуешься? - спросил Краб.

- Очень, - ответил Матвей, - много полезного в этой книжке есть.

Он открыл обложку, ткнул пальцем в первую страницу, порвал её и Краб увидел, что в вырезанном в бессмертном произведении вырезана выемка, в которой спрятаны деньги.

****

Нефтяной магнат Хорьковский прилетел в Москву из Сибири, где у него было с десяток вышек, утром ближе к полудню, вышел из здания аэропорта в окружени охраны, сел в «шестисотый» на заднее сидение и сразу же позвонил на мобильный телефон своей жене Виктории. Его не было в столице целых три дня и успел уже истосковаться по своей любимой жене. Вика ответила не сразу, а когда подняла трубку, он услышал, что дышит она тяжело и учащенно.

- Ты где, милая? – ласково спросил магнат. - Что с тобой?

- Я в тренажерном зале, - ответила Вика, глубоко дыша с подхрипыванием, - бегу на дорожке. Всё для тебя, милый, чтобы не растолстеть!

- Я уже в Москве, - решил обрадовать жену магнат, - прилетел на два дня раньше срока, по тебе очень соскучился!

- И я... по тебе... - ответила Вика.

- Я сейчас в офис заеду на часок и сразу же домой, - сообщил магнат, - ты заканчивай занятия и тоже приезжай, я буду ждать.

- Хорошо... милый... - ответила Вика и вскрикнула.

- Что с тобой? - встревожился Хорьковский.

- Ногу чуть не подвернула... - ответила Кика.

- Ладно, не буду тебе мешать, - сказал Хорьковский, - целую!

Но Вика уже отключила телефон. Закончив разговор с женой только что умильно улыбающийся магнат превратился в железного робота с холодно-расчетливым мозгом и таким же ледяным взглядом. Его помощник, услышав, что шеф закончил разговор с женой, повернулся в ожидании указаний.

- Что там у нас в офисе? - спросил магнат, пряча телефон в карман пиджака.

- Документы ждут вас на подпись, - отрапортовал помощник, - и зам ваш ждет.

- У меня всего час, предупреди его, - сказал магнат, - я хочу сегодня провести вечер дома с женой.

Помощник кивнул и добавил:

- Еще вас ждет певец Алмаз, который ездил пару раз выступать на юбилей нашего комбината в Сибири. Охрана пробовала его выгнать, но он не уходит, сказал, что вас дождется.

Хорьковский сразу же вспомнил Алмаза – они с того юбилея возвращались в Москву в самолете вместе.

- А этому клоуну что от меня нужно? - недовольно произнёс магнат. - Небось опять денег пришел просить? Нет, его я не приму.

- Он говорит, что у него для вас есть важная информация, которую вы непременно захотите узнать, - доложил помощник, - что конкретно он имеет в виду не сообщил, сказал, что только вам лично может сообщить в чем дело.

- Что там может у него быть за информация? - пробормотал Хорьковский. - Ладно, послушаю...

Кортеж из «шестисотого» и джипа охраны въехал на территорию офиса отдельно стоящем здании, находящемся в живописном парке, среди высоких елей. На первом этаже - как положено - ресторан, в подвале сауна, а вверху собственно офис. Хорьковский сразу увидел Алмаза, которого в помещение  охрана не пустила. Хорьковский вышел из машины, певец бросился к нему, но охранник невежливо оттолкнул Алмаза так, что он едва удержался на ногах.

- Извините! - закричал Алмаз. - У меня для вас срочная информация!...

- Потом-потом, - небрежно бросил ему Хорьковский, - тебя позовут...

И в окружении охраны стал подниматься по ступенькам крыльца. Алмаза оттеснили сторону. И тогда он решил идти ва-банк. Он с утра торчал тут, он так замерз, что уже не чувствовал кончиков пальцев ни на руках, ни на ногах.

- Дело касается вашей жены Виктории! - закричал Алмаз.

Хорьковский остановился как вкопанный, повернулся и безмолвно приказал притащить к нему Алмаза. Дюжие охранники подхватили певца под руки и волоком поволокли на крыльцо. Поставили на три ступеньки ниже, чем стоял магнат, хорошо еще, что на колени не опустили. Но Алмаз и так был на голову стоял ниже  и магнат глядел на него свысока.

- Что ты хочешь рассказать мне о Вике? - спросил Хорьковский.

- Это конфиденциальное дело, - ответил Алмаз, - тет-а-тет! Не для лишних ушей...

- Обыщите его и ко мне в кабинет  немедленно! - приказал магнат.

- Но ведь документы и зам вас ждет, - напомнил помощник.

- Я сказал этого ко мне в кабинет, что не ясно? - набросился на помощника магнат.

Его глаза метали молнии. С подчиненными он бывал груб, жесток иногда беспощаден, конкурентов вообще давил, как насекомых, но с женой не мог себе позволить и голоса повысить - она казалась ему феей на тонких крылышках, созданием неземным, которое он баловал и с которого пылинки сдувал. Хорьковский повернулся и пошел в офис. Алмаза быстро обыскали и подтолкнули к дверям. Некоторое время он под тяжелым взором охранников ждал в приемной, пока магнат не разрешил ему войти. Охранник кивнул ему в сторону двери, Алмаз поднялся со стула на котором сидел, открыл тяжелую дверь и оказался в просторном кабинете.

Хорьковский не сидел за столом, а стоял у окна, глядя на падающий снег. Он  даже не обернулся, когда вошел Алмаз, а только сказал:

- У тебя пять минут. Что ты хотел мне сказать?

Алмаз понял, что надо сразу же брать быка за рога, некогда ходить вокруг да около, поэтому он выпалил:

- Ваша жена Вика вам изменяет!

Даже со спины Алмаз увидел, что Хорьковский поражен, его шея с аккуратной стрижкой на затылке вздулась, плечи приподнялись, даже в кабинете запахло озоном, словно вот-вот начнётся гроза. Магнат медленно повернулся и довольно-таки спокойно сказал:

- Ты сам понимаешь что говоришь, придурок? Откуда ты вообще знаешь мою жену?

- Она сегодня была в гостях в одном месте вместе с молодым человеком по имени Владик, сидела у него на коленях, целовала его, - торопливо ответил Алмаз, - она сказала, что её муж нефтяной магнат, что она Виктория Хорьковская. А после она с Владиком собирались в тренажерный зал...

- Заткнись!!! - прикрикнул на певца магнат и хлопнул по столу ладонью.

Алмаз вздрогнул и попятился, в кабине влетел помощник с охраной, встревоженный резким звуком из кабинета шефа. Они были похожи на сторожевых собак, только что у них языки не висели от усердия  до плеча. Еще холуям-опричникам не хватало слушать бред этого сумасшедшего певуна!

- Вон отсюда!!! - заорал на них Хорьковский.

Лицо его выражало такую свирепую мину, что казалось магнат сейчас порвет Алмаза на составные части.

- Помогите! – тоненьким голосом пискнул певец, но помочь ему было некому.

*****

Краб рулил, уезжая от дома Спичкина, оставив разбираться между собой его тещу и её мужа Вовочку. Матвей тем временем копался в телефоне своей жены. Он листал записную книжку, но в ней было такое количество номеров, что разобраться кто есть кто не было никакой возможности. Некоторые записи состояли и вовсе из одной буквы или набора цифр. Матвей занервничал, понимая, что ниточку, за которую можно будет дергать, он теряет.

- Посмотри входящие и исходящие звонки и сообщения, - посоветовал Краб, - кто ей звонил в ту ночь когда она погибла и кому она звонила. Явно убийца не пришел без звонка.

Спичкин согласился, что это стоящее предложение, сказал правда, что Эля никогда никаких сообщений не писала, лень ей было писать, а вот поболтать по телефону любила. Стал листать список входящих номеров в телефоне и вслух рассказывать Крабу о тех кто звонил.

- Вот я сам позвонил перед эфиром, желал спокойной ночи, - сказал Матвей, - я всегда звоню ей перед эфиром, потом теща звонила со своего мобильника, потом какая-то Кика. Что еще за Кика такая? Я никакой Кики не знаю! И опять теща два раза.

- Кика говоришь? – переспросил Краб. – Вот нам с тобой неплохо бы эту Кику разыскать…

- А как её разыщешь, если тут только имя и телефон мобильный? – спросил Спичкин. – Вряд ли Кика с нами захочет разговаривать…

- Смотри теперь исходящие, - посоветовал Краб, - кому Эля сама звонила в ту ночь.

Матвей полистал список и сообщил:

- Эля звонила теще один раз и своей подруге Катрин еще раз, ботала целых сорок минут! И это по мобильному! Вот куда мои деньги улетали! На болтовню!

- Слушай, Спичкин, получается, что твоя жена в тот роковой вечер не звонила мужикам, - сделал вывод Краб, - звонила только своей подруге Катрин, какой-то Кике и матери. А что это за подруга такая Катрин, кто она вообще и что за образ жизни ведет?

- Да хрен её знает, кто такая, - ответил Матвей, - мутная личность, тусовщица, всё по клубам да по барам. Вроде учится где-то в университете. Но это она так говорит. Она одноклассница моей Эли, были подругами, а как Эля замуж вышла так стали больше по телефону общаться. Мужиков меняет, как перчатки. Высосет из них всё, что возможно и следующего сосет. Натуральная пиявка. Мне казалось, она дурно влияет на мою жену и я препятствовал их встречам.

- Видимо они всё-таки встречались, когда ты на работе находился, - сказал Краб, - надо нам проверить эту Катрин. Ты знаешь где её искать?

- На студии наверное, - ответил Матвей, - она киноактриса, в фильмах снимается. Эля говорила, что Катрин востребованная и популярная актриса, но мне казалось, что она и двух слов связать не может.

- А зачем её слова самой вязать, она ж по сценарию говорит, - ответил Краб, - повторяй что написано с выражением да и всё.

- Не всё так просто, - возразил Матвей, - чтоб хорошим актером быть мало читать с выражением, нужна актерская харизма.

- Что еще за харизма такая? – спросил Краб, не сильно владеющий понятиями киноискусства.

- Ну, это манкость, притягательность человека, - ответил Матвей, - вот вроде бы человек ничего не делает, просто молчит, а на него хочется смотреть, а заговорит – хочется слушать. Харизматическая личность это называется. Харизму не натренируешь – она от бога. Вот у Татьяны вашей харизма есть и даже у Алмаза есть, а вот у Катрин нету. Вообще не понимаю как её еще кто-то снимает. А вообще-то я в институте когда учился у Станиславского читал, что чем глупее женщина, тем лучше из неё актриса получается.

- А что за фильмы, где она снималась, как называются? – спросил Краб. – Я, может быть, видел…

- Я сам ни одного фильма не видел, - ответил Матвей, - мне телевизор некогда смотреть, а если я и смотрю, то только своих конкурентов на музыкальных каналах, а фильмы никогда. У Эли были какие-то кассеты с работами Катрин, но она мне их не давала смотреть, да я особо и не горел желанием. Кстати, чтобы с Катрин встретиться, можно позвонить, представиться продюсером киностудии какой-нибудь известной и она сама на встречу прибежит.

- Так и сделаем, - согласился Краб.

- А Кика? – спросил Матвей. - Как с ней быть?

- Сначала Катрин разыщем, а через неё может быть, узнаем и о Кике что-нибудь, - ответил Краб, - но сейчас утро и я думаю нам надо с тобой поехать навестить Татьяну, да немного перекусить, принять душ и вздремнуть еще хотя бы полчаса. На серьезное дело нужно идти со свежей головой. Закончим думаю до нашего завтрашнего отлета в Турцию. Мы отдыхать к морю, а ты дыши спокойно.

Матвей и сам валился с ног, все тело болело от пережитых потрясений, да и голод напомнил о себе. Краб на поверку оказался человеком слова, не бросил его, хоть поначалу Матвей и пожалел, что с ним связался, но теперь понял – всё нормально, морпех его в беде не бросит – взялся за дело, значит, будет тащить.

Они приехали домой к Татьяне, она открыла дверь и Краб, увидев лицо своей любимой дочки, едва не свалился на пороге. Такой Татьяну он никогда еще не видел – нос распух, фингалы под обоими глазами, синяк на скуле, глаза измученные и усталые. Она, увидев, что отец поражен её «красотой», усмехнулась и развела руками в стороны, мол, вот такие дела…

Краб захлопнул за собой дверь и спросил у дочери что стряслось? Матвей, успевший протиснуться в квартиру еще до того как Краб захлопнул двери, примолк, понимая, что ситуация сложилась весьма щекотливая – у людей, к которым он пришел за помощью начались свои неприятности. Спичкин по-тихому присел на пуфик в коридоре и постарался пока не попадаться на глаза.

- Приезжали кредиторы Алмаза, - ответила Татьяна, - стали хулиганить, я вмешалась, они стукнули меня несколько раз. Потом уехали.

- А сам постановщик мюзиклов где? – спросил Краб, храня спокойствие.

- Он ушел и обещал больше не возвращаться, - ответила Татьяна, - я ему денег дала на первое время. Так что давай не будем о грустном, мы с тобой не горцы, кровной местью заниматься не будем. Улетим завтра в Турцию и будем отдыхать…

- Нет уж, погоди, - остановил её Краб, - Турция Турцией, но я не позволю, чтобы всякие отморозки безнаказанно били по лицу мою дочь. Кто это такие вообще, что за кредиторы? Кто их сюда привел?

- Привел мой продюсер Яков Захожин, - ответила Татьяна, - ему Алмаз тоже должен десять тысяч долларов, вот он и решил заодно с Насосовым сорвать и свой долг с певца.

И тут в домофон позвонили, Татьяна взглянула на монитор и увидела сначала огромный букет роз, а уже потом извиняющуюся мину Захожина.

- Сам пришел! – сказал Краб, тоже узнав продюсера. – Пусть заходит!

- Папа, не надо только его бить, - попросила Татьяна, открывая дверь подъезда, - я тебя прошу, давай сначала во всем разберемся.

- Хорошо, - покорно согласился Краб, - сначала разберемся…

Матвей на всякий случай встал с пуфика и отошел в сторонку ближе к кухне. Характер Краба он успел уже изучить. Дверцы лифта в подъезде открылись, Татьяна щелкнула замком и толкнула дверь наружу. В щель просунулся букет ярко-красных роз. Захожин еще не видел, что за косяком двери стоит Краб, потому улыбался Татьяне и начал с порога произносить извинительную речь.

- Татьяна, просто меня, дурака, я всё исправлю…

Но закончить речь ему не дали, Краб вынырнул из-за косяка, схватил за плечо и с ходу врезал ему в солнечное сплетение под букет, потом перехватил за загривок и насадил его пах на свое колено. Продюсер букет выронил, розы рассыпались на полу и Захожин рухнул на них на колени. Жесткие шипы впились в пухлые коленки, продюсер хотел закричать, позвать на помощь, но не мог даже вдохнуть. Краб затащил его за шиворот в квартиру, швырнул на пол и захлопнул тяжелую дверь, подавив розы. Захожин рухнул на паркет, словно мешок картошки, сброшенный колхозником с кузова полуторки.

- Папа!!! – вскрикнула Татьяна. – Я же просила его не бить, а сначала разобраться!!!

Краб в сердцах стукнул себя ладонью по лбу и сказал с досадой:

- Извини, дочь, перепутал, ночь была такой трудной, я не выспался! Ты мне сказала сначала разобраться, а потом бить? Вот ёлки-палки, а я-то подумал, что сначала бить, а потом разбираться!

- Да ну тебя, - махнула рукой Татьяна, понимая что отец просто дурачится.

В принципе Захожину поделом досталось, он и правда притащил в её дом отморозков, а потом прятался в коридоре, когда Татьяну били. Захожин валялся на полу не эстетично. Продюсер на полу всегда выглядит не эстетично, особенно, если он еще воздух хватает ртом не в силах вдохнуть. Краб присел перед ним на корточки и сказал:

- Сейчас отдышишься и расскажешь мне где искать этих кредиторов, которые приходили сюда, пока меня не было!

Захожин торопливо закивал, показывая, что он с радостью все расскажет и покажет, лишь бы его больше не били.