"Дневник Кришнамурти" - читать интересную книгу автора (Кришнамурти Джидду)

30 сентября 1973

Длинная желтоватая змея переползала дорогу под деревом баньяна. Он совершил долгую прогулку и возвращался назад, когда увидел змею. Он шёл за ней совсем близко, по обочине дороги; змея заглядывала в каждую ямку и совсем его не замечала, хотя он чуть ли не наступал на нее. Она была довольно толстая; в середине ее тела было большое утолщение. Крестьяне, возвращавшиеся домой, прекратили разговаривать и глядели; один из них сказал ему, что это кобра и что ему лучше быть осторожнее.

yesterdays, however rich and beautiful, deny love.

You cross over a rickety bridge to the other side of a narrow, muddy stream which joins the big wide river; you come to a small village of mud and sun-dried bricks. There are quantities of children, screaming and playing; the older people are in the fields or fishing, or working in the nearby town. In a small dark room an opening in the wall is the window; no flies would come into this darkness. It was cool in there. In that small space was a weaver with a large loom; he could not read but was educated in his own way, polite and wholly absorbed in his labours. He turned out exquisite cloth of gold and silver with beautiful patterns. In whatever colour of cloth or silk he could weave into traditional patterns, the finest and the best. He was born to that tradition; he was small, gentle and eager to show his marvellous talent. You watched him, as he produced from silken threads the finest of cloths, with wonder and love in your heart. There was the woven piece of great beauty, born of tradition.

30 TH SEPTEMBER 1973

It was a long yellowish snake crossing the road under a banyan tree. He had been for a long walk and was coming back when he saw the snake. He followed it, quite closely, up a mound; it peered into every hole; it was totally unaware of him, though he was almost on top of it. It was quite fat; there was a large bulge in the middle of its length. The villagers on their way home had stopped talking and watched; one of them told him that it was a cobra and that he had better be careful.

Кобра скрылась в норе, а он пошёл дальше. Намереваясь встретить кобру снова на том же месте, он вернулся туда на следующий день. Змеи там не было, но крестьяне поставили там неглубокий горшок молока, положили несколько ноготков, большой камень, посыпанный золой, и некоторые другие цветы. Это место стало священным, и каждый день тут будут свежие цветы; все жители кругом знали, что это место стало священным. Он вернулся на это место через несколько месяцев; тут было свежее молоко, свежие цветы, и камень был заново украшен. А баньян стал немного старше.

Храм возвышался над синим Средиземным морем; он был в руинах остались только мраморные колонны. Во время войны он был разрушен, но по-прежнему был священным храмом. Однажды вечером, когда мрамор был освещен золотыми лучами солнца, ты почувствовал атмосферу святости; ты был один, не было вокруг туристов с их нескончаемой болтовнёй. Колонны сияли чистым золотом, а море далеко внизу было ярко-синим. Там находилась статуя богини, охраняемая и содержащаяся под замком, её можно было видеть лишь в определённые часы, и она теряла красоту святости. Синее море пребывало неизменным.

Это был милый коттедж в сельской местности с газоном, за которым хорошо ухаживали, подстригали и пропалывали сорняки многие годы. Всё вокруг выглядело хорошо ухоженным, процветающим, радостным. За домом был небольшой огород; это было чудесное место с тихим ручьём, почти беззвучно струившимся поблизости. Дверь открыли и припёрли её статуей Будды, которую ногой подпихнули к двери. Хозяин совершенно не сознавал, что он делал; для него это был просто удобный предмет для удерживания двери. Интересно, обращался бы он так же со статуей, которую он глубоко чтил, будучи христианином? Вы отвергаете священные вещи

The cobra disappeared into a hole and he resumed his walk. Intent on seeing the cobra again at the same spot, he returned the next day. There was no snake there but the villagers had put a shallow pot of milk, some marigolds and a large stone with some ashes on it and some other flowers. That place had become sacred and every day there would be fresh flowers; the villagers all around knew that that place had become sacred. He returned several months later to that place; there was fresh milk, fresh flowers and the stone was newly decorated. And the banyan was a little older.

The temple overlooked the blue Mediterranean; it was in ruins and only the marble columns remained. In a war it was destroyed but it was still a sacred sanctuary. One evening, with the golden sun on the marble, you felt the holy atmosphere; you were alone, with no visitors about and their endless chatter. The columns were becoming pure gold and the sea far below was intensely blue. A statue of the goddess was there, preserved and locked up; you could only see her at certain hours and she was losing the beauty of sacredness. The blue sea remained.

It was a nice cottage in the country with a lawn that had been rolled, mown and weeded for many a year. The whole place was well looked after, prosperous and joyful; behind the house was a small vegetable garden; it was a lovely place with a gentle stream running beside, making hardly a sound. The door opened and it was held back by a statue of the Buddha, kicked into place. The owner was totally unaware of what he was doing; to him it was a door-stop. You wondered if he would do the same with a statue he revered, for he was a Christian. You deny the sacred things

другого, но бережно относитесь к своим; верования другого — это суеверия, но ваше собственное — разумно и истинно. Что же священно?

Он сказал, что нашёл это на взморье; это был отшлифованный морем кусок дерева в форме человеческой головы, кусок твёрдого дерева, которому эту форму придали морские волны, омывая его долгие годы. Он принёс его домой и поставил над камином; время от времени он взглядывал на этот предмет и восторгался тем, что сделал. Однажды он положил около этой деревянной головы цветы, а потом это стало случаться каждый день; ему было не по себе, если около неё не было свежих цветов, и постепенно этот кусок отшлифованного дерева приобрёл очень важное значение в его жизни. Он никому кроме себя не позволял дотрагиваться до этой вещи; другие люди могли осквернить её; сам же, прежде чем её коснуться, мыл руки. Эта деревянная голова стала для него святой, священной, и он единственный был её высочайшим служителем, её представителем; она говорила ему такие вещи, которых сам он никогда не знал. Его жизнь заполнилась этим, и он был, по его словам, несказанно счастлив.

Что есть священное? Не вещи, созданные умом, руками или морем. Символ никогда не является реальностью; слово «трава» — это не трава, которая растёт на лугу; слово «бог» не является богом. Слово никогда не содержит в себе целого, каким бы искусным ни было описание. Слово «священный» не имеет никакого значения само по себе; оно приобретает священность только в своем отношении к чему-то, что иллюзорно или реально. Реальное — это не слова, идущие от ума; реальность, истина, есть нечто такое, к чему мысль не может прикоснуться. Там, где есть воспринимающий, нет истины. Мыслящий и его мысль должны прийти к концу, чтобы истина была. Тогда то, что есть, является священным — тот древний мрамор в золоте солнечных лучей, та змея и тот крестьянин. Где

of another but you keep your own; the beliefs of another are superstitions but your own are reasonable and real. What is sacred?

He had picked it up, he said, on a beach; it was a piece of sea-washed wood in the shape of a human head. It was made of hard wood, shaped by the waters of the sea, cleansed by many seasons. He had brought it home and put it on the mantelpiece; he looked at it from time to time and admired what he had done. One day, he put some flowers round it and then it happened every day; he felt uncomfortable if there were not fresh flowers every day and gradually that piece of shaped wood became very important in his life. He would allow no one to touch it except himself; they might desecrate it; he washed his hands before he touched it. It had become holy, sacred, and he alone was the high priest of it; he represented it; it told him of things he could never know by himself. His life was filled with it and he was, he said, unspeakably happy.

What is sacred? Not the things made by the mind or hand or by the sea. The symbol is never the real; the word grass is not the grass of the field; the word god is not god. The word never contains the whole, however cunning the description. The word sacred has no meaning by itself; it becomes sacred only in its relationship to something, illusory or real. What is real is not the words of the mind; reality, truth, cannot be touched by thought. Where the perceiver is, truth is not. The thinker and his thought must come to an end for truth to be. Then that which is, is sacred that ancient marble with the golden sun on it, that snake and the villager. Where there's

нет любви, там нет ничего священного. Любовь целостна, и в ней нет никакого дробления, никакой фрагментации.