"Дневник Кришнамурти" - читать интересную книгу автора (Кришнамурти Джидду)

28 сентября 1973

Большая чёрная собака только что задушила козу; её жестоко наказали и посадили на цепь; теперь она жалобно скулила и лаяла. Дом был обнесён высоким забором, но каким-то образом коза забрела во двор; собака погналась за ней и задушила её. Владелец дома урегулировал конфликт, принеся извинения и уплатив деньги. Это был

you heard its agonizing cries. So it went on day after day: death is always everywhere, as sorrow is.

The beauty of truth and its subtleties are not in belief and dogma, they never are where man can find them for there is no path to its beauty; it is not a fixed point, a haven of shelter. It has its own tenderness whose love is not to be measured nor can you hold it, experience it. It has no market value to be used and put aside. It is there when the mind and heart are empty of the things of thought. The monk or the poor man are not near it, nor the rich; neither the intellectual nor the gifted can touch it. The one who says he knows has never come near it. Be far away from the world and yet live it.

The parrots were screeching and fluttering around the Tamarind tree that morning; they begin early their restless activity, with their coming and going. They were bright streaks of green with strong, red, curved beaks. They never seemed to fly straight but always zig-zagging, shrieking as they flew. occasionally they would come to sit on the parapet of the verandah; then you could watch them, but not for long; they would be off again with their crazy and noisy flight. Their only enemy seemed to be man. He puts them in a cage.

28 TH SEPTEMBER 1973

The big black dog had just killed a goat; it had been punished severely and tied up and it was now whining and barking. The house had a high wall around it but somehow the goat had wandered in and the dog had chased and killed it. The owner of the house made amends with words and silver. It was

большой дом, его окружали деревья, но газон никогда не был полностью зелёным, как бы обильно его ни поливали. Солнце нещадно палило, и все цветы и кусты приходилось поливать дважды в день; почва была скудная, и дневной зной иссушал зелень. Но деревья хорошо разрослись, давали приятную тень, и можно было сидеть под ними ранним утром, пока солнце ещё было за деревьями. Это было хорошее место, если вам хотелось спокойно посидеть и погрузиться в медитацию, но под этими деревьями нельзя было бы грезить наяву и предаваться приятным иллюзиям. В тени этих деревьев была слишком большая суровость, слишком большая требовательность, поскольку всё место было как бы предназначено именно для такого рода спокойного созерцания. Вы могли позволить себе приятные фантазии, но вскоре вы бы обнаружили, что место не располагает к построению мысленных образов.

Он сидел, прикрыв голову, и плакал; только что умерла его жена. Он не хотел, чтобы дети видели его слезы; они тоже плакали, не вполне понимая, что произошло. Мать многих детей сначала нехорошо себя почувствовала, а потом тяжело заболела; отец не отходил от неё, а однажды после каких-то церемоний мать вынесли. Дом как-то странно опустел, лишённый того благоухания, которое придавала ему мать; и никогда больше дом не станет таким, как прежде, потому что теперь в нём поселилась печаль. Отец знал это; дети утратили кого-то навсегда, но они пока ещё не осознавали, что означает печаль.

Она всегда здесь; вы не можете просто о ней забыть или скрыть её в какой-то форме развлечения, религиозного или иного. Вы можете бежать от неё, но она будет там, чтобы встретить вас снова. Можете самозабвенно чему-нибудь поклоняться, углубиться в молитву или с головой уйти в какое-то удобное верование, но она непрошено явится вновь. Печаль вырастает, рождая горечь, цинизм

a large house with trees around it and the lawn was never completely green however much it was watered. The sun was cruelly strong and all the flowers and bushes had to be watered twice a day; the soil was poor and the heat of the day almost withered the greenery. But the trees had grown large and gave comforting shadows and you could sit there in the early morning when the sun was well behind the trees. It was a good place if you wanted to sit quietly and lose yourself in meditation, but not if you wanted to daydream or lose yourself in some satisfying illusion. It was too severe there in those shadows, too demanding, for the whole place was given over to that kind of quiet contemplation. You could indulge in your friendly fantasies but you would soon find out that the place did not invite the images of thought.

He was sitting with a cloth over his head, weeping; his wife had just died. He did not want to show his tears to his children; they too were crying, not quite understanding what had happened. The mother of many children had been unwell and lately very sick; the father sat at her bedside. He never seemed to go out, and one day, after some ceremonies, the mother was carried out. The house had strangely become empty, without the perfume that the mother had given to it, and it was never the same again for there was sorrow in the house now. The father knew it; the children had lost someone forever but as yet they did not know the meaning of sorrow.

It is always there, you cannot just forget it, you cannot cover it up through some form of entertainment, religious or otherwise. You may run away from it but it will be there to meet you again. You may lose yourself in some worship, prayer or in some comforting belief but it will appear again, unbidden. The flowering of sorrow is bitterness, cynicism

или невротическое поведение. Вы можете стать агрессивным, способным на насилие и опасным в своём поведении, но печаль всегда будет рядом с вами. Вы можете обладать властью, высоким положением, иметь много денег, но она всегда будет в вашем сердце, ожидая и готовясь. Что бы вы ни делали, вы не можете убежать от неё. Любовь, которая у вас есть, в печали приходит к концу; печаль — это время, печаль — это мысль.

Срубили дерево, и вы проливаете слезу; ради вашей склонности убили животное; земля разрушается ради вашего удовольствия; вас так воспитывают, чтобы убивать, уничтожать, человек против человека. Новая технология и машины избавляют человека от тяжёлого труда, но никакая созданная мыслью вещь не может прекратить вашей печали. Любовь — это не наслаждение.

Она пришла, доведённая до отчаяния своей печалью; она говорила, изливая своё горе, обо всём, что ей пришлось пережить, — смерть, несерьёзность её детей, их политическая деятельность, их разводы, их разочарование, крушение надежд, горечь и абсолютная пустота и бессмысленность всей жизни. Она была немолода; в молодости она просто веселилась, некоторое время интересовалась политикой, более серьёзно — экономикой, а в общем жила примерно так, как живут почти все люди. Её муж недавно умер, и все печали, казалось, обрушились на неё. Пока мы разговаривали, она стала спокойнее.

— Всякое движение мысли усиливает печаль. Мысль, с её воспоминаниями, образами удовольствия и боли, с её одиночеством и слезами, жалостью к себе и раскаянием, — это почва для печали. Слушайте то, что говорится. Просто слушайте — не отголоски прошлого, не то, как превозмочь свою печаль или как убежать от её мук, — а слушайте вашим сердцем, всем вашим существом то, что сейчас говорится. Ваши зависимость и привязанности подготовили почву для вашей печали. Ваше пренебрежение

or some neurotic behaviour. You may be aggressive, violent and nasty in your conduct but sorrow is where you are. You may have power, position and the pleasures of money but it will be there in your heart, waiting and preparing. Do what you will you cannot escape from it. The love that you have ends in sorrow; sorrow is time, sorrow is thought.

The tree is cut down and you shed a tear; an animal is killed for your taste; the earth is being destroyed for your pleasure; you are being educated to kill, to destroy, man against man. The new technology and machines are taking over the toil of man but you may not end sorrow through the things that thought has put together. Love is not pleasure.

She came desperate in her sorrow; she talked, pouring out all the things she had been through, death, the inanities of her children, their politics, their divorces, their frustrations, bitterness and the utter futility of all life that had no meaning. She was not young any more; in her youth she had just enjoyed herself, had a passing interest in politics, a degree in economics and more or less the kind of life that almost everyone leads. Her husband had died recently and all sorrow seemed to descend upon her. She became quiet as we talked.

Any movement of thought is the deepening of sorrow. Thought with its memories, with its images of pleasure and pain, with its loneliness and tears, with its self-pity and remorse, is the ground of sorrow. Listen to what is being said. Just listen not to the echoes of the past, to the overcoming of sorrow or how to escape from its torture but listen with your heart, with your whole being to what is now being said. Your dependence and attachment have prepared the soil for your sorrow. Your neglect

изучением себя и красотой, которую это изучение приносит, питает вашу печаль; вся ваша эгоцентрическая деятельность ведёт вас к этой печали. Просто слушайте то, что говорится, оставайтесь с печалью, не уходите от неё. Всякое движение мысли усиливает печаль. Мысль — это не любовь. В любви нет печали.