"Занимательная Греция" - читать интересную книгу автора (Михаил Гаспаров)
Прощание Гектора с Андромахой
Вот один из самых знаменитых эпизодов «Илиады». Идет первый большой бой, описанный в поэме. Ахилл уже поссорился с Агамемноном и уже отстранился от битв, но греки еще сильны и теснят троянцев. Тогда троянский вождь Гектор покидает поле сражения и идет в Трою: пусть троянские женщины помолятся враждебной Афине — может быть, она смилостивится и пощадит троянцев. Отдав распоряжения, он хочет увидеть свою жену Андромаху и своего младенца-сына Астианакта («Градовластителя»): вдруг он погибнет в бою и больше их не увидит? И он встречает их у самых ворот, ведущих к полю боя. В общем ходе событий «Илиады» это пауза, передышка, обо всем этом можно было бы и совсем не рассказывать, но Гомер вмещает сюда и трагический контраст грозной военной и мирной семейной жизни, и — в словах Андромахи — эпизод из начальных лет Троянской войны, и — в предвиденье Гектора — грядущий исход войны, и долг тех, кто со щитом, и долю тех, кто за щитом.
Гектор, пройдя через город широкий, ворот достигаетСкейских — как раз через них и выход был на равнину, —Вдруг домовитая тут ему повстречалась супруга,Дочь Этиона великодушного, Андромаха.Жил Этион отец у подножья лесистого ПлакаВ Фивах нижнеплакийских и киликийцами правил;Дочь же его за меднодоспешного Гектора вышла.Там она встретилась с мужем; за нею почтенная няня,Нежно прижавши к груди младенца, несла малютку,Сына Гектора милого, — был, как звезда, он прекрасен,Гектор Скамандрием звал его, прочие ж в городе людиАстианактом за то, что оплотом для Трои был Гектор.Как поглядел на ребенка, невольно отец улыбнулся.Рядом жена Андромаха стояла и плакала горько.За руку мужа взяла она и так говорила:— Ты, удивительный, сам себя губишь своею отвагой.Видно, не жалко ни сына тебе, ни меня, горемычной,Что вдовою скоро останусь: ведь скоро ахейцы,Ринувшись все на тебя, умертвят, — а мне так отраднейБыло бы в землю сойти, чем мужа лишиться. КакоеВ жизни мне будет тепло, когда тебя гибель постигнет?Скорби одни! Ведь нет у меня ни отца, ни родимой:Ах, убил отца моего Ахилл боговидный,Да и город родной киликийцев сровнял он с землею —Фивы высоковоротные. Но Этионово тело,Даже убитого, не обнажил, сохраняя почтенье.Сжег его он по чину с доспехами бранными вместеИ могильник насыпал. Вокруг же вязы взрастилиГорные нимфы, Зевеса эгидоносного девы.Гектор, ты мне отец, и мать для меня ты, Гектор,Ты один мне брат, и ты мне супруг цветущий,Сжалься теперь надо мной, останься с нами на башне,Войско ж поставь у дикой смоковницы: там всего меньшеГород наш защищен и доступней для приступа стены.Ей отвечает сверкающий шлемом Гектор великий:— Все, что ты здесь говоришь, и меня беспокоит, но стыдноМне пред троянцами и троянками в длинных одеждах,Если буду, как трус дрянной, уклоняться от битвы.Сам я знаю отлично, поверь и сердцем и духом:Будет некогда день — и священная Троя погибнет,С нею погибнет Приам и народ копьеносца Приама!Но не о гибели стольких троянцев теперь сокрушаюсь,Не о братьях отважных моих, которые скороВ прах полягут, убиты рукою врагов разъяренных, —Лишь о тебе я горюю! Ахеец в панцире медномВсю в слезах тебя уведет далеко в неволю:В Аргосе будешь ты ткать полотно чужеземной хозяйке,Воду будешь носить с Мисеидских ключей и Гиперских,Сердце скрепя, подчиняясь невольно безрадостной доле.Кто-нибудь, видя, как слезы ты проливаешь, промолвит:«Гектора это жена, был в сраженьях воителем первымОн среди войска троянцев, когда Илион разрушали».Скажет так кто-нибудь, и сильней защемит на сердце:Нет человека, который тебя от неволи б избавил.Пусть же я умру и сыпучим песком закроюсьРаньше, чем плен твой увижу и жалобный плач твой услышу! —Так говоря, наклонился к ребенку блистательный Гектор,Но младенец на грудь своей няни в одежде прекраснойС криком отпрянул назад, испугавшись отцовского вида:Меди он забоялся, султана из конской гривы,Видя, как она свесилась с самой верхушки каски.Милый отец и добрая мать рассмеялись на это.Гектор блистательный шлем с головы своей быстро снимает,Ставит на землю проворно сияньем блестящую каску,Сам же сына целует и, на руки взявши, высокоВверх поднимает, Зевсу молясь и прочим бессмертным:— Зевс и вечные боги! взгляните на сына-младенца!Вырастет пусть он, как я, выдающимся между троянцев.Силы пошлите ему, добродетель, — да царствует мощно,Чтобы могли сказать про него: «Отца превзошел он!» —Глядя, как с битвы идет, возвращаясь с кровавой добычей,Снятой с убитых врагов, материнское радуя сердце. —Сына с рук на руки передает он милой супруге.Крепче она прижала дитя к груди благовоннойИ улыбнулась сквозь слезы. Взглянул супруг, умилился,Ласково обнял ее и так говорит напоследок:— Бедная ты! Не кручинь обо мне свою душу сверх меры.Если судьба мне живым быть, никто на тот свет не отправит,А судьбы своей ни один не избегнет из смертных,Ни дурной, ни хороший, с первой минуты рожденья.Ты же домой отправляйся, займись своими делами,Сядь за станок иль за прялку да наблюдай, чтоб без делаДевушки не болтались. Война — занятье мужское:Мне из мужчин илионских оно особенно близко.Так сказав, поднимает свой шлем блистательныйГектор с конской гривой. Супруга ж домой пошла восвояси,Но, не раз обернувшись, глазами его провожала…