"Убийца среди нас" - читать интересную книгу автора (Грэнджер Энн)

Глава 8

— С этими цифрами что-то не так! — решительно заявил Маркби.

— Ничего не понимаю! — вздохнула Марджери Коллинс.

Всю вторую половину дня понедельника шел дождь, мелкий, но нескончаемый. Капли били по стеклам квартиры, в которой жила покойная Эллен. Маркби и Марджери сидели за обеденным столом. В комнате было холодно. Немного помявшись, Марджери вышла в кухню и сварила кофе. Правда, сама пить не стала. Над ее чашкой клубился пар, но на холоде кофе скоро остыл, и на поверхности образовалась пленка.

— Как будто сидишь за столом с покойником! — вздохнула Марджери.

— Надеюсь, вы не меня имеете в виду, — галантно заметил Маркби.

Губы у Марджери дрогнули в улыбке, которая, впрочем, почти сразу растаяла. Но и сам Маркби склонен был согласиться с наследницей. В квартире было гулко и пусто — все говорило о том, что владелица покинула ее навсегда. В ноздри проникал еле заметный запах тлена. Мебель покрылась пылью. Груда бумаг на столе лишь подчеркивала то обстоятельство, что здесь больше никто не живет. Они проводили посмертное деловое совещание.

Маркби взял сверху несколько выписок с банковского счета, сколотых вместе.

— Вот, смотрите. Судя по этим выпискам, за последние восемь месяцев Эллен несколько раз сдавала в банк выручку. Она ходила в банк примерно каждые шесть недель. Я говорю — примерно, потому что сроки неточны, но все же она сдавала выручку довольно регулярно. Отсюда видно, что общая сумма прибыли не слишком велика, однако дела в «Иголочке» все же шли неплохо. И все-таки, почему она сдавала деньги не день в день?

Он побарабанил пальцами по одной из выписок, и Марджери, смахнув с глаз плохо подстриженную челку, тоже заглянула в документ.

— По сравнению с таким же периодом прошлого года доход вырос на тысячу фунтов. А еще говорят, что наша экономика переживает спад! — Маркби придвинул к себе еще одну стопку документов. — Вы любезно предоставили мне счета за доставленные в тот же период товары. Если сравнить приход и расход, чем мы и занимались, становится ясно, что цифры не совпадают. Судя по количеству заказов и количеству товара на складе, сейчас дела в магазине идут не лучше и не хуже, чем всегда. Скажите, пожалуйста, Марджери, повысился ли в последние шесть-восемь месяцев спрос на шерсть, нитки и прочее? Растут ли продажи? Может, наблюдается ажиотажный спрос на какой-то определенный товар?

Марджери покачала головой:

— Нет. Летом товары для рукоделия раскупаются плохо. Подъем продаж начинается в августе — хозяйки запасаются шерстью в преддверии долгих зимних вечеров. Кто-то вышивает скатерть, кто-то вяжет мужу свитер. Можно сказать, рукоделие — зимнее хобби. Поэтому мы заранее заказали очередную партию шерсти… то есть собирались заказать. Я написала поставщикам и попросила немного придержать товар. Мне не хотелось аннулировать заказ. С другой стороны, нехорошо, если коробки с шерстью доставят на днях. Ведь завещание еще не утверждено официально, и я не знаю, как буду расплачиваться.

— Понятно. Но давайте вернемся к прошлому году. Откуда взялись лишние деньги, которые Эллен внесла на счет «Иголочки»?

— Не знаю, мистер Маркби! — Марджери заволновалась. Дождь сильнее забарабанил по стеклу, и она, обернувшись, бросила на окно затравленный взгляд. — Я никогда этим не занималась. Никогда не ходила в банк. Выручку всегда сдавала Эллен. Она ходила в банк каждый день, потому что считала, что хранить деньги дома опасно. Говорила, что об этом рано или поздно станет известно. Но финансовые дела она со мной не обсуждала!

Маркби вздохнул и начал раскладывать документы по папкам.

— Придется показать вашу документацию специалисту. Здесь нужен человек, который лучше меня разбирается в бухгалтерии. — Старший инспектор имел в виду сотрудника отдела по борьбе с экономическими преступлениями, но не собирался еще больше тревожить Марджери. — Эллен никогда не пользовалась услугами профессионального бухгалтера?

— Она все делала сама. Правда, в первый год, когда мы только открылись, она действительно приглашала кого-то из одной фирмы в Бамфорде, но потом сказала, что разобралась во всем сама и не понимает, зачем нужно кому-то доплачивать. — Прикусив губу, Марджери наблюдала, как Маркби складывает все документы и папки в кейс. — Мистер Маркби, я знаю, что Эллен… убили, зверски убили, и вы ищете ее убийцу. Но… неужели так уж необходимо копаться в ее делах? Эллен бы это не понравилось. Вот я сижу здесь, и мне кажется, что она тоже где-то рядом… что она видит и осуждает нас… меня. И мне кажется, что я в чем-то виновата перед ней.

— Вам ни к чему себя винить. Да, будь Эллен жива, она вряд ли одобрила бы, что мы лезем в ее дела. Но ее убили. И если даже ее дух витает здесь, то, я уверен, только потому, что она хочет, чтобы восторжествовала справедливость! — Маркби улыбнулся — как он надеялся, ободряюще. — Если бы я не видел необходимости заниматься финансовой стороной вопроса, я бы и не прикоснулся к бухгалтерским книгам. Поверьте, я человек занятой и у меня много других дел, которые тоже требуют моего внимания.

— Да, понимаю, — пробормотала Марджери. — Но… что конкретно вы ищете? Да, баланс не сходится, но ведь совсем немножко? По-моему, это не важно…

На бледном треугольном личике Марджери глаза, еще увеличенные толстыми линзами очков, казались просто огромными.

Она смутно напомнила Маркби Минни-Маус, подружку Микки-Мауса. Интересно, в самом ли деле она настолько наивна, что полагает «не важным» то, что баланс «немножко не сходится»? А может, она по-прежнему хранит верность покойной хозяйке и старается защитить репутацию Эллен? Странное она все-таки создание. Маркби сочувствовал Марджери, но в то же время испытывал по отношению к ней легкое отвращение.

— Я ищу мотив, — негромко сказал он.

Субтильная фигурка его собеседницы как будто съежилась и исчахла еще больше, если такое возможно. Марджери вжалась в стул, ссутулилась и выглядела особенно жалко.

— Деньги — корень всех зол! — произнесла она кротко, но убежденно.

— Поймите, Марджери, убивают не только из-за денег. Мотивом может стать, например, любовь, ревность, зависть…

Марджери почти неслышно прошептала:

— Ни о чем таком я ничего не знаю…

— Многие, — ответил Маркби почти так же тихо, — услышав ваши слова, скажут, что вам повезло.

Порыв ветра бросил в окна новый шквал дождя, и капли настойчиво забарабанили по стеклу и подоконнику, словно нетерпеливые пальцы пытались открыть защелку. Маркби подумал: «Возможно, тень Эллен все-таки пытается проникнуть сюда и помешать мне». Поздно! Правила игры устанавливает он.

— Я искал мотив, — говорил он позже Пирсу, сидя у себя в кабинете. — И кажется, нашел. — Он постучал по мокрому кейсу с документами, который положил на столешницу, и снял зеленый дождевик, забрызгав пол. — Магазин миссис Брайант, — он подошел к вешалке, повесил плащ на крючок и кое-как пригладил волосы, — служил не только центром рукоделия, но и прачечной!

Повернувшись, он увидел, что брови Пирса удивленно взлетели вверх, и пояснил:

— Я имею в виду не стирку грязного белья, а отмывание денег. Хотя грязное белье и грязные деньги часто бывают связаны между собой!

— Ничего себе, — сказал Пирс, помолчав. — По-вашему, она занималась шантажом?

— Непонятно откуда взявшиеся деньги, которые она более или менее регулярно переводила на счет последние восемь месяцев… На первый взгляд она перечисляла в банк доходы от продаж, однако документы рост продаж не подтверждают. Происхождение лишних денег не ясно. Какой напрашивается вывод?

— Но ведь в деньгах-то она не нуждалась! Дела в магазине шли неплохо.

— Шантажисты действуют не только с целью наживы.

— По-вашему, ее наследница, Марджери Коллинс, в курсе?

— Сомневаюсь. Мисс Коллинс отличается безупречной честностью. Но возможно, она что-то подозревала. А теперь пытается покрывать свою бывшую хозяйку. Между прочим, странные у них были отношения! Эллен не дружила с Марджери, не покровительствовала ей, но завещала ей крупную сумму денег и магазин. Муки совести? Извращенное чувство юмора? Ей было все равно, кому достанутся деньги? Этого мы уже не узнаем. Марджери как будто восхищалась Эллен, но не особенно любила ее. Сейчас, по-моему, ее гнетет то, что она должна испытывать благодарность. Бедная девочка совсем запуталась.

— Шантаж… — повторил Пирс. — Его жертва уж точно не заявит о себе.

— А может, жертва именно и заявила… Схватила нож и положила конец всей истории. — Маркби не сводил глаз с кейса. — Эллен Брайант играла с огнем. Как глупо… Ужасно глупо!

— Я ни о чем не жалею!

Слова мисс Маппл повторяли строку из песни покойной Эдит Пиаф, но внешне она совершенно не напоминала знаменитую французскую певицу. Несмотря на то что Хоуп Маппл была полностью одета и сидела на диване у себя в гостиной, Маркби испытывал такое же смятение, как когда его собеседница бегала по лужайке голышом. Сейчас на ней было одеяние похожее на палатку, собранную наверху в подобие круглого хомута разных оттенков фиолетового. Густые черные волосы она зачесала назад, и они окружали ее голову, как нимб. Длинные серьги доставали до плеч. Серьги, судя по виду, были самодельными: бисер, нанизанный на серебряную проволоку. Маркби почти не сомневался в том, что Хоуп сделала их сама.

Комнату заполняли и другие образчики ее творчества: картины, глиняные горшки и вазы, абстрактные коллажи, сделанные из пуговиц, скрепок и лоскутков пестрой материи.

— А, вы заметили! — сказала Хоуп, проследив за его взглядом. — Работа моих учеников.

— Из политехнического института?

— Нет, из психиатрического отделения больницы. Знаете, старший инспектор, если разум в каких-то областях закрыт, в других областях открываются окна. Я неоднократно видела замечательные произведения искусства, сделанные людьми, которых общество считает психически неполноценными или больными. Знакомы ли вам творения Ричарда Дадда, художника девятнадцатого века?

— Да. Незабываемые, фантастические произведения!

— А ведь он страдал манией убийства!

— Кстати, об убийстве… — начал Маркби, но Хоуп перебила его:

— Я абсолютно ничего об этом не знаю. Полагаю, вы снова хотите поговорить об убийстве Эллен. Я уже говорила, что совершенно ничего о нем не знаю! Да, я видела Эллен в тот день. Она пришла в Спрингвуд-Холл, чему я не удивилась. Она входила в наше общество, и я рассчитывала на ее поддержку. Своей демонстрацией протеста я защищала наш край, нашу историю, наше наследие! Мы стремимся сохранять, а не разрушать, старший инспектор! Повторяю, я ни о чем не жалею! — Она тряхнула черными кудрями. — Вы, наверное, считаете меня сумасшедшей. Это не так!

В подкрепление своих слов, как будто заранее рассчитывая на то, что Маркби станет возражать, Хоуп погрозила ему пальцем, унизанным кольцами.

— Ну и считайте меня какой хотите, раз вы так думаете. Однако я не сумасшедшая. Я прожила в Бамфорде всю жизнь. Спрингвуд-Холл был частью моего детства. Знаю, там уже много лет никто не живет, но здание служило для других целей. Если помните, одно время там была школа, а потом пансионат для инвалидов. Но конечно, здание расположено вдали от всего и там нет современных удобств, поэтому пришлось отказаться от этой затеи. Я сама неоднократно бывала в Спрингвуд-Холле, когда там был пансионат, и давала инвалидам уроки живописи. Они были очень довольны. Потом мы устроили выставку наших работ в помещении церкви. Все посетители были восхищены и получили незабываемые впечатления! Я знаю, что последние несколько лет Спрингвуд-Холл пустовал, но ему можно и нужно было найти новое применение. Такое, чтобы туда могли приходить жители Бамфорда и окрестностей. — Хоуп скорчила недовольную гримасу. — А новый отель и ресторан… Вряд ли жители Бамфорда будут приходить туда! Спрингвуд-Холл станет островком для богатых чужаков, гостей, перелетных птиц, и, хуже всего, местные жители не будут иметь туда доступа!

Маркби ничего не ответил мисс Маппл, потому что она, пусть и неосознанно, нащупала его ахиллесову пяту. Ему хотелось сказать: «Все это очень хорошо, и в целом я с вами не спорю. Я согласен, что в идеале следовало бы найти Спрингвуд-Холлу такое применение, чтобы он служил местным жителям. Но надо смотреть правде в глаза: Спрингвуд-Холлом никто не хотел заниматься. Да, одно время в нем разместили школу, потом — благотворительное учреждение. Когда же выяснилось, что Спрингвуд-Холл не подходит ни для того ни для другого, его просто забросили. Никто не вызвался добровольно отреставрировать старый дом, и потому он много лет ветшал и разрушался. Ремонт обошелся бы в целое состояние». Но старший инспектор приехал к Хоуп не для того, чтобы спорить с ней, поэтому он благоразумно оставил свои соображения при себе.

— Миссис Брайант состояла в вашем обществе. — Он решительно вернул разговор в нужное русло. — Я пытаюсь узнать о ней как можно больше. Кажется, здесь у нее было немного друзей, поэтому ее отношения с другими членами Общества защиты исторических памятников чрезвычайно важны.

Хоуп расслышала слово «важны», зашуршала своей палаткой и самодовольно хмыкнула. Одна из трех собачонок, бродивших по комнате, подняла мордочку и залилась звонким лаем. Маркби с опаской покосился на собачек и незаметно стряхнул с рукава собачью шерсть.

— Она, — отрывисто проговорила Хоуп, — была не очень общительна. Эллен была трудным человеком.

— Вы имеете в виду — для вашего общества?

— Нет, для самой себя. Несчастного человека видно сразу, старший инспектор. Такие люди распространяют вокруг себя атмосферу страдания. Они передают свои несчастья другим. Эллен была очень ожесточена.

— Почему?

— Откуда мне знать? — Широкие плечи Хоуп передернулись. — Я пыталась наладить с ней отношения, как только не старалась! Даже предложила вместе со мной давать уроки рукоделия и гончарного искусства. Ведь она тоже была в некотором роде причастна к искусству… Так сказать, искусство с коммерческим уклоном.

Слово «коммерческий» она произнесла с неподражаемой интонацией. Маркби развеселился.

— И что же ответила Эллен? — спросил он.

Фиолетовая палатка начала вздыматься и опускаться.

— Она была очень груба! Сказала, что ей неинтересно заниматься мазней и нанизывать бисер! Иногда она бывала очень резкой. Ничего удивительного, что у нее не было друзей!

— В обществе с ней никто особенно не дружил?

— Нет. Хотя… — Хоуп помолчала. — Нет. В общем, нет.

Маркби решил пока не настаивать.

— Как по-вашему, почему ее убили?

— Старший инспектор! — Хоуп подалась вперед. — Вам надо думать не о том, почему ее убили, а о том, где ее убили! Вам надо сейчас не у меня сидеть, а ехать в отель «Спрингвуд-Холл» и расспрашивать тамошних обитателей!

— Каким образом отель связан с ее гибелью? Разве что она оказалась там на общественном мероприятии, где было много народу?

— Какой же вы все-таки непонятливый! По-моему, все очевидно. Она узнала об отеле нечто зловещее, и ее убили, чтобы она ничего не рассказала!

— Что именно она узнала?

— Это уж ваше дело выяснить, что именно, — заявила мисс Маппл, откидываясь на спинку дивана. — Не мое. Идите и поговорите с Шумахером.

— Да, наверное, придется. — Маркби встал, собираясь уходить. — Если вы все-таки вспомните что-нибудь важное, пожалуйста, позвоните мне. Все, что вы расскажете, останется строго между нами.

Хоуп смерила его презрительным взглядом.

Когда Маркби вышел от Хоуп, чтобы ехать в Спрингвуд-Холл, дождь перестал. Все вокруг выглядело умытым и зеленым. Лето было в разгаре. Трудно поверить, что через несколько недель листья на деревьях пожелтеют и облетят…

Урожай был собран, поля сжаты; правда, то здесь, то там на полях виднелись черные проплешины — на тех местах, где фермеры жгли солому. Недолго им осталось жечь! Маркби очень радовался недавнему запрету устраивать на полях костры — дым часто становится причиной дорожных аварий и пожаров. Кроме того, он очень жалел сгоревших мышей-полевок. Сейчас среди жнивья гуляли фазаны, одновременно красивые и нелепые в своем уборе цвета бронзы, пурпура и морской волны. Они выбрались из-под покрова ближайшего леса, наверное почуяв, что сезон охоты на них начнется только через несколько недель.

Эрик встретил его радушно, но мрачновато.

— Судя по выражению вашего лица, вы пока не добились успеха. Но вы пришли рассказать мне об этом лично, за что я вам очень признателен. Устраивайтесь поудобнее. Я открою бутылку хорошего вина — или вы, может быть, предпочитаете пиво?

— К сожалению, я за рулем, поэтому откажусь и от того, и от другого. Но чашку кофе выпью с удовольствием.

— Конечно! — Шумахер снял трубку и заговорил по внутренней линии с кухней. Повесив трубку, он сел в мягкое кожаное кресло. — Итак? Дама, которую нашли в винном погребе, по-прежнему остается загадкой?

— Боюсь, что да. Весьма таинственная персона. Я только что побывал у… мисс Маппл из исторического общества…

Услышав фамилию Маппл, Эрик вскинулся:

— Ужасное создание! Ее нужно поместить в лечебницу! Изолировать от общества! Изолировать ради блага всех остальных!

— Эрик, я воздержусь от комментариев. Меня озадачивает другое. Эллен Брайант убили здесь. Следовательно, ее убийца тоже был здесь. Эллен пришла сюда, чтобы участвовать в демонстрации протеста или поддержать мисс Маппл. Зачем сюда пришел убийца? Он просто следовал за Эллен? Знал ли он — или она — о планируемом срыве мероприятия? А может, убийца уже был здесь в каком-то другом качестве?

— Надеюсь, моих служащих вы не обвиняете? Полная бессмыслица! Убийца, наверное, явился сюда с той же целью, что и убитая… Скорее всего, он тоже входит в общество, которое возглавляет Маппл! Сборище психов! Они ни перед чем не остановятся!

Дверь открылась, и молодой официант в черных брюках, рубашке с короткими рукавами, жилете и галстуке-бабочке принес кофе. Когда он ушел и Эрик налил им обоим кофе, Маркби благоразумно заметил:

— Как бы общество ни возражало против переоборудования Спрингвуд-Холла в отель, они вряд ли пошли бы на жертву, то есть в буквальном смысле слова пожертвовали одним из своих членов, лишь бы сорвать торжественное открытие.

— Они способны на что угодно! — зловеще ответил Шумахер.

— Перестаньте, Эрик. Ведь не на убийство же!

— К слову, я навел справки и выяснил, что убитая и мисс Маппл не были подругами. Они часто ссорились. Если хотите знать, кто мне это сказал, я отвечу: одна из моих горничных, местная девушка. Она неделю или две работала у мисс Маппл уборщицей, но вскоре ушла, потому что, по ее словам, квартира этой Маппл кишит собаками и вся мебель в собачьей шерсти.

Что ж, совершенно верно.

— Как зовут вашу горничную?

— Сейчас… фамилия Поллок, а зовут ее, кажется, Дениз или Дидре, я точно не помню. Хотите с ней поговорить?

— Позже. Я пришлю сержанта, который побеседует с ней, если вы не возражаете. — Маркби отпил глоток. — Кофе превосходный!

— Конечно! — раздражительно отозвался Шумахер. — Здесь у меня все превосходное, все самое лучшее. Но что толку? Вы знаете, что обо мне пишет «желтая пресса»? Как только меня не обзывают! Дошло до того, что я — палач, готовый сдать на бойню несчастных лошадей!

— Надеюсь, не для того, чтобы угощать клиентов бифштексами из конины?

— Если это шутка, то очень неудачная! — возмутился Эрик. — Нет! Конечно нет! Дело в том, что я не хочу держать под носом у своих гостей вонючих старых кляч. Поэтому меня выставляют каким-то чудовищем!

— А, вы имеете в виду приют для лошадей и ослов!

— Девица, которая возглавляет приют, по фамилии Фостер, тоже состоит в Обществе защиты исторических памятников Бамфорда! Исторических, тьфу! Вот у нас в Швейцарии действительно есть небольшие исторические города. В них много прекрасных, интересных зданий, окруженных изумительной красоты пейзажами! А Бамфорд… да, не спорю, здесь есть старые дома, но все они очень скромные. И потом, их мало. Можно осмотреть церковь, центр города… и все. Кроме того, местные жители относятся к памятникам старины буквально по-варварски. Вставляют в старые дома современные алюминиевые рамы. И ваше общество почему-то молчит! Что же касается пейзажей, они очень милы, но здешние холмы — отнюдь не Альпы.

— Я очень люблю Бамфорд! — К собственному удивлению, Маркби ответил гораздо резче, чем собирался. — И здешние места кажутся мне очень красивыми… как и моим предкам.

На лице Эрика отразился ужас, и он тут же кинулся извиняться:

— Простите меня! Должно быть, мои слова звучали и надменно, и невежливо. Но я не хотел вас обидеть. Я только хотел подчеркнуть, что я не разрушал здешние красоты, более того, я восстановил Спрингвуд-Холл и нашел ему новое применение. Я, как мне кажется, лишь поспособствовал процветанию здешних мест. Без меня этот величественный старинный дом… — Шумахер обвел рукой комнату, в которой они сидели, — превратился бы в руины! Кому в наши дни по карману жить в таком доме? Как вы говорите, быть владельцем поместья. Нет-нет, если уж дом нельзя спасти, надо найти ему коммерческое применение.

— Вы раньше были знакомы с Эллен Брайант или с другими членами общества?

— Да. Я встречался с каким-то мужчиной, по фамилии Гримсби. Он приезжал ко мне в Лондон. Я был вежлив. А он — нет. Нам нечего было сказать друг другу. Он — единственный, с кем я встречался лично; общаться с остальными я просто не видел смысла. Мы переписывались, точнее, переписку вели мои адвокаты.

— Вы не беседовали лично с мисс Фостер о судьбе ее приюта?

— Нет… я видел ее только издали. Я подъехал к такому месту, откуда мог смотреть на конюшни в бинокль. И сразу понял, что мои помощники, которые посылали мне отчеты, нисколько не преувеличивали. Старая конюшня портит вид. Она как бельмо на глазу. Более того, когда с той стороны дует ветер, пахнет навозом. Тамошние ослы страшно ревут — как будто их режут. Их рев долетает до отеля. Почему мои гости должны всякий раз испуганно вздрагивать, заслышав ужасные звуки?

Эрик Шумахер наклонился вперед; его крепкие и ловкие руки вцепились в подлокотники кресла. Сейчас он казался особенно большим и сильным и гораздо больше был похож на хоккеиста, чем на владельца отеля.

— Алан, Спрингвуд-Холл — вершина моей карьеры. Все, о чем я мечтал, ради чего трудился столько лет! Почему все должно рухнуть из-за того, что какую-то женщину, с которой я даже не был знаком, убил в моем винном погребе сумасшедший по причине, не имеющей никакого отношения ко мне? Это невыносимо! Прошу вас, найдите убийцу как можно скорее!

— Мы стараемся, но дело крайне запутанное. Понимаю, что убийство не лучшим образом сказалось на ваших делах… Да еще бесконечные статьи в газетах…

— А вы как думали? Все даже хуже, чем вам кажется. Ко мне являются зеваки — любопытные, ненормальные извращенцы. Они, видите ли, хотят посмотреть место! Представляете, просят показать им винный погреб! Мы уже научились вычислять таких психов и отказывать им. Неужели мой отель — музей восковых фигур или комната ужасов? — Шумахер сжал огромный кулак и со свистом рассек им воздух. — Ваше убийство не погубит дело всей моей жизни! В Спрингвуд-Холл вложено целое состояние! Кроме того, я не намерен ставить под удар судьбу моих служащих! Я этого не допущу!

— Вот увидите, скоро все обо всем забудут. Так бывает всегда, — утешал его Маркби, впрочем, без особого успеха. — И тогда вы продолжите свое дело и вас не побеспокоим ни мы, ни журналисты.

Шумахер нахмурился.

Выходя из отеля, Маркби посмотрел на часы. Беседу с Зои Фостер он оставил напоследок. Приют для старых лошадей находится в нескольких минутах ходьбы от отеля, как подчеркнул Эрик. Более того, если племянница Маркби, Эмма, сегодня там и помогает Зои, ей уже пора домой. А он может подвезти ее до Бамфорда на машине.

Когда у человека нет собственных детей, ему легко судить других и учить их, как воспитывать отпрысков. Маркби прекрасно понимал это и пытался не критиковать сестру и зятя и не давать им полезных советов. Предупреждение насчет маньяка-педофила — дело другое. Он выполнял свой долг полицейского.

Обычно они не ссорились, хотя Маркби серьезно полагал, что сестра и зять слишком давят на Мэттью, заставляя его делать уроки. Кроме того, им следовало бы научить Вики не ломать все, к чему она прикасается. Вики в теплице — страшный сон любого садовника. Но племянников он любил. Эмме он приходился не только дядей, но и крестным отцом; иногда ему казалось, что Полу и Лоре следует лучше следить за ней. То, что девочка проводит в приюте для лошадей все воскресенья и все свое свободное время, еще куда ни шло. Но дорога от дома до приюта небезопасна. Сначала Эмме приходится ездить на автобусе до конечной остановки, потом идти одной по тропинке среди полей. Маркби часто говорил Полу: нехорошо, что девочка ходит одна. Пол с легким раздражением отвечал, что в случае дождя он едет за дочерью на машине и забирает ее домой.

Маркби так и подмывало спросить: «А что ей делать, если дождя нет?»

Но он благоразумно промолчал, понимая, что ему, скорее всего, ответят: «Тогда она поедет на автобусе, и вообще, это не твое дело!»

Наверное, профессия накладывает на человека свой отпечаток. И все же, проехав мимо автобусной остановки, на которую обычно выходила его племянница, старший инспектор Маркби очень внимательно осмотрел заброшенную пустошь. Свернув с шоссе на аллею, он все время высматривал маленькую крепкую фигурку в резиновых сапогах и старой курточке с капюшоном, которая, может быть, бредет по обочине. Эммы нигде не было видно. Сегодня дождь, — наверное, Пол заехал за дочерью и забрал ее.

Маркби подрулил к воротам, вылез из машины и осмотрел обветшалые строения. В нос ему ударил запах навоза, на который жаловался Эрик. Обычный деревенский запах. Маркби пожал плечами, открыл ворота, а потом тщательно закрыл их за собой на щеколду. Справа от него находился огороженный выгон, на котором паслись несколько пони и еще большая и очень уродливая ослица, у которой были явно больные передние ноги. Она передвигалась с трудом от одного кустика травы к другому. В порыве доброй воли Маркби облокотился об ограду и свистнул. Ослица вскинула морду и оскалила верхнюю губу, обнажив огромные желтые зубы. Отвислые уши прижались к голове. Хорошо еще, подумал Маркби, что ослица не может быстро бегать. У него зародилось подозрение: если бы ослица могла сбить его с ног, она бы так и поступила.

Он направился во двор и увидел Зои, которая разговаривала с коренастым и лохматым молодым человеком в мотоциклетной кожаной куртке. В руках молодой человек вертел шлем. В нем Маркби узнал еще одного члена Общества защиты исторических памятников Бамфорда, Робина Хардинга. Мотоцикл, стоявший неподалеку, скорее всего, ему и принадлежал. Он вспомнил, что Зои рассказывала, как Хардинг ей помогает. Интересно, зачем молодой человек сюда ходит — из любви к животным или для того, чтобы произвести впечатление на хорошенькую девушку?

— Добрый день! — поздоровался он. — Моей племянницы здесь нет?

Молодые люди прервали серьезный разговор и повернулись к нему.

— Ой, здравствуйте, мистер Маркби! — воскликнула Зои. — Нет, извините, Эммы нет. Сегодня она не приходила. Наверное, из-за дождя.

— Наверное. — Маркби вздохнул с облегчением. — Как вам известно, я расследую обстоятельства смерти миссис Брайант. Раз уж вы оба здесь, позвольте побеседовать с вами обоими.

— Убить, так сказать, одним камнем двух зайцев? — сухо уточнил Робин.

— Да, примерно так. Мисс Фостер, я только что нанес визит вашему землевладельцу.

Веснушчатое личико Зои затуманилось.

— Что он сказал?

— О вашем приюте? Почти ничего. Понимаете, сейчас ему нелегко. Как, конечно, и всем вам.

— Да уж! — выпалил Робин, не давая Зои ответить. — Зои просто сама не своя от беспокойства! Только не просите никого из нас жалеть Шумахера! Надеюсь, вы не будете допрашивать Зои через день только потому, что она имела несчастье обнаружить труп Эллен!

Маркби сделал вид, что пропустил слова парня мимо ушей, но успел заметить, как прищурилась Зои.

— Сегодня я имел честь побеседовать с мисс Маппл, поэтому особенно рад видеть вас здесь. Таким образом, я пообщаюсь со всеми членами вашего общества, за исключением мистера Гримсби. К нему я надеюсь заглянуть позже.

— Он владелец магазина книг и канцтоваров, — сказала Зои. — Но вы, наверное, и так это знаете. Там вы его и найдете.

— У Эллен Брайант тоже был магазин, — осторожно начал Маркби. — Значит, у нее было что-то общее с мистером Гримсби.

— Если вы думаете, будто у Эллен и Гримсби был роман, вы ошибаетесь! — насмешливо заметил Робин. — Скажите при Гримсби слово «секс», и он отведет вас в соответствующую секцию своего магазина и продаст книгу по данному предмету. Если, конечно, в его магазине такие продаются, в чем я сильно сомневаюсь. Он противный старый брюзга с кассовым аппаратом вместо мозгов!

— А по-моему, он очень милый, — возразила Зои, ошеломленная резким отзывом. — И вовсе он не старый. По-моему, ему лет сорок пять.

— Да нет, он ничего. Я не говорил, что он плохой. Но старший инспектор спросил, не связывали ли Эллен с Гримсби нежные чувства, вот я и ответил: это невозможно.

— Вообще-то я ничего подобного не спрашивал, — заметил Маркби.

— Но имели в виду!

— А какими были отношения Эллен со всеми вами? Насколько я понимаю, мисс Маппл и миссис Брайант не очень-то ладили между собой, но кто-либо из вас дружил с миссис Брайант?

— Кто вам сказал, что Хоуп и Эллен не ладили между собой? — задиристо спросил Робин. — Да, они не были закадычными подругами, но их связывало общее дело и, насколько возможно, у них были нормальные отношения.

— По-моему, Эллен иногда нарочно изводила Хоуп, — призналась Зои и покраснела. — Вообще-то… мы с Эллен довольно неплохо ладили. Мне она казалась хорошей, только не слишком гибкой. Она не выносила дураков. Сама она была умная. Посмотрите, как хорошо она управлялась с магазином! Да, ее замечания бывали непонятными. Иногда трудно было уяснить, что она вообще имеет в виду. Да, Хоуп часто обижалась на Эллен, но она и сама… Боже мой, терпеть не могу сплетничать! Но иногда Хоуп сама напрашивается на то, чтобы ее высмеивали.

— А Эллен ее высмеивала? Высмеивала Хоуп?

— Ну да, но кто этим не занимался? — решительно встрял Робин.

— Я! — воскликнула Зои.

— Да, вы, конечно, ее не высмеивали, извините! Вас я в виду не имел! — Робин посмотрел девушке в глаза.

«Любви сон молодой!» — не слишком добродушно подумал Маркби. Оказывается, дело осложняется. Интересно, понимает ли Зои, что парень в нее влюблен. Наверное, нет. И ничего удивительного. Кроме своих старых кляч, она вообще ничего не замечает.

— Мисс Фостер, не могли бы вы привести пример того, когда Эллен понимали неправильно или вообще не понимали, что она имеет в виду?

Зои покраснела еще гуще и заволновалась.

— Не скажу за других, не хочу быть несправедливой. И еще… не хочу сплетничать. Это некрасиво!

— Но мы сейчас не в зале суда, — мягко заметил Маркби.

— Ну и работа у вас, — сказал Робин. — Собираете сплетни и пытаетесь вызнать чужие тайны.

— А у вас есть тайна, которую вы предпочли бы скрыть от меня?

Маркби холодно посмотрел ему в глаза. Молодой человек начинал действовать ему на нервы. Пожалуй, пора указать ему его место.

Робин вспыхнул:

— Нет, конечно нет! А вы, пожалуйста, занимайтесь своими делами!

— Совершенно верно. Итак, мисс Фостер?

— Тайны? Да, у меня, пожалуй, есть тайна. Если честно, мне даже хочется вам все рассказать и снять груз с души. Все так глупо, но я все время об этом думаю, и мне становится стыдно, потому что я предстаю в не очень выгодном свете.

— Зои! — На лице Хардинга появилось одновременно удивленное и встревоженное выражение. — В чем дело? Вы вовсе не обязаны что-то ему рассказывать!

— Мне кажется, я должна с кем-то поделиться и как-то искупить вину. А то я кажусь себе и дурой, и корыстной.

— Зои, бога ради, перестаньте!

— Мистер Хардинг! — сухо перебил его Маркби. — Будьте добры, замолчите и позвольте мисс Фостер говорить!

— Я вам уже сказала, что неплохо ладила с Эллен, — быстро начала Зои, не давая Робину Хардингу себя перебить. — Несколько раз по воскресеньям она выбиралась сюда, и мы с ней гуляли в полях. Говорили мы в основном о кампании по спасению Спрингвуд-Холла и о том, что нового произошло в Бамфорде. Я рассказывала ей, как непросто управляться с моими питомцами и о том, как трудно достать денег.

Зои замолчала.

— Если честно, с недавних пор читатели газет засыпали меня пожертвованиями… После того как напечатали статью о том, как нас угрожают выгнать отсюда.

Маркби насторожился. Зои начала было отвечать, но тут же сбилась на любимую тему.

— Вы с миссис Брайант не рассказывали друг другу о себе? — спросил он. — Может, она говорила, где жила до того, как поселилась в Бамфорде?

— Точно не помню. Кажется, она родом из Австралии, но уже давно переехала в наши края. Она сказала, что, возможно, когда-нибудь съездит на родину в отпуск. Вот и все, что я запомнила. Но я сейчас о другом… Однажды в воскресенье мы гуляли, и я рассказывала, как трудно нам здесь живется. Она же сказала, что в ее магазине дела идут очень хорошо. Она сама удивлялась своему успеху, даже пошутила на эту тему, но шутка вышла неудачная. «Если так пойдет и дальше, — сказала она, — я умру богатой женщиной». Потом она добавила, что придется найти человека, которому можно отписать все в завещании. Она сказала: «У меня нет ни родных, ни друзей, никого! Но я не забываю людей, которые по отношению ко мне вели себя порядочно». Насколько я поняла, она собиралась написать завещание, и я подумала… — щеки Зои стали просто пунцовые, — я подумала, что она имеет в виду меня. Мол, раз я отношусь к ней хорошо, она меня не забудет! Знаю, это ужасно, но я в самом деле думала, что она собиралась включить меня в завещание, точнее, не конкретно меня, а наш приют…

— Зои! — закричал Хардинг.

— Заткнитесь! — бесцеремонно приказал ему Маркби. — Мисс Фостер, но ведь она не включила вас в завещание, так?

— Да, не включила. Жаль, что она про нас забыла. Я не хочу сказать, что сама хотела получить деньги Эллен. Просто было бы хорошо, если бы она оставила приюту хотя бы пару сотен. Нам бы они пригодились.

— Зои, прошу вас! — не сдавался Хардинг.

— Мистер Хардинг, прошу вас молчать! — загремел Маркби.

— И конечно, я не желала ей смерти. Я никому не желаю смерти. Но Эллен… она завещала все, что у нее было, Марджери Коллинс. Все, включая и магазин. И мне… немного обидно. Она могла бы хоть что-то оставить и бедным лошадкам. Правда, когда я вспоминаю тот наш разговор, мне кажется… Наверное, Эллен решила, что я пытаюсь ее разжалобить своими рассказами о том, как нам трудно живется. И поэтому не упомянула нас в завещании. А все-таки обидно, что Марджери досталось все. Несправедливо! Я очень надеялась, что Эллен оставит нам хоть что-нибудь.

Тут Хардинг не выдержал:

— Зои, ради всего святого! Больше ни слова! Неужели вы ничего не соображаете? Теперь этот проныра-полицейский будет считать, что у вас имелся мотив для убийства!