"Убийца среди нас" - читать интересную книгу автора (Грэнджер Энн)

Глава 6

Дверь, скрипнув, приоткрылась.

— Кто здесь? — спросил дрожащий женский голос.

— Полиция, мадам! — самым добродушным образом ответил Маркби.

Пирс ухмыльнулся.

Они услышали вздох облегчения. Дверь открылась, и на пороге показалась Марджери Коллинс.

— Вот, решила заглянуть в магазин и проверить, все ли в порядке, — промямлила она. — Ведь ключи-то до сих пор у меня… Наверное, надо было их отдать… Когда я вошла и услышала ваши голоса, я не сообразила, кто это может быть, ужасно испугалась. Но мне показалось, что я должна пойти и посмотреть, кто там… Надеюсь, вы меня понимаете… Сначала я хотела позвонить в полицию, но ведь вы и есть полицейские… — Марджери совсем запыхалась к тому времени, как закончила свою тираду.

Маркби задумчиво оглядывал продавщицу. По виду ей можно было дать лет двадцать шесть-двадцать восемь. Довольно высокая, но болезненно худая, руки и ноги похожи на спички. Сторонний наблюдатель мог бы решить, что она стала жертвой какой-то изнурительной болезни. Личико бледное, с острым подбородком, глаза и нос кажутся огромными. Такая кожа, как у Марджери, лет сто назад являлась бы предметом особой гордости, но в наши дни, когда модно щеголять золотистым загаром и демонстрировать безупречное физическое здоровье, мисс Коллинс выглядит особенно болезненной. Правда, прыщей у нее нет и волосы хорошие — густые, рыжевато-каштановые, слегка вьющиеся от природы. Если Марджери Коллинс как следует постричь, приодеть, подкрасить и немного подкормить, ее можно было бы назвать привлекательной. Девушка была во всем черном, видимо, так она выражала уважение к покойной хозяйке.

— Что вы ищете? — Марджери оглядела комнату, и на ее лице снова появилось недоверчивое выражение. Она заметила выдвинутые ящики стола и лежащие в беспорядке документы.

— Наверное, вы меня поймете, если я скажу, что мы ищем зацепки! — весело ответил Маркби. Тут же посерьезнев, он продолжал: — Мы пытаемся найти мотив убийства миссис Брайант. — Он помахал в воздухе письмом. — Вот что она получила незадолго до смерти. Вы, случайно, не знаете, где может быть конверт от него? Она не обсуждала содержимое письма с вами?

— Нет… не обсуждала, да и вообще… Я ничего не знаю ни о каком конверте!

Маркби показалось, что он обвинил Марджери в каком-то ужасном преступлении. Она не сводила с него глаз, огромных как блюдца.

— Я не в курсе ее переписки! Эллен была очень сдержанной.

— Когда к вам в магазин доставляют почту?

— Где-то в полдесятого утра. Почту приносит почтальон, и Эллен уносит… то есть уносила… ее к себе. Я ни разу не читала ее писем, ни деловых, ни личных. Могла вскрывать только счета за очередную партию товара. Эллен была такая. Не то чтобы скрытная, а… ну да, сдержанная. Она бы ни за что не стала обсуждать со мной ничего, что, по ее мнению, не входило в круг моих обязанностей. Мы обсуждали, как повыгоднее расположить товары в витрине; иногда Эллен замечала, что какой-то товар плохо раскупается, и разрешала снизить на него цену… Правда, распродажи Эллен не любила. Она закупала товары очень осмотрительно. Она всегда говорила, что обилие ярлычков «Распродажа» понижает статус магазина. Как будто вы не можете продать товар. Покупатели невольно начинают думать о том, что товар бракованный.

Маркби решительно повернул разговор назад, к письму:

— Значит, она не обсуждала с вами ни это письмо, ни другие письма? Вы ни разу не подслушивали ее телефонных разговоров? Не бойтесь, я не стану вас осуждать, наоборот. Сейчас для нас важны любые сведения, даже мелочи.

Марджери покачала головой, но с любопытством смотрела на мятый клочок бумаги, который старший инспектор держал в руках.

— Что там написано?

— Хм… — Маркби помолчал. — Автор письма назначает Эллен встречу, скорее всего, в день ее смерти, хотя письмо и не датировано. Как по-вашему, кто мог написать ей такое письмо и договориться о встрече? Какой-нибудь друг Эллен?

— Ни о каких ее друзьях я не знаю. И потом, договариваясь о встрече, чаще всего звонят по телефону…

Маркби кивнул. Она права. Но автор письма не стал звонить, видимо боясь, как бы разговор не был подслушан кем-то — например, той же Марджери.

— Может быть, ей написал кто-нибудь из ее Общества защиты памятников старины! — сказала вдруг Марджери, оживившись и, видимо, решив хоть чем-нибудь помочь.

— Почему?

— Потому что в субботу она ходила именно туда, в Спрингвуд-Холл, с остальными членами общества, чтобы выразить протест! — Марджери чопорно поджала губы. — Хоуп Маппл повела себя просто возмутительно… В голове не укладывается! А вдруг и Эллен ей помогала?

— Насколько нам известно, поступок Хоуп она не одобряла и ушла оттуда, чтобы, так сказать, не быть свидетельницей демонстрации мисс Маппл. В свете последующих событий кажется, что она пошла именно на встречу со своим убийцей. Может, для нее лучше было бы остаться.

Марджери задумалась и сдвинула брови.

— Но ведь она же не знала, что на встрече ее ждет… ненормальный с ножом?

— Значит, по-вашему, ее убийца — душевнобольной?

— Кто же еще? — простодушно спросила Марджери. — Нормальные люди так не поступают. Если, конечно, они не злы от природы. Такое тоже возможно. Дьявол существует и находится среди нас, мистер Маркби!

— Я никогда не сомневался в этом, мисс Коллинс. Кстати, вот вы сказали: «В субботу она ходила именно туда», но, беседуя с констеблем Джонс, вы упомянули о том, что Эллен не говорила вам, куда собирается.

— Ну да, не говорила. Но сейчас всем известно, что она ходила в Спрингвуд-Холл…

Маркби вздохнул. Марджери Коллинс — славная девушка, но ничем не может им помочь.

— Мисс Коллинс, буду вам признателен, если вы ни к чему не будете прикасаться ни в магазине, ни здесь, в квартире. Вы ведь не собираетесь вновь открывать «Иголочку»?

— Конечно нет! Это было бы полнейшей бестактностью! — Марджери испуганно воззрилась на него. — И потом, я не знаю, кто теперь владелец «Иголочки» и по-прежнему ли я здесь работаю. — Она нервно поправила пятерней неряшливо растрепавшиеся волосы. — Наверное, мне все скажет миссис Данби.

— Лора?! То есть миссис Данби, адвокат?

При упоминании своей сестры Маркби вздрогнул.

— Да. Вообще-то я именно к ней и шла, но, проходя мимо магазина, решила заглянуть. Секретарша миссис Данби позвонила мне утром и попросила как можно скорее зайти к ним. Кажется, насчет завещания Эллен.

— Завещания!

— Да, очень кстати… — пробормотал Пирс.

— Очень. — Маркби смерил своего подчиненного предупреждающим взглядом. — Тогда вам, мисс Коллинс, наверное, лучше всего сейчас пойти туда. Дом запру я.

— Хорошо, — сказала Марджери, но уходить не спешила. — А то, что вы здесь, нормально? Вы ведь не собираетесь ничего отсюда уносить? — Густо покраснев, она торопливо добавила: — Я не имела в виду, что вы что-нибудь украдете…

Маркби удивленно поднял брови.

— Я имела в виду улики…

— Не волнуйтесь, мисс Коллинс. Мы всегда ведем следствие в полном соответствии с законом. — Пирс посмотрел вверх, в потолок. — Возможно, нам действительно понадобится что-то унести, но мы всегда уделяем особое внимание вещественным доказательствам. Через положенное время мы все вернем. Но если вы волнуетесь, я переговорю с миссис Данби. Если она действительно являлась поверенной жертвы, я извещу ее обо всем письменно.

Марджери уныло улыбнулась и ушла, волоча ноги и шурша по ступенькам, как большая мышь. Захлопнулась входная дверь.

— Вот счастливое совпадение! — с воодушевлением проговорил Пирс. — Нам крупно повезло, что ее поверенный — миссис Данби. Раз она ваша сестра, мы хотя бы можем быть уверены в том, что она охотно пойдет нам навстречу.

— Не обязательно, — мрачно возразил Маркби. — Сложите все папки и деловые письма в коробку, просмотрим их в участке.

— Успокойтесь, успокойтесь, — приговаривала Лора, надеясь, что ее слова возымеют желаемое действие. — Хотите еще платок?

Она протянула руку, чтобы достать очередной бумажный платок из коробки, стоящей у нее на столе, но потом решила, что лучше передать всю коробку. Девушка плакала навзрыд.

— Но ведь я не знала! — причитала Марджери. — Я понятия не имела! Честно, миссис Данби, я ничего не знала! — Повозившись с коробкой, она вытащила несколько многослойных бумажных платочков.

— Понимаю, новость вас потрясла. Мы держим в кабинете бутылку бренди для исключительных случаев. Хотите глоточек?

— Члены моей секты не пьют.

Марджери высморкалась и вытирала нос до тех пор, пока он не покраснел.

— Понятно. Тогда, может, чаю или кофе?

— Мы не принимаем никаких стимуляторов.

— И правильно. А может, выпьете воды? У меня есть бутылка «Эвиана».

— Д-да, пожалуйста…

Лора достала воду и снова села на место. Марджери попыталась взять себя в руки и наклонилась вперед.

— Миссис Данби, по-моему, тут что-то не так! — горячо заявила она.

— Да? Почему же? Миссис Брайант недвусмысленно выразила свою последнюю волю.

— Но наверное, есть другой человек, у которого больше прав на наследство, чем у меня… Ее родственники… Хотя она никогда не упоминала ни о какой родне.

— А может, у нее никого и не было? Или они поссорились. Так бывает. Она обязательно упомянула бы о родственниках, если бы захотела оставить им что-нибудь. Вы давно у нее работаете?

— Четыре года… с самого открытия «Иголочки».

— Значит, все в порядке, — уверенно заявила Лора. — Очевидно, миссис Брайант высоко ценила вашу помощь и захотела таким образом выразить вам свою благодарность.

Она ужасно боялась, что девушка снова расплачется. Но мисс Коллинс неожиданно резко выпрямилась.

— Миссис Данби, но на нее это совсем не похоже! — Марджери заморгала красными глазами. — От Эллен обычно и «спасибо» не дождешься. Она бывала довольно резкой, даже грубой. Нехорошо говорить плохо об усопших, особенно раз она… она… — Марджери беспомощно махнула рукой в сторону документов, лежащих на столе у Лоры. — Но ее никак нельзя было назвать дружелюбной особой. Мистер Маркби спрашивал, были ли у нее друзья, а по-моему, у нее вовсе не было друзей, если не считать Общество защиты исторических памятников. Ах, миссис Данби, какой ужас! Неужели у Эллен в целом свете не было никого, кроме меня, кому можно было все оставить?

Лора попыталась найти подходящий ответ, но не сумела. Она нашла спасение в сухих цифрах и фактах.

— Кроме магазина, собственницей которого являлась миссис Брайант, у нее имеются еще счет в банке, средства на депозите и акции компаний «Бритиш телеком» и «Бритиш газ». Кроме того, у нее имеется срочный вклад в строительном обществе. — Лора подняла голову. — По-моему, вы скоро сами убедитесь, мисс Коллинс, что унаследовали довольно крупную сумму! Мисс Коллинс!

Марджери покачнулась на стуле, уцепилась за край стола и задела свой стакан. Струйки минеральной воды брызнули на стопки бумаг. Лора подхватила документы и поспешно стряхнула воду на ковер. Марджери с ужасом посмотрела на учиненный ею беспорядок и снова горько разрыдалась.

— Я ни в чем тебя не упрекаю, — терпеливо повторил Маркби, — но ведь после опознания ты могла бы и сказать мне о том, что ты ее поверенная! Представляю, как будет бушевать суперинтендент Маквей!

Ему самому происходящее тоже не нравилось. Раз Марджери получила выгоду от смерти своей хозяйки, необходимо проверить, где она была во второй половине дня в субботу. Правда, она оставалась в магазине одна и никак не могла надолго отлучиться, не говоря уже о том, чтобы сбегать в Спрингвуд-Холл и вернуться обратно.

— А я повторяю, — раздраженно ответила Лора, — что до сегодняшнего утра понятия не имела о том, что я ее поверенная! Эллен была клиенткой нашей фирмы. Все ее дела, включая составление завещания, вел еще один партнер, Джимми, — ну, ты помнишь, он недавно умер. После смерти Джимми всех его клиентов распределили между остальными, ну и мне, если можно так выразиться, досталась Эллен! Конечно, всем клиентам разослали письма — вдруг они бы захотели сделать соответствующие распоряжения. По-моему, Эллен не возражала, потому что не захотела ничего изменить. Она ни разу не обращалась ко мне с тех пор, как ее дела перешли ко мне. И только сегодня утром кто-то сказал: «А не была ли Эллен Брайант клиенткой Джимми?» Мы кинулись проверять, и оказалось, что у нас есть ее завещание. Я вскрыла его, поскольку официально являюсь ее душеприказчицей…

— Итак, зачем тебе понадобилось приглашать к себе Марджери?

Лора немного помолчала, а потом раздраженно фыркнула.

— Что ж, Марджери все уже известно, поэтому, полагаю, нет смысла скрывать что-либо от полиции. Эллен завещала ей «Иголочку».

— Не может быть! — вскричал Маркби.

— Алан, не кричи! — Лора закрыла уши руками. — Да, собственно говоря, покойная завещала Марджери все свое имущество. Только не спрашивай меня почему. Может, ей просто некому больше было все оставить? Марджери, кажется, ничего об этом не знала и устроила у меня в кабинете настоящую истерику. Алан, у меня был очень тяжелый день, и я буду тебе весьма благодарна, если ты избавишь меня от допроса третьей степени!

Пол Данби просунул в дверь голову:

— Дети постоянно таскают еду! Куда-то делись все яблоки. Я хотел приготовить пудинг, а корзина для фруктов пуста. Может, Эмма опять ворует яблоки и скармливает их своим старым клячам?

— Надо было предупредить, что яблоки тебе нужны! — сварливо ответила его жена.

— И из кладовки пропадают запасы. Я пошел взять банку консервированной фасоли, но, оказывается, там ни одной не осталось!

— Значит, ты забыл ее купить! Зачем детям воровать консервированную фасоль?

— Я ничего не забыл, я покупал…

— Слушайте, мне пора! — перебил супругов Маркби. — Лора, ты мне очень поможешь, если поспрашиваешь у своих коллег, не знает ли кто чего-нибудь об Эллен. Я ведь ищу ее убийцу! Кстати, Лора, похоже, прошлогодний маньяк вернулся. Предупреди Мэттью и Эмму и не оставляй Вики играть без присмотра.

— Ох нет! — встревожилась Лора. — Пол, по-твоему, Эмме обязательно столько времени проводить в приюте для лошадей? Место там довольно уединенное…

— А ты сама попробуй ее не пустить! — возразил Пол. — Эмма девочка разумная, она никуда не пойдет с незнакомым человеком.

— Разумная-то она разумная, но силенок у нее маловато! — возразил Маркби.

Домой он возвращался в скверном настроении. Чтобы утешиться, он пошел в новую теплицу и осмотрел фуксии — нет ли белокрылок. Не найдя ни белокрылок, ни клещей, он немного приободрился. Но убийство по-прежнему не давало ему покоя. Они с Пирсом съездили в участок, разыскали список покупок Эллен. Оказалось, что он действительно нацарапан на обороте конверта, но марки на сохранившемся клочке не было. Остался только крошечный фрагмент штемпеля. Даже пристальный осмотр в микроскоп ничего не дал. Они по-прежнему не знали, откуда отправлено письмо. Пришлось призвать на помощь почтальонов.

— Похоже, штемпель лондонский, — заметил сотрудник сортировочного зала. — Но видно слишком мало, и с уверенностью ничего сказать нельзя. Я бы не поручился, что отправитель бросил письмо в Лондоне.

Еще один тупик. Эллен Брайант ушла из жизни, не оставив никаких следов. Никто не скучал но ней, и, кажется, никто ее не оплакивал — кроме бывшей служащей, которой она завещала все свое имущество, «потому что больше у нее никого не было».

Маркби тихо пропел слова из детской песенки:

— «Никто мне не нужен, нет, о нет, и я никому не нужна!»

Но тогда зачем кому-то понадобилось ее убивать?

Мередит чувствовала себя обманутой. Обдумав все хорошенько и долго подыскивая подходящее слово, она поняла, что слово «обманутая» точнее всего соответствует ее состоянию. Она поехала в Бамфорд, надеясь пообщаться с Аланом и побывать на открытии роскошного отеля. Выходные обещали быть замечательными, но чем же все закончилось? Трупом, отмененным ужином, о котором все забыли, и необходимостью давать показания в полиции.

Откровенно говоря, несмотря на ужас всего произошедшего, больше всего ее огорчала необходимость сидеть в Лондоне. И невозможность узнать, что происходит в Бамфорде и как продвигается следствие. Конечно, даже если бы она и приехала, вряд ли Алан сообщил бы ей что-нибудь важное.

Он позвонил только один раз — подтвердил, что ему, вопреки его ожиданиям, все же поручили расследовать убийство. Тем обиднее было сидеть в Лондоне вдали от важных событий. Таково уж свойство человеческой натуры.

Мередит бродила по квартире, варила кофе, то включала, то выключала телевизор, раскрывала и тут же закрывала книги и газеты. Представители прессы, узнав об убийстве, очень оживились. В газетах поместили фотографии Спрингвуд-Холла, хмурого Эрика и Алана, который выглядел очень целеустремленно. Часто мелькала Хоуп Маппл — обнаженная и частично прикрытая. Местный фотограф из «Бамфорд газетт» успел запечатлеть Хоуп в костюме Евы, и снимок выкупили общенациональные газеты.

Один неутомимый репортер, старавшийся выжать из темы все, что только можно, даже раскопал сведения о приюте для старых лошадей и ослов — мол, Эрик занес над несчастными меч. Народ, как известно, любит рассказы о животных. «Смелая и хорошенькая Зои Фостер» была снята рядом с шетландским пони, «которого ждет мясокомбинат». По словам автора статьи, Зои была «лучшей подругой покойной». Более того, именно Зои в обществе «гостьи — представительницы светского общества» нашла тело. И вот вам, пожалуйста, в газете поместили даже размытый снимок самой Мередит в ее лучшем вечернем платье. Она стояла на лужайке и случайно попала в объектив одного из зевак, который, наверное, с большой радостью продал снимок газетам.

— Тупицы несчастные! — пробормотала потрясенная Мередит.

Естественно, и в статейке все переврали. Они с Зои не гуляли вместе, когда нашли тело. Зои обнаружила труп одна. Мередит насупилась. Интересно, верно ли написал журналист о том, что Эллен была лучшей подругой Зои? Сама Зои лишь обмолвилась о том, что Эллен, как и она сама, была членом Общества защиты исторических памятников Бамфорда. А может, их все-таки связывали более тесные отношения?

Мередит покосилась на снимок «смелой и хорошенькой» Зои Фостер. Бросила взгляд, исполненный отвращения, на снимок Мередит Митчелл, светской красотки, и выкинула газету в корзину для мусора. Решив чем-нибудь заняться и перестать себя грызть, она направилась в кухню.

Мередит временно проживала в квартире одного сослуживца по министерству иностранных дел, который сейчас находился за границей. Она ни на минуту не забывала о том, что квартира принадлежит Тоби, и потому ей трудно было назвать ее своим домом. Дело осложнялось тем, что Тоби без конца звонили знакомые, как мужского, так и женского пола. Видимо, Тоби не удосужился известить их о своем отъезде. Но, поскольку уехал он уже довольно давно, оставалось только гадать, сколько пройдет времени, прежде чем многочисленные друзья Тоби оставят попытки связаться с ним. Странно, почему ему не пришло в голову послать друзьям хотя бы открытку. И кстати, почему последние две недели все его знакомые как сговорились и дружно домогаются его? Кроме того, непонятно, почему никто из тех, кто рассчитывал застать Тоби дома, не удивляется, услышав на том конце линии женский голос? Бурная личная жизнь Тоби невольно внушала уважение. Интересно, как он там сейчас, в Южной Америке?

Мередит отрезала наискось кусок багета, разломила его пополам, обе части намазала маслом и украсила одну половинку ветчиной и ломтиками помидора, а другую — ломким сыром «карфилли» и художественно разбросанными оливками. Бутерброды и бокал белого вина она отнесла в гостиную и приготовилась рано поужинать. Но не успела она откусить кусок, как зазвонил телефон. Мередит подошла к аппарату с бокалом в руке и сняла трубку. Хоть бы в этот раз звонили не Тоби, а ей!

— Мередит? Говорит Ли Фултон.

— Ли? — Мередит поняла, что голос у нее прозвучал озадаченно и чуточку разочарованно. Она-то надеялась, что звонит Алан. — Ли! Как приятно слышать ваш голос! — продолжила она бодрее и оживленнее.

— Понимаю, мой звонок стал для вас неожиданностью, — без тени огорчения сказала Ли. — Вы заняты сегодня вечером? Дело в том, что я хочу пригласить вас к нам на ужин. У нас не прием и вообще ничего особенного, просто небольшая вечеринка. Нас будет четверо. У Дениса в последнее время неважное настроение; по-моему, происшествие в Спрингвуд-Холле не дает ему покоя. Но трудность в том, что он ничего мне не говорит. Вот я и подумала, если мы соберемся и поболтаем, возможно, атмосфера прояснится. Я пригласила и Виктора. Виктора Мерля.

— Да. Я приду! — воскликнула Мередит. — Я тоже ни о чем другом не могу думать. Ли, вы совершенно правы. Нам всем пойдет только на пользу, если мы спокойно все обсудим.

«Не я одна переживаю», — думала Мередит, снимая с плечиков «маленькое черное платье», которое подходило практически для любого случая. Досада и бессилие сменились острым возбуждением. Она чувствовала: что-то непременно произойдет. Что-то сдвинулось с места. Что-то случится.