"Я сражался в Красной Армии" - читать интересную книгу автора (Константинов Димитрий)

6. Красноармейская "находчивость"

Стояла суровая сибирская зима. Январская стужа крепчала с каждым днем. А в наших казармах кончились дрова. Получить еще дров было очень трудно. Ибо, хотя их имелось сколько угодно в окрестных лесах, но не было транспорта для доставки топлива в город. Тоже самое происходило и среди гражданского населения. Кругом, на необозримые пространства, тянулись великолепные сибирские леса; в них лежали тысячи кубических метров уже заготовленных дров, а город сидел без топлива.

В один из этих дней, командир батальона неожиданно обратился ко мне:

— Товарищ старший лейтенант Константинов, вы знаете, что в нашем батальоне кончаются дрова. В организованном порядке от города мы их получить не можем; нет транспорта, но топливо нужно достать. Вам, как начальнику штаба батальона, поручаю этот вопрос. Достаньте дров.

— Да, откуда же я их возьму, если городское управление их не дает….

— Если дрова давал город, то я бы к вам не обращался. А вот вы достаньте без города. Проявите "красноармейскую находчивость!" Для выполнения задания можете взять хоть весь батальон.

Мне было ясно в чем заключалось дело. Не говоря прямо комбат дал мне совершенно недвусмысленное приказание. Проявить "красноармейскую находчивость" — означало просто напросто насильно взять топливо на лесопильном заводе, находившемся у берега реки, на окраине города. Сказать мне об этом — значит дать прямое указание на экспроприацию топлива и, тем самым, сделаться ответственным за данное приказание. Поэтому, он хитрил, стараясь взвалить на меня всю ответственность за исход "операции?

Я ему об этом сказал и посоветовал не грабить завод, а поискать другие, более подходящие источники получения дров.

Мне пришлось обойти все окрестности города и, наконец, неподалеку от лесопильного завода, я обнаружил склад отходов от распиловки досок, негодным для строительных целей, но представляющих собой весьма ценное топливо.

Поздно вечером, приказав взять с собой роту красноармейцев, я отправил в экспедицию командира пятой роты. Положение было безвыходным — топить было уже нечем. На всякий случай, я пошел понаблюдать за тем, как это будет происходить. Придя в полной темноте к намеченному месту, солдаты нагружались как могли досками и отправлялись в казарму. Все шло хорошо, но под конец появился откуда то ночной сторож, который начал свистеть и протестовать. Увидя командира роты, он стал с ним пререкаться. Оба начали горячиться. Мне пришлось подойти и успокоить сторожа, объяснив, что топливо нужно для солдат, подготовляемых для фронта; здесь же лежат большие кучи неиспользованных остатков, которых не продают и не дают ничего с ними делать. Отрезки досок лежат и гниют. Поэтому, поскольку завод государственный, ничего страшного не будет, если армия воспользуется ими для топлива.

Мирно поговорив и оставшись вполне довольными друг другом, мы разошлись — он в свою будку, а я — в казарму, где уже весело потрескивали в печах дрова, добытые на основе, так называемой, "красноармейской находчивости".

Это и подобные ему методы получения топлива, процветали во всех батальонах, до тех пор, пока, наконец, на это не обратили внимание и не прислали по железной дороге состав с дровами для отопления военных казарм.