"Изнанка света" - читать интересную книгу автора (Шухраев Михаил)
Глава 19 Паук в боевой стойке
Михайград и окрестности,
ноябрь 1989 г.
— У вас появились какие-то соображения? — Василэ Шеху устало улыбнулся. Никто из Совета не спал в эту ночь. — Мне тут кое-что порассказали, — он кивнул Редрику. — Вас, молодой человек, видели ночью почти одновременно в самых разных местах. Сколько человек вы вытащили из-под огня?
— Не знаю, — честно ответил Ред.
— Зато теперь я готов поверить во что угодно, даже в ваше существование, — он еще и шутить пытался, это после бессонной ночи, после пальбы! Нет, кажется, Констанце наконец-то повезло.
— Да, предложение есть, — быстро проговорил Эйно. — Приказ об аресте диктатора уже разослан?
— Со вчерашнего дня.
— В таком случае, нужно дополнительное указание — после ареста диктатор должен быть в экранированном помещении. В танке, броневике, вертолете. Заметьте, генерал Киву был убит не сразу. Скорее всего, после того, как вертолет приземлился. Пока диктатор на свободе, он представляет опасность. Но и в обычной тюремной камере мы ни от чего не гарантированы…
— И вы предлагаете?.. — лицо председателя Совета спасения моментально стало серьезным, почти мрачным. — Мы хотели принять указ об отмене смертной казни, мы — европейская страна…
— Хотите знать мое личное мнение? — Эйно вздохнул, и Редрик вспомнил, что именно так он разговаривает с учениками, которые силятся, но никак не могут понять какую-то очень простую истину. — Так вот, такой указ очень несвоевременен и нехорош. Вы распишетесь в своей слабости, а не подтвердите силу.
— Думаете? А как же Европа?
— Европа еще хлебнет горя со своим либеральничанием, поверьте мне, это будет очень скоро! Но это мое мнение, а я все-таки и в Совет не вхожу. Так что, делайте что угодно, но повремените с указом хотя бы до гибели Леона Андруцэ.
— Это обязательно?
— Знаете что, с вами-то он церемониться не станет! И с вашим Советом — тоже.
— Почему-то я верю вам. Надеюсь, никакого воздействия вы не оказываете. — Василэ Шеху слегка улыбнулся.
— Вы — достаточно волевой человек, чтобы почувствовать воздействие и даже сопротивляться ему. Не меня вам надо опасаться.
— Я уж думаю, — кивнул председатель. — Хорошо, мы сейчас же разошлем циркуляр. Нас заботит другое — вчера начались грабежи. Разгромлена дача диктатора. Как-то это не слишком приятно для европейцев.
— А вот тут я бы даже не стал судить этих людей, — убежденно сказал Эйно. — Вероятно, им очень хотелось есть, а на даче был запас продуктов. И одежды — которой у них не было. Главное — наведите порядок за неделю, но тут-то вы и сами управитесь.
— Постараемся.
— Что выяснили врачи с трупами «шербими»? Наши выводы подтвердили?
— Полностью я не узнавал. Вроде, говорилось, что они очень быстро разложились — за какие-нибудь час-два. Сами понимаете, все врачи были заняты ранеными, было не до вскрытия этих типов.
— Оно понятно. Можете не сомневаться — ни одного из этого спецназа «шербими» вы в плен не возьмете. И никто не возьмет. Обычных сотрудников — да, конечно, сколько Угодно. Но не этих.
— Я не думаю, что их слишком много… — Василэ Шеху пожал плечами.
— А вот это мне как раз и не известно, — тихо проговорил Эйно.
С танковой колонной удалось очень удачно разминуться. Георге загнал машину на лесную дорогу, и уже оттуда смотрел на грохочущие танки, идущие куда-то к Сильваре. Что творилось в самом городе, ему даже не хотелось предполагать. Слава Богу, у него там не было ни друзей, ни родственников. Слухи были самыми разными — говорили, что «шербими» и полицейские врывались в дома, что был расстрелян каждый десятый. Руководил всем этим сынок диктатора, так что можно ожидать чего угодно.
Ладно, этот кошмар как-то можно пережить.
Он пригляделся к танкам. На них не было никакой символики. Ни единого опознавательного знака Георге не заметил.
Только когда грохот затих где-то вдали, он решился завести машину.
…Вообще-то, его считали удачливым. Работать на такси — это, все-таки, какие-никакие, но деньги. А уж когда соседи выяснили, что двоюродный брат Георге служит в «шербими», их зависти не было предела. Ведь всем было известно — конечно, служба безопасности — это страшно, зато ее бойцов обеспечивают — страшно и подумать! — отдельными однокомнатными квартирами! А уж зарплаты у них такие, что и армейскому полковнику могут привидеться только в радужном сне. А если родственник дорастет до хороших чинов, то уж непременно поможет всем своим…
Соседи завидовали. А Георге давно уже не видел своего брата. Тот служебными секретами не делился, но как-то обмолвился о новом назначении. И — исчез, как в воду канул. Его шикарная однокомнатная квартира пустовала — и год, и второй…
А теперь Георге оказался здесь, в этой местности, где его машину запросто могли смять проезжающие танковые колонны — и даже не заметить. Надо быть осторожным, очень осторожным…
Именно из-за танковой колонны он не услышал другого подозрительного звука — шума лопастей вертолета…
Георге включил радио. Сегодня там постоянно передавали новости.
— …Диктатор, десятилетиями терзавший наш народ, бежал, как последний трус, спасаясь от народного гнева… — услышал он чей-то голос. Должно быть, веди репортаж с митинга.
Бежал — и черт с ним. Он, Георге, человек маленький, ему все эти разборки неинтересны. Лишь бы сегодня было все в порядке. Лишь бы денежек подзаработать. Сейчас многие будут уезжать из Михайграда, может быть, попадутся беженцы. Но с этими надо быть поосторожнее — если на дороге их окажется много, могут ведь и из машины выкинуть. Вот если один-два, если они при деньгах, захватили все свои сбережения — тогда, пожалуй, можно и подзаработать.
Подходящий, по мнению Георге, объект показался на дороге примерно через километра полтора. Он успел несколько раз проклясть ту самую танковую колонну — дорога, и без того-то неровная, теперь стала и вовсе непроезжей. Да еще эта осенняя грязь!..
Путь шел по вершине холма, поросшего редкими деревьями. И именно тут Георге увидел женщину, «голосующую» у обочины. Еще не подъехав, он обратил внимание, что она как-то очень странно одета. Так может одеваться городская дама не из самых бедных.
Она была очень немолода, а плащ, в который женщина укуталась, был просто роскошным — Георге не видел ничего подобного у своих пассажиров. Лица дамы водитель не разглядел — оно было полускрыто капюшоном.
— До Коритзэ можете довезти? — отрывисто спросила женщина, когда он приоткрыл дверку.
Вот странная дама!
Вообще-то, Коритзэ — это черт знает сколько километров отсюда. Но если у нее есть деньги или ценности — да хоть до самой границы, ему-то что?!
— Могу. Деньги — вперед! Двадцать тысяч…
— Двадцать тысяч? — возопила дама, будто ее булавкой укололи. — Да за что?! Ты с ума сошел?!.
Она ошалело посмотрела на него — и тут же осеклась.
— И ни одним талером меньше, — твердо сказал Георге.
— Хорошо, — поморщилась она, держась за дверцу машина. Стала рыться в одежде — и внезапно в висок Георге уткнулось что-то холодное. И твердое.
— Сиди спокойно, барыга. Руки — за спину. Дернешься — тебе конец, — прошипела женщина. Сказано это было так, что Георге понял — это не шутки. Она его действительно прикончит.
Позади него хлопнула дверца — похоже, у дамы были сообщники.
— Не оглядывайся, — прошипела она. — И только пикни…
— Зоя, убери пистолет, он больше не нужен. Еще пристрелишь ненароком, — проговорил позади раздраженный голос. И не узнать этот голос было невозможно.
Почему-то по телу Георге разлилась слабость, он даже удивиться ничему не мог. Он, конечно, слышал, что Леон Андруцэ бежал, но это случилось в каком-то совершенно другом мире, как будто бы и не здесь.
— Можешь повернуться, — произнес Леон Андруцэ. — Да убери же ты пистолет! — он почти что заорал на супругу.
Бывшая председатель Академии наук нехотя повиновалась.
Диктатор был не один, с ним рядом расположился охранник с каменным и ничего не выражающим лицом.
— Я… сделаю все, что вы скажете, вождь… — пробормотал Георге, все еще находясь в полубреду.
— Вот и хорошо. — Леон Андруцэ устало откинулся на сиденье. — Поведешь машину в Сильвару. Не бойся, там прорвешься. Будешь правильно себя вести — получишь орден и деньги. А ты, — он обернулся к жене, — ты могла бы и забыть кое-какие замашки!
— А кто бы его тогда остановил?! — все так же сварливо произнесла она.
Беглый диктатор не стал возражать. Что толку спорить с глупой бабой, которая, как была торговкой из портового города, так ею и осталась — при всех регалиях и постах.
Вот ведь незадача — на нее он никогда не мог оказать никакого внушения. А в результате она провалила все, что могла… Он с раздражением посмотрел ей в затылок. Поседела, а ведь когда-то ее волосы были рыжими. Как непрочна шкурка этих существ, как они быстро устаревают. Вот и его носитель — уже старик. А, казалось бы, миг назад был еще молод и полон сил!
Ничего, он позаботился о том, чтобы не исчезнуть со смертью носителя, очень хорошо позаботился. Вот только бы вылезти сейчас, выбраться из этого кошмара, который заварился в Михайграде. Ничего, все поправимо. Важно оказаться на открытой местности и начать действовать. Призвать на помощь… Нет, даже не так — не призвать. Ведь те, кто слепо и без раздумий выполняли его приказы, давно уже не были людьми. Они были им самим, его частью — как руки или ноги. Поэтому и не знали страха, и повиновались приказам.
Были другие, те, кого он просто подчинил себе. Резерв, так сказать. И вот этот резерв у него сегодня отняли. Кто? Кто эти твари, которые оказались на площади? Неужели те самые, которые проникали из-за границы и до этого? Похоже на то, похоже…
Приказ об их аресте уже был, не хотелось только, чтобы их выловили перед телекамерами. Он никак не мог предположить, что удар нанесут именно во время его утреннего выступления. Просчитался…
Ничего, все еще поправимо, — в очередной раз он постарался утешить себя…
Вдалеке показалась какая-то деревня.
— Туда, — приказал он водителю. Приказал голосом — просто для того, чтобы Зоя не возмутилась и не прикончила бы этого парня. С нее станется.
Такси затормозило около сельской управы.
— Оставайся здесь, — приказал он Зое, а сам, в сопровождении телохранителя прошагал в управу. Небрежным жестом оттолкнул секретаря — того даже и подчинять не при шлось, наверное, обмочил штаны со страху, увидев своего вождя. Телефон есть — вот и прекрасно.
Андруцэ набрал нужный номер. То, что он делал сейчас, было немного театральным жестом — но такова уж была его натура. Главный виновник его бед должен очень хорошо знать, откуда будет нанесен удар. Он будет знать — и ничего, ничего не сможет сделать.
— Ты должен забыть все, — сказал он скорчившемуся за своим столом секретарю. И в тот же момент невидимая простому зрению нить протянулась к голове перепутанного человека.
Готово!
Теперь можно было идти.
И еще одна нить-щупальце отделилась от СУЩЕСТВА, когда оно вышло из управы. Предателя Киву следовало уничтожить как можно быстрее!
— Теперь — вперед! — приказал он водителю, усаживаясь в машину. Сам же подумал, что, возможно, напрасно покарал изменника именно сейчас. Можно было бы и потерпеть немного, слишком много сил уходит на такие вот действия. Но месть была важнее. А силы он сможет восстановить ближе к ночи — и тогда можно нанести пробный удар. Если он будет неудачным — последуют новые, сильнее. Те идиоты, которые сейчас собрались на площади, еще не знают, чем это для них обернется.
Это будет обвалом. И тогда он не остановится. Констанца вновь окажется оплетенной паутиной, но этого будет недостаточно, очень недостаточно. Начнем, пожалуй, с территориальных споров с соседями, а дальше — поглядим. Этот мир будет принадлежать ему и его носителям. Он возьмет реванш!
— На ночь остановимся в лесу, — проговорил он, игнорируя протесты Зои. — А завтра — в Сильвару.
Спать почему-то совершенно не хотелось. Редрик тупо уставился в телевизор. Повторяли репортаж о вчерашнем нападении на площадь перед Дворцом эдельвейсов. Редрику показалось, что он увидел где-то в кадре себя, но это сейчас было совершенно неважно и неинтересно. Потом на экране появился длинный список погибших, которых уже удалось опознать. Передавали контактные телефоны для родственников, говорили, в какие именно больницы отправили раненых. Пока даже подсчитать все потери было невозможно.
— Ни одного из сотрудников «шербими», участвовавших в нападении, опознать не удалось, — коротко произнес диктор.
И это — всё. Что ж, спасибо товарищу Василэ Шеху, он отлично выполняет свои обещание. Вот только панику создать сейчас и не хватало! Хватит и того, что уже есть.
— К сожалению, минувшая ночь была омрачена и иными событиями, — говорил, между тем, диктор. — Группы не сознательных граждан совершили разграбление одной из дач диктатора. Подразделения народной полиции, перешедшие на сторону восстания, не открывали огонь. Однако сегодня Совет спасения выпустил декрет о пресечении мародерства. Предупреждаем — с сегодняшнего дня всем под разделениям охраны приказано применять огнестрельное оружие по мародерам при попытке разграбления общественных зданий. Вся собственность бывшего диктатора при надлежит народу! Совет обращается ко всем, кто участвовал в разграблении, с призывом проявить сознательность и сдать похищенное. А теперь — репортаж об этих событиях прошлой ночи.
…Люди тащат все, что смогли оторвать и отвинтить. Кто-то втроем тащит оторванный с болтами унитаз, их сотоварищ каким-то чудом удерживает шахматный столик с инкрустацией…
Редрик поморщился. Вот это напоминало не восстание, а самый настоящий бунт рабов. Рабов, вдруг почувствовавших себя хозяевами.
Нет.
Оборвать нити паутины — это полдела. Вот сделать так, чтобы и само напоминание о них исчезло в душах людей, в их мозгах и сущности — это настоящая работа. Но такое не сотворишь за один миг. Тут понадобятся годы и десятилетия, и некто не даст никаких гарантий успеха… Даже Эйно. Даже весь О.С.Б. Только сами люди — в том числе и те, кто сейчас увлеченно занимался грабежом…
…Вот какой-то парень, почти подросток. Плащ, который он нацепил, ему явно велик, он путается в его полах, а шляпа на голове невольно заставляет улыбнуться. Но мальчишка смотрит в камеру молодцом:
— Эй, товарищ Леон Андруцэ, ты телек смотришь? Ты меня сейчас слышишь? Вот он я — в твоем плаще и в твоей шляпе! Если хочешь, поймай меня! Ну, где твои верные «шербими»? Что, слабО?! А вот, посмотри — видишь эту брошку? Ее твоя Зоя носила, а я своей девчонке подарю! А еще одну — матери!
Похоже, мальчишка добрался не только до одежды диктатора, но и до его бара.
…Редрик отошел от телевизора.
— Ты хоть спишь иногда? — спросил его парень, дежуривший тут же, в одном из кабинетов дворца. Его Редрик видел вчера на площади, когда началось нападение. Они уже познакомились, парень немного стеснялся, когда его называли по имени — Леон.
— Иногда, — откликнулся Редрик.
— Вон, принесли новые газеты, можешь посмотреть. А я бы на твоем месте поспал.
Название газеты переводилось как «Истина». Редрик заметил, что шрифт заголовка был тем же самым, что и в прежней основной газете — «Заря победы». На первой же странице была огромная фотография — парень и девушка под пробитым знаменем.
«Новый век начинается сегодня!» — гласил огромный заголовок.
Он развернул газету. На последней странице были даже анекдоты.
«Ложатся в постель Леон и Зоя. Леон и говорит: «Никогда не думала, что тебе придется спать с президентом, вождем и отцом нации? То-то!» «Это что, — отвечает Зоя, — а вот ты-то, наверное, уж точно не думал, что будешь в постели с председателем Академии наук, крупнейшим специалистом в химии, лауреатом госпремий?»
Редрик отложил в сторону газету: на экране телевизора появилась крупная надпись — «Внимание, сейчас будет передано важное сообщение!»
— Ох, наконец-то, взяли их! — радостно воскликнул дежурный. — Ну, всё, тогда нам — скоро по домам!
Но лицо диктора, появившегося на экране, было на редкость мрачным.
— Из различных районов Михайграда поступают сведения о том, что в городе действуют снайперы. Войска Совета спасения проводят операции по зачистке. Мы предупреждаем жителей Михайграда — соблюдайте все меры предосторожности. Повторяем — соблюдайте все меры предосторожности! Принадлежность снайперов пока не установлена, вполне вероятно, это спецподразделение службы «шербими». Имеются жертвы среди населения…
— Ни хрена себе! — Дежурный сорвался к телефону, бросился набирать номер. — Ч-черт! — прошипел он, бросая трубку. Никто не подходит! А если она вышла?..
Он был растерян.
Редрик не стал спрашивать, о ком именно беспокоится дежурный — о девушке, матери или сестре. Надо было предвидеть именно такой поворот дел. И Эйно говорил о чем-то подобном.
— Ред, все уже в зале. — Эйно возник на пороге почти бесшумно. — Обсуждаем план действий. Наш паук ожил…
Ситуация была куда страшнее, чем то, что говорилось по телевизору. Снайперы полезли, словно черти из табакерки, примерно часа два тому назад. Работали они почти что без разбора, казалось, им было совершенно безразлично, кто должен стать целью — солдат, старик, женщина или ребенок. Правда, потом наметились некоторые закономерности. Особой «популярностью» пользовались машины «скорой помощи». Какой-то тип, переодетый в полицейскую форму, сделал несколько точных выстрелов по армейскому патрулю, после чего спокойно дал себя прикончить. Пока разбирались, что и как, солдаты, и без того не очень хорошо относившиеся к полиции, едва не забили насмерть троих офицеров народной полиции. Свои — своих же.
Жертв было уже несколько сот, а случаи, когда снайпера Удавалось прикончить, оказывались единичными — как с тем лже-полицейским. Было похоже, что тайное подразделение «шербими» просто неуязвимо. Снайперы растворялись в городских кварталах практически бесследно — чтобы появиться вновь.
Василэ Шеху сказал что-то о фанатиках, преданных диктатору, но Эйно покачал головой:
— Это — не то! Вот теперь мы и в самом деле будем вам нужны.
На совещании сотрудников О.С.Б. никто из Совета спасения не присутствовал. Эйно попросил выделить комнату и убрать оттуда дежурных — что и было выполнено.
— Догадались, куда деваются снайперы? — спросил он, войдя в небольшой зал. Там собралось человек пятнадцать.
— Но Предел был полностью перекрыт до вчерашнего дня, — возразил грузноватый человек в пиджаке, меньше всего похожий на мага. Кажется, он был из немцев.
— Выходит, не для всех он был закрыт! К тому же, эти снайперы — не люди. Это придатки нашего дорого диктатора, не более того, — хмуро сказал Эйно. — К счастью, их можно убить окончательно. Есть у меня такое нехорошее предчувствие… — он замолчал, а потом закончил:
— Мы найдем среди них тех, кого ищем.
— Думаете? — с сомнением произнес венгерский коллега — наверняка из Светлых, слишком уж мягкими были черты его лица.
— Пока это догадка. Кто-то из наших должен отправиться в морг, на вскрытие этих типов. Только времени нет. И людей.
— Думаю, поступим так — разделим город на квадраты, разбиваемся по парам — ив Запределье, — решительно сказал немец.
— Ну-ну, льва в пустыне вы, Дитрих, никогда не искали? — голос Эйно стал ехидным. — Очень простое задание — берем пустыню, делим надвое, на одной половине — лев, на другой — нет. Потом еще надвое — и так далее, и лев будет в ловушке.
— А вы что предлагаете? — насупился Дитрих.
— Ничего. Принять ваше предложение, хоть кого-то да спасем от снайперов. Только запомните — пока диктатора не изловят, никакие меры нам не помогут. Эти снайперы — только начало.
— Эйно, и откуда вам это известно? То, что вы узнали об эксперименте С В А… — начал было венгр.
— Да, это эксперимент, только нам не было сказано, что он давно вышел из-под контроля. Диктатор — то, что он из себя представляет — действует один. Как истинный герой, — Эйно усмехнулся, — без всякого СВА. Эти снайперы — его органы, не более. Сами они без него — просто ничто. Трупы. Сейчас он растерян, но так будет не всегда. Если его не поймают дня через три, тогда нам останется героически погибнуть, или…
— Или — что? — спросила хмурая русоволосая женщина, сидевшая рядом с Дитрихом.
— Или — стать его снайперами, войти в спецподразделение. А предварительно, пани Вондрачкова — умереть. Но я согласен — сейчас половине из нас лучше заняться снайперами. Остальным — попробовать исследовать убитых «фанатиков». Авось, что-нибудь и отыщется.
— Русский авось… Как это мило с вашей стороны, Эйно! — с сарказмом проговорила чешская пани.
— А на большее мы и не рассчитываем, — улыбнулся ей Эйно. — Прорвемся! Предел — за нас!