ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВ. ЖИВИ, ПОКА МОЖЕШЬ

1

Советую: если противник зашел вам в спину, а прикрывающий уже выбит из боя, сделайте вид, что спасаетесь бегством, вовсю лепите из радионов задней полусферы. А как только противник пустится вдогонку — примените кувырок-два, вокруг поперечной оси, и когда ваши продольные оси совпадут — швырните в его тупое рыло залп из всего фронтального оружия. Спасти его сможет только ваше ротозейство и неумелость. Если вы неумелый ротозей, то он разделается с вами, как птичка с зернышком — и поделом: чурбакам нечего делать в Вольной охоте. Все. А сейчас, крапчатые попугаи, слушай мою команду: первая группа — взлет!»

У Река Телана, кандидат-угла Первой строки (единственного в группе-два, кто подошел к выпуску с такой характеристикой), сейчас было самое время вспомнить наставления группового инструктора Сомона Пула.

Дерьмо, а не прикрывающий, промелькнула мысль. Это ведь его обязанностью было беречь мою задницу, как зеницу ока, в ней сейчас и заключался весь смысл его ничтожной жизни. А он вместо этого ввязался в боевой контакт с прикрывающим противника. Надо срочно искать другого. А сейчас…

Сейчас следовало выполнять добрые советы ветерана.

Даю форсаж. Но не на всю шкалу, а на три четверти. Как бы в стремлении оторваться от преследователя. Клюнет? Если бы противником был Вин Сит — такой же угол и тоже Первая строка, но в первой группе, — то он на это не купился бы. Что бы он сделал? Я, будь я догоняющим, швырнул бы гравиторпеду с дистанционной установкой. Он, конечно, ее вовремя заметил бы и отвернул, пропуская. Но ГТ, согласно программе, сработает, обогнав его, и воздвигнет такой гравиузел, в который он врежется, как тележка в столб. Да, против меня не Вин. А этот — клюнул. Ох, с каким азартом прется! И рука его наверняка уже легла на замыкатель, чтобы смешать меня с навозом. Ну ладно, дурачок…

Все по доброму совету. «Обратная радуга» пока, головокружение на миг. Машина (такой же «клюв», как и у соперника) продолжает убегать, но уже кормой вперед. А весь ее фронтальный набор оказался вдруг обращенным к противнику. И пока он решает, что ему сейчас предпринять — Рек Телан уже врубил «полную деструкцию».

Результат последовал немедленно:

«Охотник группы один, вы подверглись прицельной атаке противника и уничтожены. Выходите из операции».

Вот так-то. Можно себе представить, что сейчас думает уничтоженный. У него в результате — незачет. Потеря привилегий. И дополнительные тренировки по тактике и обманным маневрам. Так ему и надо.

Эй, эй, а ты-то куда?!

Трудно поверить, но оруженосец той стороны, роланд, то есть прикрывающий, оставшись без ведущего, решил продолжить бой. Пытается выйти на меня в атаку!

Мальчик, ты плохо подумал. С твоими-то радионами, без единого деструктора, бросаться в бой? Смеюсь.

А хотя… что-то в его замысле есть. Думает, я забыл: прикрывающие вооружены, между прочим, и системой «Отбив». Я по нему — четырьмя ракетами, а он «отбивом» заставит их развернуться и ухватить в прицелы уже меня, а не его. Неплохо, малец, подаешь надежды. А пока, чтобы привести тебя в чувство, дадим единственный, но не слабый импульс, чтобы от всей твоей троники пошел густой дым… На, получай.

«Прикрывающий группы один, вы подверглись атаке позитронного луча и выведены из строя. Выходите из операции. Охотник группы два, поздравляем с успехом. Вы сдали экзамен по разделу «Поединок в Нормали». Выходите из операции».

Вот и все. Благодарю тебя, Главком Вселенной!

Рек чуть было не вылез из кресла перед панелью имитатора, на котором и разыгрывался экзаменационный бой. Но вовремя спохватился: сейчас он был на грани провала. Вот так и сгорают люди.

Сначала надо вывести из работы имитатор. Обнулить приборы. Убедиться в том, что все программы закрыты, память свободна, система в полном порядке и готова к отключению. Затем — нажать «Отключ.». И только после этого можно наконец встать с кресла, повлажневшего от пролитого пота, глянуть на пол в напрасной попытке увидеть все те нервные клетки, что истрачены во время боя. Сладко потянуться и доложить: «Угол Рек Телан операцию закончил».

И выйти на свежий воздух, без озона и запаха пластиков.

2

Выйти — и идти, не спеша, вдоль ровно выстроившихся казарм, миновать квартал офицерских домов, свернуть и через три минуты подойти к своему дому. Удивительно? Рек только что получил право именоваться субофицером в звании «круга», а в доме этом живет уже давно. Потому что является старшим семьи: отец, медиал десанта, погиб в бою где-то в Змееносце, воюя за Антар, мать пережила его ненадолго. В семье, кроме Река, остался еще брат Зор, ему сейчас шестнадцать, кадет выпускного класса Корпуса. Будущий воин. Это в мире Редан само собой разумеется.

Именно так. Любой мужчина здесь скажет вам: человек — значит, воин. Все равно: настоящий, будущий или прошлый. Остальные же — нет. Они никогда не стояли в строю, не ощущали тяжести оружия на своих плечах и главное — не готовились убивать и быть убитыми. Их жизнь пресна, в ней не хватает щепотки соли и другой — едкого перца. Он горек, но без него быстро становится скучно, перестаешь понимать: а чего ради ты вообще живешь?

Таков Редан.

Но на этот раз Рек Телан не стал сворачивать в свой переулок. Теперь он шел уже по производственной части ЦОСа. Центра образования солдата. Здесь длинные учебные корпуса перемежались учебными же полями, системами, комплексами. Особняком возвышалось странное, как бы двугорбое здание местных представительств: Государственной лизинговой комиссии Редана (правый горб) и Учебностроевого коммандата (левый). Сюда Рек и направлялся.

Он вошел, отсалютовал Знамени. Четко отдал честь медиалу-два, внутренне усмехнувшись: офицер этот был всего лишь чиновником, канцелярским пауком, так что Рек приветствовал в общем не его, а воинское звание, два круга — лишь желтых, а не почетных черных. Чиновник собственноручно прикрепил новенькие углы к куртке Река.

— Благодарю. Могу идти? — Свободен. Удачи, угол! Живи, пока можешь! Вновь Рек на улице. Зашагал, не обращая внимания ни на что. На макеты боевых и транспортных кораблей, на ландшафты раз. ных миров Конфедерации, где и сейчас занимались — тут кадеты, там курсанты: бежали, ползли, прыгали, стреляли — условными, конечно, импульсами. Дальше лежали полигоны. Стояли — в ангарах и на природе — машины разных армий. И мало ли что еще тут имелось и происходило, необходимое для производства продукции, на которую Редан держал монополию.

Продукция называлась «универсальные, всесторонне подготовленные солдаты экстра-класса». Однако Рек Телан сейчас, медленно шагая по улице, переживал не чувство гордости за себя и свою фирму, но просто размышлял. Один этап жизни закончен. Все хорошо. Но чего-то не хватает.

Ладно. В корпусе через десять минут сыграют отбой занятиям, и можно подойти туда, встретить Зора, чтобы малек доложил об успехах. Это всегда поднимает настроение: приятно, когда своей семьей можно гордиться. Да шагай ты, как следует, не тащись понуро, не волочи ноги, как цивильный недоносок. Хочешь, чтобы таким увидели тебя кадеты?

Раз, два, три! Левой! С песней! Пой, хотя бы про себя.

3

На Редане существует пять космопортов. Четырех активно действующих Старт-Финиш станций вполне хватает для нормальной связи со всеми мирами Галактической Конфедерации. А пятая станция закрыта для повседневной деятельности и оживает, лишь когда прилетают клиенты.

Такой визит для Редана всегда серьезное событие. Он означает, что прилетели большие деньги, которых тут всегда не хватает, и за эти деньги будет продан реданский товар. Потребность в нем в Галактике существует всегда, то в одном, то в другом ее конце, но где-нибудь — непременно. К тому же расходуется он быстро.

Впрочем, официально экспорт не называется продажей. Как-то слишком уж некрасиво государству продавать своих граждан, а другим покупать живых людей, пусть даже и солдат. Затхлой древностью пахло бы от этого. Во всех документах это называется лизингом с трех- или пятилетним сроком. Но всем известно, что Редан требует не постепенной уплаты, а немедленной, сразу при заключении контрактов. И получает, потому что солдат покупают тогда, когда они действительно нужны, не для парадов их покупают. Так что, хотя в контрактах и стоит слово «лизинг», все называют это продажей. И никому не стыдно.

Наоборот: гордишься, узнав, сколько готовы за тебя заплатить.

Тем более, что и тебе (или в случае чего семье) от этих денег отломится не такая уж скудная толика.

4

Рек Телан задержался у ограды плаца старшего уровня кадетского корпуса. Здесь тоже шла подготовка к выпуску. За восемь проведенных в корпусе лет ребята успели научиться кое-чему и — чем дальше, тем больше — отрабатывали задачи так, что весело было смотреть. Хотя еще зелены, конечно, четырнадцать, пятнадцать лет, даже шестнадцать — до серьезного умения еще далековато. Но для второй ступени отлично. Рек Телан гордился братом: в своей группе малек тоже был первым. В конце квартала сможет нашить себе уголок на рукав. А уголок — всегда уголок. Вот так-то. Знай Теланов.

— Рек, честь и слава! Такое приветствие принято на Редане. Это брат-кадет уже подбежал со всех ног. — Слава и честь, Зор. Ответь по-солдатски: в чем вы провинились, что вас гоняли после отбоя? Сложная гамма переживаний: обида, негодование, возмущение. Так что даже голос подвел, кадет дал петуха, выкрикнув:

— Ты что? Не знаешь — не говори!.. Немалых усилий стоило не засмеяться, а серьезно потребовать: — Кадет, доложи толком! Командный голос сразу привел мальчишку в чувство. — Докладываю: никто не провинился и не наказан! Мы сами подали рапорта, чтобы нам продлили занятия. Уже вторую декаду так занимаемся, а ты и не заметил! Вот как? Мог бы и заметить. Но все последнее время шла подготовка к выпуску, ни на что другое и минуты не оставалось.

— Так. С какой же целью группа подала рапорта? — Вас выпускают Вольными охотниками, да? Рек не выдержал — усмехнулся не без самодовольства: — Сведения соответствуют. Дальше? — А Вольных продают не поодиночке, а звеньями, так всегда было. Значит, сейчас те, кто выпущен, будут подбирать себе роландов. Черт его знает, откуда пошло это название «роланд» вместо понятного «прикрывающий». От какой-то старой легенды, что ли. Тьма веков.

— Кадет, в докладе жаргонные словечки неуместны. И… — А в Уставе Вольной охоты сказано, что прикрывающим может быть и выпускник со второй ступенью. — Вот что! Захотелось поскорее стать взрослым? — В Уставе написано: «Не моложе шестнадцати лет». А мне уже шестнадцать. Рек! Возьми меня прикрывающим, ладно? Я в группе иду первой строкой… — Идешь. В Академию. — А если у меня будет боевой опыт — примут сразу на третий курс. Так что я ничего не потеряю! Рек, испытай меня хоть на имитаторе, увидишь, что я…

— Отставить разговоры! Довел все-таки мальчишка до белого каления. Да, в шестнадцать всем им хочется поскорее в строй. Но сейчас войны суровые. И полузнайкам делать на ней нечего. Устав давно пора бы переписать. Нет, братец, пройдешь всю науку — тогда пожалуйста. А сейчас — и не мечтай.

— Кадет, смирно! Приказываю: о таком больше не думать! Заниматься учебой. Оставаться первым. И готовиться в Академию. Вопросы есть? Вопросов нет! Кру-гом! Шагом марш! Спохватился и вдогонку уходящему крикнул:

— Сходи на городок, потренируйся часок лишний на карусели, поднагрузи вестибуляр: у тебя с ним не все ладно. И сам повернулся и пошел. Без особой цели. Куда глаза глядят.

5

Это все происходило в Чусе, официально — ЦОС-18. На среднем юге населенной части планеты. А в центре этой части размещалась пятая, нерегулярная СФ-станция. И если в ЦОСах все пребывало в спокойном порядке, то на нерегулярном космодроме, а точнее — в расположенном подле него закрытом поселке обстановка была куда более напряженной. И не без серьезных причин.

Хотя происходил всего лишь разговор между двумя людьми. Один, двухзвездный госсоветник Ду Ду Ном, был главой Лизинговой комиссии, другой — средний генерал Лиз Берот — именовался Главным коммандором по учебно-строевым делам.

— Генерал, — проговорил глава с такой интонацией, словно за этим словом должно последовать какое-то серьезное обвинение. — Вот, читайте. Генерал прочел то, что виднелось на экране. Сказал хмуро:

— Ну надо же! Что называется, невезение. А нельзя кого-нибудь из них отпасовать… перевести в режим ожидания, на худой конец? — Можно — если хотим скандала. Это не выход. Сколько у нас готово к контрактации? — Полный большой набор. Пять тысяч единиц высшего сорта. Марки «Стандарт Р». — Произнося эти слова, генерал невольно приосанился. Тут может, однако, возникнуть сомнение.

И в самом деле: пять тысяч человек, всего-то? Что это за численность для серьезной войны? Хлипкая какая-то война миров, не так ли?

По понятиям двадцатых веков — конечно. Пять тысяч — ну, два полка, а в иной армии и всего-то один, разве что со средствами усиления. Такой силой войну не выиграешь.

Верно. Для двадцатых. Но здесь речь идет, точно определить затрудняемся, но о четвертом тысячелетии.

Войны существуют и там. Но совсем на другом уровне. Их исход решает не физическая сила, и не уровень моторизации, и не внедрение высочайших технологий. Эти войны — войны энергий. Громадных. И в гигаваттах, и в их денежном выражении. То есть убить одного врага там обходится, пожалуй, в миллионы раз дороже, чем просто зарубить его мечом в давнем идиллическом прошлом. Во многие миллионы. В том числе и потому, что войны давно не ведутся на планетах: при такой энергетике любая война означала бы полное уничтожение жизни в том мире, в котором она началась бы. Поэтому войны ушли в космос. Но при этом уже одна лишь доставка солдата к театру военных действий стала стоить столько, что о многотысячных армиях (не говоря уже о миллионных) думать более не приходилось.

И пять тысяч солдат и офицеров стали очень большой военной силой — учитывая, что один человек способен оперировать громадными энергиями. То есть добиваться таких результатов, какие раньше были по силам целым дивизиям.

Вот почему тот объем продукции, какой Редан предоставлял своим клиентам, вполне достаточен для выигрыша и самой серьезной войны.

— Всего-то, — тут же охладил Берота высокий чиновник. — А у нас — два заказа по пять тысяч. Что же вы посоветуете? Генерал раздумывал недолго: — Давайте посадим их плотно, с минимальным разрывом по времени — чтобы нельзя было придраться к тому, что кому-то оказано предпочтение. А сядут — свести их вместе, и пусть договариваются между собой: кто возьмет первым, а кто подождет. Как решат, так и сделаем. Чиновник покивал головой, высоко подняв брови.

— А вы сумеете усадить за один стол мадигов и леганов? — Кого-кого? — Ты не ошибся: мадигов и леганов. Это «ты» со стороны высокого чиновника дало генералу возможность ответить примерно таким образом:

— Да какой же… ухитрился такое придумать? Госсоветник вздохнул:

— Кто бы ни придумывал, а расхлебывать нам с тобой. И быстро. Минут через пятнадцать придется давать разрешения на посадку. Или не давать.

6

В этом походе на «Покоряющем» держал свой флаг глава торговой делегации, сам Главнокомандующий Вооруженными силами мира Мадиг, Главный адмирал Юкан Маро. И потому, получив сообщение наблюдателей о присутствии в прилегающем к планете назначения пространстве еще одного корабля, командир корабля — капитан Симод — не стал принимать решения, но доложил обстановку командующему.

— Чей корабль? — Это «Неодолимый». — «Неодолимый»? — Корабль Леганы. Нашего класса. Вы понимаете… Юкан Маро понимал. — Лучше бы, — проговорил он, — его здесь не было. Вообще. Скажите, капитан: зачем, по-вашему, они тут? — Думаю, по той же причине, что и мы: для закупки здешнего товара. — Срочно запросите разрешение на посадку, чтобы получить преимущество. На борту «Неодолимого», атак-транспорта с Леганы, в это время происходило, надо полагать, нечто подобное, судя по тому, что запрос на посадку с этого корабля ушел в те же минуты, что и сигнал «Покоряющего».

«Капитану СФ станции. Транспорт «Покоряющий» просит разрешения на немедленную посадку, глава торговой делегации мира Мадиг нуждается в немедленной высококвалифицированной медицинской помощи в условиях стационарной клиники. Счет идет на минуты. Командир Симод».

«Капитану и главному инженеру СФ базы особого назначения. Требуем дать «добро» на немедленный финиш борта «Неодолимый». Главный энергоген корабля вышел из под контроля, что грозит неуправляемым падением на планету. Принимаем все меры, но необходима аварийная посадка. Глава делегации, маршал высшего ранга Экибал Тустас».

Глава Лизинговой комиссии глубоко вздохнул:

— Ну что же, ситуация исключительная. — И велел диспетчеру: — Дайте разрешение обоим финиширующим бортам. Одному — на столтри, другому — на восьмерку.

Оба больше не отрывали глаз от экранов. Приземление происходило на грани риска, и призрак катастрофы, казалось, маячил где-то совсем рядом с ходовыми экранами.

7

Зор Телан, все еще переживавший обиду, вместо городка отправился на поиски Вина Сита. И без труда нашел в расположении Академии.

— Гуляешь, головастик? Ну, какие победы одержаны? Скоро уже начнете нас, стариков, подпирать? — Слушай, угол Вин, я что хотел спросить… Ты роланда себе уже подобрал? — А тебе-то что? «Ничего себе вопрос: глупее не придумать. А еще угол!» — А то ты не знаешь. Вин, слушай: лучше меня тебе все равно не найти. Возьми меня на имитатор, проверь. Вин Сит сделал вид, что сердится.

— Разговорчики, кадет! Порядка не знаешь? Тебя с имитатора за уши снимут! Сперва подай рапорт, как полагается… — Да я уже… Зор не договорил. Помешал новый, неизвестно откуда взявшийся звук. Он возник маленьким и ничем не угрожающим, тихим и очень низким, словно большая собака заворчала во сне. Очень быстро звук стал нарастать и повышаться. Одновременно все, кто находился в этот час под открытым небом, увидели светящуюся в вышине точку. Тут же возникла и вторая.

— Классные пилоты, — оценил Вин. — Корабли, судя по яркости — атак-транспорты. Интересно чьи? — Два атак-транспорта сразу? — не поверил Зор. — Такого не бывает. — Не бывало, это точно, — согласился черный угол. Настроение вдруг изменилось. Словно чужая сила прошелестела мимо, заставила ощутить, что тихий вечер может оказаться не таким уж безмятежным.

— Завтра тебя посмотрю, — сказал Вин негромко. — Каков ты в искусстве. Может, и в самом деле…

8

Глава Государственной Лизинговой комиссии Редана, убедившись в благополучном завершении кораблями опасного маневра, проговорил:

— Насколько помню, такого никогда еще не возникало: чтобы нагрянули два клиента с точностью до секунды. Если бы каждому продать полную квоту, вот была бы выгода реданской казне, а? Двойная прибыль! — И не только ей, верно? Жаль, что это — из области мечтаний. Оба грустно усмехнулись. — Если бы они между собой еще не воевали… А из-за чего они грызутся? — Из-за Левида. Выставленного на заселение с месяц назад. Миром не договорились, оба хотят выиграть одним ударом. Вот и кинулись к нам. — Ну что же, предложим каждому по половине квоты. Хватит? — Вряд ли. У этих миров репутация такая, что… — Это известно. Но Редану скандалы не нужны, наш лозунг — любой спрос всегда перекрывается предложением. Они через полчаса будут здесь. К их приходу мы должны знать, как удовлетворить их пожелания. — Слишком мало времени остается. — Значит, надо выиграть время. — Каким образом? — А вот каким! Клиенты ухитрились прибыть в конце декады. Впереди — два вольных дня и три ночи. За это время можно создать если не мир, то уж половину его во всяком случае. — Славно придумано. Всего ничего: из нуля сделать еще пять тысяч готовых солдат. Однако клиенты — воробьи стреляные. Сейчас, я уверен, на обоих бортах прокручивают ситуацию, а понимают они ее не хуже нас. Предложим каждому полный груз — заподозрят. — Вот ты и позаботься накрыть их надежным колпаком. И обезопасить ЦОСы от постороннего любопытства. Воздух над ЦОСами закрыть наглухо. Сунутся — уничтожать. Командуй.

9

Пока станционная служба снаружи занималась обычными процедурами укрепления и охлаждения только что севшего «Покоряющего», глава делегации командующий Юкан Маро использовал время, оставшееся до открытия портала, для военного совета.

— Итак, — сказал он, — обстановка оказалась сложнее, чем предполагалось. Мы намерены закупить полный разовый объем реданской продукции: пять тысяч солдат. И на меньшее не согласимся. Но вне сомнения того же хочет и Легана. Командующий сделал паузу, чтобы перевести дыхание.

— Позиция продавца ясна: он предложит нам обойтись половиной, мы откажемся, Легана тоже. Тогда нас постараются провести: вместо первосортной продукции нам подсунут людей, умеющих стоять «смирно», но не воевать. Чем это грозит — понимаете сами. Все действительно понимали.

— Поскольку переговоры начнутся лишь в начале следующей недели, мы обязаны использовать время для того, чтобы получить настоящий товар. Послышался легкий, но несомненно одобрительный гул. Командующий откашлялся, прежде чем продолжить:

— Чтобы владеть обстановкой, нужны сведения о положении дел в здешних Центрах образования. Выяснить: есть ли у Редана возможность честно удовлетворить наши пожелания или они пойдут на хитрости. Я готов выслушать ваши предложения. Итак? — Позволите мне? — звонкий женский альт приятно контрастировал с командными голосами. — Разумеется, — разрешил Юкан Маро. — Разведчик Нарин? — Поставщик не предполагал возникновения нынешней ситуации. Он вряд ли заранее задумал хитрости, о которых вы, ваша смелость, говорили. Подготовка к обману не может остаться незаметной. Прошу разрешить мне выйти в поле. На местах я смогу установить: происходит ли такое или поставщик намерен играть честно. — Признаюсь, — сказал Главный адмирал, — я собирался дать вам такое задание. Меня радует, что вы вызвались сами. Делайте. Я дам вам ракапс. Это вас устроит? — Разведкапсулу? Да, командующий, вполне. — Все мы желаем вам удачи! — напутствовал разведчицу адмирал.

10

Разведчице по имени Нарин потребовалось семь минут, чтобы переодеться: надеть нормальное платье, а поверх — походный комби без знаков различия. И всего лишь нескольких секунд хватило, чтобы повесить на плечо небольшую сумочку. Женщина без сумочки является не вполне полноценной, не так ли?

Корабельный медиал галантно распахнул перед ней дверцу легкого овоида, изготовленного из пластика, который обычные радары не замечали, только гравископические.

— Вам приходилось уже пользоваться такими? — Не беспокойтесь, да. — Вы помните, конечно, что в случае повреждения в него заложена программа самоуничтожения? В таких случаях полагается немедленно покинуть… — Я в курсе, спасибо. Но медиалу явно хотелось пообщаться еще. — Могу ли спросить, а что у вас в сумочке? Нарин удивленно подняла брови: — Косметика, разумеется. Что же еще? Простите, медиал: мне пора. Дверца наконец захлопнулась. Зашуршал антиграв. Ворота выходного шлюза неторопливо распахнулись. Затем створки сомкнулись за кормой. Растворились внешние. Ракапс чуть качнуло. Наверху открылось звездное небо.

Нарин раскрыла сумочку. Там действительно находились румяна, кремы, карандаши, флакончики — много всякого. До самого дна. Верхнего. А вот под ним содержимое уже не походило на косметические принадлежности. Пластиковая коробочка величиной с книгу среднего размера, на верхней плоскости — несколько кнопок и матовое табло. Сбоку выходили провода, два пучка. Это — силовой, это — антенный. Разъемы должны совпасть, иначе… Совпали, да и что удивительного? Под стандарты аппарат и делался. Включила. И ракапс, в котором она летела, перестал быть видимым. Стал незримым. Удовлетворенно кивнула: схема работала нормально. Все спокойно. Можно оценить обстановку.

Командующий явно обрадовался ее готовности. Чему именно: тому, что какое-то время ее не будет на корабле? Для этого вроде бы рановато. Или, понимая опасность задания, рассчитывает, что она может и не вернуться? Если так — то почему? От обиды на то, что его мужская атака была успешно и категорически отражена? Если так, то не страшно. Или?.. Но об этом пока судить рано. Увидим.

Хорошо. Первая задача выполняется. Теперь можно подумать и о второй — той, что получена на корабле. Курс — на ближайший ЦОС. Как это местечко называется? Ладно, пусть будет Чус.

11

Быстро смеркалось, но не темнота была причиной того, что Рек Телан, оставшись один, шагал медленнее, чем обычно. Даже как-то вяло.

При этом он и не пытался спросить себя: «Да что с тобой, угол, что за напасть такая?». Причина была ему ясна с самого начала. Весна. Томление духа, в каком Рек сейчас и пребывал. Чего ему хотелось?

Ответить он не успел. Причиной оказался звук. Не тот, недавний — порожденный тормозящими кораблями. На этот раз послышался только хлопок — негромкий, как если бы где-то рядом лопнул воздушный шарик. На несколько секунд к нему вернулась нормальная бдительность. На зрение во тьме можно полагаться лишь в узких пределах, но слух работал четко, как и спецчувство ощущения пространства, его отношения к тебе. Чувство подсказало, что вокруг него все благополучно. Может быть, слуховое восприятие исказилось из-за необычного душевного состояния? Тогда беспокоиться не о чем. Пупп!..

Снова лопнул шарик. И Рек опять замер на месте. Повторение — это уже не случайность, это система, верно?

Звук на этот раз не остался одиноким. Напрягшийся слух уловил еще и дыхание. И — сдержанный стон. Стон мальчика?

Определив направление, Рек привычно бесшумным шагом преодолел несколько метров. Стон повторился. Звук шел снизу.

Пострадавший лежал на земле. В двух шагах. Теперь можно включить фонарик. Не раньше: зачем предупреждать человека преждевременно, давая ему возможность приготовиться к обороне?

Направленный луч осветил стонавшего. И Рек Телан на мгновение застыл, словно в него выстрелили из парализатора. Потому что увидел не мальчика. Женщину. Молодую и красивую. Встретился с ее взглядом. И у него закружилась голова.

12

Штаб торговой делегации мира Мадиг не только обсудил в подробностях создавшееся положение, но и предпринял определенные действия. На «Неодолимом» тоже трезво оценили обстановку. Однако действия наметили другие.

В частности, вопрос о высылке разведки решен был отрицательно.

— Любой человек, который покинет наш корабль этой ночью, — объяснил свое решение командующий Тустас, — назад наверняка не вернется. Мы, конечно, получим извинения, однако… Я полагаю, что нужную информацию мы добудем, обходясь пассивными методами.

Второй по старшинству, капитан Робус Туч, проговорил уверенно:

— Полагаю, маршал, вы имеете в виду радиоохоту? — Было бы неразумно не использовать наши преимущества.

Это поняли не все; лишь узкому кругу лиц было известно, что Легана в недавнем прошлом купила (заплатив совершенно несусветную сумму) правительственные шифры Редана у одного высокопоставленного лица. На Редане тоже живут всего лишь люди.

— Продавец попал в затруднительное положение, — объяснил свой план главнокомандующий силами Леганы, — как, впрочем, и мы сами. Сколько он может выставить на продажу — нам известно. В таком случае, нам предложат половину. Если же нам пообещают полную квоту, не в ущерб Мадигу, значит — захотят всучить липу. Но липу надо создать, причем сделать это за крайне короткий срок. Следовательно, по связи пойдут распоряжения, приказы, команды. Наше дело — внимательно слушать, дешифровать и делать выводы. — А если приказов и команд не последует? — подумал вслух капитан. — Скажите мне — каким еще способом они смогут вывернуться? Пришлось признать, что другого выхода у Редана просто нет.

13

Необходимо было срочно реформировать математику таким образом, чтобы при делении четырех на два частное оказалось бы равно не двум, как это чаще всего бывает, но четырем. Наука такую возможность отвергнет с порога. Но политика и коммерция, включая какието элементы науки, все же относятся скорее к искусствам. А для искусства не существует недостижимого.

— Итак, генерал, у нас имеется стандартное количество первоклассного товара. Ровно половина того, что требуется. Где взять вторую? — Возможности есть. Помимо пяти тысяч полностью готовых, у нас имеется тысяча прошедших полный курс, но не поставленных в строй потому, что они еще не сдавали выпускных. — Всего тысяча? — Дотянем до двух: заберем выпускные курсы кадетских корпусов. Ребята уже почти взрослые. — Где взять еще три тысячи? Генерал ответил не сразу: — Где взять — скажу. А вот как — не знаю. — Ну? — Щит Редана — десять тысяч профессионалов. На какое-то время их останется семь. Но ведь на нас вроде бы никто нападать не собирается?

— Тут нужно разрешение самого Главного Щитоносца. Думаешь, он даст? И кто войдет к нему с таким предложением? — Ты. — Я что, самоубийца? — Ничуть. Все зависит от двух вещей. С чем войти и как назвать. — Интересно. Какой же, по-твоему, может быть формулировка? — Убойной. Тактические заатмосферные учения совместно с передовыми в военном отношении мирами. — А с чем к нему войти, чтобы он захотел меня выслушать? Берот усмехнулся. — Главное, чем он сейчас занят — подготовка мягкой посадки на предстоящую часть жизни. Судя по информации из Цитадели, еще не найден вариант, который его устроил бы. — А я, по-твоему, предложу ему нечто, что его устроит? — Слушай. Года четыре назад в вашем хозяйстве был сочинен доклад о передаче в частные руки всего лизинга. С полным обоснованием и выводом: реальный доход государства при этом возрастет на треть — поскольку документ предусматривал и налоговую реформу. Доклад не публиковался, однако все, кто был заинтересован, с ним ознакомились. Да ты должен знать все это лучше меня! Советник Ном покачал головой и тут же согласился:

— Доклад я и сочинял. Однако когда сам Главный его отверг… — Он с тобой лично разговаривал? — Нет, конечно. Я тогда только что был назначен, с чего бы он вдруг? — Как же ты уцелел? Советник пожал плечами: — До сих пор удивляюсь. Может, у вас знают? — Одну гипотезу оглашу. До Главного доклад не дошел. Тесный круг не позволил. Там у них могучие фильтры стоят и постоянно действуют. А он ведь информацию только в этом кружке и черпает. Так вот, он доклада не отвергал и к тебе никаких претензий не имел. Правдоподобно звучит? — Ну, как сказать… Тогда я в такое не поверил бы. А сейчас — легко. — Возьми этот доклад, он у тебя наверняка сохранился. И поднеси. С дополнением: возглавить такую корпорацию не сможет никто, один лишь он. Опыт там, связи, авторитет, личные качества… Чтобы он ясно увидел, куда лежит его путь после отставки. И что ему этот вариант сулит. Думается, такая мелочь, как временное откомандирование трех тысяч солдат, проскочит без задержки.

Следующую, заключительную реплику Государственный советник подал не сразу. Видимо, мысленно искал явные, а еще более — скрытые нестыковки и ловушки. Вздохнул.

— Сейчас свяжусь с Цитаделью. Буду просить принять меня завтра по личному вопросу. Но надо еще подстраховаться. Покупатели — люди опытные. Недоверчивые. — Присягнуть, что мы их не надуем, что ли? Не поверят. — В чем они могут нас подозревать? В том, что мы собираемся разбавить товар несортовым материалом. Откуда мы этот материал возьмем? Призовем ветеранов, срочно выпустим два-три младших возраста. Как думаешь, клиенты раскроют наши замыслы? — Не исключено. Забросят разведчиков в центры и городки, оседлают нашу связь. Но для этого им придется повозиться с шифрами. Советник Ду Ду Ном ухмыльнулся:

— Полагаешь, у них нет наших шифров? Успокойся: есть. Еще три месяца назад мы организовали утечку шифров. Неплохо на этом заработали. Покупатели страшно довольны, наш обмен для них — открытая книга. И пусть читают на здоровье. Ведь распоряжения будут говорить только о штатной деятельности. Никаких изменений, пополнений, передвижений сверх обычного. Пусть клиенты прочтут и успокоятся. — Прочесть-то прочтут, но вот поверят ли? Наша производительность им известна. Сейчас мы должны выставить вдвое больше, чем могли наработать после предыдущей продажи. И недостающий контингент мы должны — официально — где-то взять! — Дадим им понять — откуда мы возьмем его. — Сперва дай понять это мне. — Видишь ли, у нас ведется регулярный радиообмен с секретной производственной базой «Отрог», размещенной в горах. База готовит столько же экстра-товара, сколько все остальные ЦОСы вместе взятые. Но продукция эта не выставляется на открытую продажу, а предназначается для поставок по секретным соглашениям между Реданом и каким-либо из Больших миров. Грандов. И тот, кто прослушивает нас, не пройдет мимо распоряжения, которое отправляется «Отрогу» как раз в эти минуты: «Вследствие срочной и важнейшей необходимости вся ваша продукция должна быть готова к немедленной поставке ее другим клиентам путем обычной торговой сделки. Срок — первый день недели». И подпись Щитоносца. — Я не ребенок, Ду. И не верю в существование такой базы.

— Виртуально она существует вполне убедительно. И сейчас твоя задача усилить этот обмен так, чтобы клиенты поняли и поверили. — Склоняешь меня ко лжи, — усмехнулся генерал. — Ничуть — только к военной хитрости. — Не сомневайся, советник. Лети и действуй. Я медлить не стану.

14

Полет походил на приятную прогулку. Когда до границы района намеченной проверки оставалось менее полминуты, компилот аккуратно убрал скорость и снизился до нескольких метров. На дисплее возникла картинка городка, к которому разведчица приблизилась.

Ночь уже наступила, но сверху было заметно, что городок спит. Ну что же, нормально, вот если бы сейчас работали все полигоны, стоило бы задуматься: с чего это такой форсаж? Не происходит ли срочное натаскивание недозрелых, чтобы сбыть их с рук под видом готового товара? Нет, похоже, подозрения не подтверждались — во всяком случае, пока.

Но это было лишь первым впечатлением, которое далеко не всегда бывает верным. А чтобы подкрепить его, следовало ознакомиться с обстановкой там, где находится сейчас большая часть здешней живой массы — в казармах и вокруг них. Нарин выбрала одну из казарм на плане. Прикоснулась к ней мизинцем. Велела исполнять. Компилот возразил: «Опасно». Одним движением пальца она перевела управление на себя. Уменьшила высоту до четырех метров. Через двадцать секунд пересекла границу жилого ядра. Собралась облегченно вздохнуть. И глазами стала искать место, удобное для приземления.

Не успела.

Быстро-быстро сменяя друг друга, на дисплее заскользили надписи:

«Опасно! Полевая защита. Свойства неизвестны». «Некомпенсируемые нарушения. Продолжение полета невозможно». «Самоуничтожение!»

Думать не было времени. Нарин действовала, как автомат. Вырвала из разъемов провода «Незримости». Распахнула дверцу. И нырнула.

Через секунду над ней негромко хлопнуло.

И надежный ракапс исчез сразу — не из видимости, в которой возник было, но вообще, как будто никогда и не существовал.

Нарин не успела даже вздрогнуть: падение с четырехметровой высоты занимает очень мало времени.

Но и за малое время могут произойти многие неприятности.

Удар о грунт. Острая боль. В ноге. В спине. Искры из глаз. Мгновенный страх. И невольно вырвавшийся стон.

Впрочем, все это уложилось в одну секунду. А дальше вступил в дело профессионализм.

Анализ: компилот был прав. Видимо, машина налетела на защитное поле, накрывающее Центр. Капсула уничтожилась. Значит, нормальной связи нет. Но «Незримость» уцелела. Стало быть, не так-то все и страшно.

Состояние: владение телом? Так… Ох! Так. Переломов нет. Ушибы

— не страшно. Четверть часа медитации — и о них можно будет забыть. Место оказалось, к счастью, безлюдным.

План действий? В первую очередь, надо…

Тут мысли нарушились.

Ошибка: совсем близко оказался человек. Идет сюда. Мужские шаги.

Руки действовали сами по себе. Знали, что им делать. Освободиться от комби. Вырыть ямку. Положить в нее костюм. Засыпать. Переползти на это место, накрыть его собой.

А вот теперь можно простонать еще раз. Как можно жалобнее. Ты — женщина, тебе больно и страшно. Нужна помощь. Мужчина, ты просто послан свыше. Пожалей меня и помоги! — О-о!.. — Самой себя становится жалко. Луч света ударил. Нарин невольно зажмурилась. Остановился, разинул рот. Женщин не видал? Интересно, как я сейчас выгляжу? Боюсь, что не лучшим образом. Постой, может, и не видал. У них тут режим… О, господи! Опустился рядом со мной на колени. Правила реко. мендуют в таких случаях не сопротивляться. Якобы, уступая мужчине, ты приобретаешь власть над ним. Интересно, сами они пробовали — приобретать власть таким образом? Бред собачий.

Сейчас выражать страх и покорность. Пусть почувствует себя хозяином положения. Руки… Что у него, жар? Просто обжигают. Но это приятно.

— Вы упали? Споткнулись? Где у вас болит? Голос нормальный. Даже приятный. — Здесь? Здесь? — Ой! — Попробуйте встать. Я помогу… Ну и объятия! Невольно вырывается: — Вы меня переломите так!

— Простите. Нечаянно… Попробуйте опереться на ногу. Можете? — Да… ох! Постойте. Нет, ничего. Могу. А вот спина… — Потерпите. Сейчас я отнесу вас в санчасть… — Все нормально, просто ушибы. Час-другой отдохну — и буду в полном порядке. — Вы что, хотите отдыхать здесь? — А вы можете предложить что-то получше? — Ну… например, у меня дома. — В казарме? — Почему вдруг? В моем домике. Ага. Профессионал, унтер-офицер. Так. Источник информации? — Ни в коем случае. У мужчины? — Послушайте… как вас, кстати, зовут? — Нарин. — Клянусь вам, Нарин, никогда ничего такого не позволю себе. Я военный. И под моей крышей вы будете в полной безопасности! Слово чести! Правда, уровень комфорта у меня, конечно, не столичный, но… — Простите, болит все сильнее. Не до комфорта. Не то еще учинит мне допрос прямо тут! — Значит, решено? Тогда… — Ой, что вы?! Я тяжелая. — Тот, кто вам это сказал, соврал. Или был совсем уж хлипким. А вовсе не плохо, когда тебя несет сильный парень. И пахнет он приятно. Начинаешь чувствовать себя маленькой девочкой, которой разведка и не снилась никогда, а снилось, что она — королева… Тигрица Небес, ну и приключение!

15

Пришлось потратить шесть с лишним часов, не говоря уже о других потерях, чтобы получить в Главной канцелярии приглашение на утренний кофе к Главному Щитоносцу. Люди записывались за две недели, а то и за месяц. Три четверти записавшихся никогда к столу не попадали: сидевшие на отборе участников не зря получали жалованье. Государственный же советник Ду Ду Ном в этом списке избранных вообще не фигурировал. Не то чтобы ему не приходилось встречаться с хозяином Цитадели. Однако всегда лишь для доклада, как это называется. А в частных апартаментах — ни разу.

Тем не менее получить место за кофейным столом ему удалось. Хозяин за руку здоровался с каждым (и это уже было словно медаль получить), двадцать минут уходило на собственно кофе, потом от сорока до полного часа — на личные разговоры с каждым. Большинство приходили, чтобы о себе напомнить. С серьезными делами сюда являлись редко.

Поэтому Ном подождал, пока прочие одиннадцать не сказали свое — сидел спокойно, смакуя вкуснейший кофе. А когда все наконец отметились, и хозяин спросил: — Ну, Ном, чем порадуешь? Встал, поклонился и проговорил только: — Вы собираете математические парадоксы. Мне попался очень забавный…

С этими словами он положил перед хозяином конверт.

Главный Щитоносец вскрыл его. Прочел. Улыбнулся, чтобы все поняли: действительно, шутка. Молвил:

— И правда, забавно. Ты нашел решение? — Моей логики не хватает. А вот вы на досуге… — Какой у меня досуг, Ном! А впрочем… Ты торопишься? — Я всегда в вашем распоряжении, Главный Щитоносец. — У меня полчаса свободных. Поломаем голову? — Почту за честь. — Тогда… Господа, благодарю вас за внимание… Через минуту они остались вдвоем. Советник объяснял ситуацию десять минут.

— Да, это решило бы многие проблемы. Но что для этого нужно? Ном сказал, не задумываясь: — Продать треть внутренних сил. Формально — сдать в лизинг. — Еще что? — Отдать тех, кто уже прошел курс обучения, но не экзаменовался. — Ном, тебе не страшно говорить такое? — Правитель, никакой внешней угрозы нет… — Я не о внешней говорю. О внутренней. Мои враги — не в Галактике. И выборы на носу. Советник после крохотной паузы сказал:

— Но вы представляете, что значит — возглавить такую корпорацию? Сейчас прибыль идет в казну, и ею распоряжаетесь вы. Но прибыли не так уж много… — А в корпорации больше станет? — В сто раз! Вы — государство — не можете перенести производство в какой-нибудь другой мир: воспримут, как экспансию. Но вы — корпорация — можете: это всего лишь экономические связи. Брать инвестиции. Расширяться галактически. На наш товар всегда будет спрос.

— Ты сказал — я как корпорация? — Президент компании. И, естественно, серьезный акционер. Вам всего только и нужно — создать закон о передаче Комиссии в частные руки. — Посиди тихо, — сказал хозяин медленно. — Я должен подумать. Советник замолчал. Судя по интонации, хозяин уже все решил.

16

На вольный день во всех производственных центрах Редана и гарнизонах Щита все было расписано: кто отправляется в увольнение, кто остается нести дежурство, кого — на внутренние работы, на дополнительные занятия. Одним словом, предвольный день завершался спокойно. По всей планете одновременно.

Для тех, кто не знаком с особенностями географии Редана: вся жизнь на планете сосредоточена в одном районе. Это равнина, протяженная по линии север — юг на девяносто градусов, а с востока на запад — менее чем на два часовых пояса, ограниченная обширными горными странами. Поэтому на Редане принято единое время.

Одновременно везде прозвучал и общий сигнал. Люди ждали его, чтобы завершить уходящий день и отдохнуть перед приятностями наступающего.

Но звуки, прилетевшие из главного города, были настолько неуместны, что в первые секунды им просто не поверили. Кто-то заржал, кто-то проворчал: «Не иначе как перебрали…», иной покрутил пальцем у виска.

Потому что то был сигнал общей боевой тревоги.

Вообще-то эта музыка звучала на Редане не впервые. Команда подавалась, когда формировалась очередная партия экспортного товара. Но это время когда еще наступит! И вот вдруг, будто камни на голову.

«Всеобщее построение с оружием по штату и в полном снаряжении. Мобильная готовность. Немедленные доклады о выполнении!»

Следом прозвучало разъяснение.

«Указанные действия проводятся в порядке подготовки к Выпускным играм для наибольшего поднятия их уровня».

И все встало на свои места.

Места построений в каждом ЦОСе определены раз и навсегда. Каждый обитатель точно знает свое место — квадрат, снабженный номером. И кадет, и курсант, и медиал давно зазубрили маршруты до своего квадрата из точки, где застигла их команда. Время явки — тридцать минут.

Формирование блоков на местах, в Центрах должно было занять первую половину вольного дня. Тут сформируют звенья, группы, колонны. Нужно — довооружат, переоденут: все должно иметь товарный вид.

Выдвижение во всеобщий район сосредоточения должно произойти во второй половине дня и к вечеру завершиться. И уже там предстоит формирование окончательных блоков, пакетов и контингентов. К утру первого дня новой декады можно будет показать товар лицом.

17

Команда на всеобщее построение застала Река Телана в его домике. Ночь он собирался провести именно там. С женщиной. Это походило на чудо.

По дороге он болтал всякую ерунду. Внес женщину в комнату, бережно опустил на диван и стал смотреть на нее, глупо улыбаясь. Постепенно из ее глаз стала исчезать тревога.

— Как спина? — спросил он участливо. — Могла бы и не болеть так сильно. — А нога? — Ох, с ней и правда нехорошо, — Нарин поморщилась. — Дай-ка я взгляну. Она сразу же подтянула ноги: — Нет… нельзя. Ты же не врач? — Я — Стандарт Редана, черный угол. Значит, если и не врач, то уж за фельдшера сойду. — О-о! — уважительно протянула она. Что мне сейчас нужно? Никакой информации пока нет. Возможностей передвижения — тоже. Времени мало: не позже завтрашнего вечера надо быть на борту. Нога и в самом деле достает так, что скоро вся моя выдержка кончится. Ну, что же…

— Не бойся. Лишней боли не причиню. Она улыбнулась так, что стало ясно: ей очень, очень больно. — Похоже, тебе можно доверять. — Я рад. Ну что же… Рек принялся за дело. Снял обувь с пострадавшей ноги. Обнажил успевший уже распухнуть сустав; на мгновение как бы сам ощутил боль. Он отодвинул чувства на второй план. И увидел внутренним зрением схему. И сделал резкое движение, невольно ожидая вскрика. Но ничто не нарушило тишины. Нарин выжидательно глядела на него. Он уверенно кивнул:

— Все. Сейчас сгоним опухоль — и сможешь хоть бежать, хоть плясать. — Плясать — лучше, — сказала она. — Если бы еще спина успокоилась… — Верно, — согласился он. — Справимся и с ней. — Ты и это умеешь? — Нормальный массаж. К утру забудешь, что были какие-то неприятности. Ты не против массажа? Вот и прекрасно. Тогда… — он вдруг запнулся, покраснел. — Тогда, значит… «Господи, какой трогательный!»

— Надо раздеться, да? — помогла Нарин. Он только кивнул. — Отвернись. Он повиновался. Слышал, как шуршат за спиной ткани. Наверное, не больше минуты прошло, прежде чем она проговорила:

— Я готова… Рек повернулся. Нарин лежала спиной вверх. Совершенно правильно: массировать надо всю спину. Руки подложила под голову, глядела в сторону, спрашивая:

— Стесняешься? — Нет, — сказал он неожиданно хрипло. — Где сильнее всего болит? Тут? Тут? — Ох… вот тут, да. — Ну, держись. Думай, что это манекен. Или просто партнер по занятию. Не отвлекайся на посторонние мысли!.. Это легко сказать — не отвлекайся! Партнер: у него и тело другое, и кожа, и запах… чем это она пахнет, непонятно, ох, женщина… Рукам не дрожать! Работать!

Все заклинания — без толку. Руки вели себя, как выброшенный десант, не только освоивший место выброса, но и расширяющий, расширяющий… расширяющий плацдарм…

Она под его руками не сопротивлялась, только дыхание стало шумным, а прежде его вообще не было слышно; вдруг то ли простонала — но на сигнал боли это не походило, — скорее… скорее на…

«Господи, я сошел с ума, она сошла с ума! Что мы делаем!» Да все то же самое.

18

А потом — уже в спальне. В постели. Ночь летела. Вдруг захотели есть, поели чего-то из холодильника. Лежали рядом, тесно прижавшись. Разговаривали обо всем на свете.

— Рек, скажи, что это не сон. — Сон — все остальное. А это — настоящее. Он не шутит, только так он и может сейчас думать. А она ничего другого и слушать бы не стала.

— Рек! Ты… Договорить не удалось. Дверь в спальню распахнулась без звука. Вин всегда входил так. Между равными в ЦОСах церемониться не принято. Зажег свет. Сказал усталым голосом:

— Рек, сейчас там… — Пошел вон. — Да ты… Увидел. Прижав руки к сердцу, попятился. И дробью — вниз по лестнице.

— Как спина, Нарь? — Спина? А она у меня есть? По-моему, от меня сейчас осталось — знаешь что? Дай руку… И еще два с лишним часа в том же духе.

— Нарь, откуда ты взялась — когда я о тебе затосковал, еще тебя не зная? Кто послал тебя в нужный миг? Главком Вселенной? — Ну, на самом деле все куда проще: я туристка, наша группа пролетала из Норса в… да ты наверняка знаешь — куда возят туристов из Норса через ваши места. — В Стир? Там места первого людского поселения, останки того корабля, что сел тут на вынужденную… Хотя кого это может интересовать? Тебя, например? — Еще как, Рек, ты даже не представляешь. А что ты сам знаешь о вашей истории? — Ну, кое-что. Нашему миру всего-то двести пятьдесят лет, да и то исполнится в будущем году. И возник он случайно: корабль, на котором была куча военного народу, тысяч пять, вышел из Простора с неисправностями и не мог добраться до своего мира. Вообще никуда не мог. И единственное подходящее тело, до которого они смогли добраться, было вот это — безлюдное, но для аварийной посадки пригодное. Наверное, они садились в надежде наладить свою энергетику, и, скорее всего, из этого ничего не получилось. Связи с мирами не было: в те времена вневременной связи еще и не существовало вовсе.

Пришлось выживать, не питая особых надежд на будущее. Природа оказалась к ним благосклонной, еду и питье можно было добывать. Хотя для обитания пригоден был только небольшой клочок, то место, где мы живем сегодня — это уже работа поколений. И, как рассказывают, прошло семь лет, прежде чем к ним залетел корабль из обжитых миров — заметил признаки деятельности разума. Но к тому времени у предков уже пропало желание отправляться отсюда еще куда-то, прижились, тем более, что с тем миром, к которому они принадлежали раньше, что-то такое приключилось за это время — то ли он был разгромлен в войне, то ли по другой какой-нибудь причине, но его больше не существовало. А эти люди за прошедшие годы успели потерять вкус к войне — если он вообще был. Тогдашние войска — не чета нашим нынешним контингентам, набирались по мобилизации. А здесь они почувствовали себя свободными хозяевами. И визитом корабля воспользовались разумно: в другие миры направили приглашения, прежде всего для женщин: их здесь вовсе не было, а предки хотели, чтобы население росло, иначе государству не уцелеть. И уже через несколько месяцев женщины стали прибывать, из самых разных миров. И за десять поколений население из десяти тысяч — пять плюс пять — выросло до миллионов.

— Как интересно! — сказала Нарин. — Но как же получилось, что ваш мир стал заниматься поставкой солдат всей Галактике? — Да как-то само собой. Когда нас нашел тот корабль, четверть из наших все же не захотела оставаться. Все это были кадровые вояки, опытные. А тем, кто оставался, было ясно: надо закупать и технику, и вообще все для жизни, своего ведь ничего не было. А чем платить? Вот и договорились: те — больше тысячи профессиональных бойцов — как бы сдаются нашим миром в наем желающим государствам, кому нужны хорошие солдаты. А деньги получают так: половину — бойцы, а другую — Редан; тогда уже возникло это название. Уходившие не возражали, потому что уже стало ясно: другого своего мира, кроме вот этого, у них не будет. Наши солдаты быстро завоевали авторитет. Да и что удивительного: вояки были первоклассные. — Потрясающая история! Слушай, а как назывался тот мир, которому корабль прежде принадлежал? — Этого, думаю, никто и никогда не объявлял. Да никто и не спрашивал. У нас не остается времени на отвлеченные материи. — Ты все так прекрасно рассказал, я даже не жалею, что отстала от своей группы. Она почему-то совершила посадку тут — сказали, что на минутку, для проверки чего-то там. Меня немного укачало, я вы шла, чтобы прийти в себя, отошла совсем недалеко, никого не предупредила. Закружилась голова, и, наверное, я на какие-то минуты потеряла сознание, упала. На меня высота всегда влияет очень плохо. А очнулась — никого! Они и в самом деле справились за несколько минут. Я, откровенно говоря, сильно испугалась — и тут судьба прислала тебя.

«Вообще-то туристов этим маршрутом не возят: пролет над производственными центрами запрещен всем, кроме специальных машин. Но все знают, что туристические фирмы запрет нарушают, срезают углы для экономии времени и энергии. Так что… Да что об этом думать: раз она так говорит — значит, так все и было».

— Нарь! Давай поговорим о будущем. Ты будешь ждать меня? Нас ведь продают не навсегда, а на срок. И после его истечения я свободен и неплохо обеспечен. — Ты так спокойно говоришь, что вас продают, словно вы — товар… — А мы и есть товар. Нас продают — что же в этом такого? Я ведь объяснил тебе: этим живет наш мир с самого начала. И богатеет. Что делать, если ничем другим наша планета не богата? — Но ведь вам приходится воевать. И тебе все равно, с кем придется драться, кого убивать? — Никак не все равно. Драться — с врагом. Убивать — только его. — Кто же враг? — Кто меня купит, тот и укажет. Это забота политиков, не солдат. — Но ведь и тебя могут убить! — Запомни: убивают неумелых. Недоучек. И трусов. Как думаешь, почему в Галактике такой спрос именно на нас? — Не знаю. Почему? — Потому, что купить нас — все равно что приобрести вдвое больше бойцов, чем получишь за эти деньги в любом другом мире. После первого же серьезного боя половина тех выбывает — убитыми, раненными. Убитых больше, потому что войны давно ведутся не на планетах, а в пространстве, где любое попадание дает разгерметизацию — и гибель. Так вот, на каждый маневр есть контрманевр, их надо знать и уметь ими пользоваться. Любое действие предсказуемо, надо только научиться предвидеть его в каждое мгновение. Этому нас и учат. — И помогает? — Суди сама. Ветераны, кто отработал где-то пяти- или десятилетний контракт, у нас населяют целые города. Значит, вернулись — жи выми и более или менее здоровыми. Возвращается большинство. Хочешь точнее? Удивишься: шестьдесят восемь процентов. Так что…

И тут прозвучал сигнал всеобщей боевой тревоги с немедленным построением.

Нарин, удивленная и встревоженная, лишь следила глазами за каждым движением человека, неожиданно ставшего ей дорогим.

— Рек, что это? Ты надолго? А я? Он моргнул. — Не знаю. Оставайся здесь. Я вернусь, слышишь? — Да… — но ответ прозвучал уже в пустоту, каблуки прострочили где-то по ступенькам, негромко стукнула дверь, и все утихло. Словно ничего и не было. А он-то был? В самом деле? Нарин так и осталась сидеть, словно в оцепенении. Как если бы всю ее энергию, способность не только двигаться, но даже и думать Рек забрал у нее до последней капли и унес с собой.

А Рек уже подбегал к месту построения, срезая угол, чтобы поскорее очутиться на своем квадрате. Чуть не столкнулся, лавируя между другими бегущими, с Вином, тоже (на их жаргоне) завинченным до последней гайки. Остановились на мгновение.

— Слава и честь! — Честь и слава. Что бы это?.. — Доложат. Слушай, а кто это там у тебя?.. — Не поверишь! После отбоя, да? Кивнули друг другу. Разбежались по местам. Рек занял свой квадрат. Перевел дыхание. Не удержавшись, сладко потянулся. Сумасшедшая была ночь. Вроде бы совсем не спали, а никакой усталости. Наоборот — хоть сейчас в драку. Хотя какая тут может быть драка? Очередная проверка готовности, ничего другого. Ну, полдня на все это уйдет. Зато потом…

19

— Капитан, от нашей разведчицы есть что-нибудь новое? Капитан «Покоряющего» Симод медленно покачал головой: — Связь до сих пор не восстановилась, командующий. — Что, по-вашему, могло произойти? Отказ техники? Тревога командующего была вполне объяснимой. А вот голос и интонации ей как-то не соответствовали. Какими-то очень спокойными они были. Бодрыми.

— Техника испытана не раз. Здесь же все-таки не война.

— Что же могло случиться? — Вероятнее всего — защита. ЦОСы закрыты для всеобщего доступа. Здесь ведь тоже обитают не малые дети. Надеюсь, она не пострадала. — Надеюсь, девушка еще заговорит. И не слезайте с каналов Редана. Резервные частоты контролируете? — Вся аппаратура сейчас только на это и заряжена. Кроме той, что стоит на прослушке «Неодолимого». — Результаты? — Знаете, неожиданно интересные. До сих пор мы практически не выходили на их базу под названием «Отрог». Бывали какие-то обрывочные упоминания, не более. А сейчас обмен идет очень активный. Я сделал выборку для вас… — Давайте. Новости с Левида? — Все по-прежнему. Планета пуста. Третьи миры понимают, что в этом деле серьезные претенденты — мы. — И Легана. — Пока мы не нагрянем туда… — Тогда и конкуренты окажутся там. Если что-то неожиданное им не помешает. А если мы не можем предвидеть неожиданности, то должны создавать их. — Если бы мы смогли стартовать первыми — хотя бы на час-другой… — Вряд ли здешняя власть допустит такой маневр. Но если «Неодолимый» не сможет стартовать одновременно с нами, это не явится причиной, чтобы задержать нас. — Думаете, с ними может произойти что-то еще тут, на столе? — Досадное происшествие остается всего лишь происшествием, если нельзя доказать злого умысла. — Однако, если здесь наш человек будет пойман за руку… — Значит, этот человек не должен быть нашим. Дождемся, пока не начнется погрузка купленного товара. Неужели мы не найдем нужного нам, одного из пяти тысяч? — Найдем.

20

Построение в Чусе затянулось. Вооруженные кадр-плейерами строевики бродили между шеренгами, глазами упершись в экраны, где через каждые несколько секунд возникал очередной файл. Солдатам разрешалось стоять «вольно», разговаривать.

— Рек, докладывай: откуда вдруг взялась эта?.. Реку не хотелось болтать о происшедшем. Куда важнее было — снова увидеть ее, успокоить, успокоиться самому…

— Вин, будет время — расскажу, а сейчас — прикрой меня, если хватятся: я сбегаю домой. Выручи! Вин Сит поджал губы. Конечно, неписаные законы солдатских взаимоотношений требуют помочь. Да и пусть крохотное, но чувство вины теплится в душе: по чести, прежде чем брать к себе прикрывающим родного брата Река, надо было спросить согласия старшего. Однако покрывать отлучку из строя — нарушение правил. А если собираешься быстро подняться по военной лестнице, незачем пятнать свою репутацию.

— Рек, как тебе в голову пришло — покинуть строй хоть на минуту? Лучше посмотри туда! На трассе, в седловине между двумя пологими высотками, только что появилась — из-за обратного ската — колонна. Пешая. Ветераны? Раскатилась общая команда:

— Смирно! От центра к флангам на два шага — разом-кнись! Разомкнулись. Ветераны стали занимать освобожденные места. И справа от Река квадрат занял один из них. Чувствуется по дыханию: давно не тренировался, жил приятной ветеранской жизнью, сладко спал, вкусно ел. Заслуженно. Постой, постой…

— Сомон Пул? Не обознался? — Ну. Он самый. А ты?.. А! Вспомнил. Уже вышел? — Так точно. Слушай, вас-то зачем пригнали? Сомон Пул, посопев, ответил: — Сказали — большие учения. — В середине года? Правила… — Эх, попугай крапчатый! Правила для тебя. Тебе нарушать их нельзя. А у начальства правила другие, и то, чего тебе нельзя, им — можно. Послужишь — поймешь… Ветераны воображают, что они самые умные.

— Слушай сюда, — продолжал Сомон Пул. — Ты выпущен кем? Черный угол… охотник? Прикрывающего подобрал? Вижу, что нет. Значит, так. Пока не подобрал — имеешь полное право двигаться, искать, выбирать его. На это у тебя полчаса времени, коробки составлять будут только после того, как закончат со звеньями. А когда сформируешь звено, уже не побегаешь. Дом далеко? — Рукой подать. — Вот сейчас и исхитрись, если хочешь проститься. Только не проси разрешения: никто его не даст. Когда коробки будут сведены, тогда разрешается прощание, но не вы домой, а родня — сюда. Если время останется. А его никогда не остается, схватил? Твои-то подойдут?

Рек Телан покачал головой.

— В общем, я тебе растолковал, дальше решай сам. — Сомон, такое дело… Прикроешь меня? Ветерану долго объяснять не приходится. — Дуй! Только вернуться не забудь.

21

Подсчитаем. Первое: я оказалась в одном из основных Центров образования Редана — там, где из людей-болванок изготовляют солдат. И убедилась в том, что уровень их подготовки соответствует обещанному. То есть мы можем получить здесь именно то, в чем нуждаемся.

Второе, и очень важное: в последнее время их не пополняли, не разбавляли ни недоученной молодежью, ни уже отслужившими ветеранами, ни какой-нибудь национальной гвардией. А это говорит о том, что никто не собирается подсунуть нам подделку вместо качественного товара.

Итак, задачу ты выполнила. Остается найти способ доложить все это. То есть добраться до «Покоряющего». Сложно. Однако выполнимо. Но как?

Ты хорошо знаешь: переброска значительного контингента даже и на небольшое расстояние всегда связана с сумятицей. Кто-нибудь обязательно попадает не в свой экипаж. И какие-то лица неизбежно окажутся незнакомыми. Железное правило. Если форма, которую ты носишь, и твое оружие со снаряжением соответствуют здешним — тебя считают своим. В крайнем случае — по ошибке оказавшимся в этом контейнере. Так что до места доедешь.

До какого места? А куда могут сейчас перебрасывать войсковую часть, предназначенную для продажи? Это известно заранее: перед тем, как окончательно оформить сделку — происходит предпродажный строевой смотр. Туда и повезут.

А как затесаться в ряды отправляемого войска, чтобы осуществить задачу?

Думай, думай!..

Нарин и думала. Быстрый холодный душ. Растереться жестким полотенцем докрасна. Затем…

Затем все пошло не совсем так, как предполагалось.

Дверь ванной распахнулась. Рек Телан. Хозяин дома. В полном боевом.

— Нарин… Как все-таки вовремя он вернулся! Потому что только сейчас ее сознание заработало наконец в полную силу и на предельной скорости.

— Рек, помоги мне. У тебя есть второй комплект обмундирования? — Как же иначе? Одно носим, другое стираем. — А снаряжение? Оружие? — Как положено. Оружие — учебный комплект. — Давай все сюда. Быстро! Когда-то ей специально ставили командный голос. Вот и пригоди. лось. Одеться, снарядиться — две минуты.

— Как я выгляжу? — Нормально. Но… ты ведь женщина! — Ты хочешь, чтобы я была рядом? — Всем сердцем… — Тогда не говори глупостей. Сейчас ты поставишь меня в строй. Если спросят — найдешь, что ответить? — Скажу… скажу, что ты мой прикрывающий. Но неужели ты думаешь, что тебя примут за… — Сейчас проверим. В сумочке, кроме схемы «Незримости», обязательный набор всякой всячины. В том числе и масок. Волосы и так короткие, по-военному.

— Ну, а теперь? Разрешите представиться: солдат первого класса Нар Вен, прикрывающий. Разрешите стать в строй? — Здорово! Как это ты ухитрилась?.. — Неважно. Нормальное мужское лицо, даже с усиками. Фигура, конечно, остается. Но в полном снаряжении разницы никто не увидит. Занять места в строю они успели вовремя: составители звеньев и групп подошли уже совсем близко.

— Вы? Рапортуйте. — Угол Рек Телан. Ведущий звена, Вольный охотник в пространстве любой сложности. Рапорт закончен. — Есть ли возражения против назначения в группу Вольных охотников?

— Никак нет. Благодарю за честь. — Вы? Рапортуйте. Не моргнув глазом: — Солдат первого класса Нар Вен. Профиль: ведомый, прикрывающий Вольного охотника. — В паре с охотником Теланом? — Так точно. — Контейнер бортовой номер восемьдесят четыре, отправляйтесь на посадку. В тесном контейнере уселись рядом. Переглянулись. Улыбнулись друг другу — одними лишь глазами. Перевели дыхание. Вбегали последние. Прогудел зуммер. Трансляция донесла голос командира летающего вагона:

— Недоносок на восемьдесят втором месте, пристегиваться за тебя мамочка будет? И батарею отсоединит тоже она? А ну мигом! И полетели. Центр образования восемнадцатый провалился кудато — вниз и в прошлое.

23

— Командующий, разрешите доложить… — Ну, что там у тебя — конец света? Какого именно? Название! — Девушка возникла по ближней связи! — Что? Когда? — Пять минут назад. — Почему же докладываете только сейчас?! Спали там? — Фильтровали, думали — может, наводка… — Думали? Не корабль, а прямо академия. Докладывайте. Где она? — Похоже, в движении. Появилась в десяти километрах, но пока мы фильтровали, оказалась рядом. Судя по вектору — в воздухе. Вроде бы прилетела на чем-то. — В таком случае… Да! Не командный центр, а проходной двор. Ломятся все, кому не лень.

— Командующий, разрешите доложить! Помощник вахтенного начальника. — Вы приказали сообщать, когда начнется доставка товара. Только что сел первый контейнер. Полная группа при оружии и снаряжении. — Свободен. — И связисту: — Уж не оказалась ли наша красавица в составе этого груза? От нее всего можно ожидать.

— По времени совпадает, по вектору — тоже. — Так. До полного построения пройдет еще, полагаю, не менее двух часов. Достаточно, чтобы отыскать ее и наладить связь. Для этого вы без промедления выделите десять членов экипажа. Снабдите их подарками для прибывших солдат. Что-нибудь такое — лакомства, сувениры с Мадига, карманная троника и тому подобное. Вручите эти знаки внимания трем десяткам прибывших, без особого отбора. Но одной из тридцати должна оказаться Нарин. И ее сувениром окажется коммик. Одновременно передать ей устно мое приказание: без промедления сообщить все, что успела выяснить при выходе. — Ясно. Разрешите вопрос: если при разделении контингента она попадет к противнику — будем отбивать? Командующий пожал плечами:

— Зачем? Разве лишним будет — иметь своего человека в войсках противника? Совсем не худшая перспектива. Ну, действуйте — хватит болтовни, время уходит! Конечно, нет уверенности в том, что она действительно крот. Всего лишь подозрение. С разведчиками никогда не знаешь, что у них за душой. Не мы их хозяева. А мысль родилась хорошая: как заслать на борт противника своего диверсанта? Если девица окажется там — ничего лучшего и желать не приходится.

23. Контейнеры прибывали с десятиминутным интервалом, и на большом плац-параде становилось все многолюднее. Но команды на общее построение пока еще не подавалось, передвигаться по плацу можно было свободно. Этим стоило воспользоваться. Свой корабль находился соблазнительно близко…

— Рек, я отойду к кромке плаца. — Зачем? — Тебе обязательно знать? Нужно. Тут возразить было нечего. — Иди, конечно. Только быстренько. В любой миг могут скомандовать построение. Рядовой Нар улыбнулся; маска улыбалась совсем не так, как подлинное лицо, но Рек по-прежнему за пленкой видел неповторимую ее.

— Не задержусь. Да и бегаю я быстро. Пока шел этот разговор, Нарин боковым зрением заметила: несколько человек приближались к плацу извне — оттуда, где в отдалении находились СФ-столы. На одном из них покоился ее корабль. Каждый близившийся носил форму Высокого флота Мадига.

Люди с корабля, зачем бы ни шли сюда, вскоре возвратятся на борт. Затесавшись в эту группу, прикрываемая ими, она могла беспрепятственно вернуться на «Покоряющий».

А как же Рек?

Ничего: находясь на корабле, она сумеет, конечно, устроить так, чтобы Вольного охотника Телана отобрали в мадигскую часть контингента.

Нарин шла — не быстро, как бы разминая ноги после построения и полета, направление держала не прямо на приближавшихся, но расстояние между ними сокращалось. До группы оставалось не более двадцати шагов, когда составлявшие ее люди разошлись, пошли веером. Каждый человек с корабля держал в руках какие-то пакетики, коробочки, флажки… Вот один из флотских поравнялся с солдатом, окликнул его. Оба остановились. Звездник протянул солдату то, что держал в руке, и оба стали разглядывать это.

— Восьмой! Она вздрогнула. Повернулась. Узнала — сублейт из Боевой части-2: кваркотронная служба. Офицер протягивал ей что-то, по размеру — футляр для перстня.

— Первый приказал вручить. Воспользуйтесь немедленно, нужна полная информация. Вот так — торопливо, без предисловий, зато с дружеской улыбкой, для наблюдающих со стороны.

— Сублейт, доложу лично на борту. Обеспечьте… Продолжая улыбаться, он едва заметно качнул головой: — Таких указаний не имею. Выполняйте приказание. Повернулся и пошел назад. Через три шага оглянулся, помахал рукой, изображая дружеское прощание. Как?! Это уже другая операция. Меня швыряют в нее, не спросив? Пренебрежение? Или… удобный способ отделаться от меня? По возникшим подозрениям? Или просто — нас нигде не любят, потому что мы не подчинены временным начальникам, а только нашему Корпусу?

Обидно. Однако порядок действий таков: сперва выполни приказание, а потом можешь обижаться хоть до заворота кишок. Ну что же, все готово к скоростной передаче. Подключить чип памяти. Нажать кнопочку.

Все так просто. Но… нет.

Потому что чип этот пишет без разбора всё происходящее с тобой и вокруг. Тебе он не подчиняется. Он — как «черный ящик» самолета, корабля…

Но в этом «всём» оказалось слишком много личного. О чем докладывать она не хочет и не станет.

Только лично, командующий. Или…

А что, собственно, «или»?

Или — открытое неповиновение, разрыв связей. И вместо «Покоряющего» — леганский корабль. Где я всего лишь рядовой, никакой не разведчик…

Что же: есть выбор.

На приборчике трижды мигнул зеленый, с булавочную головку, индикатор. Требуют передачи.

Нет, впору обидеться как следует. От души. Как это так — ее отказались вернуть на борт? О нее уже и ноги стали вытирать?

Хотя, похоже, на обиду времени не остается. Все зашевелилось. Значит, сейчас объявят построение. И товар будет предъявлен лицом.

24

— Главный Щитоносец волнуется: все ли идет как надо. Уже чувствует себя генеральным директором фирмы. И проявил заботу о людях: посоветовал дать им право выбирать самим — на чью сторону вставать. Как это тебе? — Человеколюбец. Как будто им не все равно. А что ты ответил? — Согласился. И успокоил. Все по программе, сложностей не предвидится. Сказал, что сумму страхования продаваемых следует увеличить — процентов на двадцать. На такой шаг нужно его разрешение, но он, думаю, позволит. — А они? — Согласятся, если дать им понять: мы — люди понимающие, с жизненным опытом. И если где-то, когда-то, у кого-то возникнут предположения, что суммы, которые Редан получит за своих солдат, значительно меньше тех цифр, какие будут стоять в отчетах командующих, мы никак не станем реагировать. Просто промолчим. — Интересно… велико ли будет расхождение? — Ну… думаю, такое же, что и у нас. — Ничего себе у них аппетит! — Не нам одним жить хочется. Грешно не воспользоваться таким случаем. Потомки не простят.

— Думаешь, эти деньги дойдут до потомков? Вместо ответа советник проговорил уже иным тоном: — Ну-с, похоже, пора и нам выйти — поприсутствовать на предъявлении товара и понаблюдать за впечатлением, какое наши ребята произведут на военачальников. А также — не сцепятся ли покупатели уже на этом этапе. Может понадобиться и наше вмешательство. Ты готов? Пошли. Достойно, неторопливо, уверенно, честный, открытый взгляд, доброжелательная улыбка, бездна демократизма, но и ощущение собственного достоинства… — И почему ты не пошел в театральные режиссеры? — Мало платят. В юмористы бы пошел, но глуповатости не хватает. И вкус мне родители привили, к сожалению, хороший. Ничего, мне и тут не пыльно. Постой. Мне положено показаться первым. Не обижайся. — Только после тебя, ваше превосходительство!

25

Вся солдатская масса услышала: каждому предоставляется свобода выбора — в северную группу идти или в южную. Представителям обеих покупающих сторон дано было по пять минут на краткий рассказ о том мире, за который людям предстояло сражаться.

Что можно сделать за пять минут? Оглушить слушающих таким количеством информации, пусть и самой неправдоподобной, чтобы у них голова кругом пошла и они, не размышляя, кинулись именно в эту сторону.

Правда, покупающие стороны в этом смысле находились не в равном положении. Второй обладает преимуществом: слышит все, сказанное первым, и может заметить и учесть все ошибки. А также пусть не прямым текстом, но достаточно недвусмысленно указать на несообразности в картинах, развернутых первым оратором.

После недолгих препирательств решили бросить жребий. Начал Мадиг, и командующий Юкан Маро за условленные пять минут успел рассказать войску, что «Мадиг — мир из самых древних, с цивилизацией высокого уровня, сильный, богатый, добрый, освоивший уже много планет, где люди процветают; выигравший два с лишним десятка войн, причем потери в них всегда были самыми ничтожными по всем галактическим меркам. При этом сам он никогда не нападал первым, агрессивность Мадигу чужда. К людям, защищающим его интересы, он относится с величайшим уважением, всегда готов предоставить им возможность поселиться в любом из освоенных миров, обзавестись семьей, найти занятие по вкусу, богатеть, процветать — и никогда больше не подвергать себя никаким опасностям, если только непреодолимые обстоятельства не заставят снова взяться за оружие. И в той войне, которую Мадиг теперь несомненно выиграет, каждый ее участник сможет получить землю на той планете, за которую ведется спор. Так что, выбирая Мадиг, выигрывает не только сам принимающий решение, но и все его родные и близкие, и все их потомство, поколение за поколением. Кстати, девушки на Мадиге — как известно всей Галактике, отличаются красотой, добротой, кротостью и домовитостью. Если же кто-то предпочтет и далее пребывать в военном ремесле, то нигде в Галактике он не найдет лучших условий для служебного совершенствования и роста. Иными словами: парни, почему вы все еще не в нашем строю?»

Когда адмирал закончил, возникший гул ясно дал понять, что его слова не прошли навылет, из уха в ухо, но были действительно услышаны, оценены и приняты к сведению.

Экибал Тустас отлично понимал это. Однако не смутился. И заговорил уверенно, напористо.

«Что же лучше: полная сил, надежд, дерзаний молодость — или общество, вынужденное по своей старости вести осторожный, скучный, лишенный серьезных интересов образ жизни? Такое, что не стремится более к прогрессу, новым успехам и блистательным победам, но пытается лишь заранее проигранной войной сохранить видимость величия? Прекрасное утро ближе вам или печальный вечер, пора затухания? Это ведь не просто вопрос возраста. Старость мира — это множество традиций, запретов, предубеждений, унаследованных от прошлого, а следовательно — отставание и в промышленности, и в торговле, и в культуре, и в военном деле. Желает ли настоящий солдат сражаться устаревшим оружием против войск, оснащенных техникой завтрашнего дня? Хочет ли солдат, чтобы им командовали согласно тактике прошлого века — или предпочтет пользоваться последними достижениями военной мысли? Безусловно, очень приятно считать, что после окончания контракта ты сможешь рассчитывать на местечко на каком-нибудь из третьестепенных мирков. Но для воина устаревших вооруженных сил велика ли вероятность — дожить до окончания контракта? Нет слов, вы, мои слушатели — военные профессионалы высокого класса. И способны с минимальным ущербом выполнить поставленную перед вами задачу. Но лишь при условии, что задача эта поставлена правильно, что замысел ее не ошибочен, процент риска в ней не превышен, короче — что она вообще выполнима. У солдат, защищающих интересы Леганы, есть постоянная уверенность в правильности любой поставленной перед ними задачи, когда их профессиональное умение позволит решить ее без ущерба и для своей армии и командования, и для себя лично — а ведь это существенное обстоятельство, согласитесь. Наш мир ведет справедливые войны, потому что в каждый мир, вступающий в область нашего влияния, мы приносим дыхание современности — сегодняшнюю технику, сегодняшнее право, сегодняшние нравы и обычаи. И это дает любому из вас полную возможность не беспокоиться за судьбу и лично вашу, и всех людей, чей удел вас волнует: эта судьба в стремительно развивающемся, сильном и свободном мире не может не быть так же стремительно и успешно развивающейся. Друзья, мы все, граждане Леганы, пришли на эту планету исторически совсем недавно, мы рады, что оказались там — и призываем вас следовать тем путем, что мы для вас уже протоптали. Кстати: земля на спорной планете каждому из вас уже обеспечена, и это вовсе не пустое обещание. Так что — Легана: величие и счастье!»

И снова загудело, но трудно было сказать: громче, чем после первой речи, или нет.

Советник Ном заключил:

— Десять минут для самоопределения. Пошел отсчет. — Как полагаешь, — негромко спросил генерал Берот, — куда пойдет большинство? Советник пожал одним плечом, показывая, что это его не волнует.

— Большинство, — лениво ответил он затем, — не пойдет вообще никуда, будет дожидаться распределения. Сейчас определится процентов семь-восемь — думаю, примерно поровну. — Так мало? Советник усмехнулся: — Не забудь: тут у нас треть — ветераны, а они знают цену посулам. А из молодых большинство еще продолжает верить, что это — игра, как было объявлено, и разговоры эти — всего лишь ее часть. Так что ребята не утруждают себя размышлениями. Ладно, вернемся в контору, посмотрим — все ли готово к обсуждению сделки. Вот там будет серьезно, остальное все — суета и томление духа.

26

Рек Телан спросил своего прикрывающего:

— Ну, и куда же мы с тобой, как думаешь?

Одновременно к ним приблизился Вин Сит. Похоже, он принял прозвучавший вопрос на свой счет и уверенно ответил:

— Мадиг, конечно. У него чувствуется солидное основание. Фундаментальный мир. А Легана — вчера их еще не было, где гарантии, что они будут завтра? После секундной паузы Рек покачал головой. Может быть, потому, что мгновением раньше точно так же качнула головой Нарин.

— Я еще подумаю. — Ну, смотри, — ответил на это Вин. — Ладно, честь и слава. Живи, пока можешь. — Живи, пока можешь, — вдогонку ему эхом откликнулся Рек. И перевел взгляд на стоявшую в двух шагах Нарин. Она повернулась к Реку: — Нет. — Нарь, что «нет»? — «Нет» означает — выберем Легану. — Почему? — Объясню, когда будет время. Просто верь мне. Веришь? — Осталось две минуты для решения, — раскатилось над плацем. — Верю, — сказал Рек.

27

В конференц-зал Государственной лизинговой комиссии обе торговые делегации вошли одновременно и заняли места на противоположных сторонах длинного прямоугольного стола. С короткой, торцевой, уже расположились представители продающей стороны. И глава Лизинговой комиссии не стал терять времени.

— Обе предъявленные вам партии товара, — заявил он, — абсолютно равнозначны. Каждая насчитывает в своих рядах ровно по пять тысяч сто шестьдесят человек. Переданные вам личные файлы контрактуемых, надеюсь, убедили вас в том, что предложенный товар действительно является первоклассным. — Для полной уверенности мы все же хотим проверить возможности товара в действии. Судя по вашим данным, в составе каждого контингента имеется Вольный охотник. Мы предлагаем проверить их звенья в поединке. Таково наше согласованное мнение. — Благодарю вас, — сказал советник и даже изобразил полупоклон. — Предложение следует охарактеризовать как соответствующее обстановке.

28

— Что будем делать? За себя я спокоен, но ведь ты… — Не бойся, Рек. Постараюсь не сплоховать. Разместиться в тесноватых кабинах имитаторов облаченными в пустотные скафы проверяемым оказалось непросто. Но — справились. Увидели на экранах мониторов друг друга — то есть те боевые аппараты, в которых они якобы находились. Черное пространство с всегда волнующими звездами. И в этом пространстве — на расстоянии в пару десятков километров — еще два кораблика: противник.

По связи доносилось:

— Три, два, один — бой! — Давай, Нарь, покажем им — что почем! Прежде всего — маневрирование. Стараешься понять почерк противника: что он любит, как реагирует вот на это движение твоего «клюва», легкий, едва заметный доворот? Быстро старается ответить тебе тем же. Притворяется, что это ты вынудил его сделать такое движение — а на самом деле оно у него уже было задумано, он лишь старался, чтобы ты этого не понял и сразу же не предпринял контрманевра. Но дурачки все давно повымерли. А вот сделай мне одолжение: выпусти с расстройства парочку ракет!

Нет. Против тебя — не «чайник». А боец, понимающий не меньше твоего. Дьявол! Зазевайся я сейчас на четверть секунды — и он захлопнул бы мышеловку, которую на моих глазах соорудил в общем-то из ничего. Это артист. Фу ты, даже пот прошиб. Ничего, жизнетехника вмиг все подсушит. Нет, с этого парня глаз не своди.

Но, кажется, и он сообразил, что не с простачком играет. Не стал повторять тот же маневр.

Похоже, против тебя выступил не кто-нибудь. Это Вин. Нарин, умница, настояла: не идти обоим в одно войско. Однако вот же приходится соревноваться. Пусть пока не всерьез: имитаторы не убивают.

Да. Но если ты сообразил, кто там против тебя, то и он то же самое понял о тебе.

Если среди наблюдающих есть профессионалы — они уже смекнули, чего мы стоим, и один, и другой. Вот сейчас я, в свою очередь, уже почти загнал его в чертовы штаны. Можно его добить. Бросить гравушку…

— Рек! Рек! Шесть часов!.. Это Нарин. Что там?.. Сукин сын, Вин! Он сознательно шел в ловушку, зная, что у меня не будет времени отвлекаться на заднюю полусферу. Он знает, что мой прикрывающий на самом деле может всего лишь сыграть прикрывающего, но не всерьез. И отвлек меня, а его роланд — похоже неплохо обученный — тем временем подобрался ко мне, чтобы ударить в спину. Нарин предупредила. А в схватку с ним вступать не стала — ну не умеет она этого!

Впору растеряться. Ударить сейчас по подкравшемуся со спины? Торпеды он не стоит, она — для главного противника. Крутануться «обратной радугой», ударить радионами, всей батареей? Опасно: там широкий захват, он-то не выскользнет, но и Нарин может попасть под удар. Она ведь…

Постой: где же Нарин?

Ее нет. Нет ее «когтя». Исчезла? Сбежала? Женщина…

А это что?

Рек не вмиг поверил тому, что возникло на мониторе.

А вернее — не возникло. Наоборот: исчезло. И не просто так. А со взрывом. Только что там существовал виртуальный «коготь» прикрывающего противной стороны. Ловкого роланда. И вот его больше нет.

А в подтверждение — плакетка на экране:

«Корабль 2 синего участника уничтожен».

Прости, Нарь. На миг потерял веру в тебя. Виноват.

Вот ты где — как будто из ничего возникла у Вина в тылу. Сказать ему, что это означает? Это…

Хотя ничего объяснять не стану. За меня это делают экзаменаторы:

«Корабль 1 синей стороны находится под перекрестным огнем условного противника. Ситуация оценивается как опасная».

Вот так. Получил?

Хотя… экзаменаторы молчат. Проглядели! Тоже мне, спецы…

Нет, каков стервец! Ну, красавец! Как он ухитрился? Совершить немыслимый пируэт, крутанувшись, как говорится, на пятке — и одним движением выскользнуть из поражаемого пространства. Нет, конечно же, Вин не умеет проигрывать — как он сам о себе говорит.

Что он сейчас — в атаку? Один против двоих?

— Ах, чертов ты сын!.. Это восклицание вырвалось невольно. Потому что противник не только выскользнул из поражаемого поля. Но ухитрился и так рассчитать траекторию, что оказался за кормой «когтя» Нарин. А она, видно, позволила себе чуть расслабиться — после того, как разделалась с противостоявшим ей участником. И вот результат: «клюв» противника дает залп из обоих деструкторов фронтальной полусферы.

Будь это в реальности, Нарь, мне хватило бы горя до конца жизни. Да, вот:

«Прикрывающий зеленой стороны уничтожен прямой атакой».

Ну погоди, Вин. За нее я тебя сейчас…

Жаль. Ничего больше не смогу тебе сделать. Время истекло. Пятнадцать минут.

«Отбой игре. Общая оценка: результат ничейный, но с преимуществом у синей стороны».

Получается, что Вин выиграл? Теперь и вовсе возомнит о себе. Нарь, ладно, не огорчайся. Мы им еще покажем.

Высвобождаясь из скафандра, он так и сказал Нарин. Она только кивнула, занятая в тот миг отсоединением от пульта имитатора какойто схемы. Думала же она в тот миг совсем о другом: никто из наблюдавших ничего даже не заподозрил — настолько мгновенным был маневр. А выиграли или проиграли — все равно это только игра. Настоящее — впереди.

29

Заключение сделки прошло быстрее, нежели предполагалось, споров и несогласий оказалось куда меньше, чем ожидали представители Редана. Похоже было, что оба покупателя непродолжительным конфиденциальным разговором с советником Номом остались удовлетворены. На чем такая уверенность основывалась — знали, пожалуй, только они сами, но делиться своими аргументами с кем бы то ни было не собирались.

Просочилась лишь информация: договорились о цене — три миллиарда с каждого покупателя.

После чего командующий силами Магида отправил своему правительству сверхсрочное и сверхсекретное послание:

«Удалось приобрести все требуемое. Компромиссная сумма сделки — три миллиарда пятьсот миллионов баллов. Срок трансфера — одни сутки. Главный адмирал Маро».

Депеша, ушедшая с борта «Неодолимого», отличалась от магидской лишь подписью: под ней стояло имя маршала Тустаса.

30

Я, по собственной воле и желанию поступивший на военную службу в Вооруженные силы мира Легана…

Да, для него очень просто — произнести и подписать. Но совсем не так для нее. Служа в разведке, порой запутываешься до того, что…

…присягаю и торжественно клянусь: на весь срок, предусмотренный контрактом, заключенным мною с миром Легана, отдавать все свое время, силы и способности…

Нет, кажется, приходит время изменить жизнь. Так, чтобы не обидеть ни учителей и командиров, ни себя самое… и Река тоже. Разведкой руководят умные люди. И когда они понимают, что у подчиненного возникли действительно серьезные причины выйти в отставку, они не возражают. При том условии, конечно, что разведка при этом не потерпит никакого ущерба ни сейчас, ни в будущем. Но она их не потерпит. Наоборот. И, пожалуй, можно будет в осуществлении планов рассчитывать даже на поддержку со стороны Корпуса.

…делу защиты и утверждения государственных и иных интересов мира Легана в любой точке обитаемого и необитаемого пространства, на поверхности любой планеты или другого небесного тела, выполнять без страха и сомнений любой приказ или иное распоряжение людей, властью Леганы поставленных командовать и распоряжаться мною, даже если ради этого…

«Да, подруга Нарин, план твой хорош, хотя и выглядит сумасшедшим. Но в нем полно недостатков. Не возвратившись на «Покоряющий», ты теряешь возможность контролировать его связь. А это очень важно именно сейчас. Потому что сделка заключена, и по этому поводу наверняка Маро послал соответствующее сообщение. Интересно было бы узнать его содержание. Будь я на борту, я бы… но меня там нет».

…мне придется подвергнуть себя угрозе гибели. Если же я намеренно или непроизвольно нарушу эту торжественную клятву, то пусть меня постигнет наказание, предусмотренное для таких случаев военным законодательством мира Легана…

«Хотя, собственно, — продолжала думать она, — разве не осталось никаких возможностей? Они всегда есть — надо только вовремя увидеть.

У меня есть средство связи с кораблем: любезно переданный ими коммик. Предположим, я вызываю корабль. Мне отвечают. Что дальше? Мне надо там хоть за что-то зацепиться. Оказаться в корабельной сети. Сделать так, чтобы меня не отключили сразу. Это возможно? Чем я могу их заинтересовать? Моих — теперь уже бывших — командиров?»

Мысли бежали, а губы тем временем послушно повторяли:

Настоящая присяга сохраняет свое действие до конца срока заключенного контракта и автоматически продляется в случае перезаключения контракта на новый срок. Действие присяги прекращается также в случае преждевременного расторжения контракта вследствие ухудшившегося состояния здоровья или иных необоримых причин.

«Всевидящий, какая же я дура! Есть, все есть! Нужно только как-то уединиться, чтобы никто не услышал — и не помешал».

— Идем, прикрывающий, одарим начальство своими автографами. Что ты там увидела? Последние слова Рек произнес, заметив, что Нарин внимательно всматривается в происходящее на противоположной стороне плаца — где приносили присягу оказавшиеся на стороне Мадига.

— Твой якобы победивший друг, — объяснила она. — Похоже, ищет нас. Ага: увидел. Идет сюда. Как думаешь зачем? Рек только пожал плечами:

— Да просто побыть немного вместе — перед расставанием. Нам обоим будет не хватать друг друга. — Он улыбнулся. — Но у меня есть ты. Так что я в выигрыше. Честь и слава, Вин. Рад, что вышло еще раз увидеться. — Слава и честь, побежденный! — Вин странно усмехнулся. — Хотя, может быть, сегодня не я победитель, а вот он? — Кивок в сторону Нарин. — Или, вернее, она? Ничего в этих словах вроде бы не было плохого. Но что-то в них Реку не понравилось; интонация, может быть?

— Ты так считаешь? — спросил он, все еще улыбаясь, но уже скорее по инерции. — Поэтому и хочу поговорить с тобой до того, как разлетимся в разные стороны. Девушка, вам это вряд ли будет интересно… Нарин вскинула голову, хотела, видимо, ответить что-то резкое, но вовремя сдержалась. Даже улыбнулась. И сказала:

— Рек, я пойду поближе к кораблю. Все равно скоро сыграют сбор. И ушла, спиной ощущая взгляды, стараясь идти по-мужски: побольше резкости, поменьше грации. Вин с полминуты провожал ее взглядом, потом повернулся к Реку:

— Что за хитрости применяет твоя подружка в бою? — Не понял. — Да брось ты. Не верю, что ты не заметил. Объясни: как это она смогла оказаться у моего роланда за кормой? Чтобы попасть туда, ей обязательно надо было пройти в поле моего зрения. Но ее там не было! И тем не менее она возникла там, где никак не могла. Каким образом? «Вот он о чем. Ну да, я, собственно, тогда и сам не совсем понял. Но не до размышлений было — бой есть бой, и в нем замечаешь лишь главное: то, что относится к тебе, твоей позиции, твоим действиям. Хотя, конечно, я, ведущий в звене, должен контролировать и действия прикрывающего, но это — теория, а практика — это опыт, которого пока нет ни у меня, ни у Вина. Он тоже чего-то не заметил, вот и недоумевает, задает вопросы. А на самом деле все наверняка объяснимо самым простым образом».

Рек усмехнулся и пожал плечами:

— Вин, да нет у нее никаких особых приемов. Ты просто не ждал, что она покажет такое умение. Это понятно: ты ведь о ней ничего не знаешь. А она — из кадровой семьи и с раннего детства… Не позволяя закончить, Вин отмахнулся от такого объяснения:

— Рек, нет времени на споры. Но совет мой: предупреди ее, чтобы в будущем таких хитростей не применяла. Это… это нечестно, скажу я тебе. Иначе… — О, черт. Уже сбор. И у тебя тоже играют. Ладно. Прощаемся. Они обнялись. Застыли на несколько секунд в такой позе. Затем разом сделали по шагу назад.

— Ну, живи, пока можешь. — Живи, пока можешь, и ты. — «Покоряющий»? — Пост связи слушает. Назовитесь. — Средлейт Нарин. Соедините с командованием. Даю информацию. — Включаю запись. Командование ответит, если сочтет нужным. — Передаю. «Так. Вот мы и в сети. Информация подождет. Какой код исходящих? Он сидит в памяти, никуда не делся. Вызов. Соединение. Мой чип пишет. Вот как все…»

— Средлейт! Почему молчите? — Минутку… что-то с моим чипом. Не могу… Вызову вас позже. — Не прерывайте связь. Будет говорить капитан Симод. — Слушаю. — Нарин? Слушайте внимательно…

31

На «Покоряющем» в апартаментах командующего состоялся разговор, собеседником в котором был капитан Симод.

— Объясните еще раз, капитан: что произошло и как? Я не все понял. — Да, командующий. Прежде всего я, согласно вашему приказа нию, вызвал на связь разведчицу. Потребовал срочно слить добытую информацию. И изложил задание: на несколько минут сойти с корабля, встретиться с нашим человеком и получить от него взрывное устройство. Установить его по возможности поближе к командному центру. Покинуть корабль. Заверил, что мы немедленно возьмем ее на борт. Ответ оказался неожиданным. Она заявила, что отныне, являясь солдатом Леганы, прерывает всякие отношения с нами. Заверила, что работать против нас не собирается. И отключилась. На повторные вызовы не откликалась. Вот все.

Командующий усмехнулся уголком рта.

— Сделаем вот что: сбросим им послание… «Как бы от частного лица: нам-то они не поверят, а…» — Конечно, там она объявлять себя разведчиком не станет. Но если она отказывается активно работать на нас, то почему бы не сделать этого нам? Потому что, узнав, что она разведчик, они, скорее всего, примут меры. Разведчик не может не собирать информацию — это для него все равно что дышать. А им это так же ни к чему, как и нам самим. — Вы думаете, они нам поверят? — А мы анонимно. «Командующему войсками мира Легана на борту корабля «Неодолимый». От подданного нейтрального мира, сочувствующего делу Леганы и желающего ей успехов.

Я располагаю информацией о том, что среди приобретенного вами на Редане контингента имеется разведчик Мадига, чья задача — внедрившись, держать вашего противника в курсе всего происходящего на вашем корабле: о ваших перемещениях, маневрах и замыслах.

Этот человек оказался у вас под маской прикрывающего Вольного охотника. На деле это — женщина, профессиональный военный разведчик.

Считаю своим долгом сообщить вам эти факты.

Патриот Леганы».

На «Неодолимом» сообщение приняли. Но начальству не доложили: было приказано частную переписку не рассматривать до выхода в Нормаль. Дел и без того было выше головы.

32

— Интересно, — сказал советник Ду Ду Ном, — удастся ли им и при старте сохранить синхронность, как при посадке? Ставлю сотню на то, что Мадиг вырвется первым.

— Принимаю, — откликнулся генерал. — Ставлю на одновременность в пределах секунды. Можно включать автоматику? — Разрешаю. Пошел! «Вам объявлен старт. Отсчет: десять. Девять…»

Голос автомата был сухим, резким.

«Четыре… три… два…»

Грянули сирены. Воздух вокруг обоих кораблей закрутило вихрем: включились стартовые антигравы. И амортизирующие системы обоих боевых транспортов одновременно оторвались от столов.

— По нулям, — сказал советник несколько разочарованно.

33

Оба транспортно-боевых гиганта, стартовав и отдалившись от планеты на полагающееся расстояние, включили двигатели маршевой группы.

Для Редана эта операция закончилась. А для противостоящих друг другу Мадига и Леганы она только сейчас началась по-настоящему.

Для победы в войне нужно сражение, а для него требуется, кроме своего, еще и желание противной стороны: если такого нет, то врага необходимо вынудить принять бой.

Где? Вот вопрос, который не так-то легко было решить сразу. Выбрать один из двух главных вариантов.

Привычнее, надежнее было драться в Нормали, где не только известны, но и не раз испытаны тактические ходы и комбинации и для нападения, и для защиты. Где можно было бы задействовать только что приобретенную армию и все современное оружие. У такого решения была масса преимуществ. Но имелись и недостатки, с точки зрения командующего — достаточно существенные. Хотя к искусству ведения боя они не имели отношения.

Сейчас Главный адмирал испытывал странное ощущение, до сей поры незнакомое. То было едва ли не физическое давление, затруднявшее и мышление, и даже (так казалось) дыхание.

Давили деньги. Очень большие. Полмиллиарда баллов, совсем недавно перечисленные им на личный счет в Кредитном товариществе «Сириус» в маленьком мире Шевор, известном своими банками.

Не то чтобы до этого Маро был бедняком. Командующему никто не позволит прозябать в скудости. Однако то, чем он располагал до сих пор, было безделицей, карманной мелочью по сравнению с тем, что получил он после торговой операции на Редане.

И эти деньги давили. Они требовали приумножения.

О таком свойстве больших денег знают только те, у кого они есть. Лишь получив их, человек начинает понимать, кто теперь хозяин в его жизни, мыслях, поступках. Не он. Они.

Решение вопроса о месте сражения позволяло увеличить свой капитал еще на заметную сумму. Или — не увеличивать.

С этой точки зрения, выход в привычный континуум и сражение там никакого дохода не обещали. Наоборот.

А вот столкновение в Просторе сулило, напротив, такие выгоды, какими не бросаются.

В Просторе пятитысячному войску делать было совершенно нечего. Армия предназначалась для боя на поверхности планеты. В даном случае — спорного Левида. В Просторе же она могла по-прежнему спать.

Спящий не ест. Прокорм одного солдата в сутки обходится (в нынешнем случае — Юкану Маро, поскольку он, естественно, распоряжался кассой во время похода) в сто семьдесят пять баллов. А всего закупленного войска — в девятьсот три тысячи. Почти в миллион! В сутки! А сколько еще дней потребуется для одержания победы в Нормали? Учитывая расстояния, какие придется преодолевать в треугольнике Мадиг — Легана — Левид, вряд ли можно будет уложиться в месяц. Тридцать миллионов баллов на одну только кормежку!

С такими убытками можно бы еще примириться, если бы воевать в населенном, зажиточном мире. Армия кормилась бы за счет туземцев, не нанося ущерба экспедиционной казне.

А на Левиде взять нечего и не с кого.

Но это опять-таки сущая мелочь по сравнению с другими убытками.

Потому что при военных действиях их участников ранят и убивают.

К сожалению. И не потому, что людей жалко. Нет, их жалко, конечно. И живых жалко — отцов, матерей, жен, детей… Но!

Но все эти родные-близкие получат очень неплохие страховые премии и за убитых, и за раненых. Они будут получать!

А он, главный адмирал Маро, будет платить!

В таких войнах наступающая сторона теряет убитыми до пятнадцати процентов личного состава. Семь с половиной сотен. Сумма страховки одного солдата — тут Редан просто взял покупателей за горло — миллион баллов. Все это получат реданские торгаши. И ведь их никак не заставишь поделиться.

В то время как, если эти семь с половиной сотен погибнут лишь в донесениях, то эти деньги будут якобы выплачены семьям, а на деле солдаты получат участки на завоеванной планете, деньги же присоединятся к тем, что уже лежат на Шеворе. И кормовые, и смертные.

Разве все эти соображения не говорят о том, что воевать нужно тут?

Говорят, и еще как громко! Как убедительно!

Воевать — в Просторе. Решено.

И только в крайнем случае, если Тустаса никак не удастся заставить принять бой здесь, придется перенести театр военных действий в Нормаль, проскочив Простор на предельно возможных скоростях, и по кратчайшей траектории двинуться не к Левиду, но именно к Легане. Когда угроза нависнет не над каким-то необитаемым, хотя и не совсем диким небесным телом (из-за которого, собственно, и вспыхнула война), но над самой Леганой, у ее армии и флота не останется иного выхода, как встать на защиту и принять сражение. Потому что альтернативой может быть только уничтожение этого мира, если и не физическое, то уж политико-экономическое во всяком случае.

Однако адмирал Маро был почти уверен в том, что и командующий Тустас не станет избегать сражения. Прежде всего потому, что и леганец явно зачерпнул из лившегося на него денежного потока — и не солдатским котелком, а налил большую-большую цистерну. Тустас хорошо умеет отличать черное от белого и прибыль от убытков.

Именно таким был ход размышлений командующего мадигскими вооруженными силами. А результатом их стало приказание, отданное командиру «Покоряющего»: немедленно начать сближение с «Неодолимым».

Командир же Симод осмелился возразить:

— Прежде следовало бы установить, куда ушел «Неодолимый». — Вот новости! — сказал адмирал сердито. — Куда ушел? В Простор, ясное дело. И там мы должны его обогнать. И драться там! Вы слышали когда-нибудь о «Схватке под ковром»? Робус Туч помедлил с ответом не более трех секунд.

— Если вы имеете в виду «атаку Стизла»… — Именно ее. — …то как-никак два с половиной века прошло. Это история. Если все это было в действительности, то Стизл допустил риск, намного превышавший дозволенный уровень. Но при точном выполнении условий такие действия дают несомненный выигрыш. — То есть вы не считаете, что это — всего лишь легенда, миф? — Как вам сказать… Дыма без огня не бывает, не так ли?

— А вы лично решились бы на такое дело? — Я высоко ценю Стизла, как судоводителя и воина — если только история не врет. Но я вряд ли сильно уступаю ему. — Иными словами — рискнули бы? — Не люблю нарушать устав. А по уставу такие операции — ваш уровень компетенции, не мой. — Вам нужен письменный приказ? — Безусловно, адмирал. — Вы его получите. — Благодарю за доверие. — Детали обсудим, когда окажемся в Просторе.

34

«Атака Стизла» в истории космических войн (а другие давно уже и не велись) занимала особое место потому, что была единственной в своем роде. Во всяком случае, только о ней и было известно, как о боевой операции, предпринятой в Просторе.

Вообще такие операции никогда и никем не запрещались — из-за их явной невозможности.

Желающих рискнуть собственным существованием для того, чтобы проверить, действительно ли всякая попытка активности приведет к гибели корабля вместе со всей его начинкой, не находилось.

Трудно сказать, руководило ли капитаном Стизлом желание опровергнуть общепринятую истину, проверяя возникшие у него идеи. Скорее всего, нет. Стизл, по отзывам современников, был человеком крутого характера, самоуверенным, вспыльчивым. В ярости уже не в силах был считаться с уровнем риска и требованиями здравого смысла. Как ни странно, это приносило ему успех.

Факты же таковы: в ходе Магнус-Артонской войны (со дня ее окончания прошло уже двести пятьдесят лет) «Двуглавый тигр», суперкрейсер-деструктор Артона, вырвался из Простора на минимальном расстоянии от поверхности Магнуса, что обеспечило внезапность удара. Который тут же и был нанесен всеми имевшимися у «Тигра» средствами. Не по военным центрам, поскольку все они уже в те времена базировались в пространстве, но по жизненным. Разрушения были колоссальными, убытки — неимоверными, число жертв — огромным.

Произведя этот суперзалп, «полосатая скотина», как именовали крейсер в стане противника, в считанные минуты вновь довел скорость до прыжковой — и исчез в Просторе, устраняя всякую возможность преследования. Так, во всяком случае, полагали люди и на «Ти гре», и на Магнусе.

Кроме капитана Стизла.

Он в то время находился на борту «Рыжей Су» (это странное для корабля такого класса имя носил его супердест) в системе звезды Уль. По данным разведки Магнуса, «Двуглавый тигр» собирался выпорхнуть из Простора именно в тех краях, и Стизл намеревался встретить его там, дать бой и уничтожить. Как оказалось, то была всего лишь операция по дезинформации, которую разведка Артона провела на высочайшем уровне.

Узнав по вневременной связи, где появился «Тигр» в действительности и что там натворил, капитан Стизл мгновенно пришел в состояние неистового гнева. Одновременно он получил и приказ — немедленно прибыть на Магнус, чтобы обеспечить миру надежную защиту от возможного повторения разгромной атаки.

Последние остатки здравого смысла успели подсказать капитану, что это сейчас как раз менее всего вероятно: «Тигр» ждет именно такой реакции на проведенный им налет и возвращаться туда не осмелится. Последовавшее затем нарушение полученного приказа диктовалось уже не рассудком, а эмоциями. В те мгновения весь смысл жизни для Стизла сосредоточился на единственном действии: найти и уничтожить. Капитан Стизл немедленно начал разгон с предельно допустимым ускорением и вломился в Простор уже через два часа, даже не думая о том, что тем самым установил рекорд.

Очутившись там, в неведомо каком туннеле (карт Простора не существует потому, что он постоянно изменяется, его структура находится в вечном движении), Стизл, как настоящий сумасшедший, стал прошивать один туннель за другим на предельной скорости, нарушая все правила и установления. Как ему вместе с кораблем и командой удалось сразу же не разлететься в кварки, до сих пор остается непонятным, физика Простора даже и сегодня является только едва приоткрытой книгой. Сам Стизл, как рассказывают, впоследствии на такие вопросы отвечал одно: «Судьба хранит пьяных и влюбленных, а также одержимых» — и, похоже, сам верил в это.

Лихие действия позволили быстро установить, в каком именно узле Простора находится «Двуглавый тигр». Пират занял один из узлов, близких к месту его последнего входа в Простор, и подстраховался там всеми возможными способами. Напомним, что узел — это точка, где пересекаются туннели (название, конечно, весьма условное), то есть каналы видимости в постоянном, непроницаемом для чего бы то ни было тумане Простора. Чтобы обезопасить себя от любого нападения, достаточно туннели, ведущие в узел, запереть — то есть поместить в каждом хотя бы один предмет: маяк, катер, гравимину, мешок с мусором, все равно. Пропускная способность туннеля равна единице, и если в нем что-нибудь уже находится, то ничто другое пройти не сможет.

«Тигр» так и поступил. Почему он решил отстояться? Вероятно, по той причине, что имевшийся у него боекомплект израсходовал, атакуя Магнус. Кроме того, на борту «Тигра» находилось пять тысяч солдат, поскольку первоначально предполагалось не только разбомбить Магнус, но и выбросить десант. Этого, однако, не сделали: прежде нужно было избавиться от «Рыжей Су», потому что если бы она подоспела и атаковала во время высадки, то десант непременно погиб бы: в момент высадки он беззащитен. И на «Тигре» решили прежде высадить на базе солдат, пополнить боезапас и лишь после этого начать охоту за «Рыжей».

Итак, место «Тигра» капитан определил. Как и то, что все три впадающих туда туннеля перекрыты. Но сейчас ему было наплевать на все на свете.

И Стизл принял воистину сумасшедшее решение: толчком отшвырнуть выставленный «Тигром» катер, приблизиться к врагу и…

Тут было самое время самому себе задать вопрос: «И что?».

Действительно. Несмотря на то, что у «Рыжей Су» боезапас был в полном порядке, здесь это никакой роли не играло. Даже в приступе безумия Стизл не забывал: подобное невозможно!

Невозможно — потому что те крохи физики Простора, какими люди уже обладали, достаточно ясно говорили: подобные способы высвобождения энергии в Просторе способны запустить реакцию непредсказуемых масштабов и последствий.

Что же оставалось?

У Стизла не возникло ни малейших сомнений: ударить в слабое место. Свое уязвимое местечко имеет даже максимально защищенная система. Слабым местом любого корабля, способного выходить в Простор и там преодолевать звездные расстояния всего лишь за часы или, на худой конец, дни нормального времени, являлась система сопространственных антенн. Порождаемое генераторами Нора—Сенина поле при помощи этих антенн в момент прыжка создает вокруг корабля подобие оболочки, удерживающей частицу нормального пространства. Полусферические антенны эти (число их варьировалось в зависимости от размеров и массы корабля) симметрично располагались на поверхности звездолета, из-за чего он производил впечатление монстра, покрытого редкой чешуей.

Капитану Стизлу было известно: выход из строя одной-единственной антенны нарушал единство всей системы, в сохраняемом пространстве возникала дыра. Пусть даже маленькая дырочка. Но недаром говорят, что вода себе дырочку всегда найдет; и это — густая, массивная, вязкая вода, а уж пустота…

Следовательно: если нарушить исправность хотя бы одной антенны, то… Вот именно. Только как это сделать? Точным выстрелом из любого имеющегося на борту оружия? Отпадало: Простор, как уже сказано, не терпит вмешательства в его энергетику. А как же тогда?

Да очень просто: при помощи маленькой, такой несовершенной человеческой мышечной силы. Если человек, вооруженный хотя бы десантным кинжалом, подберется к антенне, ее двухмиллиметровый металл он за несколько секунд превратит в лохмотья. Надо только подобраться к кораблю.

Но чтобы подобраться, человеку надо, пусть на секунды, оказаться в открытом Просторе. И это будет означать его немедленный конец.

А если в боевом скафандре?..

Нет: этот полезный аппарат не приспособлен для автономного пребывания в Просторе.

Все это Стизл прекрасно знал. Однако, хотя он и приказал приготовить его личный скаф к выходу за борт, соваться в нем в Простор то ли не решился, то ли (что более вероятно) о таком варианте просто не думал. А «Рыжая Су», отшвырнув с пути маячок и при этом не пострадав, была уже почти рядом с «Тигром»; во всяком случае, носовая часть ее изолирующего поля уже без малого соприкасалась с границей такого же прикорабельного пространства, или пристранства противника.

В чем заключался замысел капитана Стизла, выяснилось, когда он приказал старшему офицеру:

— Сим, так держать. Задача: поцеловаться с ним, да покрепче! И, слившись, тормози на пределе и сверх того. Постарайся не задеть меня, заденешь — вернусь, и тебе мало не покажется, а не вернусь — покажут другие!.. Произнося эти проникновенные слова, Стизл упаковывался в свой скафандр. Он был в шлюзе, когда «Рыжая Су», словно испугавшись предстоявшего, задрожала крупной дрожью — но почти сразу вибрация прекратилась, и два столкнувшихся объема нормального пространства после двухсекундного напряжения слились в один, теперь заключавший в себе оба корабля.

И тут же Стизл торпедой вылетел из отворившегося внешнего люка «Рыжей» в сравнительно безопасное нормальное пространство.

На «Тигре» не сразу сообразили, что, собственно, произошло. Все внимание было обращено на «Рыжую», тем временем уже круто тормозившую в опасной близости. Тиграм даже почудилось, что противник собирается идти на абордаж, который, конечно же, не мог ни при каких обстоятельствах закончиться успехом: на «Рыжей» солдат не было. Тем не менее внимание отвлеклось — и Стизл оказался уже на поверхности «Тигра», в двух шагах от ближайшей СП-антенны.

Он не стал прибегать ни к какому оружию из богатого набора, которым был снабжен драчливый костюм. Он просто, подлетев к антенне ногами вперед, ногами же ее и ударил, или, если угодно, вспрыгнул на нее. Хотя скорость его уже была почти погашена, удара массы, какой обладал снаряженный скафандр с капитаном внутри, оказалось более чем достаточно: антенна сплющилась, словно пивная банка под ногой прохожего. И это означало конец.

Потому что Стизлу понадобилось менее тридцати секунд, чтобы вернуться к внешнему люку своей «Рыжухи». Корабль, сманеврировав двигателями, начал все быстрее удаляться от «Тигра», унося свое пристранство с собой и оставляя врага с большой дырой в скорлупе, куда и устремился Простор. И в неуловимо малый промежуток времени «Тигр» исчез, не оставив ни малейшего следа.

Значит ли это исчезновение полную гибель? Или перемещение — куда-то еще, в пространствах или временах? Или, или, или?.. Никаких мнений по этому поводу не публиковалось. Хотя, конечно, если о чем-то не говорят, это вовсе не значит, что об этом не думают и ничего не знают.

Капитана Стизла это ничуть не интересовало ни тогда, ни потом.

Вот и сейчас и командующего Маро, и капитана «Неодолимого» судьба побежденного давным-давно корабля тревожила меньше всего. Хватало у них своих забот.

35

Мастерство — да, точный расчет — безусловно, полная исправность всего на свете — непременно. Однако есть и еще один фактор: везение.

Везение сегодня и впрямь было редкостным.

Локализовавшись в Просторе, «Неодолимый» оказался не в одном из туннелей, но в узле, да к тому же еще и пятитуннельном. Словно его туда рукой положили. И сразу получил возможность обзора по пяти направлениям.

— Командующий, четвертый туннель… — Вижу. — Остальные свободны. — Ваше мнение? — Это «Покоряющий». И мы в идеальной позиции: он нас не видит. Мы имеем все шансы пройти Простор незамеченными и спокойно вынырнуть в Нормали. Сделав это раньше противника, получим возможность атаковать его, как только он вылупится, но еще не успеет изготовиться к бою. — Благодарю, капитан. Очень логично. — Служу флагу. Разрешите отдать команды? — Ни в коем случае. Вы построили действия по нормальной схеме. Командующий Маро разбирается в схемах не хуже нас с вами. И будет поступать совершенно не так, как мы должны ожидать. Например, вовсе не спешить прочь из Простора, но затаиться в нем на время. На то, которое потребуется нам, чтобы, ожидая их в Нормали, потерять всякое терпение, начать волноваться, следовательно — совершать ошибки. Первой из которых стало бы возвращение в Простор, чтобы искать их тут — а пока мы будем ждать их там, они займут здесь какой-нибудь семи- или даже восьмитуннельный узел. Стоит нам показаться, как они на нас накинутся. — Каким же это образом, ваша смелость? — Будьте уверены: история капитана Стизла известна не только нам. И поэтому мы сейчас затаимся до тех пор, пока «Покоряющий» не войдет в узел, к которому сейчас направляется. — Едва оказавшись в узле, они увидят нас: туннель окажется нашим общим. — Не увидят, потому что нас здесь уже не будет. Потрудитесь дать команду уходить в третий туннель — он с того узла не просматривается. — Мы потеряем возможность внезапной атаки… — Так лишь кажется. Мы дадим им войти в тот узел и увидеть, что здесь, где мы сейчас — пусто. Они решат, что им куда выгоднее переместиться сюда и контролировать пять векторов вместо двух, и опрометью бросятся сюда. А мы вернемся в последний миг, когда они не смогут уже повернуть. И вот тут все будет на нашей стороне. Так что сейчас же начните готовить Вольную пару. Им придется сделать главное дело.

36

— Нарь, похоже, о нас вспомнили. Интересно, зачем мы могли понадобиться именно здесь? Мы ведь в Просторе, я не ошибаюсь? Нарин знала, зачем они понадобились. Не могло быть, что Маро спустит ей с рук отказ работать на Мадиг. Наверняка попытается разоблачить ее здесь. Надо предупредить Река…

— Я все время хочу кое-что сказать тебе. Очень важное. Нужно, чтобы ты мне поверил — во всем и до конца. Именно сейчас. — Хорошо. Кстати, я и сам хочу спросить тебя: тот странный маневр, когда ты… весь «коготь» вдруг исчез и тут же возник совсем в другом месте — это мне почудилось? Или… — Или. У меня есть такая схема — «Незримость»… — Что за схема? Откуда она у тебя? — И об этом расскажу. Но это не самое главное. Дело в том, что… Продолжить ей не позволил зуммер. — Нарь, прости, не сейчас. Вызов! Нас ждут на командном посту. Солдаты не опаздывают. Бегом! Пришлось и в самом деле бежать. Вперед. Вниз на две палубы. По трапу — скользя локтями по перилам, ногами отталкиваясь от каждой десятой ступеньки. Направо. Здесь.

— Разрешите? Ваша смелость, звено Вольной охоты в составе… — Да-да. Угол Телан и вы, роланд, подойдите. Вам приходилось уже действовать в Просторе? — Никак нет. То есть да, но лишь виртуально. — Сейчас доберемся и до практики. Смотрите на монитор. Видите корабль? — Так точно. — Приказываю: атаковать и уничтожить. Реально, не в виртуале. — Ваша смелость, но реально тут никакие военные действия не… — По-вашему, мы не можем поразить их? — Был такой капитан Стизл. И вот он… — Стоп! Капитан, он знает о Стизле. — Я не удивлен. Не знай он, я решил бы, что мы сильно переплатили. — Похоже, деньги не выброшены на ветер. Телан, а лично вы решились бы на такой маневр?

— Ваша смелость, решиться должен тот начальник, что отдаст приказ на эту операцию. — Ну, а если вы такой приказ получите? — Я его выполню. — Это смертельно опасно, угол. — Я принес присягу, командующий. — А вы, прикрывающий? — Я точно так же присягал и не отстану от ведущего. Но разрешите одно замечание? — Ну что же, давайте. — Позвольте для создания ложной цели вывести и третий корабль: ракапс. Он ведь снабжен двусторонним телеуправлением. — Неплохая идея, роланд. У вас хороший прикрывающий, угол Телан. Долго выбирали? — Никак нет. Увидел — и сразу понял. — Настоящий солдат всегда решает сразу.

37

— Симод, что дают последние наблюдения? Что-нибудь важное? — Да, командующий. Легана уступила нам столь выгодную позицию? Это пахнет ловушкой. — Примитивная мышеловка. Расчет на то, что мы, не рассуждая, бросимся туда. А они — выскочат из-за угла, чтобы воткнуть нам кортик в спину. Ну что же, дадим им такую возможность. Но соответственно приготовимся. В переднюю точку нашего пристранства выдвинем охотничье звено. И атаку по Стизлу предпримем мы, а не они.

38

— Ну вот, — проговорил Вин, — похоже, на этот раз работа будет настоящей. Так что настраивайся на серьезную драку, роланд. Зор улыбнулся в ответ.

— Ну что, роланд, готов думать всерьез? Слушай внимательно. В схватке главное — не опередить противника, куда важнее — перехитрить его. Корабли одного типа. Значит, все решат пилоты. Так? — Ну, верно… — Ты, например, очень хорош в маневрировании, в уклонениях. — Это потому что я… — Старших не перебивают. А в прямой атаке ты послабее. Ничего стыдного: ты же не прошел курс охотника. Классическая схема боя: ведущие дерутся, прикрывающие мешают ведущим противника вы полнять задуманные маневры. Мы с тобой изберем другую тактику. Первую атаку предпримем против прикрывающего, у нас намного больше шансов выбить его из игры и потом уже разделаться с ведущим. Но им понадобится немного времени, чтобы разгадать наш замысел. Так вот, чтобы помешать им разобраться в нашей схеме, мы и применим хитрость. Перед стартом поменяемся кораблями. Ты пойдешь на «клюве». А я на «когте» стану играть прикрывающего.

— Я на «клюве»? Отпад! — Не отвлекайся. И ты с самого начала затеваешь игру с ведущим. Тебе надо будет лишь дразнить его и постоянно уклоняться от его оружия. Этим ты не дашь ему прийти на помощь его роланду. Тот, в свою очередь, не особо встревожится, видя, что его собирается атаковать всего лишь прикрывающий, то есть боец, равный ему. Но на самом деле атаковать-то буду я! Только он поймет это слишком поздно. Уяснил? — Вин, это будет просто здорово! — Вот именно. Один против двоих он продержится недолго. А после этого мы сможем спокойно выполнить и вторую задачу. — Какую, Вин? «А вот этого знать ему совершенно не надо. Того, что мы просто вышвырнем тот корабль неизвестно куда, ко всем чертям. Снова начнет жалеть Река…»

— Какую? Вынудить корабль противника к сдаче. Ну, тут командовать будем не мы с тобой. Наша игра будет сыграна. Все понял? — Конечно, Вин. Веселая будет игрушка, а? Потом, когда они сдадутся, соберемся все вместе и посмеемся от души, верно? — Посмеемся, непременно.

39

Все происходило именно так, как и предполагалось заранее в штабах враждебных сил. Именно так — просто потому, что никак иначе и произойти не могло. Соперники заранее приняли необходимые меры. Объем пристранства, окружавшего каждый из кораблей, был определенным образом деформирован. Продольная ось его, совпадающая с такой же осью корабля, удлинилась, поперечная — диаметр сечения — заметно уменьшилась. И на самом острие новой фигуры и «Покоряющий», и «Неодолимый» расположили свои звенья Вольных охотников. «Неодолимый» должен был, выходя из туннеля, совершить поворот, чтобы оказаться на той же линии, по которой двигался сейчас мадигский «Покоряющий». И, следовательно, на какие-то секунды становился почти беззащитной целью для противника. Не для его мощного оружия, конечно: применение такового исключалось. Видимо, единственным средством являлся таран — именно такой, какой был применен некогда капитаном Стизлом. Удар не корпусом в корпус, разумеется, но своим защитным пристранством в такую же защиту противника. Ударить, пробить, чтобы оба пристранства слились воедино — и тогда уже, действуя в пристранстве, малыми средствами вывести из строя систему СП-антенн противника и тем самым уничтожить его, не применяя высоких энергий.

Сейчас создалось самое выгодное положение для такого удара. Оказавшись наконец в узле, «Неодолимый» невольно подставил противнику свой борт, где напряженность энергетического защитного поля была почти вдвое меньше, чем в передней, заостренной части соответствующего поля «Покоряющего», в которой уже находилось звено Вольной охоты. Терять такой миг было невозможно. Следовало бить, не рассуждая.

Командующий Маро так и поступил. Прозвучала команда, скорость «Покоряющего» скачком выросла от среднего хода до полного и самого полного, с форсажем двигателей. Так что корабль уподобился стреле, направленной прямо в «десятку» мишени.

Замысел был ясен: корабль пробьет слабую часть защитного поля противника своей самой сильной частью, острием. Находящиеся в этом острие «клюв» и «коготь» окажутся почти рядом с бортом атакуемого корабля, внутри возникшего единого пристранства, в то время как звено «Неодолимого», тоже располагающееся в острие, от вторгшейся силы будет отделено куда большим расстоянием. Значит, охотники Мадига смогут беспрепятственно приблизиться к незащищенным СП-антеннам противника и…

И на поле боя останется только один корабль. Победитель.

40

— Рек, — прошептала Нарин, — мне страшно… — Не бойся… — ответил он пересохшими вдруг губами. — Эта твоя штука вроде бы работает. Так что мы… Остальные слова застряли где-то в горле. Потому что и машина, которой он управлял, и «коготь», что вела Нарин — все их малые кораблики внезапно, без участия пилотов, получили сильнейшее, почти предельное ускорение. В первое мгновение показалось, что противник уже нанес таранный удар. Но предположение оказалось неверным.

На самом же деле в то мгновение «Неодолимый» в ответ на ускорение «Покоряющего» выстрелил самим собой, развив предельную скорость и вовсе не заканчивая начатого поворота. Так что вместо того, чтобы задержаться в узле, стараясь повернуться к атакующему своей передней, заостренной частью, «Неодолимый» выскользнул из-под таранного удара и начал углубляться в туннель, служивший продолжением того, из которого он только что вылетел. И тут же начал торможение.

«Покоряющий» же, не встретив никакого сопротивления, пронесся мимо точки ожидавшегося удара и тоже вынужден был войти в туннель — конечно, не в тот, где укрылся противник, но в другой, прямо перед собой.

А леганский корабль вновь начал выходить в узел — кормой вперед, потому что на разворот в тесном туннеле не хватало времени. Оказавшись в узле, завершил наконец задуманный поворот и остановился на той же оси, где располагался «Покоряющий». Острие пристранства «Неодолимого» вместе с машинами охотничьего звена нацелилось в корму противника, в самую слабую часть защитного поля.

Командующий Маро понял: его переиграли. Инициатива оказалась утраченной.

Однако это вовсе не означало поражения. Ведь не были использованы все возможности.

И первая из них — снова изменить структуру пристранства. Энергетически усилить кормовую его часть, перебрасывая мощности с антенн носовой полусферы на кормовую, меняя конфигурацию, заостряя тыльную часть пристранства, превращая ее в острие.

А одновременно с перекачкой энергии перебросить туда же и охотничье звено.

Если бы задуманное удалось выполнить до соприкосновения энергетических «яиц», соперники вошли бы в поединок на равных. Однако это отлично понимали на «Неодолимом». И кормовая часть противника еще лишь начала усиливаться и заостряться, когда атакующий корабль, развив скорость, острием своего пристранства вошел в контакт с тылом «Покоряющего». Ударил.

Для невооруженного глаза при этом ничего не произошло: поля невидимы. Но приборы показывали: «скорлупа» мадигского корабля прогнулась, расход энергии на нем сразу же прыгнул вверх — «Покоряющий» пытался отразить удар. Какие-то секунды казалось, что защита выдержит, вогнувшись до предела, распрямится и вытолкнет противника обратно.

Не получилось. «Неодолимый» успел совсем оголить свою корму, перебросив всю энергию в острие. И мощность, помноженная на скорость, оказалась сильнее.

Два объема пространства слились воедино. Эффект оказался не столь сильным, как можно было ожидать, и взаимное расположение кораблей практически не изменилось.

Маленькие корабли Вольных охотников были, естественно, менее устойчивыми. Но и здесь кому-то повезло, а кому-то — не очень, и даже, можно сказать, не повезло совсем.

На этот раз везение выступило на стороне Мадига. Его охотничье звено в результате неудачного маневра оказалось, как мы помним, в самой удаленной от места пробоя точке пристранства. И вряд ли Вин и Зор успели бы занять позицию, пригодную для схватки со звеном «Неодолимого», готовым сразу же сблизиться с большим кораблем и начать антенный погром.

Однако всплеск пространства, который рассчитать заранее было невозможно, сорвал кораблики леганского звена с позиции и отшвырнул в сторону так далеко, что теперь на пути к цели оказалось звено Вина.

41

— Не везет, — откликнулся Рек Телан, оценив положение. — Что будем делать? — вопрос Нарин прозвучал совсем рядом. — Следи за мной. Я пошел! И одновременно с этими словами «клюв», пилотируемый Теланом, набирая скорость, устремился к такой же машине противника. То была самая примитивная, но от того не менее действенная лобовая атака.

— Ну-ка, — пробормотал Рек, — как ты на это ответишь? Он знал, что именно в лобовой атаке Вин чувствовал себя, как рыба в воде. Обладал, похоже, самой крепкой нервной системой на Редане и никогда не сворачивал с пути. Поэтому, отрабатывая на имитаторах раздел «Поединок», другие пилоты, неплохие, в общем, кандидаты в охотники, такой атаки не принимали, уклонялись. Вин привык к тому, что его натиска, можно даже сказать, нахрапа никто не выдерживает. И сейчас он несколько удивится решимости, с которой противник несется на него. Удивится, даже предполагая, что противником его является Рек.

Удивление ведет к некоторой растерянности, растерянность приводит к ошибкам. Хотя вместо растерянности может возникнуть и злость: кто осмелился?! Но лишь хладнокровие позволяет принимать верные решения.

Таков был расчет. Однако он не оправдался.

«Клюв» «Покоряющего» не принял атаки. Уклонился. Был этот маневр сделан легко и элегантно, не было потрачено ни единой секунды сверх необходимого, и отклонение от курса сделано ровно на столько градусов, сколько требовалось, чтобы противник пронесся мимо, подставляя пилоту Мадига свою корму. Уклонившийся не увеличил скорости, и это позволяло ему сразу же развернуться, как говорится, «на пятке», чтобы, не теряя времени, ловить убегающего, вынужденного тормозить, в прицел, общий для всех средств огневого боя, какими обладал «клюв».

Мы не оговорились, сказав об огневом бое. Потому что если большие корабли, вооруженные мощнейшими средствами уничтожения, здесь были вынуждены не применять его, то на сравнительно слабое оружие ближнего боя, каким оснащались «клювы» и «когти» этот запрет не распространялся. Уровень энергии, высвобождаемой их радионами, микродеструкторами и магниканами, был на порядки меньше того, какого достигли бы орудия высокого класса, стоявшие на атак-транспортах. Поэтому изолирующее, теперь объединившееся, поле кораблей спокойно выдерживало то незначительное повышение энергетики пристранства, что возникало при ведении огня малыми кораблями.

— …Ах ты, сын вонючки! — выругался Рек. — Ну ладно, и я сейчас тебя удивлю! — И пальцы его затанцевали на пульте. Предпринятый Реком маневр был, пожалуй, еще дальше от стандарта, чем уклонение противника. Он вовсе не стал тормозить — напротив, еще ускорился и одновременно вошел в «обратную радугу». Так делать не полагалось, потому что перегрузки при этом возникали не просто опасные, но роковые для пилота. Во всяком случае, о таком исходе предупреждала военно-космическая медицина. Однако Рек, надо полагать, решил рискнуть.

— Шеф, в глазах не двоится? — в голосе Нарин слышалась ирония, женщина и не скрывала ее. — Удивляюсь. — Это хорошо, — Рек не замедлил с ответом. — Значит, он удивится еще сильнее. Продолжая движение по немыслимо крутой траектории, теперь уже машина Река заходила в хвост мадигскому «клюву». И сказанное Реком «еще сильнее» имело под собой основание: противником на поиски приемлемого контрманевра было потрачено не менее двух секунд. За такое промедление наказывают.

Однако снова последовала неудача: мадигский пилот опять уклонился очень умело — таким маневром, каким Вин уже воспользовался во время их демонстрационного поединка на Редане. Да, маневр был тот самый.

А вот исполнение — другое. Не та манера. Иной почерк. Не хуже, но — другой.

— Это не Вин, — хмуро проговорил Рек. — Так делает только… Но не закончил, перебила Нарин: — Меня атакуют. «Коготь». С двух часов, с румба… — Вижу. Ты бросаешь меня. Разворачиваешься. И — в лоб его, в лоб! — Думаешь, он… — Проверим. Не отворачивать! Испытай его на сжатие! Ох, лихо идет. Знаешь, чудится мне, что… И снова не договорил: мадигский «коготь», совершенно обнаглевший, в последний миг изменил курс…

— Вот скотина! …И стало ясно, что закончится его новая траектория в ту секунду и в той точке, в которой окажется уже завершающий свой маневр «клюв» Леганы. Корабль Река Телана. Маневрировать на такой скорости «клюв» не мог, а замедлиться сейчас означало — не выполнив задуманного, оказаться между двух огней.

43

— Командующий, разрешите доложить… Экибал Тустас неохотно оторвался от экрана. — Какого черта они там возятся! Сущий кордебалет — вместо того, чтобы сразу долбануть… Ну, что там у тебя? — Я разбирал частную корреспонденцию, задержанную по вашему приказанию до выхода в Нормаль… — Вот и доложишь потом — в Нормали. Нашел время! — Однако содержание одного сообщения таково, что… — Короче! — Вот текст. Командующий взял листок с расшифровкой. Глянул одним глазом. Скользнул по диагонали. Теперь уже двумя глазами. Еще раз — внимательно.

— Прикрывающий — баба? Бред какой-то. А? — Я тоже так подумал. И даже опросил нескольких. Понимаете — никаких доказательств нет.

— Ладно, проверим… когда вернутся. Если.

— Командующий, прошу извинения: вы не все прочитали, я думаю. Там, на обороте… Он проглядел текст на обороте и выговорил только:

— Та-а-ак… — Разрешите дополнить — я проверил: на нее… или него, все равно, в базе данных файла на это лицо не имеется. Тустас поджал губы и молчал не менее полуминуты.

— Весело выглядим, а? — сказал он затем. — Зачисляем к себе солдата, которого нам не продавали. Мало того, признаем его привилегированное положение: как же, прикрывающий Вольного охотника! И этого мало, высылаем его на решающую схватку с теми, кто его — или ее, вернее всего — нам и запузырил. Даем им, кроме штатных кораблей, еще и ракапс — я так и не понял, чего ради. Чтобы остаться совсем без малого флота? И после этого прикажешь ждать, что мы этот бой выиграем? Откуда, ты говоришь, поступило сообщение? — По местной связи еще до старта. С борта «Покоряющего». — Ясно. Значит, перед нами просто ломают комедию. Стыд! Ну, пусть только вернется на борт… — Думаю, командующий, они не вернутся. Вам не кажется — это их кружение все больше отклоняется в нашу сторону? Боюсь, вот-вот все четыре корабля накинутся на нас. — Ты прав. Командира БЧ «Огонь». Мигом! — Командующий, командир БЧ по вашему приказанию… — Слушай сюда! Уничтожить все малые корабли в пространстве. Любым возможным способом. Что можешь предложить? — Подрывников-пустолазов. В автономных скафандрах. С парящими минами. «Клювы» и «когти» не выдерживают и малого заряда: борта тоненькие. — Вышли восемь человек. С парящими минами. — Командующий, у скафандров тихий ход: пока они доберутся… — Пусть берут «Ковчег». И выйдут в пространство в непосредственной близости от объектов. По двое на корабль. Когда выполнят это — к «Покоряющему»! И его антенны — минами! Черт, с этого надо было начать…

43

— Рек, изменение в обстановке. Посмотри… — Некогда: сейчас они оба меня атакуют. Нарин только кивнула, не отрывая взгляда от своего экрана.

«Коготь», которым она управляла, только что дал залп, стараясь попасть в «клюв» противника. Это была чисто психическая атака: магниканы выпускали болванки, опасные только при прямом попадании, не заряженные ни взрывчатыми веществами, ни тем более гравизарядами. Нарушения энергетики замкнутого пространства при этом не происходило. Но противнику приходилось совершать непредусмотренные уклонения.

Это и в самом деле вызвало некоторое замешательство у пилота мадигского «клюва». Но разве что на секунду. Затем пилот — Вин то был или кто-то другой? — ответил тем же самым. И увертываться пришлось уже Нарин.

Она и увернулась. Тем временем Рек ухитрился, скользнув не носом и не кормой, но левым бортом вперед, выполнить изначально задуманный маневр: оказаться между чужим «клювом» и «Покоряющим». Как раз близ той части его корпуса — второй сферы, — которая и несла на себе основную часть СП-антенн.

Один, последний шаг оставался до победы.

И Рек Телан начал исполнять победный марш на раскинутой перед ним клавиатуре.

44

— Капитан, противник предпринимает новый маневр. Видите? Они открыли порт! — Так точно. Выпустили в пространство… да это же автономный «Ковчег»! — И он берет курс на нас. Вот кто, оказывается, будет атаковать наши антенны, а не «клювы» с «когтями». Подлый замысел, не так ли? Хотя чего еще можно было ждать от Леганы? — Командующий, но ведь справиться с одной крупной целью легче, чем с двумя малыми и маневренными… Разве они этого не понимают? — С одной? Двумя? А если на нем десант? Подрывная команда? — Разрешите нашему звену огнем уничтожить «Ковчег». — Гм. Вообще-то уничтожать спасательные корабли запрещено соглашением… — В данном случае он выполняет боевую задачу. Да и… кто узнает? — Ты прав. Командуй! Моим именем. «Покоряющий» — «клюву»: немедленно уничтожьте выпущенный в пространство «Ковчег». Командующий».

«Что у них — мозги закоротило? На «клюве» ведь мальчишка! Хотя они этого не знают. Да все равно: против нас ведь не «чайники» выступают. Против них — только парой, по одному они с нами разберутся без особых проблем».

«Вольный — командованию. «Ковчег» — для отвлечения. Противник сразу же атакует вас».

— Пожалуй, он прав, командующий. — Может быть. Ваше мнение, капитан: что делать? — Полагаю, лавировать в пределах возможного. «Ковчег» — судно тихоходное, маневрирует плохо. Невооруженное к тому же. Отойдем, насколько позволит пристранство, и посмотрим, что он предпримет. Если приблизится — будем подставлять ему наш нос, угрожая тараном. А когда вольники закончат бой… — Как же, закончат они! Они ведут бой очень странно, вам не кажется? Наверняка у них сохраняются еще старые, реданские связи. Дружеские, может быть. Слишком быстро пришлось им выступать друг против друга. О! Смотрите! Видите? Видите? — Так точно, командующий. — Цирк! Клоунада! Вы же видели: «клюв» Леганы только что мог без особого ущерба для себя таранить наш «коготь». Но не сделал этого! Выпустил! Без сомнения — это одна шайка! Капитан, я им больше не верю. Никому! Необходимо найти способ уничтожить всех четырех карнавальщиков. Своих и чужих. И после этого атаковать антенны «Неодолимого»! — Каким образом, командующий? — Так, как сделал Стизл! В боевом скафе. Я сам выйду! Вы выйдете! Только так!

45

Не удалось. Сорвалось.

Пожалуй, впервые Реку не удалось заставить «клюв» точно выполнить продиктованное действие. То есть выполнить — но с секундной заминкой. А этого оказалось достаточно, чтобы вражеский «коготь» выскользнул. Очень знакомым маневром. И оказался вне зоны прямого удара. Начинай новую карусель!

— Рек! — услышал он. — Медлишь! — Я… да, наверное. Нарин, как твоя система? Долго выдержит?

— Думаю, еще час. — Хорошо. Тогда я… — Их «клюв» выходит в атаку. Будь внимателен! — Я… да, конечно… «Клюв» атакует. Корабль, чей пилот сегодня ведет себя необычно — во всяком случае, странно для Вина. Уклоняется, вместо того чтобы вести настойчивые атаки, одну за одной — до полного успеха. Это не Вин. Говорите что угодно — это не Вин. Но и «коготь» в этом бою действует не так. Он — прикрывающий — на деле играет за ведущего. И вот только что выполненный им маневр — это почерк Вина. «Коготь» — Вин? А почему нет? Простая подстановка. А кто же тогда ведет «клюв», не очень убедительно показывающий, что намерен атаковать меня? Я поверил бы, если бы он шел сейчас с форсажем, чтобы не дать мне времени уклониться. Мое положение выгодно для него: я к нему обращен правой раковиной. Вин уж не упустил бы такой возможности. «Клюв» же ведет себя так, словно в его кресле кто-то, не имеющий ни опыта, ни даже теоретических знаний. Мальчишка. Вроде Зора…

Что?

Зор. Выпускной кадет. И лучший в Корпусе по выполнению уклонений, точных маневров. Но не умеющий атаковать, потому что курс атак начинается уже по окончании Корпуса.

Он не умеет атаковать — но атакует. Да, его петушиный характер.

Он ведь просился ко мне в прикрывающие — я отказал. Знал, что ему еще рано. Хотел поберечь мальчишку: впереди еще много-много войн, хватит на любую жизнь. Он мой брат как-никак.

Сейчас стало совершенно ясно: от меня он пошел к Вину. И Вин его взял. Потому что Зор, объективно, на уровне нормального прикрывающего. В чем-то недотягивает, в чем-то, наоборот, опережает.

А беречь Зора Вину ни к чему.

Вин, но это — против чести! Направляешь брата против брата? Какой же ты после этого солдат? Зная, что я на другой стороне, ты не имел права брать парня к себе.

Родной брат идет на меня в атаку. Нападает, как умеет. Откуда ему знать, что он дерется со мной? А Вин знает. Но говорить мальцу не станет.

Постой! Связь! Ищи частоту, пока еще можно. Вызови. Скажи: «Зор, это я…»

— Зор! Зор! Это Рек! Откликнись!.. — Рек, милый! На семь часов, пятнадцать градусов ниже! Все-таки ударил. Но не «клюв». Первым нанес удар по слабой, кормовой части ко. рабля, которым управлял Рек, подкравшийся «коготь», оказавшийся в нужной точке благодаря почти немыслимому финту. Это была вершина пилотского мастерства. Вин Сит не зря был Первой строкой своей группы. И его-то сомнения не беспокоили.

— Вот тебе, соседушка, — пробормотал он, правым радионом своей машины в упор прожигая тело леганского «клюва» и позволяя пустоте ворваться внутрь корабля. Дело было сделано, и он реверсом отработал немного назад и завис. Если Рек выжил, он сейчас будет выбираться из обломков, неконтролируемо кувыркающейся теперь массы покореженного металла. Уцелевший пилот в скафандре вполне может подобраться к «когтю», нанесшему ему смертельную рану, и попытаться отомстить.

— Рек, это ты? Я Зор! Ты где? Рек, отвечай! Рек… Вин смотрел внимательно, но не туда. Если бы он просматривал пространство левее и выше (высота — там, куда обращена твоя голова), то поспешил бы отойти от обломков подальше.

Потому что азартные мальчишки, бывает, играя, теряют чувство меры. А мысли о собственной гибели от них еще далеки.

Они, эти мальчишки, очень любят разгоняться до предельных скоростей даже на коротких дистанциях — но забывают вовремя начать торможение. И спохватываются слишком поздно. К тому же могут в самый неподходящий миг отвлечься хотя бы на разговоры.

Так что когда Вин Сит заметил наконец, что «клюв» его звена, управляемый вчерашним кадетом, держит курс прямо на место гибели противника и не успеет ни погасить скорость, ни отвернуть, — у самого охотника оставалось ровно столько времени, сколько нужно было, чтобы самому избежать удара. Чтобы спасти или хотя бы предупредить своего прикрывающего, у пилота, похоже, больше не имелось ни мгновения.

Наверное, именно по этой причине он так и не окликнул роланда, который только сейчас оценил обстановку. Понял, наверное: от столкновения не уйти. Будет выплеск энергии из накопителя. И в этом выплеске сгорит ведущий Вин. Вместе с его кораблем. Зор включил тормозные. Поздно. И в последний миг успел все-таки переключить накопитель энергии в режим аварийного слива. В этом последнем режиме энергия высвобождалась направленным разрядом и возвращалась в накопители материнского корабля.

А еще через считанные мгновения произошло столкновение. Катастрофы удалось избежать, но жертвы были. Кроме Зора, погиб один из подрывников с «Ковчега». Первым выйдя в пространство, чтобы атаковать «клюв» Река, он оказался на прямой, соединявшей сливные шины «клюва» с приемными «Покоряющего». Человека испепелило вместе со скафандром. Но энергии на это ушло так мало, что на состоянии окружающего пространства это никак не отразилось.

Попутно разряд сжег антенну местной связи с корпуса «Ковчега», уже готового выпустить и второго подрывника.

В замкнутом пристранстве двумя кораблями стало меньше. И тремя людьми.

Или не тремя все-таки?

46

— Рек! Посмотри: над моим «когтем». Один, два… четверо! И на подходе — еще трое. А дальше по этой же линии — не «клюв» и не «коготь», намного больше… Его выпустил «Неодолимый», я видела. — «Ковчег»! И пустотники в снаряжении… в снаряжении… это подрывники! К чему? Зачем? — Наверное, чтобы уничтожить меня. Что другое они могут там сделать? Если бы их выслали на помощь нам — они целились бы в чужой «коготь», а не в наш. — Двое уже слишком близко к тебе. Измени курс. — Нет. Пусть атакуют меня. — Смысл? — Чужой «коготь» успокоится. У него не останется больше противников. И сразу же кинется к «Неодолимому», чтобы выполнить задание — смять его СП-антенны. — А мы? — Рек, разве ты не понял, что подрывники — с нашего корабля? — Отчего же, понял. — Это значит, путь к возвращению на «Неодолимый» нам закрыт. Если нас хотят уничтожить здесь, то там, по-твоему, передумают? Ну, пусть не «нас», а только меня. Хочешь, чтобы меня убили? Ты — командир. Решай. Я тебя люблю, Рек. Куда ты?

— К «Ковчегу». — Ты спятил? — Ничуть. Ты права. «Коготь» больше не понадобится. Никому. Смотри, подрывники «Неодолимого» уже… Надеюсь, они не передозируют взрывчатку. Закрой шлем: мало ли… Прощай, «коготь»! — Прости нас, кораблик. Взрыв оказался не очень выразительным. «Коготь» на миг-другой как бы вспух, увеличившись в объеме — и тут же обломки поплыли в разные стороны, каждый сделался самостоятельным небесным телом в ранге космического мусора. Парящая мина — вообще средство не эффектное, но в умелых руках — весьма действенное.

— Ну, нас с тобой больше нет. Обоих. Что будем делать дальше? — Все то же самое. — Рек, мне что-то уже надоело воевать. — Это нормально. А вот что мне надоело — это странно. Не ожидал от себя.

47

— Командующий, мы остались без малого флота! Зато и без подозреваемых. Может быть, мы напрасно винили их? — Уверен, что нет. Один погиб вследствие столкновения вместе с нападавшим: не справились с управлением, не хватило мастерства. Второго уничтожили наши подрывники. Теперь на очереди «Покоряющий». — Но у Мадига «коготь» уцелел. Меняет курс, увеличивает скорость… Идет к нам. Нужно думать о защите, командующий! — Этот «коготь» ведь однотипный с нашим? — До мелочей. — Пусть энергетики передадут его системе техническую команду: срочно слить энергию на наши зарядные шины.

48

— Дьявол! — выругался Вин: его лишили удовольствия уничтожить «коготь» противника. Правда, оставался еще «Ковчег». Но это можно сделать и в последнюю очередь: впереди соблазнительной целью маячит «Неодолимый»!

Предстоящая операция требовала всего внимания и умения. Все-таки он был лишь начинающим Вольным охотником. И сразу — такая война! Боевой транспорт, многотысячетонник! Вот это станет настоящим триумфом! Особенно когда поймут, что ты угробил его минимальными средствами.

Главное — не упустить, если корабль начнет предпринимать какой-то маневр. Хотя при его габаритах и массе ему в поединке со мной ничего не светит.

Последняя коррекция курса. Включить авто. И приготовиться к ведению огня. С такой дистанции слабенькими импульсами можно за несколько секунд искромсать не менее пяти-шести антенн. И этого хватит, чтобы изолирующее поле корабля начало разлезаться, как ветхая одежка. Больше восьми секунд оставаться по соседству с ним нельзя: сюда хлынет Простор, и сам погибнешь прежде всех остальных. Отстрелявшись, идти полным ходом — к своему «Покоряющему». Вовремя оказаться в его пристранстве, которое снова примет нормальные размеры.

Вот он, «Неодолимый» — в самом центре круглого боевого экрана.

Вин подработал рулями, чтобы в центре прицельной схемы радиона оказалась ближайшая из СП-антенн. Дал увеличение, чтоб уж наверняка. И с удовольствием нажал клавишу «Импульс».

«Цель поражена».

Спасибо за информацию. Это я и сам вижу. Одной антенной меньше. «Импульс».

И вторая пошла вслед за первой.

«Импульс».

Но вместо ожидаемого на экране возникло:

«Энергия израсходована. Произведите зарядку».

Это еще что такое? Как это — израсходована? Когда? Чушь.

Может, просто троника глючит? Проверим. Но сейчас самое время отвернуть — иначе воткнусь в антенну, которая все еще маячит в прицеле. Она при этом, понятно, накроется. Но, к сожалению, и я тоже. А так я не играю.

На клавиатуре Вин сыграл «Боевой разворот». Антенна послушно поехала к краю прицельного поля. Поехала? Черта с два! Поползла. Повторить команду!

Но он уже знал, что ответит машина. Так и есть:

«Энергия израсходована. Произведите зарядку».

То есть не только запас энергии радионов пропал, но и ходовые накопители пусты. Что прикажете делать теперь?

Можно, конечно, выброситься из «когтя», благо скафандр надет, и совершить подвиг — ногами давить антенны. Победить гиганта даже не голыми руками, а голыми ногами. Сказка!

Но тем нанесешь больше ущерба себе, чем противнику. Не успеешь отдалиться: скафу такая скорость и не снилась. А ведь хочется еще возвратиться к «Покоряющему». У посмертной славы неприятный привкус.

А скаф-то энергию сберег? Или и он… Ну-ка?

Сберег. Не потратил ни ватта.

Ух, как разошлись с кораблем: впритирку, едва не чиркнули. «Коготь» теперь не может прекратить начатое вращение, так и будет медленно крутиться, пока не посинеет. Пора уходить. Закрыли шлем. Нажали «Аварийное катапультирование»…

Зря нажал: энергии-то нет.

Придется пешочком. И оба люка открывать вручную. Правда, у скафа есть усилитель.

Ну — храни меня, Главком Вселенной.

49

— Командующий, две антенны поражены. — Переживем. Прикажите энергетикам скорректировать поле. — А этого — неужели упустим? Простим? — Он и так обречен. Передайте подрывникам: уничтожив «Покоряющий», перехватить и распылить диверсанта. Сразу же после их возвращения — уходим в Нормаль. Здесь нам делать больше нечего.

50

— Рек… Он обернулся на голос: тон показался более озабоченным, чем требовала обстановка.

— Да, милая? — Ресурс режима на пределе. Минут четырнадцать-пятнадцать, и все. Это и в самом деле грозило неприятностями. Через четверть часа машина станет видимой, доступной даже невооруженному глазу. Маленькая, совершенно не оснащенная для боя капсула.

— Ну что же, выход есть. Возьми курс на «Ковчег». Подойди вплотную. — А ты куда собрался? — спросила Нарин, видя, что Рек поднимается с кресла. — Оденусь для визита.

Нарин поняла.

— Боевой скаф? — Угадала. За ее спиной Рек быстро влез в скафандр. — Нарь, оторви-ка эту штуку… И ткнул пальцем в эмблему «Неодолимого» на плече. Женщина выполнила просьбу. — И надрежь вот здесь. — Он подставил рукав. — Оторви побольше, чтобы лоскутом висело. — Не бойся, тут три слоя, а мне двух заглаза хватит. Она рванула. Сильнее.

— Крепкий материал… — Еще бы. Спасибо. И еще, обломай мою антенну. Это легко. — Зачем, Рек? Я же не смогу общаться с тобой, а вдруг… — Ты будешь видеть меня. И потом — всей работы тут на три минуты. «Ковчег» был уже рядом.

— Нарь, я могу выйти — сейчас, когда мы еще в незримости? — Вполне. Но, выйдя, перестанешь видеть машину. — Главное, чтобы виден был я сам. — Восемь минут, Рек. С экипажем. Без людей незримость сохранится больше, может быть — на целых полчаса. — Восьми минут хватит. — Возьми управление. Моя очередь одеться. — Хочешь со мной? Не надо. — Не обязательно. Но ведь мне нужно будет чем-нибудь дышать? Ты не заметил, что в этой машине нет шлюза? Она не для входа-выхода в пустоте. — Прости за глупость. Позволь, помогу… Готово. Проверь. — Порядок. Беру управление. — Я пошел. — Рек! Если с тобой что-нибудь случится, я… — Не бойся. Будет полный порядок. Ему было не по себе: как ни храбрись, но в реальном пространстве в автономном скафандре чувствуешь себя совсем не так, как в модели космического вакуума на родной поверхности. Пусть там и невесомость, и темнота, но тебя видят, за твоим состоянием неотрывно следят, в любое мгновение придут на помощь.

Здесь же и пустота настоящая, и если кто следит за тобой, то — враг.

Правда, есть и плюсы. Например, никакой космической пыли, метеоритов, излучения…

Однако в той, большой, Нормали ты уверен хотя бы в том, что она, независимо от тебя и твоей техники, никуда не денется. А этот «мешок пустоты» исчезнет вместе с генерирующим его кораблем.

Там — время необъятно. Здесь оно приходит к концу.

Вот и «Ковчег». Висит без огней. Но в инфравизоре все видно четко. Где его объективы внешнего обзора? Ага. Подать сигнал: «Нуждаюсь в помощи». Повернуться так, чтобы разорванный рукав скафандра был хорошо виден. И чтобы как можно хуже просматривалось плечо с содранной эмблемой. Что произошло? Просто один из подрывников ухитрился получить повреждение — возможно, тогда же, когда погиб другой — и, как полагается, вернулся к вывозящему кораблю.

Что-то они медлят. Ждут, что ты назовешься? Идиоты, не видят разве: моя нашлемная антенна снесена, лишь пенек остался? Рукой — не той, что повреждена — укажи на место, где антенны больше нет. Погрози кулаком: вы что, хотите меня тут заморозить?..

Ох…

Это было, как удар в лицо: вспыхнула фара «Ковчега». Глаза невольно захлопнулись, веки сжались до предела. Потерпи. Они просто тебя не опознали, ищут номер на скафандре. Его место — на спине. Но вряд ли твой номер совпадет с мадигским. Нет. Слишком многого хотят…

Рек выключил микродвижок, позволявший ему сохранять свое место перед «Ковчегом». Его сразу же начало разворачивать, как и любое тело, понесло в сторону, на какую-то, положенную ему природой орбиту. Придурки, вам непонятно, что человек потерял сознание и жить ему осталось считанные секунды?

Только бы Нарь не поверила! Если и она покинет капсулу, то…

В «Ковчеге» поверили раньше.

Крышка люка втянулась. Выплыл скаф. Река уже вынесло за пределы светового конуса. Скаф приблизился. Рука ухватила за плечо, остановила вращение. И повлекла назад, к свету. Все-таки номер ему нужно увидеть. Какой дотошный! Ну-ка…

Трудно. Что-то мешает. Солдата учат убивать. Но учиться — одно, а убивать вот так, лицом к лицу, совсем другое.

И все же — научили.

Спусковая кнопка микродеструктора — в левой перчатке. Для первого импульса нажимаешь ее трижды с минимальным интервалом. Это защита от случайного нажима. Вас специально тренировали на скорость. Последующие импульсы уходят уже по первому нажиму.

Когда он приближался ко мне, луч фары не следовал за ним. Это может означать, что в «Ковчеге» больше никого нет. Не дальний рейс.

Рек вплыл в выходной тамбур осторожно. Затруднений не возникло: похоже, «Ковчег» реагировал на входы-выходы — один вышел, один вернулся, и после трехсекундной паузы люк встал на место. Вспыхнул свет. Громкое шипение. Внешнее давление растет, скафандр автоматически снижает внутреннее. Порядок. Внутренний люк гостеприимно распахивается. Вперед уверенно, палец в левой перчатке на всякий случай все еще на кнопке.

Никого. Мягкий свет, приборная панель, клавиатура. На экране…

Это что еще такое? Скафандр. Автономный. Движется быстро. Но не сюда. В сторону.

Господи! Это же Нарин. А спешит она вдогонку за тем, улетающим скафом. Зачем, Нарь? Ты решила, что это я? Ну и ну! Такого обидного неверия я не ждал. Придется тебе за него ответить.

Но сначала я тебя подберу. Не верю, что ты решила убежать от меня. Шучу.

Рек еще секунды две таращился на панель, вспоминая. Ходы? Вот они. Самый малый. Фару — на скафандр. Догоняющий, а не медленно кувыркающийся. Поравнялись. Кажется, она стала соображать: замедляет ход. Уравновесились. Где тут открытие люка? Ну? Ну? Ага: вот. Нажали.

— Рек!.. — Я же говорил: будет полный порядок. — Я и не сомневалась.

51

— Командующий, наш «коготь» в порядке и атакует «Неодолимый». Смотрите, куда он метит. На второй сфере ничего нет, кроме антенн. И честное слово, на его месте я сейчас открыл бы по ним огонь. — Вы правы, командующий. Вот сейчас… да! Да! Черт, почему он перестал? — По-моему, он делает попытку отвернуть. Испугался? — Вы видите? Смотрите! Он покинул «коготь». Не понимаю. Если бы он еще направил машину на таран — но он и этого не стал делать. — Просто струсил. Где же хваленые реданские качества? Плохой солдат.

— Интересно, он держит курс не на нас. — Конечно. Ему была дана команда уничтожить «Ковчег». Нет, он не так плох, как мы с вами решили. Что? — Докладывает СНО. Неопознанные люди на второй сфере! — Симод! Постойте… Вот же они! — Всем! Тревога! Противник на корпусе! Ставят мины! — Всю подвахту — в скафандры! С оружием — на корпус! Отразить! Разрядить мины! Они уже уходят. Быстро! Через порт — все разом! От порта до антенн — восемьдесят метров. Не успеть. Великий Адмирал Вселенной!..

Словно на спектакле первоклассного иллюзиониста: только что висел в пространстве громадный корабль. Вот тут, на этом самом месте. И вдруг — перестал быть. Не взорвался, не разломился, а просто исчез. Словно не реальный корабль то был, а наведенная иллюзия. И пяти с лишним тысяч человек словно никогда не существовало. И не обучали их, и денег за них не платили…

Ничего удивительного. Антенны «Покоряющего» подорвали сразу семью зарядами. И места выбрали с умом: равномерно распределили по всей обшивке боевого транспорта. После этого, конечно, удержать свою часть изолирующего поля атакованный корабль никак не мог. И, можно сказать, утонул в Просторе.

Так тихо, так неожиданно вдруг это произошло, что все, кто мог это увидеть, не сразу поняли, но и поняв — не поверили. Командующий Тустас даже рассердился:

— Капитан, ваша техника ни к черту не годится! Картинка пропала — в такой ситуации… Накажу! И только в следующий миг понял, что видео тут ни при чем: когда громадину атак-транспорта вдруг так тряхнуло, что все, не закрепленное по-походному, посыпалось со звоном и грохотом.

Это пространство хлынуло во вдруг образовавшуюся брешь в полевой защите — под неимоверным давлением внешнего Простора. Волна вакуума налетела; теоретически — это вроде бы всего лишь пустое место, но на деле — совсем не так. И не менее минуты понадобилось, чтобы уравновесить «Неодолимый» в его пристранстве, чью оболочку он сам и генерировал.

— Капитан! Приношу извинения. И поздравляю. С победой! — Ваша смелость, мои поздравления!

— Подрывники молодцы. Надеюсь, вернутся без новых потерь. Передайте на «Ковчег»: пусть побыстрее возьмет их на борт. — «Ковчег» почему-то молчит… — Повторяйте, пока не получите ответа.

52

Ах, скотина!

Только что цель была рядом. Вин Сит уже собирался, приблизившись к «Ковчегу», опуститься на его обшивку, подойти к люку, вскрыть его импульсом из радиона и…

И ничего не получилось.

Подхватило, закрутило, понесло с неимоверной силой: его в одну сторону, «Ковчег», хотя и не так лихо — в другую, и даже громадный «Неодолимый» вдалеке, похоже, клюнул носом и как бы провалился — во всяком случае, так Вину показалось. А «Покоряющий»?.. Что за идиотские шутки: его как-то и не видно. Может, я к нему спиной?.. Задать скафу медленное вращение вокруг большой оси. Странно. Ладно, вокруг малой… Не попадается на глаза. Что это за финт они придумали?

На самом деле он уже понял: корабля больше нет. Поединок выигран противником. И от всей армии Мадига остался, похоже, только он один.

Однако хороший солдат не должен терять самообладания даже в самой сумасшедшей обстановке.

Как это им удалось? Сейчас думать об этом некогда. Но и их корабль уже приговорен. Тобою самим. Ты сделал все, что мог. Теперь задача — сохранить остатки армии. Самого себя. Как? Не уничтожать «Ковчег». Но захватить. Он автономен в Просторе. В нем — спасение.

«Ковчег» никуда не девался. Просто теперь оказался примерно в двух кабельтовых. Ничего, даже для тихоходного скафа расстояние пустяковое. Добрался однажды — достану и еще раз.

Сходим с орбиты. Движок на полный, и — победа ждет! Жаль, что доложить о ней будет некому. Хотя это здесь некому. А в Нормали все будет прекрасно.

53

— Рек, что это было? Шторм? — Дай оглядеться… Не виден корабль противника. И судя по встряске… наверное, больше мы его и не увидим. Но кто-то направляется к нам. Незваный гость. Отойдем малым ходом подальше.

— Нас вызывают. Уже в третий раз, по-моему. Наверное, «Неодолимый». У тебя есть, что сказать им? Может, они хотят поздравить нас с воскрешением? Хотя вряд ли. Ага, понял. «Ковчег» ведь вывозил подрывников. Чтобы уничтожить нас с тобой, верно? Считается, что они задачу выполнили. И начальство хочет их подобрать. Кстати, где они? — Посмотри по термоскопии. Сканируй. И по вертикали… Постой, что-то мелькнуло. Ого! Семь целей… Они самые. Подрывники. — Тоже взяли курс на нас. — Считают, что их с нетерпением ждут. — А когда разберутся — станут штурмовать? — Увидим. Нарь, где наша капсула? — Думаю — где-то рядом с «Неодолимым». Я задала такой курс. — Зачем? — Ты можешь наконец выслушать меня? Сейчас у тебя есть время? — Нет. Потому что… Тот одинокий скаф. Я подумал бы, что это Вин. Но он — в «когте», близ «Неодолимого». Кто же?..

— Постой. Похоже, «коготь» не управляется. Просто дрейфует. Вряд ли Вин допустил бы такое. — Значит, все-таки он. И… та семерка. Они настигают его. Пытаются окружить со всех сторон. Хотят захватить? — Или уничтожить. Семь против одного — убедительное преимущество. Поможем ему? — Думаешь? — Думать должен ты. Это ведь твой давний друг… «Да. Был. Но он, по сути дела, убил моего брата. Он не имел права вовлекать мальчишку в эти дела. Зору еще далеко было до солдатской зрелости. Мало того: он заставил брата сражаться с братом!»

Но вместо того, чтобы сказать это вслух, Рек произнес:

— Семь против одного, да. Но если это и вправду Вин, то… я не хотел бы оказаться в этой семерке. Видишь?.. Семь нашлемных фар вспыхнули разом. Там, где лучи их скрестились, высветился одинокий скафандр. Семеро ринулись на него.

— Главком Вселенной, — пробормотал Рек. — Они же не умеют вести бой в пространстве, нельзя подрывникам бороться против охотника, это неслыханная глупость!

Он был прав, конечно: скафы подрывников, более легкие и потому, казалось бы, маневренные, не обладали многими средствами защиты, какими снабжены боевые костюмы. В частности — поляризованными иллюминаторами шлемов. Желая лучше видеть противника, семерка ослепила сама себя — всего на несколько секунд, но этого оказалось достаточно.

Уже в первую секунду из этих нескольких Вин выскользнул из освещенного пространства. Подрывники, ничего не видя, медленно сближались. Лучшей мишени нельзя было и пожелать.

Прицел. Тройное нажатие на кнопку в левой перчатке. «Импульс».

— Один… Еще одно нажатие. — Два… «Это вы уничтожили мой корабль? Вы еще пожалеете об этом». Наверное, они что-то кричали сейчас, слышали друг друга, их слы. шали, скорее всего, и в корабельном центре связи. Вин же — нет: его скаф был настроен на другую частоту. Он жалел, что не слышит. И, бессознательно повторяя: «Вы еще пожалеете…», продолжал свой счет:

— Пять… Шесть… Вырваться удалось седьмому. Включив движок, он рванул, не выбирая пути, лишь бы подальше. Не повезло: он помчался если и не прямо на Вина, то почти впритирку. Вин повернулся. Можно было просто поймать удиравшего в прицел. Но охотник кинулся вдогонку. Преследование доставляло радость. Сладко — лететь рядом, приблизив свой шлем к его и видя выражение лица противника. А потом, насладившись, выщелкнуть из правого рукава зазубренный кинжал и медленно провести клинком по боку чужого скафандра — там, где к нему ничего не крепится. И видеть, как расходятся один за другим — внешний слой, и термослой, и внутренний, мягкий…

В приход себе пишем и этого. Выведенного в расход.

Ну, вот. Осталось лишь одно дело, последнее. И самое важное. Захватить «Ковчег». И — в Нормаль. А там видно будет.

Схватка с подрывниками увела в сторону. Но спасательное судно хода не имело, позволяло пространству медленно нести его по естественной орбите. Интересно, его пилот наблюдает за гибелью своих людей? Или безмятежно дремлет за пультом? Скорее, второе: иначе поспешил бы к своему кораблю-матке, «Неодолимому», теряющему свое пристранство, приближающемуся к неизвестности.

Кстати, у скафа запас энергии не бесконечен. Время пересаживаться. Держись, противник: я приближаюсь.

54

— Командующий, мы теряем пристранство. Полностью восстановить полевую защиту не удается. — Я понял вас, Робус. Хватит энергии на выход? — Если не форсировать скорость… — Не надо. Робус, вы видели, что случилось с нашими подрывниками? — Так точно. Это более чем печально. — Это невезение, капитан. Расчет был правильным, но не повезло: уцелевший диверсант с «Покоряющего» ускользнул. — Он как раз идет на сближение с «Ковчегом». Уж не хочет ли он атаковать спасатель? — Главное, чтобы он снова не атаковал нас. У нас на борту — армия. Мы обязаны вывезти ее в Нормаль. Командуйте. «Неодолимый» медленно тронулся с места, осторожно поворачиваясь вокруг вертикальной оси и одновременно слегка задирая нос, чтобы нацелиться на нужный туннель. Наблюдение сообщало: «Впереди чисто… Впереди чисто… Чисто…»

— Прямо руль! Равновесие! Поворот прекратился. «Трасса чиста…» — Малый вперед! «Святой Адмирал, позволь выйти благополучно, позволь!..» — Ускорение два в секунду! — Есть — ускорение два в сек! «Трасса чи… Тревога! Опасность! Постороннее тело на курсе!» Откуда оно взялось? Нелепое, кургузое, ничтожное суденышко. Но ведь только что его там не было, пространство просматривалось хорошо! Откуда же?..

— Да ведь это наш ракапс! Идет, словно на таран! Отвернуть… Прямого столкновения удалось избежать. Но не соприкосновения. По касательной. Обшивка «Неодолимого» не пострадала. А вот по антеннам пакостный кораблик прошелся. Измял, искромсал целую линию СП-антенн. Чуть ли не две дюжины.

— Всю энергию на антенны! И курс — на «Ковчег»! Теперь без него не обойтись. — Есть — на «Ковчег»!

55

— Вин Сит идет к нам. — Для него мы мертвы, Рек. — Я имею в виду «Ковчег». Очень разумно с его стороны. — Ты хочешь взять его на борт? — Нет. — Тогда, может быть, увеличим дистанцию? — Бежать? Мне — от него? — Что ты решил? — Доказать, что я действительно таков, каким меня считают. — Доказать — кому? — Всем. Тебе. Ему. И себе, конечно. «Бесполезно, — поняла Нарин. — Разубедить его сейчас просто невозможно. А может быть, и не нужно?»

— Что же, сделай это. Только времени у нас не очень много. Так что не затягивай. — Нарин опустила руки на клавиатуру. — Я готова. Лети! — Ты права. Я непременно вернусь. Выпускай. Вин усмехнулся. Пилот «Ковчега», видимо, собирается облегчить ему задачу: вместо того, чтобы отсидеться в корабле, решил вступить в бой. Чего доброго, хочет отомстить? Наивный. Смотри, слабак, и учись: вот я делаю отвлекающий маневр, якобы для атаки справа. А теперь…

— Ну и ну! Прочитал, насекомое! А как ты отнесешься к моему кувырочку с уходом из твоей видимости? Последние слова Вин произнес вслух: известно, что это успокаивает.

— С удивлением, Вин. Что, ничего получше не мог придумать? Это было, как удар. Совершенно неожиданный. — Что? — вырвалось непроизвольно. — То, что слышал. Рассчитывал на легкую жизнь? Вин вовремя опомнился: расстояние между скафами сократилось до предела, теперь — или сразу в схватку, или нарастить дистанцию. Но в верхней точке кувырка правильный отход невозможен. Во всяком случае, если противник — это действительно…

— Рек, ты? Говорить, говорить, отвлекая его внимание. И одновременно… С той стороны не ответили. И скаф исчез из виду. Обратную раду. гу, вот что он учинил. Сволочь. Это Рек. Но он же погиб на… Ох!

Последний вскрик был непроизвольным. Потому что Вин ощутил удар. В правое бедро. Не очень сильный импульс. Не проникающий. Но достаточный, чтобы завертеть волчком, лишить чувства позиции, заставить ощутить на миг свою беспомощность… Но врагу этого показывать нельзя!

— Слабец ты, Рек: даже ударить толком не можешь! — Правда? Ага, он потерял секунду, чтобы выговорить это слово. За секунду умелый боец успевает соскочить с карусели, уравновеситься. Где ты, покойник? Рек? Где…

Рек Телан оказался сверху. Потому, наверное, что уравновеситься Вину удалось не самым лучшим образом. Сильной стороной Вина был бой на дальней дистанции: он давал и время для маневра, и пространство. А на расстоянии вытянутой руки он драться не любил: становишься не артистом, а дрессированным медведем, только крутишься, стрелять приходится наугад. Ну и ладно, пусть наугад. На тебе, на тебе, на!..

Дьявол. Все — мимо. Ну и мельтешит Рек перед глазами, уклоняется, прямо сказать, неплохо. Ну а… На этот раз — по затылку шлема. И снова — малой мощностью. Опять волчок, только вокруг другой оси. И в ушах издевательское:

— А зачем мне бить сильно? Легкой смерти ждешь? Потерпи, никуда не денется. Это ведь не я тебя ударил: это был Зор. И сейчас еще не я, а Нарин. А мой удар будет последним. Так что ты лучше не торопи меня. Ага! Вот на этой тираде он и попался. Получи, болтун!

На этот раз Вин ухитрился все-таки поймать врага в прицел. Даже не успев уравновеситься. Всего на миг. Но мастеру этого хватает. «Импульс».

Цель поражена! Вот такие дела, хвастун ты…

Поражена, нет сомнения. То-то его отшвырнуло назад. Но совсем немного почему-то. И главное — не прожгло. Добавить!

Вот оно что… То были остатки заряда. Все ушло на подрывников.

Что остается теперь? Только ближний бой. Рукопашный. Нелюбимый. Но сейчас не до вкусов. Вперед — пока враг еще не сообразил, что я обезоружен. Кинжалы — к бою: и обычный, и лазерный. Одновременно отвлекающий акустический выпад:

— Рек, а шлюху твою все-таки поджарили, а? Какова жареная на вкус? Жаль — не пришлось попробовать…

И одновременно левая, с кинжалом, вперед. В грудь!

— И не попробуешь, Вин. Слабо тебе. От неожиданности дрогнула рука. Сука! Жива? Как это получилось, что… А Рек к тому же ухитрился одновременно увернуться, так что удар прошел по касательной. Не пробил. Хотя зацепил. Еще раз! Добить ублюдка! Ага! Получил? Теряй воздух, давление, тепло. Подыхай! А я еще добав…

— Что? Слово опять-таки выскочило само собой. От удивления. И боли. Потому что удар, полученный в это мгновение Вином, оказался двойным. По руке — левой, занесенной для удара, так, что кинжал рассек пустоту. И десантным микродестом сквозь все слои в правый бок. В печень?

— А это, Вин, уже от меня лично. — Ты… меня?.. Святой Адмирал, как вдруг озарилось светом все тут: и «Ковчег», и скафандр врага в двух метрах, и другой скаф — у открытого люка спасателя, и — да, и корабль вдалеке…

Это что: видение перед смертью?

Нет, это последний привет от исчезающего «Неодолимого».

Все-таки я уничтожил главного противника. Я — лучший солдат.

Остальное — неважно. Сейчас пространство исчезнет, и Простор вберет меня. Привет тебе, Простор!..

56

— Рек, как ты? — Теряю среду. Боюсь, что… — Нет! Не бойся! Тащу тебя. Люк рядом. Все будет хорошо, Рек. Все будет очень хорошо! Ну, вот мы и дома. А тебя самого задело? Или только скаф? — Похоже, что не сильно. Обойдется. Нарь, давай мигом за пульт. Создавай барьер. Пространство уходит, нужно перейти в автономию. Секунды остались… Простор вокруг. Узел. И никого больше. Туннель? Хотя бы этот.

Малый ход. Осторожно войти. Хорошо. Не знала, что я справлюсь с таким кораблем. Осторожно — до среднего. Получается. Где тут программа выхода в Нормаль? Ага… да.

— Рек, я включаю выход. Хотя не уверена, что знаю куда. Да, до конца не уверена. Но если в Большой Памяти Корпуса все записано правильно, а мои выводы верны, то мы совсем близко к тому, чего я хотела. Если только при выходе не произойдет неожиданностей. Надеюсь, не произойдет!

— Была бы ты рядом, Нарь. А куда нас вынесет — все равно.

57

— Нарь, куда ты пропала? Я, наверное, спал — вот только что пришел в себя. Мы вышли? Помню, как нас тряхнуло — это на выходе в Нормаль, да? И я сразу вырубился. Что с нами? — Знаешь, Рек: по-моему, нам повезло. И не один раз. В общем, мы уже на грунте. На планете. Как ты себя чувствуешь? — Почти в порядке. Ты, значит, сама благополучно села? Молодец. Откуда у тебя столько умений — откровенно говоря, неожиданных? — Рек, все узнаешь: тут наконец ничто не помешает мне выговориться. Дай лишь нам обоим немного прийти в себя. — Конечно. Только сперва скажи: где мы? Куда нас занесло? Привяжись. Включи программу локализации. Мы ведь в Нормали? Небо звездное? Найди эту программу. — Уже все сделала. Ты будешь смеяться… Это — Левид. — Потрясающе. А что такое этот Левид? — Фу, возможно ли быть таким серым? Это тот самый мир, из-за которого сцепились насмерть Мадиг с Леганой. Мир, вполне готовый для заселения, но до сих пор необитаемый — потому что оба претендента не допускали сюда чужих освоителей и мешали друг другу доставить своих. Так что мы с тобой тут — первые поселенцы. — Жаль, что ненадолго. — А собственно, почему ненадолго? Тебе все еще хочется драться? Не наелся войной досыта? Он потер лоб, собираясь с мыслями.

— Хочется, не хочется… Я — солдат, дал присягу… — Тех, кому ты присягал, уже нет. А если бы они были, то… Возьми. Прочти. И подумай. — Что это за цифирь? Зачем мне это? — Тут видно, сколько заработали командующие и их приближенные на купле-продаже вашего брата. И реданские чины тоже. И потому заставили нас драться в Просторе, где выжить невозможно. То, что мы уцелели — счастливая случайность, не более. Читай, читай. Наступила пауза. Потом Рек поднял глаза:

— Нарь, не понимаю. А честь? Наша воинская честь?

— Это для вас, Рек. А они без нее обходятся. Подумай над этим. Рек вздохнул: — Знаешь, многое представляется другим… Не таким, как в ЦОСе. И Зор погиб… Когда война касается тебя лично, все выглядит иначе — и та слава в том числе, о которой все мы мечтали. Есть над чем подумать. — Это меня радует. Потому что у меня — другие планы. Для нас обоих. — И в чем они заключаются? — Прежде всего: остаться здесь. — Как я понял, этот мир не заселен, верно? Хочешь стать дикаркой? Конечно, в этом немало романтики… — Не больше, чем в солдатской судьбе. Нет, о дикости я не мечтаю. Ничуть. Я ведь сказала: Левид подготовлен к первичному заселению. А это значит, что здесь оставлена нормально оборудованная база — со всем, что может понадобиться, в том числе и с дальней связью. Тут работали очень неглупые люди. — Да, наверное. Где эта база? Далеко? — Вокруг. Это ведь ее автоматика посадила нас. Одна я на это никогда не решилась бы. Думаю, пора браться за дела. Их просто неимоверное количество. — Нарь, боюсь, ты строишь дом на песке. Кто позволит нам хозяйничать здесь? Пусть не Мадиг и не Легана, но и другие охотники, наверное, найдутся. Серьезные. А кто такие мы с тобой? Да никто. — Кто позволит? Те, кто имеет право позволять. Скажи, Рек: там, где тебя учили, как его там… — Восемнадцатый Центр образования солдата, так это называется. — Хорошо звучит. Вам преподавали там хотя бы основы галактического права? — Никогда не слышал. Конечно, нет. Зачем это солдату? В этом должны разбираться генералы, адмиралы, министры… Кто еще? — Разведчики — потому что они обязаны разбираться во всем. Так вот, в этом праве есть такой раздел — право заселения и право провозглашения суверенитета. — И что же? — А то, что по этому праву «первые поселенцы мира, доселе не обитаемого людьми, оказавшиеся на нем без применения насилия, имеющие своей целью население, возделывание и развитие этого мира, вправе подать в Конгресс Конфедерации прошение о признании их законным населением этого мира, равно как и ходатайство о провозглашении это го мира суверенным государством, и равным образом — о защите их интересов силами Конфедерации на протяжении первых десяти лет колонизации мира. Указанные документы рассматриваются Конгрессом во внеочередном порядке и могут быть приняты при условии, что лица, возбуждающие указанные просьбы и ходатайства, могут убедительно обосновать имеющиеся у них планы дальнейшего заселения как путем естественного прироста населения, так и путем приема иммигрантов из других миров. Податели этих документов имеют право выбрать любое государство в качестве патронирующего в начальном процессе освоения. Права и обязанности патронирующего государства рассматриваются в разделе «Патронат» данного Закона». И еще там есть примечание: «Социально-политическое устройство и форма правления учреждаемого мира оставляются на усмотрение самих поселенцев».

Понял?

— Ну и память у тебя, Нарь! — Увы, очень избирательная. Теперь скажи: отчего бы тебе не стать королем Левида? Или президентом? — Королем лучше. Только если ты захочешь быть королевой. — По-моему, мне это пойдет. Определенно. — Конечно. По-моему, ты способна сыграть все на свете. Нарин нахмурилась: — Как прикажешь это понимать? — Ты ведь из разведки, правда? Не знаю только из чьей? — Почему ты так думаешь? Помолчав, Рек ответил: — Хотел я или нет, но все время думал о том: откуда свалилось на меня такое счастье? Туристка — это отпало сразу: к районам производственных центров на Редане их и близко не подпускают, а если кого и занесет, случайно или нет, уничтожают без разговоров. Это знает любая туристическая фирма во всех мирах Конфедерации. Я начал просеивать варианты, один за другим. И отбрасывать. Учел твою готовность выдать себя за солдата: согласись, женщины Конфедерации к этому совершенно не готовы. Твое желание попасть на корабль Мадига, вдруг так резко изменившееся. И, в общем, все стало ясно… — Интересно, — сказала она сухо. — Почему же ты сразу не выдал меня? — Потому что тогда бы я лишился тебя. Возможно, навсегда. А потом возникло сомнение. Ты действовала так, словно бы не была так уж предана Мадигу. И еще одно: этот твой аппарат… — Он называется «Система незримости», если ты забыл.

— Эта система никак не укладывалась в мою схему. Потому что если бы она принадлежала Мадигу, то «Покоряющий» использовал бы ее против нас — хотя бы там, в узле Простора. Но они вели себя так, словно ничего подобного у них не существовало. И с этой нестыковкой я не мог справиться. Сомнения оставались. — Рек! Их не осталось бы уже давно, если бы ты хоть однажды нашел время выслушать меня. Потому что я давно уже хочу объяснить тебе все о себе. И сейчас сделаю это, как бы ты ни противился. Слушай… — Говори. — Ты почти все угадал верно, похоже, ты слишком сообразителен для солдата. Но для короля Левида в самый раз. Не перебивай. Я только начала. Я — с Рамиды, а это все равно, что сказать «из разведки». Корпус подготовки Специальных Служб — КПСС, — после того как я его окончила, направил меня на Мадиг, когда этот мир — командование его вооруженных сил — прислал заявку на разведчиков. Было известно об их серьезных притязаниях на Левид, так же, как и о намерениях Леганы. И на Мадиг направили меня. Не только потому, что Мадиг подал заявку, но и по той причине, что этот мир интересовал разведку Конфедерации очень серьезно. Я, откровенно говоря, не была в восторге: несмотря на диплом, практики у меня не было почти никакой. Но меня убедили, что для выполнения моего задания такой опыт и не нужен. Я поверила. — В чем же заключалось это задание? — Их было два. Первое, но второстепенное заключалось в испытании системы «Незримость» в боевой обстановке. Это — последняя разработка, и программа ее опробования еще не была закончена. Но сейчас у меня уже достаточно данных для вывода: система жизнеспособна. Правда, испытания чуть не сорвались, когда мою, вернее, мадигскую капсулу сбили над твоим городком. Но появился ты. Остальное тебе известно. — Я безумно рад услышать, что втемную сделался участником испытания новой системы. Что ты использовала меня… — Рек! — Молчи! Использовала меня, тупого солдата… — Рек, осторожно! Стоит тебе сказать лишнее слово, и я обижусь. Очень серьезно. — Да что ты! Обидишься — и при первой возможности вернешься в свой Корпус, послав меня куда подальше? Но ведь ты в любом случае сделаешь это! Ты меня уже использовала полностью, чего же церемониться? Я для тебя больше ничего не способен сделать.

— Рек, в раздражении ты начинаешь ошибаться. Грубо. А я ожидала… — На что же я еще способен? Чего ты могла ждать? — Многого. Семьи. Детей. Жизни на много-много лет. Любви… «Святой Адмирал, — подумал Рек, — у нее слезы на глазах! Значит?..»

— Она есть, Нарь, есть! И всегда будет. Но разве разведка отпустит тебя? У тебя контракт с ними? — Да. И он будет продолжаться еще целых трое суток. Его срок истекает, Рек. А я не стану его возобновлять. Свою работу я выполнила хорошо. Аппаратуру, правда, не сохранила, зато все записи в порядке. И за это рассчитываю на хорошее вознаграждение. Признаюсь: сразу после того, как мы сели, пока ты был без сознания, я навестила базу. И по вневремянке успела переговорить с Рамидой. Рассказала о своем плане. И получила «добро». Это — ответ на твое «кто нам позволит». — Объясни, если можно. — Я, когда разговор зашел о вознаграждении, сказала, что не стану брать денег. Но попросила все права на заселение Левида. Оно так или иначе стоит в планах Конфедерации. И мы эти права получим. — Звучит здорово. Но вряд ли я… У меня подготовка солдатская. А не королевская. Тут надо быть большим политиком… Нарин усмехнулась.

— Знаешь, царствовать — несложно. Сложно — править. Но этого тебе делать не придется. И мне тоже. — Кому же тогда? — Да тем, кто нас сюда поставил. А мы — когда-нибудь потом. Если научимся. И если все пойдет как надо. — А что мы вообще станем тут делать? Охотиться, пахать землю? Нарин остановилась. Удивленно взглянула на Река. — Ты о чем? Разве я не сказала? И ты не знаешь? — Смотря что. — Что у нас под ногами — крупнейшие в Конфедерации залежи протида! — Это… постой, это слово я слышал, нам о нем упоминали, когда говорили о галактической стратегии… — Ох. Протид — то вещество, без которого невозможно ни выйти в Простор, ни тем более передвигаться в нем. Из-за чего, ты думаешь, так сцепились Мадиг с Леганой? И почему, по-твоему, их обоих старались удержать на расстоянии? Для любого из них эти залежи — за лог неограниченного господства. На этой планете Конфедерацию может устроить только такая власть, которая будет добывать, продавать, но не стремиться к господству. Такая…

— Такая, как мы с тобой. — Это я и хотела сказать, ваше величество. — Отставить. Я решил, что мир этот все-таки не будет управляться королем. — Вот как? Кем же? — Королевой. Она для этого более приспособлена. Нарин улыбнулась: — Рек, естественно, управлять буду я. В установленных пределах. Но официально числиться предстоит тебе. Ты красивый парень и для торговой марки подходишь куда больше моего. Конечно, если бы Левид стал производить косметику или дамское белье, то… Они спустились по трапу. Сделали несколько шагов.

— Для всего этого понадобится куча людей, — сказал Рек. — Им придется, как я понимаю, платить. Сразу же, а не тогда, когда начнется добыча и торговля. Как мы будем выкручиваться, королева? Может, зря ты отказалась от денег? — Пока не знаю. Их бы все равно не хватило. Но может быть… Она остановилась, не договорив.

58

— Нарь, получается ерунда. Смотри: транспорт с техникой уже на подходе, а корабль с завербованными, как только что сообщили, еще и не стартовал. Там у них какие-то неурядицы. Техника сядет — а кто станет ее разгружать? Мы с тобой? — Для разгрузки запустим механизмы — из нулевого наследия. Какая идет техника? — Машины для расчистки. Кто будет ими управлять? И еще — сборные дома. Очень хорошо — только ставить их некому и селить в них некого. Получается…

Резкий, тревожный звон не дал Реку договорить.

— Проклятье, — воскликнул он, — неизвестный корабль в ближнем пространстве! У экрана внешнего наблюдения Нарин оказалась первой. Всмотрелась. Всплеснула руками:

— Рек, как здорово! Еще ближе, чем транспорт — два больших корабля. Включи определитель класса. Быстрее! — Сделано. Святой Адмирал! Он показывает ерунду! Этого быть не может! Смотри: два боевых транспорта! Это атака, Нарь! Кто-то решился, хотя у нас все права…

— Переключи на «Принадлежность»! — Готово. Ох!.. Знаешь, чей первый корабль? Он под флагом Мадига! — А… постой, постой… а второй — не Леганы ли? — Угадала. — Запроси названия. И сразу же передай: «Посадка запрещается. Можем принять малый катер с представителем». Обоим. — Отвечает автоматика. Назва… Ох, черт! — «Покоряющий» и «Неодолимый», не так ли? — Они. И оба идут на посадку. Но нет никаких враждебных маневров: вроде бы драться не собираются. Может быть, хотят сразиться тут, на тверди? — Сигналь: «Будем вынуждены открыть огонь на поражение»! «Экипаж недееспособен. Необходима помощь. Посадка вынужденная, отказ не допускается. Работает программа жизнеобеспечения».

— Это сигналит автоматика, Рек. — Уловка? — Наверное, все-таки нет. Однажды в истории уже… Но сейчас не до объяснений. Значит, это все-таки правда… — Интересно: нас атакуют призраки. Что делаем? Уничтожаем? — Да ни в коем случае! Пусть садятся. Места хватит. Ответь: «Посадка разрешена». Ага, вот и второй. Тот же текст. — Как сговорились. — Да нет — однотипные корабли, на них — серийные схемы с серийными программами. Все логично. Второму — тот же ответ. «Просьба включить посадочный привод».

— Видишь? Значит, корабли ведут не люди. Только автоматы. — Но ведь эти корабли погибли! У нас на глазах! Оба! — Нет. Они исчезли — верно. Исчезнуть не всегда означает «погибнуть». У Простора — своя логика. — Не представляю, как это могло получиться. — Как ты думаешь, почему в твоем мире, на Редане, так и не знают названия корабля, чья посадка положила начало этому миру? — Почему? Ну, как-то… не сохранилось. — Сохранилось. У нас в Корпусе. Он назывался «Двуглавый тигр». — Постой. Где-то я слышал… Да! Погоди: выходит, что… — Вот именно. Он совершил посадку после того, как, атакованный, исчез в Просторе и был сочтен погибшим. А через полгода объявился в Нормали, и… остальное тебе понятно.

— Вот так раз! Как же это происходит, каков механизм? — Этого пока не знаем даже мы. Предположим, какие-то действия корабля, или кораблей, несовместимы с физикой Простора. Или, может быть, с его моралью? И он принимает свои меры. Хулигана сажают в камеру. На определенный срок. Такое сравнение кажется мне уместным. — А потом выпускают — и отправляют к нам? — Возможно, Простор отправляет их по трассе, которая использовалась кораблями нашего пространства в последний раз. А последними были, видимо, мы. Так что их направили по нашим следам. — Но людям полгода не продержаться. Будь там только экипажи, но ведь у них на борту — армии! Нарь, они давно умерли с голоду. Корабли привезли трупы. Мумии. Зачем они нам? — Рек, на всех кораблях, тем более перевозящих людей — надежная телеметрия. — Ну и что? — Значит, люди живы. Если на борту нет живых — корабль можно посадить лишь принудительно, это заложено в полетные программы. Другое дело — люди действительно могут находиться не в лучшей форме. — Ну, все. «Покоряющий» первым идет на посадку. Теперь мы уже ничего не можем сделать. — Почему же? Можем встретить по всем правилам протокола. Где наша лицензия на владение? Возьмем с собой. Кстати, а где корабль с провизией? — В сутках ходу. — Хорошо. Нам, как хозяевам, придется заботиться о пропитании гостей. А потом — кормить работников. — Ты думаешь?.. — Скоро увидим. — Полагаешь, мы сможем попасть на борт? — Для спасения жизней? Глупо было бы не впустить нас. — Знаешь, мне немного не по себе. Снова встретиться с командующим… — Как сказать. Это ему сделается не по себе. Вот увидишь.

59

«Что же мне делать с армией?»

— Здравствуйте, командующий!

Юкан Маро, потирая ладонью лоб, смотрел на Нарин и Река и часто моргал. Похоже было, что он еще не проснулся как следует.

— А, это вы, разведчик Нарин? Странно. Разве вы живы? Какими судьбами? Простите, я как-то незаметно задремал. Что там за чертов шум? — Это садится «Неодолимый», адмирал. — Садится? Кто позволил? Надо было взорвать его в воздухе, если уж не получилось раньше. Стоп, а куда он садится? Вообще — где мы? — В космопорте мира Левид. — Простите, я все еще чего-то не понимаю. Мы на Левиде? Значит, мы победили? Какого же черта лезет сюда «Неодолимый»?.. — Разрешите вопрос, командующий: вы помните, когда уснули? — М-м… Да. Собственно, тогда я решил, что умираю. Мы потеряли свои антенны, и… Значит, я просто уснул. И проспал никак не менее шести часов. — Почти верно, адмирал. Только не часов, а месяцев. — Бред. — Но не сумасшедшего. Столько же проспали все ваши люди. И сейчас испытывают примерно то же, что и вы. Наверняка на «Неодолимом» — аналогичная картина. — Но он садится позже! — И что? — Приоритет у нас! И проснулись мы раньше. Сейчас я скомандую тревогу, и мы разделаемся с ними, еще не дав прийти в себя. Вы, угол, как вас там? Немедленно найдите капитана и… — Командующий, — сказала Нарин, не повышая голоса. — Позвольте, как и полагается разведчику, ввести вас в ситуацию. Вы находитесь на территории независимого королевства Левид на правах потерпевших бедствие. Человек, к которому вы только что обращались — не угол, а его величество король Левида. Так что прошу вас соблюдать протокол. — Король? Угол? Чушь. — Будьте любезны, взгляните. Вот лицензия правительства Конфедерации, не так ли? И тут ясно сказано и о признании королевства, и о тех, кому здесь принадлежит власть. На территории независимого государства, как вам известно, не допускаются никакие военные действия. И всякое нарушение или пренебрежение лицензией Конфедерации влечет за собой серьезные неприятности для нарушителей. Стоит мне сейчас послать сигнал — и вы знаете, что Эскадра Порядка будет здесь уже через несколько часов.

— Вы хотите сказать, что я не могу воевать? Вообще-то, конечно, наш боезапас за это время — если действительно прошло полгода — мог пострадать, батареи имеют свойство терять заряд… — Не волнуйтесь: у «Неодолимого» то же самое. — Но у меня же армия, черт возьми! Если не драться — то что же мне с ней делать? Пять тысяч человек! А я не смогу даже отвезти их на чертов Редан: мои антенны — помню — были искалечены… — Как и у вашего тогдашнего противника. — И я не способен хотя бы войти в Простор. А если ползти в Нормали, надо обладать бессмертием, чтобы долететь хоть куда-нибудь. — Знаете, адмирал, это не беда. Здесь, в этом новом мире, дело найдется всем. — Ага, разработка протида. Но это не подлежит оглашению. — Ну, в узком кругу можно. Итак, командующий: мы — его величество и я — считаем, что сейчас самым уместным будет встретиться всем вместе, включая командование и старших офицеров Леганы, и выработать совместное соглашение. Потом мы обратимся с ним к личному составу обеих армий и предложим им наши условия. Нам нужны подданные, нужны рабочие руки, мы готовы хорошо платить. — Хорошо платить, вы сказали? Если не секрет — кто вас кредитует? — Это коммерческая тайна. Впрочем, могу назвать банк: «Кредитное товарищество Сириуса» на Шеворе. Знакомое название, не так ли? — Гм… Э… Кажется, приходилось слышать в какой-то связи. — Может быть, от однокашника — командующего Тустаса? — Не понимаю вашего вопроса. И вообще… — Хорошо, об этом мы еще успеем поговорить. — Ну, допустим… Впрочем, ко мне лично это не имеет отношения: я не собираюсь получать у вас какие-то деньги. Кстати, и мои пять тысяч воинов тоже. Все мы раз и навсегда присягнули Мадигу. И с этим вы ничего не сможете поделать. Воспитанники Редана очень серьезно относятся к подобным вещам. — Вы правы: мы здесь бессильны. Зато у вас, принимавшего присягу, есть полное право и освобождать от нее. Такова традиция, верно? — Вряд ли я захочу сделать что-либо подобное. — Конечно, вы вправе отказаться. Но в таком случае у вас возникнет, самое малое, два крупных осложнения. Первое: мы снимаем с се бя всякую ответственность за судьбу ваших людей. Вам самому придется, к примеру, их кормить… Нам не под силу содержать армию, а тем более — чужую.

— Но у армии может иметься другое мнение по этому поводу. — То есть у вас. — Ну, поскольку я ее возглавляю… И за моей спиной — вся мощь Мадига… — Огорчу вас: это продлится недолго. — Какие-то странные намеки. — У нас нет соглашений с другими мирами о выдаче преступников. Но никто не обидится, если мы по своей воле осуществим, скажем, передачу вас властям Конфедерации… — Чушь! — Вместе с доказательствами того, что на торговой сделке с Реданом вы обманным путем присвоили пятьсот миллионов баллов из денег Мадигского казначейства. Возможно, это сошло бы вам с рук на Мадиге, но не в Конфедерации. Угодно вам ознакомиться с этими доказательствами? — Разумеется. Хоть сейчас. — Милости прошу на базу, командующий, — пригласил Рек. Разговор командующего с правителями Левида не затянулся. Уже через несколько минут он вымолвил мрачно:

— Вынужден признать, ваша взяла. Я сделаю то, чего вы хотите. — И совершенно правильно. Первое: эту сумму вы немедленно переводите на государственный счет Левида в Первом Терранском. Только эту сумму. Мы не станем раздевать вас до белья. И второе: освобождаете ваше войско от присяги. — Ну, а вы? — Мы, в порядке ответной любезности, сохраняем наше соглашение в секрете и даем вам возможность покинуть Левид на первом же корабле. На Мадиге вряд ли выдвинут к вам серьезные претензии: вы не выиграли войны, конечно, но ведь вы ее и не проиграли. Этим может похвалиться далеко не каждый полководец. Итак — вот дальняя связь, и вы можете немедленно передать распоряжение в «Сириус». Переговоры с банком по вневремянке заняли несколько минут.

— Ну вот, — заявил, закончив, Маро, — поздравляю: у вас в руках подлинное богатство. — Лишь половина его. Предстоит еще разговор с Тустасом. — Если не секрет: сколько он… заработал?

— Ровно столько же. Хотя вряд ли вы сговаривались. Просто созвучное мышление. — М-да. Кстати, о мышлении: в ваших планах, уважаемая, я вижу колоссальную брешь. У вас нет женщин. В нашей армии только мужчины. А в такой обстановке вам не удастся… — Вы правы, адмирал. Но стоит бросить клич, рассказать о прекрасном мире, где живут десять тысяч женихов, как наше небо потемнеет от обилия кораблей, на которых примчится пятнадцать тысяч невест. А то и все двадцать. — Пожалуй, вы правы. Что же, разрешите мне готовиться к отъезду? — Разумеется. — Благодарю вас. Вынужден признать: здорово вы провели эту операцию! Вывели из игры наши армии вместе с кораблями, захватили Левид, ограбили и меня, и Тустаса, а теперь еще используете всех людей, за которых не заплатили ни гроша. Это достойно описания в учебниках! — Благодарю за высокую оценку, адмирал! — Нарь, это и был твой план? Нарин улыбнулась: — Честно говоря, не мой, а моей бабушки. Она с детства называла меня только «королевой». И я однажды задумалась: а почему бы и нет? В Галактике столько миров! И ни один из них не принадлежит мне! Вот и… А разве плохо получилось? Кстати, не забудь вызвать сюда свою сестру. — Конечно. Ну, что делаем сейчас? — Рек! Впереди — разговор с леганцем, на подходе транспорт с техникой, скоро придется как-то кормить армию — подчистить все запасы до последней крошки, потом… Ага, на «Неодолимом» уже проснулись. Даже выходят на грунт понемногу. Пойдем туда. Тустас на очереди. Они приблизились к кораблю, когда Река окликнули:

— Эй, ты! Попугай крапчатый! Ты тоже здесь? Ну и дела! Я думал, тебе кранты. А ты раньше нас поспел. Здесь-то ты кем? — Получилось так, Пул, что королем. — Ну да. Мне всегда казалось, что толку от тебя не будет. Не зря я говорил: чурбакам нечего делать в Вольной охоте.