"Артем Скворцов — рабочий человек" - читать интересную книгу автора (Кочубей Нина)

На том же месте

Вечером, уже лежа в постели, Артемка перебирал в памяти события минувшего дня: экзамены, свой счастливый билет, в котором все вопросы оказались легкими для него, разговор с Митькой.

Но о чем бы ни думал, ни вспоминал Артемка, мысли его непременно возвращались к рыжему парню.

Ночью Артемка спал плохо, тревожно, часто просыпался. А утром, едва открыл глаза, сразу вспомнил о рыжем.

«Вот уж влип так влип… — в который раз корил себя Артемка. — И зачем я брякнул, что деньги отдам сегодня? Где я их возьму? А не сказал бы — рыжий домой притащился бы, — тут же оправдывался он сам перед собой. — Что делать? С кем посоветоваться?..»

И тут Артемка вспомнил о Ковале.

«А что, может, сходить к нему? Пойти и рассказать все, как есть. Нет, все, пожалуй, рассказывать не стоит… Обвели меня вокруг пальца как маленького. Коваль тогда верно насчет пеленок говорил… Болван я болван! Презирать он меня станет, и дружбе конец…»

Мама ушла на работу. Сегодня она в первую смену. Артемка завтракал один. А когда домывал посуду, пришло окончательное решение: надо идти к Ковалю. Лучше выхода не придумаешь.

Коваль третий день был в отпуске. Он вышел навстречу Артемке в белоснежной украинской вышитой рубашке.

— Доброго ранку! Проходи, проходи, Артем.

— Я не в гости… — замялся Артем. — Я по делу.

— По делу так по делу. Пойдем ко мне в кабинет.

Кабинетом называлась маленькая комната метров двенадцати в глубине квартиры. Широкая тахта, торшер у окна, небольшой стол с двумя стопками книг.

— Садись, Артем. — Коваль пододвинул Артемке кресло.

Артемка сел. Незаметно огляделся. Никогда прежде он у Коваля не был. Мама иногда к ним забегает, а Артемка здесь в первый раз.

Оказывается, у Коваля много книг. Из-под книжного шкафа гантели выглядывают. На дверной ручке — пружинный эспандер. Кажется, ничего себе эспандер — пружин не сосчитать.

— С экзаменами дела как, покончены? — спросил Николай Семенович.

— Покончены. Сдал без троек.

— Поздравляю. Ну, так что случилось? Слушаю тебя.

Разговор предстоял нелегкий.

Сбиваясь и краснея, Артемка рассказывал Ковалю все с самого начала: как тайком от мамы копил деньги ей на подарок, как оказалось, что их мало, как в «Сапфире» встретил Акулу и тот добавил двадцать пять рублей, обещая ждать долго, и вот теперь угрожает, требует деньги назад, а у Артемки таких денег нет.

Коваль слушал, хмурился и молчал.

Потом он тяжело вздохнул и сказал:

— Да, история некрасивая. — Помолчав еще какое-то время, Николай Семенович спросил: — Как же ты объяснил маме, на какие деньги куплено кольцо? Неужели она этим не поинтересовалась.

— Поинтересовалась. Но я сказал, что кольцо дешевое, а деньги получил за металлолом…

— Та-ак. Соврал, значит?

— Соврал, — признался Артемка.

— Да… — уронил тяжело Коваль, — совсем скверная история. Так оно всегда бывает: сначала врем, в результате приходит беда, из которой не знаем, как выпутаться. А откуда у Пашки деньги? Ты знаешь?

— Нет, не знаю… — опустил голову Артемка. — Он сказал, что заработал…

— Заработал! — Николай Семенович покачал головой. — Ну и что, он просто так одолжил их тебе, и все? Ничего за это от тебя не требовал?

Артемке стало жарко. Он незаметно вытер ладонью лоб:

— Ничего…

— Значит, потребует, — ответил Коваль. — Я в бескорыстие его не верю! И ни на каком заводе Пашка не работает. Это вранье. Милиция проверяла. Недавно я брата навестил, Игоря Семеновича. Варя, дочка его, поделилась со мной кое-какими соображениями. Любопытно!..

Вдруг Коваль резко качнулся вперед, приблизил свое лицо к Артемкиному, коротко спросил:

— С Меркуловым дружишь?

Артемка растерялся:

— Да как вам сказать…

— Как, по-твоему, парень хороший, надежный?

И снова Артемка не знал, что ответить.

— Да я как-то еще не успел…

— А пора бы и успеть, — сурово перебил его Коваль. — Не первый день в одном доме с ним живешь, в одном классе учишься.

— Митька моряком хочет стать… И в то же время с бабкой на базаре торговал. Он, по-моему, сирота, — пытался хоть что-то сообщить о Меркулове Артемка.

— Тем более! — пришлепнул ладонью по столу Николай Семенович. — Тем более! Значит, за парнишку вступиться некому, некому оградить его от дурных людей. Если Митька и оплошал в чем-то, так тут все понятно: он человек у нас новый, ему сориентироваться еще надо, разобраться, что к чему, а ты-то! Ты-то ведь эту семейку знаешь распрекрасно! И взял у Пашки деньги!

Коваль встал, прошелся туда и обратно по комнате, остановился напротив Артемки:

— Очень я хочу, Артем, чтобы наш сегодняшний разговор ты запомнил на всю жизнь. Человек должен тратить только свои деньги. Жить на свои трудовые, честно заработанные. Иначе купленная им вещь ничего не стоит! Ты только не подумай, что это я от скупости, от жадности, потому что жалко денег дать. Не жалко! Дам я тебе эти двадцать пять рублей.

Артемка сидел, боясь шевельнуться, опустив низко голову. Ему было стыдно, горько, но и, услышав, что Микула Селянинович его выручит, испытал в то же время чувство большого облегчения.

— Деньги Пашке или кому другому ты должен вернуть, — продолжал Коваль, — это дело чести. Когда человек берет у другого взаймы и не возвращает — позор. Так что расплатись ты с Пашкой и не связывайся с ним больше никогда. Но давай, гражданин Артем, подумаем, как ты мне их вернешь? Где раздобудешь?

— Я накоплю, — тихо ответил Артемка.

— Накоплю! Что, от каждой своей зарплаты будешь откладывать? Так ведь нет же у тебя зарплаты!

— Мама будет давать мне на кино, на мороженое, а я копить буду…

Коваль даже ногой слегка топнул.

— Да ведь деньги-то эти все равно не твои, они чужие! Заработанные другим человеком — твоей мамой. А ты накопишь их и отдашь. Не годится! Ведь что получается: ты на мамины деньги купил маме подарок!

— Где же тогда мне их взять, эти деньги? — совсем расстроился Артемка.

— Нигде! Зачем тебе деньги? Пока ты еще маленький, тебя кормит и одевает мама. А вот станешь взрослым, станешь сам зарабатывать, узнаешь, почем рубль, — тогда другое дело.

— Мне хотелось… Раз у мамы день рождения да еще юбилей…

— Ты что же думаешь, мама по праздникам от тебя дорогих подарков ждет? Да просто подошел бы к ней утром: «Мама, поздравляю тебя с днем рождения!» Она и счастлива — не забыл, поздравил! А ты из праздника бог знает что устроил.

— Вы только, пожалуйста, ничего ей не рассказывайте! — взмолился Артемка. — Она расстроится.

— Да ладно уж, возьму такой грех на душу, — пообещал Коваль. Но и ты дай мне слово, что бросишь эти купеческие замашки.

— Брошу. Честное слово!

— И вот тебе мой совет: летом, вместо того чтобы баклуши бить, очень рекомендую куда-нибудь поступить на работу. Вот тогда и со мной рассчитаешься. А чужих денег я от тебя не возьму.

— Разве меня примут на работу? — усомнился Артемка.

— Отчего же не примут? У нас люди всюду нужны. Да вот хотя бы почтальоном. Письма разносить, телеграммы, а то куда-нибудь подсобным рабочим.

— Я подумаю.

— Да уж, пожалуйста, подумай. Сделай милость, — усмехнувшись, Коваль открыл стенной шкаф, достал оттуда пиджак. Из внутреннего кармана пиджака извлек бумажник. — На, расплатись со своим кредитором. И впредь обходи его стороной, если встретишь. Нашел приятеля!

Артемка взял деньги, сказал Ковалю «спасибо» и поднялся.

— Стой! Ты куда? — остановил его Николай Семенович.

— К гастроному, буду рыжего ждать.

— Он придет к часу?

— Ага.

— Я к тому времени тоже туда приду. До моего прихода деньги ему не отдавай. Понял?

— Понял.

— Вот так-то. От этой публики можно всякие фокусы ждать. Деньги возьмет, а потом еще откажется. А может, за деньгами сам Пашка пожалует?

— Я не знаю, — ответил Артемка.

Возле школы было пусто. Только воробьи склевывали какие-то невидимые зернышки. Артемка не стал им мешать. Пусть клюют. Он остановился, замер поблизости так, чтобы не вспугнуть птиц, но и видеть их.

Воробьи забавно подпрыгивают, словно маленькие мячики. Особенно потешен вон тот, с черным фартучком на груди. Осанка у него гордая, грудь колесом, видать по всему, задиристый. Так и норовит украсть зернышко прямо из-под носа у своих приятелей.

Артемка наблюдал за воробьями и время от времени озабоченно поглядывал в сторону гастронома.

Вот открылась тяжелая стеклянная дверь, и из магазина вышла Вика. В руке у нее была авоська с бутылкой молока и какой-то сверток. Артемка так обрадовался, словно не видел Вику целую вечность и вот вдруг встретил нежданно-негаданно.

— Самсонова! — закричал Артемка, стараясь перекричать шум улицы. — Вика-а!

Вика остановилась, огляделась по сторонам.

— Скворцов! — и помчалась через дорогу. На Вике было серое в полоску платье, а в косичках голубые ленты. — Скворцов, здравствуй!..

— Здравствуй! — Артемке показалось, что Вика тоже рада встрече.

— Ты чего тут? — спросила она. — Кого-нибудь ждешь?

— Да так… Жду… — туманно ответил Артемка.

— А мы с Леной в Раменье собираемся.

— Зачем?

— На дачу детсада. К ее младшим сестренкам.

Артемка вспомнил: рядом с деревней, километрах в двух, пионерский лагерь, в котором он отдыхал не одно лето, а немного ближе, чуть вправо, — дача детского сада.

— Мы на два дня поедем, на субботу и на воскресенье.

— Пойдет какая-нибудь машина? — спросил Артемка.

— Афонин обещал устроить: он отца попросит.

Ах вот оно что! Этот несчастный неженка Афонин, которому жарко в куртке, потому что она не дышит, предоставляет своей компании для загородной прогулки лимузин, которым распоряжается папа! Ах-ах, какой широкий жест!

— Ну что ж, счастливо. — Артемка внезапно почувствовал горечь и досаду.

— Хочешь с нами? Поедем, — предложила Вика.

— Спасибо. Я не привык кататься на шикарных автомобилях. Да и у вас, видать, своя компания.

— Что ты? — воскликнула Вика. — Вместе веселее будет… Поедем!

Артемка и сам прекрасно понимал, что несет чушь, что Вика приглашает его совершенно искренне, не помешает он никому, но обида вдруг сделала его упрямым и несговорчивым. Ему захотелось причинить Вике хоть маленькую боль.

Ведь Артемка сегодня встретил ее совершенно случайно, мог бы и не увидеть. Значит, они укатили бы втроем, без него, он даже ничего бы и не знал. Захотелось ей за город и обратилась она к кому? К Афонину! Потому что у него — папа! А уж потом рассказала обо всем Артемке. Нет, он никуда не поедет…

— И не хочется мне, — произнес как-то с ленцой Артемка, — и некогда.

— Некогда? — изумилась Вика. — Каникулы же!

— На работу я решил поступить. Пока лето.

— А куда? — в голосе Вики прозвучало уважение. Так показалось Артемке.

— Ну, у нас рабочие руки, сама знаешь, нарасхват. — Артемке ужасно хотелось выглядеть зрелым, бывалым человеком. — За работой дело не станет.

— Между прочим, мне мама как-то говорила, что я тоже могла бы один месяц поработать в больнице. Там не хватает нянечек.

— Ну вот, видишь…

— Может, я и поступлю, но сначала с Леной все-таки поедем в Раменье. Надо навестить маленьких Брянцевых…

— Скворец! Фью-юить…

Недалеко кто-то пронзительно свистнул.

Артемка повернул голову. Совсем забыл! Забыл обо всем на свете!..

В тени клена, прислонившись к его стволу, стоял рыжий.

— Это что, тебя? — Вика с недоумением разглядывала парня.

— Меня. Ты извини, я должен идти.

Вика ушла. Артемка, нащупав в кармане брюк деньги, не спеша направился к рыжему.

Он шел и, как бы просто так, между прочим, поглядывал по сторонам: не идет ли Коваль? Но Коваля нигде не было видно. Забыл? Или рыжий пришел раньше часа? Отдавать деньги или все-таки подождать Николая Семеновича?

— Чего ты, как неживой? — Парень беспокойно переступил с ноги на ногу. — Деньги принес?

— Принес…

— Все?

— Все.

— Давай сюда.

— Минуточку, Артем! Подожди…

К ним спешил Коваль.

Рыжий вдруг дернулся, оглянулся на голос.

— Ты что, Степан, испугался? Меня не узнал? Здравствуй.

— А-а… — Парень остановился поодаль, стоял в нерешительности, переводя настороженный взгляд с Артемки на Николая Семеновича и обратно. — Неожиданно вы как-то… Здравствуйте, дядя Коля.

— Мать как поживает? Здорова? — спросил Коваль и хитро так, чуть заметно скосил взгляд за спину рыжего к дальнему углу гастронома.

— Здорова…

— Отец работает?

— Работает…

— Ну, а ты чем занимаешься? Да подойди сюда, не бойся. Я же тебя не съем. — А сам опять — Артемка видел! — стрельнул глазами туда же…

Парень нерешительно сделал вперед несколько шагов.

Артемка аккуратно расправил смятые в кармане деньги, подал их почему-то Ковалю.

— Вот в город приехал… — ответил наконец рыжий на вопрос Коваля. — Купить кое-что велели, ну и дела всякие.

— Когда обратно домой?

Парень посмотрел на деньги, что держал Коваль, и пожал неопределенно плечами.

— Возьми их, я принес… — проговорил Артемка.

— Я ведь потому сюда пришел, — сказал Николай Семенович, незаметно подступая к парню ближе, — Артем вот рассказал мне, что должен деньги Павлу, а пришел за ними какой-то совсем незнакомый. Грозит будто… — Парень хмыкнул. — Да и денег таких у Артема, понятно, нет. Пришлось дать ему. Вот я и подумал, как бы недоразумения какого не получилось. Ты деньги-то в целости-сохранности передашь?

— А мне ничего передавать не надо. Пашка взял у нас двадцать пять рублей, а мне велел у этого, — он кивнул в сторону Артемки, — забрать.

— Понятно. Тогда возьми, — Николай Семенович протянул деньги, — А где Пашка? В деревне?

— Почему в деревне? Нету его там. Приезжал, правда, к матери своей — давно это было, а теперь нет его.

Рыжий почти выхватил протянутые ему деньги и быстро пошагал прочь.

— Так вы что, знаете его? — поинтересовался Артемка.

— А как же. Он из Раменья. Деревня есть такая под городом. Ну да ты тоже знаешь: лагерь там пионерский.

— Ага! И еще дачи детсадовские.

— Вот-вот.

— А вы бывали в Раменье?

— И не один раз. Там председателем колхоза один мой старинный друг, воевали мы с ним вместе. Я и родителей Степана хорошо знаю.

— Этого рыжего?

— Его, — усмехнулся Коваль. — Да…

Николай Семенович о чем-то задумался. Сцепив руки за спиной, он шагал своим широким размашистым шагом так, что Артемка еле успевал за ним.

До самого дома Коваль не обронил больше ни слова, но у дверей подъезда вдруг спросил:

— Возле гастронома тебя сегодня больше никто не ждал?

— Никто, — уверенно ответил Артемка и вопросительно посмотрел на Николая Семеновича. — А что?

Но тот, не ответив на Артемкин вопрос, вдруг сердито сказал:

— Горе вы мое, горе… Конспираторы несчастные!..