"Лабиринт отражений" - читать интересную книгу автора (Мэтьюз Патриция)

Глава 14

В Морстауне уже чувствовались признаки приближающейся осени. Кое-где начали желтеть листья, ночью сильно холодало. Приятная противоположность влажной духоте Ки-Уэст.

Джули заметила и еще одно отличие. Казалось, в самом воздухе этого городка витает мир и покой. Никаких туристов в нелепых ярких костюмах. Скромно и неброско одетые жители городка неспешно шли по своим делам, казалось, не допуская и мысли ни о каких глупостях.

Джули шла по тенистой улице к дому Мэлоунов, почти физически ощущая, как в душу возвращаются покой и умиротворение. Здесь она чувствовала себя в безопасности, здесь ей ничто не угрожало. Здесь она Джули Мэлоун. Сьюлин Деверо не существует и никогда не существовала.

Конечно, в глубине души она сознавала, что чувство защищенности и безопасности — всего лишь иллюзия. Если Рослин действительно намерена ее убить — а у Джули теперь не оставалось в этом сомнений, — она в конце концов настигнет ее и здесь. Как она тогда сказала? «У меня в запасе целых восемь месяцев, и я хочу, чтобы часть этого времени ты прожила в постоянном страхе, в ожидании смерти».

Даже если Рослин еще не догадалась, куда она уехала, отыскать ее не составит большого труда. Джули не пыталась замести следы. Долетела до Майами, а оттуда — с первым же рейсом на Север и напоследок пригородным поездом до Морстауна. Странно, на этот раз самолет не вызвал в ней никакого страха. Во время перелета Джули вспоминала Шелдона. Что он подумал, когда она не пришла на свидание? И потом, когда узнал, что она снова сбежала из Ки-Уэст? Скорее всего просто-напросто решил выкинуть ее из головы и не осложнять себе жизнь отношениями с такой чудаковатой особой.

На мгновение девушку охватило острое сожаление. Шелл очень ей нравился. Но как можно быть уверенной в том, что он не связан с Рослин? Джули не решалась ему верить. Она сейчас не доверяла никому! Даже Кену. Обеспокоит ли его ее исчезновение? А главное, догадается ли он, что она сбежала обратно в Морстаун? Последует ли за ней? Джули почему-то не сомневалась в том, что Рослин будет продолжать интрижку с Кеном. Может быть, даже откроет свою мрачную тайну. Джули не сомневалась и в том, кого из них выберет Кен, если обнаружит, что их на самом деле двое.

Однако, что бы ни произошло между Рослин и Кеном, один из них вскоре последует за ней в Морстаун. Джули непроизвольно ускорила шаг. Нет, на самом деле Морстаун ей не защита. Более того, он скорее может оказаться ловушкой. Надо уезжать куда-нибудь еще, и поскорее. Но сначала необходим день-другой, чтобы перевести дыхание и подумать. Она бежала из Ки-Уэст, гонимая ужасом, не очень задумываясь о том, что делает. И тем не менее это — единственное, что ей оставалось.

История преступлений и коварства Рослин, ее исчезновения и последующего возвращения слишком невероятна. Никто этому не поверит, если только Джули не сможет представить в качестве доказательства саму Рослин во плоти. А как это сделать?

Единственный положительный момент во всей этой истории — двадцать тысяч долларов, которые бабушка Деверо положила на счет в банке на ее имя. Джули крепче прижала к себе сумку. Она все еще чувствовала себя виноватой из-за этого. Сбежала, как воровка, захватив все деньги… Хотя что тут такого? Она ведь наследница состояния Деверо, теперь в этом нет ни малейших сомнений. Деньги по праву принадлежат ей. И они понадобятся, если она собирается скрываться от Рослин. При мысли об этом настроение опять упало. Сколько это может продолжаться? Единственный выход, наверное, состоит в том, чтобы снова сменить имя, поменять все документы и порвать все старые связи, включая приемных родителей и Кена. Может быть, со временем Рослин разоблачат и привлекут к ответу за все преступления. Однако Джули понимала, что это маловероятно: сестра слишком умна, слишком коварна. Когда наступит момент, она просто объявится как Сьюлин Деверо, и никому в голову не придет ее заподозрить. Нет, никто никогда ее не разоблачит.

Джули свернула за угол. Вот он, большой двухэтажный дом за кирпичным забором, с лужайкой и огромными вязами впереди. С деревьев уже начали облетать листья, трава на лужайке потемнела и пожухла. Эти столетние вязы каким-то чудом избежали болезни, поразившей деревья восточной части штата несколько лет назад.

Джули на несколько секунд задержалась у калитки, поставила на землю дорожную сумку. Ей почему-то не хотелось входить в этот дом, и в то же время она едва удерживалась, чтобы не вбежать и захлопнуть за собой дверь, оставив позади преследовавшие ее ужасы. В этом доме она всегда чувствовала себя так надежно, так спокойно и уютно. Ее здесь любили.

Однако это осталось в прошлом. Никогда больше она не будет чувствовать себя здесь в безопасности. Смотреть на этот дом как на убежище — значит, совершить непоправимую ошибку.

Джули сделала глубокий вдох, подняла с земли сумку и открыла калитку. У дверей она снова остановилась в нерешительности. У нее был с собой ключ, но… она ведь не предупредила о своем приезде… Наверное, не стоит открывать дверь своим ключом. Ее неожиданное появление и так наверняка вызовет настоящий переполох.

Девушка нажала кнопку звонка. Элис Мэлоун, наверное, сейчас на кухне, готовит обед, так что несколько минут придется подождать. Элис любила готовить, о чем свидетельствовала и ее пышная фигура. Пироги, джемы и желе, которые она готовила к местным праздникам и ярмаркам, славились на всю округу.

Дверь распахнулась. На пороге стояла миссис Мэлоун в переднике, вытирая руки кухонным полотенцем. Лицо раскраснелось от жара кухни. Глаза ее широко раскрылись.

— Джули! Вот это сюрприз!

Джули очутилась в ее объятиях.

— О, мама! Как хорошо снова оказаться дома!

Она знала, что до конца жизни будет считать эту женщину своей матерью.

Миссис Мэлоун выпустила Джули из объятий, чуть отступила назад.

— Я так рада, что ты вернулась, дорогая, но… что-нибудь случилось?

Всю дорогу домой Джули пыталась решить, что же она скажет своим приемным родителям. Сейчас, когда наступил тот самый момент, она поняла, что не сможет рассказать им всю правду. Чем меньше они будут знать, тем лучше для них. Только теперь она с опозданием осознала, что уже самим своим присутствием подвергает их опасности.

— Да нет, мама, ничего особенного не случилось. Там просто… Просто я вдруг страшно заскучала по дому.

— Ну, я очень рада. Что же мы здесь стоим? Проходи. Постой, минутку… — Элис выглянула за дверь. — Кен тоже с тобой приехал?

— Нет, мама, Кен остался в Ки-Уэст. Отчасти поэтому я и приехала. Мы… мы с ним… поссорились.

— Поссорились?! Что ты говоришь?

— Он решил там остаться еще ненадолго. Говорит, у него отпуск.

— Этот парень много работает, ему действительно нужен отдых. — Миссис Мэлоун снисходительно улыбнулась. — Я уверена, у вас все наладится. Знаешь, как говорят, милые бранятся — только тешатся.

— Не думаю, мам. Кен… он очень изменился.

Элис Мэлоун явно расстроилась.

— Вот уж не ожидала от него… Это из-за денег, которые ты должна унаследовать?

Джули поспешила ухватиться за подсказанный миссис Мэлоун предлог.

— Очень может быть.

— Значит, тебя там признали?

— Да, сомнений больше нет, — вздохнула Джули. — Но… но возникли кое-какие сложности.

— Потом об этом поговорим. — Миссис Мэлоун закрыла дверь. — Я готовлю обед. Знаешь, наверное, я чувствовала, что ты приедешь. Я жарю цыпленка как раз так, как ты любишь.

— А папа дома?

— Сейчас должен прийти. Вышел купить табака для трубки.

— Я бы хотела принять ванну и переодеться до обеда. Немного устала от этого долгого путешествия.

— Конечно, конечно, дорогая. Поднимайся к себе. Я ничего не трогала в твоей комнате, пока тебя не было. Только убирала и вытирала пыль. — Элис улыбнулась. — К тому времени, как ты спустишься, обед будет готов.

Джули поднялась в свою комнату, находившуюся в восточном крыле дома. По утрам ее заливало солнечным светом. Здесь действительно все осталось нетронутым — старомодная кровать с ярким стеганым одеялом, которое Элис сделала собственными руками, удобная мебель. Закрыв за собой дверь, Джули вновь ощутила такое острое чувство безопасности, что едва не расплакалась. Пусть это всего лишь иллюзорное ощущение, но именно оно ей сейчас необходимо больше всего. Она бесцельно расхаживала по комнате, дотрагиваясь до своих вещей. Фотографии на стенах — Джули в разном возрасте, начиная с шестнадцати лет. Снимок в день окончания школы, фотография в короткой юбочке — в форме предводительницы отряда болельщиков за футбольную команду высшей школы… и много, много других.

Раньше у нее порой возникало ощущение, что в этой комнате чего-то недостает. В комнатах подруг, как правило, было множество детских игрушек и кукол, с которыми давно никто не играл — так они, во всяком случае, утверждали. В ее же комнате — ни одной.

Как странно, подумала Джули… Ее прежняя комната в доме Деверо тоже стояла нетронутой все эти годы, она прожила там первые шестнадцать лет своей жизни, и тем не менее эта комната кажется более родной.

Здесь у нее есть даже своя ванная комната, примыкающая к спальне. Джули разделась, прошла в ванную, включила горячую воду. После долгой расслабляющей ванны она почувствовала себя намного лучше, спокойнее.

Одежда висела в стенном шкафу в точности так, как она ее оставила. Джули надела брюки и свитер. Спустилась вниз. Из кухни доносились умопомрачительные запахи. Она только сейчас осознала, как проголодалась. За весь день она ела всего один раз — в самолете.

Боб Мэлоун вышел из своей комнаты со стаканом в руке.

— Джули! — воскликнул он звучным глубоким голосом. — Элис сказала, что ты здесь, но я не мог поверить. Добро пожаловать домой.

Он протянул свободную руку. Джули прильнула к отцу, спрятала лицо у него на груди. От него пахло табаком и лосьоном для бритья.

Он отодвинул девушку на расстояние вытянутой руки, испытующе глядя своими голубыми глазами. Высокий, плотный, с густыми седеющими волосами, с лицом, изрезанным морщинами. Всю свою жизнь Боб занимался строительством, пока несколько лет назад не удалился на покой, открыв собственную небольшую строительную фирму, которая славилась надежностью, как ни одна другая компания. Сам же Боб Мэлоун имел репутацию свободолюбивого и независимого человека, который не терпит, чтобы на него давили или понукали. Более несгибаемого человека Джули в своей жизни не встречала.

— Что случилось, Джули? Почему ты вернулась так неожиданно, без предупреждения?

Опять эти вопросы, на которые она не знает, что ответить.

Он, по-видимому, почувствовал ее нерешительность.

— Пойдем в гостиную, я тебе налью чего-нибудь выпить, и мы сможем спокойно поговорить. До обеда еще есть время.

Полная противоречивых мыслей, Джули последовала за приемным отцом в гостиную. Он взял со столика трубку, раскурил ее, прошел к бару в углу, налил вина. Девушка задумчиво наблюдала за этим крупным добродушным человеком с такими раскованными и в то же время сдержанными движениями.

— Белое вино подойдет?

— Да, папа, спасибо.

Как хотелось рассказать ему все, что произошло в Ки-Уэст. Она ни минуты не сомневалась в том, что он ей поверит, какой бы фантастичной ни казалась ее история. Боб Мэлоун страстно ненавидел ложь. Ему удалось внушить свои убеждения Джули, и она ни разу в жизни ему не солгала, невзирая ни на какие искушения. Как ей поступить сейчас? Солгать или просто уйти от прямого ответа так, чтобы он этого не заметил?

Если она расскажет всю правду, он захочет немедленно что-нибудь предпринять. Настоит на сообщении в полицию, а возможно, даже сам решит отправиться в Ки-Уэст, чтобы призвать к ответу всех, замешанных в этой истории. С него станется… Если же Боб это сделает, Рослин не остановится перед тем, чтобы убрать его с дороги. Она его убьет… Нет, лучше, чтобы он вообще ничего не знал.

Джули охватила тоска. Очень скоро, возможно, завтра или послезавтра, придется покинуть этот дом, даже не сказав приемным родителям, почему она их покидает и куда едет. Им будет очень больно, они это не заслужили, но выбора у нее нет.

Боб Мэлоун подошел к ней с бокалом вина в руке. Указал на кушетку:

— Садись, Джули.

Джули села, чувствуя себя скованно под его внимательным взглядом.

— Папа, — поспешно произнесла она, — хочу сразу предупредить, я не могу тебе ничего рассказать.

Он не сводил с нее глаз.

— Не можешь или не хочешь?

— Не могу, папа. — Она попробовала вино. — Прежде всего история почти фантастическая.

— И ты боишься, что я не поверю? Я думал, ты меня лучше знаешь, Джули. Уверен, ты меня еще никогда не обманывала. Не солжешь и сейчас.

— Нет, папа, причина не в этом. Я просто не хочу впутывать ни тебя, ни маму. Вы не должны иметь с этим никакого дела.

Он выпустил облако ароматного дыма.

— Если это касается тебя, значит, касается и нас. Так было всегда, и ты об этом знаешь.

Джули резко качнула головой:

— Но только не на этот раз.

Боба эти слова явно задели.

— Мы всегда считали тебя своей дочерью. Я полагал, что и ты относишься к нам так же. Но, вероятно, теперь, когда ты узнала, кто ты такая на самом деле и кто твои настоящие родители…

Она порывисто подалась к нему.

— Нет, папа, не в этом дело! Я всегда буду считать тебя и маму своими единственными настоящими родителями. И кроме того, я узнала, что мои родители погибли. Осталась только бабушка. Папа, прошу тебя, не расспрашивай ни о чем. Это никак не связано с моими чувствами к вам.

— Джули, у тебя неприятности? Может, тебе угрожает опасность?

Джули напрягла всю свою волю, чтобы не отвести глаза.

— Нет-нет, ничего подобного.

Он молчал, все так же не сводя с нее пристального взгляда. Наконец медленно кивнул:

— Конечно, мы уважаем твои желания, Джули. Не хочешь рассказывать, не надо. Наверное, у тебя есть на это серьезные причины.

— Есть, папа. И еще одно. Через день или два мне опять придется уехать.

— Обратно в Ки-Уэст?

— Нет… Во всяком случае, не сразу.

— Куда же?

— Прости, папа, я не могу этого сказать. Лучше, если вы с мамой не будете знать.

— Как это мы с мамой не будем знать? Что ты такое говоришь?

— Пожалуйста, папа, не спрашивай больше ни о чем. Я не могу ответить на твои вопросы.

Лицо его застыло.

— Теперь я вижу, у тебя неприятности. Ты ведешь себя очень странно… совсем не так, как обычно.

— Странно? — Она попыталась засмеяться, но это прозвучало неестественно. — Вот тут ты прав, папа.

В дверях появилась Элис Мэлоун.

— Боб, Джули! Обед на столе.

Боб встал.

— Да, мы идем, дорогая.

Элис вышла. Джули схватила отца за руку.

— Пожалуйста, не рассказывай маме, что я говорила. Прошу тебя!

Он нахмурился:

— Я и не могу ей ничего рассказать. Ты мне практически ничего не сказала. Но что она подумает, когда ты снимешься с места и уедешь, не сказав ей ни слова?

— Я понимаю, папа, — с отчаянием произнесла Джули. — Я знаю, как ей будет больно… как вам обоим будет больно. Но другого выхода нет.

Прошло три дня. Джули все еще оставалась в Морстауне. Проснувшись в первое утро, она увидела, что идет дождь. Он лил до самого вечера, и это оказалось хорошим предлогом для того, чтобы отложить отъезд. Первую половину дня она просидела в гостиной с журналом в руках. Перед ленчем вошла Элис Мэлоун, большая любительница мыльных опер.

— Дорогая, ничего, если я включу телевизор? Сейчас начинается мой любимый сериал. Но если ты против…

— Нет-нет, мам, конечно, я не против. Включай, пожалуйста.

Она сидела рядом с матерью на кушетке, бездумно наблюдая за мелодрамой, которая разворачивалась на экране. Забавно, до чего же все эти хитросплетения неприятностей экранных героев напоминают ее собственные! Могла ли она предположить всего неделю назад, что окажется втянутой в события, более фантастические и невероятные, чем сюжет какой-нибудь мыльной оперы.

Через некоторое время она встала и поднялась в свою комнату. Сидела на кровати, все так же бездумно глядя на серый день за окном. Из нее словно выкачали всю энергию. Надо было думать, принимать какие-то решения, однако, как только она пыталась подумать о чем-нибудь определенном, мысли путались и ускользали.

Вся беда в том, решила Джули, что она оказалась абсолютно не в своей стихии. Так, наверное, чувствовал бы себя любой цивилизованный человек в подобной ситуации. Инстинкт самосохранения, конечно, присущ всем людям без исключения, однако у таких, как она, которым никогда в жизни не грозила никакая опасность, он просто-напросто атрофировался за ненадобностью. Ей ни за что не выиграть в борьбе с беспринципной злодейкой вроде Рослин.

Но, может быть, ее страхи беспочвенны? Может быть, Рослин и не собирается ее преследовать? Возможно, угрозы имели одну-единственную цель — напугать Джули, заставить ее покинуть дом Деверо, уехать из Ки-Уэст. В этом сестра, безусловно, преуспела. Но станет ли она продолжать преследование? В таком случае Рослин ведь и сама рискует.

Мысли блуждали, словно в лабиринте, натыкаясь на бесконечные тупики и неразрешимые вопросы.

Наступил третий день, солнечный и прохладный.

— Пойду прогуляюсь по городу, — сказала Джули за завтраком. — Может быть, зайду в парк.

Боб Мэлоун, казалось, поглощенный газетой, встревоженно поднял глаза.

— Нет-нет, я ненадолго. Я скоро вернусь, обещаю.

— Ну конечно, вернешься, дорогая, — вмешалась Элис. — С чего это ты вздумала давать обещания? Но что сказать, если Кен позвонит, пока ты гуляешь?

— Не думаю, что он позвонит. Но если я ошибаюсь… если он все же будет звонить, не говори ему ничего, мам. Пожалуйста! Даже не говори, что я здесь.

— Ну… я не знаю, дорогая. Не могу сказать, что мне это нравится. Ты же знаешь, я не люблю врать.

Элис беспомощно взглянула на мужа.

— Не беспокойся, Джули, — произнес Боб Мэлоун. — Если Кен и в самом деле позвонит, я сам с ним поговорю.

Джули пошла наверх за свитером, чувствуя новый прилив раскаяния. Теперь Бобу придется лгать по ее милости — ему, человеку принципиально ненавидящему всякую ложь. Остается лишь надеяться, что Кен не будет звонить.

Центральная часть Морстауна занимала довольно большую площадь — три квартала зданий, занятых различными учреждениями и фирмами. Дом Мэлоунов находился всего в нескольких кварталах от центральной улицы — Мэйн-стрит. Охваченная внезапным чувством ностальгии, Джули подошла к двухэтажному кирпичному зданию школы, где она училась. В свое время она, как и большинство детей, не могла дождаться того дня, когда окончит школу и войдет в мир взрослых. Сейчас она думала о том, как хорошо было бы снова оказаться школьницей, и чтобы никаких проблем, кроме домашних заданий, отметок и свиданий. Пожав плечами, она пошла дальше. Мир взрослых превратился в сплошной кошмар. Однако, сколько ни оглядывайся с тоской на прежние счастливые дни, ничего от этого не изменится.

Начали встречаться знакомые лица. Джули поняла, что достигла деловой части города. Она кивала, здоровалась, вежливо перекидывалась несколькими словами с теми, кто останавливался поболтать.

Дойдя до магазина спортивных товаров, она на секунду замедлила шаг, потом поспешила мимо. Однако ее окликнули:

— Джули!

Она обернулась с упавшим сердцем. Навстречу бежал Рональд Хэррис, помощник Кена.

Он резко затормозил, едва не столкнувшись с ней.

— Я уже было решил, что мне померещилось, когда выглянул в окно и увидел тебя. Но это ведь ты, Джули, правда?

— Я, Рональд. Ну, как твои дела?

— Кен вроде говорил, что ты во Флориде, в Ки-Уэст.

— Да, я там была. Но теперь, как видишь, вернулась.

— Кен приехал с тобой?

Джули против воли вся сжалась.

— Нет.

— Странно… Он говорил, что едет на неделю, а два дня назад я получил телеграмму, в которой сказано, что он остается на неопределенное время. Я позвонил в мотель, где он остановился, но там сказали, что он съехал. Ты не знаешь, где он теперь?

— Извини, Рональд, я ничем не могу тебе помочь.

— Но ты же наверняка знаешь, почему он там остался.

— Мы с Кеном поссорились. Он мне больше не рассказывает о своих планах.

— Ну а мне-то что делать? Если он в ближайшее время не вернется, об этом станет известно управляющему, и тогда Кен может остаться без работы. Я же не могу покрывать его до бесконечности.

— Видимо, он нашел кое-что получше, чем заведование магазином спорттоваров, — произнесла Джули едва слышно.

Рональд нахмурился:

— Что ты сказала?

— Не важно. Ну, мне надо бежать, Рональд. Извини, что ничем не могу помочь. Пока.

Она не оглядываясь быстро пошла вперед, пока деловой квартал не остался позади. Впереди примерно на полмили простирался парк Мура, названный в честь его основателя. Он тянулся по берегу неспешно текущей реки, там были дорожки для пешеходов и для велосипедистов, скамейки, столы для пикников, детские качели, поле для бейсбола. Сейчас с деревьев облетали листья и сухим ковром устилали зеленую траву. Парк выглядел пустынным и заброшенным. В воздухе чувствовалась прохлада. Джули плотнее запахнула жакет, опустила голову, защищаясь от пронизывающего ветра.

После школьных уроков и по выходным она часто каталась здесь на велосипеде. Здесь около двух лет назад она познакомилась с Кеном. Он в то время добивался повышения и предложил бейсбольной команде Малой лиги спортивную форму с эмблемой магазина спорттоваров Морстауна. Он также предложил тренировать игроков бейсбольной команды. Однажды весенним днем он вел тренировку с битой, а Джули сидела поодаль на траве, наблюдая за игроками. Она заметила, что молодой человек несколько раз взглянул в ее сторону. И еще отметила, что он очень хорош собой.

Один из игроков запустил мяч в направлении девушки. Джули никогда не отличалась быстротой реакции. Она лишь успела отвернуться и съежиться. Мяч ударил по правой руке.

Она потирала ушибленную руку. Кен склонился над ней:

— Извините, мисс. Вам очень больно?

Она взглянула в его глаза и улыбнулась сквозь слезы.

— Нет, не очень. Я, наверное, сама виновата. Надо было поймать мяч, но я никогда не умела это делать.

Так это началось. Как давно, казалось, все это было… В прошлой жизни.

Поглощенная своими мыслями, Джули не сразу услышала рев мотора. Услышав, резко обернулась и застыла в ужасе. Прямо на нее по тропинке для пешеходов мчался огромный тяжелый мотоцикл. Ее первой мыслью было — это невозможно, мотоциклы здесь не должны ездить.

Мотоциклист в шлеме, защитных очках, черной кожаной куртке сидел, низко пригнувшись. Лица Джули разглядеть не могла. Она даже не смогла бы сказать, мужчина это или женщина. Слишком поздно девушка поняла, что мотоцикл летит прямо на нее. Осознав же это, импульсивно, не думая ни о чем, кинулась в сторону, упала на землю. Мотоцикл промчался мимо, обдав ее волной горячего воздуха. В лицо полетел гравий из-под колес. Она откатилась по траве, подальше от тропинки.

Рев мотора затих вдали. Джули лежала на траве, не в силах прийти в себя. Она никак не могла отдышаться. Руки горели от удара о тропинку, усыпанную гравием.

Внезапно появилась страшная мысль. Мотоциклист мчался прямо на нее, в этом не могло быть сомнений. Кто бы это ни был, он намеревался сбить ее, именно ее.

Она резко поднялась, села, охваченная паникой. Огляделась, ожидая возвращения мотоцикла. Однако рева мотора почти не было слышно. Раздавалось лишь пение птиц, видимо, растревоженных непривычным для них шумом.

Джули медленно поднялась на ноги. Она почти не пострадала, если не считать рук, оцарапанных о гравий. Она отряхнулась, кинула последний взгляд на тропинку, в ту сторону, куда умчался мотоцикл, и быстро пошла в сторону центра.

— Джули! — неожиданно услышала она чей-то голос и обернулась.

Навстречу ей по тропинке быстро шел человек. Очень высокий, в черной кожаной куртке. Может быть, это и есть мотоциклист? Спрятал свою адскую машину в кустах и теперь преследует ее пешком…

Человек снова позвал ее по имени, и в этот момент Джули его узнала. Шелл Фиппс! Первое, что пришло ей в голову, — повернуться и бежать. Однако она сделала над собой усилие и остановилась, дожидаясь, пока он подойдет. Она уже почти вышла к центральной улице. Мимо мчались машины, по тротуарам шли прохожие. Если Шелл и пытался сбить ее, здесь, при свидетелях, он вряд ли отважится напасть.

Тяжело дыша, Шелл поравнялся с ней.

— Черт побери, Джули! Как я рад тебя видеть! — Он взял ее руку, заглянул в глаза. — Даже несмотря на то что ты исчезла, не сказав ни слова, и оставила меня с носом.

Она не стала отнимать руку, безжизненно лежавшую в его ладони.

— Как ты узнал, где я?

— Вычислил. Логически рассуждая, Морстаун — наиболее вероятное место, куда ты могла поехать.

— Нет, я имею в виду сейчас. Как ты узнал, что я здесь?

Секунду он смотрел на нее в недоумении.

— А… понял. Я зашел к тебе домой, и твоя мама сказала что-то насчет парка. Слушай, а что это у тебя с рукой?

Он поднял ее руку к глазам. Джули увидела запекшуюся на ладони кровь. Отдернула руку.

— Я упала. Споткнулась и упала, там, на тропинке.

Он взял ее под руку, и они медленно пошли по тротуару.

— Джули, почему ты исчезла так неожиданно?

На секунду у нее появилось искушение рассказать ему о Рослин. Однако она остановила себя.

— Потому что кто-то пытался меня убить. Но мне не поверили.

— Я тебе поверил, ты же знаешь. Не сразу, правда, но поверил.

— По твоему поведению я бы этого не сказала. — Она остановилась, посмотрела ему в лицо. — Шелл, зачем ты здесь?

— Мне казалось, это очевидно. Чтобы увидеть тебя. Вначале я, конечно, здорово рассердился, когда ты вот так взяла и исчезла. Но это быстро прошло.

— А может быть, тебя кто-нибудь послал?

Он нахмурил брови, явно не понимая.

— Кто послал? А, ты имеешь в виду Хендерсона? Нет. Я, конечно, предупредил его, что собираюсь уехать, он меня отпустил. И ясно дал понять, что это под мою ответственность. Он сказал, что фирма больше за тебя не отвечает.

— Ты говоришь, что поверил, будто кто-то пытался меня убить там, в Ки-Уэст. А если я скажу, что меня только что пытались убить здесь, ты поверишь?

— Здесь?! Убить тебя?! Что ты такое говоришь?

Она подняла руки с окровавленными ладонями.

— Ты спрашивал про это. Так вот, я не просто упала. Там, на тропинке, меня чуть не сшиб мотоцикл. Я едва успела увернуться.

— Мотоцикл? На тропинке для пешеходов? Ты уверена, что это не несчастный случай?

— Уверена. И, кроме того, в этом парке запрещено ездить на мотоциклах.

— Может быть, мотоциклист об этом не знал?

— Там висит знак.

Джули указала на вход в парк. В самом начале тропинки висело объявление: «Транспортные средства с моторами запрещены».

— Когда это произошло?

— За несколько минут до твоего появления. — Джули взглянула ему прямо в глаза. — И он умчался в том же направлении, откуда ты появился.

— Странно… я ничего не слышал. Правда, я не шел все время по тропинке, срезал большой кусок… Постой-постой! Уж не думаешь ли ты, что это я?..

— Я не знаю, что думать.

Джули повернулась и быстро пошла по тротуару. Он нагнал ее, снова взял под руку.

— Джули! Ни за что на свете я не причинил бы тебе вреда.

— Не знаю, я ничего не знаю. — Она вырвала руку. — После всего, что со мной произошло, я никому больше не верю. Не ходи за мной.

Он смотрел на нее в отчаянии.

— Но когда же мы снова увидимся, Джули? Я проделал такой путь только для того, чтобы тебя увидеть.

— Возвращайся в Ки-Уэст, Шелл. Я не хочу тебя видеть. И вообще… Я все равно уеду из Морстауна.

— Уедешь?! Куда?

— Не скажу. Никому не скажу. Возвращайся домой, Шелл. Пожалуйста!

Она поспешила прочь почти бегом. Слезы застилали глаза. Лишь один раз она оглянулась. Шелл стоял на том же месте, где они расстались, глядя ей вслед.

— Беттина!

— Да, Пиппен, слушаю тебя.

— Я вижу, телефон починили?

Рослин вздохнула:

— Ты звонишь, чтобы узнать об этом?

— Отчасти. Хотела спросить, слышала ли ты что-нибудь о Сьюлин.

— Как я и предполагала, дорогая сестрица помчалась прямиком обратно в Морстаун. — Рослин засмеялась леденящим смехом. — Два дня назад там произошел несчастный случай. Ее чуть не переехал мотоцикл. Можешь представить себе что-нибудь подобное в тихом городишке штата Коннектикут?

На другом конце провода послышался громкий вздох.

— Еще один смертельный звонок? Сколько времени ты собираешься этим заниматься, Рослин?

— Столько, сколько мне заблагорассудится!

— По крайней мере мы теперь знаем, где она.

— Ее уже там нет. На следующее утро она сбежала из Морстауна.

— Ах, черт! Мы снова ее упустили!

— Напротив. Она села на автобус до Форт-Уорта, в Техасе. Отправилась туда, где дуют вольные ветры и свободно скитаются бродяги. Только сестричка-то не свободна. Я в любой момент могу дернуть за веревочку.