Марианна Лесли Хозяйка Эллиот-мэнора

1

Виктория Эллиот стояла на берегу океана и как завороженная наблюдала за высоким незнакомцем, приближавшимся к ней со стороны Эллиот-мэнора. Она понимала, что глупо вот так глазеть на незнакомого человека, который, вполне возможно, является обычным туристом, остановившимся в Мерисвейле – небольшом городке в трех милях отсюда – и осматривавшим окрестности. Но что-то в облике мужчины, решительно шагавшего в ее сторону, не давало ей покоя и вызывало странное волнение, хотя она не могла бы объяснить – что именно. Она попыталась прислушаться к себе. Определенно, ощущения, которые вызывал в ней невесть откуда появившийся незнакомец, не были ни страхом, ни испугом. Нет, это было нечто иное, какое-то предчувствие, но предчувствие чего? Этого она не могла сказать, потому что раньше с ней не случалось ничего подобного.

Идущий к ней мужчина был необычайно высок, широкоплеч и подтянут, однако в его твердой походке ощущалось какое-то напряжение, словно он старался делать как можно меньше лишних движений. Когда он приблизился настолько, что можно было разглядеть его получше, Виктория отметила, что у него смуглая кожа, черные, зачесанные назад волосы, гордое, решительное лицо, волевой подбородок и потрясающе красивый рот, уголки которого сейчас были приподняты в приветливой, обаятельной улыбке, которая, без сомнения, разила наповал всех окружавших его женщин. В нем явно течет латинская кровь, подумала Виктория.

Когда он подошел и остановился в паре шагов от нее, она смогла разглядеть его глаза. Они были темные, опушенные густыми черными ресницами, и, казалось, от их проницательного взгляда ничто не ускользнет. Виктория должна была признать, что этот мужчина производит сильное впечатление.

– Вы мисс Виктория Эллиот? – спросил он приятным, звучным баритоном, от которого по ее телу побежали мурашки.

– Меня зовут Фред Капдевила, – представился он и протянул руку. – Я заходил в дом, но один из рабочих – кажется, его зовут Симмонс – сказал мне, что я смогу найти вас на берегу.

Виктория взглянула в его удивительные черные глаза и подала руку. Как только их пальцы соприкоснулись, она вздрогнула, словно между ними пробежал электрический разряд. Сердце ее сильно забилось, она ощутила странное внутреннее напряжение, но внешне ей удалось остаться спокойной.

– Мистер Симмонс – прораб, который руководит реконструкцией Эллиот-мэнора.

Капдевила кивнул в сторону дома.

– Он производит внушительное впечатление, словно от него исходит сияние и в то же время сила.

Он что, умеет читать мысли? Именно так она всегда думала об Эллиот-мэноре, прекрасном старом особняке, который получила в наследство от своего дедушки.

Эллиот-мэнор был построен ее прадедом, Арчибалдом Элиотом, здесь, на безлюдном, открытом всем ветрам побережье Тихого океана штата Орегон. Его сын Маркус, дедушка Виктории, прославил этот дом, сделал его легендой. Эти стены были свидетелями рождений и смертей, радости и печали, встреч и разлук. Но для Виктории Эллиот-мэнор всегда был отчим домом, который она очень любила. Получив его в наследство, она пообещала себе, что сделает все возможное, чтобы особняк возродил свое былое величие.

– Вы так считаете? – спросила она.

– Несомненно, а вы разве нет?

– О, я всегда была уверена в этом, – улыбнулась Виктория.

Улыбка сделала ее красивое лицо еще очаровательнее, и Фред поневоле залюбовался ею. Он не ожидал, что мисс Эллиот окажется такой красавицей, и сей факт несколько смутил и озадачил его. Положение таково, что он должен целиком и полностью сосредоточиться на очень важном деле, даже двух, которые привели его сюда, и не может отвлекаться ни на что постороннее, включая очень красивых девушек. В данный момент его интересовало совсем другое.

– Вы искали меня, мистер Капдевила? Я могу вам чем-нибудь помочь?

Рана в боку немилосердно болела, но он заставил себя улыбнуться.

– О да, мисс Эллиот, вы мне очень поможете, если позволите некоторое время пожить в вашем доме.

Виктория недоуменно уставилась на него. Наверное, она что-то неправильно поняла.

– Прошу прощения?

О черт, не стоило кидаться с места в карьер! – подумал Фред, досадуя на собственную поспешность. Он не может себе позволить получить отказ.

– Видите ли, я в отпуске и приехал в эти места, чтобы немного отдохнуть, развеяться и подышать свежим морским воздухом. На отдыхе я предпочитаю уединение, и когда в Мерисвейле услышал про ваш особняк и что вы хотите превратить его в гостиницу, то решил попытать здесь счастья. Что вы мне скажете?

– Но, мистер Капдевила, вы же сами видите, что дом еще не готов к приему постояльцев. До окончания реконструкции еще довольно далеко, поэтому… мне очень жаль, но…

– О, прошу вас, не отказывайте мне, – взмолился он с подкупающей улыбкой. – Наверняка ремонт идет не сразу во всем доме и найдется какая-нибудь небольшая комната, куда вы могли бы поселить меня, пусть даже там будет минимум удобств. Я неприхотлив, к тому же обещаю, что ни в коем случае не стану вам докучать.

– То, о чем вы просите, невозможно, мистер Капдевила.

– Пожалуйста, зовите меня Фред, – попросил он и устремил на нее выжидающий взгляд.

Виктория тряхнула головой, откидывая волосы на спину, отметив при этом, с каким интересом он смотрит на нее. По ее телу пробежала сладкая дрожь. Она попыталась проигнорировать приятное волнение, вызванное его пристальным, по-мужски оценивающим взглядом, и собраться с мыслями.

Она ничегошеньки не знает об этом человеке. Кто он, откуда, зачем здесь? Не будет ли слишком опрометчиво позволить ему жить в доме? Но, с другой стороны, когда особняк будет отремонтирован и открыт для постояльцев, его заполнят десятки незнакомцев, о которых ей ничего не будет известно. Однако все же нельзя забывать об элементарной осторожности.

Она открыла было рот, чтобы сказать решительное «нет», когда вдруг заметила мимолетное выражение боли, мелькнувшее на его лице, после чего под смуглой кожей проступила явственная бледность. Виктория тут же вспомнила, что ей бросилась в глаза странная натянутость его походки. В тот же миг волна сочувствия затопила ее. Может, он чем-то болен?

Повинуясь безотчетному порыву, она дотронулась ладонью до его руки.

– Мистер Капдевила… Фред? Что с вами? Вы больны?

Черт бы побрал эту его проклятую слабость! Он не собирался говорить ей, но если это поможет убедить ее позволить ему поселиться в доме, что ж, так тому и быть.

– Э… да… я немного нездоров. После больницы врачи посоветовали мне уехать из Сан-Франциско и пожить где-нибудь на свежем воздухе.

Если бы не эта бледность и мимолетная гримаса боли, промелькнувшая на лице, Виктория ни за что бы не догадалась, что этого человека терзает какой-то недуг. Напротив, от него исходила какая-то притягательная сила, и при этом он как бы излучал мягкие волны, обволакивающие сознание. Воспитание не позволяло Виктории поинтересоваться, чем именно он болен, но как бы там ни было, ей стало ясно, что она не может отказать в приюте больному человеку, который нуждается в отдыхе. В самом деле, ну что ей стоит предоставить ему одну из комнат на третьем этаже в восточном крыле, где живет она сама? Возможно, она совершит ошибку, впустив в дом незнакомого человека, но, как говорил ее дедушка Маркус, лучше жалеть о том, что сделано, чем о том, что не сделано.

Она стряхнула оцепенение и вновь подняла на него изумрудно-зеленые глаза. Он улыбнулся, и его лицо вновь стало необыкновенно обаятельным.

– Ну хорошо, – согласилась Виктория. Она уже овладела собой, и ее голос не выдавал волнения, вызванного потрясающим магнетизмом этого мужчины и неким ореолом таинственности, окружавшим его. – Идемте в дом, я покажу вам комнату, в которой вы можете остановиться.

Ликуя в душе по поводу того, что ему так легко и быстро удалось достичь желаемого, Фред все же понимал, что для выполнения дела, ради которого он здесь, ему потребуются все его силы, все внимание. А присутствие рядом такой красивой и, без сомнения, умной девушки, как мисс Эллиот, может спутать ему все карты. Он должен быть предельно сдержан и осторожен.

– До меня только сейчас дошло, что самый знаменитый в Сан-Франциско винный магазин называется «Испанские вина Капдевила». Вы имеете какое-нибудь отношение к его владельцам?

Фред подумал о том, что, кроме родных и самых надежных друзей, он никому о себе не рассказывал, но сейчас ему было важно завоевать доверие мисс Эллиот.

– Основатель фирмы Алисия Капдевила – моя бабушка. Она стала чем-то вроде легенды в винодельческом бизнесе. Она уникальная женщина.

– Могу себе представить, – улыбнулась Виктория. – Не думаю, что найдется так уж много женщин, которые настолько хорошо разбираются в винах. А вы тоже в семейном бизнесе?

– Я – нет, а вот мой отец, дядя, братья и сестра – все занимаются изготовлением и продажей вина, которое производится из первосортного винограда, выращиваемого под жарким испанским солнцем. Такое вино сохраняет свет, тепло и вкус солнца.

– Как романтично, – вздохнула Виктория. – Ну вот мы и пришли, – сказала она, открывая массивную дверь из резного дуба и пропуская его вперед.

Фред вошел в огромный холл с высоким мозаичным потолком и широкой мраморной лестницей, ведущей наверх, и замер от восхищения при виде восхитительного стеклянного витража, изображающего парус, плывущий по морю на фоне восходящего солнца. Свет, проникающий сквозь мозаичное стекло, отбрасывал разноцветные сияющие блики на пол, потолок, стены и лестницу.

– Боже, какая красота! – выдохнул он. – Это настоящее произведение искусства.

– Как и все в этом доме, – сказала она с гордостью, взглянув на него, и заметила, что он стал еще бледнее. – Я не спросила про ваш багаж.

– Мои вещи в машине. Я потом принесу их.

Глядя на его осунувшееся лицо, Виктория усомнилась, что в ближайшее время ему удастся сделать это, но ничего не сказала.

Они медленно поднялись на третий этаж. По тому, как он стиснул зубы, Виктория поняла, как тяжело ему дается подъем.

Все двери, выходящие в холл, были закрыты. Они остановились возле одной из них. Она открыла ее и отступила в сторону, пропуская его.

– Вот здесь вы будете жить. Я держу эту комнату готовой на всякий случай, например на случай приезда моей матери.

– А она сейчас в отъезде? – Фред вошел и обвел комнату невидящим взглядом. Он настолько ослабел, что едва держался на ногах. Единственное, о чем он сейчас мечтал, – это об отдыхе.

– Да, она почти постоянно путешествует. Неугомонная душа, ей никогда не сидится на месте. – Несмотря на то, что она сказала это непринужденным тоном, он уловил в ее голосе легкое раздражение.

Но сейчас ему было не до подобных нюансов. Он подошел к широкой, явно старинной кровати красного дерева с высокими, резными спинками и опустился на атласное стеганое одеяло.

Виктория между тем подошла к окну и распахнула его, чтобы впустить свежий воздух.

– Отсюда вид на океан, как вы и хотели. – Она стала поправлять шторы. – А моя комната на этом же этаже, недалеко от вашей. Джуди – это наша экономка – живет в самом конце коридора. Вот пока и все обитатели дома. Строители все местные, поэтому после работы разъезжаются по домам. Хотите, чтобы я оставила окно открытым? – спросила Виктория, все еще стоя к нему спиной.

Ответом ей была тишина. Обернувшись, она увидела, что Фред спит в неудобной позе прямо в одежде.

Воспользовавшись возможностью как следует рассмотреть этого заинтриговавшего ее мужчину, в жилах которого течет горячая испанская кровь, она подошла к кровати. На фоне светлого одеяла его кожа казалась совсем смуглой, а черты лица немного смягчились во сне и делали его еще более привлекательным и загадочным. Один черный локон упал ему на лоб, и Виктория, повинуясь безотчетному порыву, протянула руку, чтобы осторожно убрать его, но в последний момент остановила себя. Что это на нее нашло? Она знакома с этим человеком не более получаса, а ее уже непреодолимо тянет к нему. Прямо наваждение какое-то. Нужно взять себя в руки.

Она сделала глубокий вдох и прошла к встроенному шкафу, чтобы достать одеяло. Вернувшись к кровати, она уже было наклонилась, чтобы укрыть Фреда, как вдруг заметила край бинтовой повязки у него на боку, видневшийся из-под задравшегося свитера. Виктория застыла. О боже, бедный! Наверное, он перенес какую-то тяжелую операцию и действительно нуждается в хорошем, оздоровительном отдыхе.

Она заботливо укрыла Фреда одеялом, выпрямилась и еще немного полюбовалась им. Несмотря на болезнь и слабость, он выглядел мужественным, сильным и властным, и сердечко Виктории забилось быстрее. Нет, он, определенно, произвел на нее неизгладимое впечатление. Ее влекло к нему, как не влекло еще ни к одному мужчине за все ее двадцать семь лет, и это было очень заманчиво и волнующе. У нее возникло странное ощущение, что этого мужчину привела сюда сама судьба и что она стоит на пороге чего-то совершенно нового и чудесного.

Еще не до конца выбравшись из паутины сна, Фред потянулся и охнул от боли в боку. Открыв глаза, он огляделся и обнаружил, что уже стемнело. Значит, он проспал до вечера.

Он вспомнил, как прилег на кровать, вспомнил Викторию, открывающую окно, ее мелодичный голос, изящную походку.

Остановись, приятель! – одернул он себя. Куда это тебя понесло? Мисс Эллиот, несомненно, милая и очень привлекательная девушка, но он здесь вовсе не для того, чтобы флиртовать. Нельзя позволить прелестной хозяйке отвлечь его от дела.

Фред стал вспоминать все, что он знал о Виктории Эллиот. Закончив Гарвардский университет, она получила степень бакалавра искусств и несколько лет проработала ведущим дизайнером в крупной строительной компании «Эллиот билдинг инкорпорейтед», основанной еще ее прадедом в начале двадцатого века. Сейчас компанией руководит ее дядя, Доналд Эллиот, и все члены семьи имеют акции компании, которые в совокупности составляют контрольный пакет. У мисс Эллиот есть все: ум, красота, образование, богатство, положение в обществе. Несколько месяцев назад она к тому же унаследовала Эллиот-мэнор от своего деда, Маркуса Эллиота, который в течение пятидесяти лет был бессменным руководителем компании и при котором семейный бизнес достиг небывалого процветания.

Получив особняк в наследство, Виктория оставила работу в компании и решила заняться собственным делом – превратить Эллиот-мэнор в первоклассную гостиницу.

Фред осторожно потянулся к прикроватной тумбочке и включил лампу. Когда зажегся свет, он увидел две свои сумки, стоящие на полу посредине комнаты. Значит, кто-то принес их, пока он спал.

Фред снял с себя одежду и отправился в ванную. Ванная комната была просторной, выложенной бело-розовым кафелем, а сама ванна из розового мрамора была снабжена золотистым краном. На полке лежала стопка белых махровых полотенец и стояли всевозможные моечные средства: гели, шампуни, кремы. Дом был просто великолепен, как и его хозяйка…

Он покачал головой, глядя в зеркало. Нет, Фредди, даже и не думай!

Он осмотрел свою повязку, охватывающую его грудную клетку прямо под сердцем. Рана уже затянулась, но еще чертовски болела и сковывала движения. Ему все-таки повезло, что Каллем Блумсби оказался неважным стрелком. Пройди пуля чуть правее – и попала бы прямо в сердце. А так она только слегка задела ребро и селезенку. В результате ему пришлось две с половиной недели проваляться в больнице под охраной полицейских. И вот теперь он здесь и намерен сполна рассчитаться с Блумсби. Он не привык оставаться в долгу.

– Добрый вечер, – поприветствовала Виктория входящего в кухню Фреда. Она сидела за большим столом и пила знаменитый травяной чай Джуди, который любила с детства. – Как отдохнули? Вы выглядите получше.

– Спасибо, я и чувствую себя намного лучше, – с улыбкой признался Фред. Он побрился и переоделся в темно-серые джинсы и черный пуловер. Виктории показалось, что он стал еще привлекательнее. – Я чувствую себя так неловко из-за того, что едва ли не свалился к вашим ногам.

– Не стоит извиняться. Вы плохо себя чувствовали, были утомлены дорогой и нуждались в отдыхе.

– Кажется, я даже не поблагодарил вас как следует за то, что вы любезно согласились приютить меня в своем доме. Позвольте мне хотя бы сейчас выразить вам свою признательность.

Виктория кивнула.

– Надеюсь, мистер Капдевила, вы найдете здесь все, в чем нуждаетесь для поправки здоровья, – свежий воздух, уединение, красивый пейзаж.

И красивую женщину, добавил он про себя, вслух же сказал:

– Пожалуйста, зовите меня Фред.

– Если вы будете называть меня Викторией или Тори, как вам больше нравится.

– Мне нравятся оба имени. – Как и их обладательница, добавил он про себя. – А как вас называют друзья?

– Большинство называют Викторией, так уж повелось, а кое-кто из близких, в том числе мама и Джуди, предпочитают имя Тори.

Тори. Красивое имя для красивой женщины. Фред почувствовал приятное волнение, но тут же напомнил себе, что не должен сближаться ни с кем из обитателей этого дома. Это не входит в его план, первую часть которого – проникнуть в дом и поселиться здесь на некоторое время – он уже выполнил. Осталось выполнить задание, попытаться найти одну вещь, а потом исчезнуть, вот и все. И никакие красивые женщины с красивыми именами не должны мешать исполнению этого плана.

– Тогда я буду называть вас Тори, – вразрез со своими мыслями вдруг произнес он. – Не возражаете?

– Конечно нет, – улыбнулась она. – А теперь, если мы разобрались с именами, садитесь к столу, я накормлю вас ужином. Держу пари, что вы проголодались.

– Я… да, вы правы, но мне не хочется доставлять вам лишние хлопоты. Я же обещал, что не причиню вам беспокойства. – Он почувствовал себя последним негодяем от того, что приходится обманывать эту милую женщину.

– Никакого беспокойства, уверяю вас. Джуди приготовила целую кастрюлю своего фирменного блюда – мясного рагу, – и даже нам двоим столько ни за что не съесть. – Говоря это, Виктория подошла к плите, сняла крышку с большой скороварки и, наложив внушительную порцию рагу, вернулась к столу и поставила тарелку перед ним вместе с корзинкой с румяным, еще теплым хлебом. – Надеюсь, вам понравится. Джуди изумительно готовит. Я обожаю ее стряпню.

Фреду было ужасно неловко, но она права: он правда здорово проголодался, к тому же рагу пахло так аппетитно, что у него сразу же потекли слюнки. Отказаться было выше его сил.

– Большое спасибо, Тори. Судя по запаху, это невероятная вкуснятина. – Он попробовал и закатил глаза от удовольствия. – Мм, потрясающе вкусно. Ваша Джуди просто волшебница.

– Вы правы. Она замечательная женщина. Вы сами убедитесь в этом, когда узнаете ее поближе. Всю жизнь, сколько я себя помню, она заботилась о нас с мамой. Мы любим ее и относимся к ней как к члену семьи. – Она тепло улыбнулась. – Джуди постоянно нужно кого-нибудь опекать. Уверена, что теперь вы станете новым объектом ее неусыпной заботы, и, зная, что вы нездоровы, сомневаюсь, что она позволит вам поднять что-нибудь тяжелее стакана с ее любимым травяным чаем.

Фред мысленно простонал. Строя планы, он никак не рассчитывал на такое радушие со стороны обитателей этого дома, и теперь это немало смущало его и приводило в замешательство.

– Кстати, о тяжестях. Когда я проснулся, то обнаружил, что кто-то принес мои вещи. Значит, это сделала Джуди?

– Нет, ваши вещи принесла я. Надеюсь, вы не возражаете? Я подумала, что, когда вы проснетесь, вам может что-нибудь понадобиться.

– О боже, Тори, вы просто прелесть. Как я смогу отблагодарить вас?

Легкий румянец залил ее нежные щеки, и Фред помимо воли залюбовался ею. Краска смущения сделала ее еще более привлекательной.

– Не нужно меня благодарить. В конце концов, я собираюсь стать хозяйкой отеля и должна уметь заботиться о своих постояльцах.

– Принося их вещи?

– И это тоже. Скажите, как вам понравился дом внутри? – поинтересовалась она, меняя тему.

Фред на мгновение задумался.

– Я пока мало что видел, но могу сказать, что дом очень красивый и внушительный. Настоящий дворец. Сколько в нем комнат?

– Сорок, не считая нежилых помещений. Кстати, вам сразу удалось найти дорогу на кухню?

– Увы, пришлось немного поплутать. – Он, естественно, не упомянул, что сделал это намеренно, чтобы получить первое, хотя бы беглое представление о расположении комнат. Дом слишком велик, а у него не так уж много времени на поиски. – Пару раз я сворачивал не туда, но в конце концов сориентировался. – Он подождал, пока она налила ему чаю и подала чашку. Неплохо было бы узнать у нее, где тут что, потому что такую громадину ему самому и за месяц не обследовать. – Расскажите мне, пожалуйста, о доме, я имею в виду планировку, – попросил он. – Все это время он оставался таким же, каким построил его ваш предок?

Интересно, что это: простая любезность или искренняя заинтересованность? – задала себе вопрос Виктория. В любом случае ей было приятно рассказывать об Эллиот-мэноре. Она улыбнулась.

– Да, за сто лет здесь ни разу ничего не перестраивалось. В цокольном этаже, как вы уже поняли, находится кухня, столовая для прислуги, всевозможные подсобные и служебные помещения и хранилище. Под нами располагается огромный подвал, который использовался как винный и продуктовый погреб.

Первый этаж занимают так называемые официальные помещения: бальный и банкетный залы, большие и малые гостиные, столовая, библиотека, кабинет.

Фред поймал себя на том, что как завороженный наблюдает за движением ее губ. На них не было помады, они были естественного розового цвета, нижняя губа чуть полнее верхней. Интересно, каковы они на вкус? Он мысленно одернул себя и заставил сосредоточиться на том, что она говорит.

– Вы сказали, кабинет? Кабинет хозяина дома?

– Да, вначале Арчибалда, моего прадеда, затем его сына Маркуса, моего дедушки. На втором этаже располагаются бильярдная, музыкальный салон, еще гостиные. Третий и четвертый этажи отведены в основном под спальни и гардеробные. Правда, не все спальни имеют ванные и туалетные комнаты, поэтому мне придется потрудиться, чтобы переделать все должным образом.

– А что в мансарде?

– Комнаты для прислуги и кладовые. Там полно всевозможных сундуков и коробок с одеждой и старыми гроссбухами, ну и всякого хлама, который мне еще только предстоит разобрать.

Он заинтересовался.

– Собираетесь все выбросить?

– Ни в коем случае. Я думаю со временем устроить в одной из комнат особняка нечто вроде музея, рассказывающего об истории Эллиот-мэнора. Для этого мне пригодится многое из того, что хранится в мансарде.

– А как вы собираетесь поступить со старой мебелью? Хотите ее оставить? – спросил он.

– Безусловно. Вся сохранившаяся мебель вполне добротная и сейчас обновляется, с тем чтобы вновь занять достойное место в доме. Кстати, в музыкальном салоне стоит бехштейновский белый рояль с инкрустацией из золота и клавишами из слоновой кости. Он до сих пор в отличном состоянии. Мой прадед выписал его из Европы в качестве свадебного подарка для своей невесты, которая была прекрасной пианисткой и неплохо пела.

– А вы тоже играете? – поинтересовался Фред.

– Да, правда довольно посредственно. А вот моя мама играет превосходно. Помню, в детстве я обожала слушать вальсы Шопена в ее исполнении. Они у нее звучали как-то по-особенному, как-то так, что хотелось слушать их до бесконечности.

Фред допил чай, откинулся на спинку стула и залюбовался Викторией. Природа ни в чем не обошла ее. Напротив, в избытке наделила ее и красотой и умом. Она была прекрасным специалистом своего дела и могла бы преуспеть в семейном строительном бизнесе. Но, проработав несколько лет в «Эллиот билдинг инкорпорейтед», она оставляет престижную должность в компании и с головой погружается в новое дело: восстановление старого особняка и переоборудование его под гостиницу.

– Интересно, почему вы решили заняться гостиничным бизнесом? – спросил Фред, желая узнать о ней как можно больше. – Вы ведь по профессии дизайнер, верно?

– Да, но мне всегда говорили, что деловая хватка у меня, как у дедушки Маркуса. Мне нравилось работать в семейной компании, но я всегда ощущала какую-то неудовлетворенность, хотя до конца не понимала, чего именно мне не хватает. И только унаследовав Эллиот-мэнор, я поняла, чего мне не хватало: мне не хватало собственного увлекательного, захватывающего дела, которому я могла бы посвятить все свое время, силы и знания. А Эллиот-мэнор всегда привлекал и манил меня. Этот дом – часть моей жизни, место, где я родилась и жила несколько лет. Даже когда мы переехали в Сан-Франциско, Эллиот-мэнор всегда оставался в моем сердце. Вы ведь тоже заметили, что он особенный, правда?

– О да, совершенно особенный, – согласился Фред, ничуть не покривив душой. Он вспомнил то странное чувство, которое испытал, впервые увидев Эллиот-мэнор. Он обладает какой-то особой энергетикой, в нем ощущается прямо-таки осязаемая аура, которая словно бы превращает дом в живое существо.

– А как отнеслись ваши родные к тому, что вы оставили семейное дело и занялись собственным? – поинтересовался Фред, памятуя, как были потрясены члены его семьи, когда он объявил им о своем решении уйти из фамильного бизнеса.

– Поначалу все были, конечно, в недоумении, поскольку в компании я имела хорошую должность и прекрасные перспективы. Меня пытались отговорить от этой затеи, но когда в конце концов поняли, что это невозможно, то и сами загорелись идеей превращения Эллиот-мэнора в гостиницу и теперь ждут не дождутся окончания реконструкции и официального открытия.

– Содержание гостиницы – это ведь тоже бизнес. Гостиничный бизнес, не так ли?

– Разумеется, но я отношусь к этому скорее как к творчеству, ведь Эллиот-мэнор для меня гораздо больше, чем просто дом. Я воспринимаю его как живое существо, имеющее душу. Я все очень хорошо продумала и знаю, что нужно делать. Я собираюсь оснастить дом современными удобствами, при этом сохранив красоту, величие и оригинальность здания, его удивительную ауру.

Фред поразился, увидев, каким одухотворением озарилось ее лицо. Похоже, она и вправду боготворит этот дом.

Словно прочитав его мысли, она грустно улыбнулась.

– Вы, вероятно, сочтете меня глупой или чересчур сентиментальной, но я действительно не могу быть равнодушной, когда речь заходит об Эллиот-мэноре.

– Нет-нет, что вы, – поспешил заверить ее Фред, – я вас прекрасно понимаю. Дом и в самом деле необыкновенный. – Как и его хозяйка, добавил он про себя. Его странным, непостижимым образом влекло к ней все сильнее с каждым мгновением, как он ни старался сдерживаться. До встречи с Викторией Фред и не представлял, что один лишь взгляд, поворот головы, жест или улыбка могут вызвать в нем такой наплыв желания.

Виктория замерла, заметив вдруг вспыхнувший в его глазах огонек страсти. Это длилось всего лишь секунду, и в следующий миг в них уже не было ничего, кроме вежливого интереса. Может, ничего и не было, а ей просто показалось? Может, она просто очень хотела увидеть в этих бездонных черных колодцах всполохи желания и выдала желаемое за действительное?

– По правде сказать, – призналась она, – я придумала все это из чисто эгоистических соображений. Какая-то часть меня, романтическая часть, хочет, чтобы Эллиот-мэнор всегда оставался моим домом, чтобы я могла здесь жить и передать его по наследству своим детям. Практическая же сторона моей натуры требует, чтобы дом приносил пользу, чтобы не пустовал, не превращался в памятник. Превратить дом в гостиницу показалось мне идеальным решением, удовлетворяющим все мои желания. Открыв гостиницу, я смогу жить здесь, заниматься интересным и нужным делом и получать удовольствие. – Она замолчала.

Выражение черных глаз Фреда больше не оставляло сомнений. Значит, ей не показалось. В них действительно горело желание, и оно смутило ее.

– Вы настоящая женщина, Виктория Эллиот. Истинная леди: романтичная и в то же время практичная. Вы знаете, как не только сохранить этот дом, но и вдохнуть в него новую жизнь.

– Эллиот-мэнор заслуживает любви и бережного отношения. У него добрая, светлая душа. Мне бы хотелось, чтобы не только члены семьи, но и другие люди могли приезжать сюда, жить здесь, отдыхать, дышать морским воздухом и любоваться окружающей красотой.

Фред коротко усмехнулся, стараясь справиться с чувственным желанием, с каждым мгновением, с каждым ее словом охватывающим его все сильнее.

– Мне выпало огромное счастье пожить в Эллиот-мэноре сейчас, когда он еще не открыт для всех желающих поселиться здесь. Боюсь, что после завершения реконструкции и открытия гостиницы он станет мне не по карману.

Виктория нахмурилась, приняв всерьез его шутливое замечание.

– Я не собираюсь взвинчивать цену. Хотя, к сожалению, ремонт дома, его содержание, страховка и прочие расходы волей-неволей диктуют довольно высокие цены. Поэтому проживание здесь будет обходиться недешево и это смогут позволить себе лишь люди состоятельные. Но я вынуждена пойти на этот компромисс, чтобы довести до конца то, что задумала. – Она недоуменно взглянула на него. – Но что вы имели в виду, когда сказали, что вам это будет не по карману? Вы ведь из рода Капдевила.

– Я не занимаюсь семейным бизнесом. – Фред улыбнулся и поспешил перевести разговор в другое русло. – Кстати, я еще не спросил, сколько вы возьмете с меня за проживание.

– Нисколько. До открытия гостиницы еще далеко. Считайте себя моим гостем.

– Вы очень добры и великодушны, Тори. – И слишком доверчива, подумал он. А если бы на его месте оказался какой-нибудь бесчестный негодяй? Да и сам он, чем он лучше? Воспользовавшись ее доверчивостью, обманом проник в дом, преследуя свои собственные цели. – Спасибо, – пробормотал он, злясь на себя за эти мысли. За то, что приходится делать то, что он делает, и за то, что раскис так некстати.

– Не за что. Живите, сколько потребуется, чтобы поправить здоровье.

Повисла напряженная пауза, которая красноречивее слов говорила о той буре эмоций, которая захватила их обоих. Наконец он прервал напряженное молчание.

– Задача, которую вы поставили перед собой, не из легких.

Виктория чувствовала себя совершенно выбитой из колеи. Возбужденная и взволнованная, она не знала, как совладать с этим наплывом чувств, пробуждаемых этим мужчиной. Словно приливная волна, они надвигались все ближе, все неотвратимее, грозя затопить ее. Она судорожно сглотнула.

– Я уверена, что справлюсь. Для этого у меня есть все: средства, знания и огромное желание. Обещайте, что приедете посмотреть на дом по окончании реконструкции. Если не в качестве постояльца, то как мой гость.

Фред чувствовал, что ее тоже тянет к нему, понимал ее состояние. Он был достаточно опытен и знал, что стоит приложить немного усилий – и она с готовностью придет в его объятия. Эта мысль словно назойливая муха не давала ему покоя, сверлила мозг.

Он отогнал ее и постарался взять себя в руки. С первого взгляда он понял, что Виктория не такая, как многие известные ему женщины. Она добрая, открытая и отзывчивая. Она не заслуживает того, чтобы к ней относились легкомысленно, как к объекту приятной, но короткой связи. Возможно, у нее мало опыта в любовных делах, поэтому она такая доверчивая и непосредственная. Он не имеет права воспользоваться ее доверчивостью и вторгаться в ее безмятежную жизнь.

Он чертыхнулся про себя. Со стороны все казалось таким простым: суметь остановиться в доме и сделать то, что он должен сделать. Но на деле все оказалось гораздо сложнее. Бороться с собой и своими желаниями нелегко.

– Уже поздно, – сказал он, нарушая молчание. – Пожалуй, пора спать. Спасибо за ужин.

Виктория открыла было рот, чтобы попросить его посидеть с ней еще немного, но вовремя прикусила язык. Что это с ней? Они ведь знакомы всего несколько часов. Что он о ней подумает?

Конечно, в свои двадцать семь она не была совсем уж невинной овечкой и имела некоторый опыт в сердечных делах, но еще никогда и ни к кому ее так не тянуло. Такое сильное влечение она испытывала впервые. А ведь Фред не заигрывал с ней, не пытался увлечь, но один только его взгляд красноречивее слов говорил о его желании.

Помимо воли она перевела взгляд на твердые и решительные губы Фреда и поймала себя на мысли, что целуется он наверняка божественно.

– Я поднимусь с вами, чтобы убедиться, что вы хорошо устроились и что у вас есть все необходимое.

Фред отвел глаза, пытаясь унять дрожь желания. Совершенно не к месту у него разыгралось воображение: вот они, изнемогающие от страсти, вбегают в спальню, срывают друг с друга одежду. Падают на кровать… В ушах зашумело, кровь прилила к голове и застучала в висках.

Он вскочил так резко, что чуть не перевернул стол. Посуда, стоящая на столе, загремела. Пустой бокал перевернулся и упал набок, но, к счастью, не разбился. Эти звуки привели его в чувство и немного разрядили ту напряженную чувственную атмосферу, которая установилась между ними.

– Нет, не нужно меня провожать, – отрывисто бросил он и заметил, как на ее лице мелькнула тень разочарования. – Я сам найду дорогу, и у меня есть все необходимое, благодарю вас.

Виктория встала и, обойдя стол, подошла, чтобы забрать его посуду.

– Я сам уберу, – поспешно проговорил он и потянулся к своей тарелке. Их руки соприкоснулись, и в ту же секунду острое желание пронзило Викторию, заставив ее позабыть обо всем на свете.

– Я просто хочу помочь, Фред. – В ее голосе послышались умоляющие нотки.

Боже, дай мне силы! – мысленно взмолился он, не в состоянии оторвать взгляд от ее зовущих глаз.

– Я знаю, – хрипло выдавил он и, чувствуя, что пытается бороться с неизбежным, протянул руку, чтобы коснуться бархатной щеки, но тут же отдернул ее. – Просто я не привык, чтобы за мной ухаживали.

– Значит, вы живете один? – решилась Виктория задать вопрос, который уже давно вертелся у нее на языке.

– Да.

Фред не мог припомнить, когда еще он с такой неукротимой, почти неподвластной разуму силой желал женщину. Это было какое-то наваждение. Ему хотелось схватить Тори в охапку, припасть к ее губам в горячечном, жадном поцелуе, слиться с ней, раствориться в ней…

Почувствовав дразнящий, нежный аромат ее кожи, Фред на минуту отбросил осторожность и легко коснулся кончиками пальцев ее обнаженного плеча. На ощупь ее кожа оказалась такой же бархатной, как и на вид. Она мгновенно покрылась мурашками. Фред привлек ее к себе и обнял. Она не напряглась в его руках, не стала сопротивляться. Она была податливой словно воск, черт бы ее побрал! Там, где гибкое, нежное тело касалось его, он чувствовал обжигающий жар. Фред с силой стиснул зубы, чтобы устоять перед искушением наплевать на все запреты и предосторожности и взять то, что ему предлагают. Усилием воли он заставил себя убрать руки и отпустить Тори.

Здравый ли смысл одержал верх над чувствами или помогла многолетняя привычка строго контролировать себя и свои эмоции, но он был рад, что это произошло. Никому, даже такой восхитительной женщине, как Тори, не мог он позволить отвлечь его от главной цели пребывания здесь.

– Спокойной ночи, Тори, – хрипло пробормотал он, отступая на шаг.

– Спокойной ночи, Фред.

Вернувшись в свою комнату, он осторожно лег на кровать и в изнеможении прикрыл глаза. Ему не хотелось вспоминать о том, что произошло внизу, но мысли упорно возвращались к тому, какой мягкой и податливой была она в его руках, какой нежной и бархатистой была ее кожа, какой восхитительный, возбуждающий аромат исходил от ее тела.

Черт, ну почему все так усложнилось? Почему именно эта женщина воспламеняет его, как никакая другая? Почему это должно было произойти именно сейчас, когда он не может позволить себе расслабиться? И почему она оказалась той женщиной, в чей дом он проник обманом со своими тайными целями?

Фред чувствовал, что Виктория испытывает те же чувства, что и он. Что искры, которые она высекает в нем одним лишь своим взглядом, вспыхивают и в ней. От искр может разгореться пламя, а это уже опасно.

Он приложил ладонь к глазам. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы между ними что-то произошло, независимо от того, хочется ему этого или нет. Нужно постоянно напоминать себе: он здесь не для того, чтобы разводить амуры.

И когда пришла боль, он приветствовал ее как старую знакомую, способную отвлечь его от неподобающих мыслей и несвоевременных желаний.