"Тайник" - читать интересную книгу автора (Гейцман Павел)

Глава V

В четверг на обед обычно собирались все. Пятница у мусульман выходной день, поэтому те, у кого начинался недельный отпуск, уезжали с базы уже в четверг вечером и старались покончить с делами до обеда.

Филоген по четвергам сиял. Он прохаживался в центре столовой и присматривал за сервировкой столов. В обычные дни обедали наскоро, а с самых дальних буровых и вообще не приезжали. Не понимал он этих людей, которые не имеют времени, чтобы не спеша пообедать, посвятив этому важному делу не менее двух часов. Только в четверг, перед отпускной неделей, обеденный церемониал свершался по всем правилам.

Топограф Джованни Квадри, которого в отеле «Магриб» ждала красавица жена, вечно окруженная ухажерами, ввалился в столовую, когда Войтех уже доедал суп.

— Доктор Винтер, на радиостанцию! — крикнул он с порога. Потом подошел к его столику: — Вызывает буровой мастер Боукелика, кажется, у него какие-то трудности.

— А до конца обеда это не подождет? — спросил он с досадой.

— Говорит, что не подождет. Я сказал ему, что вы обедаете.

Винтер неохотно поднялся:

— Спасибо, вы были очень любезны. Скажите Филогену, чтобы отложил мою порцию.

Он поспешил на радиостанцию. Еще не было такого случая, чтобы Боукелика вызвал его, да еще во время обеда. Не произошла ли авария? Он вошел в палатку радиостанции. Передатчик был включен на прием.

— Шеф, — сказал Боукелика, когда Винтер вызвал его, — мы тут задержали одного человека, он пришел к нам поговорить. Похоже, это тот самый, который постоянно вертится возле базы. Надо бы вам с ним побеседовать, мы ведь для него так, простые работяги…

— Немедленно выезжаю к вам, — сказал он. — Ни в коем случае не давайте ему уйти.

Он побежал к машине, обед был забыт. На полном газу он двинулся на север, где Селим Боукелика углублял ненужную скважину, — чтобы держать под контролем дорогу, соединяющую оазис Эль-Хамма с базой.

Уже издали увидел он вездеход «мерседес» с буровой установкой и темно-красную палатку рабочих. На каменистой бурой поверхности она была единственным ярким пятном. Он повернул машину прямо к рабочему месту. Густой хвост пыли позади него сломался, обозначив новое направление. У скважины тоже заметили приближающийся «лендровер», рабочие высыпали из палатки, где укрывались от жгучих лучей полуденного солнца.

— Салам алейкум!

Он выключил зажигание. Мотор «лендровера» вздохнул и умолк, однако «мерседес» пыхтел на полных оборотах. Бурильная установка работала.

— Шеф! — выкрикнул Боукелика, когда Войтех вышел из машины. — Клянусь аллахом, это не моя вина, я не знаю этого человека. Он подъехал прямо к нашей машине, и у него нет разрешения от вас. Если бы с ним произошел несчастный случай, мне пришлось бы отвечать.

Возле палатки переступал с ноги на ногу коренастый мужчина лет пятидесяти, в старом европейском костюме цвета хаки, похожем на военный мундир. Поодаль стоял оседланный верблюд. Время от времени верблюд скалил зубы и издавал пронзительный хрипловатый рев, заглушающий гудение агрегата.

Винтер вопросительно посмотрел на мужчину.

— Я еще никогда не видел такой машины, господин, — сказал тот, извиняясь. — Аллах вас сохрани, когда у меня есть минутка свободного времени, я приезжаю и смотрю, как ваши люди работают. Меня зовут Юсуф Захра, у меня отель в Тамез- рете. Мое заведение посещают европейские туристы, путешествующие от оазиса к оазису…

— А ведь мы знакомы, господин Захра, — улыбнулся Винтер дружелюбно. — Не припоминаете?

Мужчина непонимающе смотрел на него.

— Время от времени мы наблюдали друг за другом в бинокль, разве не так?

— Я не знал, что это вы, господин. Мне нравится смотреть на базу, это интересно. Наверняка здесь будет большая добыча, тогда вся жизнь в окрестных оазисах изменится. А что именно здесь будут добывать, господин? — спросил он.

— Это вас так интересует? — улыбнулся Винтер. — Может, зайдем в палатку, присядем?

— Это меня очень интересует, — сказал тот бесхитростно. — Если здесь найдут нефть, изменится вся наша жизнь. Когда только приедете в Тамезрет, господин, будьте гостем в моем отеле, буду рад вас видеть, все будет для вас бесплатно. Все что пожелаете. Только позвольте мне иногда наблюдать за работами.

Винтер в задумчивости посмотрел на него. Что здесь правда, а что — ложь? Какую цель, собственно, преследует этот человек? В палатке было невыносимо, но она все-таки предохраняла от прямых лучей солнца.

— Да зачем вам это нужно, господин Захра? — спросил он наконец, с трудом подавив зевоту. Ему хотелось спать, как всегда в послеобеденное время, когда с особой силой наваливалась усталость. — Мы сами еще не знаем, даст ли разведка какие-нибудь результаты. Тут еще дел на много месяцев. Объезжая рабочие места, вы ничего не узнаете, только попусту потратите время. Может, лучше скажете мне правду? Так будет проще договориться.

Юсуф Захра, владелец отеля в Тамезрете, или кто он там был на самом деле, молчал. Смущенная простодушная улыбка исчезла, остался только сосредоточенный взгляд прищуренных глаз.

— Я уже сказал, господин, что если будет начата добыча, изменится до основания жизнь во всей окрестности. Земля, где нельзя выращивать финики, оливки, пасти овец, станет вдруг стоить большие деньги…

Винтер чуть заметно улыбнулся и кивнул. Кое-что начало проясняться. Нет, это не террорист, не шпион, это обычный коммерсант, арабский торговец.

— Да, возможно, — сказал он, стараясь сохранить серьезное выражение на лице. — Однако какое значение это имеет для вас?

— Такую землю можно купить, господин, или хотя бы заключить предварительное соглашение на покупку.

— А потом снова продать?

Захра кивнул.

Все ясно. Купить за гроши ничего не стоящие земельные участки, а позднее сбыть их добывающей компании за приличную цену. Техника спекуляции земельными участками проникла уже и на самый край Сахары. Но какая это была мелочь по сравнению с делами, которыми ворочают крупные компании! Смех, да и только.

— Я бы вам не советовал, господин Захра, — сказал он серьезно. — Что бы мы тут ни нашли, в любом случае сырье будет лежать на больших глубинах. На трех, а то и на четырех тысячах метров. Разработки начнутся тут не через год-два, как вы предполагаете, а лет так через десять или пятнадцать, когда добыча с таких глубин станет выгодной. А если цены на сырье упадут, разработки могут и вообще не начаться. И деньги, вложенные в земельные участки, вы никогда не получите обратно.

Он замолчал. Захра ломал пальцы, возведя глаза к небу.

— Вы серьезно так думаете, господин?

— Мне незачем вас обманывать. То же самое я скажу каждому, кто заинтересуется.

— А фосфаты?

— В этом районе фосфатов нет.

— А нефть?

— На глубине тысячи метров мы еще не нашли ее. Может быть, глубже… не знаю. — Захра удрученно смотрел на него. Разочарование казалось неподдельным. — На вашем месте я вкладывал бы средства на побережье. Возведите отель в одной из бухт Малого Сырта, и капитал вернется к вам через пять лет. К вам будет ездить вся Европа.

Верблюд опять издал страшный скрипучий рев. Не говоря ни слова, Захра взобрался в седло. Они смотрели, как он удаляется прочь через красноватый Эрг. ТАМЕЗРЕТ 30 км.

— Ну, что скажете? — спросил Винтер капитана Боукелику, который стоял за палаткой и мог слышать каждое слово. Тот пожал плечами.

— В целом звучит правдоподобно. Мы установим его личность, тогда все станет ясно. Если он действительно владеет отелем в Тамезрете, вероятно, можно ему верить. Неплохая мысль. Почему бы и не вложить деньги в землю, из которой каждую минуту может ударить нефтяной фонтан? Тут все об этом только и мечтают. Что же еще можно тут искать… А у него к тому же водятся деньги.

— Мне тоже кажется, что это не связано с Тиссо, — в задумчивости согласился Войтех. — Думаю, теперь я могу пообедать.

— Непременно, доктор, и простите, что мы вас побеспокоили. В Габес вы уедете вечером или завтра утром?

— Если получится, вечером. Не могу дождаться минуты, когда залезу в море.

— Я хотел бы обратить ваше внимание на то, что в отель «Магриб» поступил на работу новый официант. Его зовут Махмуд Хахед, он наш человек. Если похитители попытаются с вами связаться, сразу же информируйте его. Мы устроили так, чтобы он обслуживал ваш стол. Если что — закажите виски «Gold Cock». Мы предполагаем, что они свяжутся с вами по телефону или через того адвоката. В любом случае закажите себе «Gold Cock», даже если официант ответит, что у них этого сорта нет. О дальнейшем не заботьтесь. Соглашайтесь сделать то, что потребуют похитители. Это ясно?

Он кивнул и забрался в свою раскаленную машину. Счастье, что Генрика не приняла приглашение, — на этой неделе ему будет не до любви.

— Приятного аппетита, господин доктор…

Он бросил на Боукелику насмешливый взгляд.

— Я уже давно потерял его, мастер, — и включил скорость.

«Лендровер» направился обратно к югу, где волнистая линия барханов сливалась с горизонтом.

Время от времени она окидывала Войтеха долгим изучающим взглядом, потом вновь отводила глаза в сторону моря. Она уже давно поняла, что не стоит- навязывать человеку свою точку зрения, что лучше не давать ответа, чем давать, лучше выжидать, чем спешить, — и еще то, что в ее возрасте трудно стать для кого-то центром Вселенной. Невозможно сберечь все, чем владел когда-то. Что-то находишь новое, что-то теряешь навсегда.

Они сидели в белых плетеных креслах на террасе отеля и молча пили терпкий зеленый чай из тонких фарфоровых чашечек. Час назад он приехал со своей невозможной базы. Она содрогнулась. Представление о Бир-Резене здесь нагоняло на нее ужас. На террасе отеля «Магриб» невозможно представить, что существует такое место.

Далекие одинокие светлячки бесшумно проносились вдали в направлении габесского порта. Белая кайма брызг выделялась на темном фоне пляжа. Здесь кончалась Африка — или начиналась, если поглядеть с другой стороны.

Так она и представляла себе отдых там, в духоте своего бунгало. Свежий приятный ветерок с севера и глухо ворчащее невдалеке море.

Ажурная колоннада белела в ночи. Она ни о чем не хотела думать, ни о чем вспоминать, только остановить время и продлить эти минуты до бесконечности. Но она знала, что время продолжает течь и безжалостно смывает все, что стоит у него на пути. Против такого наводнения нет спасения.

— Не хотите выпить рюмочку, доктор? — спросила она, бархатом интонации скрывая щемящую пустоту, которая пронизывала все ее существо. Что будет, когда эта передышка кончится, когда она вернется назад? Когда исчезнут великолепные декорации Малого Сырта, и даже безмолвие пустыни сгинет, и вновь она будет каждый день ходить по одним и тем же дождливым улицам? Одна…

Он опомнился, увидел перед собой ее продолговатое нежное лицо, большие всезнающие глаза, проникающие в самую суть вещей. Светлые и прозрачные, как холодное северное море. Теперь перед ним была не решительная амазонка, лихо командующая тунисскими землекопами, а одинокое существо, то погружающееся на дно омута безнадежности, то вновь поднимающееся на поверхность с отрешенной улыбкой в вечном круговороте жизни и смерти.

Он кивнул.

— Компаньон из меня неважный, вы ведь знаете.

— Я ни в чем вас не упрекаю. Просто вам надо немного взбодриться. Развяжется язык, забудете о скважинах и рудниках, успехах и неудачах. Устроим себе приятный вечер.

— Мадам, мсье…

Новый официант склонился до самого пола. У него была физиономия профессионального соблазнителя или брачного афериста. Но здесь брачных аферистов нет. Эта профессия мусульманскому миру неведома. Винтер оставил на столе несколько мелких монет, и они прошли через террасу в отель.

Когда они вошли в комнату, она даже не включила свет. Открыла двери на балкон, прямо в звездную ночь, принесла из холодильника бутылку коньяка и две рюмки. Они примостились бок о бок в низких креслицах возле инкрустированного столика. Корона сияния над морем и шелест крон сотен тысяч пальм.

Их губы соприкоснулись — нежно и осторожно, но еще как бы и недоверчиво. Потом они молча выпили. Она поудобнее устроилась, ноги к перилам, лицо запрокинула к звездам.

Внизу на песчаной дорожке, ведущей между клумбами к пляжу, появился какой-то человек, он смотрел вверх — будто видел их.

Он склонился к ее руке, прижался к ней лицом. Она перебирала пальцами его волосы.

— Войтешек, Войтешек, никак у нас не получается, видно, мы оба ошиблись… — Она пошевелилась, снова наполнила рюмки. — Я уже с нетерпением жду, когда лягу спать, — сказала она с улыбкой. — Проснусь рано-рано, сбегаю на море, поплаваю, а после завтрака отправлюсь за покупками. Хочу достать себе ковер, но только с пуническим рисунком. Я слышала, что в работах кустарей еще сохранились отголоски древних времен, но нужно хорошенько поискать. Поможете мне выбрать?

Он кивнул. Лицо Тиссо растаяло, а того убитого шофера он уже не мог вспомнить. Зачем, собственно, вспоминать? Жизнь идет дальше, ее ничто не остановит.

— А что, если я всерьез люблю тебя? — сказал он вдруг без всякой связи.

— Ну, тогда я была бы, наверное, счастлива, хотя… Счастье — это самое непонятное во всем окружающем мире. Никто не знает, что такое счастье, как оно выглядит. Его нельзя точно определить. Но ты ведь и сам ни в чем не уверен.

Он прижал палец к ее губам:

— Не говори так, Генрика.

— Уже не говорю, — вздохнула она. Встала и подошла к перилам. — Тот человек все еще стоит там, — сказала она. — Мне кажется, он наблюдает за нами. Не пойти ли лучше в комнату? — Она повернулась и медленно ушла с балкона.

Он поднялся и посмотрел вниз. Там никого не было.

Она включила ночник. Не говоря ни слова, они обнялись. Тепло тела и учащенное дыхание, удары сердца. В нем пробудилось воспоминание об одном давнем дне, о таком же мгновении. Нетерпение и поиски ее губ. Сколько ему тогда было лет? Он улыбнулся. Как это было давно. А теперь он держит в объятиях другую женщину и вместо нетерпения чувствует неуверенность. Имеет ли он право, сможет ли решиться?

Он нежно касался ее губ, лба, век. Ладони чувствовали тепло ее кожи, а пальцы — холод металлической застежки. Он опустил руку, легонько ухватился за замочек. Еле слышный звук открываемой молнии отрезвил ее.

Она отодвинулась.

Пальцы его замерли на полпути. Мгновение они смотрели друг другу в глаза.

— Можно? — прошептал он еле слышно.

Она глубоко вздохнула.

— Я ведь стесняюсь, — прошептала она чужим голосом. Никогда не слышал он у нее такого голоса. Кому он принадлежал? Кто эта испуганная женщина?

Он покачал головой и бережно застегнул молнию.

— Я тоже, Генрика.

По лицу ее скользнула мимолетная улыбка.

— Это, видимо, возраст. Чему-то он помогает, а чему-то мешает. Может быть — самому главному. Ну что, пойдем спать, не так ли?

Критический момент миновал, напряжение спало. Она мягко прикоснулась к его губам.

— Когда-нибудь потом, в будущем…

— Спокойной ночи, Генрика, — он поцеловал ей руку.

Неудачливые стареющие любовники! Они потеряли уверенность. Многое перестало быть само собой разумеющимся. Слишком долго оба жили в одиночестве и теперь не решались переступить порог, отдернуть занавес. Он, уходя, не испытывал ничего, кроме мучительных сомнений. И долго лежал у себя в номере, прислушиваясь к ударам прибоя.