"Утро нового мира" - читать интересную книгу автора (Анфилатов Александр Николаевич)

Глава 12 Бой

Ночь и утро выдались тревожные. Все время орки шастали вокруг, и даже утром, когда Первая звезда озарила небосклон, не скрывали своего присутствия. Однако люди не торопились, стараясь своей суетой не выдать внутреннего беспокойства. Над пробуждающимся лагерем сгущалась атмосфера неопределенности и нехороших предчувствий. Ранним утром разъезды группы «хобит» отогнали от повозок отряд вооруженных орков. И это были не рыбаки, а настоящие воины, хорошо вооруженные и сильные. Они отступили под натиском стрел, но не бежали, а отошли, отстреливаясь из охотничьих луков, и метая дротики. К счастью, жертв не было с обеих сторон. Но дикари так и не ушли совсем, оставаясь в пределах видимости, постоянно наблюдая за людьми. Лагерь оживал со свойственной ему неторопливостью. Олег решил дать людям отдохнуть и выйти чуть позже обычного.

Ярослав с утра проделывал обычный для него моцион, в процессе которого, в отличие от всех людей, ему надлежало раздеться. Он соблюдал строгое правило похода: всегда быть в кольчуге или хауберке, при оружии, даже во сне. Поэтому не снимал броню на ночь, и для умывания вынужден был её разоблачать, а вслед за ней поддоспешник-гамбезон, без которого кольчуги не носят.

Сегодня, закончив ритуал и чувствуя приближающиеся события, решил взять в отряд, пока не стало поздно, нескольких человек. Двух мужчин и двух женщин. Он два дня присматривал их и выбрал наиболее, как ему казалось подходящих. Выбор свой остановил на бывшем военнослужащем, а ныне беглеце Игоре по кличке Бомба. Рослый, крепкий, он в действительности был полноват, но в походных условиях быстро сбросит вес. По характеру человек слабовольный, в меру послушный. В побег ушел по недоразумению, за компанию. Среди ленивых и нетерпимых солдат-дезертиров не находил свое место. На сегодняшний день реально не состоял ни в одной группе, лишь номинально числился среди москвичей. Все три дня прошел пешком, что говорило о хорошем физическом состоянии и недостатке здоровой наглости — дезертиры не пускали его в свою повозку. При умелом обращении из парня будет толк.

К сожалению, за три дня все лучшие люди влились в другие группы. Особенно Шестопер постарался, теперь у него было двадцать человек. Потому оставшийся контингент не внушал доверия. На помощь пришел Жиган. Он доверительно сообщил, что подбил клинья к одному зеку по кличке Лопата. Братан реальный, но с Меченым в контрах давно, еще с зоны. Пока Боров слово держал, был ажур, теперь житья не стало, кодлу менять пора. Претендент заявился с утра, втихую. Вышел из-за повозок и обратился к Ярославу:

— Тут вчера Жиган базар вел — твоей кодле братаны требуются.

— Ты, Лопата, если хочешь в моей кодле вариться, должен наши понятия соблюдать. Понимаешь?

— Я с понятием, — уверенно ответил тот.

— Раз с понятием, понимать должен, — у нас женщины, дети, базар тюремный знаешь, куда засунуть должен?

— Дети — это святое, я с понятием, у нас на зоне к ним с уважением.

— Подчиняться ты мне будешь? Я ведь не бугор, не авторитет, на зоне не бывал. Да и годами не вышел, ты вон, почитай, лет на десять меня старше.

— У тебя за три дня такой авторитет образовался — позавидовать можно, и Жиган тебя в авторитеты ставит, а он зек тертый, я ему доверяю. Бери в группу, не сомневайся — не подведу.

— Раз так, наперед смотри, ты меня знаешь. За неподчинение в условиях военного времени повешу без прокурора и адвокатов. Тащи свои шмотки, кидай в повозку.

Лопата не заставил себя ждать. Вещьмешок был с собой, он его ловко закинул в фургон и исчез вслед за ним.

Первый готов, подумал Ярослав, остаются еще трое. На очереди стояли дамы из группы под условным названием «заяц». Почему их? Во-первых, выбора не было: или молодые, но пропитые и ослабленные бомжихи, или молодые здоровые девицы легкого поведения. Во-вторых, женщины необходимы для устойчивого положения группы в будущем. И пусть сейчас они обуза, но потом, когда переселенцы прибудут на место, на девушек будет большой спрос. Он был готов взять под свою опеку еще женщин, но не сможет столько прокормить.

Выбор пал на двух подружек; Юлю и Настю. Сейчас утром, издалека был слышен их веселый смех, они беззаботно резвились вокруг резинового ведра. В своем пятнистом камуфляже, выданном им из резерва экспедиции, походили на молодых солдат. Они плескались и умывались, благо, что воды было в достатке — лагерь стоял рядом с ручьем. Юля была рослая, стройная, красивая природная блондинка, в прекрасной физической форме, самая подвижная и хозяйственная из всех «зайцев». Как узнал Ярослав накануне, она происходила из провинции, а в Москву приехала учиться и подрабатывать заодно. Настя — тоже провинциалка, но не студентка. Меньшего роста, хрупкой конституции, темно-русые волосы. Товарки сошлись на почве профессии и подружились, теперь на пару загремели сюда. Неспешно, как бы невзначай, он подошел к ним.

— Доброе утро, девушки, я гляжу, весело у вас, сердце радуется, — неуверенно начал Ярослав.

— Тебе что за дело? Чего надо? — постаралась отшить его Юля.

— Я к вам с деловым предложением, — смутился тот.

— Знаем мы ваши предложения, — оборвала его она.

— Заблуждаешься, Юля, у меня к вам дело совсем иного рода, — Ярослав постарался ввести разговор в нужное русло, заинтересовать девушек, — вы знаете, что у меня в группе три женщины и двое детей, к ним хорошо относятся, и есть кому защитить — у нас восемь хорошо вооруженных мужчин. Я предлагаю вам войти в состав моей группы и ехать с нами.

— Что вы от нас за это потребуете? — встряла с нелепым вопросом Настя.

— Во всяком случае, не того, что от вас требуют зеки за защиту. Вы будете наравне с нами, паек и место в фургоне на общих основаниях. Если кто-то посмеет к вам приставать или что-то отнять, будет иметь дело со мной. Меня вы знаете — на расправу я скор.

— Сам приставать будешь? — спросила Юля, пожимая плечом.

Ярослав не стал обращать внимания на фривольный вопрос девушки.

— Порядки у нас строгие, неповиновения не допущу, насилия ни с чьей стороны тоже. Сами знаете, у меня урки строем ходят.

— Мы подумаем, — пообещала Настя и пошла за следующей порцией воды, а Юля последовала за ней.

— Думайте быстрее, у вас времени до отправления, — бросил вдогонку им Ярослав, но те и ухом не повели.

Он мог их не уговаривать. Мог напрямую обратиться к Олегу, тот не откажет, давно просил принять людей. Выдаст распоряжение, и капризных девиц переселят за милую душу. А уж хотят они не хотят — не их дело. В какой повозке прикажут, в той и поедут. К примеру, Аня, сразу согласилась с ними ехать, теперь не жалеет. Хотя ей приходится нелегко, два дня в седле с непривычки тяжело, но не плачет. Так размышлял Ярослав, и искал по лагерю Игоря Бомбу.

Найти оказалось нелегко. Тот спал под телегой на голой земле. На нем был такой же зеленый казенный камуфляж, как у девчонок. Бомба еще дрых. Растолкал его.

— Ты чего на голой земле спишь?

— Негде больше, мест нет, — ответил Игорь.

— Где твое одеяло? Тебе его, что не выдали?

— Выдали.

— Пошли, парень, со мной я тебя удобней размещу, — соблазнял его Ярослав.

Тот, ничего не говоря — видно, надоело мерзнуть на земле — встал и поплелся за ним.

— А вещи твои где? Рюкзак где? Ты их что потерял, или так явился без вещей.

— Зеки забрали, — с горечью ответил тот, — а вещи ребятам понадобились.

— Зачем ты отдал?

— Они меня не спрашивали, — честно признался парень, тем временем они подошли к фургонам Ярослава.

— Полезай в фургон, там найдешь одеяло, располагайся. Считай, что с этой минуты ты приписан к моему подразделению, а вещи твои мы вернем, о них не беспокойся. Да там, в фургоне, дочка моя спит, — Ярослав уступил парню своем место, пока на время, — постарайся зря не будить.

Бомба кивнул головой, и залез в фургон.

Тем временем лагерь просыпался от ночной дремы. Уже скакали верховые, отряд «хобит», похоже, не ложился сегодня спать. Пришли Женя Труба и Георгий из ночной смены охраны. Женщины его группы уже проснулись, развели костер, готовили завтрак. Люди зашевелились по всему биваку. Уже бежит парень из отряда Шестопера, явно бывший бомж, на ходу кричит:

— Живодера к командиру!

Не видит Ярослава из-за телег. Вот так за глаза зовут, а потом удивляйся, откуда клички у людей берутся. Всего-то одного зека для порядка шлепнул. В промежутке повозок показался Георгий:

— Ярослав, командир зовет, — передал сообщение он.

— Иду. Уже иду!

«А все-таки порядка становится больше, командир уже завелся, скоро честь отдавать будем», — думал Ярослав.

Олег встретил у своих повозок-американок. Его люди уже готовы были тронуться в путь. Неутомимый столяр Петрович что-то успевал строгать и здесь, на ходу ремонтируя транспорт.

— Наши «хоббиты» выдохлись, теперь ваша очередь лямку тянуть, бери людей и в разъезд, — сходу ввел в курс дела тот, — и быстрее, время не ждет, дикари совсем страх потеряли.

Но Ярослав не уходил.

— Что? Вопросы?

— Есть вопрос. Ты, командир, требовал от меня пополнить отряд людьми, считаю, самое время. Нужна твоя виза, разрешение так сказать.

— Зачем? Бери к себе любых, я им не указ, — пожал плечами Олег.

— Это девчонки из «зайцев», Юля и Настя, — мрачно уточнил Ярослав.

— Зачем тебе женщины, своих, что ли, мало? — (все присутствующие ехидно засмеялись), — не хватает женской ласки?

— Это мое дело, Олег, кого хочу, того и беру: двоих мужиков и двух девчонок, согласия получены, нужна твоя команда и разрешение, — немного хитрил Ярослав.

— Что-то ты темнишь, ну да ладно. Разрешаю, забирай, — вальяжно согласился тот, и, развернувшись, начал беседу с командирами отрядов.

Дело было сделано, пора исполнять приказ.

Вернувшись к фургонам, построил своих людей в одну шеренгу как всегда утром перед выходом колонны в путь.

— Сегодня уходим в разведку, со мной пойдут Жиган, Молчун и Саня. Станислав — на тебе обоз. Об остальном ты знаешь: принять и разместить пополнение, пристроить к делу. Пусть учатся держаться в седле, изучают оружие. И еще: нами получено распоряжение вышестоящего руководства, принять в свои ряды двух девчонок-«зайчих». Вы их знаете, это Юля и Настя. Доставить в наше расположение и разместить, если будут оказывать сопротивление, применить силу. Это тоже надлежит выполнить тебе, Станислав, и тем, кто с тобой остается. Анюта — в седле весь день, возьмешь Ласку. Галина и Людмила, вы, как всегда, при детях, ни на шаг не отходить, захотят пи-пи — ходить только втроем. Георгий, ты при женщинах, ни на шаг.

В это время Анюта-маленькая сидела на облучке, и зевая, наблюдала за разводом.

— Все. Разойтись.

Вооружились сегодня тяжелее, чем обычно: все в хауберках, с покрытыми кольчужными капюшонами головами, с полным комплектом арбалетов, по два на человека, взяли два больших кавалерийских щита миндалевидной формы. Немедля тронулись в путь. Дорога вела на юг среди мелколесья и небольших холмов, но сегодня здесь было многолюдно. Уже на расстоянии в полкилометра встретили группу дикарей, которые наблюдали за лагерем. Она состояла из десятка обнаженных орков с луками и дротиками. Аборигены не преминули обстрелять разъезд. Разведчики ответили дружным залпом. Ни в кого не попали ни те ни другие, но дозор орков был рассеян. Они разбежались по кустам, преследовать их в зарослях было бессмысленно и опасно. Продолжили путь по тракту к видневшемуся вдалеке перелеску. Входили в него с опаской, держась на расстоянии друг от друга, с заряженным оружием в руках.

Лес поражал своим богатством. На ходу Ярослав принялся изучать местные растения. Вот стоят пушистые ели, а рядом с ними обычные липы. Отряд продвигался через смешанные заросли, где преобладали лиственные породы могучие дубы и деревья, похожие на граб. Однако он не видел так обычных берез и осин, зато попадались совершенно незнакомые с пышной кроной, напоминавшие кипарисы или акации — явно южные растения. В больших количествах встречались стройные сосны. Богатый подлесок составляли кусты всевозможных пород и видов. Преобладала смородина. Не спешиваясь, сорвал несколько ягод, послал в рот. Оказались несколько недозрелые, что свидетельствовало о том, что по времени года здесь примерно середина лета.

С фауной дело обстояло ничуть не хуже. Мелкие пичуги оживляли своими трелями природу. Из крупных птиц никого не видел, зато хватало крупных копытных. Легконогие лани перебегали дорогу по отдельности и даже мелкими группами. Небольшие поросята, повизгивая от страха, скрывались в зарослях. Лес был довольно редкий и светлый, без труда проходимый для кавалерии. Он разительно отличался от Мрачной лощины с ее густым ельником и пожухлой, хрупкой травой.

Заметив впереди очередной просвет, они прибавили ходу. Это была обычная поляна, довольно обширная покрытая разнотравьем и цветами. Увидев на противоположном конце отчетливое движение в кустах, медленно скользнули к толстым деревьям, спрятались за ними, не переставая вести наблюдение.

Из зарослей вышло стадо оленей, остановилось на опушке, вожак принялся настороженно оглядываться по сторонам. Разглядев поляну, олени вышли из своего укрытия, принялись пастись. Ярослав осторожно спешился, встал на колено (семьдесят метров не расстояние для боевого оружия), прицелился. Выбрал молодого оленя, совсем некрупного, с небольшими ветвистыми рогами. Гудящий щелчок тетивы, удар в плечо приклада. Молодой олень упал на колени, завалился на бок — болт попал ему в грудь. Всадники с веселым шумом поспешили забрать добычу. Минутное дело освежевать трофей — и вот уже оленёнок приторочен к седлу. А люди скачут дальше по нечеткой колее дороги выполнять задание.

До самого полдня, когда четыре светила этого мира заняли господствующие положение, разведчики не встретили живой души, только птиц и зверей. Может показаться, что противники о них забыли, но не тут-то было. Вступая на очередную поляну этого воистину изобильного края, появились признаки, что они не одни. Вначале сорвались с места и скрылись в кустах быстроногие соглядатаи, обнаруженные разъездом. Затем целая группа орков, около десятка, с копьями и луками в руках, не скрываясь, трусит в поля, надменно поглядывая на своих преследователей и скаля острые звериные клыки. Вид этих улыбок наводил на мысль, что орки все-таки ближе стоят к обезьянам, чем к человеку.

Ярослав отказался от преследования мелких отрядов — это не входило в его задачу. Их задачей было обнаружение опасных для экспедиции групп противника и его засад. Засад, слава богу, не было, а вот группа появилась уже скоро.

Поляна оказалась обширным полем, покрытым редкими мелкими кустами, с яркими красными ягодами — идеальное место для боя. В дальнем его конце, при входе в перелесок, стояла большая толпа орков — человек двести или менее. Они перекрывали собою дорогу с явным намерением дождаться подхода колонны повозок. Той не было другого пути, кроме узкого прохода в зарослях. Разведчики постарались подъехать как можно ближе, рассмотреть и подсчитать врагов. Те проявили поразительное хладнокровие и стояли спокойно, не бросались на всадников, лишь скалили свои рожи да рычали. Уловка орков не удалась. Ярослав остановил разъезд на безопасном удалении, превышающем полет стрелы, стал в бинокль считать орков.

Противник, поняв, что всадники не приблизятся, прореагировал немедленно. Человек тридцать дикарей, вооруженных луками, бросились вперед, стреляя на ходу. Полетели стрелы, они падали в непосредственной близости, разъезд не стал дожидаться попаданий, кони резво унесли их на безопасное расстояние. Выбрав дистанцию в триста метров — на такое расстояние охотничьи стрелы не долетали даже на излете — спешились. Построились в ряд, подняли арбалеты. Начали обстрел с дальней дистанции, контролировали огонь в бинокль. Такой вид стрельбы люди Ярослава практиковали еще на Земле и имели положительный опыт. Болты по высокой траектории уходили в сторону рядов орков. Дав несколько залпов, добились попаданий.

Взбешенные такой наглостью враги засуетились, прикрываясь от смерти, небольшими, деревянными, продолговатыми щитами, но щиты были далеко не у всех. Лучники пытались открыть ответный огонь, но он был не эффективен, стрелы не долетали, расстояние было слишком велико. Тогда орочьи командиры приняли единственно верное решение: толпа человек пятьдесят со всех ног бросилась в погоню за разведчиками. Ярослав не стал искушать судьбу близким контактом с врагом, все, что надлежало знать, он уже выяснил. В последний раз разрядив оружие в стоящих на месте аборигенов, поспешили удалиться с негостеприимного поля. Легкой рысью кони несли людей к своему обозу, необходимо было быстрее доставить информацию Олегу. Приходилось опасаться засад, но орки по каким-то причинам проигнорировали эту меру, и отряд благополучно достиг своих, потратив полчаса ходу.

Меж тем колонна двигалась своим обычным порядком километров двадцать пять в день — больше лошади с тяжело груженными повозками не выдерживали — но сегодня их ждал сюрприз.

Олег издалека увидел приближающийся разъезд, закричал.

— Что случилось? Почему такая спешка? — его взволнованный голос выражал беспокойство и удивление.

— Орки, человек двести, — доложил Ярослав, — перекрыли дорогу в пяти километрах отсюда.

— Только этого нам не хватало, — подал голос случившийся рядом Шестопер.

— Что они делают? Как вооружены? Засад не встретили? — забросал вопросами командир.

— Стоят на месте, нас ждут, — отвечал Ярослав, — засад, по счастью, не было, но могли и не заметить. Вооружены для местных дикарей неплохо, копья, луки, щиты.

— Что за народ? — спросил только что подъехавший Ерофей Силыч, командиры групп спешили собраться.

— Все воины или охотники, других нет.

— Плохо дело, — огорчился начальник сибиряков.

— Что будем делать, Олег? — встрял в разговор капитан Петрович, — у нас мало людей, такую толпу не осилим.

— Может, есть объезд? — мрачно поинтересовался Меченый, он сидел, как и все, верхом, Ярослав немало удивился, увидев урку в таком виде. И кто ему только дал коня?

— Объездов нет, мы проверяли, — с некоторой паузой продолжал доклад командир разведки, — хотя лес проходим для всадников, но повозки не пройдут, это вражины рассчитали верно.

— Мы в этом лесу как в ловушке, — насмешливо заявил Силыч.

— Без паники, — успокаивающе начал Олег, — Все же лес проходим для конных, а значит, у нас неплохие шансы на победу. Всадники — наша сила. Петрович, — обратился он к командиру арьергарда, — подтяни своих людей. Всем держаться кучнее, достать щиты, оружие, приготовиться к неожиданному нападению.

— Командиры, внимание! — продолжал Олег. — Диспозиция такая: сейчас выдвигаемся до места встречи с противником, ставим лагерь, готовимся, на месте уточняем действия. Все. Выполнять приказания.

Командиры групп поспешили к своим людям, подгоняя их и готовя к возможному нападению.

— Ярослав, — привлек внимание Олег, — со своими людьми продолжай разведку, но не удаляйся далеко, старайтесь больше кусты обшаривать.

Меньше чем за час обоз переселенцев достиг уже известной поляны. Засады, которой так опасались, обнаружено не было, несмотря на усилия обеих команд разведчиков, «хобита», которых подняли по тревоге, и «арбалета», уже с утра рыскавших по лесам и полям. Орки никуда не ушли. Оставаясь на месте, они сидели на земле, чего-то ждали.

Повозки выехали на поле и двигались, вначале одной колонной, затем уже в виду противника развернулись в стороны, образуя круг из повозок. Олег постарался основать лагерь максимально близко от противника, но вне зоны досягаемости стрел. На это потребовалось много времени: пока повозки разворачивались, пока распрягали лошадей, соединяли возы меж собой, прошло полчаса. Зато теперь две сотни аборигенов не смогут напасть на незащищённых людей. Появился надежный пункт обороны. Дикари ровно того и ждали, стали мелкими группами подходить ближе и метать стрелы. Участникам похода пришлось укрыться за возами, появились раненые. Когда оборонительный лагерь был готов, Олег собрал командиров групп на совет:

— Враг пытается задержать нас на своей земле, сил для решительной атаки у орков недостаточно, они лишь пытаются нас не выпустить из ловушки. Какие будут предложения? Прошу высказаться, господа командиры! — обратился он с вопросом к присутствующим.

Присутствовали все наиболее влиятельные члены экспедиции и многие рядовые. Первым начал Ерофей Силыч:

— Нам необходимо как можно скорее атаковать этих голозадых, чего они ждут, ясно всем. Они ждут подмогу, и, пока не будет достаточно сил, не нападут. Предлагаю всем вооружиться и под прикрытием возов обстрелять их, прорваться через лес, а там разогнать мерзавцев.

— В этом плане много недостатков, — прервал его капитан, — хоть я и не боевой офицер, а интендант, но хочу указать. В этом случае мы понесем большие потери, лобовая атака и бой в зарослях приведут к гибели многих людей, что для нас неприемлемо. Я предлагаю послать хорошо вооруженную группу в обход супостатов. Пусть люди дождутся ночи и врасплох нападут на дикарей.

— К сожалению, Петрович, мы не можем ждать до ночи. Если бы могли, так бы и сделали. Сколько к вечеру соберется орков, мы не знаем, — настойчиво сообщил Олег,

— Ты, Меченый, что посоветуешь? — обратился он к урке. — Не отмалчивайся.

— Может, ползком по полю добраться до леса и напасть на них с тыла днем, — внес свое предложение тот.

— Нас мало! — прервал Меченого Шестопер. — У меня всего двадцать мечников, даже если они все будут в броне, им не устоять против сотни дикарей. А ты думай, что говоришь, — и постучал себе по лбу пальцем, — выход один, — продолжал он, — в конном строю атаковать, и рассеять, один всадник стоит пяти — шести орков, конечно будут потери, но другого выхода я не вижу, — он развел руками.

— Я согласен с Шестопёром, — констатировал Олег, — только активные действия помогут нам выйти из этого щекотливого положения. Ты, Ярослав, чего отмалчиваешься? А ну, говори, о чем задумался?

— Я вас слушаю, — отозвался тот, — стратеги вы знатные.

— Ты не ехидничай, говори, если что надумал, — подбодрил его Ерофей Силыч.

— Думаю, что только конная атака спасет нас, но лобовая приведет к излишним жертвам. Нам следует опираться на то, что перед нами не профессиональные воины, а простые охотники. Любые незнакомые действия вызовут панику в их рядах. Я мыслю так. Отвлечь противника перестрелкой, в это время послать конных в обход через лес. Лес проходим, сам проверял. Когда обстрел оркам надоест, они выйдут на поле прекратить его. В этот момент всадники атакуют с тыла. Если враг не примет перестрелки и отступит в кусты, мы под прикрытием возов подходим к зарослям, и тогда они не удержатся и всё равно атакуют, психология у них такая — атаковать при любом удобном случае. А мы им его и предоставим — нате возьмите, и тыл свой нашим конным откроют.

— Понятно, перестрелка дело хорошее, это ты верно, подметил, Ярослав, готовь своих людей к бою. Бери под свою команду моих лучников и людей Силыча. Мы с капитаном будем вас прикрывать. Ты, Шестопер, готовь людей, пойдёшь в обход, и смотри у меня, чтоб тихо было, пока не скомандую.

Начали расходиться. Подготовить людей к бою дело не скорое. Ярослав постарался их лучше экипировать. Снял с повозок, закрепленные на них под тентами, большие щиты. Их фургоны стояли боком к противнику, пришлось убирать тенты под летящими стрелами. Построил людей, проверил снаряжение. Получилось пять пар стрелков, по два боевых арбалета на каждого, всего двадцать штук. Надели полное вооружение, большие кольчуги — хауберки с капюшонами, с кольчужными чулками на ногах, на головы водрузили шлемы-шишаки, круглые как горшки, у каждого воина меч широкий одноручный и кинжал. В нагрузку сверхкомплекта взяли пять коротких копий — опирать на них щиты. Станислав и Жиган поверх хауберков надели две единственные бригандины, что у них были. В кольчуги без капюшонов были наряжены женщины и Георгий, оставшиеся в повозках. В бортах фургонов были отверстия для стрельбы. Оставшиеся люди должны были стрелять по возможности через них, прикрывая лагерь. К сожалению, у Ярослава не было пары мужчины, и он был вынужден взять в бой самую опытную в этом деле женщину, то есть Анну. Снарядили ее как всех — килограмм тридцать груза, только щит-баклер, свой титановый, из комплекта всадника выдал — он полегче. Другие вторые номера обошлись тяжеленными деревянными баклерами. Обратился с напутствием:

— Приступаем к бою без должной подготовки новичков, но дело несложное — натягивай себе тетиву, да башку из-за щита не высовывай. Не паникуй, орки наших стрел как огня боятся, без команды не отступай, смотри: что первый номер делает, то и ты. Стреляет — натягивай, мечом машет — и ты маши. Вперёд идёт — не отставай, назад отступаем — как приклеенный рядом с ним будь. Всё, выступаем. Пошли, — командует он.

Люди нестройно повернули, колонной пошли к выходу из лагеря. На ходу сказал Анне:

— Как только орки нас атакуют и подойдут на длину меча, бегом в лагерь, поняла?

— Не поняла, — ответила та.

— Повторяю, как дело дойдет до рукопашной, марш в повозку к детям, прикрывать их. Это приказ, — злобно повторил Ярослав, — Дошло?

— Поняла, — процедила та в ответ.

У выхода стояли приготовленные пара телег и люди Силыча во главе с ним, вооруженные деревянными щитами и топорами. Всего их был десяток, некоторые имели в руках охотничьи луки и арбалеты заводского производства. Прибыл отряд «хобитов» с расчехленными луками и пластиковыми миндалевидными щитами. Этих было двенадцать человек, видно было, что отряд принял дополнительных людей. Что делал Шестопер в это время, не ясно, ни людей его, ни лошадей уже не было. Пришел Олег и вся толпа прикрытия, вооруженная, чем попало, вплоть до оглобель.

Олег смотрел на часы, время подходило, медленно тянулись минуты, потом, махнув рукой, скомандовал:

— Пошли!

— Силыч, потащили, — это уже Ярослав.

Сибиряки толкнули повозки, покатили их через свободный проход, оставленный меж возов. Справа — два фургона Ярослава, сцепленные тросами, слева — четыре фургона-американки Олега, а за ними все остальные по кругу. Лошади спрятаны от обстрела за фургонами. За телегами строем последовали арбалетчики, затем лучники. Так, прячась за повозками, стали приближаться к противнику. Когда вошли в зону обстрела, орки встрепенулись, повскакивали с земли, загалдели своим обезьяним рыком, начали метать стрелы. Ярослав приказал:

— Поднять щиты, укрыться, — люди в колонне подняли щиты, защищая себя.

Лучники так же заслонились, двигаясь в колонну за арбалетчиками, Сибиряки прижались к телегам, прячась за ними. Запели стрелы, ударили в щиты с тупым стуком, в землю с глухими ударами. Тяжело идти под обстрелом, когда рядом с твоими ногами впиваются стрелы, с каждой такой стрелой холодок пробегает по спине. Выбрав подходящую дистанцию, Ярослав остановил людей:

— Стой, одну телегу направо, другую — налево!

Повозки послушно развернулись, остановились.

— Арбалетчики, в шеренгу, всем укрыться!

Стрелы в людей летели непрерывно.

— Лучники! Укрыться за арбалетчиками и телегами!

Те моментально рассыпались, прикрываясь.

— Приготовились! Огонь!

Все открыли беглый огонь по противнику.

Орки находились в зоне прицельного огня как английских луков, так, тем более, арбалетов. Первый залп тяжелых болтов снес троих орков, как будто по ним ударили молотом. И лучники, и арбалетчики постарались развить максимальный темп стрельбы. Лучникам легче — они в состоянии выпускать стрелы со скоростью до десяти выстрелов в минуту. Арбалетчикам сложнее, максимум, что они могли — три выстрела в минуту, зато точность изготовленного Ярославом оружия была несравнимо выше, простые и эффективные прицелы на порядок повышали ее. Тяжелые семидесятиграммовые болты обладали страшной кинетической энергией. Даже попадая в орочий щит, они пробивали его, калеча владельца. В то время как английские стрелы щиты хоть и пробивали, но часто застревали в них или наносили легкие раны. Но что говорить о простых воинах и охотниках, имевших лишь копье или лук! Выдержать такой обстрел они не могли. На них обрушился град смертоносных стрел, а свои не наносили вреда укрытому противнику.

Еще десять-пятнадцать минут, и все орки будут или ранены, или убиты. Их собственный огонь ослабел почти до нуля. Теперь их просто беспощадно расстреливали хитрые люди. С такой тактикой боя они еще не сталкивались — противник не хотел после недолгого обстрела переходить в рукопашную. Но воинов-орков еще много, гораздо больше, чем кучка стрелков, укрытая за возами.

Тогда орочьи командиры решили собрать все силы и одним ударом отогнать назойливых врагов. Они, преодолевая ливень стрел и болтов, с неистовой отвагой бросились вперед. И это стало их ошибкой. Пробежать сто пятьдесят метров недолго, но это самые тяжелые метры для незащищенных броней людей. Погибли самые сильнее, самые смелые воины, вырвавшиеся на бегу вперед. Ярослав стрелял, непрерывно отдавая разряженное оружие Анне и беря у нее уже взведенное, когда противник поддался панике, и бросился вперед: он стал ждать момента перехода на максимальный темп стрельбы. Пока орки приближались, его оружие успело выстрелить трижды. Трижды молодые здоровые враги падали под его болтами, и, когда наступил момент перехода, он изо всех сил проорал:

— Беглый огонь!

Его люди сразу подхватили заранее подготовленные заряженные запасные арбалеты лежавшие на земле, в этот момент скорость их стрельбы увеличилась вдвое. За время этой опрометчивой атаки воины Ярослава — десять человек — смогли выпустить сто болтов за одну минуту. И это с предельно малой дистанции, ни один снаряд не пропал даром. По рядам противника как будто прошли железной косой, орки падали как подкошенные. Лучники тоже не подвели, уже не прячась — вражеский обстрел прекратился — они посылали стрелу за стрелой, стараясь поразить как можно больше врагов, до момента столкновения. Бегущих к ним врагов было слишком много — избежать боя в рукопашную не возможно! В орков полетели стрелы из лагеря. Олег с остальными людьми — кто верхом, кто пешие — вышли за импровизированные стены, готовясь к атаке.

Ярослав выпустил последний болт с расстояния метров семь, бросил разряженный арбалет на землю, больше он не успеет выстрелить. Выдернул копье из земли, большой щит упал, прикрывая еще пытающуюся что-то заряжать Анну. Опустил оружие в направлении врага, а когда расстояние осталось в четыре шага, сам бросился на него, держа короткое копье верхним хватом. Орк, что достался ему, не имел щита. С перекошенной мордой и оскаленными клыками, он пытался победить врага своей неистовой яростью и напором. Воздев в могучей руке тяжелое копье, нанес сокрушительный удар сверху вниз, целя противнику выше щита, в лицо. Ярослав лишь приподнял свой круглый щит баклер, он не снимал его с предплечья всю перестрелку. Удар пришелся в стальной умбон, наконечник лишь скользнул по нему, и копье ушло в сторону. Ответ не заставил ждать. Укол в грудь остановил дикаря.

За первым нападающим уже следовал другой, с меньшим напором, но со щитом в руке. Щит его был узкий, высокий, прикрывавший левую половину тела. Ярослав сменил хват на нижний. Первым коротко ткнул противника в правое бедро. Орк зарычал от боли, но присутствия духа не потерял и не упал, нанес удар снизу в бок, под щит. Опасный удар пришлось отражать самым краем баклера, острие соскочило, пропороло накидку-актеон, но вреда не нанесло.

Третий орк выскочил с левой стороны, от повозки, без щита и копья, с высоко поднятой шипастой дубиной, со всего маху врезал ею, целя в открытое плечо. Ярослав поднял свою защиту, прикрываясь от нового врага. Силы орку было не занимать. Шипы глубоко застряли в дереве, он попытался не без успеха вернуть оружие, но промедлил доли секунды. Удар в грудь свалил его замертво.

За короткое время удалось остановить трех противников, но врагов было слишком много, сразу трое разъяренных дикарей, рассыпали удары дубинок, как первобытные кузнецы своими кувалдами, теперь он вынужден был только защищаться, подставляя щит под летящие со всех сторон смертоносные предметы. Раненый перед этим орк улучил момент и больно ткнул Ярослава в правый бок, кольчугу он не пробил, но чуть не сбил с ног, в довершение всего одна из дубинок со звоном прошлась по шлему.

В этот критический момент раздался звонкий голос горна, призывающий в атаку конницу, появились над головами врагов силуэты всадников, замелькали в их руках мечи и секиры. За спиной взревел многоголосый вопль людей Олега, идущих на выручку окруженным стрелкам. И как волна волшебного ветра, прокатилась по рядам атакующих орков, унося с собой мужество и отвагу. Из последних сил, предчувствуя поражение, они бросились в безнадежную схватку. Молодой воин, почти совсем голый, с одним кинжалом в руках в отчаянии рукой отбил копье Ярослава и бросился ему на грудь, пытаясь повалить. Одновременно один из орочьих дубинеров поднял свое оружие в намерении раскроить противнику голову. Копье само выпало из руки Ярослава. Пытаясь скинуть с себя цепкого дикаря, он вынул дагу и пару раз пырнул ему в грудь. Второй орк с дубиной не успел достать Ярослава, с болтом в груди он оседал на землю. Остались только двое со щитами и дубинами. Ещё не начал Ярослав атаковать, как тяжелый арбалетный болт расщепил щит одного из дикарей, прошел навылет и поразил в грудь.

Последний воин не стал дожидаться расправы, развернулся и, прикрываясь щитом, побежал прочь, перепрыгивая через поверженных соплеменников. Орки бежали по всему полю, уставшие от рукопашной люди не могли их преследовать. За ними гнались всадники и более свежие воины Олега. Ярослав огляделся, бок болел, голова гудела. Он совершенно не мог управлять боем, находясь в первом ряду и участвуя в рукопашной, вся схватка прошла без его участия и командования. Его люди были целы, во всяком случае, внешне, тяжелые доспехи спасли их.

Тут он увидел, что его второй номер, Аня, сидела в своей уже излюбленной позиции за щитом с заряженным арбалетом, запасные, тоже заряженные, рядком лежали на земле.

— Ты?! — выдавил он из себя. — Ты не послушала меня, не выполнила приказ? — его возмущению не был предела. — Ты будешь наказана. Я что тебе приказал?

— Где бы была твоя голова, если бы я его выполнила? — с издевкой и гордостью выпалила та.

Ярослав, конечно, уже знал, чей болт свалил аборигена с дубиной, потому притих и скомандовал:

— Марш фургоны прикрывать!

Аня нехотя взвалила на себя тяжелое оружие и поплелась к лагерю.

Теперь необходимо проверить людей, свои вроде целы, тогда Ярослав пошел проверять остальных. Было много контуженных, особенно дубинами в голову. Среди его подчиненных убитым оказался только один человек Силыча, стрела попала в открытое лицо. Повозки и щиты спасли остальных, даже в рукопашной никто не погиб. Схватка была коротка, их спасли всадники ударившие оркам с тыла, еще пять минут — и их бы раздавили. Оценив обстановку, приказал:

— Всем возвращаться в лагерь, готовить повозки к отъезду, — обратился Ярослав к сибирякам и «хоббитам», — арбалетчики на месте.

Тем временем подъехал Олег, спешился.

— Ну как, тяжело пришлось? — спросил он.

— Ничего, могло быть хуже, — ответил уставший Ярослав, — как у вас? Далеко голозадых угнали?

— До самого леса. И дальше в лесу преследовали, — радостно сообщил тот, — теперь не сунутся. Ты давай не прохлаждайся, подгоняй людей, пора уходить отсюда. Дорога свободна.

— Я уже распорядился, будем готовы вовремя.

Олег развернулся и пешком пошел к лагерю, его сопровождала толпа просителей с разными неотложными делами. Люди Ярослава не расходились, ждали приказов сидя на земле возле щитов, как на позиции перед боем. Они сегодня так и не сдали ее, не отступили ни на шаг. Можно сказать, боевое крещение пройдено. Все устали, но дел было много.

— Чего расселись? Подъём, — скомандовал он, — Станислав, Антон, Саня, Лопата, запрягать лошадей. Гоните повозки сюда. Остальные — собирать болты, если попадется ценный трофей, тоже. Если не успеем собрать болты до выхода колонны, это будет большая потеря.

Народ разошелся выполнять приказания, надо признаться, вырезать болты из трупов — не самое приятное занятие, но необходимое: они слишком ценные, изготовлять новые долго и сложно, поэтому приходится собирать выпущенные ранее. На поле боя много тяжелораненных, кто не может передвигаться, легкораненые давно сбежали. Ярослав обходит их стороной, не хочет убивать, добивает лишь раненных в живот или грудь. Только у отдельных раненых в ноги он доставал болты, в том случае, если те не могли оказать сопротивление. Вместе с болтами собирал и некоторые наиболее интересные трофеи, к примеру, кинжал того орка, что бросился на него. Очень неординарное бронзовое оружие. Он был покрыт слоем хрома, и заточен остро как бритва, с виду его нельзя было отличить от стального. Многие наконечники копий он снимал с древка, в надежде продать в будущем аборигенам. Станислав с компанией быстро справились с упряжью, фургоны подогнали к месту схватки, теперь дело пошло веселее: всей кучей выискивали и собирали болты, другие группы с некоторым опозданием также послали своих людей собирать стрелы, и вот уже десятки их ходят по полю, разыскивая свои.

Когда уже дело близилось к концу, и насобирали полторы сотни болтов — всё равно все не соберешь — Ярослав полностью переключился на свою страсть. Он собрал четыре десятка копейных наконечников, два десятка кинжалов, десяток бронзовых топоров, десяток охотничьих луков и множество стрел. Обойдя поле, выбрал шесть орочьих щитов, крепких и добротно сделанных. Необходимо заметить, что трофееманией болел не только он. Мало кто побывавший на поле не унес безделушку: кто ножик, кто лук со стрелами. А что касается щитов, то их собрали почти все, они вообще были в дефиците, и не каждый землянин его имел.

За таким занятием время летит незаметно. Прошло два часа. Вот уже свёрнут лагерь, колонна сдвинулась с места, продолжая путь. Люди Ярослава прекращают свои поиски, присоединяются к остальным.

Теперь их дорога лежит через перелесок, на котором их пытались удержать орки, и далее выходит к заливным лугам и тихой полноводной реке, затем поворачивает на запад, вдоль неё, и вьется в надежде найти переправу. Отдохнувшие лошади бодро тащат свой груз, люди, еще не отойдя от переживаний, ведут оживленные беседы и споры. Уже вечереет, а брода все нет, возницы подгоняют лошадей.

Эта неширокая, но глубокая речка с топкими берегами является естественной границей двух орочих племен, и люди стремятся скорее преодолеть ее в надежде уйти от тех опасностей, что они пережили за два дня, и найти покой на другом берегу. За четыре дня с момента своего появления на Троне они прошли сто с лишним верст по землям, далеко не гостеприимным к людям. Преодолели многие опасности, но надежда на благополучный исход не должна покидать их.

Брод показался под самый вечер, после трех часов пути. Смеркалось. Последняя звезда оставляла свою сменщицу, вечернюю зарю, когда лошади ступили в воду. Брод оказался мелкий и илистый, сложностей с переправой не возникло. Возы без спешки один за другим преодолели преграду, многие люди даже не замочили ног. Движение обоза не прервалось и на минуту, успех переправы вселил бодрость не только в людей, но, что может показаться странным, и в лошадей. Они весело тащили повозки еще два часа, уже в кромешной темноте, спеша уйти подальше от пограничной реки. Ночью, когда лагерь был поставлен, некоторые наиболее впечатлительные собирались у костров, пытаясь в узком кругу выплеснуть свои эмоции, обсудить планы на будущее.

— Вот-вот, — эмоционально размахивая руками, говорил Саня, — я в него попал, а он бежит.

— Да ты промазал, — поддевает Лопата.

— Нет, я говорю, нет, разве с такого расстояния промажешь, — уверяет первый, — с болтом в груди бежит и машет копьем, и как даст с разбегу по щиту!

— Я за Саней в этот момент был, — уверяет Бомба, — споткнулся орк тот, вот и врезал по щиту, потом уж ты его пришил.

— Не споткнулся. Что ты мог видеть? После удара я из-за щита тык его и пустил в расход.

— А ты, Ярослав, что скажешь? Как было дело? — постарался подтвердить свое мнение Лопата.

— Что я могу сказать, не видел ничего, у меня своих орков целая толпа была, чуть дубинками не заглушили, как рыбу. Спасибо, Аня вот спасла, не дала помереть.

— Она у нас вообще молодец, героическая попалась, — начал расхваливать девушку Саня, — такой ни у кого нет, хорошо, что ты, Ярослав, успел её в первый день к нам переманить, не опоздал, не то другие могли перехватить.

— Анюта всем нам помогала, — похвалил Тимофеич, — как ты додумалась только?

— Я еще с прошлого раза заметила, что со стороны бить сподручно. Вот когда схватились вы, я отошла назад немного, за щит спряталась и давай в них палить, конечно, не без разбора, у меня четыре арбалета было, — смущаясь таких восхвалений, отвечала та.

— Командир, надо нашу Анюту отметить, приказ издать или медалью наградить, — смеется Тимофеич.

— Да, награды достойна, как только будет возможность, изготовим ей медаль или венок как девушке за спасение товарищей в бою. Я это серьезно говорю, все должны знать наших героев, и за убитых орков надо знаки придумать, и чтоб те на виду красовались.

Далее разговор шел своим чередом, Ярослав отозвал Анюту в сторонку:

— Конечно, тебя сейчас расхваливают, но ты не задирай нос. Был приказ бежать в лагерь, как только заваруха пойдет. Почему ты меня ослушалась? Орки могли убить!

— Тебе разве не все равно, убьют меня или нет? — ехидно спросила девушка.

— Почему мне должно быть все равно? Вовсе не все равно. Я обещал заботиться о тебе, и обещаю постараться вернуть домой.

— За что такие привилегии? Я не одна, кого выкрали! — возмутилась Аня.

— Остальные во многом виноваты сами, поплатились за свое поведение, ты — другое дело. Ты мне небезразлична.

— Другое дело, — передразнила его она, — насилие ни чем нельзя оправдать.

— И не оправдываю, считаю, тем, кто хочет вернуться, нельзя препятствовать.

— Тогда почему мы идем на юг, а не на север?

— Потому что идти на север сейчас самоубийство, Врата на Землю закрыты, и когда откроются, неизвестно.

— Что тогда делать? — не унималась девушка.

— Ждать. Надеяться и ждать, и не унывать — все будет хорошо.

— Сколько ждать? — настойчиво потребовала ответа Анна.

— Не знаю — полгода, год, — уточнил Ярослав.

— Да за это время мои родители с ума сойдут, — всплеснула руками та.

— Возможно, нет. Олег говорит, что время за вратами течет неравномерно, возможно, они ничего не узнают.

— Как такое может быть?

— Не знаю, надо у Олега спросить, а он у нас известный темнила.

— Так бы взяла и вашему Олегу по башке чем-нибудь, — показала кулаком желаемое.

— Ты его не осуждай. Он великое дело делает, «политик», сама понимаешь, в этом деле надо быть циником.

— Это из той оперы, где лес рубят — щепки летят. Я что, щепка получаюсь? — возмутилась Аня.

— Не только ты, и я тоже, все мы плывем по одной реке.

— Если это река, — она указала рукой на дорогу, — то ты в ней не щепка, а бревно. Ты самый главнючистый главнюк.

— И этот главнюк поможет вернуться домой.

— Когда? — с нетерпением воскликнула Анна.

— Когда бог даст, — успокаивающе произнес Ярослав.

Собеседница отвернулась и больше не хотела говорить. Костер прогорел, подбросили еще сушняку. Рядом лошади неторопливо хрумкали травой, сегодня их тяжкий труд закончился поздно, и они паслись, наверстывая упущенное.

К их костру подошел Олег, присел с краю.

— Не спится? — спросил он.

— Разве уснешь, все переживают сегодняшний день.

— Нам сегодня повезло, — стал развивать мысль Олег, — одна ошибка — и все могло, закончится иначе.

— Один раз поторопились там, на реке, с рыбаками орочьими, и вот результат.

— Мы с Шестопером полагали, что дикари не смогут быстро собрать людей, и мы проскочим. Кто мог подумать, что они так возмутятся нашей переправой? Не похоже это на них — из-за пары ушибленных такой переполох затевать!

— Впредь нам наука, — поддержал его Ярослав, — не надо недооценивать противника, мы действительно были на волоске от гибели и должны сделать вывод.

— Какие могут быть выводы? На рожон мы больше не полезем, однозначно, людей у нас мало — вот главная проблема.

— Не людей, у нас ума мало. Мы ползем как толпа цыган, в бою участвовало от силы семьдесят человек, остальные небоеспособны. Давно пора кончать этот балаган, ввести военную дисциплину и заняться подготовкой и обучением людей.

— Ты думаешь, я сам этого не знаю? Но в движении это невозможно, я видел твои попытки обучения, это пустая суета.

— Эта суета спасла наши головы, они остались на плечах, люди получили азы навыков, что и помогло моей группе. Я понимаю, обучение в пути это суета, но у нас нет выбора. Что ждет впереди неизвестно, потому люди будут активны, всем хочется жить и учиться будут. Если всё это сложно, то хотя бы вооружить надо. Это можно сделать? Они шли в бой без щитов, без копий.

— Вооружить постараемся, а вот с остальным? Необходимо создать специальную команду по подготовке.

— Разведподразделение должно бать отдельным, не дело посылать в разъезды случайных людей. Командиры групп отправляют самых ненужных и неспособных. Принудительно набрать лучших и обеспечить им бытовые условия для службы, дабы не искали, вернувшись с разведки, что перекусить, не оставались голодными.

— Это все мы сможем сделать, — заканчивал Олег, — а с обучением сложнее.

Костер прогорел, спутники разошлись на ночевку, лишь пастухи, присматривающие за лошадьми, да охрана продолжали свою ночную вахту.

Ярослав пошёл к своему фургону, на свое облюбованное место, рядом с Анютой-маленькой. Он сознавал и корил себя за то, что последнее время мало уделял внимания ребенку, но надеялся, что, прибыв на место, наверстает упущенное. Малышка во сне прижалась к нему, они обнялись, и он уснул.