Эстер Браун Агентство «Маленькая Леди»

Глава 1

Мое имя Мелисса Ромни-Джоунс, но можете называть меня Милочкой. Раньше, описывая кому-нибудь свой характер, я говорила: перед вами «природный органайзер». Испытанный. Разумный. И если можно так выразиться, немного застенчивый. Для подруги Габи я была «земной богиней, которая справится с любой проблемой» – на мои бедра она всегда смотрела с уважением. А Нельсон, сосед по квартире, утверждал, будто своей услужливостью я осложняю себе жизнь, и не упускал случая высмеять мою нездоровую слабость к дармоедам и бездельникам.

Но спросите, кто такая Милочка, и получите гораздо более любопытную характеристику.

Милочка – ураган невиданной силы, Мэри Поппинс в шелковых чулочках. Только в этом году я встречалась с полусотней мужчин. Семеро из них были геями, пятнадцать на время становились моими мужьями. Я отправила семьдесят открыток ко Дню матери совершенно разным женщинам, а еще охапки цветов сестрам, секретаршам и тайным возлюбленным. Мне довелось побывать подругой-сожительницей двадцати одного холостяка и мстительной экс-пассией трех других мужчин, жаждавших вновь обрести свободу. Я превратила в принцев сорок три крокодила, потаскав их по магазинам и усадив в кресло парикмахера. Девять человек отучила грызть ногти, купила подарки пятнадцати крестникам и крестницам и организовала по меньшей мере тридцать один восхитительный праздник…

А еще побывала на пяти свадьбах. На трех как Милочка, на одной как Мелисса, на последней (да уж, затейливая приключилась история) как та и другая.

Вышла из щекотливого положения благодаря магии женского обаяния и хорошим манерам. А очутилась в нем гораздо более запутанным образом…

Я всегда придерживалась железного правила: во всем видеть только хорошее. Иначе нельзя, особенно когда жизнь, как у меня, далеко не сахар. Печально известный папаша, сестрицы-иждивенки, извечные проблемы с деньгами, уйма школ… Но если отыскиваешь три преимущества – какими бы скверными ни казались обстоятельства, о плохом, клянусь, тотчас забываешь.

Работая в агентстве недвижимости «Дин и Дэниелс», я все время с удовлетворением думала, во-первых, о том, что помогаю людям находить приличное жилье. Во-вторых, что не убиваю на дела много времени. В-третьих, что офис располагается в окружении отличных магазинчиков, куда я изредка заглядывала, если была при деньгах.

О минусах не будем. Что меня не устраивало, думаю, вы и так догадаетесь.

Согласно должностной инструкции, которую я написала сама, поскольку никого другого она не волновала, я была личным помощником Хьюи (занимавшегося домами с двумя и тремя спальнями) и Чарльза (он специализировался на конюшнях, переделанных под жилые помещения). В мои обязанности входило смягчать их резкость и сглаживать острые углы, но действовала я так осторожно, что оба считали, будто дело спорится, благодаря им одним.

– Ты без покупок, Мелисса? – Кэролайн, офис-менеджер, глупо улыбнулась, когда я вошла после перерыва (кстати, вовремя).– Нанесешь удар по кредитной карточке завтра?

– Моей кредитке сейчас все нипочем,– ответила я с достоинством. И добавила, потому как врать совсем не умею, даже когда того требуют обстоятельства: – Ничего не подошло. Для современных одежек я не в той форме.

– Мода не знает пощады.

Кэролайн сложила руки на плоской груди и окинула меня самодовольным взглядом. Она частенько носила топы без рукавов от Рибкофф, демонстрируя, что имеет возможность сорить деньгами и не надевать лифчик.

– Наша Мел как песочные часы,– сказала Габи.– А ты уро-о-одина,– добавила она шепотом с жутким слоунским акцентом.

Я одними губами ответила: «Спасибо», взглянув на нее поверх монитора.

Если бы и я могла быть уверена в такой степени, как Габи… Главным образом в неотразимости собственной фигуры; по ее мнению, мне следовало полюбить свои пышные формы и расхаживать, гордо ими покачивая, в облегающих брючках «капри» и блузках, подобно Джине Лоллобриджиде или Джейн Мэнсфилд. В мыслях, если честно, я принимала ее предложение. На деле же все не осмеливалась.

Габи была в «Дин и Дэниелс» моей лучшей подругой. Нас роднила ненависть к Кэролайн и мечта обзавестись настоящей сумкой «Келли». Больше, наверное, ничего, но мы прекрасно ладили, несмотря на то, что Габи терпеть не может шикарных девиц (в офисе их работало множество) и тупых аристократишек (наши сотрудники были как раз такими). Я частенько задавалась вопросом: почему она прозябает в каком-то там «Дин и Дэниелс»? И всегда приходила к выводу: ей, видимо, доставляет удовольствие щеголять перед окружающими своими незаурядными способностями. В документах, которые Габи хранила в компьютере, мог разобраться без посторонней помощи, пожалуй, лишь взломщик кодов из Блетчли .

– Чудесное видение мира,– пробормотала я, машинально проверяя, не пришло ли мне электронное письмо от Орландо, любви всей моей жизни, то уходившей, то возвращавшейся.

Мы не виделись вот уже несколько месяцев, но я все надеялась, что он передумает. Почтовый ящик был пуст. В сердце опять кольнуло, но я быстро взяла себя в руки, боясь, что Габи своим орлиным взором подметит мою грусть. С моих губ незаметно слетел вздох.

– Да ты не расстраивайся, – сказала Габи.– Цифры на этикетках вообще не стоит принимать во внимание – они ничего не значат.

– Думаешь? Хорошо еще, что я дружу с иглой и ниткой, в противном случае вообще не знала бы, что носить.

– Да твоей фигуре можно только позавидовать! – воскликнула Габи.– Талия тоненькая,– тут она состроила смешную гримаску,– а грудь как у настоящей женщины.

Я улыбнулась: отвергать комплимент невежливо, даже если находишь его не вполне правдивым.

– Перестань. Худосочность гораздо более пикантна.

– Ну, не знаю,– сказала Габи, бросая косой взгляд в сторону ксерокопировальной машины.– Все эти расфуфыренные тощие блондинки Фионы, по моему мнению, смахивают на заморенных голодом афганских борзых,– произнесла она довольно громко, стараясь, чтобы услышала Кэролайн.– Девочки из шале в свободное от укладок и поездок в Альпы время только и знают, что пастись на Кингз-роуд с волшебными папиными кредитками.

Эту фразу Габи повторяла, по крайней мере, один раз в день, очевидно так и не взяв в толк, что и я когда-то жила и работала в комплексе шале в Валь-д'Изер. Впрочем, основным моим занятием была не уборка, а примирение рассорившихся друзей и влюбленных.

– Габи, но ведь и я была девочкой из шале,– осторожно напомнила я.

– А, ну да.– Она пристально посмотрела на меня и покачала головой.– Черт! Все время забываю, что ты такая же.

– Почему?

Я пропустила «такая же» мимо ушей.

Габи пожала плечами.

– Во-первых, потому что ты работаешь. Занимаешься делом и не тратишь время на рассказы о том, где покупаешь дорогущие жакеты и кто твой папочка.

Я только было собралась напомнить ей, почему не имею ни малейшего желания обсуждать отца, как дверь раскрылась и в офис гурьбой ввалились наши мальчики, взбодрившиеся за долгим ланчем.

Впрочем, до меня тут же дошло, что сегодня их ланч длился отнюдь не долго, выглядели они вовсе не бодро, да и нельзя сказать, что ввалились гурьбой.

– Так рано? – одними губами спросила у меня Габи, глянув на часы.

– Да, сегодня мы рано,– резко заявил Квентин.– Потому что дел невпроворот.

Квентин был директором фирмы и отвечал за лучшие дома – ценой в три миллиона и выше. Целый год бил баклуши, засуетился лишь теперь, когда так и посыпались заявки из Сити. Кэролайн считалась его личной секретаршей, но, по– моему, ни черта не делала, только заказывала столики для загадочных встреч с клиентами. Цветов своей очаровательной жене Летиции, насколько я знаю, Квентин никогда не посылал.

Остальные ребята быстро расселись по местам и схватились за телефонные трубки, что было совсем не в их духе.

– Мелисса, зайди, пожалуйста, ко мне,– сказал Квентин.– Захвати кофейник и чашки.

– Мели-исса,– протянула возникшая из ниоткуда Кэролайн.

Ярко-красная помада на ее губах чудно подчеркивала никотиновую желтизну зубов. Габи твердила, что Кэролайн вряд ли дотянет до тридцати пяти, хоть на прошлогодней вечеринке по случаю ее тридцатилетия все льстиво пророчили ей жизнь до глубокой старости.

– Готова поспорить, речь пойдет о юбке.

Я одернула подол. На мне была моя любимая юбка – чтобы подогнать ее в бедрах и талии, потребовались уйма времени и нечеловеческий запас терпения.

– А что такое? – спросила я.

– Ничего,– сказал Хьюи. Проходя мимо, наглец шлепнул меня по заднице.– Мисс Монро.

Габи хихикнула, а я залилась краской.

Хьюи не ходил на ланч с остальными; у него серьезные проблемы с позвоночником, и некоторое время назад я записала его на дневные занятия по системе Джозефа Пилатеса. Видимо, его здоровье шло на поправку. Ускоренными темпами.

Неожиданно Кэролайн насупилась так, будто почувствовала подступающую отрыжку.

– Юбка слишком короткая,– заявила она.– Ты в офисе, а не в кабаре.

Взяв стопку брошюр с рекламой челсийских квартир на верхних этажах, секретарша удалилась в свой кабинет.

– Не обращай внимания на эту костлявую ведьму,– громко сказала Габи.– Просто к ней никак не прилипают никотиновые пластыри: собственными глазами видела в туалете, как она пыталась присобачить их скотчем. Пожалуй, я скоро сама это сделаю – при помощи степлера.

Я сдавленно хихикнула и пробормотала, все еще под впечатлением от колкости Кэролайн:

– Эх, Габи, Габи…

Моя подруга явно думала о другом.

– Будет знать…– Тут она взяла степлер и махнула рукой в мою сторону.– А ты иди и делай вид, будто ни капли его не боишься. Ты ведь можешь.

– Постараюсь.

Я еще раз потянула вниз подол юбки, проверила, на все ли пуговицы застегнута моя белая блузка, приготовила кофе, взяла блокнот и отправилась к Квентину, гадая, что же такого я сделала, чем вызвала в нем желание побеседовать со мной тет-а-тет.

Квентин сидел за столом, сцепив в замок пальцы, и выглядел крайне серьезным. С тем же выражением лица меня встречал отец, когда я являлась к нему с отчетом о делах в школе. Все начиналось с неправдоподобного спокойствия и готовности меня понять, а заканчивалось ревом: «Побольше старания, Мелисса! За семестр, черт возьми, я, как-никак, плачу семь тысяч фунтов!»

Я велела себе: только не плачь, что бы ни случилось. Я взяла за правило никогда не лить слезы на людях: толку в них никакого – помогает, знаю по опыту, крайне редко.

Я села на край стула с кожаным сиденьем, сдвинув колени, как нас приучили еще в школе на уроках по домоводству. И, заметив, что Кэролайн давно не поливала фиговое дерево Квентина, решила позднее сделать это сама.

– Итак, красавица Мелисса,– произнес Квентин сладким голосом. – Спасибо за кофе. Как долго ты у нас работаешь?

Глупый вопрос. Папка с моим досье лежала перед ним на столе. Та самая, с которой я явилась в «Дин и Дэниелс», предварительно обновив и подправив данные о себе.

Не указывая ему на бумаги, я ответила:

– На следующей неделе будет восемь месяцев.

– Верно. Ты неплохо себя зарекомендовала.

Я улыбнулась во весь рот: Квентин редко баловал нас похвалами. Впрочем, я действительно заслуживала доброго слова. В офисе до моего появления царил сущий хаос. Теперь все работало как отлаженный часовой механизм, но каких это стоило усилий! Габи настоятельно советовала мне обратить на свои заслуги как можно больше внимания, однако я не желала лишних проблем и позволяла Кэролайн думать, что все пришло в равновесие благодаря лишь ее стараниям. Заниматься саморекламой у меня всегда выходило прескверно. Лучше хвалить других: это по сердцу каждому.

– Спасибо,– ответила я.– Люблю, когда кругом порядок.

Я надеялась, что не выгляжу в глазах Квентина законченной педанткой. Нездоровый страх, будто я кажусь сотрудникам записной занудой, преследовал меня с той самой минуты, когда выяснилось, что я единственная в офисе умею делать двустороннюю ксерокопию.

– Угу-у,– промычал Квентин и поерзал на стуле.– Угу-у. Работу ты проделала немалую, потому-то мне и неловко сообщать тебе одну новость…

– Просто скажи, и все,– сказала я весело, наливая кофе.

«Черт, в чем же дело? – мелькнула у меня паническая мысль.– Определенно не в юбке. Тогда Квентин не указал бы мне на этот стул. Не вздумалось ли ему меня повысить? От него ведь можно ожидать чего угодно».

– Видишь ли, Мелисса…

– Сахара одну ложку? – спросила я, наклоняясь над столом, чтобы подать Квентину чашку.

Он посмотрел прямо на мою грудь, потупился и гулко сглотнул.

– Э-э… Да, спасибо.

В эту минуту приоткрылась дверь и показалась голова Кэролайн. Секретарша увидела меня – и ее взгляд тут же сделался злобным. Наверное, она молилась, чтобы Квентин и правда сделал мне выговор по поводу юбки.

Я поспешила снова сесть.

Квентин помахал рукой возле горла. Я наклонила голову и увидела, что проклятая пуговка на блузке опять расстегнулась. Я постоянно ушиваю петли, но сила гравитации порой неподконтрольна.

– А нельзя ли побыстрее, Квентин? – ледяным тоном спросила Кэролайн.

И не подумала извиниться, представьте себе. Я нередко задавалась вопросом, кто из них настоящий босс.

Торопливо застегнувшись, я добавила в кофе сливки и снова присела на краешек стула.

Квентин провел рукой по волосам, потом опять сцепил пальцы в замок. И, уставившись в мои документы, продолжил:

– Сожалею, Мелисса, но у меня плохие новости. Это беда всей фирмы. Впрочем, есть и чему порадоваться…

Я в недоумении уставилась на него.

Квентин посмотрел на меня, кашлянул и сделал большой глоток кофе.

– Приятное в том, что «Дин и Дэниелс» присоединяется к «Керл и Поуп», одному из престижнейших нью-йоркских агентств.

– Вот здорово!

–Да, конечно. В правлении решили, что офисы «Дин и Дэниелс» в Найтсбридже и Челси разумнее объединить и снабдить современным оборудованием для архитектурного моделирования. Для переговоров с клиентами будут отведены специальные залы.– Квентин чуть ли не сиял.– «Керл и Поуп» работают с покупателями и продавцами недвижимости по всему миру, предлагая широчайший спектр услуг: от операций с закладными до проектировки цветочных ваз для прихожих.

– Звучит потрясающе! – воскликнула я в восторге.– Я давно подумываю, не завязать ли нам отношения с «Питер Джоунс»* – они могли бы помогать одиноким клиентам в оформлении новых домов, так сказать, вносить в обстановку частицу женского тепла.

Мне подумалось, что я бы прекрасно справилась с новой обязанностью, и я уже настроилась проявить инициативу и предложить свои услуги, когда на покрасневшую физиономию Квентина легла вдруг зловещая тень сострадания.

Мгновенно вспомнилось лицо отца в минуты, когда он пытался вызнать, по болезни ли я пропустила столько занятий. Даже если ему было достоверно известно, что на здоровье я отнюдь не жаловалась.

Я крепче ухватилась за блюдце.

– Теперь плохая новость,– вымолвил Квентин.– Поскольку грандиозные изменения в любой компании влекут за собой некие неудобства и сбои, а мы сливаемся с отделением в Найтсбридже и берем в штат несколько агентов-американцев, кое с кем из нынешних сотрудников придется расстаться.

– Надо же! – выдохнула я, подумав о бедных Хьюи и Чарльзе и скрещивая под блюдцем пальцы. Один планировал взять трехмесячный отпуск, второй платил немыслимые суммы по закладной. Я сама помогала ему писать заявление.

– Проститься мы вынуждены не только с тобой… но, поверь, тебя нам будет особенно не хватать, в том числе и мне.

– Спасибо, очень мило с твоей стороны,– сказала я, снова до ушей улыбаясь.

«А он, если захочет, может быть даже очаровашкой»,– пронеслось у меня в голове.

И только теперь до меня дошло, что я без пяти минут безработная. На сердце лег свинцовый груз. Неужели опять? Господи!..

Дверь снова приоткрылась, показался сначала стог блондинистых волос Кэролайн, потом и она сама.

– После, Кэролайн! – отрезал Квентин.

Секретарша поспешно исчезла. Я закусила губу и поставила блюдце на стол. Какая-то часть меня жаждала залиться слезами, забарабанить по столешнице кулаками и потребовать, чтобы мне сейчас же вернули работу. Вплоть до заявления, что я, в отличие от Кэролайн, предъявила не фальшивое свидетельство об окончании секретарских курсов…

Только я знала, что это не поможет. И что выглядеть подобное представление будет весьма недостойно. Потому взяла себя в руки и, несмотря на бушевавшую в душе бурю, изобразила на лице лучезарную улыбку.

– Вот это да!– прохрипела я.– Вот это да… Квентин выглядел по-настоящему расстроенным. За папой подобного не водилось.

– Все дело в том, что ты устроилась позднее всех,– произнес он извиняющимся тоном.– А работала действительно гораздо лучше многих безмозглых… э-э… молодых сотрудниц. Для нас это даже как-то непривычно. Поверь, благодаря тебе фирма буквально переродилась. Я с удовольствием напишу отличную рекомендацию. И, разумеется, ты получишь выходное пособие.

Проклятье! И на что я теперь буду жить? Даже того, что я зарабатывала, мне едва хватало на оплату счетов и аренду жилья.

Я заставила себя улыбнуться естественнее.

– Замечательно. С пособием, конечно, будет легче. Послушай, я понимаю, что сую нос не в свое дело, но…– Я постаралась спросить об этом как можно более осторожно.– Мм… А Чарльз и Хьюи?

– Чарльз и Хьюи? – Квентин удивился, но покачал головой.– Они остаются.

Прекрасно. Что ж, по крайней мере, хоть это утешало.

– Что-нибудь еще? – спросила я.

– Нет,– ответил Квентин.– Все.

Он опять немного погрустнел.

Габи новость потрясла. Если бы я не знала о ее хулиганских наклонностях, то поклялась бы, что она прослезилась по-настоящему.

– Не бросай меня здесь с Кэролайн! Я буду чувствовать себя так, будто работаю с Дракулой и сплошь в ночные смены. В отделении переливания крови…

– Я не бросаю тебя, дурочка! Вы ведь переезжаете в Найтсбридж.

– О боже! – простонала Габи, закрыв лицо ладонями.

– Только подумай, какие там магазины!

– Подумаю,– проворчала Габи.

Открылась дверь кабинета Квентина, и все мы замерли.

Он крикнул:

– Джереми! На минуту! Только побыстрее!

Дверь закрылась. Джереми встал и направился к боссу. Тишина стояла такая, что я слышала, как поскрипывают туфли Габи.

– Ну, так как? Юбка-то оказалась узковатой? – с идиотской улыбочкой осведомилась проходившая мимо Кэролайн.

Она сказала это с таким невозмутимым видом, что я даже подумала: вряд ли она подслушивала.

– Юбка тут ни при чем.– Я подняла голову и посмотрела ей прямо в глаза.– По мнению Квентина, я работаю серьезнее многих.

– Работала,– самодовольно поправила Кэролайн и тут же разозлилась на себя за болтливость.

– Не представляю, что мы будем делать без Мелиссы,– заныла Габи.– Она, можно сказать, спасла фирму от развала, а кофе умеет сварить так, что кофеварку потом не распирает гущей… Квентин, по-видимому, спятил. Какого черта он увольняет именно тебя?

Если доверяешь Габи какой-то секрет, имей в виду, что о нем тут же узнают все вокруг. Хьюи из-за этого изрядно настрадался, когда Габи отвечала вместо меня на телефонные звонки, спокойно выкладывая клиентам, что именно предлагают наши конкуренты. Я же, напротив, всегда была сама предусмотрительность.

– Меня увольняют по сокращению штатов,– напомнила я с беспечным видом.– Подобное ведь может случиться где угодно, так? Злиться тут не на что. У фирмы новые перспективы и все такое.

Голова Габи опустилась ниже, а я принялась отыскивать в своем положении три преимущества.

Буду посвящать больше времени шитью – сколько раз оно приносило мне побочный заработок и спасало от голода!

Это раз.

Забуду наконец про выходки Кэролайн.

Это два.

Я поймала себя на том, что легче мне не становится ни капли.

За то, что держишься достойно в такой ситуации, награды не жди, во всяком случае в реальной жизни. Меня вдруг охватило страстное желание закатить настоящую истерику, как распоследняя стерва,– дома на подобные шоу я насмотрелась, видит бог! Но я не смогла. Главным образом потому, что не придумала, что надо делать после истерики. Сбежать? Раствориться в воздухе?

– Ничего, обратишься к папочке. На первых порах он поможет, как пить дать,– произнесла Кэролайн с гадкой ухмылочкой.– Для начала сунет пару тысяч, чтоб ты съездила на отдых в горы и привела в порядок нервы.

– Ничего он мне не сунет,– отпарировала я.

Врать я и теперь была не в силах. Отец вечно твердил нам с сестрами, что лет, эдак до пятидесяти, мы не заработаем собственным трудом ни гроша. Орал, что, если кому-нибудь взбредет в голову жениться на ком-то из нас по расчету, ждать придется, по меньшей мере, четверть века. И добавлял: «Загорится желанием залезть моей дочери в штаны – будет вынужден заплатить авансом!»

Очень мило, вы не находите? За тридцать лет работы в парламенте и не такому научишься.

Когда-то я думала: он просто хочет, чтобы однажды мы стали самостоятельными или, во всяком случае, вышли замуж по любви. Но чем старше становилась, тем сильнее убеждалась в том, что отцом движет единственное желание: платить за нас, дабы безраздельно нами повелевать. У него возникали проблемы с налогами. Деньги в нашем семействе были точно заколдованные. На покупку новых нарядов для мамы их всегда недоставало, а вот на пополнение винных запасов хватало всегда.

Так или иначе, в отличие от сестер, которых все устраивало, и несчастной рабыни-матери я в ранней юности дала себе клятву стать независимой от мужчин – в первую очередь от отца – и начала мало-помалу зарабатывать собственные деньги.

– У родителей я не беру ни пенни,– заявила я.

– Разве твои счета оплачивает не папа? – с нарочитым удивлением спросила Кэролайн.– Так я и поверила!

Изумленно расширила глаза и Габи. Ее бой-френд Аарон был математиком-гением и работал где-то в сфере игорного бизнеса в Сити; зарабатывал много, но тратить деньги не мог из-за нехватки времени, так что их распределяла по шикарным бутикам, салонам и курортам Габи. В этом заключался главный смысл ее существования.

– Да на что же ты живешь? Не на одну ведь зарплату? – воскликнула она.– Мне ее не хватает даже на самое необходимое!

Я перевела взгляд с отвисшей челюсти подруги на злобное круглое лицо Кэролайн и раскрасневшиеся физиономии агентов у дальней стены – все они уже звонили подружкам и делились новостями – и почувствовала унижение. Я не блондинистая папенькина дочка. У меня, черт возьми, волосы вообще не светлые.

– За все плачу сама,– сказала я.– С тех пор, как окончила колледж, деньги получаю не только тут, еще подрабатываю.

Брови Кэролайн противно подпрыгнули.

– Подрабатываешь?

О том, что я шью одежду, рассказывать Кэролайн у меня не было ни малейшего желания. Как, собственно, и любому другому сотруднику. Я живу как будто в пятидесятых – это с моим– то образованием и с жемчужными сережками в ушах. Однако ти-шотки и чудные детские кофточки я шью отменно. В основном для друзей, но все равно это приносит неплохую прибыль. Хобби спасало меня и от другого зла: отвлекало по вечерам от мыслей о пирожных.

Кэролайн объяснять такое бесполезно.

– Да, подрабатываю, – сказала я и больше не произнесла ни слова.

У меня начинала болеть голова, от напряжения застучало в висках.

– Как любопытно,– скучающим тоном проговорила Кэролайн.– Пошли ко мне в кабинет, разберемся с документами. Я на твоем месте устроила бы себе сейчас незабываемые каникулы, до конца недели не притрагиваясь к работе.

Чтобы считаться истинной леди, надо обладать целым рядом определенных качеств. Одно из них, на мой взгляд,– умение высоко поднять голову, когда земля уходит из-под ног.

Я так и поступила. В третий раз за восемнадцать месяцев.