"Агентство `Маленькая Леди`" - читать интересную книгу автора (Браун Эстер)

Глава 16

Некоторые услуги, предоставляемые моим агентством, оказывать было совсем несложно. Я любила задания, приносившие быстрый успех, типа смены прически и гардероба или ободряющих бесед, вселяющих уверенность. Как приятно было видеть плоды своих трудов: клиенты начинали даже радоваться комплиментам, хотя прежде никогда их не слышали и ни в чем подобном не нуждались.

Без особенной охоты я бралась за работу, требовавшую от меня своего рода грубости, но Нельсон все время твердил: если научишься быть уверенной в себе на работе, быстрее привыкнешь вести себя подобным образом и в свободное время.

По мере распространения слухов об агентстве с одной из просьб ко мне обращались все чаще и чаще.

Устроить проверку домработнице.

«Не хочется увольнять ее»,– жаловалось большинство клиентов. Многие тут же добавляли: «Хоть и очень трудно сказать, когда она приходила в последний раз».

Нередко упоминали и о том, что не знают, есть ли у уборщицы виза, но юридических неприятностей я старалась избегать.

В зависимости от требований заказчика и количества претензий я применяла различную тактику. В одних случаях неожиданно являлась в определенные часы под видом новой подружки хозяина; в других, чтобы проверить, появлялась ли уборщица вообще, устанавливала охранную сигнализацию. Если не проходило ни первое, ни второе, пускала в ход еще одну хитрость, придуманную Нельсоном.

К этому-то способу и пришлось прибегнуть сейчас.

Это был довольно грязный дом в Баттерси– Райз.

– Только представьте себе: теперь вас можно будет увидеть в Интернете! – весело сообщила я перепуганной уборщице, которая пыталась прикрыть своей задницей колонну муравьев, марширующих по плите в кухне Линуса Корена.

Я сказала, что довожусь Линусу сестрой; он был специалистом по информационным технологиям, так что заявление, что я его подруга, прозвучало бы неправдоподобно.

– В любое время дня! Здорово, правда?

– В Интернете?

Я кивнула. Линус платил этой Роэелле почти сорок фунтов в неделю – лишь за то, что она пе-реставляла на каминной полке фигурки, изображающие героев «Звездного пути».

– У Линуса собственный сайт, в каждой комнате он установил веб-камеру, то есть теперь можно в любую минуту войти в Сеть и посмотреть, что происходит в доме. Понимаю, это звучит странно,– добавила я доверительно, как женщина женщине,– но люди в наши дни просто помешаны на всяких таких штучках. Разумеется, это в некотором смысле ущемляет ваши права, но Линус сказал, он повысит оплату – на фунт в час. И все же только задумайтесь, Розелла: вы теперь – настоящая звезда Интернета!

– Камеры? Они будут наблюдать за мной целый день?

– Да!

Я сделала глоток кофе и дружелюбно улыбнулась.

Идея о повышении зарплаты пришла в голову мне: я всегда сочувствовала уборщикам, вынужденным расчищать углы в сущих свинарниках.

– Теперь мы будем точно знать, когда вы вытираете пыль, а когда садитесь передохнуть и угощаетесь хозяйским шоколадом!

Я добродушно рассмеялась. Шутка, дескать.

Розелла изобразила на лице улыбку.

– Не желаете печенья? – предложила я, протягивая ей пакетик.

Она взяла одну штучку, сильно смутилась и схватилась за тряпку.

Когда я вернулась к офису, Габи с ланчем в сумке уже ждала меня на лавке во дворе.

После памятной ссоры мы старались быть по отношению друг к другу особенно доброжелательными. Ненавижу скандалить с приятельницами, тем более из-за собственных проблем. Насчет Аарона решила молчать, решив, что, когда Габи наскучат предсвадебные хлопоты, она сама взглянет на будущее с другой стороны и, быть может, что-нибудь поймет.

Но мое сердце по-прежнему вздрагивало, когда я видела Габи с охапкой журналов для невест.

– Где ты была? – спросила она, поднимаясь вслед за мной по лестнице.

– Боролась с ленью одной уборщицы.

На коврике меня ждала стопка корреспонденции. Войдя в офис, я сразу принялась ее просматривать, а Габи раскрыла окна. Последние дни августа выдались непривычно жаркими, и розы на моем столе совсем скуксились.

– Вот чем следует заниматься,– сказала Габи, усаживаясь в кожаное кресло с рогаликом и номером «Космополитен брайд» в руках.– А может, мне стоит уйти из «Дин и Дэниеле» и тоже открыть собственную контору? Будем сотрудничать. Агентство «Маленькая леди» и фирма «Рука помощи». А?

– По-моему, идея не из лучших,– отозвалась я.

Мне казалось, что Нельсон и Габи все еще смотрят на мою деятельность как на нечто несерьезное, и это, признаюсь, изрядно раздражало. Они отказывались верить, что обходительностью, решительностью, флиртом, загадочностью или дружеской поддержкой можно по-настоящему зарабатывать на жизнь.

– Я угощусь колой, не возражаешь? – спросила Габи, открывая холодильник.

– Естественно, нет,– рассеянно ответила я, увидев среди писем открытку из Вероны со сле-дующими строчками: «Побывал на балконе у Джульетты – чудесная квартирка на втором этаже, восхитительные виды на город, уютный семейный район. Есть идеи? Д. Р.».

У Джонатана прекрасный почерк, подумала я Американский, по которому не определишь, мужчина писал или женщина. Убористый, но аккуратный.

– Эй, Мел,– позвала Габи.– Что это ты так покраснела?

– Жарко,– пробормотала я, обмахиваясь открыткой.– Слишком уж здесь жарко…

Послание Джонатана шло до Лондона больше недели. Я еще раз взглянула на дату. Он отправил открытку в день приезда. Как мило.

– Мел! – воскликнула Габи.– Ты сейчас воспламенишься. На вот, попей холодненького.

Подав мне стакан с колой, она схватила стопку писем, которую я в растерянности положила на стол.

– Ага! Открытка от Джонатана! – Быстро пробежав строчки глазами, Габи посмотрела на меня.– Хм. Загадочно. И в то же время романтично! Теперь я понимаю!

– Ничего ты не понимаешь,– твердо ответила я, но, чтобы не нарушать сердечность отношений, позволила ей весь ланч болтать о достоинствах и недостатках лотерейных билетов (в конверте с особым тиснением) в качестве подарков гостям от новобрачных.

Время близилось к двум. Взглянув на часы, Габи вздохнула.

– Мне пора. Патриция следит за дверью, как какой-нибудь хищник. Такое чувство, что у нее и на затылке глаза. Вот что получается, когда сделаешь на лице столько подтяжек…

– Пока, Габи,– сказала я, поднимаясь с места, чтобы поцеловать подругу.

– Когда обсудим фасоны платьев для подружки невесты? – спросила она, сверля меня взглядом гипнотизера.

– Э-э, может, в пятницу вечером,– ответила я, не обращая внимания на злобное шипение внутреннего голоса.– Подожди, я сейчас посмотрю.

Как только я раскрыла ежедневник, зазвонил телефон.

– Не уходи, это ненадолго,– сказала я, снимая трубку.– Алло?

– Милочка! Угадайте, кто вернулся.

Да, после двухнедельного перерыва чертовски приятно было снова услышать сексуальный голос Джонатана.

Я попыталась унять волнение.

– Джонатан! Как провели каникулы?

Габи, стоя у двери, принялась корчить рожи изображая героиню мыльной оперы, готовую от избытка чувств хлопнуться в обморок. Я отвернулась, чтобы не видеть ее кривляний.

– Вы не получили мои открытки? – разочарованно спросил Джонатан.

– Нет.

Зачем я лгала? Наверное, дико боялась, что поняла надпись на открытке не так, как следовало.

– Жаль. Я отправил вам две. Европейская почта работает прескверно… Послушайте, я сейчас в офисе и хотел бы договориться с вами о встрече. Простите, что не предупредил заранее. Очень надеюсь, что найдете для меня время.

– Я сейчас как раз смотрю в ежедневник.

Мой взгляд блуждал по разноцветным записям о предстоящих походах в магазины, организации праздников или консультациях.

– Какие у вас планы на выходные? – спросил Джонатан.

– Хм…. Дел у меня немало, но ради вас, Джонатан…– произнесла я, кокетливо понижая голос.

Габи издала сдавленный смешок, и я испуганно одернула себя.

– Замечательно. Съездите со мной на благотворительный бал? В… э-э…– Я догадалась по характерному шелесту, что он просматривает бумаги.– Что-то никак не найду приглашение… В общем, это благотворительная организация, которой мы оказываем поддержку. У меня есть список важных клиентов и просто больших шишек, с которыми неплохо было бы пообщаться. Ну, вы понимаете… Бал проводится в «Дорчестере».

– Отлично! – воскликнула я.– Думаю, что найду время. Вечернее платье?

– По всей вероятности, да. Если не найду приглашение, уточню подробности по телефону…

Послышался чей-то приглушенный голос.

– А, спасибо. Патриция нашла.

У меня перед глазами возник образ Патриции, протягивающей приглашение.

– Короче, бал в пятницу вечером. Платье – да, вечернее. Боюсь, там будет море агентов по продаже. Но придет и масса других людей. Насколько я понял, шампанское подадут в бокалах, соответствующих случаю.

– Надеюсь.– Я провела ладонью по лбу.– В котором часу встретимся?

– Может, в восемь? В баре?

– Восемь. Хорошо. Буду ждать пятницы с нетерпением.

– Я тоже,– сказал Джонатан.– Кстати, спасибо, что поставили машину у дома. В прекрасном состоянии, с полным баком! По-моему, все это чушь, что ребята в офисе рассказывают о женщинах-водителях.

– На ребят в офисе женщины-водители, наверно, нагоняют страх,– сказала я, вспоминая, сколько счетов за ремонт автомобиля приходило Хьюи.

– Ко мне это не относится,– ответил Джонатан.– На мой взгляд, женщина за рулем особенно притягательна. Для вождения у вас наверняка есть специальные туфли… Впрочем, можете, конечно, не отвечать.

– Да, есть.

У меня такие действительно были. Зачем он спросил об этом? Для поддержания разговора или из элементарной вежливости?

– Из ярко-розовой замши, если вам интересно.

Джонатан рассмеялся:

– Милочка, чем больше я вас узнаю, тем сильнее вы напоминаете мне Пенелопу Питстоп.

Меня бросило в жар, и я поспешила закончить разговор, чтобы не выставить себя дурой.

– Не верится, что это был Джонатан,– заявила Габи.– Я отчетливо слышала смех. Значит, из-за Доктора Нет-Нет-Нет ты заставила меня пять минут томиться у двери. Ладно-ладно… Честное слово, я лучше целый вечер просидела бы дома в одиночестве, чем мучилась бы в обществе Джонатана Райли. И десяти секунд не стану его терпеть за пределами офиса!

– Не знаю, не знаю,– сказала я, разводя руками.– Для меня это просто работа.

Габи покачала головой.

– Да, конечно,– сказала она и ткнула в мою сторону свернутыми в трубку журналами.– Сколько бы он ни платил тебе, все равно этого мало! Э-э… Черт!

– Что?

– Джонатан в офисе!

Габи пулей вылетела из кабинета и, посылая в адрес Патриции какие-то ругательства, застучала каблучками по лестнице.

Я действительно ждала пятничного вечера с огромным нетерпением.

Сорока восьми часов для того, чтобы при помощи диеты превратиться в гибкую любительницу бальных танцев, было катастрофически мало, и я на часть денег из неприкосновенного запаса приобрела в «Ригби и Пеллер» поистине волшебный корсет. В нем моя талия казалась осиной, а грудь смотрелась как у баварских доярок на картинках.

В таком виде я втиснулась в бабушкино платье для коктейля: бесподобный кроваво-красный футляр с глубоким вырезом, заканчивающимся фестоном в виде сердца, который прикрывал выглядывавшую грудь. Вымыв и высушив парик, я надела его, уложила светло-карамельные пряди в замысловатую прическу и с особым усердием накрасилась.

Было бы неплохо, если бы меня в таком виде оценил Нельсон, но он ушел в тот момент, когда я, розовая и распаренная, вылезла из горячей ванны. Они с Роджером Трампетом собирались провести уик-энд на море – покататься на катере отца Нельсона – и ушли пораньше, чтобы предварительно где-нибудь поужинать.

Оно и к лучшему, подумала я, садясь в такси. После того как я рассказала Нельсону о планах на пятницу, он отпустил в адрес Джонатана несколько ехидных комментариев и вообще в последнее время называл его не иначе как Ремингтон Стил или Веселый Разведенный, в чем его горячо поддерживала Габи.

Нельсон видел Джонатана всего несколько раз, причем только когда тот держался сугубо официально, поэтому я считала, что суждения соседа несправедливы. Кроме того, тут наверняка примешивалась частица ревности: в моей жизни слишком долго был один лишь Нельсон, и вдруг появился второй красавец, пусть временами хмурый и чересчур сдержанный.

Впрочем, если задуматься, было у них и нечто общее. Наверное, поэтому-то Нельсон, что называется, катил бочку на Джонатана.

Райли ждал меня у стойки. Выглядел он несколько взвинченным, но в смокинге смотрелся великолепно. Галстук-бабочка был отлично подобран, туфли блестели, как черный янтарь. Даже в приглушенном освещении бара я сразу увидела, что итальянское солнце позолотило его бледную кожу. Кроме того, он, кажется, сменил прическу: медные волосы были заметно короче обычного.

У меня перехватило дыхание. Он показался мне настолько строгим и выдержанным, что в какое-то мгновение я побоялась приближаться к нему.

Джонатан приподнял манжету, чтобы взглянуть на часы, и тут заметил в дверном проеме меня. Его лицо озарилось широкой белозубой улыбкой, и я не смогла не улыбнуться в ответ.

Чувству я некоторую неловкость, я направилась к нему.

Нет, не направилась. Засеменила. Корсет и высокие каблуки…

– Милочка! – воскликнул Джонатан.– Ну и ну! Вы просто сногсшибательны.

– Спасибо.– Я изо всех сил старалась держаться независимо.– Вы тоже потрясающе смотритесь.

Джонатан взял меня за руки, поднес правую кисть к губам и поцеловал. Этот старомодный жест ему очень шел, подходил и ко всей обстановке.

Внутри у меня все затрепетало.

– Чудесное платье! – Сказал Джонатан, с одобрением глядя на меня.– И где вы только берете такие наряды?

Кровь у меня будто вспенилась.

– Это платье моей бабушки,– сказала я.– В пятидесятые она пела в ночных клубах. Дорогих и престижных.

– Уверен, она выглядела в нем не лучше, чем вы. Здорово у вас получается держать марку.

– Спасибо,– пробормотала я, пытаясь расслабиться, чтобы от волнения не вспотеть.

Не желая встречаться с Джонатаном взглядом, я принялась разглядывать обстановку бара. Потом вдруг почувствовала приступ решимости. Подняла голову и посмотрела прямо в серые глаза Джонатана.

– Иногда мне тоже кажется: я умею держать марку. Пятидесятых. Даже ощущаю себя похожей на тогдашних женщин.

Брови Джонатана приподнялись.

– И были бы хорошей парой для кого-то из тогдашних мужчин… Что будете пить, дама пятидесятых?

Подумав о корсете и прочих замысловатых деталях туалета, а также. Оценив необычность ситуации, я твердо решила, что должна заказать джин с тоником. Но вслух произнесла другое:

– Пожалуйста, мартини.

– Хорошо.

Повернувшись к стойке, Джонатан заказал коктейль мне и скотч для себя.

Бокал мартини. Всего один бокал для поднятия настроения, а потом уж точно джин с тоником – и больше никаких глупостей, сказала я себе.

– Итак,– произнес Джонатан, едва прикасаясь рукой к моей спине, чтобы проводить меня до столика,– расскажите, много ли у вас было дел, пока я разъезжал по Италии? Или тоже удалось немного отдохнуть?

– Свободного времени после вашего отъезда у меня, конечно, прибавилось,– ответила я.– Однако пришлось привести в божеский вид нескольких молодых людей, чья внешность требовала коррективов. Все остались довольны.

– Ничего себе! – воскликнул Джонатан.– А я-то думал, в мое отсутствие вы будете бить баклуши.

Он внимательно посмотрел на меня. Я, потягивая мартини, улыбнулась ему глазами.

В бокалах для коктейлей есть нечто таинственное, что пробуждает в девушке желание пококетничать, вы согласны? Впрочем, возможно, загвоздка в том, как именно бокал располагается в руке…

– Во время каникул некому было напоминать мне, что допустимо правилами хорошего тона, а что нет,– произнес Джонатан.– Я ни от кого не слышал, что неприлично указывать пальцем, никто не бросал укоризненные взоры на красавиц– итальянок, пытавшихся ко мне приставать.

Что? Неужели за мной такое водилось? Я не совсем поняла, о чем шла речь,– по-моему, он для того мне и платил, чтобы красавицы его не донимали. А может, никакого особенного смысла его слова вообще не несли.

Я решила не заострять на них внимания, чтобы не попасть в неловкое положение.

– Кто придет? – спросила я.

– Куда?

– Сюда, в бар.

На лице Джонатана отразилось изумление.

– Никто.

– Правда? – смущенно спросила я.– А я думала…

Не знаю, о чем я думала. Внезапно я почувствовала себя так, будто о многом не имею понятия.

– Неужели мы не можем посидеть в баре вдвоем? – спросил Джонатан с хорошо знакомыми мне еле уловимыми нотками неуверенности в голосе.

– Конечно, можем,– быстро ответила я.– Но женщин, которые могли бы положить на вас глаз, тут почти нет. И потом, вы еще ни разу ни на кого не указали пальцем.

Джонатан засмеялся.

– А я об этом как-то даже не подумал. Заказать еще мартини?

Удивительно, но в моем бокале уже было пусто – за исключением маленькой маслины на самом дне.

– Последний,– сказала я, для пущей убедительности поднимая палец.

Благодаря трем бокалам мартини оставшаяся часть вечера протекла как нельзя более занятно. За ужином я сидела между двумя ужасно интересными мужчинами – агентом по недвижимости и сборщиком налогов; оба жаждали общения, говорить хотели о чем угодно, лишь бы не о работе. Я узнала много нового о рыбалке и о турецких курортах; кое-что, чтобы не забыть, даже записала на салфетке, но потом так ее и не нашла.

Во время танцев я планировала отсидеться, потому что за ужином позволила себе еще и два бокала вина. Нельсон положил мне в сумку карточку-напоминание: «Два бокала – сплошное очарование; три – философские рассуждения; четыре – танцы на столе; пять – Орландо фон Борш».

Еще поглощая горячее, я отметила, что приблизилась к стадии танцев, поэтому, когда заиграла музыка, умышленно вступила в долгий разговор о лондонском метро с человеком напротив. Он только что закончил длиннющую речь по поводу таксистов, и я надеялась, что проболтаю с ним хотя бы до тех пор, пока из меня не выветрится бокальчик вина.

Я усиленно кивала, пытаясь переключить внимание с торчащих из носа волос собеседника на что-нибудь другое, когда на мое голое плечо неожиданно легла чья-то теплая рука.

По моей спине пробежал легкий электрический разряд.

– Милочка,– прозвучало у меня над головой.– Не возражаешь, если я ненадолго украду у тебя даму, Эдвард?

Мой увлеченный собственной речью собеседник недовольно скривился, однако не успел он возразить, как Джонатан повел меня за руку на танцпол.

– Чувствую себя не лучшим образом для танцев,– попыталась я сопротивляться, но Джонатан положил руку мне на талию и уверенно повел меня на весьма ограниченном пространстве.

– Люблю, когда партнерша немного навеселе,– признался он, поворачивая меня легким нажатием на спину. – Тогда ею проще управлять.

Я тотчас догадалась, о чем он. Мои ослабевшие руки элегантно лежали на его шее; ноги, реагировавшие на команды, отдаваемые мозгом, с опозданием секунды в четыре, двигались в гармонии с его ногами.

Мы перемещались по отведенному нам кусочку пола изящно и легко. Я и подумать не могла, что чопорный Джонатан Райли наделен удивительным чувством ритма. Он танцевал даже с некоторой небрежностью, отчего каждый его шаг впечатлял еще сильнее.

– Замечательно двигаетесь! – воскликнул он.

– Не лучше, чем вы.

– Наверное, у вас так здорово получается, потому что вы танцуете именно со мной?

Если бы у него не были заняты руки, он наверняка щелкнул бы пальцами. Такого рода заигрываний я не ожидала и, хоть прекрасно понимала, что все это несерьезно, немного растерялась.

– Это что, фраза из какого-то фильма? – спросила я, пытаясь казаться невозмутимой.

Джонатан лишь улыбнулся.

Мелодия сменилась, и мы чуть медленнее заскользили по танцполу. Казалось, Джонатан подчинил мои ноги своей воле – они слушались его беспрекословно, я даже перестала считать в уме.

В школе танцев, куда я ходила, вечно не хватало мальчиков, и меня нередко ставили вместо партнера, потому что я была выше многих девочек. Отсюда моя дурная привычка вести в танце, от которой я никак не могла отделаться. Сегодня же я порхала в руках Джонатана, точно перышко.

Я танцевала как Милочка. И чувствовала себя Милочкой.

Я – Милочка.

Звучала мелодия песни «Щека к щеке». Кружа в танце, я то и дело чувствовала обращенные на нас восторженные взгляды. Если бы требовательного до тошноты Джонатана и старомодную Мелиссу сейчас увидели сотрудники «Дин и Дэниелс», то они не поверили бы собственным глазам.

Музыканты заиграли медленнее.

Я немного напряглась.

Джонатан почувствовал это и осторожно провел пальцами по самому низу моей спины – от копчика вверх до талии. Даже сквозь ткань платья и давно вышедший из моды корсет я почувствовала, какая горячая у него рука.

– Вернемся за стол? – прошептал Джонатан мне на ухо.

От волнующей хрипотцы в его голосе меня бросило сначала в жар, потом в холод.

– Но мне не хотелось бы этого делать,– добавил он.

Я не осмелилась что-либо сказать, поэтому лишь, едва заметно кивнула и, невольно придвинувшись к нему чуть ближе, почувствовала тепло его шеи.

Скажу без преувеличения, на тот момент это была самая волшебная минута во всей моей жизни. Медленно двигаясь с Джонатаном в приглушенном свете зала, я ощущала себя сказочной принцессой, хоть и понимала, что не должна быть такой сентиментальной. Будь моя воля, я танцевала бы с ним нескончаемо долго. Однако мелодия все же умолкла, и мне вдруг показалось, что меня жестоко обманули.

Помедлив с пару мгновений, Джонатан убрал с моей спины руку, и мы пошли прочь с танцпола.

За столом шли оживленные разговоры. Я с трудом заставила себя вернуться в реальный мир и уже собралась было вступить в беседу с тем самым Эдвардом, когда Джонатан взял меня за руку и повел к двери.

– Мы пойдем подышать свежим воздухом! – крикнул он сидящим за столом, захватив по пути бутылку шампанского и пару бокалов.– По-моему, мы слишком увлеклись танцами. Надеюсь, вы нас простите?

Я улыбалась и покорно шла туда, куда он меня вел.

– Что это вы задумали? – тихо спросила я.

– Мы только что упоенно танцевали, и теперь наверняка все ждут, что я пожелаю с вами уединиться – дабы выразить, в каком восторге от вас.

– Вы готовы на что угодно, лишь бы никто ничего не заподозрил,– пробормотала я.

Джонатан посмотрел на меня с недоумением.

– К тому же мне жарко, хочу подышать свежим воздухом…

– Я тоже,– торопливо ответила я.

В коридоре мы встретили одну из сидящих за нашим столиком дам, и Джонатан остановился, чтобы поздороваться с ней.

– Добрый вечер, Софи! Как вам отдыхается?

– Благодарю, замечательно. Вы прекрасно смотрелись на танцполе!– восторженно заявила Софи.– Просто как Джинджер и Фред!

– Спасибо,– сказал Джонатан.– Но надеюсь, я больше похож на Джина Келли. Моя партнерша предпочитает мужчин покрепче.

Я улыбнулась ему, довольная, что он запомнил мои слова.

Софи смотрела на Райли с восхищением. Никогда не видела, чтобы женщины из офиса бросали на него подобные взгляды. Впрочем, в смокинге это был совершенно другой человек.

– Ах да! – Софи закивала, пожалуй чересчур живо.– Так оно и есть. Словом, вы оба были великолепны! Так чувствовали друг друга! Должно быть, это то самое, что сближает влюбленных!

– Если позволите…

Джонатан слегка поклонился и повел меня дальше по коридору, уводя от шума и духоты зала к окну, смотревшему на Гайд-парк.

– Чудесный вечер,– проговорил он, взяв меня за руку и очень серьезно глядя в глаза.– Спасибо, что приехали.

Мое сердце, едва отошедшее от танцев, как будто вдруг вовсе остановилось. То, как Джонатан на меня смотрел – с напряженным вниманием и сосредоточенностью,– волновало сильнее, чем любой комплимент.

– Спасибо, что пригласили меня.

– Что вы, какое может быть «спасибо»? Подержите, пожалуйста…

Он протянул бокалы. Я взяла их. Джонатан разлил шампанское.

–За Милочку Бленнерхескет,– сказал он, пристраивая бутылку на полке между цветочными горшками.– Женщину, которая помогла мне начать новую жизнь.

Мы чокнулись. У меня перехватило дух. Я улыбнулась. Джонатан ответил мне улыбкой – еле заметной – и подавил икоту.

«Да ведь он пьян»,– подумала я и почувствовала горькое разочарование.

«Постой-постой,– прозвучал в моей голове тонкий голосок.– Если так, ты можешь спокойно ему подыграть. После разрыва с Орландо флирт без последствий с достойным партнером – да тебе только это и нужно!»

Я действительно хотела пофлиртовать с Джонатаном. Просто ничего не могла с собой поделать.

– Признаюсь вам честно, Милочка изменила к лучшему не только вашу жизнь,– сказала я, сделав глоток шампанского и глядя на Джонатана сквозь полуопущенные ресницы.

Он подошел к окну и протянул руку, чтобы, опершись на нее, я тоже смогла наклониться и посмотреть на улицу. После пары бутылок так вот нежно и по-братски обращался со мной Нельсон.

Поколебавшись мгновение, я шагнула ближе к Джонатану.

– Знаете, Милочка, поначалу я побаивался наших встреч,– признался он, когда я осторожно прислонилась к нему.– Ведь в вашей компании мне следовало появляться в обществе, встречаться с новыми людьми. Выставлять себя напоказ. Теперь же…– Он глубоко вздохнул.– Теперь, не знаю почему, я жду каждой встречи с огромным нетерпением. Я и представить себе не мог, что когда-то скажу вам такое. После расставания с Синди мне казалось, что я больше никогда…

Он замолчал. Потом все же заговорил снова:

– Вернее, я не любил бывать на людях даже с Синди. Вы настолько другая… Не осуждаете, ничего не требуете, не становитесь на чью-либо сторону. Я чувствую себя с вами на все сто.

– Чудесно,– ответила я.– А я с вами – по крайней мере, на добрых пятьдесят.

Джонатан засмеялся, и я будто почувствовала, как под белой рубашкой на его крепкой груди перекатываются мускулы.

У меня пересохло во рту.

–Вы достойны большего,– сказал он.– Вдвое, даже втрое большего… Знаете, Мила Блен– нерхескет – та женщина, какую хотел бы видеть рядом с собой любой мужчина. Умная, независимая, решительная, практичная.– Райли снова вздохнул.– О красоте уж и не говорю. И вы никогда не даете мне во время встреч никаких исключительных прав.

От удовольствия я даже зажмурилась, но тут же широко открыла глаза, когда мне на ум пришла отрезвляющая мысль.

Джонатан говорил не обо мне, не о Мелиссе, а о вымышленной Милочке. Той Милочке, которой он платил деньги.

На этом следовало бы остановиться, но курсирующее по моим жилам шампанское желало вытеснить разочарование.

«Да, он имеет в виду Милочку,– заспорила я с собой,– и что с того? Ты явилась на бал как Милочка и до сих пор играешь ее роль. Чтобы быть ею, тебе приходится немало работать над собой, так почему же не воспользоваться хоть частью преимуществ? Вечер выдается невообразимо романтический, зачем отказываться от такого удовольствия?»

Я взглянула на наши отражения в стекле раскрытого окна. Та женщина в коридоре верно сказала: смотрелись мы прекрасно. Пусть я прикидывалась, выдавая себя за ту, кем на самом деле не была, но притворялся и Джонатан. Держался так, будто не страдал от разрыва с женой, охотно шел на разговор – словом, строил из себя неизменно обходительного американского джентльмена. К реальной жизни мы имели такое же отношение, как Джинджер и Фред или Джин Келли и Сид Чарисс.

– Милочка,– снова заговорил Джонатан, поворачивая меня к себе столь же искусно, как на танцполе.– Милочка, я должен кое-что вам сказать…

Я вдохнула мускусный аромат «Крид», запах рубашки, и моя голова пошла кругом.

– Это касается вас и меня…– Он внезапно прижал руку к груди и скривился.– Черт!

– Джонатан! – воскликнула я, отставляя бокал.– Джонатан, что с вами?

Джонатан всего лишь засунул руку во внутренний карман и с недовольной гримасой извлек мобильный.

– Райли,– произнес он, отходя на несколько шагов в сторону.

Я взяла бокал, хоть рука и дрожала слегка от ожидания непонятно чего.

– Хорошо.– Джонатан со вздохом закрыл телефон и взглянул на меня с выражением крайнего сожаления.– Послушайте, вы теперь наверняка возненавидите меня. Проклятая работа. Клиентка из Нью-Йорка. До того надоела мне со своим чертовым домом! Нужно ехать в офис.

– Популярность среди клиентов требует жертв,– сказала я, стараясь выглядеть беспечной и веселой, в то время как внутри у меня все ходило ходуном.

Джонатан взял бокал из моей руки и поставил его на цветочную полку.

– Милочка, если бы это была не настолько важная клиентка, я сказал бы ей, что нахожусь на балу в «Дорчестере» с красивейшей женщиной во всем Лондоне. Но такие, как она, требуют особого отношения. Я должен ехать.– Он взял мою руку и поднес к губам.– А вы, если хотите, оставайтесь.

Важная клиентка?

А не Синди ли это позвонила?

Дышать стало почти невозможно, так давил корсет. Джонатан целовал мою руку, от шампанского кружилась голова.

– Зачем мне оставаться, если вас не будет? – задыхаясь, спросила я.– Какой смысл?

– А-а, именно этих слов я от вас и ждал,– ответил Джонатан с озорной улыбкой.– Пойдемте, надо взять такси.

Мы извинились (каждый из присутствовавших за столом, судя по подмигиваниям и кивкам, принял это с пониманием и одобрением), вышли на улицу и сели на заднее сиденье черного такси, остановленного для нас швейцаром.

Джонатан взял мою руку. Поскольку я решила, что не должна нарушать романтичность вечера, то не отняла ее.

К сожалению, офис находился буквально в нескольких минутах езды от «Дорчестера», а Джонатан, как только сел в машину, впал в задумчивость.

– Вы нормально себя чувствуете? – спросила я, гадая, о чем же он хотел мне сказать перед тем, как зазвонил телефон.

– Прекрасно,– ответил Джонатан, слегка сжав мою кисть.

Тут я подумала, что не имею права портить ему вечер дурацкими вопросами, и, отвернувшись к окну, стала смотреть на проносившиеся мимо здания и просто наслаждаться тем, что сижу в такси рядом с Джонатаном.

– Вы счастливы? – совершенно неожиданно спросил он.

– Да,– честно призналась я.

Если ему доставляло удовольствие проводить время с Милочкой, то мне нравилось быть ею.

Машина подъехала к офису. Джонатан достал из кармана бумажник и вышел.

– Вот,– сказал он водителю, протягивая несколько купюр.– Отвезите, пожалуйста, даму, куда она скажет.

– Джонатан, вы уверены, что в таком состоянии можете заниматься делами? – осторожно спросила я.

Он наклонился, заглянул сквозь раскрытую дверцу в салон и шутливо нахмурился.

– На что это вы намекаете? Я совершенно трезв!

Когда он произносил эти слова, я почувствовала, что от него не пахнет алкоголем, и покраснела.

– Спокойной ночи, Милочка,– негромко произнес Джонатан, подавшись вперед.

Его губы коснулись моей щеки, потом он чуть отстранился и на мгновение замер. Я чувствовала на коже его горячее дыхание.

– Спокойной ночи,– прошептала я, вдыхая свежий аромат его волос.

– Вот это да,– произнес он шепотом.– От вас так волшебно пахнет. Прямо как от настоящей блондинки – секс-бомбы из пятидесятых.

Боже, подумала я, задрожав. Сейчас он поцелует меня, поцелует!..

Я сидела с закрытыми глазами и ждала этого поцелуя, а Джонатан уже ушел.

Таксист снова завел двигатель, машина тронулась с места, а я не могла ни говорить, ни двигаться. Лишь через несколько минут мне удалось вернуться с небес на землю и назвать свой адрес.

Если влюбляются не так, тогда я вообще не знаю, что под этим подразумевается.

О господи!