Джессика Стил Плохие соседи

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В первую субботу июня Пернел вселялась в новое жилище. Помахав на прощание матери и отчиму – они помогали перевезти вещи, – девушка прошлась по гостиной, выглянула в окно на заросшую буйной, неподстриженной травой лужайку. Ее коттедж и соседний обегала неширокая гравийная дорожка – владельцам, обитавшим здесь раньше, родственникам, ничего не стоило перейти из одного дома в другой. Участки между ними разделяла живая изгородь из густого кустарника.

Тот сад, что рядом, содержится в идеальном порядке, сразу заметно. Пернел попыталась подавить чувство обиды, все равно выместить его не на ком – сосед в свой дом на выходные не приехал. Прочь все скверные, расстраивающие ее мысли. Разве, покупая этот дом, она не решила, что не позволит им портить себе жизнь?

А приобрести коттедж она вознамерилась сразу, как впервые его осмотрела и просто влюбилась. «Цена, конечно, кусается, – рассуждала она тогда, – но уж очень хочется заполучить его!» Сколько усилий пришлось приложить, чтобы с помощью матери взять деньги под закладную, преодолеть массу других сложностей… Но Миртл-коттедж во что бы то ни стало должен принадлежать ей!

В декабре прошлого года, когда Пернел проезжала через Чамлей-Эдж в графстве Уилтшир – познакомиться с домом в полумиле отсюда, – эта тихая, сонная деревенька показалась ей самым чудесным уголком на земле. Богатая растительность: могучие дубы и конские каштаны; старые каменные деревенские дома – все такое умиротворенно-безмятежное… Окрестности вряд ли столь же красивы, и надеяться нечего. Но, к полному своему восторгу, Пернел обнаружила, что ошибалась: Миртл-коттедж, вместе с примыкающим к нему Примроуз-коттедж, поменьше, располагался в не менее живописной местности. Никаких других строений поблизости; перед домами – газоны, обнесенные зеленой изгородью, позади – лужайки, обрамленные высокими деревьями.

Когда-то, как потом узнала Пернел, эти два коттеджа составляли один, пока его не унаследовали братья Гудвин. Вполне естественно, думала девушка, что они не стали продавать обжитой дом на этой очаровательной земле, – поделили бы вырученные деньги, и все. А так сделали из одного коттеджа два, соорудив общую стену. Только гаражей почему-то не оказалось, хотя гравийный подъезд удобный, несколько автомобилей спокойно встали бы.

Одному брату отошли, видимо, две трети дома и земельного участка, а второму – только одна треть, это ясно: ведь Миртл гораздо поместительнее Примроуза. После смерти братьев владения их перешли к женам; старшая миссис Гудвин перебралась недавно в приют для престарелых, и теперь Миртл, ее обиталище, продавался.

Пернел подробно изучила дом, прикинула свои возможности его освоить. На втором этаже две спальни, обширная и средних размеров, и ванная комната; кухня, столовая и просторная гостиная – на первом. Все это ей весьма подходит. Но то было полгода назад, в декабре. А сейчас… она наконец оставила ради него родные пенаты. И вот, увы, она на новом месте, глядит в окно совсем небольшой гостиной; спальня в доме всего одна, очень скромных размеров, а столовой нет вовсе. Вообще все здесь вдвое меньше. Затратить столько энергии, одолеть так много препятствий… ради чего? Чтобы стать хозяйкой не основательного, респектабельного Миртла, а всего лишь маленького Примроуза. Ее просто надули!

Она отлично помнит то субботнее утро, когда, все еще под впечатлением прелестного пейзажа, открывавшегося из окон коттеджа, полная планов устройства собственного гнезда, она заехала в агентство по продаже недвижимости кое-что уточнить.

– Ах, это вы! Я как раз пытался связаться с вами!

Совладелец фирмы Руфус Сэйер своими туманными объяснениями разом свел на нет ее радужные мечты. Случилось совершенно непредвиденное: сегодня утром некто предложил за Миртл-коттедж более высокую цену.

– Но ведь мистер Гудвин согласился от имени своей матери принять мое предложение! – возмутилась Пернел. – Он не имеет… – Выражение лица Руфуса Сэйера прервало поток ее красноречия.

– К сожалению, имеет, – сочувственно проворковал он. – До тех пор пока вами и его матерью не подписан контракт, он имеет полное право продать дом тому, кто предложит большую цену.

Пернел пыталась сопротивляться, но безуспешно. Положение нельзя изменить, заверил Руфус. Миссис Гудвин уже в таком преклонном возрасте, что ей не под силу оставаться в коттедже одной. Сын устроил ее в очень дорогой приют, надеется, что она проживет там еще долгие годы, поэтому деньги понадобятся и дом надо продать как можно дороже.

Эти доводы несколько умерили гнев Пернел, но ее собственные планы, ее надежды жить в вожделенном доме… Она никак не могла смириться, отчаянно искала выход.

Неужели ей не удастся ничего для себя придумать?!

– Но, может быть, я… возможно, он… Сколько предложил тот покупатель? Это ведь не секрет?

Не представляя, этично ли задавать такие вопросы, сознавая, что финансовые ее возможности давно исчерпаны, Пернел упорно продолжала сражаться:

– А что, если мне помогут собрать необходимую сумму?..

«О Господи, что я говорю, знаю же – это безнадежно!»

Руфус Сэйер, спокойный, представительный джентльмен лет тридцати, покачал головой, как бы услышав ее мысли, а не слова.

«Дальнейшее обсуждение этого вопроса бесполезно», – читалось в его сожалеющем взоре.

– Ничего из этого не получится, мисс Ричарде. Мистер Тримейн осмотрел Миртл-коттедж и дал поручение своему поверенному не стесняться в средствах.

«Не стесняться в средствах»?! Вот так-так! Прекрасные темно-карие глаза девушки широко распахнулись в удивлении.

– Вы утверждаете, что этот мистер Тримейн… решил купить дом за любую цену?

– Совершенно верно. Не исключено, что я поступаю… ммм… не совсем… по отношению к мистеру Гудвину, но мне точно известно: поверенный уполномочен мистером Тримейном непременно решить этот вопрос положительно.

«Значит, надеяться мне не на что! – мрачно думала Пернел. – Все решено, и окончательно!»

– Что ж, хорошо тому, у кого прорва денег! – только и пробурчала она язвительно, тут же, впрочем, сообразив, что сетовать на свою неудачу в присутствии Руфуса бессмысленно. Он всего лишь посредник, его ли вина, что кого-то так пленил этот коттедж и все, что его окружает. Ведь она и сама оказалась во власти любви с первого взгляда. – Да я и не виню мистера Тримейна – там правда очень славно, и его половине, уж конечно, коттедж придется по вкусу.

– Э-э… насколько мне известно от его поверенного, мистер Тримейн не женат, – внес поправку Сэйер.

– Он холостяк?

– Видимо, да.

Пернел поневоле замолчала – тут есть над чем поразмыслить: холостяк, который в состоянии поручать другим, в данном случае поверенному, выполнять все свои желания… Придется ей покориться судьбе, забыть о своем возмущении и принять неизбежность как должное.

– А откуда он? – осведомилась она почти машинально.

– Живет в Лондоне, – с готовностью удовлетворил ее любопытство Руфус.

– Вот оно что! Чамлей-Эдж так тронул его сердце, что он даже решился оставить ради него Лондон.

Пернел все еще переживала свою неожиданную потерю – все легче, если выплеснешь на кого-нибудь свои горькие чувства, а этот неизвестно откуда взявшийся мистер Тримейн вполне того заслуживает.

– Да нет, мистер Тримейн не собирается переезжать туда из своего дома в Лондоне. – В голосе Руфуса чувствовалось почти благоговение. – Он настолько занят, что может позволить себе только краткий отдых – выехать иной раз на уик-энд в тихое загородное местечко.

– Еще того не легче! – опять завелась было раздосадованная Пернел, но тут же взяла себя в руки.

Нечего зря кипеть, хотя вдвойне обидно, что этот загнанный делами скакун не нашел свою тихую пристань где-нибудь в другом месте. И, едва кивнув в ответ на деловое предложение любезного Руфуса Сэйера («Если возникнут другие интересные для вас варианты, мисс Ричарде…»), она покинула агентство.

Однако, вступая в дом, где она выросла и где прошла вся ее жизнь, Пернел все еще не остыла от справедливого негодования. Не нужен ей никакой другой коттедж, благодарим покорно, нет! Ничего лучше Миртла даже и быть не может, а этот толстосум из Лондона перехватил его так беспардонно! Не в силах уговорить себя, успокоиться, она расхаживала по гостиной, тщетно пытаясь остудить голову и составить план действий. Позвонить матери и отчиму и сообщить о своем фиаско? Да, конечно, но не теперь; сначала стоит все же прийти в себя, подумать – как бы сгоряча не сказать и не сделать лишнего. Мать ее, овдовевшая так давно, восемнадцать лет назад – Пернел еще не исполнилось и четырех лет, – лишь недавно вновь вышла замуж, за симпатичного Брюса Люиса. Она так счастлива – нехорошо, эгоистично беспокоить ее своими неудачами.

Прошло еще полчаса, а Пернел, все в том же состоянии, по-прежнему перебирала в уме случившееся. Пусть бы этот Тримейн переезжал туда насовсем, ну ладно! Но использовать Миртл лишь как загородный дом на уик-энды, и то не всегда!.. Подумать только, да это кого угодно выведет из себя! Мало, что ли, прекрасных мест и замечательных домов?! И надо же ему было остановиться именно на этом, облюбованном ею? Да и вообще, если уж он позволяет себе оставлять свои драгоценные дела время от времени, – так отели на что? Их в загородных местечках хоть пруд пруди!

Правда, только не в Чамлей-Эдж, этом дивном, нетронутом оазисе… При одной мысли о нем девушка стала понемногу успокаиваться. Да уж, Чамлей-Эдж не может похвастаться отелем: магазинчик, церковь да пивная – вот и все. Незаметно, в воспоминаниях о каштанах и зеленых холмах, пробежало время. Кажется, можно, наконец, поднять трубку. А немало, однако, всего произошло, прежде чем возникла сама идея приобрести дом…

Пернел с матерью жили в красивом, уютном домике в небольшом, тихом городке Восточного Дарнли. Едва окончив колледж, где готовили секретарей, Пернел устроилась на фирму «Майк Йоланд пластикс». Мать работала дежурным администратором в одном из местных отелей. Именно на службе Стелла Ричардс и познакомилась с Брюсом Люисом: он часто приезжал в Дарнли по своим делам из городка Йовила, в графстве Сомерсет, и останавливался в этом отеле. Его сестра-близнец жила в Корнуэлле, больше у него никого не было.

Стелла вела строгий образ жизни, хотя и принимала изредка приглашения знакомых. Но ничего серьезного не происходило – нет, никогда. Однажды вечером мать вдруг спросила Пернел:

– Ты не занята в пятницу, дорогая?

– Я обещала Джулиану… – начала Пернел и умолкла: какое-то на лице у матери незнакомое выражение – скрытого волнения, необычайной серьезности… Что-нибудь случилось? Если и так, то ясно – что-то очень хорошее. – Скажу Джулиану, мамочка, что не смогу с ним встретиться.

Состояние матери передалось и ей. Джулиан Коллинз скорее приятель, чем поклонник: он спокойно обсуждал с ней достоинства других девушек, даже просил иной раз совета, кого пригласить на джазовый вечер, если сама Пернел занята.

– Было бы так мило с твоей стороны. – Мать глубоко вздохнула. – Очень бы хотела познакомить тебя кое с кем.

– А не Брюс ли это, о котором я так уже наслышана? – Пернел не сдержала улыбки.

– Да разве, девочка… я тебе о нем говорила? – смутилась Стелла.

– «Говорила-говорила, поминала-обсуждала», – поддразнила ее дочь словами популярной песенки.

И Брюс Люис явился в пятницу к ним на обед – так же, по-видимому, взволнованный, как и они обе. Взгляд его всюду следовал за Стеллой, и ему явно доставляло удовольствие само звучание ее голоса. Вернувшись в свой Йовил, он каждый день подолгу разговаривал с ней по телефону, и так до следующего понедельника, когда остановился до уик-энда у них, а не в отеле. Наконец Стелла сообщила дочери, что Брюс сделал ей предложение. Пернел бросилась было обнимать мать, но девушку остановила неуверенность в ее взгляде.

– И что ты ему ответила, ма?

– А ты… ты не будешь против?

Пернел поняла теперь, что тревожит маму – ее собственное отношение. Да надо скорее ее поддержать, поздравить!

– Что ты, что ты, мама! Почему я – против?! Напротив! Фу-ты, вот так сказанула…

– Ну, из-за отца…

Пернел плохо помнила отца, погибшего в автомобильной катастрофе.

– Да я уверена – он пожелал бы тебе счастья, как и я желаю, мамуля!

– Но ведь… многое изменится, родная, если мы поженимся.

– Ну и прекрасно! И пусть! – Пернел всегда всей душой переживала за мать; наконец-то она будет счастлива, спокойна.

– Так ты, стало быть, согласишься уехать, жить с нами в Йовиле?

– О, мама… видишь ли… – Пернел подсела к матери.

Вот и возникла первая трудность; но ничего, надо спокойно все обсудить. Она уже знает, как поступит. Во-первых, ей очень нравится жить здесь; по душе и работа, и владелец фирмы, и его семья – со всеми сложились прекрасные отношения. Но она-то еще могла оставить и службу, и друзей, сняться с места. А вот мама… Пернел подсознательно чувствовала – лучше ей, с ее новым мужем, начать новую жизнь своим домом, без взрослой дочери.

– Ты не против, мамочка, если я останусь здесь, в Восточном Дарнли?

– Но, доченька… – опять забеспокоилась Стелла, – уж и не знаю, как ты к этому отнесешься… я ведь думала… продать этот дом.

– Что же, мама, мне тоже такое не раз приходило в голову, – отважно солгала Пернел: ложь во спасение. Зато маме не придется переживать – она вечно озабочена материальной независимостью, и теперь, конечно, ей необходима такая уверенность больше, чем когда-либо. – Совсем не трудно подобрать другое жилье – снять, например, квартиру.

– Нет-нет, дорогая, вот об этом тебе не придется заботиться!

Именно тогда, при полной поддержке Брюса, Стелла и предложила дочери приобрести небольшой коттедж. А она поможет деньгами – средств от продажи дома вполне достанет для них обеих. Вот что мелькало теперь, как кинокадры, в сознании Пернел – на фоне завораживающих зеленой прелестью пейзажей Чамлей-Эдж. Однако, пока она набирала номер телефона матери в Йовиле, снова начала кипеть: злокозненный богач Тримейн лишил ее дома в таком месте, – дома, который она уже считала своим!

Стелла, разумеется, сразу запричитала:

– Что?! Не может быть! Дорогая, но это… это ужасно! Ведь тебе так понравился Миртл-коттедж! Ты уже мысленно жила там!

– Все так, но тут уж ничего не поделаешь. – Пернел изо всех сил старалась сохранять философическое хладнокровие, хотя буря негодования поднималась в ней непроизвольно. – Не скрою, мама, я страшно расстроилась. Ты же понимаешь – утратила рай земной, вырвали из рук.

– Да-да, ну как тебе не повезло!

– Ну и ладно, ты не жалей, мама, – бодрилась Пернел. – Руфус Сэйер обещал подыскать для меня что-нибудь в том же роде.

– Ох, девочка! Я так рада, что наш дом еще не продан! Ты хоть спокойно поживешь, пока не появится что-то подходящее.

Прошел январь, за ним февраль, только в марте нашелся покупатель на дом. К счастью, на этот раз Пернел повезло: новые владельцы собирались переезжать лишь через несколько месяцев; можно не торопясь, обстоятельно заниматься поисками. Она и занималась: непредвзято осмотрела несколько небольших домов, но они и близко не напоминали то, о чем она мечтала. Не выдерживали никакого сравнения с уютным и достойным Миртл-коттеджем, с восхитительным Чамлей-Эдж…

Когда требовали дела, Стелла приезжала в Восточной Дарнли вместе с Брюсом, и они оставались ночевать в старом доме, к великой радости Пернел. В конце апреля она и сама навестила их в Йовиле и провела там несколько свободных дней. Вели бесконечные разговоры, ели-пили; девушка выводила на длительные, неспешные прогулки жесткошерстного терьера Артура, принадлежавшего соседу Джеку Расселу, у которого болела нога.

Пернел возвратилась из Йовила с доброй душой: мать счастлива и довольна, как никогда. Постепенно мысли ее вновь обратились к собственным проблемам. Приближается время, когда предстоит покинуть наконец свой дом, а нового жилища на горизонте не видно. Однако это еще полбеды, куда больше ее беспокоит совсем другое: на фирме, где она работает, дела идут из рук вон плохо. Бедный Майк никак не решит проблему регулярного поступления наличных средств. Пока еще он хоть и с трудом, но держится на плаву. А если так будет продолжаться? Фирму ждет неминуемый крах. Пернел окажется и без жилья, и без работы.

У Майка она начала свою трудовую жизнь, это первая и единственная ее служба. По-хорошему знакома с Зеной, женой Майка, иногда присматривает за их детьми, Томом и Ребеккой, – в тех редких случаях, когда родители уходят куда-нибудь из дому. Эта семья стала ей близкой, она чувствует себя почти ее членом. Естественно, что все проблемы шефа она переживает как свои.

– Почему бы тебе не попробовать обратиться за кредитом в банк покрупнее? – объявила Пернел в среду, когда они вновь обсуждали сложившуюся ситуацию.

– Ты права, так я и сделал, еще до твоего приезда, – и получил отказ.

В пятницу кое-какие должники вдруг вернули занятые деньги – суммы довольно значительные; на некоторое время катастрофа отодвинулась. Но неделя оказалась на редкость трудной, и, когда наступила суббота, Пернел решила – надо передохнуть, подышать свежим воздухом, а обычные хозяйственные дела не грех и отложить. Быстро оглядела почти уже пустой дом и, не тратя больше ни на что времени, забралась в машину – вон из города! Далеко она не собирается, о нет; но не успела проехать и пяти-шести миль, как поняла, что тянет ее неудержимо, точно магнитом, – Чамлей-Эдж, конечно. А ведь она могла бы жить в этом благословенном местечке, если бы не каприз богача Тримейна. Ему, видите ли, заблагорассудилось заглядывать на выходные, да и то не каждую неделю. Возмутительно!

Медленно миновав деревню, Пернел выехала на дорогу и приблизилась к развилке, ведущей к Миртл-коттедж, – руки ее непроизвольно направили машину в ту сторону. Ландшафт по-прежнему прекрасен, но участок вокруг Примроуза совершенно запущен, – впрочем, ей все равно. А что же с Миртлом? Вот и знакомые двустворчатые ворота; Пернел охватило волнение. Она опустила стекло: что там происходит? Все раскопано, на дорожке высится гора строительных материалов… увы, ремонт в самом разгаре! Прощай, красота и первозданная тишина, все нарушено… Сердце ее учащенно билось – жалость какая!..

– О нет, нет! – шептала она, сама того не сознавая. И вдруг обнаружила, что не одна: сзади к машине подходит высокий мужчина лет тридцати. По-видимому, только что вернулся с прогулки, но не открыл ворота, а повернулся внезапно и смотрит на нее спокойно – сверху вниз.

– Вам что-нибудь нужно? – раздался строгий голос человека, привыкшего безотказно получать ответы на свои вопросы.

Так они и стояли и молча смотрели друг на друга. Глаза у него темно-синие, отметила девушка, такого глубокого цвета, что кажутся черными. И он пристально ее изучает: начиная с густых, длинных черных волос и тонких, правильных черт лица и до стройных, длинных ног; разумеется, не оставил без внимания, что она безупречно сложена. А у него волосы тоже густые, темные, с красивой проседью на висках.

Вдруг взгляд его стал жестким, ей почудился в нем безапелляционный вопрос: как это она осмеливается протестовать против того, что он и его строители собираются сделать с Миртлом? Все ее прошлые и нынешние переживания по поводу дома слились в нарастающую волну гнева. Уж больно он о себе воображает – захватчик! И вообще, она не привыкла, чтобы ее так бесцеремонно разглядывали! Пернел гордо, с вызовом вздернула подбородок и выпалила:

– Собираетесь все разрушить, Тримейн?

То, что ей известно его имя, не произвело на него видимого впечатления, хотя очевидно – ему подобное обращение тоже внове, но не затрагивает его так, как ее. А вот поставить на место, если его задирают, он вполне в состоянии – в этом она не замедлила убедиться.

– Видимо, мы с вами встречались на каком-нибудь приеме? – процедил он ледяным тоном.

– Ни-ког-да мы с вами не встречались! – отчеканила Пернел.

– Так кто же вы такая?

– Я – Пернел Ричардс! – яростно доложила она и тут же сообразила, что ее имя ничего ему не говорит. – А вы – плут! Это у меня вы из-под носа выхватили Миртл-коттедж!

– «Плут»? «Выхватил из-под носа»? – похоже, искренне удивился он.

Ну, хватит, с нее достаточно! Просто ниже ее достоинства продолжать этот разговор. Все еще с высоко поднятой головой, она завела машину и отъехала. И зачем только ее угораздило приближаться к этому месту?! Сколько бы ни прятала голову в песок, но ведь только что убедилась – новый владелец намеревается обезобразить дом.

Гнев ее не утихал – нет, она имела все основания охарактеризовать Тримейна как плута… И только много позднее, уже остыв, подумала, что, бросив ему в лицо это слово, пожалуй, хватила через край. Зато не за спиной, а непосредственно, успокоила она себя. Тем более что не собирается водить с ним знакомство – вряд ли они еще увидятся.

Сомнения не покидали ее еще целую неделю. И вот что странно: сколько раз она недобрым словом поминала этого Тримейна, а узрев его воочию, никак не может отогнать от себя его образ, – приходится признать, что этот тип… ну да, показался ей весьма привлекательным. Просто не припомнит, чтобы когда-нибудь так рассвирепела из-за дома. Прекрасный старый каменный коттедж нельзя же портить. Правда, обзывать человека плутом тоже недопустимо… Ох, хорошо, что уже понедельник, можно сосредоточиться на работе и забыть эти назойливые мысли. Однако не прошло и нескольких часов, как раздался телефонный звонок: Руфус Сэйер, агент по недвижимости.

– Я обещал сообщить вам, если появится для продажи коттедж, похожий на Миртл. Так вот, только что осматривал именно то, что вам нужно.

– Неужели? – В глубине души Пернел хранила убеждение, что другого такого просто быть не может.

– Дорогая мисс Ричарде, вы очень удивитесь и обрадуетесь, я уверен, когда узнаете, где это! – Руфус захлебывался от восторга.

– Где же? – Ее охватило какое-то предчувствие – и тревожное и счастливое.

– В Чамлей-Эдж!

– В Чамлей-Эдж? – воскликнула она невольно. – Где именно?

– Помните Примроуз-коттедж – тот, что прямо за стеной?..

– Примроуз? Быть не может!

– А что я вам говорил?! Разве это не редкая удача?

И стал рассказывать: сегодня утром, ровно в девять, позвонил мистер Гудвин – тот самый мистер Гудвин, который от имени своей матери продавал Миртл, – и сообщил, что действует сейчас от имени своей тетки, владелицы Примроуза. Жить ей там без сестры одиноко, а тут она еще и упала, не смогла сама подняться на ноги. Не зайди в этот день посыльный из прачечной – худо бы ей пришлось. Между тем освободилось место как раз в том приюте, где сестра. Вот она и решилась тоже поселиться там.

– Если пожелаете, могу показать вам коттедж во время обеденного перерыва, – заключил Руфус.

Пернел не выразила особого энтузиазма.

– Сегодня в перерыв я занята. – Она планировала поработать, правда не весь перерыв, и вообще это зависело только от нее самой. – Я созвонюсь с вами. – И положила трубку.

До самого вечера ее мучила мысль: а что она, собственно, найдет лучше? Такие коттеджи, как в Чамлей-Эдж, – оба! – попадаются не каждый день! К тому времени, когда она добралась домой, ей стала ясна основная причина ее нерешительности – соседство Тримейна. Еще несколько часов она колебалась, а память упорно воскрешала все очарование Чамлей-Эдж. И воля ее слабела – мамино предложение помочь деньгами остается в силе… Около восьми вечера Пернел позвонила матери.

На следующий день Пернел осмотрела Примроуз: как и ожидала, никакого сравнения с Миртлом – куда меньше, и состояние гораздо хуже. Но есть и преимущество – намного дешевле.

Пернел еще раз прошлась по гостиной и кухне на первом этаже. На втором – спальня и ванная комната, и все. Она выглянула в окно, выходящее на тыльную сторону дома, – какая красивая роща! Настроение изменилось: что ни говори, а ведь место такое чудесное! И вечером она снова позвонила матери. Та уже ждала и волновалась.

– Ты видела? Ну и как?

– Да, мама, видела. Там… придется много потрудиться. Во всех комнатах сменить обои, и вообще…

– Но понравилось тебе? Ты все восторгаешься этим Чамлей-Эдж.

– Да, это правда, такого места не найти, – согласилась Пернел. – Мне кажется… там я бы чувствовала себя как рыба в воде. Но…

– Что – но?

Пернел рассказала матери о стычке с Тримейном, не упомянув, что титуловала его плутом.

– Ну а он здесь при чем?

– Он мой сосед.

– Но, судя по тому, что ты мне сообщила, он собирается приезжать только на выходные, да и то не всегда.

– Да-а… – неохотно подтвердила Пернел.

– И он человек очень занятой, так что вряд ли сможет часто там бывать. Возьмет да и повесит в конце концов табличку «Продается». – Стелла пыталась успокоить свою дочь, и в какой-то степени ей это удалось.

– Что ж, не исключено, Хорошо бы так… И, положив трубку, девушка подумала: а что, если и, правда, подождать, чем приобретать нежеланный Примроуз? Но тут же вспомнила события последних дней, груду аккуратно, надо признать, сложенных блоков и прочего… А еще Тримейн возводит рядом с домом просторный гараж. Видно, намерения у него вполне серьезные. Даже если почему-либо он и захочет продать коттедж – обновленный, с современными удобствами и гаражом, – цена все равно будет для нее недоступна. На следующий день она явилась в агентство и сделала заявку на Примроуз. Однако теперь уже не станет искушать Бога и считать дом своим. Вот подпишет контракт с миссис Гудвин – тогда…

Тримейна она видела еще лишь однажды, через две недели после их малоприятной беседы, когда он получил от нее «плута». Мать с Брюсом приехали к ней на выходные – решить, что из мебели возьмут в Йовил, что перевезут в Примроуз. В субботу в полдень, когда они втроем подъехали к коттеджу, Тримейн как раз собирался покидать свой. Если бы дела обстояли иначе, Пернел представилась бы как новая соседка, познакомила бы с ним своих родителей. Однако не пришлось, тем более что тот ничуть этому не способствовал – едва взглянул в их сторону. С высоко поднятой головой прошествовав по дорожке, она вошла в свой новый дом. С тех пор они больше не встречались; она оставила свое старое жилье – в понедельник там поселятся новые владельцы.

Завороженная видом из окна, девушка с наслаждением рассматривала гряду живописных холмов вдали, стараясь не думать ни о чем другом, – как здесь все-таки изумительно… Оторвавшись наконец от окна, она прошлась по коттеджу с неожиданным ощущением, что очарование первого пленившего ее дома перешло и на этот. Теперь-то уж она уверена – никто не перейдет ей дорогу, не отнимет обретенного; контракт без пяти минут подписан – можно успокоиться, наслаждаться прелестью тишины.

Умиротворенная, Пернел направилась на кухню приготовить себе чашечку кофе – и вдруг настроение у нее вновь упало. Нет, вряд ли ждут ее здесь тишина и покой, с таким-то высокомерным, неприятным соседом. Спасла привычка находить во всем светлую сторону. В конце концов, всю неделю, с понедельника до пятницы, он отсутствует. А прошлый выходной, например, его и вовсе тут не было. Может, так пойдет и дальше: ей повезет, удастся совсем не встречаться с этим беспардонным типом.