"Полукровка" - читать интересную книгу автора (Гореликова Алла)

2. РУБИНОВЫЙ КОНТРАКТ

После игры не шумят и не предлагают тостов; и разговор, если уж возникнет, ведется тихо и хмуро. Время азарта ушло. Может, кто-то здесь рад без памяти, что жив и дошел, но показывать радость сейчас — дурной тон. Тем более дурной тон — публично сетовать на результат. После драки кулаками не машут. Редкие разговоры касаются только кораблей, и это не похвальба — Боже упаси! — а сетования на предстоящую починку. Ремонт — дело дорогое и хлопотное, моя «Мурлыка» тому примером. Как представишь, сколько уйдет времени и денег — а их ведь еще поди заработай! — охота к разговорам пропадает сама собой. Куда лучше молча тянуть через соломинку мятный ликер, медленно отдаваясь дремотной расслабленности. Я не хотела сюда приходить. Полдня мы с Чаком таскались по оружейникам. Троим назначили на завтра встречу на полигоне, и стоило бы перечитать еще раз инструкции к их образцам. А тут приходится сидеть без дела и без смысла, да еще и создавать для всех любопытствующих видимость уверенного спокойствия. Традиция...

Мне ждать нечего. Три отметки — не худший результат, как ни странно, но все же куда ближе к концу очереди, чем к середине, а вакансий и на половину игроков хватает не каждый раз. Первыми в контору Протоколиста Оргкомитета входят победители. Максимум отметок, минимум времени... я тоже могла, да что толку жалеть! Я просижу здесь остаток вечера, тайком провожая глазами уходящих, и постараюсь запомнить их имена, и стану гадать, не в бою ли доведется сойтись. А они выберут лучшие контракты и подберут сносные, их право... и неудачникам достанутся пакостные разовые чартеры и случайные поручения на несколько часов или несколько недель. Спрос на свободных капитанов редко догоняет предложение, и даже знаменитостям обычно приходится брать, что дают, не морща нос. В конце концов, все мы одинаково мотаемся по местам, слишком опасным или чересчур неприятным для кадровых капитанов нанимателей (кадровых-то, за сугубой дороговизной обучения, надлежит беречь и лелеять!), и даже, чаще всего, за почти одинаковую плату. Разница — где, для кого и зачем — дело вкуса и личных пристрастий. Но каждый из нас в глубине души наивно надеется когда-нибудь отхватить «золотой контракт», ведь иначе теряет смысл наша единственная красивая традиция — Игра. И кто здесь думает, что традиции тогда и становятся красивыми, когда уходит их смысл...

— Тебя зовет Распорядитель, — с жадным, немного пугливым интересом уставилась на меня молоденькая ханна с изумительной золотисто-абрикосовой шерстью и острыми глазами прирожденного бойца.

— Не думала, что в штате Распорядителя есть ханны. Как тебя угораздило? — Я знаю точно, ханн нет ни у Распорядителя, ни в штабе Оргкомитета вообще: зачем, ведь ни один из расы лучших воинов Галактики не унизится до работы по найму и, соответственно, не станет показывать таланты в споре за контракт. Девочка слишком спокойна, она чувствует за собой силу, которую ханне может дать только своя кровь — клан, готовый прикрыть и отомстить.

— Почему ты сидишь? — ханна сердито прижимает уши.

Только потому, что ни на грош тебе не верю, думаю я. Конечно, подстроить ловушку здесь и сейчас практически невозможно; конечно, ненавидеть меня бывшим маминым родичам пока вроде не за что; но основанием для вражды может быть не только ненависть, а совершать невозможное ханны не только умеют, но и любят — ноблесс оближ, как говорят на Земле. Но не строить же из себя трусиху?!

— Хорошо, идем. Так на кого ты работаешь?

Ханна ответила, когда лепестки лифтовой диафрагмы отсекли нас от банкетного ангара:

— На одного из нанимателей. И не спрашивай, пожалуйста, кто он.

Ее «пожалуйста» презрительней плевка. Спрашивать еще... больно надо. Зря я вообще с ней заговорила.

Остаток пути — от лифта по коридору налево, до двери с табличкой «РАСПОРЯДИТЕЛЬ» — мы прошли быстро, молча, стараясь друг на дружку и не глядеть. Хотя и у нее, и у меня прекрасное боковое зрение... Девчонка, выказывая повадку скорее охранника, чем порученца, открыла для меня дверь и осталась снаружи.

— Рад встрече, Три Звездочки, — Распорядитель Оргкомитета Игры приветствовал меня сухо и официально, ни намека на декларируемую радость. Так же официально представил предполагаемых нанимателей: — Или-Раан, планетарный администратор. Шенра Ройол Миро Ва Рлайммау, командор гвардии Совета Семей. Администратор спешит и просила вызвать тебя вне очереди.

Я кивнула: дальше объяснять не надо. Если однажды нарушить принятый порядок, от него мигом и следа не останется; а заставишь ждать нанимателя, так в следующий раз он предпочтет искать контрактника помимо Оргкомитета — и найдет, не велика сложность. Вот и приходится Распорядителю бросать свои дела и браться за работу Протоколиста — чтобы не оскорбить никого, видимость нерушимости традиций не нарушить и не испортить добрых отношений с теми, кто платит. А то, что вне Игры господин Осадчий привык покупать, а не продаваться, ничего не значит: избрание в Оргкомитет — показатель престижа, измеряемого не деньгами. И несоответствие отзовется неизмеримо больней тривиального финансового проигрыша.

— Садись, капитан, — в звонком голосе лучшего планетарного администратора Галактики мне чудится сомнение. Или это потому, что я не могу судить о ее настроении по запаху? Мне неуютно рядом с ней, тревожно, и не только из-за явного нарушения традиций. Госпожа Или-Раан непонятна мне.

Или-Раан... Короткие красные волосы стоят дыбом на маленькой продолговатой голове, блеклая с зеленцой кожа, угловатое лицо, бесстрастные глаза, острый ум, жесткие манеры, блестящие организаторские способности. Я многое слыхала о ней, но не думала, что доведется встретиться. Или-Раан, одиночка. Вряд ли кто в Галактике знает наверняка, гены каких рас сведены в этой суровой даме. В ее внешности — что-то от человека и, как ни странно, илла. Телосложение напоминает лэмми, но легче, тоньше, изящнее. А запах... запах совершенно особенный, приятный и тревожный одновременно, он не подходит ни к одной из известных мне рас, но каким-то неуловимым оттенком напоминает драконий. Ей около шестидесяти условных лет, она преуспевает — и кто лучше нее знает, легко ли преуспевать, когда ни одна раса не называет тебя своей! Получить от нее контракт — престижно. И, спрашивается, зачем ей вдруг понадобился игрок почти из самого хвоста списка?! Тем более что командор ханнской гвардии предстоящим разговором явно раздосадован.

Сажусь.

— Слушаю, администратор.

Или-Раан игнорирует предисловия:

— Контракт на условный год, капитан. Патрулирование и особые поручения.

Вот так да! Она что, других желающих не нашла?! Что ж там за контракт... да нет, вся очередь еще в ангаре, прошло... я быстро перебрала имена... да, всего семеро!

— Вопросы, капитан?

— Почему я, администратор? Среди соискателей полно хороших патрульных.

— Несомненно, — Или-Раан кивает, это безусловный знак вежливости, но в голосе — ледяное равнодушие. — И я заполучила всех, кого хотела. Осталась ты. Я просмотрела твой бортжурнал и уверена, что лучшего курьера не найду.

— «Особые поручения»? — уточняю только потому, что молчать не очень прилично. Странно... там, в ангаре, полно не только хороших патрульных, но и опытных, тертых и битых курьеров. И любой из них сочтет за счастье подписать контракт с Или-Раан. Что ж, если ей больше понравилась я, упускать шанс глупо! — Предполагаются проблемы со связью?

— Я предпочитаю ожидать проблем много и разных. Поэтому в контракте нет уточнения роли. Подробности нужны?

— Да, пожалуйста. — От контракта «без роли» можно огрести кучу неприятностей, но я уже приняла решение. Контракт с Или-Раан стоит любых пакостей, любых сложностей... о таком начале карьеры я даже и не мечтала!

— Обычное патрулирование по средней ставке, готовность один и готовность ноль — по высшей, боевые действия — двойная ставка плюс премии по результатам. Особые поручения — текущая ставка, доплата за дальность по курьерским расценкам и за риск по коэффициенту сложности. Питание, техобслуживание, половина расходов на неотложный ремонт, боезапас для спецпоручений и боевых действий. Жить будешь у себя на корабле, внешняя связь исключается.

Условия жесткие. Впору подумать, что знаменитому администратору поручили присмотреть за конфеткой, на которую зарится половина Галактики — но такого рода лакомые кусочки неизбежно порождают волну слухов, а ничего необычного в последнее время не обсуждалось. И все же контракт с подвохом: Или-Раан слишком дорого берет, чтобы нанимать ее ради рядовых колоний.

— Да, еще одно, — равнодушно добавила Или-Раан, — после получения вводной отступного не предусмотрено.

Сурово! Мол, колеблешься — отказывайся сразу, пока не узнала лишнего.

— В таком случае, администратор, я готова дать официальное согласие прямо сейчас.

— Прекрасно, Три Звездочки.

Я, как во сне, приняла от Или-Раан бланк контракта. Администратор встала, подошла к командору. Они отгородились шумблокером. Мне показалось, принялись спорить: Рлайммау выглядит спокойным, но пахнет гневом. Как бы не из-за меня... что ж, я тоже не в восторге от перспективы работать в обществе ханнов. Остается надеяться, что гвардейцы предпочтут не иметь лишних дел с полукровкой.

Выкинув из головы ханна, я вчитывалась в бегущие перед глазами параграфы и пункты: сроки, условия, оплата, премии, права и ответственность сторон, особые обстоятельства... из основного Или-Раан не упомянула одно: контрактник вправе получить любую часть обусловленной платы продукцией планеты по своему выбору, с перерасчетом в галактокреды первоначальной стоимости. Щедро — а щедростью прикрывают повышенную опасность, это тоже традиция, не афишируемая и необязательная, но умный работодатель ее не нарушит. Ладно, в целом контракт приемлемый. Тянул бы и на честный, если б не кое-какие нюансы. Впрочем, вполне честных контрактов не существует, это всем известно, и администратор Или-Раан куда щепетильнее большинства своих коллег.

— Капитан Три Звездочки, условия приняты, — отчеканила я, добавляя последнюю строчку. Господин Осадчий кивнул, принимая бланк. Администратор приказала явиться за вводной и задатком послезавтра утром и вручила разовый пропуск в «Илл-таил-ита» (интересно, чего это ради она поселилась именно там, местечко-то дорогое до безумия?); и тут в разговор вступил командор. Рыкнул на боевом ханском:

— Новобранец, назовись!

Ханны подбирают детям имена долго и тщательно, сообразуясь со строгим протоколом, в котором учтены деяния, заслуги и долги предков, и положение семьи и рода, и надежды на будущие свершения. Знающий все тонкости (правда, я не очень-то их знаю) сразу поймет, с кем свел знакомство. И носят ханны свои имена куда надменнее, чем ветераны на Земле — заслуженные в боях медали. Как же — родовая честь, «дело превыше смерти»... гордости выше головы, и амбиций не меньше. И прозвище для ханнского воина — символ бесчестья. Даже прозвище свободного капитана, взятое от названия корабля — по прижившейся в Галактике драконьей традиции, которая лично мне нравится куда больше, чем знаменитое опять же на всю Галактику кошачье чванство.

— Три Звездочки, — четко ответила я.

— Твоя мать не дала тебе другого имени?

Я встала («Мой народ никогда не примет тебя, дочка, но твоей вины в том нет...»); мои глаза оказались вровень с глазами сидящего командора, и я посмотрела на него в упор, чуть выше его взгляда.

— Мама звала меня Зико Альо Мралла, и отец признавал это имя.

Командор словно не заметил ни моего дерзкого взгляда, ни упоминания человека, занесенного в черный список его расы; мне даже показалось, что нахальный ответ странным образом примирил его со мной. Тяжелая темно-рыжая голова медленно качнулась, и низкий голос мурлыкнул:

— Хорошо, маленький воин.

Интересно, что вложила мама в мое имя?.. Отец не знал, а сама она не успела мне рассказать.

Восемь крупных алых кристаллов разбрызгивали по столу сполохи света, и в каждом камне жила грозная искра.

— Хорошее начало, — Никольский с видимым трудом отвел взгляд от моего аванса. — Завтра опробуем новые лазеры.

— Ты понял? — на всякий случай уточнила я.

— Приличный ремонтный агент обязан узнавать о новинках без промедления, — напомнил мне прописную истину Чак. — Похоже, девочка, спокойной службы тебе не светит.

— Было б из-за чего, — фыркнула я. — Полпроцента мощности! Точный выстрел даст больше. Мне даже стыдно, что именно ханны ухватились за эти полпроцента.

— У меня такое впечатление, детка, что ты не все знаешь о рах-рубинах. Что тебе рассказали?

Я задумалась, припоминая получасовую беседу с Или-Раан. О рах-рубинах — находке, превратившей огненную планету Рах в лакомый кусочек, — сказано было и впрямь мало.

— Суть в том, что пещерники выкупили в ханнской зоне пустую систему для эксперимента с поясом астероидов. Пещерники собрали пояс в планету, остудили, дали имя, и теперь, по условиям договора с ханнами, будут вести совместную разработку. Я так думаю, союз окажется не слишком устойчивым.

— Почему же, — возразил Никольский. — Настолько разные партнеры как раз и заинтересованы в сотрудничестве. Подумай, девочка, ведь непобедимые ханны ни бельмеса не смыслят в мирной науке, а пещерники не смогут защитить свой эксперимент. Хотя, конечно, без подводных течений не обойдется. Продолжай.

— Некоторые детали эксперимента позволили предположить, что свойства минералов Рах могут отличаться от естественных. Пещерники начали исследования и уже сообщили ханнам почти о сотне вариаций свойств, имеющих практическое значение. Ханны пока ухватились только за рах-рубин, — я пожала плечами. — За те самые полпроцента прибавки мощности. Или-Раан говорила еще о гнездовых выплавках, в том плане, что на самородный металл покупатели находятся без проблем. Этого уже хватит, чтобы на планету облизывались, а пещерники считают, что черед настоящих ценностей придет лет через тридцать, когда они окончат вторую стадию охлаждения. Ханны, естественно, должны обеспечить планетарную оборону.

— Все?

— Основное — все.

— Забавная складывается ситуация, Альо. — Никольский порылся в недрах стола и достал голокарточку с черным восьмиугольником определителя. Я слышала о таких. Пещерники записывают на них самые охраняемые секреты, и ни один еще не попал в чужие лапы. Карточка кодируется на особь любой расы, и никто другой ее не вскроет — но это ерунда. Важнее, что даже законный обладатель «секретки» не сможет ее открыть по чужой воле. Если он перенес вмешательство в личность, подкуплен, сломлен ужасом ожидания непереносимого... да мало ли способов склонить к измене! Обломать любого можно. Но вскрыть «секретку» это не поможет. Видно, Никольский ведет с пещерниками серьезные дела...

Чак провел ладонью над черным восьмиугольником и подтолкнул ожившую картинку ко мне:

— Смотри.

Передо мной возник длинный ряд алых цилиндров, и каждый таил внутри живую искру. Рах-рубины. Три десятка выстроенных по росту рах-рубинов — самый большой длиной с карандаш, самый маленький меньше плывущей в невесомости капельки крови.

— Запоминай, — сказал Чак. — Пещерники не делают оружия, но их приборы — лучшие в Галактике. Тридцать рах-рубинов — минимальный набор для системы ближней навигации с обратной связью и выходом на автопилот. Для оптимальной модификации понадобится сорок два. Пещерники не поделились этим с ханнами, так что и ты помалкивай.

— Ты настолько мне доверяешь?!

Никольский криво, будто через силу, улыбнулся:

— Должна же ты знать, что брать в оплату, Зико Альо Мралла, капитан Три Звездочки. Тебя ждет нелегкий год, так хоть будет за что.

— Да уж, — только и смогла сказать я. До сих пор пещерники автоматикой ближней навигации не занимались — верней, заниматься-то занимались, но даже лучшие разработки признавали годными разве что для орбитальных челноков. Стандарты пещерников предусматривают разведку в поясе астероидов и полет в лабиринте подземных выработок, и если они создали-таки автопилот, соответствующий этим стандартам... куда там улучшенному на полпроцента лазеру! — Когда ханны узнают, пещерникам туго придется.

— Почему это? Они честно предоставили описание свойств, а то, что рыжие бестии думают только об оружии, так кто ж виноват!

А ведь Никольский прав, подумала я. Пещерники прекрасно знают, какую расу чем взять, и их всем известная честность в этом не помеха. Ханнам придется покупать то, до чего не хватило мозгов додуматься самим, и платить теми же рах-рубинами. Да... кто еще обеспечит новой планете безопасность, довольствуясь каким-нибудь убийственным мизером и не замечая, как мимо лап проплывает куда большее сокровище!? Я еще раз, куда внимательнее, проследила глазами длинный ряд голографических рубинов, и восемь новых рабочих тел для лазеров «Мурлыки» показались рядом с ними ничего не стоящей дешевкой.

— С меня причитается, Чак.

Никольский небрежно махнул рукой:

— Пустяки, девочка! Держи ушки на макушке, пока будешь охранять Рах. И при случае поделись со мной чем-нибудь столь же интересным.

Я засмеялась: Никольский своего не упустит! Профи.

— Договорились.

Я подвезла Чака до полигона. Мы болтали о всякой ерунде и расстались, громко хохоча над довольно глупой шуткой, и я поняла вдруг, что только сейчас по-настоящему обрадовалась контракту. Из-за рах-рубинов. Новая система навигации стоит года риска, неопределенности и общения с ханнами. И только сейчас, обрадовавшись, я поняла с горькой ясностью, какой славной жизнью жила раньше. Когда работу искал отец и главным был он, а мне оставались мелкие поручения, нудный и хлопотный ремонт, бесчисленные поучения... и дом. Настоящий дом, а не пустой ангар, где никто не ждет. Он знал, подумала я, что все кончится именно так. Он слишком торопился всему меня научить, и самостоятельная жизнь на самом деле не стала для меня проблемой, будь она трижды проклята, эта самостоятельная жизнь! Может, мне было бы легче, знай я точно, как он погиб. Может, я смогла бы возненавидеть или смириться.

Я летела сквозь черное небо Нейтрала и гадала, что сказал бы отец о моем первом контракте. Под днищем катера мелькали габаритные огни причалов, реклама на крышах ангаров, пылающие золотым и алым колонны заправок. На горизонте, за промзоной, мерцал край жилого купола. Сколько раз я улетала отсюда, но никогда не щемило сердце, как сейчас. Или, может, мне просто было страшно.

Возле дома меня ждали. К теневой стороне ангара прилип катер. Из тех, идеально неброских, что Корпорация Охраны сдает напрокат с почасовой оплатой; или из столь же неброских, что помогают заметать следы многочисленным разведкам и тайным службам — порой кажется, что на Нейтрале только они и обретаются, с переменным успехом портя друг другу нервы и карьеру и попутно придавая остроты существованию случайно залетевших сюда мирных граждан. Я и заметила-то его лишь потому, что на этом месте должен сейчас выглядывать из-за стены полосатый диск Коктейля.

Заскребло душу нехорошее предчувствие: гостей я не ждала, да и некому вроде бы меня навещать. Может, кого другого караулят? Так соседние ангары пустуют.

Хочешь получить ответ — не бойся спросить.

— Кого ждешь, незнакомец?

— Тебя, Мурлыка.

— А, Блонди, — что ж я стала такая нервная?! — Ты один?

— Абсолютно. Пустишь в гости на пару часиков?

— Почему бы и нет, — я послала сигнал вход-контроллеру, передняя стена ангара сменилась мембраной, и Вик без происшествий влетел внутрь на моем хвосте.

Два наших катера не убавили простора ангару, который и для «Мурлыки» чрезмерно, избыточно, бессовестно огромен. В лучшие времена здесь могли стать «Три Звездочки», «Мурлыка» и «Темная Лошадка», и оставалось место для не слишком крупного гостя.

— Так и не навела порядок? — Вик остановился у стеллажа с инструментами, спиной ко мне. Да, раньше он не сутулился так сильно...

— Некогда было, — сердясь на него и на себя, оборвала я. Мы с отцом одинаково хорошо ориентировались в привычном хаосе мастерской, но я любила поругивать его иногда за страсть к беспорядку. Нас обоих это забавляло.

— Извини, Альо. Знаешь, раньше пустой ангар не вгонял меня в тоску. Старею. Может, и не стоит благодарить тебя за спасение, не знаю.

— Как узнаешь, скажешь, — я попыталась улыбнуться как можно беззаботнее, и Вик старательно ответил тем же. Стареет, как же! Просто ему здорово досталось, от такого не сразу отходят; хотя по его виду не скажешь, что только из госпиталя.

Мы поднялись в жилой отсек, я кинула на стол две упаковки стандартного рациона, с грохотом придвинула кресла:

— Угощайся. Не слишком вкусно, зато питательно.

— Главное, горячее, — оживился Вик. — В гребаных катерах вечно барахлит обогрев. Я слышал, у тебя контракт с Или-Раан?

Я жевала мясо, с наслаждением ощущая разливающееся по телу тепло. Меня не донимает холод ни в катере, ни здесь, я абсолютная ханна по степени приспособляемости. Но погреться люблю. Жаль, редко удается. Контракт... Или-Раан, как я поняла, очень старалась избежать слухов.

— Вик, если это вопрос, я обязана ответить «нет».

— Естественно, — капитан Блонди коротко рассмеялся. — Давай рассматривать это как тему для отвлеченного трепа. Если хочешь.

— Вокруг этого контракта наверчено слишком много недомолвок, чтобы его обсуждение доставило мне удовольствие. Но, кажется, Или-Раан собиралась не допустить ни малейшей огласки. Скажи, меня уже весь Нейтрал обсуждает или пока нет?

— Альо, когда не хотят огласки, не играют в конспирацию. Это привлекает внимание. Только вот что я тебе скажу, девочка: Или-Раан опытна и расчетлива, как сотня старых лэмми, и такой промашки она не допустила бы никогда. Эта дымовая завеса зачем-то ей нужна. — Блонди недовольно поморщился. — Я понимаю, ты считаешь контракт с ней невероятным везением, полна радужных надежд и прочей дребедени в том же духе, но все-таки постарайся не терять осторожности.

Я фыркнула: уж кто бы говорил!

— О чем ты, Блонди? Я нанята, какая осторожность?! Контракт без уточнения роли! Даже если она прикажет лететь к ящерам и украсть транспорт с Золотой Медузы, как я откажусь, скажи?

— Ч-черт...

Да, зря я так...

— Давай сменим тему, Вик.

— Да. Ты права, конечно. Прости.

— Ты прости. Я не должна была напоминать.

— Ах, киска! — Блонди наконец-то улыбнулся от души, широко и весело. — Золотое было времечко! Не сравнить с нынешним. Ладно, сменим тему, раз ты хочешь. Тем более, есть у меня к тебе одно неотложное дело.

— Дело? — Ну конечно, не для того же этот скользкий тип дожидался меня, чтобы скоротать пару часиков за праздной болтовней. — Хорошо, давай свое дело, капитан Блонди.

Вик хмыкнул; пожал плечами; как-то очень решительно вздохнул и спросил:

— У тебя есть мрарла?

— Мрраврла? — я переспросила только для того, чтобы выгадать время: не ожидала такого поворота.

— Ну, наверное, — нетерпеливо подтвердил Вик. — Ты ведь поняла, о чем я.

Конечно, я поняла! Еще бы. Мрраврла, любимое ханнское лакомство, человека погружает в транс, у илла вызывает галлюцинации, а трила гарантированно укладывает в могилу — или что там у них вместо. И любому из них при этом легче легкого развязать язык. Хотела бы я знать, кого собрался угостить Блонди. А впрочем, ладно. Мне его интриги не повредят.

— Н-ну, — поддавшись желанию хорошенько его подразнить, я выдержала задумчивую паузу. — Конечно, Блонди. Только это будет дорого стоить.

— Сколько ты хочешь?

Хорошо быть монополистом! Самое смешное, что сделать-то мрраврлу — раз плюнуть. Мама меня научила, когда мне шести не было. А у людей не получается, вообще ни у кого не получается, и ханны чужим ее не продают ни за какие деньги — только сами используют. Даже мама, хотя она и бросила ради отца свой народ, никогда, ни разу не разрешила ему взять ни грамма! Это уже потом, без мамы, папа несколько раз просил меня сделать... стоп, Альо! Не время сейчас для воспоминаний. Да, за торговлю «национальным достоянием» мама бы меня не простила...

— Так сколько?

— Не знаю, Блонди. Будешь должен, — двухсотграммовый пакет тяжело шлепнулся на стол.

Кажется, этот авантюрист смутился! Во всяком случае, ответил он куда вежливее, чем спрашивал цену:

— Я и так задолжал тебе, киска.

— Сочтемся. Кофе?

— Нет, спасибо. — Вик подкинул на ладони пакет и хищно прищурился. — У меня появилось срочное дело.

Что ж, пусть его. У меня-то уж точно дел полно — еще пара дней, и пора. Пора на Рах...

— Приятно было поболтать с тобой, Вик. Теперь, наверное, долго не увидимся.

— Брось, будь оптимисткой! — Вик с небрежной элегантностью отдал мне честь. — Удачного контракта, Альо.

— Счастливо и тебе, Блонди, — кивнула я. И он ушел.

Я не пошла его провожать. Автоматика внизу прекрасно справится без меня.

Дверь отсека лениво отъехала в сторону, быстрые шаги глухо простучали по камнепластовой лестнице.

— До встречи, киска! — крикнул Вик. Потом я услышала, как стала на место стена ангара, выпустив катер. И мне осталась тишина.

Трудно поверить, но когда-то и меня пустой ангар не вгонял в тоску...

Когда Или-Раан сказала, что координаты Рах все еще неизвестны посторонним, я усомнилась. Да, пещерники могли заэкранировать эффекты эксперимента; да, можно спрятать корабль от любых систем слежения; можно не привлечь внимания к переговорам. Теоретически. А на практике... Как можно скрыть от бесчисленных обсерваторий новую планету? Как можно думать, что не будет замечен всплеск активности ханнов?! — лучших воинов Галактики не упускают из виду агенты всех без исключения разведок, это вопрос самозащиты. И если администратор уровня Или-Раан сменит место работы, незамеченным этот фактик никак не останется. Особенно, когда по тому же адресу отправляется восемь контрактников, из коих семеро — победители последней Игры. Рассуждая здраво, следует предположить, что заинтересованные лица (а покажите мне незаинтересованных, когда разыгрывается такой приз!) уже знают не только местоположение новорожденной планеты, но и ее прикидочную ценность — и хорошо, если не во всех подробностях.

Тем не менее окрестности Рах отнюдь не кишели ни заблудившейся аппаратурой, ни случайными бродягами. Только патрули ханнов — те самые тройки одноместных истребителей, что вкупе с автономными рейдерами и станциями-крейсерами создали их Военно-Космической Армаде столь грозную славу.

Первый патруль я обошла ради проверки в деле новой хамелеон-системы, а второй — чисто из спортивного интереса, так что код-пароль с меня затребовали уже на подходе к станции. Я по-детски радовалась, что прошла так далеко — всегда приятно утереть нос лучшим; мне и в голову не пришло, что так же легко могут подойти и враги. Зато дежурящий на связи офицер подумал именно об этом — и кто из нас, спрашивается, после этого лучший? Убедившись в правильности пароля, он первым делом выдал мне официальную благодарность за выявление бреши в обороне. Будто можно перекрыть весь космос! Я, конечно, ответила как положено: на контрактников уставы распространяются в той же мере, что и на кадровых, так что ехидные мысли лучше держать при себе. Да и прилагаемая к благодарности премия лишней не будет. Но победное настроение сменилось не слишком приятным предчувствием, что мне же и предстоит выявленную брешь заделывать: контрактникам любят подсовывать такие вот невыполнимые задачки.

Станция валилась на меня куском непроглядного мрака. Встающие над Рах огненные отсветы поглощались этой чернотой так же верно, как сигналы систем навигации и наведения. «Мурлыка» ослепла. Если б не наводка со станции, я не решилась бы и близко подойти; и, пока длился швартовочный протокол, я проникалась все большим уважением к ханнской системе безопасности. Непрошеный визитер здесь не сядет, и взять эту крепость штурмом едва ли сможет самый удачливый агрессор. Собственно, единственный известный общественности случай, когда ханны потеряли орбитальную станцию, лишь укрепил общее мнение о неприступности их планетарной обороны. В тот раз на орбите осталось облако раскаленной пыли, и никакая экспертиза не смогла бы опознать в нем бывший ключевой узел обороны ничем не примечательного рудника и все, что осталось от попытки камнегрызов этот рудник захватить. Пыль, она и есть пыль.

Ханны, конечно, утверждают, что дело не в базе, а в персонале. Ну, ждать иного от расы, утверждающей превосходство воинского духа, по меньшей мере глупо, но вот что странно: заполучить хотя бы очень приблизительный план сего укрепшедевра пока что не удалось ни одной разведке. Станция закрыта для всех без исключения: союзников, послов, парламентеров, наемных специалистов, торговых агентов... никто, ни одна особь чужой расы не проникнет дальше посадочного модуля. И нанятые для охраны Рах капитаны подчиняются общему правилу.

Встретивший меня у борта «Мурлыки» офицер повел себя деловито и строго официально, но при этом забыл представиться. Первым делом он проверил на подлинность жетон с код-паролем (я сильно удивилась, когда во вторую нашу встречу на Нейтрале командор вручил мне жетон и приказал с ним не расставаться: мне казалось, ни в одной армии давно не метят бойцов таким примитивным способом). А потом долго водил меня по ангарам и складам посадочного модуля, показывая во всех подробностях то, что я имела право знать. Было б что показывать! Швартовочная палуба отличается только невозможностью пришвартоваться без помощи станции, набор оборудования в отделе техобеспечения ни на винтик не отклоняется от общепринятого стандарта, а арсенал по сравнению с оружейными складами Нейтрала поражает разве что скудостью ассортимента. Правда, зона отдыха дежурной смены... нет, конечно, тоже ничего особого, но... лучше было бы мне обойтись без ее посещения! Хотя кто меня спрашивал?

Конечно, каждой расе требуются свои условия, иной раз шокирующие чужаков, но ханны в этом не слишком отличаются от людей. А уж человечьих станций я перевидала достаточно, чтобы уяснить: кому что, а людям — выпить. У них без бара ни одна заправка не сможет полноценно функционировать, не говоря уж о техстанциях и космопортах. Ханны тоже это дело весьма уважают, хотя и в другом ключе — под обильную еду. Воин должен быть сильным. То есть это сами ханны так говорят, а на деле они попросту обжоры, в той же степени, как люди — пьяницы. Естественно, зона отдыха представляет собой средних размеров ресторанчик. Довольно-таки безликий, если не считать полного оперативного обзора — Рах в надире, бляшки охладителей над планетой мигают интенсивно-синим, космос расчерчен координатной сеткой, зоны патрулирования выделены зеленым, желтым, розовым и алым, и в каждой — белые треугольники патрулей. Удобно, но не слишком уютно. Хотя дежурным уют как раз противопоказан. В общем, очень даже ничего для оборонного форпоста, и мне бы понравилось — если бы не сидящие там ханны, не их слишком острые взгляды, не едкий запах неприятия. Нет, я знала, что эта публика меня не примет, я доброй встречи и не ждала, но не настолько же! Ну, черная. Ну, полукровка... но не выродок, каким считают меня эти высокомерные типы! Я надеялась, что выгляжу такой же спокойной и деловитой, как мой провожатый, но внутри у меня все кипело. Если они считают себя лучшими, зачем вообще звать на помощь посторонних! А уж если позвали, почему не изобразить хоть видимость вежливости!

Выдача заказов оказалась автоматической. Меня это здорово порадовало, хоть я и не собиралась проедать свои заработки; я вспомнила Чака и немного успокоилась: пусть их задирают носы, все равно они тупицы, они зациклились на оружии и прошляпили такое... я-то знаю, за что буду работать. Мы подошли к нише выдачи пайков, и мой провожатый предложил проверить, внесли меня в списки или еще нет. Я сильно подозревала, что в данном случае хваленая оперативность ханнских службистов подведет, но ошиблась. Контроллер считал с моего жетона код-пароль, в нишу хлопнулся пакет — не слишком объемистый, ну да ладно, поглядим сначала на содержимое, — в окошке счетчика высветилась дата.

— Можно брать вперед? — уточнила я.

— За два дня, — в официальном тоне офицера прорезалось удивление столь безграничной тупостью. — Еще есть вопросы?

— Есть, — мстительно подтвердила я. — К командору. Он грозился дать мне подробнейшую вводную тотчас по прибытии.

— Любой здесь считается прибывшим только после инструктажа, — отбил выпад офицер. — Ты заметила, что в посадочном модуле вместо дверей?

— Разумеется, — подтвердила я. Широкие и ничем не прикрытые, не мешающие сбору по тревоге проемы являлись общепринятой нормой и не выглядели чем-то особенным — уж во всяком случае, не настолько особенным, чтобы заострять на них внимание.

— Хорошо, — офицер словно не заметил моей иронии. — Все же у нас встречаются двери. Закрытые. Открыв любую из них, ты потеряешь статус наемника и станешь нарушителем. Со всеми последствиями. Предупреждение сделано, Три Звездочки.

— Предупреждение принято, офицер, — я позволила себе непочтительно фыркнуть. Ханн в ответ посмотрел на меня в упор и рыкнул:

— На этом все. Командор придет сюда через четыре минуты. Успешной службы.

После чего, отрапортовав в наручный коммутатор: «Третий пост: прибыла капитан Три Звездочки», он развернулся и пошел прочь. У-уу, хмырь! явно рад отойти от меня как можно дальше. Я плюхнулась за ближайший свободный столик. Вокруг сгустилась нехорошая тишина: похоже, мое появление всерьез испортило гвардейцам аппетит. Ладно, подождем.

К счастью, командор Рлайммау не опоздал.

Появление командира высшего ранга в посадочном модуле, судя по полному отсутствию реакции на него у сидящих за столиками воинов, являлось делом вполне обыденным. Ну, мне что... меня больше порадовало обращение ко мне командора как к ничем не примечательному контрактнику. Никаких эмоций, кроме сдержанного удовольствия по поводу моего появления: «Наконец-то, Три Звездочки! Не думал, что твой ремонт затянется настолько». Похоже, он всерьез считает, что еще один патруль может улучшить оборону... а это значит: либо не умеет воевать — что невозможно для ханнского командора в принципе! — либо утаивает от меня что-то важное. Вот уж точно, информация — лучшая из валют. Вокруг Рах, сдается мне, махинации с этой валютой крутят все, кому не лень. Да и я, собственно, не исключение. Придя к этому очевидному выводу, я решила считать инструкции командора не только обязательными для исполнения, но и разумными: уж он-то, несомненно, знает, чего хочет.

Жаль, что возникшая у меня симпатия к командиру не помешала замечать его подчиненных. Вот уж где ни намека на сдержанно-холодноватую корректность Рлайммау! По репликам, явно намеренно сделанным недостаточно тихо, я прекрасно уяснила: мое присутствие оскорбляет здесь всех без исключения. Как и тот странный факт, что нанятая ради блажи знаменитого администратора шваль претендует на звание воина.

Уже к середине инструктажа все мои сомнения по поводу этого контракта превратились в откровенное сожаление. Зачем, спрашивала я себя, зачем я ухватилась за предложение Или-Раан? Как могла не подумать сразу, чем обернется работа на ханнов?! Слишком много грубых взглядов, слишком откровенное неприятие... меня ждет тяжелый год. И ничего уже не изменить, не переиграть! Остается только уйти с головой в работу. Ведь патрульному, в конце-то концов, платят от времени налета, и я не для того здесь, чтобы выяснять отношения с рыжими зазнайками. Куда лучшим выходом будет повернуть отвратительную ситуацию себе на пользу и заработать на ней по максимуму. Вот только спокойствия что-то не прибавляет ослепительная перспектива рубинового заработка...

Командор тоже почуял запах агрессии. Прервался на полуслове, встал, окинул присутствующих грозным взглядом и рыкнул:

— Воины! Со мной здесь Зико Альо Мралла, наш новый соратник. Запомните и передайте другим — ближайший год она проведет с нами и будет сражаться за нас, и все должны помнить только это.

Ну-ну. Значит, пусть пройдет год, а уж потом, если кто так хочет, можно дать волю эмоциям. В том случае, конечно, если все заинтересованные стороны еще будут живы. Ладно, уж чего-чего, а дисциплины у гвардейцев не отнять, так что до открытой стычки может и не дойти.

Разжевав мне, наконец, все тонкости предстоящей работы и вручив местную навигационную сетку, командор ушел. Я тоже не собиралась задерживаться в зоне отдыха, нечего мне здесь делать. Паек получила, инструктаж прошла, пора на «Мурлыку». Я двинулась к выходу. Наивная! Путь мне преградили сразу же.

— Выпей с нами, Три Звездочки. — Ну конечно! Ссору затевать после предупреждения командора весьма рискованно, а вот попытку сойтись поближе в вину не поставят. — За возобновление знакомства.

За возобновление? Я напрягла память... ну конечно! Вот только его мне и не хватало для полного счастья! Воин с точки пять, тот самый, что пытался задержать меня в «Пристанище старого пирата». Я так здорово смылась тогда от него, спасибо достопочтенному лэмми... как раз без этого знакомства я обошлась бы с превеликим удовольствием.

— В кредит не пью.

Он подцепил когтем ремень шорт, словно обращая внимание на персональную выставку оружия... ну так я ее еще в «Пристанище» рассмотрела! В мягком голосе завибрировали опасные нотки:

— Разве я не сказал, что угощаю?

— Угощение можно принимать от друзей, — я сощурилась и прижала уши: уж он-то мне не друг! — Отойди с дороги, воин, мне пора идти.

С точки зрения профессиональной этики мой выпад не выдерживал никакой критики. Но и лучшие из лучших не всегда придерживаются негласных заповедей нашей профессии (а уж новички сплошь да рядом и вовсе о них не подозревают!), так что я не собиралась упрекать себя за неоправданную грубость. После такой-то встречи! Хотя мне следовало бы помнить, что первое назначение этих самых заповедей — обеспечение личной безопасности. В том числе, и не в последнюю очередь, предотвращение конфликтов при общении с представителями иных культур. Вот и ханн, поначалу настроенный всего лишь недружелюбно, оскорбился и вздыбил шерсть:

— Хочешь сказать, мы тебе не друзья?

Кажется, моя шерсть тоже встала дыбом: а что, друзья, что ли?! Видали мы таких друзей! Сейчас я все ему скажу, коту спесивому, мерзостному, сейчас...

— А со мной выпьешь? — сквозь душное облако агрессии прорезался пряный запах трила, упругий прохладный щуп обвивает мои плечи тугим кольцом. Я повернула голову и встретила спокойный, благостный взгляд передней пары псевлоглаз первого в негласной иерархии свободных капитанов.

— Это большая честь для меня, капитан Телла. — Неслыханная честь, я бы сказала; честь, которой даже такой не вполне обычный новичок, как Три Звездочки-дубль два, не удостоится без веской причины. Я изо всех сил попыталась успокоиться: беседа с Теллой может аукнуться куда более серьезными последствиями, чем свара с любым из здешних вояк, и не мне отступать от профессиональной этики в присутствии монстра из монстров.

— И ты, воин. За знакомство, — не дожидаясь ответа от ничтожества, каким является для ветеранов-контрактников любой кадровый рангом ниже командора, трил повел меня к свободному столику. Я оглянулась: ханн молча шел следом, шерсть его улеглась, гонор улетучился, и больше всего к нему сейчас подошло бы определение «присмиревший». С чего бы?..

— Вода, сливки, коктейль. По два. — Телла не потрудился достать свой жетон, однако заказ принят и выполнен мгновенно; видно, здешняя автоматика уже отличает его голос. Впрочем, это понятно: он здесь единственный трил.

— Я слышал кое-что о тебе, капитан Телла, — воин схватился за коктейль, и я снова удивилась: что же могло настолько выбить из колеи гордеца-ханна? За Теллой не числится особых подвигов, он, как любой трил, «всего лишь» (чего не дано многом и многим!) мастер своего дела. «Крутой профи», как говорят люди.

Если Телла и хотел заставить воина нервничать, он ничем этого не выдал. Неторопливо, будто ничто иное его сейчас не занимало, откупорил воду. Передняя пара его псевдоглаз смотрела на ханна с нехорошей пристальностью; впрочем, для трилов понятие «передний» почти условно. Двигаются они, как и смотрят, одинаково легко в любом направлении. «Лицо» — вопрос вежливости: сторона, на которую смотрит динамик переводчика.

Трил опустил в бутылку кончик щупа, довольно причмокнул. Наконец соизволил ответить:

— В настоящий момент меня интересует, что ты слышал о капитане Три Звездочки.

— Об этой? — Шерсть ханна вздыбилась и сразу же улеглась, забавно, он изо всех сил пытается контролировать эмоции, вот не ожидала! — Только то, что она дочь изменницы и негодяя. Видно, среди наемников перевелись стоящие воины, раз командор не нашел никого лучше.

Жаль, что он не попытался подумать своей башкой, прежде чем говорить такие вещи! Я зашипела. Не будь здесь Теллы... но он здесь, и левая пара его псевдоглаз смотрит на меня с явственным любопытством, и чего я точно не хочу, так это терять лицо перед ним. Я с усилием втянула когти и потянулась за сливками. Что мне до грубияна из кадровых, когда довелось сесть за один стол с капитаном, которого отец считал лучшим.

— Потому ты и не стала с ним пить? — спрашивает Телла.

— Угу, — сквозь зубы согласилась я. Злоба еще кипела, выбрасывала в кровь боевые гормоны, я чувствовала вздыбленную шерсть и прижатые уши, когти просились наружу...

— С твоей стороны непрофессионально реагировать на чувства, Три Звездочки.

— Знаю, Телла, — я медленно выдохнула, почти через силу отхлебнула сливок. Проглотила, почти не почувствовав вкуса.

— Ты молода, — примирительно заметил трил. — Когда твой отец был столь же молод, разговоры о самоконтроле повергали его в искреннее недоумение. Что не помешало ему стать великим капитаном.

— Великим? — подал голос ханн. От него разило презрением.

— Воистину. К сожалению, мало быть великим, чтобы обмануть судьбу. Мало даже быть профессионалом, а он быстро стал лучшим из профессионалов.

— Лучшим после Теллы и, может, Старого Черта, — пробормотала я, не успев приказать себе заткнуться. — Сам он говорил так.

— Мы сталкивались с ним... да, восемь раз. Дважды верх остался за мной. Только дважды. Он быстро перестал быть дилетантом, и обычно ему везло. — Зеленоватая, похожая на тупой конус противометеоритной пушки трилья голова дернулась: воспоминания, похоже, вызывали в Телле сложные чувства. — Те шесть поражений, что принял я от него, вспоминаются без горечи. Три Звездочки был достойным противником. Он и партнером был достойным, а это качество заслуживает куда большего уважения. Мне довелось поработать с ним вместе. Наш дуэт получился в высшей степени профессиональным, и сейчас именно это заставляет меня сожалеть о нем. Тебе не нравится наш разговор, воин?

— Что ему везло, это верно, — ханн взялся за второй коктейль, с виду абсолютно спокоен, только смотрит на меня недобро, и длинные черные вибриссы нервно подрагивают. — И негодяям везет. И среди негодяев случаются профессионалы. К сожалению.

— Мама любила его, — зарычала я, глядя прямо в его глаза, наглые, ярко-медные глаза уверенного в своей правоте и силе бойца. — А я любила их обоих. Каждому из нас может выпасть прикрывать другого в бою. Подумай об этом, прежде чем говорить гадости о моих родителях! Я сюда не напрашивалась. Вы меня пригласили, так веди себя достойно.

— У девочки профессиональный подход, но эмоции подводят, — огорченно сказал Телла. Правые щупы легли на мои руки, левый передний обвил мощную шею ханна. Всего на несколько мгновений, но этого хватило нам обоим. — Накануне битвы не приличествуют раздоры. А посему выпьем наконец за знакомство. Будет ли нам оказана честь узнать твое славное имя, воин?

Уши воина дернулись, клыки клацнули. Положенный по протоколу ответ он почти прошипел:

— Мира Ран Шфархов. За знакомство, Телла. За знакомство, Три Звездочки.

Презрительный взгляд и полный отвращения запах заставили меня фыркнуть. Навряд ли Мира Ран отвлечется от славных свершений ради того, чтобы прикрыть в бою существо со столь сомнительной родословной.

— За знакомство, Мира Ран Шфархов. — Сто лет бы не знакомиться, продолжила я мысленно, отхлебывая явно синтетические сливки. — За знакомство, Телла. Вот не думала, что приведется так запросто поговорить.

Капитан Телла молча качнул головой — старшему не обязательно отвечать. Кончик левого заднего щупа всасывал воду, по зеленоватой, похожей на мягкую резину коже пробегали почти незаметные мелкие волны, а трил глядел нам в глаза — мне, Рану и, наверное, кому-нибудь сзади, кто слушал нас. У трилов нет мимики, их псевдоглаза не подходят для выражения чувств, но Телла мотается по Галактике куда больше лет, чем любой из присутствующих живет на свете, — и умеет продемонстрировать свое отношение, если в том возникает нужда. Не слишком приятно чувствовать себя капризным ребенком под мудрым стариковским взглядом...

Переключись разговор на профессиональные темы, я бы ушла успокоенной. Но Ран, допив коктейль, сослался на дела и исчез, и никто не подсел на освободившийся стул. Всё зря. Здесь меня не примут. Может, ханнские понятия о воинской чести и не дадут кому-то из них всадить в «Мурлыку» пару торпед, если доведется вместе драться. А может, наоборот.

— Зря я согласилась на этот контракт, — кулак сжался на опустевшем пакете, и на пластик стола осыпалась кучка неровных полосок.

— Но ты все же согласилась, — укоризненно произнес Телла. — И должна принять последствия с честью. Твоему отцу приходилось попадать и в худшие условия.

Откуда бы такая осведомленность...

— Капитан Телла, ведь вы не были друзьями?

— Никоим образом. Так уж вышло, что чаще мы сталкивались, выступая за противоположные стороны. Именно поэтому я многое могу сказать о твоем отце, девочка.

Да, я понимаю. «О противнике нужно знать все», — как и прочие правила трилов, это почиталось отцом за непреложное руководство. У кого ж еще учиться... мне очень повезет, если Телла хоть иногда будет вот так сидеть со мной, небрежно роняя замечания.

Трил встал, смахнул остатки наших посиделок в утилизатор и не предложил даже, а приказал:

— Пойдем, Три Звездочки. Тебе неуютно здесь, и хорошего разговора не выйдет, а я должен узнать тебя получше. Нас ждет тяжелый год, Зико Альо Мралла. А здесь нет никого, с кем я смог бы работать в двойке. Может, с тобой получится.

Как ни странно, предложение Теллы — куда более лестное, чем приглашение отметить знакомство! — меня почти не удивило. Ему видней, с кем работать; и, говоря по правде, лишь одно казалось мне по-настоящему важным: уйти, наконец, из-под внимательных, поднимающих шерсть на загривке взглядов, из душного запаха презрения и злобы. Ну почему моим родителям вздумалось сделать меня черной?! Заказали бы рыжую ханнскую шерсть, насколько все было бы проще...

— Как ты думаешь сражаться рядом с ними, Три Звездочки? — Телла, мне показалось, тоже балансировал на грани... что ж, наверное, и у трилов нервы не стальные.

— Так же, как обычно сражаюсь, — фыркнула я. — Внимательно глядя во все стороны сразу. И если кто-нибудь из них случайно позабудет, что я на его стороне, пусть пеняет на себя. Получит той же валютой.

Наверняка здесь понатыкана чертова уйма жучков, ну да пусть знают. Глядишь, будут со мной поосторожнее.

— Естественное побуждение, но небезопасное, — трил довольно удачно скопировал мое фырканье. — Решено, будем работать в двойке. По крайней мере, у нас с тобой нет причин для взаимной ненависти, а это уже немало.

Мы вышли в ремонтный ангар; я невольно поморщилась, представив, каково ремонтироваться в таких условиях. А ведь придется! Работать с Теллой...

— Почему вдруг, Телла? В честь чего?

— Ты не согласна?

— Конечно, согласна! Любой бы согласился! Просто странно.

— Ничего не вижу странного, — Телла снова фыркнул. Я вспомнила: использование трилами чужых звуков — признак симпатии к собеседнику. Лестно, конечно... — Все просто, Три Звездочки. Работать этот контракт в одиночку неэффективно, а другой пары я здесь не найду. Дельный новичок — это, знаешь ли, лучше, чем давно знакомый ветеран, норовящий тебя подставить. Не побоишься пустить меня на свой корабль, напарница?

— Пойдем, напарник, — я нервно засмеялась. Телла — мой напарник?! Ну-ну...