"Рассказы" - читать интересную книгу автора (Хватов Вячеслав)

НЕ ВСЕ ТО ЗОЛОТО…

Сергей Заманский возвращался домой в хорошем настроении. И хотя ноги утопали в снежной каше, а сугробы вокруг только-только начинали темнеть и съеживаться, воздух уже был по-весеннему теплым и даже запахи и звуки были какими-то весенними. Он не мог этого объяснить, но у каждого времени года, они были своими, особенными. Даже один и тот же звук все равно отличался своей тональностью что ли. Вот, например надрывающийся за окном двигатель ЗИЛа осенью гудел по-одному, а зимой, по-другому. И проснувшись каким-нибудь воскресным утром, Сергей уже по доносящемуся со двора шуму знал, что наступила зима. И без прогноза погоды было понятно, что пора менять пальто на дубленку.

Вот и сегодня он шел, подставляя лицо ласковым лучам солнца, и улыбался, слушая чириканье воробьев. Весна звучала. И даже то, что на двери подъезда висела табличка "осторожно окрашено" и намалеванная на стене стрелка указывала в сторону черного хода, не испортило ему настроения.

Ну что же, войдем через черный ход. И он, весело помахивая авоськой с апельсинами, завернул за угол. Сергей уже взялся за дверную ручку, когда заметил, как что-то блеснуло под строительными носилками, прислоненными к кирпичной стене. Хм. Медальон или брелок с короткой цепочкой. Может быть даже ценный.

Сергей задумчиво покрутил находку в руках и сунув ее в карман, вошел в подъезд. В сумраке площадки первого этажа его шаги прозвучали неожиданно гулко. За спиной кто-то чихнул. От неожиданности Сергей вздрогнул и обернулся. Никого. Показалось.

Он нажал кнопку лифта. Где-то наверху что-то заскрипело, но сразу же стихло. Сергей повторил попытку. И снова лифт напряг свои железные мышцы и не сдвинулся с места, как будто что-то насильно удерживало его. Заманский застыл в нерешительности. От тоскливо завывающего в лифтовой шахте ветра стало как-то не уютно. Где-то на третьем этаже хлопнула форточка. В спину повеяло холодом. Сергей передернул плечами. Соседний грузовой лифт не работал уже неделю и Заманский даже не стал пытаться вызвать его. Эхе-хе, пешком, так пешком.

Он уже поднялся на три ступеньки, когда четвертая как бы подпрыгнув, подставила ему подножку. Больно ударившись коленкой, он проводил взглядом скачущие вниз апельсины.

Черт, почудится же такое. Говорил же управдому, чтобы лампу помощнее вкрутили.

Сергей посмотрел на мигающий неоновый раритет. Лампа загадочно подмигнула ему и погасла совсем. Через пару секунд снова зажглась. Потом снова погасла. И так несколько раз. На мгновенье Заманскому показалось, что делает она это в каком-то определенном ритме.

Та-та, та-та-та, та-та-та-та, та-та. Да нет, не может быть! Точно. Та-та, та-та-та, та-та-та-та, та-та. Мос-ков-ский Спар-так. Бред какой-то.

Сергей нагнулся и подобрал два апельсина, валявшихся рядом. Потом он попытался встать на ноги и ойкнув от боли, потянулся к перилам.

Что такое? По обитому деревом поручню словно прокатилась волна и рука Заманского ухватила пустоту.

– Твою мать - он снял очки и потерев пальцами глаза, одел их обратно.

Лампа на верху продолжала мигать фанатскую речевку. Потом она вдруг переключилась на похоронный марш. Сергей был готов поспорить, что это был именно похоронный марш. Час от часу не легче.

Заманский, не рискнув больше касаться перил, на карачках пополз вверх по лестнице. Одной рукой он отталкивался от стены, другой волочил за собой портфель. Ноги его вдруг стали увязать в ставших мягкими, как тающая на солнце пастила, бетонных ступенях. Сергей оперся на одну из них локтем, но и рука тоже стала проваливаться вовнутрь. Он закричал. До второго этажа оставалось совсем не много - каких-нибудь две ступени.

Заманский наконец-то вцепился в решетку перил и подтянулся. На этот раз перила не стали уклоняться. Нет. Решетка их вдруг мгновенно, как самый мощный в мире тен, раскалилась до красна.

– А-а-а-а, - Сергей отдернул дымящуюся руку, потерял равновесие и кубарем скатился вниз, к почтовым ящикам. Дверца одного из них со скрипом открылась. Потом открылась другая. Потом открылась и тут же захлопнулась третья.

Завороженно глядя на эту картину, Заманский даже забыл об обожженной руке. Дверцы почтовых ящиков открывались и закрывались все чаще и чаще, пока подъезд не наполнился грохотом скрежещущего металла.

Он бросился обратно к черному ходу и с разбегу налетел на закрытую дверь. Вскочил и здоровой рукой рванул за дверную ручку, в панике забыв, что дверь открывается наружу. Ручка намертво прилипла к ладони. Сергей уперся ногой в дверь и оттолкнувшись, упал навзничь, больно ударившись о кафель спиной. Вскочил и еще несколько раз толкнул плечом дверь. Безрезультатно.

Он прислонился к стене и сполз вниз. Сидя на полу, Заманский схватился за голову и уставился перед собой. Тут стекла его очков стали быстро мутнеть. Не запотевать, а именно мутнеть. Металлические части впились в лицо.

Заманский содрал с себя очки и отшвырнул их в угол, будто это была мерзкая рептилия.

И тут же дубленка на нем начала дымиться. Загорелся рукав. Сергей рванул полы дубленки. Пуговицы посыпались на пол и словно тараканы, разбежались в разные стороны.

Заманский размахивая руками, побежал на площадку первого этажа. Не сбавляя ход, он в три прыжка преодолел вязкую лестницу. Ступени неохотно, с чмокающим звуком, отпускали его ноги. К концу пролета Сергей остался без ботинок. Это его не остановило. Тем более, что следующий лестничный марш оказался твердым. Он птицей взвился на третий этаж. Тут-то его и поджидал очередной сюрпиз. Четвертого этажа не было. То есть, может, он конечно и был, только где-нибудь там, за стеной, которая находилась там, где должна была находиться лестница. Сергей посмотрел по сторонам. Квартирных дверей тоже не было. Вместо них - ровные, выкрашенные снизу масляной зеленой краской, а сверху побелкой, бетонные стены. Какое-то время он стоял, не зная, что делать дальше. Пошел вниз. Тому, что лестничный марш между третьим и вторым этажами отсутствовал, он уже не удивился. Удивился тому, что, откликнувшись на прикосновение к кнопке, откуда-то сверху поехал лифт. Поехал, поехал и проехал мимо. Обернувшись, Сергей обнаружил, что и на месте отсутствовавшей минуту назад лестницы стоит себе такая же стена, что и между третьим и четвертым этажами.

Какое-то время ничего не происходило. Потом он стал замечать, что образовавшаяся комната становиться как бы меньше в размерах. И точно. Вот уже табличка " 3 этаж" пости перед его носом, вот уже до противоположной стены можно дотянуться рукой, а потолок вот-вот коснется его головы.

Заманский заметался. Наконец, когда уже можно было только сидеть, он подполз на четвереньках к лифту и попытался раздвинуть его створки. Удалось ему это только тогда, когда локти уперлись в боковые стенки, а потолок находился от пола примерно сантиметрах в шестидесяти.

Сергей наполовину заполз в шахту и уцепившись за трос, подтянул к себе ноги. Стенки бетонного пресса сошлись.

Слава богу, хоть лифт не двигался.

Провисев с полминуты, он решил лезть наверх. Створки на четвертом этаже никак не хотели открываться. То же и на шестом. А на седьмом открылись, только за ними была все та же бетонная стена.

Заманский, тяжело дыша, уперся в порожек и замер. Наверху что-то заскрипело, залязгало, и с шестнадцатого этажа понесся лифт, который вообще-то должен быть где-то внизу.

Сергей в два прыжка, сначала на трос, а потом на какой-то швеллер, оказался у спасительной ниши. Едва он успел вжаться в нее, как мимо на чудовищной скорости пронесся лифт, обдав его волной пыльного воздуха.

Выждав какое-то время (не поедет ли эта зараза обратно), он полез по тросу дальше наверх.

Наконец где-то на десятом этаже створки открылись и Заманский выбрался наружу, на обычную лестничную площадку. Только вот табличка на стене говорила, что это пятый этаж, а никакой не десятый. Ноги не выдержали и подогнулись.

Куда теперь? Вниз или наверх? Подумав немного, решил все-таи вниз. Если что, там должна быть стена на четвертом.

Стены не было. И не только между этажами. Не было наружной стены дома. Осторожно миновав провал, Сергей спустился еще на этаж, на котором так же не было наружной стены.

Неожиданно он поскользнулся и растянулся на, отчего-то скользком, кафеле. Обожженная ладонь приятно коснулась ледяной поверхности.

Неожиданно площадка стала крениться в сторону отсутствующей стены. Ступени как бы сложились, То есть они превратились в абсолютно плоскую поверхность, подобно ступеням эскалатора у самого спуска или подъема. Получилась плоская ледяная горка.

Чтобы не скатиться по ней и не упасть с восьмого этажа, Сергей попытался уцепиться за приоткрытые створки лифта. Но не тут то было. Лифт клацнул своими металлическими челюстями и, Заманский едва успев отдернуть руку, покатился вниз.

Зацепиться ему удалось только за предпоследнюю арматурину решетки перил.

Нет, теперь они не были раскаленными - они были холодными, очень холодными и ломкими, как сосульки. Вот эта предпоследняя железяка и обломилась, как сосулька, примерзнув к его ладони. Но Сергей все-таки успел правой рукой, схватится за последнюю, самую толстую часть решетки.

Его болтающиеся уже снаружи, на высоте двадцати метров над землей, ноги постепенно немели от ледяного мартовского ветра. Где-то в глубине двора, как по покойнику, завыла собака..

Заманский подтянулся на руках к покрытым инеем перилам и быстро, как школьник забирается на уроке физкультуры по канату, забрался по ним к площадке перед лифтами. Оперся о ставшую почти горизонтальной, первую часть решетки перил и попытался дотянуться до кусающегося лифта. Далеко.

Тогда Сергей снял с себя ремень и завязав его узлом вокруг "трофейной" армаиуры, бросил всю эту конструкцию в узкий проем лифта.

С первого раза не попал, попал с третьего.

Пошевелив самодельный якорь и подергав его, Заманский подтянулся к лифту и с силой протиснулся между створок, пока лифт не передумал его пускать.

Ну вот, опять шахта. Хорошо хоть до его седьмого этажа пара метров.

Заманский схватился за стальные тросы и тут же заскользил вниз. Тросы эти будто кто-то намазал маслом. Задержаться Сергею удалось только на четвертом этаже. Может быть на четвертом. Теперь он не был уверен ни в чем.

Как только тяжелое дыхание и стук бьющегося сердца перестали заглушать все остальные звуки, снизу послышалось какое-то странное журчание - как будто лилась вода. Запахло дерьмом.

Сергей достал мобильный телефон и подсветил им вниз. Уже где-то на уровне второго этажа была вода и она быстро поднималась.

Заманский не испугался. Ему было некогда пугаться - он просто боролся за свою жизнь.

Неожиданно откуда-то из подсознания всплыла мысль. "От чего же я не воспользовался телефоном?" Но звонить куда-либо он не стал и сейчас, а вместо этого, подтянулся на одной из металлоконструкций шахты и закинув на нее ногу, встал. Так Сергей сделал еще несколько раз, но вода прибывала быстрее, чем он двигался, а силы уже были на исходе.

Сколько будет продолжаться эта гонка? Пока он не долезет до машинного оделения лифтов? А что потом?

Заманский толи от злобы, то ли от отчаяния ударил кулаком по закрытым створкам лифта. Онитак и упали на лестничную площадку, как стояли.

Он шагнул в проем, затравленно озираясь по сторонам.

Ого. Это его седьмой этаж. И все здесь нормально: и лестницы и стены и двери на месте, за исключением лифтовых конечно.

А вот и его, такая родная, такая недостижимая дверь в квартиру номер сорок два, обитая потертым дермантином.

Позвонил. Никто не отвечает. Странно. Жена должна была быть дома.

Сергей сунул руку в карман за ключами, но вместо них выудил медальон-брелок из желтого металла.

Хлопая глазами, он уставился на безделушку и в этот момент его босые ступни стали погружаться в ставший вдруг мягким коридорный кафель.

Заманский еще попытался дотянуться до трубы, на которой висел пожарный щит, но та будто брезгуя его рукопожатием, осторожно отстранилась.

Ноги уже по коленки утонули в полу, а плечо ушло в стену у соседской двери.

Проснись, проснись. Сейчас я проснусь. Сергей ущипнул себя свободной рукой за щеку. Потом еще раз - больнее.

Но где же жена? Неужели пошла платить за квартиру?

– Нина-а-а-а, - гулко отразилось от стен пустого коридора и пошло гулять по этажам, - Нина-а-а-а.

По шашечкам кафеля на полу пошли круги. Прекратила свое музицирование люминисцентная лампа на первом этаже. Успокоились створки почтовых ящиков. Все было в порядке.

Хлопнула дверь черного хода. Заработал лифт. Пару минут спустя из него на шестом этаже вышел мурлыкающий себе под нос популярную мелодию Александр Петрович Подбельский. Он подошел к своей двери и поставив на пол дипломат, достал ключи.

Из обшарпанной стены на уровне плеча Александра Петровича поблескивая, торчал похожий на золотой, маленький диск.

Подбельский взяв желтый кругляш двумя пальцами, потянул его на себя. Не поддается. Пошатал влево-вправо и снова потянул. Внутри стены что-то щелкнуло и в руке Александра Петровича оказалось необычное украшение. Может даже ценное.

Он попробовал его на зуб, как будто это могло подтвердить его ценность. Вот это удача.