"Котт в сапогах. Поспорить с судьбой" - читать интересную книгу автора (Ковалев Сергей)
ГЛАВА ВТОРАЯ, повествующая о том, каким преудивительным образом сказались события прошедшего лета на отношениях короля и королевы, а также о своевременном и весьма уместном участии в этом благородного Конрада фон Котта
Запись в дневнике Конрада фон Котта от 29 декабря
16… года от P. X.
Недаром мудрые люди говаривали: посеешь ветер — пожнешь бурю. Воистину, это так и есть, особенно когда где-то рядом с сеятелем обретается женщина. Вот уж кому в радость всякий посеянный ветер любовно взлелеять и вырастить до самой что ни на есть разрушительной бури, после чего выпустить на наши бедные головы!
— Конрад! Ты, жалкий трус! Выходи!
— Не выйду!
— Почему?
— А зачем я тебе нужен?! А! То-то же! Не выйду!
— Негодяй! Неужели ты бросишь Андрэ одного отвечать за все?! Ведь это ты виноват!
— Ну конечно! Ты, насколько я помню, тоже поддержала мой план!
— Но придумал-то его ты!
— Можно подумать, у нас был выбор! В той ситуации это был единственный способ спасти наши шкуры. И между прочим, в результате никто не пострадал — ни мы, ни тролли!
— Кроме бедной Алле-гу!
— Бедной?! Бедной?!! — взвыл я. — Это ты про ту гору мускулов, что раскидала отряд гвардейцев, охранявших дворец? Про ту «бедную крошку», что покалечила пять лучших рыцарей Гремзольда?! Про ту «бедняжку», что чуть не пришибла Анну?!
— Ну она же извинилась…
— Обалдеть! Ты считаешь, что взять штурмом дворец, а потом просто сказать «Извините, я погорячилась!» — этого достаточно?
— А что ты предлагаешь? — пришел черед возмущаться Коллет. — Посыпать голову пеплом? Рвать на себе волосы? Анна ее простила — тебе этого недостаточно?
— Я вообще ничего не предлагаю, — возразил я. — Если Анна ее простила, чего от меня-то нужно?
— Анна простила Алле-гу! Но не Андрэ! Он где-то прячется уже второй день. Его надо найти. Вот что от тебя требуется.
— Ну конечно! Всего лишь найти бедолагу и отдать на расправу двум ревнивым бабам? Я ему все-таки друг…
Надо признать, за последнее время Коллет сильно поднаторела в магических искусствах. Во всяком случае, ее арсенал заметно расширился в сравнении с молнией, которую она раньше пускала в ход в любой ситуации. И то, ведь если подумать — деревянные перекрытия башни старые и сухие, молния наверняка их подожгла бы, и пожар мог выйти нешуточным. Наверное, поэтому Коллет и вышибла дверь моего чердака воздушным вихрем. Тот же вихрь подхватил и меня, легко оторвал от пола и размазал по потолку. Завершающим аккордом стала дверь, прилетевшая мне точно в живот.
— Уф-ф-ф… — Я заглянул в глаза ведьмы и нервно сглотнул. — А с другой стороны, если подумать, Андрэ, наверное, сейчас одиноко там, где он прячется. Голодный небось… Я думаю, отыскать его будет вполне дружеским поступком…
Коллет хмыкнула и опустила руки. Вихрь мгновенно исчез.
Я поднялся с пола и, жалобно постанывая, доплелся до своего тюфяка.
— Конечно… хорошо быть магом! Даже если ты неправ, все равно никто не посмеет тебе возразить. А если кто и посмеет — всегда можно его молнией поджарить или вихрем подальше закинуть. Или еще каким волшебством рот ему заткнуть.
— Хватит ныть! — В голосе Коллет, однако, прорезалась неуверенность. — Андрэ надо найти. Сам же сказал — он, может, голодный сейчас где-нибудь в подвалах прячется.
— Не уверен, что для него голод сейчас хуже встречи с Анной… молчу-молчу!
Я улегся на тюфяк и демонстративно повернулся к ведьме спиной.
— Можешь передать Анне, что я скоро найду Андрэ. Но уговаривать его вернуться она будет сама… Иди, чего ты ждешь? Я собираюсь поговорить с крысами, а они очень не любят, когда дамочки при их виде визжат.
Я услышал сердитое фырканье Коллет, и через мгновение ее каблучки дробно простучали по лестнице вниз. Так, немного времени выиграно.
Если задуматься, то никаких особых дел в Бублинге у меня больше не было. Вместе с гобеленом я получил ниточку, ведущую меня к золотым табличкам индейских шаманов. Было бы разумным отправиться на их поиски весной, когда сойдет снег и дороги подсохнут. Собственно, так я и планировал. Но появление троллей и последовавший за этим скандал наводил на здравую мысль, что до весны ведь очень запросто можно не дожить. С другой стороны, отправляться вот так, без всякой подготовки, в дальние края было бы неразумно. Но и оставаться в такой ситуации во дворце было еще не разумнее.
Очень кстати в таком положении бывает вспомнить о давних обещаниях, которые до сих пор не выполнил.
Я стащил с лап сапоги и запихнул их в мешок, туда же отправились гобелен и теплый плащ. Вокруг живота я обмотал пояс с золотыми монетами и закрепил его поверх кушаком на пиратский манер. Убедившись, что на лестнице никого нет и меня никто не услышит, открыл окно и стал быстро спускаться по стене.
Наверное, в бытность мою человеком меня не зря считали плохим командиром, а мой отряд наемников — сборищем неудачников. Я никогда не отличался большой физической силой или каким-то особым воинским искусством, а храбрость мне всегда заменяли врожденное нахальство и приобретенный здравый смысл. Но вот чего у меня всегда было не отнять, так это чутье на неприятности. Внутренний голос всегда безошибочно подсказывал мне, когда приходило время делать ноги.
Так и в этот раз: еще не зная никаких подробностей и всего лишь услышав, что какие-то тролли пытаются войти во дворец, я сказан сам себе: «Конрад, твоя спокойная жизнь закончилась!» — и первым делом предусмотрительно приказал слугам в конюшне подготовить торбу со всем необходимым в дороге и держать ее в стойле Иголки.
Разумеется, мое чутье меня не подвело.
Тролли, каким-то чудом просочившиеся через приграничную зону и, мало того, незаметно миновавшие несколько населенных областей Гремзольда, явились в Бублинг вовсе не воевать. Все обстояло гораздо хуже. Отряд из пяти троллей можно было бы назвать дипломатической миссией, если бы у самих троллей было какое-то представление о дипломатии. Ну и вообще — как-то не вяжутся в моей голове восьмифутовые гиганты, одежду которых составляют лишь обильные татуировки и набедренные повязки более чем скромных размеров, с понятием «дипломат». Возможно, я слишком старомоден, но мне кажется, «дипломаты» не должны ломиться в ворота, раскидывать стражу и калечить рыцарей, выбежавших из дворца на шум. Нет, конечно, спорить не стану — сэр Ганджубас Невообразимый тоже погорячился. Хотя его можно понять! Неожиданная командировка в Алжир в компании трех стражников и десятка ворон, которую ему устроил год назад маг Мордаун, сделала сэра Ганджубаса героической личностью в глазах простых гремзольдцев, но сильно сказалась на его душевном равновесии. После этого путешествия когда-то вполне уравновешенный придворный при малейшем намеке на опасность стал мгновенно впадать в ярость и очертя голову бросаться в бой, сопровождая сие безобразие отборной руганью на арабском языке. Вернувшиеся вместе с ним стражники приватно поведали господину Ле Мортэ, что в Алжире, чтобы не умереть с голоду, им пришлось перебиваться поденной работой и нищенствовать. На этом-то поприще сэр Ганджубас и обзавелся непревзойденными бойцовскими навыками и довольно однобоко расширил свои познания в арабском языке.
Что бы ни было тому причиной, сэр Ганджубас Невообразимый сумел своим примером увлечь в атаку с десяток рыцарей, как обычно прохлаждавшихся во дворце. Атака была стремительна, ужасна и абсолютно бессмысленна. Рыцарям еще повезло, что сквозь пролом в воротах успела протиснуться только Алле-гу. Будучи поменьше своих собратьев и не такой кровожадной от природы, тролльша хотя бы не убила рыцарей. Впрочем, вид огромной татуированной женщины, размахивающей сэром Ганджубасом и сокрушающей им, словно дубиной, противников, поверг цвет гремзольдского рыцарства в уныние и скорбь. Пять рыцарей попали в госпиталь с ушибами и вывихами, еще четверо бесславно бежали с поля боя. Сам сэр Ганджубас, как только пришел в себя, прямо в госпитальной палате потребовал к себе священника и выразил твердое намерение принять постриг.
К этому времени, впрочем, недоразумение уже разрешилось, и Алле-гу вместе с сопровождающими мирно беседовала с Анной в тронном зале. Я имел честь присутствовать на этом приеме… впрочем, с гораздо большим удовольствием я оказался бы в тот момент за много миль от Бублинга!
Дело в том, что Алле-гу пришла забрать Андрэ.
Надо заметить, наш король проявил обычную в критических ситуациях сообразительность. Как только Алле-гу стала рассказывать Анне про встречу с нашим отрядом весной прошлого года, Андрэ тихо поднялся и вышел из зала. Проделал он все так естественно и спокойно, что никто не обратил внимания на его уход — мало ли что приспичило его величеству. Например, перекусить… Ну а когда Анна изъявила настойчивое желание обсудить щекотливую ситуацию с супругом, а если точнее — вскочила с трона с воплем «Где этот козел?! Убью!», Андрэ уже и след простыл.
Воспользовавшись суматохой, я счел тактически верным укрыться на чердаке. Меня не тревожили почти два дня, и я уже начал было надеяться пересидеть грозу, но, как оказалось, напрасно. Коллет вспомнила обо мне и, словно Немезида, явилась требовать воздаяния за грехи. Признаться, когда она посмотрела на меня своими бешеными зелеными глазами, на мгновение в мою душу закрался соблазн рассказать, где прячется Андрэ. К счастью, эта слабость продолжалась всего несколько мгновений.
Ну уж нет, покупать себе спокойную жизнь, сдавая товарища, — не мой стиль. И Коллет, когда немного успокоится, сама поймет, что у меня не было выхода, кроме как бежать. Авось к тому времени, как я вернусь, она остынет и простит меня.
К счастью, Коллет при всем ее могуществе — все еще наивная девчонка и никак не могла ожидать от меня такой подло… гм… хитрости. Потому в конюшне меня не ожидала засада, конюх беспрекословно оседлал Иголку, приторочил к седлу торбу с припасами и даже пожелал мне удачной поездки. Что ж, немного удачи мне не помешало бы.
Первым делом я направился к дому фру Бокомялле.
На стук мне открыл сам Николас. С момента нашего возвращения в Бублинг он… ну не сказать чтобы располнел, но хотя бы перестал напоминать скелет, обтянутый кожей. Неизбывным осталось только унылое выражение его физиономии.
— А… капитан…
— Привет, Николас. Домашняя еда явно идет тебе на пользу!
— Ох, молчи! Если тебя услышит мама…
— Ники! — донеслось из глубины дома. — Ты почему держишь гостей на улице? Где твое воспитание? Немедленно пригласи их в дом!
— Да, мама! — голосом примерного мальчика пропел Николас. Потом бросил на меня предупреждающий взгляд и мрачно произнес: — Ни слова! Иначе я вызову тебя на дуэль!
— Я и не думал! — как можно искреннее соврал я, радуясь, что по кошачьей морде трудно прочесть мои мысли.
Тяжелые времена для семьи Бокомялле закончились давно — как только Николас более-менее подрос и начал работать в порту. И теперь, глядя на уютную гостиную, украшенную цветами в вазонах и картинами, было трудно представить, что когда-то фру Бокомялле с сыном ютились в маленькой комнатушке одного из доходных домов Нижнего Города. Я учтиво поклонился почтенной даме и достал из мешка гобелен.
— Ох! Неужели это…
— Да, он самый, — не без некоторого самодовольства ухмыльнулся я. — Мне все-таки удалось его найти.
— Бур-да-федль-сста-дюр, — по слогам прочел Николас название, вышитое над панорамой городка. — Неудивительно, мама, что вы не могли вспомнить это название. Я его только что прочел и то уже не могу вспомнить.
— Подумать только, — фру Бокомялле, не слушая болтовни сына, осторожно провела рукой по ткани, — а я уж и не думала вновь увидеть его. Как вам это удалось, херр Котт?
— О, ничего сверхъестественного, — отмахнулся я. — Всего лишь упорная методичная работа. Я счастлив вернуть его вам… к сожалению, тут над ним немного постаралась моль…
— Я так благодарна вам, херр Котт! Вот, Николас, тебе стоило бы брать пример с херра Котта! Упорная методичная работа — вот что приносит успех! А не твои вечные прожекты!
Еще один гость, до этого момента молча сидевший в кресле, жизнерадостно усмехнулся.
— Несомненно, фру Бокомялле имеет в виду наш с Николасом совместный проект. Но, смею уверить, это вовсе не пустое прожектерство! Даже ее величество Анна согласилась вложить деньги в акции нашей компании! А уж королева совсем не склонна к пустой трате казны.
— Здравствуй, Архимед. Я слышал о твоем приезде, но как-то все не складывалось встретиться лично. Насколько мне известно, дела твои в Бублинге идут вполне успешно?
— Не жалуюсь, да, не жалуюсь! — важно покивал изобретатель. — Благодаря покровительству королевы мы смогли получить приличные займы у нескольких богатых людей Бублинга и заложили целых три парохода. К весне строительство будет закончено, и тогда даже скептики поймут, что будущее — за неподвластными погодным капризам паровиками!
— А я буду капитаном на одном из них!
Я даже вздрогнул — настолько необычно было видеть на лице Николаса довольную улыбку. Ну… надо признать, и улыбка у Николаса, видимо с непривычки, получилась жутковатая.
— Э-э-э… Отличные новости. — Я перевел взгляд на фру Бокомялле. — Не вижу в этой затее ничего прожектерского. Ваш сын и уважаемый изобретатель организовали вполне надежное дело.
— Ах, не о том речь! Вы спросите их лучше, что они еще строят!
— И что же это? — без особого интереса спросил я Архимеда. В тот момент меня и в самом деле гораздо больше занимали другие проблемы. Но, услышав ответ изобретателя, я чуть не свалился с кресла.
— Летающий пароход!
Видимо, в исключительных случаях кошачья морда все-таки способна отражать мысли или же просто мое молчание было слишком красноречивым, но Архимед обиженно хмыкнул:
— Гениев всегда поначалу считают безумцами!
— Да нет, почему сразу безумцем? — промямлил я, инстинктивно пересаживаясь подальше от Архимеда. — Летучий пароход, говоришь? Почему бы и нет?
— Перестань, Конрад! — досадливо поморщился Николас. — Можно подумать, ты что-то понимаешь в механике! Признайся —. если бы ты своими глазами не увидел «Медную бочку», поверил бы, что возможен корабль без парусов?
— Гм… Ну… в чем-то ты прав, конечно. Но корабль, способный летать… это выше моего понимания!
— Тогда просто подожди еще месяц. В конце января мы закончим строительство и проведем испытания. Сам все увидишь.
— А, кстати! — опомнился я. — Что касается конца января — я ведь на минутку всего к вам заскочил и от вас сразу отправляюсь в отцовский замок. Хочу навестить родителей. Ненадолго, конечно, думаю, как раз через месяц вернусь назад. Ты ничего не хотел бы отправить со мной, Николас?
— А? — растерялся Николас, но, заметив мое подмигивание, быстро сообразил. — А, ну да! Разумеется! Как хорошо, что ты вспомнил об этом!
Попрощавшись с фру Бокомялле и Архимедом, я в сопровождении Николаса отправился к дровяному сараю.
— Решил взять его с собой?
— Да. Здесь атмосфера накаляется. Коллет взялась за меня всерьез, думаю, уже к вечеру она сообразит, что у короля в Бублинге не так уж много близких друзей.
Николас молча кивнул и отпер дверь сарая. Внутри было темно, даже я ничего не мог разглядеть, но, вопреки ожиданиям, тепло. Знакомый запах подсказал мне — то, что я ищу, здесь. Точнее, тот, кого я ищу. Запах пирожков с мясом выдавал местонахождение Андрэ, как если бы он вывесил над дверью королевский штандарт.
— Андрэ?
— Кто здеся?! — раздалось из темноты. — Не тронь Булыгу! Бицца буду!
— Ну хватит уже! — сердито проворчал я. — Андрэ, забудь уже про Булыгу. Не пристало монарху притворяться разбойником. Тем более — трусливым разбойником.
— Капитан? Это вы?!
Николас наконец засветил лампу, и я увидел скорчившегося в углу Андрэ. Да-а-а… надо признать, бедняга выглядел не лучшим образом. Королевские одежды не больно-то подходят для ночевок в дровяном сарае. К тому же Андрэ двое суток не мылся и не брился, так что моим глазам предстал вовсе не тот блестящий красавец, которым изображают короля придворные художники… Ну если честно, то они и так совершают на портретах невозможное, ибо Андрэ с его узким лбом, носом-картошкой и чудовищной нижней челюстью очень трудно изобразить красавцем. Но, по крайней мере, внешний лоск хоть как-то облагораживает его черты. За отсутствием же оного передо мной предстал самый натуральный, хоть и мелковатый, тролль. Недаром Алле-гу запала на него!
— Я смотрю, ты тут неплохо устроился. — Я почти не покривил душой, говоря так. Если не считать изгвазданной в грязи и порванной одежды, Андрэ выглядел вполне довольным жизнью. Рядом с горкой тюфяков на полу, на мешковине, располагались блюдо с пирожками и кувшин с пивом. Рядом исходил жаром агрегат, судя по всему и поддерживавший в сарае вполне приемлемую температуру.
— Это Архимед придумал, — ответил на мой невысказанный вопрос Николас. — Что-то вроде обычной печи, только склепана из железных листов. Архимед считает, что такие печки будут популярны у путешественников… но я, честно говоря, сомневаюсь.
— Да, никто не станет тащить с собой лишнюю тяжесть, — согласился я с Николасом. — Ну что, Андрэ, ты готов к новым приключениям?
— Опять?! — Андрэ схватился за голову. — Не готов я! Совсем не готов! Ни разу!
— Ну это не страшно. В дороге подготовишься.
— А может, ну ее — эту дорогу? — заныл Андрэ. — Ничего ведь хорошего — зимой-то путешествовать! Может, пересидим тут до весны — тогда и поедем? Оно, конечно, и весной путешествовать — тоже не особо приятно. Лучше лета дождаться, когда дороги-то просохнут. Хотя летом опять же жарко и солнечный удар запросто получить можно. До осени подождать бы…
— Угу. А лучше просто здесь поселиться.
— И то ведь верно! — обрадованно хлопнул себя по лбу Андрэ. Ну да, иронию он пока не научился улавливать. — Как мне сразу в голову не пришло! Умеете вы всегда такое придумать…
— Андрэ, мне очень жаль разбивать твои грезы, но тебе тут не отсидеться. Анна скоро сообразит, где ты. Не говоря уж о том, что это неделикатно по отношению к фру Бокомялле и Николасу. Говоря по-простому, это натуральное свинство — втягивать их в твои семейные неприятности.
— Да никаких проблем, капитан. К тому же ну что такого уж плохого может случиться?
— Это тебе сейчас так кажется, — оборвал я Николаса. — Ты просто не сталкивался с Анной в гневе. Не скажу, что головы полетят — это не ее стиль, — но что-нибудь кому-нибудь запросто могут усечь. Во избежание, так сказать, повторного грехопадения.
— Капитан, у вас в мешке место для пирожков есть? — деловито поинтересовался Андрэ, вскакивая с тюфяка. — У меня тут еще пол бочонка пива…
— Пиво оставь. Ближайшие несколько дней ночевать будем на постоялых дворах, так что смысла нет свое тащить…
— Постоялые дворы? — Лицо короля приобрело мечтательное выражение. — А ведь верно! Можно будет мне на ужин бараний бок с кашей?
— Как я ему иногда завидую, — задумчиво протянул Николас. — Значит, решил навестить родные пенаты?
— Вроде того, — неопределенно хмыкнул я. — Ладно, ярл, не поминай лихом! Если Коллет на тебя насядет с расспросами, лучше ничего не скрывай. Сам видел, что она может сгоряча натворить. Потом, конечно, пожалеет, но тебе-то к тому времени может быть уже все равно…
— М-да, Конрад… умеешь ты вселить веру в счастливое будущее… Ладно, удачи! До встречи, ваше величество!
Мы покинули гостеприимный дом Бокомялле и уже через полчаса выехали из Бублинга почти в том же составе, в котором когда-то прибыли сюда: я, Андрэ и Иголка. Я трясся верхом, закутавшись в теплый плащ, Андрэ бодро шагал рядом со стременем. Потрепанное королевское платье сменил неброский наряд ремесленника, который раздобыл Николас. А вот найти коня, способного достаточно долго нести гиганта, так быстро не удалось. Впрочем, Андрэ особо и не переживал из-за этого — наездник из него до сих пор был аховый. Похоже, единственным, что его волновало, было успеть до вечера найти постоялый двор с хорошей кухней. Впрочем, нет, я, конечно, зря наговариваю на его величество — он совсем не привередлив и его устроила бы любая кухня.
Как выяснилось вскоре, еще кое-что занимало мысли монарха.
— А… как там вообще? — непринужденным тоном поинтересовался он, когда стены Бублинга уже скрылись из виду.
— Там?
— Ну-у-у-у… ТАМ. Ну… как вообще?
— Там весело. Анна в гневе, Коллет летает как ведьма на помеле… впрочем, она же и есть ведьма. Алле-гу с виду спокойна. А может, просто не очень понимает, из-за чего весь сыр-бор. Да, заварил ты кашу, Андрэ!
— Я?! Да при чем тут я?!
— А кто?
— Но вы же сказали…
— А ты бы не слушал, — поспешил я цинично заморочить голову легковерному монарху. — Ты король или где? Если будешь слушаться всех, кто тебе по ушам ездит, недолго и корону потерять. Да и не советовал я тебе всерьез с этой тролльшей любовь крутить — так, пофлиртовать чуток. Но и ты, конечно, герой! Она же страшная, как моя жизнь! Я про Алле-гу. И наивная совсем, просто дитя природы. Нет же, не удержался — сорвал цветок невинности…
— Да я ее и пальцем не тронул! — завопил вконец деморализованный Андрэ. — Да мы же все время у вас на глазах были! Мы только разговаривали!
— О чем? — теперь уже всерьез встревожился я.
— Ну… Обо всем, — развел руками Андрэ. — Как я в деревне жил и потом разбойничал. Как с вами встретился и королем стал. Алле мне тоже про свое детство рассказывала и вообще как тролли живут…
— Это плохо, — вздохнул я. — Очень плохо.
— Почему?
— Ладно, неважно. Нам главное убраться подальше от Бублинга до того, как Коллет сообразит, что я провел ее.
— А у вас большой замок?
— У меня?! Что за чушь?.. А-а, ты про то, что я сказал Николасу, будто собираюсь побывать дома? Я соврал. Коллет наверняка сообразит, что нам особо и не к кому в этом городе податься. Ведь у нас в Бублинге всего несколько знакомых и среди них ярл — самый явный кандидат. Так что первым делом она бросится к нему. Мне не хотелось, чтобы у Николаса были неприятности, и также не хотелось просить его врать Коллет, потому я посоветовал ему все сразу рассказать. Думаю, он догадался, что про визит в родовое гнездо было сказано специально. Но ведь он не обязан делиться своими догадками. Вот и пусть ищут нас на дороге в Германию. А мы тем временем отправимся в Либерхоффе.
— В Либерхоффе? — поразился Андрэ. — А почему туда?
— А почему бы и нет? — развел я лапами. — Мы же не навсегда из Бублинга уезжаем. Нам надо всего лишь где-то пересидеть некоторое время. Либерхоффе ничуть не хуже любого другого города. К тому же я давным-давно обещал навестить Мэрион и Фредерика. Помнишь старого шута Фредерика?
— Еще бы! — оживился Андрэ. — Я снова увижу господина Фредерика?! Здорово!
— Это вы про тех людей, что выкупили меня у крестьянина? — поинтересовалась Иголка. — Мы к ним едем? Это хорошо. В этот раз обязательно расскажите им, как я благодарна, что они избавили меня тогда от тяжелой унизительной работы!
— Ну, похоже, все рады предстоящей встрече, — подытожил я. — Вот и хорошо. А теперь пора уже подумать о ночлеге.
Поскольку спешить нам особо было некуда, я решил пожертвовать скоростью передвижения в угоду комфорту. Странствовать зимой — невелико удовольствие что для пешего Андрэ, что для лошади. Да и самому мне не улыбалось ехать по морозу дольше необходимого. Поэтому, как только начало смеркаться, я приказал Иголке сойти с главной дороги, и вскоре мы обнаружили небольшой, но вполне приличный городок, в одном из трактиров которого я и снял номер. Возможно, это была излишняя предосторожность, Коллет, по моим расчетам, должна была искать нас совсем в другом направлении, но когда имеешь дело с ведьмой — лучше перестраховаться.
Трактир порадовал какой-то особой неторопливой основательностью, провинциальным уютом. Одного взгляда на широкие, выскобленные добела столы и покрытые домоткаными ковриками скамьи было достаточно, чтобы понять — это место предназначено для солидных путешественников. Проникнутые атмосферой трактира, мы с Андрэ неторопливо поужинали и рано легли спать.
Смутная тревога разбудила меня посреди ночи. Я открыл глаза и долго лежал, прислушиваясь к ночным звукам. Ничего, только на соседней кровати безмятежно похрапывал Андрэ. Вряд ли воры могли быть такими тихими, чтобы я со своим кошачьим слухом не услышал их. Да и непохож этот трактир на место, где ночью могут ограбить путешественника. Опять же вид Андрэ должен был заставить любого злоумышленника сто раз подумать, прежде чем соваться в нашу комнату. Особенно если вспомнить, как он за ужином с душераздирающим хрустом и урчанием грыз попавшуюся в жарком кость — даже меня мороз по коже продрал!
Нет, тревога была как-то связана с моим сном… что-то приснилось мне, и это «что-то» внушало тревогу. Я постарался вспомнить, что же именно это было, но потерпел неудачу. Вам, милые дамы и добрые господа, может показаться странным, что я столько внимания уделил ночному кошмару — словно и не доблестный ландскнехт, а жеманная барышня. Но многолетний опыт подсказывал мне, что к снам нужно относиться серьезно. Не раз и не два, а десятки раз уже случалось так, что привидевшаяся во сне опасность спасала мою голову от грядущей реальной опасности. Было же в моей жизни и так, что, пренебрегши таким предупреждением, терял я слишком много — как случилось, например, несколько лет назад в Неаполе. Приснилось мне тогда, что нежусь я в теплых водах океана, и тут, откуда ни возьмись, появляется хищная рыба и кусает меня, уж простите за подробности, за самое ценное, что есть у мужчины! Проснувшись в холодном поту, я до самого рассвета возносил благодарственные молитвы за то, что это был лишь ночной кошмар. А не далее как через пару дней повстречал я во время вечерней прогулки одну из прекраснейших женщин, коих мне только доводилось видеть — уж поверьте, повидал я их немало! И даже то, что звали красавицу синьора Скуало — а ведь так итальянцы называют акул, — не насторожило меня. Увы, счастье наше длилось недолго и завершилось для меня весьма прискорбным и унизительным образом — синьор Скуало, муж прекрасной доньи и весьма влиятельный гражданин Неаполя, каким-то манером прознал о наших встречах, и я оказался в тюрьме. Нет, я понимаю, что с синьором Скуало нехорошо получилось, но ведь это он сам вызвал меня на дуэль! Что же, мне следовало стоять и ждать, пока ревнивец проткнет меня? К счастью, синьор Скуало выжил, а у меня нашлись покровители среди бывших клиентов, так что через пару месяцев я уже оказался на свободе. Но эти два месяца в тюрьме, в ожидании, выживет ли ревнивый синьор или нет, и, соответственно, решения своей судьбы, я не забуду никогда! Да и Неаполь пришлось покинуть.
С тех пор я зарекся пренебрегать предостережениями, увиденными во сне.
Однако сейчас ничего конкретного вспомнить не получалось. Только смутная тревога и ощущение какой-то далекой, но явно приближающейся опасности. Промучившись до рассвета и так ничего и не вспомнив, я сдался — возможно, это был всего лишь сон. Или Коллет сообразила, что я провел ее, и где-то на дороге в Германию сейчас посылает в мой адрес проклятия — тоже вполне возможный вариант!
Что ж, выбора у меня все равно нет, ведь непонятно, ждет ли меня опасность впереди или позади. А я в такой ситуации всегда предпочитаю идти вперед! Итак, в Либерхоффе!
Андрэ отбивался, словно от этого зависела как минимум его жизнь, а то и бессмертная душа. В конце концов мне удалось его разбудить, прокричав прямо в ухо: «Жаркое стынет!». Точнее, разбудить мне его не удалось, но, услыхав волшебное словосочетание, его величество поднялся с кровати, оделся и прошествовал в общий зал трактира — все это, не открывая глаз. Проснуться он изволил, только доев первую порцию жаркого, и немедленно потребовал добавки на том основании, что не помнит, как и что ел. Впрочем, в этот раз золотые под кушаком приятно грели живот и можно было позволить себе не экономить на дорожных расходах. Насытившись, гигант настроился было вздремнуть, но я безжалостно погнал его на улицу.
— Господин капитан, а может, ну его, этот Либерхоффе? — заныл Андрэ, растирая вмиг покрасневшие уши. — Холодно-то как!
Действительно, ночью ударил мороз, и, честно говоря, энтузиазма у меня поубавилось. Но потомок благородного рода фон Коттов не привык отступать перед каким-то там морозом!
— Стыдись, Андрэ! Дворцовая жизнь сделала тебя рохлей! Вспомни — ведь не так давно ты был грозным разбойником, жил в лесу, спал на снегу…
— Господь с вами, господин капитан! Что вы за ужасы такие рассказываете?! — замахал руками Андрэ. — С чего это я на снегу спать бы стал? Нешто трудно на ночь в амбар или овин пробраться?
— Все равно ты стал слишком изнеженным! Привык мягко спать да сытно есть!
— А че плохого? — пожал плечами король. — Все об этом мечтают. Ну, может, какие отшельники святые не мечтают — я слыхал, они вообще на камнях голых спят, а едят сухой горох, акрид, что у нас кузнечиками зовутся, и всякую прочую дрянь. Ну так и пусть — видать, им это нравится. А я ж не святой, я уж как-нибудь как все.
Я безнадежно махнул лапой — спорить с Андрэ, когда он начинает вот так рассуждать, бесполезно. К тому же в его словах был здравый смысл. Другое дело, что ехать-то все равно надо! Морозная погода может продлиться несколько дней, а в том, что Анна и Коллет будут продолжать поиски беглого короля, никаких сомнений не было. Так что я выложил свой самый сильный козырь:
— Андрэ, ты хочешь встретиться с Анной?
Андрэ резко побледнел и, поймав за шиворот конюха, рявкнул:
— Эй, пошто лошадь господина капитана до сих пор не оседлана?! А ну чтоб одна нога здесь, а другая — тоже здесь!
— Что за спешка? — зевнула Иголка, кося на меня заспанным глазом. — Опять мы что-то натворили и надо срочно убегать?
— Гм… Как ни странно — нет. — Вспомнив, при каких обстоятельствах мы чаще всего покидали постоялые дворы в прошлом, я развеселился. — Нет, а ведь и вправду странно! Нас не обокрали и даже не пытались. Мы никого не прибили. За нами не гонится инквизиция…
— Вот-вот, — странным тоном протянула Иголка.
Веселье мое как рукой сняло.
— Иезус Мария! Не к добру это!
Впрочем, где-то к середине дня я немного успокоился и перестал озираться и прислушиваться. Никто на нас не нападал, не видно и не слышно было погони. Может быть, и впрямь это путешествие пройдет спокойно?