"Террор в Македонии" - читать интересную книгу автора (Буссенар Луи Анри)ГЛАВА 3План Жоаннеса был прост – прокопать подземный ход до большой комнаты в доме, где находились Марко со своими людьми и захваченные ими женщины. Дело это не казалось слишком трудным. Но следовало торопиться. Подгоняемые тревогой за судьбу близких и страстным желанием отомстить бандитам, крестьяне с рвением принялись за работу. – Начнем рыть из колодца, – решил Жоаннес. Колодец находился в углу под навесом и углублялся метров на восемь. Это было достаточно широкое круглое сооружение, около трех метров в поперечнике, выложенное изнутри грубой каменной кладкой. Воду из него доставали при помощи веревки, перекинутой через железный блок, к концу которой привязано большое деревянное ведро. Подкоп требовалось вести скрытно, чтобы не привлечь внимания бандитов, и, кроме того, нельзя было выпускать их из дома. – Это я беру на себя, – сказал Жоаннес, – и горе тому, кто первым высунет нос. Ты умеешь обращаться с карабином? – обратился он к Михаилу. – Вполне прилично, вот увидишь. – Тогда мы с тобой составим боевое охранение и будем держать под прицелом дом, а ты, Паница, возглавишь земляные работы. Красивый статный парень лет двадцати, с живыми умными глазами вышел вперед. – Ну что ж, раз я главный, значит, мне и начинать. Взяв кирку, юноша решительным шагом направился к колодцу. Пока он залезал в ведро, другие придерживали веревки. – Осторожно! Отпускайте понемногу… Все, хватит! Опустившись в глубину метра на три, Паница начал ловко орудовать киркой. Разлетающиеся камни с шумом плюхались вниз. Понемногу он стал углубляться в стену колодца и вскоре вырыл в ней достаточно большую нишу. Теперь можно было вылезти из ведра. Работать стало удобнее, и постепенно проход начал увеличиваться. Покинув на минуту свой пост, Жоаннес подошел к колодцу, чтобы узнать, как идут дела. – Ну, какая почва? Камни? Туф?[43] Земля? – Песок! – донесся из глубины веселый голос Паницы. – Режется, как хлеб. – Отлично! Как бы не обвалилось только! – Надо сделать перекрытия. Тащите любое дерево: двери, доски, обшивку для бочек, дно от телег. Одним словом, все, что есть. – Хорошо. Скажи, когда устанешь. Мы тебя сменим. Работа продвигалась успешно. Люди молча, с ожесточенным упорством, делали свое дело. Проход был уже настолько широк, что одновременно могли работать сразу несколько человек. Одни копали, другие оттаскивали землю в корзинах до шахты колодца, третьи, как умели, укрепляли своды. Время шло. На душе у всех было тревожно. Никто не знал, что делается в доме. Леопард больше не появлялся. Пленницы сидели молча. Обезоруженная Никея уже не пыталась сопротивляться. Сидя возле отца, она старалась хоть чем-нибудь помочь ему, утешала вполголоса, уговаривала потерпеть. Враждующие стороны наблюдали друг за другом. Никто не знал, что замышляет противник, но все чувствовали: напряжение достигло высшей точки и вот-вот что-то должно произойти. Наконец подземный ход вырыт! Несмотря на голод, жажду и страшную усталость, крестьяне не дали себе ни минуты отдыха. Подкоп был подведен как раз под большую комнату, где недавно праздновали свадьбу. Вся работа велась с предосторожностями, и бандиты, как ни странно, ничего не заподозрили. Пол в центре комнаты подрыли по кругу, а деревянный настил подперли шестью опорами в виде арки, скрепив их между собой веревками. Концы их привязали к толстому канату, с помощью которого поднимались ведра с водой. Колодец теперь почти полностью заполнен землей, вырытой из подземного хода, так что по маленькой лестнице не составляло труда выбраться наружу. – Готово, – сообщил Паница Жоаннесу. – Прекрасно! Теперь нельзя терять ни минуты. Беритесь за канат и ждите моего сигнала. Спустившись в колодец, юноша вместе со всеми схватился за свободный конец каната. – Готовы? – спросил он тихо. Его товарищи замерли в напряженном ожидании. Наконец-то сейчас прозвучит долгожданный приказ! После четырнадцати часов изнурительного труда их цель достигнута! Момент освобождения близок. Через несколько секунд все решится. Но что это за шум? Конский топот! Он все явственней, ближе. Галоп скачущих лошадей. – Проклятие! – воскликнул Жоаннес. – Они уже здесь! – Спокойно! – прокричал Паница. – Взяли! – приказал Жоаннес. – Тяните сильнее! – Он волновался. Двадцать пять человек разом дернули за канат. Пол в комнате, где находились бандиты, с грохотом рухнул!.. Марко тоже услышал конский топот. Потом возгласы и выстрелы. Он бросился к двери. «Они здесь! Мои храбрые и верные албанцы! Они пришли!» Да, на помощь к Марко тройным галопом скакал вооруженный отряд не менее чем из сорока всадников. Суровые лица, изготовленное к бою оружие, развевающиеся по ветру плащи… Зрелище впечатляющее! Вел отряд Хадж. Он несся впереди всадников громадными прыжками. На его боку виднелась кровоточащая рана. Сразу за леопардом скакал человек лет сорока, высокий, худой, с густыми черными усами, они резко выделялись на лице. – Матисево! Мой лейтенант! Друзья! – вскричал Марко, не скрывая своих чувств. – Мы здесь! И кажется, не опоздали, – ответил с улыбкой усач, резко осадив коня у входа в дом. – Хадж отыскал нас и привел сюда. Поистине великолепный зверь! Спешиться! К оружию! – громко приказал он, став вновь серьезным. В этот самый момент сильный глухой удар сотряс до основания старое жилище Грегорио. Пол в большой комнате провалился! Поднялся огромный столб пыли, ничего нельзя было толком рассмотреть. Затем где-то под землей послышались воинственные крики, они становились все громче. «Вперед! Отомстим! Смерть бандитам!» Женщины в комнате испуганно прижались к стене. Вдруг из проема в полу, как привидения, возникли перемазанные землей люди. Они потрясали косами, вилами, кирками и лопатами. От яростных криков лица их были перекошены. Первыми появились Жоаннес, Михаил и Паница, за ними, карабкаясь по обломкам, лезли остальные. Все произошло так неожиданно, что на какой-то момент албанцы просто остолбенели. В полной растерянности они не могли понять, что происходит. Несомненно, план Жоаннеса был очень удачным. Не приведи леопард благодаря своему дьявольскому инстинкту второй отряд, успей крестьяне закончить свой подкоп всего на четверть часа раньше, победа, скорей всего, оказалась бы на их стороне! Но Марко, всегда готовый ко всяким неожиданностям и никогда не пасовавший перед опасностью, и в этой ситуации не утратил обычного хладнокровия. – Двадцать человек к лошадям! Остальные ко мне! – скомандовал он. Бандит окинул острым взглядом подземный ход и группу замешкавшихся крестьян. – Неплохо сработано! Этот Жоаннес – достойный противник. Жаль, что его придется прикончить! Вновь прибывшие бандиты уже ворвались в дом. Держа карабины наготове, они взяли крестьян в кольцо. – Огонь! – не задумываясь крикнул Марко. Раздались выстрелы, душераздирающие крики. Комната наполнилась дымом. Все смешалось. Люди падали. Те, кто был ранен, делали отчаянные попытки подняться, вновь хватались за оружие, но оно выпадало из их ослабевших рук. Мирные селяне, кого страх столько лет пригибал к земле, лишал человеческого достоинства, вдруг превратились в героев. – Сдавайтесь! – командовал Марко. Жоаннес остался цел и невредим. Это было почти невероятно при таком расстреле в упор. Вскинув карабин, он выстрелил в ту сторону, откуда доносился голос. Пуля пробила грудь, но не Марко, а его спасителю, лейтенанту. Тот упал навзничь и, умирая, прохрипел: – Прощай, Марко. Рад, что сумел помочь. – Я отомщу за тебя, Матисево! Времени перезарядить ружья у бандитов уже не было. Началась отчаянная рукопашная схватка. Со всего маху Михаил вонзил кирку в грудь одного из разбойников. Паница, орудуя лопатой, разнес другому голову. Леопард, бросившись в самую гущу крестьян, стал рвать их острыми когтями. Шла борьба не на жизнь, а на смерть. Хотя жители восставшей деревни сражались в меньшинстве, они готовы были скорее погибнуть с оружием в руках, чем отступить. Марко выхватил из-за пояса пистолет и прицелился в Жоаннеса. Тот, держа карабин за ствол, размахнулся и ударом приклада выбил пистолет из его рук. Мужчины бросились друг на друга. Албанец обладал недюжинной силой. Ему ничего не стоило, ухватившись за рога, свалить на землю разъяренного быка. Не раз видели, как, укрощая дикую лошадь, он так сильно сдавливал ей ребра коленями, что бедное животное ржало от нестерпимой боли и в конце концов покорно опускалось на передние ноги. Марко был на целую голову выше Жоаннеса. Владея особыми приемами, он, как клещами, сжимал юношу, стремясь переломить ему позвоночник. Однако тот упорно сопротивлялся, не уступая ни в силе, ни в ловкости своему опасному и опытному противнику. В какой-то момент Жоаннесу удалось удачно захватить Марко обеими руками. Оторвав его от пола, он крепко сжал ему грудь. Разбойник стал задыхаться, лицо его посинело. – Клянусь Пророком, я вырву твои глаза, христианская собака! – прошипел он сдавленным голосом. – А я скормлю твое сердце свиньям, и они сдохнут, отравленные его ядом. Гнусный мерзавец! Чувствуя, что слабеет, Марко напряг голос и крикнул: – Хадж! Ко мне! Леопард тут же откликнулся на призыв хозяина. В один прыжок он оказался рядом с ним. Сильные лапы ударили Жоаннеса в грудь, а страшные клыки вонзились ему в плечо. Жестокая боль заставила юношу разжать смертельное объятие. Он упал с криком гнева и отчаяния: – Трус! Низкий трус! Еще секунда, и хищник растерзал бы свою жертву на куски. Но Марко, успевший прийти в себя, схватил его за загривок и оттянул назад. – Хватит, Хадж! Он мне нужен живой. Ну-ка, ребята, скрутите покрепче этого вояку! – добавил он, обращаясь к своим людям. Четверо бандитов навалились на Жоаннеса. Стряхивая их с себя, он успел крикнуть: – Друзья! Уходите! Вы не должны погибнуть! Борьба еще не окончена! Никея, любимая, прощай! Девушка была крепко связана по рукам и ногам и не могла двигаться. Она видела всю эту жуткую сцену. Ее сотрясали рыдания. – Жоаннес! Любовь моя! Последняя моя мысль будет о тебе… Крестьяне, те, кто уцелел в этой страшной битве, повинуясь последнему приказу своего вожака, бросились в разные стороны, спасаясь бегством. Однако в комнате оставалось много раненых. Некоторые еще пытались сопротивляться, но вновь раздавшиеся ружейные залпы положили этому конец, увеличив число убитых. Албанцы одержали победу в этом неравном бою. К Марко вернулась его холодная самоуверенность, а в голосе зазвучала привычная ирония: – Вот и все, ребята! Дело сделано. Теперь мы можем от души повеселиться, не так ли? Кругом раздались крики одобрения. Разбойники хорошо понимали своего атамана. – Свяжите-ка этих удальцов! – указал Марко на раненых крестьян. – Сколько их? – Двадцать семь! – Прекрасно. Значит, приготовьте двадцать семь веревок. Если не хватит, используйте пояса. Закрепите их на балке под навесом и ждите приказаний. Через пять минут веревки с петлей на конце уже раскачивались в указанном месте на расстоянии двух метров от земли. – Выколите им всем глаза! Услышав этот чудовищный приказ, женщины, которых бандиты тоже связали, пришли в ужас. Послышались стоны, рыдания, мольбы о пощаде. – Тише там! – прикрикнул Марко. – Чем вы недовольны, глупые гусыни? Я добр и делаю это исключительно из человеколюбия, чтобы вы не видели мучений друг друга. Бандиты покатились со смеху. Каждый достал кинжал, и, присев на корточки возле раненых, с утонченной медлительностью совершил очередную жестокость, не отказывая себе в удовольствии поймать последний, затуманенный кровью и слезами взгляд своей жертвы. А посреди моря человеческой боли, стонов, хрипов стоял довольный Марко и улыбался. «Теперь моя очередь», – подумал Жоаннес. Он с нежностью взглянул на Никею, чтобы, перед тем как уйти навсегда, запечатлеть в душе ее милый образ. Марко перехватил этот прощальный взгляд, полный любви, и расхохотался. – Нет, парень, твоя очередь наступит чуть позже. И, обращаясь к своим людям, добавил: – А теперь подвесьте этих молодцов, но только за ноги, слышите! – Мерзавец! – прохрипел старый Грегорио. – Потерпи, старик, придет и твой черед. Приказание было исполнено дружно и весело. Живых, жестоко страдающих от ран людей подвесили вверх ногами, словно туши в мясной лавке. Кровь сразу прилила к голове, лица стали фиолетовыми. От нестерпимой боли мужчины корчились в судорогах и страшно кричали, не в силах сдержаться. Все это очень развлекало бандитов, они спокойно стояли рядом, покуривали, и даже пошучивали. – Боюсь, как бы у них не разыгралась мигрень, – сокрушался один. – Зато при такой потере крови они избавлены от кровоизлияния в мозг, – успокаивал другой. – Их следовало бы слегка освежить, – с наигранной озабоченностью заметил Марко. – Невозможно смотреть, как люди мучаются. Мы просто обязаны что-то сделать для них. – Может быть, «обдувание»? – поинтересовался кто-то. – Нет, я придумал кое-что получше. Делайте как я! С этими словами албанец, само воплощение жестокости, схватил одну из жертв за плечи, несколько раз с силой закрутил веревку, а потом резко отпустил. Веревка сначала раскрутилась вместе со своим страшным грузом, а потом закрутилась в обратную сторону. Предложенная игра пришлась разбойникам по вкусу, они с явным удовольствием стали подражать действиям атамана. Вскоре это было уже сплошное бешеное вращение изувеченных, агонизирующих человеческих тел, они сталкивались, отскакивали друг от друга, снова сталкивались, рана о рану, перелом о перелом… пока, увы, слишком медленная смерть не прекратила наконец их земные страдания. Грегорио, почти в безумном состоянии, с блуждающим взглядом и трясущимися губами, созерцал это жуткое зрелище. Но Марко все еще не пресытился пролитой кровью. Жажда мщения не покидала его. – Ну что ж, старик, теперь разберемся с тобой! – сказал он, доставая свой необыкновенно острый ятаган из дамасской стали[44].– Кто-нибудь двое, возьмите его каждый за ногу и опрокиньте головой вниз… Так, хорошо… Раздвиньте ему ноги пошире и держите крепче. Сабля взвилась в воздух и опустилась со всего маху, разрубая тело старика пополам. Раздались нечеловеческие вопли, хлынула кровь… Никея тут же упала без чувств, а из глаз Жоаннеса, собравшего в кулак всю свою волю, чтобы не разрыдаться, выкатились лишь две слезы. Клинок, красный от крови, равномерно поднимался и опускался, довершая начатое, разрубая вдоль все: мясо, кости, внутренности, легкие, сердце… Крики давно уже прекратились. Человек оказался расчлененным на две половины. Последним ударом Марко отрубил голову и приказал: – Я хочу, чтобы две эти половины приколотили к дверям, а сверху прибили голову. И пусть все так остается до следующего дня Святого Георгия. Повешенных под навесом не снимать до тех пор, пока трупы сами не превратятся в прах. Женщин я отпускаю. Вы свободны. Идите и расскажите другим, что вы здесь видели. Пусть это послужит им уроком на будущее, если они когда-нибудь вздумают сопротивляться мне! – По коням! – скомандовал он. Послушные приказу, албанцы замерли в седлах. Марко поднял с земли испачканный в грязи штандарт и холодно произнес: – Я отмою его в вашей крови. – Затем бандит повернулся к Жоаннесу: – Тебя я сейчас убивать не стану. Это было бы слишком быстро и просто. Я возьму тебя с собой, и там ты познаешь такие пытки, о которых еще через сто лет будут рассказывать страшные истории. Николь, проверь, крепко ли он связан, и возьми его к себе на седло. Да смотри в оба! Он очень опасен. Гы мне за него отвечаешь головой! – Не беспокойся, атаман, все будет в порядке, – ответил албанец, исполняя приказание. Сам Марко нагнулся, поднял Никею – та все еще не пришла в себя, – положил поперек седла и скомандовал: – Вперед! Бандиты тронулись в обратный путь, оставляя за собой притихшую, обезлюдевшую деревню и горы трупов. |
||
|