"Алиса в стране любви" - читать интересную книгу автора (Мартон Сандра)ГЛАВА ВОСЬМАЯЛукаса разбудила какая-то ночная птица, бодрствовавшая в зарослях жасмина. Что это за кровать? Точно не его. И комната тоже не его. На мгновение он подумал, что он в Нью-Йорке, в своем пентхаусе. И тут он почувствовал мягкое, теплое женское тело рядом. Алиса! Она лежала, забросив ногу на его бедро и положив руку на грудь. Ее голова покоилась на его плече, несколько шелковистых прядей упали ему на лицо и попали в рот. Лукас закрыл глаза. Ощущать ее было… великолепно. Потрясающе. Но что он делает в ее кровати? Он помнил, как вернулся из больницы, измученный и огорченный. Было поздно. Слуги, даже Долорес, уже легли спать. Он был рад этому, потому что Долорес часто дожидалась его, когда бы он ни пришел, – так повелось с юности, но этим вечером он был слишком измотан, чтобы разговаривать с кем-нибудь. Он поднялся по лестнице, направляясь в свои комнаты, но замер на пороге гостевых апартаментов. Спит ли Алиса или бодрствует, размышляя о том, что могло бы произойти, если бы их не прервали? Лукас думал об этом все время, даже сидя возле больничной койки, на которой лежал дед, и держа его холодную руку в своей. Он зашел в свои апартаменты, разделся, не включая свет, долго стоял под душем, упершись руками в стеклянную стенку кабины. Обновленный, если не духом, то телом, Лукас надел пижаму и лег в кровать, но сон не шел. Он крутился и вертелся в кровати, пока его одеяло не стало выглядеть так, будто нерадивый бойскаут тренировался на нем завязывать узлы. Измучившись от бессонницы, он решил спуститься вниз в библиотеку и взять что-нибудь почитать. Но ноги понесли его в другую сторону. Куда, черт возьми, ты направляешься, Рейз? – спрашивал он себя. Ответ был очевиден, особенно когда он замер у двери гостевых апартаментов. Он прислушался, потом посмотрел, не пробивается ли свет из-под двери. Тишина и темнота. Просто уйди, уговаривал себя Лукас. Но мысли мыслями, а рука уже повернула дверную ручку. Лукас открыл дверь, тихонько пересек гостиную и зашел в спальню. Алиса спала на кровати с пологом, лунный свет падал на ее измученное лицо. Но даже сейчас она была прекрасна. Сердце Лукаса зачастило. Ему хотелось разбудить ее, попросить прощения за все, объяснить, что там, в конюшне, он вышел из себя, извиниться за то, что принудил поехать с ним. А он именно принудил – у нее был такой же выбор, как у мыши в когтях кота. Единственное, о чем он не сожалел, так это о том, что произошло в комнате несколько часов назад. Он хотел ее. Она хотела его. Ее страсть, ее огонь лишили его остатков самоконтроля. Почему дед замыслил связать его именно с ней? В жизни Лукаса было много женщин, в том числе и достойных, из которых вполне можно было бы сделать выбор. Европа кишит принцессами и графинями, чьи семьи с радостью добавили бы перечень титулов Лукаса к своим. Список можно расширить. В Америке множество наследниц огромных состояний, чьи отцы гоняются за титулами, которые придадут респектабельности их богатству. Он встречал много таких женщин – они были хорошенькие и в меру испорченные, но каждая из них прекрасно знала, как улыбаться, флиртовать и угождать мужчине. Несмотря на усталость, Лукас усмехнулся. Алиса, похоже, не имела представления ни о чем подобном. Она была слишком сильной и независимой – Лукас не мог припомнить ни одной женщины, которая бы противостояла ему так ожесточенно, как она. Наверняка дед решил, что это его привлечет. А может, ее невинность? Он упоминал об этом, но Лукас не поверил. Невинность – такая же редкость, как зубы у курицы. Кроме того, невинность явно переоценивается. Это понятие уже давно устарело. Если мужчины не считают нужным беречь свою невинность, почему женщины должны? Лукас снова подумал о том, зачем он пришел в ее спальню. Да, у него бессонница, его комната полна теней… А эта комната полна Алисой. Он невольно прошептал ее имя, и она тут же проснулась. Она должна была вскрикнуть или, по меньшей мере, прогнать его… Вместо этого она спросила о деде, голос был мягкий и озабоченный. А когда она раскрыла объятия, ему показалось таким естественным лечь рядом, прижать ее к себе и… безмятежно уснуть. Но теперь он проснулся. И не просто, как любой человек, а как мужчина, остро чувствующий присутствие рядом с ним женщины. Лукас ощутил мощный прилив желания, его возбуждение было настолько сильным, что причиняло боль. А ведь освободиться от него так просто – мягкий поцелуй, пока она спит, немного ласки, а к тому времени, как она окончательно проснется, он будет уже внутри нее… Матерь Божья! Господи, кем надо быть, чтобы целенаправленно планировать такое? Очень осторожно Лукас вытащил свою руку из-под головы Алисы. – Лукас? Лукас застыл, но ее недоуменное «ах!», когда она осознала, что они вдвоем лежат в постели, неожиданно распалило его еще сильнее. – Лукас? Как мы?.. Что ты?.. – Все в порядке, amada. Мы просто отдыхали, ничего больше. Он видел, что она пытается припомнить, как они оказались в одной постели., – несколько минут назад он занимался тем же. Наконец она кивнула. – Я помню. – Спасибо, Лиса. – За что? Он провел указательным пальцем по ее губам. – За то, что дала мне спокойно проспать эти несколько часов. Не знаю почему, но в собственной кровати меня одолела бессонница. – Я понимаю. – Неужели? – Когда Алоиз был уже очень болен, я иногда так уставала, что не могла удержать голову. Но когда ложилась в постель, сон не шел. – Она вздохнула. – Я не любила его так, как ты любишь своего дедушку, но понимаю, как тяжело наблюдать страдания человека, долго бывшего частью твоей жизни. Лукас улыбнулся. – Моя любовь к деду так очевидна? Алиса тоже улыбнулась. – Должно быть, он любит тебя так же сильно. – С ума сойти. Я впервые лежу в постели с женщиной и обсуждаю свою любовь к деду. Кровь бросилась ей в лицо. – Ты же лежишь со мной… не в том смысле… – Да, ты права. – Его голос был хриплым. – И мне лучше покинуть твою постель. Только один поцелуй как пожелание спокойной ночи. Дыхание Алисы участилось. – Не думаю, что это… – Всего один, – прошептал Лукас и приник к ее губам. Нежно. Без натиска. Без принуждения. Как будто, если она захочет его остановить, он остановится. Он умрет, но остановится. Но Алиса не остановила его. – Лукас, – прошептала она. – Лукас… Он взял в ладони ее лицо, она ответила, разъединив губы. Она была сладкой, как мед, как спелая испанская вишня, напоенная жарким солнцем. Алиса вскинула руки и зарылась пальцами в его волосы. Лукас застонал и углубил поцелуй. Он почувствовал мгновенное колебание, и вот она уже коротко задышала, отвечая ему. Покинь эту постель немедленно, Лукас! Лукас слышал этот приказ внутреннего голоса, но уже был не в состоянии подчиниться ему. Он не мог покинуть ни эту постель, ни эту женщину. Потому что она не хотела, чтобы он покинул. Алиса обняла его за шею и прижалась так крепко, что он уже ни о чем не мог думать. Вкус. Запах. Звук. Осязание. Только это имело сейчас значение. Вкус ее кожи во впадинке на шее, там, где она переходит в ключицу… Алиса трепетала в его руках. – Лукас… – горячечно шептала она, – Лукас… – Да, да, amada. Он шептал английские и испанские слова желания, слова страсти, от которых она ахала и всхлипывала. От удовольствия. – Amada, позволь мне, разреши… – Да, пожалуйста. Да. Руки Лукаса лихорадочно развязывали тугой узел на ее халате. Полы халата, наконец, распахнулись, и он увидел ее. Алиса была не просто красива. Она была совершенна, воплощая все, о чем он мечтал, что представлял себе в фантазиях. Он накрыл ладонью грудь, затем наклонился и поцеловал шелковистую кожу, погладил большим пальцем розовый сосок, и Алиса вскрикнула от удовольствия. Он знал это, потому что чувствовал то же, что и она – восторг, голод, желание… Он часто испытывал сексуальное возбуждение, но такого всеобъемлющего ощущения – никогда. Он посмотрел в глаза Алисы – они были подернуты страстью. Наклонившись, он нежно взял в рот розовую горошину соска, втянул, чуть прикусил, и тут же из ее горла вырвался вскрик, страстный и дикий, и Лукас в ответ не сдержал стон. Он проложил дорожку поцелуев вниз – по груди, животу, пощекотал кончиком языка впадинку пупка и наконец, достиг мягких завитков, охраняющих врата ее женственности. Алиса вцепилась в его волосы. – Нет, Лукас, ты не можешь… Он поймал ее руки за запястья и прижал к кровати по обе стороны от тела, а его губы уже нашли самую чувствительную точку ее и приникли к ней в поцелуе. Алиса закричала и выгнулась дугой. – Лиса, – хрипло простонал Лукас. Он отпустил ее руки, но только затем, чтобы взять ее под ягодицы и приподнять. Он снова приник губами к этому сладчайшему из цветов. Он целовал, посасывал, ласкал языком, пока в ночи не раздался громкий крик высвобождения. Он чувствовал, как оргазм сотрясает ее тело, и понял, что больше не в силах сдерживаться. Он быстро избавился от одежды и вернулся к Алисе. Ее взгляд прояснился, и его сердце было готово вырваться из груди, когда она взглянула на него. – Лиса, – прошептал он, – amada. Не отпуская ее взгляда, он развел ее бедра. – Лукас… Много позже его имя, которое она прошептала, будет снова и снова эхом повторяться в его сознании, но это случится потом, когда лихорадка страсти уже отпустит его. Он входил в нее все глубже, губами подхватывая свое имя, срывающееся с ее губ. Алиса вцепилась в его плечи. – Лиса… О господи, Лиса! Он заставил себя остановиться, хотя от желания уже даже дышать не мог. Она оказалась невинной. – Да, – взмолилась она, – пожалуйста, Лукас! С медлительной нежностью, которая грозила убить его, он снова начал двигаться. Ее глаза были закрыты, только его имя снова и снова слетало с ее губ. Лукас чувствовал приближение мига собственного высвобождения. Он мечтал о нем и не хотел его, он хотел бесконечно долго двигаться внутри этой мягкой плоти. Ему хотелось замереть на самом пике и удерживаться на нем как можно дольше. Но он был всего лишь человек. И когда Алиса выгнулась под ним, когда внутри нее все ритмично запульсировало, сжимая и отпуская его плоть, Лукас понял, что пропал. – Лукас, – в который раз прошептала она. Ее голос сорвался, и Лукас подумал, что она испугалась. Он быстро наклонился и поцеловал ее. – Я здесь, amada. Я с тобой. Отпусти себя, и мы вместе взмоем ввысь. Лети со мной… Алиса вскрикнула, и они вместе, как он и обещал, взмыли в чернильную темноту этой бесконечной ночи. |
||
|