История

— Если честно, пока я снимался с того сучка, я думал, что тебе конец! — усмехаясь, сказал Гера. — А ты мастерски отбилась от нападения Илиана. Такого отпора даже я никогда не встречал среди людей!

— Хочешь жить — умей вертеться, — избитым штампом ответила я.

На большее сил уже не было. И я прекрасно знала чего мне ожидать дальше — щёки уже начали гореть огнём, руки тряслись, как у самого запойного алкоголика, и меня просто подбрасывало от перевозбуждения. Реакция на стресс у меня всегда была именно такой, а после этого, обычно я засыпала часов на десять. Но сейчас я наврятли засну. «Блин, а классно было бы сейчас провалиться вообще в летаргию, чтобы ничего этого больше не видеть!».

— Ты умница! Таких, как ты я не встречал даже когда был охотником! Обычно все пугаются, и не оказываю никакого сопротивления.

Как только он сказал эти слова, во мне опять закипела злоба, и я произнесла:

— Слушай, заткнись, Христа ради! Что, обязательно мне всегда указывать, какая роль у меня в этой игре?

— Я наоборот хочу тебя похвалить, а ты так странно реагируешь на это, — удивлённо сказал Гера.

— Ты остолоп. Лучше вообще молчи, чем так меня хвалить.

— Да что я такого сказал?

— Да ничего хорошо ты не сказал! — я сморщилась и постаралась перекривлять Геру, — Таких, каких как ты не я встреча, даже когда был охотником! — я бросила на него полный ненависти взгляд, а потом продолжила, — А встречал я многих, и многих перегрыз горло!

— О! Ясно! Желудок опять пустой, и из тебя попёрла желчь! Не проблема, сейчас тебя накормлю!

— Да пошёл ты! Ты думаешь, я сейчас смогу есть, после увиденного?

— А что такого ты страшного увидела? — он непонимающе посмотрел на меня.

— Ты что совсем придурок? Или тебе нравиться задавать идиотские вопросы? — на меня опять накатила тошнота, когда я вспомнила, как он повис на дереве, а потом сердце в его руках. — Может для тебя это и обыкновенная ситуация, а я прости, обыкновенный бухгалтер, который работает в офисе, а не на скотобойне.

— Какие мы нежные! — издевательски сказал он. — Можно подумать, ты никогда не видела сердца животного или крови.

— Этот охотник не был животным!

— Я не про это сейчас говорю! И вообще, а чего ты ожидала от игры? Я тебя сразу предупредил, что мы играем на выживание, и жертвы, со всеми вытекающими отсюда последствиями буду в любом случаи! Так что привыкай к виду крови. И приготовься к тому, что я могу на твоих глазах и голову кому-нибудь оторвать.

— Вы реально больные! И я не собираюсь к этому привыкать! Я вообще не хочу играть в ваши игры!

— Я тебя не спрашиваю, чего ты хочешь. Ты уже в игре. Всё! — отрезал он.

Меня просто подбрасывало от злости, когда он давал мне понять, что я всего лишь пешка в их играх, и моё мнение никого не интересует. У меня непроизвольно сжались кулаки, и я стала коситься на Геру, просчитывая, куда бы нанести ему удар. Можно было опять ударить в кадык, но повторяться не хотелось. Может ударить в плечо, там, где рана? Фу, нет, туда точно бить не хотелось, потому что если мой кулак провалиться в рану, я буду сутки биться в истерике, и всю оставшуюся жизнь меня будут мучить кошмары.

— Даже не думай! — Гера прищурился и бросил на меня взгляд.

— Что не думай? — я состроила невинные глазки.

— У тебя по лицу видно, что ты собираешься сделать какую-то гадость! Я тебя предупредил — это может плачевно для тебя закончиться.

— Я не понимаю, о чём ты, — чопорно ответила я и, отвернувшись, стала смотреть в окно, понимая, что мне и руки могут сломать, чтобы я держала их при себе.

Надежда осталась только на одно — что ему и так больно. Но хотелось знать наверняка, поэтому я спросила:

— Как плечо? Сильно болит?

— Да нет, не сильно. У нас низкий порог боли.

— Жаль! — воинственно произнесла я. — Очень бы хотелось, чтобы ты мучился от боли!

— Как ты меня достала! Я вообще не понимаю, как с тобой разговаривать! То ты кричишь и бьёшься в истерики, то дерёшься, то пререкаешься со мной, а то разговариваешь нормально и даже смеёшься! Вы все такие — люди, или это только с тобой мне так повезло?

— Какие — такие? — дерзко спросила я.

— Неуравновешенные!

— Во-первых, а чего ты ожидал? Я всю жизнь жила искренне веря, в то, что вампиры не существуют! А потом я встретила тебя, да ещё и оказалась втянутой в ваши дебильные игры. Так что моё поведение для этой ситуации ещё нормально. Я хоть иногда пытаюсь шутить — разве это не показатель? А во-вторых, и в главных — хочешь получить ответ на этот вопрос — попробуй пообщаться с другими людьми, а не набрасываться на них с целью утолить голод! Ты вообще с людьми когда-нибудь общался?

— Общался. Вы глупые, ничтожные существа, — высокомерно ответил он. — Лет семьсот назад я окончательно понял, что в общении с вами нет никого смысла.

— Ты бы ещё пообщался с неандертальцем или кроманьонцем, а потом делал такие выводы! Тебе вообще, слово прогресс о чём-то говорит?

— Говорит! Но ваша человеческая сущность от этого не меняется!

— Мы говорим с тобой на разных языках. И в этом споре нет смысла, — устало сказала я. — Гусь, свинье — не товарищ.

— Естественно, в этом споре нет смысла. Особенно если учитывать, что вы для нас и гуси и свиньи, короче — пища.

Тут я уже не выдержала, и резко выбросила руку, чтобы ударить его в плечо, по ране. «И плевать мне, если кулак провалиться в рану. Как-нибудь переживу!». Но рука не достигла цели. Гера перехвали её и, сжав моё запястье, грозно сказал:

— Майя, я ведь могу и руку тебе оторвать!

— Попробуй! — презрительно сказала я. — Оторвёшь, и я, истекая кровью, умру, а ты автоматически проиграешь.

— Тьфу, ты! — он отбросил мою руку.

— Что? Нечего возразить? — самодовольно спросила я.

Он промолчал, бросив на меня недовольный взгляд. Я вздохнула, и опять стала смотреть в окно. Моё поведение, конечно, было детским и глупым, и интуиция подсказывала мне, что надо вести себя без всяких выбрыков. Руку он мне, естественно, не оторвёт, но ведь причинить боль может и кучей других способов. Надо действительно взять себя в руки, и постараться не реагировать таким образом на его слова. В конце концов, моя жизнь сейчас всецело в его руках.

— Ладно. Я больше так не буду, — пробурчала я. — Но это не потому что я испугалась. Ясно? Мне просто надоело трепать нервы и тебе, и себе. В первую очередь — себе!

Он хмыкнул, и приподнял бровь.

— Так что, значит, опять заключаем перемирие? — спросил он.

— Перемирие, — ответила я.

— Это твоя первая разумная мысль. Похвально. Хотя это всё равно не изменит моего мнения о людях, — небрежно бросил он.

— Ты опять? А могу забрать свои слова обратно, и продолжить изводить тебя!

— Ладно — ладно, молчу! — Гера засмеялся. — Темперамент у тебя будь здоров. Ты всегда такая?

— Всегда! — вызывающе ответила я.

— Интересно! — он усмехнулся, а потом подмигнул мне. — Это очень интересно! — а чуть-чуть подумав, спросил, — Вернее, ты везде такая темпераментная?

— В каком смысле везде? — не понимая, спросила я.

— Во всех областях жизни — на работе, дома, в кровати? — он сделал ударение на последнем слове и окинул меня заинтересованным взглядом.

Когда он сказал про кровать, мне стало не по себе. И уж точно я не собиралась обсуждать с ним эту тему.

— Не твоё дело, в каких местах и насколько я темпераментна, — буркнула я, и стала усиленно пялиться в окно.

Такого поворота в разговоре я не ожидала и, боясь, что он может продолжить разговор, решила сменить тему.

— А твоя рана скоро заживёт, или ты так и будешь ходить с дыркой в теле? — спросила я первое, что взбрело мне в голову.

— К вечеру уже затянется. У нас всё быстро заживает.

— А мне вот интересно, ты сказал, что кое в чём я была права в своей книге. В чём, если не секрет, я была права?

— Стопроцентно ты была права только в одном — у нас действительно сильно снижена температура тела, в отличие от людской, и соответственно — очень медленно бьётся сердце. Здесь ты попала в точку. Все остальные почему-то считают, что мы ходячие мертвецы.

— Я просто подумала, что если вы способны испытывать голод и перевариваете пищу, то никак не можете быть ходячими мертвецами. А когда стала дальше логически размышлять, то поняла, что это очень хорошо вписывается и в то, что вы очень бледны. Ведь цвет кожи зависит от циркуляции крови.

— Точно. И чтобы не выделяться в толпе, мы действительно пользуемся автозагарами. И ты была права насчёт того, что мы не боимся солнца, хотя и стараемся избегать длительного нахождения на нём.

— С этим всё ясно, — небрежно ответила я. — Бледная кожа всегда плохо переносит солнечный свет. Я сразу поняла, что вы можете бояться солнца только по одной причине, как и большинство людей с белой кожей — вы получаете солнечные ожоги. А это не редкость даже среди людей.

— Верно. И так смешно, когда в фильмах показывают, что мы вспыхиваем синем пламенем на солнце.

— А в остальном значит, я была неправа?

— Ещё была права в том, что это передаётся через кровь, а не через укус или от того, что сам пробуешь кровь вампира. Нас всегда забавляет, когда пишут, что надо пить нашу кровь, чтобы стать одним из нас. Ведь кровь действительно попадает в желудок, и там просто переваривается.

— То есть, по сути это вирус, который передаётся через кровь? — заинтересованно спросила я.

— Нет, здесь всё намного сложнее.

— В каком смысле?

— Майя, ну зачем тебе это?

— Мне любопытно.

— Ты не поймёшь всего, из-за узости человеческого мышления. Вы считаете себя венцом творения, и думаете, что вас создал Бог, и совершенно не хотите принимать некоторые вещи в расчёт. Вас заклинило на Библии, и вы даже не хотите думать, что и до вас на Земле были другие цивилизации. Вернее, каждый раз, когда вы в очередной раз находите что-то необычное, вы начинаете делать вид, что этого не существует.

— Что это значит? — у меня от удивления отвисла челюсть. — Только не говори мне, что вы представители предшествующей цивилизации!

— Не совсем.

— Ты можешь говорить нормально? Или я должна каждое слово из тебя вытягивать? — нетерпеливо спросила я.

Меня уже просто распирало от любопытства. Я интересовалась историей, а тут я могла из первых рук получить такую информацию, которой вообще никто не располагает.

— Да я не знаю, как тебе это объяснить. Ваши учёные с огромным трудом признали существование цивилизации шумеров, а про другое я уже не говорю! Вы до сих пор считаете Махабхарату и Рамаяну художественной литературой, несмотря на то, что там описывается такое, что вы опять смогли изобрести только совсем недавно. И даже имея на руках такие книги и доказательства, вы трусливо настаиваете на старой точке зрения.

— Я, не читала Махабхарату и Рамаяну полностью, но кое-что знаю и про неё. А вот книги Захария Ситчина и Эриха фон Дэникена читала, и нашла в них много интересного для себя. Так что если ты мне сейчас скажешь, что вы потомки анунаков, я не сильно удивлюсь.

— Ладно, попробую тебе объяснить, — он бросил на меня задумчивый взгляд. — Мы не потомки анунаков, да и не так их на самом деле звали, но это не важно. Если ты читала эти книги, то может и поймёшь меня, потому что суть та же. Будем всё рассматривать на примере книг Ситчина — ты знаешь, что они прилетели на Землю для того, чтобы добывать здесь полезные ископаемые.

— Да, золото, насколько я помню, интересовало их больше всего.

— Но как ты помнишь, сами они не хотели работать, поэтому начали создавать себе рабочих с помощью генетики.

— Помню.

— Вы люди и были теми рабочими, которых создали для работ.

— А вы тогда каким боком ко всему этому?

— А нас создавали как ваших надсмотрщиков.

Я онемела, и не могла понять, что я сейчас чувствую и думаю.

— Вернее, мы один из побочных экспериментов, — продолжил Гера. — Во время этих экспериментов много чего получалось — и великаны, и полулюди — полуживотные и тому подобное. Но они остановились только на двух видах — на вас, и на нас. Всё! Мы должны были контролировать вашу численность, и ваши работы, а они контролировали нас.

— А сейчас… Ну как же… — растерянно стала мямлить я, сама не понимая что сказать. — А что сейчас? Это продолжается?

— Конечно, нет. И вас, и нас уже давно отпустили в свободное плаванье. Насколько я помню из наших летописей, у них самих возникли проблемы на своей планете, и они просто бросили эту. Правда перед этим здесь разразилась настоящая война, которая как раз описывается в Ведах. Потом был Потоп, и они просто покинули эту планету.

У меня в голове была полная каша, и я никак не могла сосредоточиться, и задать хоть один вопрос.

— Так, давай по порядку, — наконец-то произнесла я. — И вы, и мы — просто генетический эксперимент инопланетян?

— Да.

— Чудесно. Вы изначально создавались, чтобы контролировать нас?

— Да. Поэтому у нас такое отношение к вам. Понимаешь? Это у нас в крови — для нас вы всегда будите низшей расой, которой мы питаемся, и которая изначально создавалась как рабы.

— Не понимаю, и никогда не пойму, — рассеяно бросила я. — Подожди, не мешай мне.

Я задумалась, пытаясь всё разложить по полочкам. Я, конечно, никогда не считала себя консерватором, и многим интересовалась в этой жизни, и любила рассматривать несколько версий, но сейчас меня конкретно переклинило, и я не могла уложить всё это в своей голове. Теперь там начали всплывать все те книги и статьи, которые я читала, и я ещё больше растерялась.

— Так, давай по порядку, и без этих твоих штучек, что вы высшая раса, — кое-как собравшись с мыслями, сказала я. — Я задаю тебе вопросы, а ты отвечаешь на них чётко и конкретно.

— Ого! Ты уже мною командуешь? — весело спросил Гера.

— А почему бы и нет! Так вопрос номер один — вы бессмертны?

— Нет.

— Сколько вы живёте?

— Около трёх тысяч лет, — я опять непроизвольно открыла рот, услышав эту цифру.

— Эээ. Вампиром нужно родиться, или можно и стать?

— И то, и другое.

— Сверхспособности у вас на самом деле есть?

— У единиц. Здесь мы с вами, людьми схожи. Ведь среди вас тоже есть и медиумы, и экстрасенсы. Так и у нас, но повторяюсь, это редкость.

— Значит только грубая сила ваше основное преимущество?

— У нас много преимуществ перед вами, — снисходительно ответил Гера.

— Я попросила тебя отвечать на вопросы, а ты уже раздуваешься от превосходства, — я недовольно посмотрела на него.

— Сила, слух, нюх, зрение — в этом мы вас точно превосходим, — похоже, Гера стал веселиться от моих вопросов. — Следующий вопрос?

— Как вы питаетесь?

— Ты знаешь как.

— Я имею ввиду, как часто и в каком количестве?

— Раз в десять — двенадцать дней, здесь ты тоже почти угадала.

— А количество?

— Миллилитров двести — двести пятьдесят, — ответил он. — Нас, кстати, очень раздражает, когда пишут, что мы выпиваем всю кровь из человека. Кто-нибудь из вас пробовал за один раз съесть четыре литра супа или выпить четыре литра жидкости?

Я улыбнулась, представив себе эту картину — я, а передо мной бадья с супом.

— Значит, вы не убиваете людей! — с надеждой спросила я.

— Убиваем, — невозмутимо ответил Гера.

— Но зачем?

— Чтобы скрыть наше существование.

— Это аморально! — воскликнула я.

— Да неужели! — спокойно ответил он. — Меня вообще поражает ваше человеческое лицемерие, и ваши двойные стандарты! Сами едите мясо, убиваете животных на охоте, а как дело касается нас, вы начинаете в один голос кричать, что мы монстры, и это аморально.

— Одно дело убить свинью или корову, и совсем другое дело — человека, да ещё из-за двухсот миллилитров крови!

— И в чём же разница! Для вас свинья или корова еда, а для нас — вы еда. Ведь и свиньи с коровами, наверное, считают вас монстрами. И потом, мы ходим на охоту группами, и одним человеком питается сразу несколько вампиров.

— Гадость какая, — прошипела я, представляя себе эту картину. — Неужели так трудно открыть донорские пункты и питаться там.

— А зачем? Нас всё устраивает и так. И потом, мы любим свежую, теплую кровь, так же как и вы любите свежие продукты.

— Перестань сравнивать эти вещи! — потребовала я.

У меня в желудке происходила целая революция, а такие разговоры даже не позволяли мне представить, что я сейчас могу что-то в себя запихнуть. Гера, услышав урчание, естественно всё перекрутил на свой лад.

— Вот видишь, даже твой желудок требует сейчас пищи. Я нагнал на тебя аппетит своими ответами.

— Ты думаешь? — скептически спросила я. — Как раз всё наоборот. Желудок протестует против твоих рассказов. И в ближайшие сутки я точно не смогу есть.

— И что, я теперь всю ночь буду слушать это урчание?

— А ты музыку включи, или слушай рёв мотора, а не мой желудок, — огрызнулась я.

— Боюсь, я не смогу загнать машину в квартиру и завести её там, чтобы заглушить звуки из твоего желудка! — Гера усмехнулся. — Так что поесть тебе придётся.

— Какую квартиру? — подозрительно спросила я.

— Сейчас приедем в ближайший город, и снимем там себе квартиру на одну ночь. Я думал, тебя обрадует, что ночь ты сможешь провести в нормальной кровати, а не в машине.

— Обрадует, конечно! Тогда ещё и в магазин заедем! — радостно сказала я, уже предвкушая, что смогу принять душ, и выспаться в кровати.

— О! Ну началось! Новый город — новые магазины? — пренебрежительно произнёс Гера. — Вы бы там, женщины, наверное, и жили, если бы вам разрешили.

— Ой, только не надо морщиться! О себе родимом ты подумал, прихватив себе сменные вещи. А у меня даже зубной щётки нет! — язвительно ответила я. — Будешь возмущаться, заберу вещи у тебя, и посмотрю потом, как ты сам в ближайшем городе побежишь по магазинам.

— Ладно, — снисходительно бросил он. — Будут тебе магазины. Но при одном условии — ты должна поесть.

При мыслях о еде меня передёрнуло. О том, чтобы зайти в кафе или ресторан, не могло быть и речи. Сегодня утром я уже сполна насладилась ароматом жареного мяса, и если услышу его в кафе, испорчу аппетит всем остальным посетителям, начав им демонстрировать содержимое моего желудка (хотя, по идее там пусто, но лучше не рисковать). Магазины тоже отпадают — возле прилавка с мясом я начну биться в истерике.

Мы как раз въехали в какую-то деревню, и меня осенило, что я могу съесть без тяжёлых последствий. Осталось узнать — Гера считает это едой или нет. Поэтому я решила зайти издалека:

— А без разницы, что я должна есть? Важен сам факт жевания и чавканья?

— Да, но желательно без чавканья.

— Чудесно! Тогда останови машину!

— Здесь? — он удивленно посмотрел на меня.

— Нет, за три километра от деревни! — я закатила глаза. — Конечно, здесь!

Он остановил машину.

— А теперь дай мне денег! — я протянула руку.

— А что, своих жалко? — добродушно спросил Гера, потянувшись за кошельком.

— Не жалко, просто у меня нет российских рублей! Давай, не жадничай! — я выхватила пару купюр из его рук, и вышла из машины.

Как и в большинстве деревень, в этой жители тоже продавали излишки урожаев, попросту выставив табуретки с овощами и фруктами возле дороги. Перебежав дорогу, я подошла к бабушке, продающей яблоки, и быстро выбрав себе десять самых красивых яблок, расплатилась за них, и вернулась опять в машину.

— Всё! Поехали! — довольно сказала я, отдавая Гере оставшиеся деньги. — Надеюсь, я не сильно пошатнула твоё финансовое положение, покупкой этих яблок! — не удержавшись, съязвила я.

— Я конечно не эксперт в человеческой пище но, по-моему, это не еда, а скорее десерт, — сказал Гера, увидев яблоки, и никак не отреагировав на мой укол. — Разве ты этим наешься?

— Наемся, — ответила я, открывая бардачок и доставая оттуда салфетку, чтобы протереть яблоко. Увидев там нож, я достала и его. Гера невольно покосился на меня, и напрягся. — Расслабься! Не собираюсь я им в тебя тыкать, — улыбнувшись, сказала я, а потом добавила, — Если будешь себя хорошо вести.

Вытерев яблоко, я разрезала его на дольки и стала есть. Неожиданно мне в голову пришла страшная мысль, и я, открыв окно, выплюнула яблоко, а потом дрожащим голосом спросила:

— Надеюсь, ты этим ножом никому не перерезал горло? — и опять почувствовала тошноту.

— Мне не нужен для этого нож. У меня есть зубы и руки, — презрительно ответил он.

— И на том спасибо, — я с облегчение вздохнула, но аппетит уже полностью пропал.

— Ты ешь давай, а не разговаривай!

— Я как-нибудь потом, — ответила я, с отвращением глядя на яблоки.

Через полчаса мы въехали в Тамбов. Подъехав к газетному киоску, Гера остановился и, купив газету, стал просматривать объявления. А потом достал мобильный телефон и, включив его, набрал номер и стал договариваться о съеме квартиры.

А меня в этот момент опять стало подбрасывать от злости. Когда он закончил свой разговор, я зашипела:

— А почему ты не выбросил свой телефон? И почему не сказал мне, что он у тебя есть?

— Потому что этот телефон я купил, когда ехал к тебе и никто не знает этого номера, поэтому не могут нас отследить. А тебе я не сказал, чтобы ты не начала его клянчить у меня и обзванивать всех своих друзей и родственников, — высокомерно ответил он.

— Я не собиралась обзванивать друзей и родственников, а хотела только позвонить на работу!

— Ещё не лучше. И вообще, пока будет идти игра, забудь про телефон, интернет и все остальные блага цивилизации.

— Гад! — зло бросила я и отвернулась.

Через десять минут Гера остановился на стоянке торгового центра, и спросил:

— Будешь дуться, и строить из себя униженную и оскорбленную, или пойдёшь в магазин?

— Пойду в магазин, — сказала я вслух, выходя из машины, и сильно хлопая дверцей.

А про себя добавила: «Вот только платить за все мои покупки будешь ты!». Если сначала я собиралась платить за всё сама, то сейчас решила, что неплохо было бы получить компенсацию за все мои страдания. Да и денег у меня не много. Я всегда носила с собой двести долларов, на всякий случай, и сначала собиралась их поменять, но узнав, что у Геры есть телефон, но звонить мне по нему нельзя, я разозлилась. «Специально буду выбирать самые дорогие магазины!» — злорадно подумала я.

Выбирая себе одежду, я внимательно наблюдала за лицом Геры, когда он расплачивался. Но он совершенно спокойно реагировал на суммы в чеках и никак не проявлял своего недовольства.

Когда мы вышли из очередного бутика, я вздохнула. «Нет, так его не проймёшь! Надо придумать что-то другое». Но ничего по-настоящему отвратительного я придумать не могла.

А когда мы проходили мимо магазина с бельём, я пожалела, что не взяла свою сумочку. В присутствии Геры покупать бельё совсем не хотелось, но, с другой стороны, оно мне было необходимо. Чуть отойдя от магазина, я сказала, протягивая руку:

— Дай мне денег, и побудь здесь.

— Нет, — он улыбнулся и бросил взгляд на магазин белья, давая мне понять, что прекрасно понимает, куда я собираюсь идти. — Кошелёк мой, плачу я, значит, идём вместе.

«Тьфу, ты, ну ладно!» — стиснув зубы, я пошла в магазин белья. Выбрав себе пижаму, чтобы спать, я, корчась от стыда, стала выбирать себе сменное бельё. Гера понимая, что я чувствую себя неудобно, специально стал не спеша прохаживаться по магазину, и снимая вешалочки с бельём, смотрел то на меня, то на бельё, как бы представляя меня в нём. У меня внутри уже бушевал ураган ярости от его поведения. Я быстро выбрала всё необходимое и подошла к продавцу.

— Возьми ещё и этот комплект, — Гера ухмыльнулся, положив ярко-красный комплект на прилавок. — Тебе должно подойти!

«Ах так! Ну подожди, сам напросился!». Я посмотрела ему в глаза, а потом, потупив взгляд, стеснительно спросила:

— Ты хочешь меня в нём видеть?

— Было бы интересно.

— Только у меня одно условие!

— Какое? — заинтересованно спросил Гера.

— Ты тоже должен быть в белье, которое выберу я, — и манерно вздохнула.

— Хм, и что же за бельё ты для меня выберешь? — подозрительно спросил он.

Я, стараясь спрятать улыбку, наклонилась к продавщице, и на ухо прошептала ей: «А у вас есть мужские стринги вызывающих расцветок?». Она улыбнулась мне и кивнула, а потом достала мужские стринги леопардовой расцветки и положила их передо мной.

— Вот это! — я взяла бельё в руки, и как бы мысленно представила его на Гере. — Тебе должно подойти! — я повторила его же слова.

С лица Геры моментально исчезла ухмылка, и он зло посмотрел сначала на белье, а потом на меня. Схватив красный комплект с прилавка, он отнёс его назад и, вернувшись, с каменным лицом расплатился за покупки.

У меня внутри всё ликовало. Когда мы вышли с магазина, я отклонилась чуть назад и, бросив оценивающий взгляд на его ягодицы, весело сказала:

— А у тебя симпатичная попка, и в тех стрингах ты бы смотрелся божественно! — а потом ещё и хлопнула по его ягодицам ладошкой.

Гера подпрыгнул чуть ли не на метр от пола после моего жеста, а потом зло сказал:

— Майя, не буди во мне зверя.

Но я уже откровенно веселилась, и слегка ущипнув его за щёку, произнесла:

— Такой пупсик, и такой недотрога!

— Ах ты…

— Знаю — знаю! Ты мне уже говорил, кто я, — перебив его, произнесла я, а потом, гордо вскинув голову, начала быстро удаляться от него.

«Господи, только бы не споткнуться и не клюнуть носом в пол!», и как только я это подумала, я споткнулась. За спиной тут же раздался весёлый смех Геры.

Мне повезло, и я смогла сохранить равновесие и не упасть. Я тут же развернулась к Гере, и вызывающе улыбаясь, сказала:

— Зря смеёшься! Я забыла купить себе сменную обувь, так что раскрывай шире своё портмоне!

Конечно, существенный ущерб его кошельку я могла нанести только покупкой дорогих итальянских туфель, но я понимала, что в туфлях мне будет неудобно, поэтому я ограничилась покупкой спортивной обуви, но специально выбрала самую дорогую.

Когда мы вышли из торгового центра, и шли к машине, Гера сказал:

— Майя, давай я тебе скажу сразу одну вещь, чтобы ты не сильно радовалась. Деньги для меня не проблема, и та сумма, что мы сейчас потратили, для меня не существенна, — он самодовольно улыбнулся. — Так что не надо тешить себя надеждами, что смогла меня уколоть!

«Вот обломщик!» — недовольно подумала я, а вслух произнесла:

— Так может вернёмся и продолжим шопинг?

— В другой раз, нас уже ждут, — он бросил взгляд на часы, а потом пояснил, — Хозяин квартиры.

Через двадцать минут мы уже встретились с хозяином квартиры, и забрали ключи, расплатившись.

Когда мы поднялись в квартиру, и Гера открыл дверь, я слегка обалдела, увидев обстановку. Квартира была шикарной.

— Ого!

— Мы любим комфорт, — ответил Гера, окинув обстановку взглядом. — И не жалеем на него денег.

— Да?! Если так любишь комфорт и не жалеешь денег, почему снял однокомнатную квартиру? — спросила я, поняв, что комната только одна.

— Я не собираюсь спать, и мне не нужна кровать.

Но я уже не слушала его, а открыв дверь в ванную комнату, рассматривала джакузи и предвкушала, как буду нежиться в ней не меньше часа.

Бросив пакеты с покупками в комнате, и схватив пижаму, я понеслась в ванну. Вышла я оттуда только через полтора часа.

— Я думал, что ты уже утону, и собирался придти тебе на помощь, — улыбаясь, сказал Гера.

— Дверь была закрыта на защёлку, так что с помощью у тебя ничего бы не вышло, — ответила я.

— Хм, ты что всерьёз думаешь, что для меня двери преграда? — добродушно спросил Гера.

— Я вообще сейчас не хочу думать, — бесшабашно ответила я, подойдя к кровати и снимая с неё покрывало. — Мне хорошо, и я собираюсь поспать.

— Ха! Ты добреешь не только после еды, но и после водных процедур! Надо запомнить.

— Можешь сколько угодно пытаться поддеть меня, — весело ответила я. — Но у тебя ничего не получиться, и ты не испортишь мне настроение! — и залезла под одеяло. — Как хорошо!

Гера опять хмыкнул, а потом снял рубашку и отклеил пластырь с плеча.

— Обязательно делать это здесь? — колко спросила я, а потом с удивлением уставилась на его плечо.

Рана уже не была сквозной, и практически зажила.

— Ого! Вот это да! — с изумлением произнесла я. — Вот это темпы!

— Нанокриты знают своё дело, — довольно ответил Гера.

— Кто? — переспросила я.

— Нанокриты, — повторил Гера по слогам.

— Ты хочешь сказать, что вы уже используете нанотехногологии? — ошеломлённо спросила я

— Не мы. Это не наши технологии, нас такими создавали.

— Ты хочешь сказать, что…. — я растерялась. — Но как же тогда…

— Майя, и у людей изначально были нанокриты в крови, но потом их отключили. Вы стали размножаться такими темпами, что наши создатели решили, существенно укоротить срок вашей жизни и сопротивляемость болезням. Раньше и люди жили порядка тысячи лет, и именно поэтому мы живём около трёх тысяч лет. Был и ещё один момент, почему ваши нанокриты отключили — чем дольше вы живёте, тем большего хотите, и тем больше у вас амбиций.

— Естественно, мы взрослеем, умнеем и начинаем задумываться о смысле жизни и о других вещах!

— Вот именно, а вас создавали не для этого, а чтобы вы работали!

— Тогда мы, люди, умнее вас, вампиров! — огрызнулась я. — Получается, вы живете животными инстинктами и не желаете развиваться, в отличие от нас!

— Нет, детка! Мы умнее вас! Потому что у нас хватило ума не поднимать восстаний! Мы затаились и ждали! И дождались! Сейчас мы сами себе хозяева, у нас железное здоровье, и долгая жизнь! А вы уже и до ста лет не дотягиваете! — презрительно сказал Гера и направился в ванну.

— Зато мы не играем в такие дебильные игры! — вслед ему прокричала я.

— О, да! У вас всё намного масштабней! Вы устраиваете воины, в которых гибнут миллионы! — раздалось из коридора.

Я молчала, не зная, что ответить. Гера заглянул в комнату и самодовольно спросил:

— Что нечего ответить?

Ответить действительно было нечего, и их игры, по сравнению с нашими воинами, были детской забавой. Я бросила на него высокомерный взгляд, а потом отвернулась, и укрылась одеялом.