"Во власти соблазна" - читать интересную книгу автора (Грассо Патриция)Глава 2– Ваши поклонники предлагают вам такую поездку на каретах, которой у вас еще никогда не было. Степан слегка сжал ее руку и улыбнулся, заметив изумление в поднятом к нему личике. Она была обезоруживающе очаровательна, а ее пылкая невинность походила на непреодолимый зов сирен. – Зачем им это? – спросила Фэнси. – Сколько мужчин, столько причин, – ответил Степан. – Но я полагаю, основная цель – похитить вашу добродетель. Разве я не прав? Вы и добродетельны, и привлекательны. Фэнси покраснела. – Вероятно, мне следует сказать спасибо. – Но не бойтесь. Я спасу вас от всех, кто покушается на вашу невинность. Одна черная как смоль девичья бровь изогнулась дугой. – А кто убережет меня от вас, ваша светлость? Прежде чем он успел ответить, их окружили шесть юных женщин – расцветающих красавиц, очень похожих на саму певицу. – Представьте меня вашим сестрам. – Это ни к чему, – ответила Фэнси. – Вы их больше никогда не увидите. – Я князь Степан Казанов, – представился он сам, непринужденно улыбнувшись. – Я Белл,[3] – сказала девятнадцатилетняя девушка. – Должно быть, вас назвали так за вашу красоту. – Степан склонился над ее рукой, заставив девушку вспыхнуть; остальные пятеро вздохнули. – А это Блейз,[4] – представила сестру Белл, – а это… – Какие восхитительные волосы, – сказал Степан, глядя на единственную рыжеволосую из всех. – Джентльмены полетят к вам, как мотыльки на огонь. Восемнадцатилетняя Блейз одарила его ослепительной улыбкой и показала на темноволосую девушку рядом с собой: – Блисс[5] – моя двойняшка. Вы бы ни за что не догадались об этом, глядя на разный цвет наших волос. – Какое сладкое блаженство подарит ваша красота какому-нибудь везучему джентльмену! – Получая наслаждение от своей неприкрытой лести, Степан взглянул на оперную певицу и предупредил: – Будьте осторожнее, Фэнси, не то эта гримаска застынет и испортит ваше прелестное личико. – Не дав ей возможности ответить, он повернулся к следующей сестре. – А вы?.. – Серена,[6] ваша светлость. – Безмятежность и красота – редкое сочетание. Семнадцатилетняя девушка покраснела. – Слышала, вас называют принцем. Вы и вправду принц? Настоящий? – Вы не похожи на принца, – вмешалась Блейз. В его темных глазах сверкнула искра смеха. – А как должен выглядеть настоящий принц? – Он должен носить корону. – Не все принцы носят корону. Кроме того, я не принц; я русский князь. В России князья, а не принцы. Блисс прикоснулась к его руке и объявила: – Этот джентльмен – настоящий князь. Степан перевел на нее взгляд своих черных глаз. – Откуда вы знаете, что я не самозванец? Блисс загадочно улыбнулась: – Я догадлива. – И показала на девушку, стоявшую рядом с Сереной. – София и Серена тоже двойняшки. – София означает «мудрая», – произнес Степан. – Вы так же мудры, как и красивы? – Mon Dieu, j'ai des nausees,[7] – пробормотала Фэнси. Степан кинул на нее веселый взгляд. – Ваша тошнота пройдет, как только я найду себе прибыльную работу и перестану напрасно тратить время, придумывая возмутительные комплименты. – Мы с моим желудком с нетерпением ждем этого дня. – Фэнси указала на последнюю сестру. – А это Рейвен, ваша светлость. – Полагаю, Рейвен – любимая малышка в семье. Шестнадцатилетняя девушка слегка склонила голову: – Младшее дитя всегда узнает себе подобного. – Откуда вы знаете, что и я младший? – Я – седьмая дочь седьмой дочери. – Понятно. – Степан представления не имел, что имеется в виду, но ни за что не признался бы, что для него существуют загадки. Зато он понял, что теперь, после состоявшегося знакомства, сможет ухаживать за оперной певицей, если завоюет благосклонность ее сестер. Да, путь окольный, но в любви все средства хороши и… – Мисс Фэнси Фламбо? – Голос принадлежал кучеру в ливрее. – Это я. Кучер показал на карету, стоявшую неподалеку. – С вами хочет поговорить герцогиня Инверари. Степан подавил улыбку. Для женщины, не терпящей аристократов, Фэнси выбрала профессию, где ее будут окружать именно те, кого она так презирает. Степан сопроводил певицу к карете. Шесть сестер шли следом. – Ваша светлость, позвольте представить вам мисс Фэнси Фламбо, – произнес он. – Герцог и герцогиня Инверари – дядя и тетя супруги моего брата. – Вы поете как ангел, – сказала герцогиня. – Спасибо, ваша светлость. – Фэнси взглянула на герцога и снова обратилась к герцогине: – Моя мать пела в опере. – Я помню Габриэль Фламбо, хотя ее карьера и была такой короткой, – произнесла герцогиня. – Степан, вам потребовалось совсем немного времени, чтобы «застолбить участок». – Это побивает ваши собственные рекорды, Казанов. – Голос герцога звучал сердито. – Леди и ее сестры со мной в безопасности. – Нам угрожает опасность в виде приступа тошноты, – заявила Фэнси. Степан улыбнулся ее своеобразному остроумию: – Роза с лепестками и шипами. Герцог Инверари посмотрел на Фэнси: – Несмотря на сегодняшний успех, вы не кажетесь счастливой. – До сегодняшнего вечера вы меня ни разу не видели, – парировала Фэнси. – Откуда вам знать, кажусь я счастливой или нет? – Не обижайтесь, – посоветовал Степан герцогу. – Просто Фэнси не любит аристократов. Если бы мне довелось встретиться с ее отцом, я бы вызвал его на дуэль за то, что из-за него у девушки такое плохое мнение о мужчинах, подобных нам. – Может быть, мужчины вроде нас заслужили это плохое мнение. Кто знает? – Представьте нас своим подругам, – попросила герцогиня. – Это сестры мисс Фламбо, – пояснил Степан герцогу и герцогине. – Белл, Блейз, Блисс, Серена, София и Рейвен. – Для нас будет честью сопроводить вас домой, – предложил герцог Инверари. Фэнси потупилась. – Спасибо за предложение, ваша светлость, но… – Эта леди едет со мной, – сказал Степан. – Однако ее сестры могут поехать с вами. – Он взглянул на закивавших сестер. Кучер открыл дверцу кареты. Возбужденно щебеча, девушки забрались внутрь. – Вы проводите мисс Фламбо прямо домой? – спросил герцог. Степан грустно вздохнул. Это Рудольф настроил герцога, чтобы тот поставил его в неловкое положение. – Ну? – Разумеется. Куда же еще? Не сказав больше ни слова, Фэнси отвернулась, но услышала, как Белл говорит герцогу: – Мы живем на Сохо-сквер. Она проследила взглядом, как карета проехала мимо нее, помахала сестрам и повернулась к князю. – Я решила идти домой пешком. – Я пойду с вами, а карета поедет следом. Это удивило девушку. – Князья ходят пешком? – Я научился ходить еще в младенчестве. – Я имею в виду – вы же князь! – Я князь, но нашему брату нужно упражняться, чтобы поддерживать себя в форме. – Степан подмигнул ей: – Где вы живете, моя леди? Фэнси прищурилась. – Вы что, оскорбляете меня? – Ни в коем случае! – Вы назвали меня «моя леди»! – Но вы и есть моя леди. Леди моей мечты. – Степан согнул руку, положил на нее ладонь Фэнси, и они двинулись. Фэнси не знала, что и думать. Она незаконная дочь эмигрантки-француженки, а князь называет ее своей леди! Это что, такая уловка, чтобы скорее пробраться к ней в постель? Она чувствовала, что этот негодяй королевской крови начинает ей нравиться, а это уже опасно. Он остроумен и привлекателен внешне, а это убийственное сочетание. Возбуждение и влечение к Степану, смешанные с тревогой, не давали нервам успокоиться. Стоит ли верить его любезным словам? В конце концов, ей и в голову никогда не приходило, что князь пойдет с ней пешком домой после дебюта. Может, она не так уж сильно отличается от матери? Фэнси окончательно упала духом. Но стоит ли переживать? Один вечер не изменит ее жизнь. Дорога от оперного театра до Сохо-сквер отнимала по прямой двадцать минут или чуть больше. В конце Боу-стрит Степан и Фэнси свернули налево, прошли мимо Ковент-Гардена и направились на север по Черинг-Кросс-роуд. Народу вокруг становилась все меньше, и наконец улицы совсем опустели. Ночную тишину нарушал только грохот кареты князя и стук лошадиных копыт. – Я понятия не имел, какую красоту пропускаю, когда езжу в карете. – Степан посмотрел на небо. – Например, вот этот лунный серп. Улыбка тронула губы Фэнси. – Это луна мисс Гигглз. – Не понимаю? – В форме банана. Мисс Гигглз – обезьянка нашей примадонны. У нее есть свой фокус – она показывает «я не слышу, не вижу и не говорю злых вещей». И не любит Таннера. В глазах князя заблестели смешинки. – Это вам сама мисс Гигглз сказала? Фэнси покачала головой. – Она сказала это Блейз. Степан рассмеялся. – Расскажите мне про вашу семью. Вы живете с матерью? – Нет. – Просто «нет»? Фэнси вздохнула. Похоже, князь не успокоится, пока не услышит историю всей ее жизни. – Мама умерла пять лет назад, а няня Смадж – прошлой зимой. – А кто такая няня Смадж? – Мой отец… в смысле человек, который меня зачал… послал няню Смадж помогать, когда мама вынашивала меня, – сказала она. – Вся мамина семья погибла во время террора. – Так вы с сестрами живете одни? – В его голосе звучало удивление. – У нас есть сторожевой пес. Князь обнял ее за плечи и слегка притянул к себе, продолжая шагать вперед. – Вы знаете, кто ваш отец? Фэнси уклончиво улыбнулась. – Вы что, и впрямь решили вызвать его на дуэль? Степан улыбнулся в ответ. – Вызову, если это доставит вам удовольствие. – Его уже никто не помнит, а я не собираюсь произносить это имя. Он перестал к нам приходить после рождения Рейвен. Интересно… – Фэнси поколебалась, но все же спросила: – Как по-вашему, если бы мы родились мальчиками, все могло быть по-другому? – Произвести на свет сыновей – цель большинства мужчин, в особенности аристократов, – ответил Степан, – но я бы предпочел дом, полный девочек, чтобы их баловать. Маленькие девочки куда чудеснее, чем эти единороги. Такая сентиментальность удивила Фэнси. До сих пор она не сомневалась, что все богатые джентльмены хотят сыновей. – Я просто обожаю их чаепития. Фэнси вскинула на него глаза. – Чаепития? Степан кивнул. – Один раз в неделю я забираю с собой дочерей Михаила и Виктора и еду с ними на чаепитие к дочерям Рудольфа. Эти сплетницы, которым еще нет и десяти, меня очень забавляют. Удивиться сильнее Фэнси не могла. – Вы каждую неделю ходите на чаепития к маленьким девочкам? Степан изогнул бровь. – Вас это удивляет? – Но согласитесь, что участие в детских чаепитиях вряд ли согласуется с вашей репутацией покорителя женских сердец. – А что вы знаете о моей репутации? – Не много. – Хотите узнать обо мне побольше? – Нет. Он промолчал. Чувствуя, что снова ляпнула грубость, Фэнси остановилась и повернулась к Степану. – Прошу прошения, – сказала она. – Я действительно хочу узнать о вас побольше. Князь одним пальцем приподнял ее подбородок, наклонился и легонько поцеловал в губы. – Завтра за ужином я вам все расскажу. Исповедуюсь. – Он повел рукой вокруг: – Мы добрались до Сохо-сквер. Резиденция сестер Фламбо представляла собой трехэтажное здание из красного кирпича с тремя ступеньками, ведущими к дверному проему в виде арки. Входная дверь, обращенная на север, была выкрашена в яркий синий цвет с белой окантовкой. – Дверь красила София, – пояснила Фэнси. – Синий цвет, обращенный на север, приносит в дом удачу. Так всегда говорила няня Смадж. Князь развеселился. – А двери, обращенные на юг? – Для них самый подходящий цвет – красный. – Фэнси на какую-то долю секунды замялась, вдруг встревожившись, не сочтет ли князь их дом неподобающим. Эти разные краски не признак ли дурного тона? – Фэнси! – К ним почти бегом направлялся молодой мужчина лет двадцати пяти ростом со Степана. – Алекс! – Фэнси радостно рассмеялась, когда мужчина обнял ее. Степан ощутил непривычный укол ревности. Он понятия не имел, кто это такой, но уже терпеть не мог незнакомца. – Ваша светлость, позвольте представить вам Александра Боулда, – произнесла Фэнси. – Алекс, познакомься с князем Степаном Казановым. Степан неохотно взглянул на мужчину. Александр ответил ему столь же холодным взглядом. Ни один не подал другому руки. Похоже, Александр Боулд был недоволен. – Не слишком ли быстро ты забыла свою клятву? Всего за один вечер. Или хочешь закончить, как твоя мать? От этого упрека Фэнси напряглась. – Я ничего не забыла. – Я забочусь только о твоем благе! – Я это ценю. – О какой клятве идет речь? – спросил Степан. – Фэнси поклялась, что не будет иметь ничего общего с мужчинами вроде вас, – ответил вместо девушки Александр. Степан прищурился. – Вы ровным счетом ничего обо мне не знаете. – Знаем мы таких, как вы. – Довольно! – Фэнси показала на дверь. – Прошу вас, зайдемте в дом. Александр пошел первым. То, что он так хорошо знает этот дом, неприятно удивило Степана. Войдя в холл, князь задержался, чтобы прикрыть дверь. На него прыгнул огромный пес, застав его врасплох и пригвоздив к двери. Встав на задние лапы, мастиф начал лизать лицо Степана, заставив того рассмеяться. – Сидеть! – приказала Фэнси строгим голосом. Пятнистый мастиф с мордой, словно одетой в черную маску, повиновался моментально. Он ухмылялся, глядя на Степана, а его длинный хвост мотался по полированному деревянному полу из стороны в сторону. – И вы называете этого большого младенца сторожевой собакой? – осведомился Степан. – Он что, убивает незваных гостей своей добротой? – Паддлз защищает нас, если чувствует необходимость. – Похоже, я Паддлзу понравился. А откуда у него такая кличка? Фэнси кинула на него язвительный взгляд. Степан усмехнулся: – Придется воспользоваться своим воображением. – Вот уж не думала, что у аристократов бывает воображение. – Фэнси наградила его иронической улыбкой. Степан пошел вслед за ней по коридору в сторону, откуда доносились женские голоса. – А что за отношения у вас с Александром Боулдом? Фэнси резко остановилась и повернулась к нему. – А это не ваше дело. – Наверное, считаете его своим другом, – предположил Степан, – а вот он надеется на большее. Потому и на меня глядит волком. Кухня оказалась просторной и привлекательной. Шкафы и развешанные по стенам полки были сделаны из цельного дуба, а пол покрыт зеленой керамической плиткой. Основное внимание привлекал к себе стол с мраморной столешницей, стоявший на огромных железных ножках, которые заканчивались львиными лапами. – Какой необычный! – Отец купил этот стол для мамы. – Фэнси пошла дальше, в столовую. Степан отметил, что мебель в доме дорогая. На столе, уставленном фарфоровыми тарелками, чашками, блюдцами и хрустальными бокалами, лежала тонкая льняная скатерть, а в центре стола помещался французский канделябр из позолоченной бронзы. На одной стене висело зеркало над камином, на другой – полка из песчаника. В углу стояли французские доспехи, а рядом буфет. За открытыми стеклянными створчатыми дверями располагалась семейная гостиная. Удобные на вид диваны, кушетка и обюссонский ковер дополняли светло-голубые стены и большое зеркало в белой раме. Сестры Фламбо не терпят лишений из-за отсутствия отца, решил Степан. Безымянный аристократ был весьма щедр, обеспечив дочерей материально. – Я могу тебе помочь, – говорила в это время Рейвен, самая младшая из сестер. Александр Боулд взъерошил ей волосы. – Слушай, девочка, убийства раскрывают при помощи расследований, а не фокусов-покусов. Фэнси протянула Степану бокал с вином. – Александр работает с констеблем Амадеусом Блэком. Вы о нем слышали? – Весь Лондон знает этого констебля. – Степан посмотрел на Александра: – Наверное, вы скоро арестуете убийцу «с лепестками роз»? Александр покачал головой. – Он охотится на певиц, танцовщиц и актрис. Разумеется, только на красивых. – Это может быть и она, – предположила Рейвен, заставив остальных улыбнуться. – Она может завидовать красоте, которой лишена. Разве не это называется мотивом? – Обычно женщины не убивают столь хладнокровно, – объяснил ей Александр. – Хороший следователь сначала исключает возможное, а потом обращает свое внимание на вероятное. – А как он их убивает? – спросила Фэнси. – Этого мы еще не выяснили, – ответил Александр. – Но после убийства он рассекает им щеку. – А откуда вы знаете, что разрезы сделаны посмертно? – спросил Степан. – Когда человек умирает, кровь у него сворачивается, – пояснил Александр. – Разрезы на лицах бескровны. – Леди, я призываю вас к исключительной осторожности до тех пор, пока это чудовище не поймано. – Степан поставил бокал на стол и обернулся к Фэнси. – Мне пора. – Он взглянул на Александра. – И вам тоже, Боулд. Степан кивнул сестрам и направился в холл, крикнув через плечо: – Идемте же, Боулд! Мужчины шли по холлу и вдруг услышали звон бьющегося хрусталя. Степан оглянулся на столовую. – Ой! – воскликнул кто-то из сестер. – Ты должна сдерживать свой гнев, – сказала Фэнси. – У нас скоро не останется бокалов. За Степаном закрылась входная дверь. – Кто назначил вас их охранником? – накинулся на него Александр. – Фэнси не даст вам того, чего вы хотите. Степан посмотрел на соперника. – Откуда вам знать, чего я хочу. – Вы намерены жениться на ней? – Мои намерения – не ваше дело. – Если вы ее обидите, – пригрозил Боулд, – я разорву вас на кусочки и скормлю ваши кости Паддлзу. – Я намерен дожить до преклонных лет. – Степан предпочел игнорировать вспыльчивый выпад молодого человека и направился к карете. Только спросил: – Вас подбросить куда-нибудь? – Нет, благодарю, ваша светлость. – Александр самодовольно улыбнулся. – Я живу в соседнем доме. «Ну и черт с тобой», – подумал Степан и сел в карету. – Но ведь ты не попадешь в меня, нет? – Нет. – Ты уверена? – Нет. Фэнси и Белл стояли в маленьком садике позади своего дома на Сохо-сквер утром следующего дня. День был редкий для весны – ясное небо, теплое солнце и легкий ветерок; настоящий соблазн для измученных за зиму растений. Неунывающая желтая форзиция весело кивала своим давним подружкам, пурпурным и золотым фиалкам, как всегда, застенчиво прятавшимся в тени старого дуба. – Держи мишень ровно на вытянутой руке. Руку отведи в сторону. Белл нервно взглянула на Фэнси и протянула в сторону руку с листком бумаги величиной в два квадратных дюйма. Встав в десяти футах от сестры, Фэнси вытащила из одного кармана белый мраморный шарик, а из другого – рогатку, крепко сжала ее, положила шарик на резинку и прицелилась. Бах! Фэнси выстрелила. – Прямо в яблочко! – облегченно рассмеялась Белл. – Я отойду еще на пять шагов и выстрелю оттуда. Белл шагнула к ней: – Я отказываюсь искушать судьбу и снова держать мишень. Фэнси изобразила на лице обиду. – Ты мне не доверяешь? – Я вышла, чтобы поработать в саду, а не участвовать в твоей стрельбе по мишеням. Тебе, сестрица, следовало бы самой поучиться садоводству. Чтобы расслабляться хотя бы… Фэнси прикоснулась к плечу сестры. – Лучше расскажи мне, как избавиться от князя, не оскорбляя его. Белл улыбнулась: – Дай человеку шанс. – Шанс для чего? – парировала Фэнси. – Ты же не думаешь, что у него честные намерения? Что он предложит мне руку и сердце? Сестра пожала плечами: – Никогда не знаешь, что задумала судьба. – Я знаю, чего судьба – В воскресенье Каспер везет меня знакомиться со своей матерью, – сказала Белл. – Если в обществе могут принять меня, то смогут и тебя. Почему нет? – Я знаю, что ты любишь барона Уингейта, но… – Фэнси не смогла скрыть тревожные мысли. – Я бы не доверила ему свое сердце. Вспомни маму и ее боль… – Каспер любит меня, – возразила Белл. – И официальное представление его матери – первый шаг к женитьбе. Разве не так? – Ну, раз ты так считаешь… – Я так считаю. Мама любила мужчину, который не мог на ней жениться. Фэнси не хотела спорить. Она чувствовала, что Каспер Уингейт не тот человек, кто составит счастье ее сестры. И надеялась только, что это не очень сильно ее ранит. Как мать… Ни одна из сестер не понимала до конца, как сильно страдала их мама. Да и как им было понять ее? Их вырастила няня Смадж, всячески ограждая от маминой душевной боли. Фэнси помнила все то, чего не могли помнить остальные, – радость и терзания, счастье и горе. Душевные муки – и мамины, и ее собственные – преследовали Фэнси тихими ночными часами. Она так часто просыпалась, разбуженная мамиными рыданиями! Несколько раз она вставала и шла в спальню к маме, но стоило ей открыть дверь, и рыдания прекращались, а в комнате было пусто. Нет, Габриэль Фламбо вряд ли покоилась в мире, и Фэнси не хотела страдать от такой же судьбы. – Сестры, вы только посмотрите! Фэнси и Белл обернулись. К ним через садик спешила Блейз, сжимая в руках газету. – Тут пишут о тебе! – Белл протянула им номер «Таймс». «ОЧАРОВАНИЕ ЛОНДОНА» – так звучало название рецензии, набранное жирным черным шрифтом. Репортер написал целую статью про дебют Фэнси Фламбо. Фэнси уставилась на заметку, возмущенная наглостью репортера. Как смеет этот человек писать о ее личной жизни? Она ожидала рецензии на свое выступление, а не домыслов о своей личной жизни. Неужели газеты писали сплетни о любовной связи ее матери и отца? Как ее мать справлялась с назойливой публикой? Может, именно поэтому она и ушла из театра? Неужели и она, Фэнси, обречена идти по той же дорожке? Но ведь не все оперные певицы становились любовницами, и Пэтрис Таннер – хороший тому пример. Эта женщина четырежды была замужем и похоронила трех мужей. – Ты выглядишь не слишком довольной, – заметила Белл. – Стать поводом для сплетен не самая приятная перспектива. – Фэнси! Ну что еще? Фэнси обернулась к дому, где стояла ее младшая сестра. Рейвен поманила ее: – Тебя ждет посыльный от князя. В холле стоял мужчина средних лет, одетый в ливрею лакея. Он протянул Фэнси длинный тонкий сверток. – Подарок от его светлости князя Степана Казанова. Фэнси взглянула на сверток, а потом на посыльного. – Спасибо, мистер?.. Лакей сильно удивился. – Милтон. – Ты что, не хочешь взглянуть на подарок? – спросила Белл, как только посыльный ушел. Фэнси развязала ленточку и развернула сверток. Внутри лежала единственная белая роза и записка. – «Ваши прекрасные глаза посрамили бы и мои персидские фиалки», – вслух прочитала она. Все шесть сестер вздохнули. Одна из них сказала: – Как романтично! Как в сказке. – Сказки не сбываются. – Фэнси возвела глаза к небу, но, несмотря на весь свой скептицизм, не выдержала и поднесла розу к лицу, вдыхая ее чувственный аромат. Этот русский – романтик. Или распутник, знающий, как убедить женщину лечь с ним в постель. Только аристократ может позволить себе купить розу в это время года. Ее губы тронула едва заметная улыбка. Романтик или распутник? Его поведение сегодня вечером покажет, кто он такой. Тут Фэнси обратила внимание на довольные улыбки сестер. Ничего, она отлично знает, как их стереть. – Кто из вас подержит мне мишень? – В дверь постучали, избавив девушек от необходимости отвечать. – И нечего радоваться, что вам помешали. Фэнси рывком распахнула дверь с твердым намерением прогнать незваного гостя и ахнула от неожиданности, увидев на пороге князя. При ярком дневном свете его поразительная привлекательность не исчезла, скорее, наоборот, сделалась еще совершеннее. Да, положение непростое. Князь Степан улыбнулся: – Кажется, вы удивлены? Он застал Фэнси врасплох, и она чувствовала себя безмозглой курицей, но решила скрыть свою неуверенность за сарказмом: – Разве вы не должны сейчас быть где-нибудь в другом месте, придумывая свои возмутительные комплименты? – Своей красотой вы лишили меня возможности сосредоточиться на творчестве. – Степан подмигнул ей. – Вы пригласите меня в дом? Фэнси замялась. Разум и сердце боролись друг с другом. Пригласить дьявола в дом? Или прогнать его прочь? Битву выиграло сердце, и девушка отступила в сторону, давая князю возможность войти. – Нет, Паддлз! Мастиф прыгнул на князя, пригвоздил его к двери, как и прошлым вечером, и начал слюняво вылизывать благородные щеки. – Сидеть. – Степан посмотрел на певицу. – Вам не помешало бы подражать гостеприимству вашего любимца. Фэнси вспыхнула, не сумев найти подходящего ответа, услышала, как хихикают сестры, и покраснела еще гуще. Она открыла было рот, собираясь разогнать сестер, но князь ее опередил. – Я хочу пригласить вас всех в воскресенье на пикник, – сказал Степан. Фэнси попыталась отказаться: – Мы просто не можем… – Воскресный пикник – это замечательно! – воскликнула Блисс. Фэнси кинула на сестер предостерегающий взгляд, но, к ее возмущению, они не обратили на это внимания. – А Паддлз приглашен? – спросила Блейз. Степан потрепал пса по голове. – А как же. Он поедет с нами, а я позабочусь о еде и транспорте. – Только вряд ли мы все поместимся в вашу карету, – усомнилась Рейвен. – Верно, – согласилась Фэнси. – И поэтому мы не можем… – У меня не одна карета, – прервал ее Степан, не желая слушать возражения. – Если хотите, каждая может поехать в отдельной. И даже Паддлз. – Полагаю, двух карет вполне достаточно, ваша светлость. – Фэнси казалось, что ее загнали в ловушку. Неужели мама чувствовала себя так же? Во всяком случае, их много, а значит, она в безопасности, и князь рядом с сестрами будет изображать из себя джентльмена. – Проводи его светлость в гостиную, – предложила Белл. Фэнси смотрела, как ее сестры не спеша уходят в сторону кухни. Она заставила себя улыбнуться князю и показала на гостиную. Господи, как неловко она себя чувствует. До сих пор ей не приходилось разговаривать с мужчинами, кроме Алекса, конечно. Если сейчас она поговорит на все известные ей темы, о чем они будут беседовать за ужином? – Садитесь, пожалуйста. – Сначала вы, мадемуазель. Фэнси села на диван и тут же поняла, что совершила ошибку, потому что князь сел рядом. Нужно запомнить на будущее. – Вы уже видели «Таймс»? – спросил Степан. Фэнси кивнула. – Успех не сделал вас счастливой? – Я бы радовалась успеху, – сказала она, – если бы репортер воздержался от замечаний о моей личной жизни. Какое он имел право? Степан вытянул длинные ноги, словно это был его собственный диван. – Ах, такова высокая цена славы. Ее, если хотите, издержки. Фэнси подняла на него глаза: – Вы, наверное, смеетесь надо мной? – Ни в коем случае! Ее взгляд скользнул от темных глаз к чувственным губам. – Не может быть, чтобы вам нравились такие заметки в газетах. – Я научился не обращать внимания на вмешательство прессы в мою личную жизнь, – пожал плечами Степан. – Кроме того, репортер оказал мне услугу, отметив, что вы – моя. Теперь другие джентльмены не посмеют вас беспокоить. – Я принадлежу себе, а не вам! – вспыхнула Фэнси. Она женщина, а не чья-то собственность. – Должно быть, вы слишком высокого мнения о себе, если считаете, что никакой другой джентльмен не сможет мной увлечься. – Соревнование меня не волнует. – Степан сверкнул своей мальчишеской улыбкой. – Зачем пить воду, если можно смаковать самое лучшее шампанское? Этот князь скоро лопнет от самомнения. Уводя разговор в сторону от личных тем, Фэнси сказала: – Спасибо за розу, Степан. – Ее совершенство напомнило мне о вас. – А где вы нашли розу в это время года? – Я отдыхаю, занимаясь садом, – ответил князь, – поэтому построил оранжерею в своем загородном имении. – Вы сами вырастили эту розу? – Чаепития и садоводство как-то не вяжутся с образом распутника. – Полагаю, выращивание собственных роз здорово экономит деньги, если учитывать, скольким женщинам вы дарите цветы. – Вот именно. Кроме того, работа в саду помогает мне сосредоточиться на придумывании возмутительных комплиментов. Фэнси не выдержала и улыбнулась. Этот негодяй просто излучает очарование. Кроме того, у него прекрасное чувство юмора. Ее влекло к нему, и это тревожило Фэнси. Она машинально вытащила рогатку из кармана и начала крутить ее в руках. – Что это? Фэнси взглянула на рогатку. – Это называется рогатка. – Я имею в виду – что вы с ней делаете? – Тренируюсь, чтобы отомстить Пэтрис Таннер, – ответила Фэнси. – Примадонна еще пожалеет о своей подножке. Степан посмотрел на нее долгим взглядом. – Насилие не решает проблем. – Когда кто-то бьет меня, – сказала Фэнси, – я бью в ответ. – Спасибо за предупреждение, ma petite chou,[9] – произнес Степан, и в голосе его слышался смех. – И незачем называть меня своей маленькой капустой! – Простите. Но вы выглядите восхитительно, обдумывая свою месть. Может быть, князь ей поможет? Фэнси кокетливо улыбнулась ему и встала с дивана. – Вы не против помочь мне поупражняться? Князь поднялся вместе с ней. – Буду счастлив. Степан вышел вслед за Фэнси в столовую, где она взяла яблоко из вазы. Он улыбнулся, глядя, как она покачивает бедрами, шагая впереди. Они вышли в сад. Остановившись, Степан осмотрелся и заметил фортизию и фиалки. Кроме того, в саду росло несколько кустов и большой дуб. За цветами, растениями и деревом ухаживала любящая рука. Он мог бы поспорить на все состояние Казановых, что предмету его интереса не хватит терпения для такой работы. Она выглядит слишком страстной натурой, чтобы ценить уединение работы в саду. – Возьмите это, ваша светлость. Степан взглянул на крохотную бумажную мишень. – Вы шутите? – Пожалуйста! – Ее голос превратился в шелковистый шепот. – Ради меня! Его губы задергались от желания расхохотаться. Эта дерзкая девчонка пускает в ход свое очарование, чтобы он подержал ее мишень! О женское коварство! Степан слегка наклонил голову. – Ради вас я сделаю все, что угодно. Фэнси покраснела и протянула ему мишень. – Поднимите руку в сторону и держите ее так. Отсчитав десять шагов, Фэнси вытащила из кармана белый мраморный шарик, положила его на резинку и прицелилась. Улыбка князя мешала ей сосредоточиться, и она закрыла глаза, чтобы успокоиться. – Вы не собираетесь стрелять с закрытыми глазами? Фэнси не могла взять себя в руки, пока он смотрел на нее. – Прошу вас, Степан, закройте глаза. – Зачем? – Ваш взгляд заставляет меня нервничать, а когда я волнуюсь, у меня дрожит рука. Степан самодовольно улыбнулся. Ее волнение означает, что Фэнси влечет к нему. Впрочем, он в этом и не сомневался. – Ваша светлость? Степан закрыл глаза. Фэнси положила шарик на резинку, прицелилась… и замерла. Князь казался воплощением всех девичьих грез. Блестящие черные волосы и пленительное лицо в сочетании с телом воина приводили в смятение ее душу. Сердце девушки заколотилось, в животе и ниже, в сокровенном месте, все словно плавилось. Степан открыл глаза. – Почему вы медлите? Фэнси смутилась. Отчего ее бросает в жар? От восхищения его мужественной красотой? Она снова подняла рогатку и прицелилась. Бах! Шарик полетел к мишени, как голубь, стремящийся домой. Ощутив удар, Степан открыл глаза и облегченно засмеялся. – Точно в яблочко! Где вы научились так хорошо стрелять? – Меня учил Алекс. Степан пожалел, что спросил. Его хорошее настроение тут же сменилось раздражением. – Мог бы и сам догадаться, – пробормотал он. – Чему еще научил вас этот образец совершенства? Фэнси подошла к нему и вытащила яблоко из кармана. – Положите его себе на голову. – Прошу прощения? – Я хочу сбить яблоко с вашей головы. – Как Вильгельм Телль? Эта идея мне нравится. Фэнси простодушно посмотрела на него своими огромными фиалковыми глазами. – Вы не доверяете мне? Степан усмехнулся. – Доверяю. Как и вы мне? – Хотите? – Фэнси потерла яблоко о рукав платья и протянула блестящий плод князю. – Кусайте. – Английская Ева предлагает запретный плод в саду Эдема? – Я не срывала это яблоко с древа познания, Адам. – Она посмотрела на Степана долгим взглядом. – Или вы Змий? – Фэнси укусила сладкий сочный плод, и по ее упрямому подбородку потек сок. Ее пухлые губки и дразнящая капелька сока словно устроили заговор против Степана. Он почувствовал, как возбуждается, и едва не застонал от досады. – Никогда не думал, что буду ревновать к яблоку. – Его голос звучал хрипло. Фэнси покраснела, но, судя по выражению ее лица, она не поняла, что он имеет в виду. – А где вы раздобыли яблоки в это время года? – Отец иногда присылает нам разные вкусности. – Может быть, этот безымянный аристократ все-таки любит своих дочерей? – Дело не в любви. Просто его мучает совесть. Степан не хотел, чтобы его сравнивали с этим нелюбимым родителем, и предпочел сменить тему. – Поддаюсь искушению. – Он поднес ее руку к своему лицу и откусил от яблока. – Теперь мне пора идти, но после вечернего представления мы обязательно увидимся. – Что, сегодня день чаепития? – Нет, я покидаю вас, чтобы поискать себе работу. Фэнси засмеялась. – Я едва не забыл. – Степан сунул руку в карман и вытащил оттуда небольшой аккуратный сверток. – Это вам. Фэнси перевела взгляд с его темных глаз на сверток, развернула его, и ее взгляд снова метнулся к лицу князя. – Коричные палочки? – Я знаю, что вы обожаете корицу. В вашей гримерке все ею пропахло. Фэнси изумленно уставилась на него. Князь учуял няню Смадж? Даже ее сестры этого не могут. Несомненно, любимая няня посылает ей какое-то сообщение. Прислушиваться к разуму? Или следовать за сердцем? |
||
|